Текст книги "Бегство в мечту"

Автор книги: Дмитрий Леонтьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

– Совсем немного осталось. Дополню кое-какие детали да допишу пару-другую справок, чтоб следователям нечего было даже возразить. Будет сделано на совесть, Иван Петрович.

– Ты вот что… Выброси эти бумаги, – глухо сказал Клюшкин, глядя в сторону. – Придется все переработать.

Туманов удивленно поднял на него глаза. Обычно начальник угро «рвал» все препятствия в раскрытии, невзирая на чины и звания. Несколько раз, при ведении особо «скользких» дел, в которых фигурировали преступники «рангом повыше», он участвовал в деле сам, сознательно принимая ответственность на себя. До сих пор все обходилось благодаря его опыту и авторитету как в кабинетах чиновников, так и в преступном мире.

– Переделать, – повторил Клюшкин, видя удивление Туманова. – Опросишь их по-новому.

– Но…

– Никаких «но»! Потерпевшая отказалась от обвинения, у задержанных тоже изменились показания… Нет разницы в том, переопросишь ли ты их сейчас, или их показания будут изменены на суде… Только во втором случае порядочная доля дерьма достанется и тебе.

– Мы можем возбудить дело по факту. У нас есть доказательства – заключение медэкспертизы…

– Андрей, – спокойно сказал Клюшкин. – И ты, и я знаем, что в деле об изнасиловании самое важное – показания потерпевшей. Заключения врачей и даже клятвенные заверения преступников о том, что они изнасиловали ее в самой извращенной форме, тускнеют при показаниях потерпевшей о том, что все, что произошло, было с ее согласия и желания. А уж в каких это было «формах» – ее личное дело…

– Что-то здесь не то, – помотал головой Туманов. – Вы знаете, что я в течение одного дня могу сделать так, что и она вернется к своим первичным показаниям, и они припомнят то, что было на самом деле. Что там за «подводный камушек», а, Иван Петрович?

Клюшкин долго молчал, исподлобья оглядывая оперативника, словно раздумывая, стоит ли называть истинную причину, и все же сознался:

– Среди этих гопников есть сын одного из…

– Сапожников! – саданул кулаком по столу Туманов. – Так я и подозревал! Эта маленькая сволочь мне вчера рассказывала, что выйдет сухим из воды да еще и нам носы утрет… Я думал, что он однофамилец… Да какая разница, Иван Петрович? Что, мы будем выставлять себя дураками из-за этого…

– Переделать! – приказал Клюшкин. – Или даже лучше… Дай-ка его сюда.

Он забрал со стола протоколы и, засунув их в папку, направился к выходу. На пороге остановился.

– Ты пойми, Андрей, там не только Сапожников… Там такая буря «по верхам» прошлась, что… Мы с тобой хорошие, опытные оперативники, не карьеристы, но и давно уже не идеалисты. Прекрасно понимаем, что хорошо, а что плохо, но только у меня чуть-чуть больше опыта – «всего» на двадцать лет. Я уже такого здесь повидал… Я смело могу поставить свою голову против пустой пивной бутылки, что дела не будет, как мы ни цепляйся за него. «Любое действие рождает и противодействие, равное ему по силе и противоположное по направлению». В данном случае, чем больше ты будешь прилагать сил, чтобы посадить их, тем сильнее будешь получать оплеухи.

– Мне больше нравится теория относительности, – сквозь зубы сказал Туманов. – Если кувалдой врезать по помидору, то кувалде будет наплевать на противодействие помидора, даже если такое и было.

– Вот и не уподобляйся помидору, – заметил Клюшкин. – Мне больше нужны «кувалды», без всяких там теорем. Отделом из давленных помидоров я управлять не хочу, – и, обреченно махнув рукой, вышел.

Туманов долго смотрел на закрывшуюся за начальником дверь, не замечая, как хрустит в его пальцах медленно разламывающаяся авторучка. Когда она наконец треснула, Туманов с удивлением посмотрел на обломки и неожиданно с силой запустил их в стену, через весь кабинет. Подобная ситуация была не новой. Дела, которые вполне можно было раскрыть, зачастую оставались «глухарями» по десяткам причин: то доказательств, которых было вполне достаточно для любого здравомыслящего человека, почему-то не хватало для решения суда, то «неперспективность» дела, начинаемого как уголовное и уверенно сводимого преступниками, адвокатами и следователями к административному, то «передумавшие» заявители и многое, многое другое. К счастью, дела столь «яркие», как это, были редки…

В кабинет вошел пригибающийся под тяжестью автомобильных колес Королев. Негромко матерясь себе под нос, свалил их в угол и, отыскав в стенном шкафу тряпку, принялся оттирать костюм от налипшей грязи.

