Текст книги "Бегство в мечту"

Автор книги: Дмитрий Леонтьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Туманов дождался, пока дверь за Бобровым закроется, и повернулся к ожидавшим его действий сотрудникам.

– Что ж, теперь будем знакомиться плотней, – сказал он. – Работать нам предстоит, как я чувствую, много, и хорошо бы узнать друг друга получше…

– Я сбегаю, – поднялся с места Уланов. – Сколько брать? Три? Четыре?

– В прошлый раз трех не хватило, – буркнул Клюев. – А теперь нас – четверо. Да двое из них – бывшие опера, так что думай сам…

– Я не это имел в виду, – запротестовал Туманов.

– А мы – это, – жизнерадостно улыбнулся Уланов. – То, что ты – начальник, сбрасывает со счетов «проставку» за вливание в наш коллектив, но никак не влияет на «обмывку» свежеподаренной машины. «Ауди» – она и в Африке «ауди».

– Кажется, я начинаю узнавать свою группу «получше», – вздохнул Андрей и полез в карман за бумажником…

– Как все же приятно хоть изредка чувствовать себя мужчиной, а не просто самцом, – пошутил Андрей, оглядывая вертящуюся перед зеркалом Светлану. – Была бы моя воля, девочка, я дарил бы тебе такие шубы каждый день.

– Разве дело в шубах? – отмахнулась девушка, но особый, по-детски радостный блеск в ее глазах говорил сам за себя.

– Нет, что ни говори, а чернобурка вселяет в глаза всех женщин совершенно одинаковых чертенят, – заметил Туманов. – Она тебе очень идет, Света.

– Чернобурка подойдет любой женщине, – она все еще была не в силах оторваться от зеркала. – И за что такая милая премия?

– Удалось раскрыть ограбление в одном из «меховых» магазинов, – признался Андрей. – Я взял свою долю этой шубой… Пять удачных раскрытий из девяти заданий – это почти шестьдесят процентов раскрываемости. Такого не было даже в лучшие дни моей работы в угро. У меня подобралась отличная команда. Даже Генка, к моему удивлению, взялся за ум и работает, как вол. Еще бы: таких денег он не получал с самых удачных «тем», которые ему удавалось «поднять» на «вольных хлебах». Единственный, с кем мне никак не удается установить контакт, это Боковицкий.

– Тот смешной компьютерщик, про которого ты рассказывал?

– Я думал, ты не слушаешь меня, – удивился Туманов. – Да, тот самый. У меня складывается впечатление, что он начисто лишен каких-либо эмоций. Воистину, работа накладывает на человека несмываемый отпечаток. Он сам похож на один огромный, бесстрастный компьютер. Даже формулировки, которыми он изредка «одаривает» меня, взяты из программного языка: «информации недостаточно», «ждите ответа» и тому подобное. Уж я пытался подобрать к нему ключи и так, и этак, все без толку. Для него нет разницы между мной и первым встречным на улице. Я подозреваю, что если завтра на мое место придет другой человек, он этого даже не заметит. Но в своем деле он талант.

Невероятный талант. Ему бы другое применение найти. Плохо то, что он сам ничего не хочет. Довольствуется тем, что есть, главное – чтобы оставаться рядом со своими любимыми программами и файлами.

– Я поняла, что будет отлично гармонировать с мой шубкой! – перебила его девушка. – Смотри!

Она выбежала из комнаты и довольно быстро вернулась, постукивая по паркету каблучками красных сапожек,

– Ничего, – одобрил Туманов. – Правда, я не очень силен в мире моды и не могу выразить свое восхищение подобающим образом… Но мне нравится.

– Фокус не в этом, – хитро улыбнулась она. – Чтобы оценить то, с чем она гармонирует, не надо быть ценителем… Хотя…

И она распахнула полы шубы, под которой не было ничего, кроме атласного, манящего и нежного тела.

– Как дилетант, тонкости дизайна я оценить не могу, – поднялся ей навстречу Туманов, – но смелость авторского решения мне импонирует…

Туманов лежал на диване и с наслаждением затягивался сигаретой, слушая, как напевает в ванной плещущаяся под душем девушка, когда сердито и настойчиво запищал подаренный Бобровым радиотелефон.

– Слушаю, Семен Викторович, – сказал в трубку Андрей. – Как, опять?! Что-то они в последнее время участились… Не успеваем разобраться с одной, как вызревает другая… Выезжаю. Буду у вас через двадцать минут.

– Опять труба зовет? – кивнула на трубку радиотелефона выходящая из ванной Светлана. – Если так пойдет и дальше, ты будешь бывать дома не чаще, чем когда работал в уголовном розыске.

– Зато у тебя будет целый шкаф шуб, – парировал Туманов, дергая за кончик полотенца, в которое была завернута девушка. – О-о! У-у!.. Ужасный удар по мужскому самолюбию в тот момент, когда предстоит делать выбор между работой и мужским «эго»!..

– Беги, – поцеловала его на прощание девушка, – Когда ты вернешься, все будет точно в таком виде, в каком ты это оставляешь… Послушай, а что ограбили на этот раз?.. Случайно, не ювелирный магазин?..

– Ни фига не работаете! – ворчал Бобров, нервно расхаживая взад-вперед по кабинету. – Не можете сделать простейшую вещь: вбить в головы нескольким десяткам болванов простейшие правила охраны груза!

Закинув ногу на ногу, Туманов сидел в кресле и курил сигарету, ожидая, пока начальник выдохнется. К подобным реакциям начальства на сыскную деятельность он «акклиматизировался» еще в угро с легкой руки Клюшкина. Бобров с подозрением покосился на невозмутимого Туманова и неожиданно фыркнул.

– Нонсенс! Один из крупнейших бандитов города жалуется на возрастающую преступность! Тебе это, наверное, кажется смешным… Знаешь, старые правила «воров в законе» все же имели неоспоримые преимущества: когда ничего не имеешь, на тебя невозможно оказывать давление. Как только появляется первый капитал, первая фирма, ты становишься собственником и начинаешь трястись над своим благосостоянием. Что делать, если в России опять происходит деление преступного мира на «старый» и «новый». Возьми любого из так называемых «авторитетов», и ты найдешь у него фирмы, фирмочки и фирмищи. Мы становимся собственниками и вынуждены охранять свое состояние друг от друга, так как специфика нашей деятельности подразумевает как раз «обезжиривание бизнеса»… Видишь, кем я становлюсь? Я же прекрасно вижу, что работаете вы отлично, просто очень хочется вернуть все украденное до копейки… Жадность, жадность… Я сейчас очень хорошо понимаю, что чувствуют те, кого мы «обносим»… Да ладно, всего не вернешь… Что скажешь по этому делу? Предположения есть?

– Нет, – спокойно ответил Андрей. – Нет фактов – нет предположений. Вы мне что сказали? «Машина перевозила деньги из магазина в фирму. Ее сопровождали наши охранники. Под видом ГАИ машину остановили и, угрожая оружием, забрали все деньги. Второй случай за два месяца. Одинаковый почерк…» Этого мало, Семен Викторович. Ты не хочешь посвящать меня в детали, а ведь именно детали дают отправную точку для следствия. «Что-то» из «ничего» не рождается. Мне нужны детали.

– Детали, детали, – заворчал Бобров. – Детали-то мне как раз и хотелось бы умолчать…

Он покосился на Туманова, словно раздумывая, стоит ли «открывать карты», и, все же решившись, заговорил.

– Про «драконовские» налоги смысла рассказывать нет? Каждая, самая незначительная операция с деньгами подразумевает отдать большую часть этих денег тому, кто не имеет отношения к их зарабатыванию. А уж муки с «наличным» расчетом вызывают судорогу и ностальгические воспоминания о «татарском иге», когда Русь была обложена «непомерной данью»… в десять процентов – «десятиной». Вот фирмы, разыскивающие, где бы достать «наличку», и обращаются к нам с просьбой помочь. Иногда бывают нужны очень крупные суммы, чтобы не ставить в известность налоговую полицию о каких-то сделках, или чтобы закупить партию товара за «наличный» расчет, или заплатить рабочим и так далее… Мы находим несколько магазинчиков, заправочных станций или других «точек», где постоянно есть в обращении «наличка», фирма переводит на счет этих «точек» «безнал», а в фирму везут наличные. Естественно, эти суммы регулируются устными договорами, чтобы всем заинтересованным сторонам было выгодно. Получаем и мы свой небольшой куш. Чтобы дать возможность подзаработать и ребятам, я также беру на себя охрану и транспортировку денег до места. Несколько раз все прошло идеально, но четыре месяца назад случилось первое ограбление. Ты должен помнить тот случай.