– Слышал уже про результаты нашей работы? – спросил его Туманов. – Все впустую… А вот дали бы мне…

– По шапке, – закончил за него напарник. – И это в лучшем случае. Не разыгрывай из себя идиота. Обидно? Да. Дело рассыпалось? Да. Можешь ли ты довести его до конца? Нет. Если тебе хочется играть в комиссара Катани – играй, но учти, что здесь не Сицилия. Наша мафия малость покрепче будет. Потому что у них она с пистолетами, а у нас – с ручками да постановлениями… Хотя, и преступность нашу за рубежом «оценили«, признав, что наши бандиты – самые изобретательные, слаженные и жестокие… Это что получается? Мы – самые «крутые» полицейские в мире, раз сажаем «крутых» бандитов без всякого «крутого» закона?

– Мы – самые «крутые» бандиты, которые ловят и сажают других «крутых» бандитов вопреки всяким законам, – горько усмехнулся Андрей. – Зачем тебе столько колес? Решил покупать автомашину по частям, или это теперь такой новый вид рассрочки?

– Прошелся по подвалам, – Королев оставил бесполезные попытки привести костюм в порядок и швырнул тряпку обратно в шкаф. – Всего три дома обошел на своей территории, и – целых четыре колеса. Два – от одной машины и два – от другой. «Свежие» кражи. По КП только вчера зарегистрировали.

– Хочешь сделать засаду?

– Я и так знаю, кто это. Сегодня вечером схожу, «сниму». Ночь в «клетке» посидит, наутро допрошу и две кражи подниму. Дело на пару часов.

– Это мы можем, – согласился Туманов. – Наркоманов, мелких воришек и хулиганов, изредка – грабежи и разбои… А вот то, что называется «преступностью» – увы…

Королев пристально посмотрел на напарника.

– Дома что-то случилось? С чего это ты занудой стал? Как заправский журналист, над детскими истинами плачешь: «Правительство – плохое», «Милиция – коррумпированная», «Преступность – преступная»… Ты чего?

– Наташа ушла, – признался Андрей. – Дочку забрала и ушла.

– А-а, – неопределенно протянул Королев. – Понятно… Бывает. Уходят. Только кому хуже? Твоя любовь – при тебе, ее глупость – при ней… Через пару недель полегчает. Вы же, вроде, уже «расходились», потом обратно «сходились»…

– Было дело. Не выдержал. После армии вернулся, и… Опьянел от свободы, что ли? Переоценил силы. Посчитал, что теперь все должно быть хорошо, а с плохим я в течение пяти минут управлюсь. Но оказалось, что мы – «разные» люди. А что делать, если я люблю «другого», непохожего и отличного от меня человека?! Со всеми ее и своими недостатками, с плохим настроением и совсем в неподходящее для любви время.

– «Правильной» любви не бывает, – развел руками Королев. – А «счастливая»… К счастливой быстро привыкают и не ценят. Она воспринимается, как будни… Но ничего, Андрей, в этой жизни есть один очень правильный закон: каждый, в конечном итоге, получает то, что заслуживает. Глядишь, может, и ты все же получишь ее навсегда. А если нет, значит, кто-то кого-то не заслуживает – либо ты ее, либо она тебя.

– Какие мы все умные, – вздохнул Андрей. – Просто-таки не офицеры, а философы.

– Каждый офицер – философ! – с пафосом воскликнул Королев. – Но не каждый философ – офицер! Вот ты на меня взгляни: битый-перебитый волк, клейма негде ставить, так жизнь «пожевала», а перед женой меркну. Она имеет два высших образования, получает в десять раз больше меня, открыла и расширяет свою фирму, да еще и красавица, ко всему прочему… А я? Капитан утро с зарплатой как у среднего электрика и рожей спившегося китайца.

Туманов невольно заулыбался. Королева называли в отделе за глаза «кормящим папой». Едва отсидев получасовое утреннее совещание, он стремглав летел домой отводить детей в школу, вечером спешил забирать их и кормить, а вернувшись после этого на работу, каждые полчаса отзванивался домой, проверяя, все ли в порядке. При этом он был сыщиком отменным, дело свое знал «назубок» и в целом мире боялся только двух вещей – бумаг и Юдашкина.