– Помню, – подтвердил Туманов. – Но ты и тогда не особо вводил меня в курс дела.

– Ладно, ладно, – поморщился Бобров. – Мои трудности – это только мои трудности. Пока это было «разовым» разбоем, я терпел, но теперь… Та же самая машина, те же самые трое в полумасках и один в форме инспектора ГАИ. Два грабежа, совершенных одними и теми же лицами… Это настораживает.

– Мягко сказано, – улыбнулся Туманов. – Это говорит не только об «утечке информации», но даже позволяет предположить наличие в фирме «стукача». Может, другая группировка взялась за подобные дела?

Бобров задумался, машинально крутя на пальце тяжелый золотой перстень с бриллиантом.

– Теоретически – нет, – наконец ответил он, – но практически… Все возможно. По себе знаю, что особых моральных принципов от «коллег» ждать не приходится. Знал бы ты, как мне достался этот перстень, даже не задавал бы подробных вопросов… Да, я полагаю, это возможно. Но могут быть и «вольные бригады». Сейчас на улицах полно всяких «отморозков», которые за ломанный грош убьют и друга, и родственника. А уж за деньги…

– И в этом случае тоже надо искать «информатора», – уверенно сказал Андрей. – Иных путей нет. Машина, на которой уехали грабители, типичная «шестерка», в лицо преступников тоже никто не видел, а номера «Жигулей» были замазаны грязью… Единственные приметы – человека в милицейской форме. Но что характерно: форма офицера милиции, а кроме жезла других знаков отличия ГАИ нет. Но форму купить в наши дни не проблема… Кто знал заранее о переводе денег?

– Я, водитель, два охранника и два моих друга, которые и занимались планированием операции. Но им смысла «кидать» нет.

– Когда дело касается денег, вопрос стоит иначе, – отреагировал на это заявление Туманов. – Сейчас – нет смысла, а завтра потребовались деньга, и смысл появился. Проверять буду всех.

– И меня? – усмехнулся Бобров.

Туманов сделал вид, что думает о подобной перспективе.

Нет, – сказал он. – Пожалуй, тебя, Семен Викторович, я проверять не буду. Ты – лицо, заинтересованное в обратном. В том, чтобы деньги доехали до назначения.

– И на этом спасибо, – поблагодарил «авторитет». – А как же мои «высоко моральные принципы»? Честность и неподкупность, не позволяющие даже заподозрить меня в чем-то нехорошем?

– Да, и вот еще что, – задумчиво сказал Андрей. – Л как быть с деньгами, если мы их найдем? Везти к заказчикам?

– Вот им! – показал «кукиш» Бобров. – Что с воза упало, то пропало. С фирмой я как-нибудь решу вопрос.

– Вот и «принципы», – весело рассмеялся Туманов.

Бобров только развел руками:

– Паршивец. Одно слово: паршивец. Вечно норовит над старым, добрым бизнесменом посмеяться, обидеть, уколоть побольнее…

– Ты до сих пор не выдал деньги и спецтехнику, – напомнил Андрей. – Несколько месяцев обещаешь, а работа из-за этого едва движется. Из всего моего списка аппаратуры я купил всего треть.

– Так ты этот список на тридцать тысяч долларов накатал, – возмутился Бобров. – Я же деньги не печатаю… Мы – люди не бедные, но поставь себя на мое место: все разом просят не меньше чем по десять тысяч «зеленых». И у всех действительно уважительные причины. Постепенно закупим, Андрей, постепенно. До конца года купим еще треть, а там, глядишь, и…

– У меня нет ничего из подслушивающей аппаратуры, – не сдавался Туманов. – Как сейчас проверять подозреваемых? Ухом к замочной скважине прикладываться?