– Как шутит моя вторая, и надо заметить – лучшая половина: я работаю ради удовольствия, а она зарабатывает деньги, – продолжал Королев. – И если вдуматься, она права. Пересчитывая полученную зарплату, понимаешь, что ты – энтузиаст, так как «денежный вопрос» отпадает в первую очередь.

– С женой тебе повезло, – признал Андрей. – Зря ты по этому поводу горюешь.

– Да я же шучу, – даже обиделся Королев. – Что– то ты, Андрей, совсем раскис: зерна от плевел не отличаешь. Займись лучше чем-нибудь веселым. Например, помоги мне написать эти проклятые бумаги.

– Что же там смешного? Там плакать нужно.

– Плакал я, когда их было в два раза меньше, – сказал Королев, – А теперь только смех разбирает… Правда, истерический…

Хрипловатой трелью напомнил о себе телефон. Андрей снял трубку:

– Слушаю… Нет, это уголовный розыск… Да, говорю же вам… Ну что вы, в самом деле… Хорошо, – он повернулся к Королеву: – Коля, где Таня?

Королев подумал и уверенно заявил:

– Ушла с Васей двадцать минут назад.

– Двадцать минут назад ушла вместе с Васей, – повторил Туманов в трубку. – А я откуда знаю, кто такой Вася? Она мне ни слова не сказала, он – тоже… Кто мы такие? Андрей и Коля… Сидим, чай пьем… Честно?.. Ну приезжай, приезжай…

Он повесил трубку и пояснил заходящемуся от хохота Королеву:

– Новоявленный Отелло. Говорю ему, что не туда попал – не верит. Дай ему Таню – и все! Вот и пусть теперь рогами о стену бьется…

Снова загудел телефон. Туманов злорадно улыбнулся и, подняв трубку, сообщил:

– Морг.

– Это местная связь! – запоздало простонал Королев, но было уже поздно. Лицо Туманова вытянулось и, вяло бросив: «Так точно, Иван Петрович, иду», – он осторожно положил на рычаг трубку и поднялся.

– Труп Туманова вызывают в «анатомичку» для вскрытия, – пожаловался он Королеву. – Нет, раз уж день наперекосяк пошел, никаким рубанком его не подправишь… Теперь последует «трепанация черепа» и «промывание мозгов»…

Вернулся он минут через двадцать, красный и взъерошенный.

– Препарировали? – ехидно осведомился Королев. – Хоть часть мозгов оставили? Или решили, что для офицера это – излишество?

– Удалили полностью, – мрачно ответил Туманов, – через естественные отверстия, чтоб шкуру не портить… Самое обидное, что он так и не объяснил, зачем звонил.

Вновь послышался телефонный звонок. Туманов с опаской покосился на аппарат и попросил:

– Ответь лучше ты, Коля. Что-то я сегодня не в форме.

– Уголовный розыск, – снял трубку Королев. – Да… На месте… Сейчас, – он повернулся к Туманову: – Тебя спрашивает какая-то Света Богатырева… Кто такая?

– Заявительница, – буркнул Туманов и припал к трубке. – Добрый день, Света.

– Здравствуйте, – послышался немного хрипловатый голос девушки. – Как продвигается мое дело?

– Я мог бы сказать, что в настоящее время дописываю двадцать седьмую версию оперативного плана поимки преступников, – не моргнув глазом ответил Андрей. – Но не буду врать, так как на самом деле разрабатываю лишь двадцать пятую… Никак, Света. Прошло слишком мало времени. Вчера я дежурил, а сегодня… Скажем так: сегодня – очень сложный день.

– Я почему-то так и подумала, – с каким-то удовлетворением заявила она. – «Оперативность, оперативность»… Все самой приходится делать. По вашему совету я навела кое-какие справки. И вот что узнала… Это можно говорить по телефону, или лучше приехать?

– Давайте, я лучше приеду к вам, – сделал попытку выбраться из отделения Туманов. – Это удобно?

– Приезжай, – согласилась девушка. – Только, чур, не позже, чем через сутки. А то, судя по интенсивности ведения моего дела…

– Я уже звонюсь в дверь, – сказал Андрей и повесил трубку.

– Ты с ней был знаком до этого? – уточнил Королев. – Нет? Ну, смотри, я так с одной допанибратствовался: ха-ха, хи-хи, чай, кофе… А папаша у нее оказался генерал-майором… Едва жениться вторично не пришлось.

– У этой папа точно не генерал, – заверил Туманов, вытаскивая из ящика стола папку с бланками протоколов.