– Так они и стали говорить с кем-то о грабеже, – упрямился Бобров. – Ты мне вычисли самого ненадежного, а мы уж сами проверим его на причастность.

– Я его сам проверю, – заверил Андрей. – Ваши способы допроса мне известны. Но нужно что-то придумать, чтобы заставить его выявить себя, искать контакты с остальными… Необходимо как-то спугнуть его.

– Мы ему «сделаем предложение, от которого не отказаться», – голосом Аль Пачино заверил Бобров. – Не столь притягательное, как в «Крестном отце», но все же… Что, если пустить слух о повторной перевозке денег? Это будет логично: первая попытка провалилась, но дело заканчивать надо… Как?

– Они на это не пойдут, – отверг идею Туманов. – Между этими двумя ограблениями было совершено еще пять подобных ходок по перевозке наличных денег, но это по каким-то причинам их не заинтересовало. А проявили они себя только сейчас, на шестой ходке…

– Откуда ты знаешь про эти пять перевозок? – опешил Бобров.

– Не все же тебе одному удивлять меня своей информированностью, – вернул старый долг Андрей– Раз я отвечаю за раскрытие криминальных преступлений, направленных против организации, значит, в мою компетенцию входит и их «профилактика»…

– Ты поставил подслушивающую аппаратуру в моем офисе! – догадался Бобров и зачем-то заглянул под стол. – На мои деньги! Без моего ведома!

Туманов самодовольно улыбнулся:

– Интересно, зачем ставить подслушивающую аппаратуру, если предупреждать о ее присутствии? Но, зато, там стоят только мои «жучки», – довольно заметил он. – Чужих нет. Это я тоже контролирую. Потому и предполагаю наличие «живого» стукача.

– М-м-да, – грустно сказал Бобров. – Старею. Меня «пасут» мои же сотрудники, а я – «ни ухом, ни рылом»… Значит, говоришь, на повторное ограбление они не пойдут?

– Слишком часто, – подтвердил Туманов. – Если против нас играют не круглые дураки, они учтут возможность использования нами «куклы-приманки». Да и чем чаще прогорают «темы», тем легче вычислить информатора. Кстати, не было ли случая, когда «темы» загадочно уходили у вас из-под носа?

– Про это тоже знаешь? – насупился Бобров. – Андрей, ты это заканчивай. У меня все же есть право на некоторые секреты.

– Именно об этом праве я и забочусь, – невозмутимо отозвался Туманов. – Либо это буду знать я, либо кто-то другой… Так как с моим вопросом?

– Полно таких случаев, – махнул рукой Бобров. – Всех и не перечислишь, но попробуй разберись, где работал «стукач», а где и впрямь пути «братвы» пересеклись. Город кишит придурками, искренне считающими себя бандитами. Плюнь в кошку – попадешь в «отморозка» с растопыренными «веером» пальцами.

– Следует пустить шум, что в фирме появился «стукач», – сказал Туманов. – И даже… Пожалуй, твоя версия с повторной перевозкой денег подойдет. Только следует преподать ее так, чтобы и младенцу было ясно, что это провокация. Организовать засады на пути движения машины, увеличить количество охранников… Делать все это в тайне, но так, чтобы эта «тайна» была известна всем желающим. Так или иначе, но он себя проявит. А мы выставим слежку за всеми подозреваемыми.

– Это же противозаконно, – расплылся в улыбке Бобров. – Так как нарушает права человека и запрещено законом о частной розыскной деятельности.

– С кем поведешься, от того и наберешься, – не остался в долгу Туманов. – Но о том, о чем мы с тобой говорили, Семен Викторович, не должны знать даже твои друзья… Обещаешь?

– Век воли не видать, – кокетливо щелкнул себя по зубу веселый бандит.

– Основных подозреваемых: три человека, – сказал Туманов собравшимся в комнате подчиненным. – Еще двое находятся под вопросом, но проверить следует и их. Все вы понимаете, насколько важно это задание. Если мы не вычислим его сейчас, он нам здорово «украсит жизнь» в дальнейшем. А работы у нас и без него хватает.