– Как раз такие девчата и оказываются дочерьми генералов, – вздохнул Николай. – Но предостережения друзей вспоминаешь уже в ЗАГСе…

– Чем напоишь? – поинтересовался Андрей, входя в квартиру.

– И тут грабят, – притворно возмутилась она. – «Белые придут – грабят, красные придут – грабят, куда бедному крестьянину податься?» Кофе сойдет?.. Тогда проходи в комнату, а я пойду на кухню готовить кофе для одного нахального оперативника.

– Мне двойной, – заявил Туманов, усаживаясь на диван.

– А что такое – «скромность»? – спросила из кухни Света.

– Скромность? – задумался Андрей. – Где-то я это слово уже слышал… А-а! Это то, что начальство вырабатывает у подчиненных – «скромность» и «умеренность».

– Как ты считаешь – это достоинство или недостаток?

– Богатство, – уверенно ответил Андрей. – А офицеры – люди бедные.

– По крайней мере честно, – Света вошла в комнату, толкая впереди себя сервировочный столик с расставленными на нем чашечками и тарелочками. – Сахар клади сам, по вкусу… Да, вид у тебя, и впрямь, как у жаренного помидора. Наверное, пьянствовали всю ночь?

– Да что вы все, как сговорились? – возмутился Туманов – Словно у мужчины может быть только одна причина для того, чтобы не выспаться… Может быть, я всю ночь читал стихи прекрасной девушке?

– Как сказал бы Станиславский: «Не верю!» Когда мужчина «всю ночь читает стихи прекрасной девушке», выражение лица наутро у него совсем другое. А у тебя такой вид, словно этой ночью у тебя во рту трагически скончались зубы.

– Хлебом не корми, дай обидеть хорошего человека, – констатировал Андрей, допивая кофе. – Ладно, пора переходить от издевательств над беззащитным офицером – к делу. У тебя появилась информация?

– Появилась, – подтвердила девушка. – Только… Как бы это сказать… Она не должна получить огласки. Ты знаешь, чем это может для меня закончиться. Моя подруга, от которой я все это узнала, тоже очень боится. Если узнают, что она «открыла рот» – ей конец… В наших кругах шутить не любят.

– В наших – тоже, – заверил Андрей. – Не волнуйся, все будет хорошо.

– Ладно, – сказала Света. – Чем я занимаюсь, ты знаешь?

Туманов кивнул.

– Так вот. К моему «работодателю» приехали, по рекомендации каких-то знакомых его босса, ребята из Казани. Шесть человек. Накачаны так, что мускулы растут даже на ушах. Живут здесь уже две недели. Пристроили их в частных банях. Но там они только ночуют. Чем занимаются – точно никто не знает. Подруга, которая это мне рассказала, была вынуждена… провести некоторое время с ними… Застолье, то да се…

– Я знаю, знаю, – сказал Туманов. – Как все это бывает, я знаю получше тебя.

– Вот это уже вряд ли, – усмехнулась она. – Так вот, моя подруга говорит, что они – «гастролеры». Грабежи, разбои… Да и Рустаму… Это мой «работодатель», очень не выгодно меня терять. Все, как ты и говорил. Похоже?

– Проверим, – отозвался Андрей, записывая адрес бани и телефон Рустама. – Во всяком случае, шанс очень велик. Завтра вечером зайдем туда с Королевым, проверим документы, захватим их с собой в отдел… Ну, а там уж нашими, оперативными методами…

– Андрей, – смутилась девушка. – Тут еще вот какое дело… У них оружие.

– То, что ты перечисляла?

– И даже побольше… Кажется, есть и ружья, и пистолеты. Я особенно не расспрашивала – оружие и оружие…

– В этом случае будем задерживать их сегодня. Где они хранят «кубышку», ты не знаешь?

– «Кубышка» – это награбленное? Нет, не знаю. Да и кто же о таких вещах рассказывает?

– Всякое бывает. Они не должны были вообще рассказывать о том, чем занимаются, а уж показывать оружие… Тем более, что им подкинули «тему» из близкого окружения «работодателя». Излишне самоуверенны, вот и «засветились»… Что ж, я пойду. Времени на подготовку не так много осталось. Надо еще съездить к баням, оглядеться, договориться с начальством, чтоб дали людей, и разработать все детали операции, а это, как правило, затягивается… Но постараемся успеть сегодня. Я позвоню тебе, когда все кончится.

Он поднялся и пошел к выходу, но у самой двери остановился, что-то вспомнив.

– Я вот еще что хотел спросить… Кто у тебя отец?