– Логично было бы не только не искать его, но даже всячески оберегать и лелеять, – пошутил Еременко. – С каждой его «наводки», если мы ее раскрываем, мы имеем свои законные десять процентов.

– С раскрытой, – подчеркнул Туманов. – Насколько я помню, пока что мы не раскрыли ничего из его «подач». Шутки в сторону, ребята. Как хотите, но не слезайте с подозреваемых до тех пор, пока не выявите наводчика. «Висите» на них хоть сутки, хоть неделю, но принесите мне информацию. Станьте их тенью, лучшими друзьями, любимой женщиной, но предоставьте мне факты. Смены распределяются следующим образом. Еременко пойдет за водителем. Вот тебе его адрес, Гена. Уланов и Клюев возьмутся за охранников. Решите сами, кто кому достанется. А мы с Боковицким определимся с друзьями Боброва. Соблюдайте максимальную осторожность. Всех нас знают в лицо, тем паче, что мы постоянно находимся на виду у сотрудников.

– А если этот номер не пройдет? – спросил Уланов.

– Тогда я вам не завидую, – грустно пообещал Андрей – Будем отрабатывать иные варианты. А это и установление машины грабителей, и возможность «наводки» со стороны фирмы, затребовавшей деньги, и со стороны магазинов, эти деньги выдавших. И многое, многое другое. А теперь я должен огорчить вас еще больше. Начинать работу по этим людям нам необходимо прямо сейчас. Каждую минуту нужный нам человек может выйти на связь со своими работодателями. Так что: «ноги в руки» и вперед.

– А как быть с прослушиванием телефонов? – спросил Уланов – Вряд ли они будут устанавливать контакт лично. Куда проще сделать телефонный звонок.

– Увы, – развел руками Андрей. – Как раз это мы и не можем контролировать. И если все наши труды увенчаются провалом, то как раз отсутствие техники и будет их причиной… Но попытаться все же надо.

Вздыхая и всем своим видом выражая неудовольствие, Еременко, Уланов и Клюев собрали необходимые им вещи, взяли выданные Тумановым на рабочие расходы деньги и вышли. Туманов и Боковицкий остались вдвоем.

– Приготовил? – спросил Туманов.

Боковицкий кивнул и достал из ящика стола потертую матерчатую сумку. Раскрыл ее и продемонстрировал Андрею содержимое.

– Не подведут? – усомнился Туманов, глядя на торчащие во все стороны провода.

– Нет. Простые, как галоши на воздушной подушке. Обычные диктофоны, и к каждому по две металлические прищепки и по четыре провода… Ну, и кое-какие детали из обычного приемника. Ровно пять штук. Если ставить буду сам, то за их работу ручаюсь головой.

– Слава Богу, не перевелись еще у нас мастера– самородки, – вздохнул Туманов. – Денег нет, так все из кусочков радиоприемников соберут, от прослушивающих устройств до ядерной ракеты… Сутки будет работать?

– Будет работать столько, сколько времени понадобится для заполнения кассеты. Если по телефону будут говорить немного, может проработать и неделю, а вот если трещать по два часа… Почему ты не сказал ребятам о том, что мы хотим прослушать телефоны?

– Во-первых, так они будут лучше работать. Несомненно, их заметят, и именно это сыграет нам на руку. А во-вторых… Скажем так: иногда я даже себе не верю. Мы все, по очереди прослушивали разговоры в офисе. Следовательно, кто-то мог знать о готовящейся переправке денег и из нас. Боброву это пока не приходит в голову, но кто знает, что будет завтра… Ответ удовлетворяет?

– А мне ты рассказал об этом, потому что веришь или потому что не смог без меня обойтись?

– Потому что не смог обойтись, – улыбнулся Туманов. – Саша, ты слишком отталкивающая и загадочная личность, чтобы быть «отрицательным героем».

Боковицкий хмыкнул и прикурил папироску.

– Но вот одного я никак не могу понять, – продолжал Туманов. – Почему ты такой инертный? Был бы ты поживей – цены бы тебе не было!

Боковицкий лениво посмотрел на него, словно спрашивая: «А зачем?»

– Да затем, чтобы стать состоятельным человеком и не от кого не зависеть, – ответил на его немой вопрос Андрей. – Чтобы заниматься любимым делом в свое удовольствие, а не работать «на дядю» или на государство. Неужели ты всю жизнь хочешь работать на других, таская «каштаны из огня»? Ты же зарываешь свои способности в землю! Ты же очень талантливый, одаренный электронщик и прирожденный компьютерщик! А сейчас ты кто? Приложение к этому компьютеру!

На лице Боковицкого промелькнуло нечто, похожее на интерес, но это выражение исчезло так быстро, что Туманов не был уверен, не померещилось ли оно ему вообще.

– А ты зачем здесь? – бесцветным голосом спросил в свою очередь Боковицкий. – У тебя тоже есть шанс заниматься совсем иным… Давай-ка лучше оставим эту тему и перейдем к нашим проблемам. Во сколько выходим устанавливать технику?

Туманов посмотрел на невозмутимо жующего папиросу компьютерщика, вздохнул и ответил:

– Как только стемнеет…

– Ну, как? – шепотом спросил Туманов выходящего из парадной Боковицкого.

– А зачем шептать? – также шепотом спросил компьютерщик. – Шептать надо было, пока я устанавливал аппаратуру, а теперь уже можно говорить громко.

Туманов смущенно откашлялся и уже нормальным, обычным голосом признался:

– Никак не могу привыкнуть к подобным необходимостям. Видимо, крепко меня выдрессировали в угро.

– Научили никогда не нарушать закон? – с нескрываемым сомнением переспросил Боковицкий.

– Никогда не рисковать без нужды, – сказал Андрей. – Странно, но факт: чаще всего засыпаются именно на мелочах. Видимо, делам «посерьезней» уделяют больше внимания, тщательно разрабатывая, да и действуя осторожней… Дело сделали, теперь можно возвращаться. Автобусы уже не ходят. Я подвезу тебя. Куца ехать?

– На Декабристов.

– Красивый район, – ностальгически улыбнулся Андрей. – До армии я очень любил гулять по нему. Там, в самом уголке стоит красивейший замок с парком и фонтаном во дворе. Запущен – жутко, но как красив! Отреставрировать бы его, вернуть к жизни сад, запустить фонтан, починить решетки и ворота – и это будет один из красивейших дворцов Петербурга… Когда-нибудь я его куплю, – улыбнулся он. – Так нагадала мне одна старая цыганка. Она предсказала мне все это в счастливейшее время моей жизни – я был безумно влюблен в самую прекрасную девушку на свете…

– Как это – любить? – неожиданно спросил Боковицкий.

– Это не выразить словами, – искренне признался Андрей. – Про это столько написано, столько спето и высечено в камне, а до конца выразить все равно невозможно. Такое чувство, что мир становится душистым, нежным и вечным. Ты как-то по-другому все видишь, чувствуешь, воспринимаешь. Ты готов совершить все самое невозможное, и для тебя нет преград… Когда ты влюблен, ты можешь творить чудеса…

– Значит, любовь – это нечто вроде наркотика? – мягко улыбнулся Боковицкий. – Допинг? А потом оказывается, что ты переоценил свои силы?

– Потом оказывается, что ты недооценил окружающих и их поступки, – вздохнул Андрей. – Ты-то можешь все, но беда в том, что у большинства этого чувства уже нет… или еще не пришло. И ты сталкиваешься с расчетливостью, консервативностью и насмешками… Но все равно – это прекрасно! Кто любил – пусть недолго, пусть несчастно, но любил, – тот на всю жизнь счастливый человек. Память об этом чувстве окутывает вуалью всю дальнейшую жизнь…

– Иногда мне очень хочется быть нужным кому– нибудь, – со страшной тоской в голосе признался Боковицкий, невидящими глазами скользя по проносящимся за окном машины улицам ночного города. – Иногда очень хочется придти домой и открыть дверь с предчувствием того, что тебя ждут. Когда ты возвращаешься в холодную, пустую квартиру, включаешь телевизор, чтоб хоть как-то убить время и то болезненное чувство одиночества, вселившееся в тебя, кормишь голодную кошку… Хочется сбежать и не возвращаться… Даже когда в квартире тепло, в воздухе пахнет сыростью… Холодно… А наутро ты уходишь на работу и стараешься загрузить себя как можно больше, чтобы не помнить о том, что дома тебя никто не ждет и тебе некуда спешить… Давай, Туманов, становись миллионером, покупай этот свой замок и открывай огромную, сильную корпорацию. Корпорацию, в которой будут работать веселые, добрые и счастливые люди Со своими заботами, горестями, проблемами, но – счастливые тем, что у них есть любимое дело, друзья, а дома их ждут красивые и любящие жены… Тогда позови меня, и я подарю тебе огромное богатство. Уникальные расчеты и бесценные программы. За некоторые из них японцы и американцы будут готовы отдать правую руку и левую ногу… Компьютерные программы для составления мультфильмов, комбинирования и создания фильмов, для ускорения работы компьютера минимум на двадцать пять процентов, оптимальные возможности для создания базы данных, план создания огромного информационного центра, соединяющего и обеспечивающего целые города, уникальные секретные коды, интереснейшие игры, – он задохнулся и замолчал.

Туманов с интересом наблюдал за ним.

– Так вот чем ты занимаешься на деньги и технике Боброва, – расплылся он в улыбке. – Старый хитрец, ты все же готовишь дорогу в свою мечту?

– А как ты думаешь? – в эту минуту Боковицкий даже не казался таким бесчувственным и отталкивающе-холодным– Признаться, у меня есть кое-что, вполне способное заинтересовать мир бизнеса и компьютеров… И если Создатель когда-нибудь сподобит меня стать богатым и поможет пристроить эти изобретения и хорошее место, я куплю самый модный и самый дорогой костюм, подстригусь и побреюсь, брошу в дипломат только самое необходимое и поеду по свету искать ту, перед которой я опущусь на колени и отдам не только все, что имею, но и себя самого…

– Да ты – романтик?! – удивился Туманов. – Оказывается, мой оперативный нюх на людей иногда дает существенные сбои!

– Да, – неожиданно глухим голосом сказал Боковицкий, и его истинное лицо, на миг показавшееся из-под маски напускной инфантильности, вновь исчезло, – Да, ты иногда ошибаешься в людях… Ты любишь копаться в деталях, разбираясь, что, почему и как все устроено, но именно из-за этой излишней педантичности ты порой не замечаешь «крупных штрихов»… Ты излишне доверяешь людям, отыскивая в них друзей…

– Но у меня и впрямь много друзей…

– Иногда следует присмотреться к ним повнимательнее, – сухо сказал Боковицкий. – Тогда очень многое откроется и встанет на свои места.

– Ты – циник, – рассмеялся Андрей. – Но, к счастью, циник с задатками романтика… Ядерная смесь!

– Лучше быть живым циником, чем мертвым оптимистом, – не поддержал его шутки Боковицкий.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Туманов, уловив скрытый подтекст в его голосе.

– Ничего, – покачал головой компьютерщик. – Мои предположения – это только мои предположения…

– Дело твое, – согласился Андрей. – И все же, смотри на жизнь повеселее…

Боковицкий как-то странно взглянул на него, но промолчал, вновь спрятавшись в доспехи безразличия. Туманов высадил его возле указанной парадной, развернул машину и погнал ее обратно, туда, где его ждали с нежностью и любовью. Он ехал и думал, насколько прав этот маленький, странный человек, размышляя о том особом, так часто незамечаемом счастье, которое испытываешь, когда входишь в дом, где тебя любят и ждут…

– У меня ничего существенного, – сообщил результаты своей работы Еременко. – Пусто.

– Совершенно пусто, – подтвердили Уланов и Клюев. – Целые сутки потрачены впустую…

– Будем считать это перестраховкой, – сказал Туманов. – Основную ставку я делаю на результаты прослушивания их телефонных переговоров.

– Ты все же поставил аппаратуру?! – возмутился Еременко. – И нам ничего не сказал?! Мы, голодные и уставшие, носимся по городу как бродячие собаки, и оказывается, что наша работа лишь «перестраховка»! Очень мило, и главное – по-дружески, с твоей стороны!

– И главное: как по-дружески, – подхватил Уланов, – возникает вопрос о недоверии… Мы работаем одной командой, а на деле выходит, что отнюдь не пользуемся у тебя доверием?..

– Возможность достать аппаратуру возникла в самый последний момент, – сказал Туманов. – Не бегать же за вами по городу, разыскивая… Ничего, надеюсь, эта работа произведена не зря. У нас еще есть шанс. Вечером снимем диктофоны и…

– Я их уже снял, – подал голос молчавший до сих пор Боковицкий – Снял, когда утром ехал на работу.

Туманов нахмурился, с трудом сдерживая гнев.

– Зачем? Я отдал вполне конкретное распоряжение: оставить технику до следующего вечера.

– В этом не было никакого смысла, – спокойно отозвался компьютерщик. – Скорее, наоборот, это могло навредить делу. Днем те, кто нам необходим, находятся на работе, а разговоры их домашних нас не интересуют. В течение дня у наших «подопечных» есть шанс еще раз просчитать все варианты, и не исключено, что им в голову придет мысль о возможном контроле за их деятельностью. А так как техника у нас несовершенна, то ее можно легко найти. Ничего страшного, но мы потеряем кассеты… И еще одно: очень не хочется допустить утечку информации.

– Вот это я и называю «недоверием», – гневно Оросил ему Еременко. – Я тебе уже очень давно хочу сказать, Саша…

– Подожди, – остановил его Туманов и повернулся к Боковицкому: – Может быть, ты и поступил правильно, Саша, но… Я отдал четкий приказ, а ты его нарушил. Ты мог позвонить мне домой и поделиться своими сомнениями, и мы бы совместно решили, как поступить… Я очень прошу тебя: пускай подобное больше не повторится…

Боковицкий пренебрежительно хмыкнул и положил на стол свою потрепанную сумку с диктофонами.

– Все здесь, – сказал он. – Проверяйте…

И вышел в коридор. Туманов посмотрел ему вслед и удрученно покачал головой:

– Талантливый парень… Но как и всякий талант, совершенно невыносим… Потому что непонятен. Что ж, посмотрим записи, – он вытащил первый диктофон, перемотал пленку в исходную позицию и включил прослушивание…

– Это он! – с удовлетворением и азартом воскликнул Туманов, возвращая пленку на начало разговора. – Никаких сомнений: это точно он!

Вся группа, за исключением все еще не вернувшегося Боковицкого, столпилась за столом, на котором лежал диктофон, слушая искаженные помехами голоса.

«Узнаешь? – послышался тихий голос звонившего. – У меня не самые лучшие новости. О твоем присутствии догадываются. На некоторое время прекрати всякую деятельность».

«Знаю, – ответил его собеседник. – Они уже пытаются заманить меня в ловушку».

«Эта ловушка с двойным дном, – предостерег первый. – За тебя взялись всерьез. Сиди и не высовывайся».

«А деньги?»

«Сиди, – жестко повторил звонивший. – И не высовывайся. Я сам с тобой свяжусь».

Далее снова шли звонки родственникам, друзьям, девушкам, но Туманова это уже не интересовало. Он извлек из диктофона кассету и бережно положил себе в карман.

– Кто это? – спросил он Уланова.

Сергей сверился со списком, который оставил Боковицкий, и хмуро сообщил:

– Мой «подопечный». Цыганов Алексей. Работает у нас полтора года. Бывший пограничник. Вот никогда бы не подумал… Такой «клевый» парень, весельчак…

– У него мать постоянно болеет, – подал голос Клюев. – Отца нет, денег вечно не хватает…

– Причины-то понятны, – сказал Еременко, – но вот «крысятничать» за чужой счет… Это не по правилам.

– Ждите здесь, – сказал Туманов. – Я пойду к Боброву. Будем решать, как быть дальше… Где Боковицкий? Что за манера демонстрировать свой характер в ущерб делам?!

– Я найду его, – поднялся Уланов. – Я знаю, как успокаивать техников с повышенной чувствительностью.