– Инженер, – ответила удивленная таким вопросом девушка.

Туманов удовлетворенно кивнул и взялся за ручку двери.

– Если точнее, то военный инженер, – добавила она. – Полковник. На днях должен выйти на пенсию и получить звание генерала…

– Готовы? – спросил Клюшкин, оглядывая оперативников. – Помните: держаться группами. Пошли.

Туманов, Королев и часть оперативников остались у центрального входа, а Клюшкин с остатками группы направился к запасному выходу. Приказ по рации скоррсктировал начало операции – вышибленные двери повисли на петлях, и оперативники бросились вовнутрь помещения.

– Что за чертовщина? – изумился Королев, когда первые два этажа были осмотрены. – Ты ничего не напутал? Они точно должны быть здесь?

– Должны, – пожал плечами Андрей. – Но не обязаны.

– Вот не найдем никого, будет тебе «на орехи», – сказал Королев, рывком распахивая дверцы кладовки и освещая фонариком помещение. – Тут и отсутствие санкции скажется, и выломанные двери, и причиненный ущерб, и еще много чего. Это победителей не судят, а облажавшихся попросту четвертуют… Может, есть другой выход, которого ты не заметил?

– Издеваешься? – обиделся Туманов. – Я три часа за этими банями наблюдал. Не бани, а «осиное гнездо». Каждые пять минут «боевые машины братвы» подъезжают, – Андрей одну за другой проверил секции частных кабинок, не забывая переговариваться с напарником. – Это еще что?..

Благоустроенная часть здания кончилась, и перед оперативниками предстала полуразрушенная зала с грудой отбитой штукатурки вдоль стен и провалами вместо окон.

– Коммерсанты, – сплюнул Королев. – Здание готово только наполовину, а они готовые залы уже в ход пускают. Во всяком случае их здесь нет. Возвращаемся.

– Подожди, здесь дверь, – отозвался Туманов с другого конца коридора. – И какая-то лестница… Интересно, чердаки домов соединяются?

– Судя по твоему вопросу, это ты не выяснил, когда готовил операцию? – ехидно поинтересовался Королев, оглядывая узкую лестницу.

– Каким образом? Спросил бы у директора бань? Чертежи дома в ЖЭКе взял?.. Это – «глухая» лестница, Коля. Она не выходит во двор… Вот ведь лабиринты до революции делали… Или это уже потом, во время изменения планировки, ее оставили?..

– Потом гадать будем. Постой здесь, никуда не уходи. Я сбегаю за ребятами, и мы проверим, куда она ведет и откуда. Рация при тебе? Если что – кричи, успеем убежать… Жди, через десять минут прибегу.

Королев скрылся в темноте, а Туманов достал сигареты, закурил и, прислонившись к дверному косяку, приготовился ждать. Наконец откуда-то снизу, со стороны лестницы, послышались топот множества ног и негромкие голоса. Андрей перегнулся через перила, вглядываясь в щель лестничного пролета. Увидев силуэты бегущих к нему людей с автоматами в руках, отбросил окурок сигареты, поставил пистолет на предохранитель и шагнул навстречу.

– Совсем не ждал вас отсюда, – начал он. – Вы бы хоть поосторожней были, а то можно и…

Он осекся, разглядев в полумраке незнакомые лица и обрезы ружей. У одного из стоящих перед ним парней был в руках автомат ППШ, у другого – черный никелированный пистолет, марку которого из-за плохого освещения Андрей не смог разобрать. Зато он хорошо видел, что и дуло автомата, и стволы обрезов направлены точно ему в грудь.

– Ну вот, – быстро сориентировался он. – А теперь поднимите руки, сложите оружие и встаньте лицом к стене.

– Орел, – оценил одетый в спортивный костюм парень. – Только нам-то лапы поднимать смысла нет. Ты разницу в стволах посчитай. От тебя одни туфли останутся. Дай пройти. Разойдемся и все будем целы.

– Никуда мы не разойдемся, – заверил Андрей. – Дом окружен, кругом оперативники. После первого же выстрела здесь будет столько народу, что туфли останутся от вас.

– Тебе это будет уже безразлично, – ствол автомата шевельнулся, отыскивая точку на теле оперативника.

– Не доводите до греха, ребята. – Андрей медленно потянул пальцем предохранитель, – Лучше сами оружие сложите, иначе…

Щелчок предохранителя прозвучал в тишине неожиданно громко. Туманов увидел, как побледнели пальцы на спусковых крючках, и бросился в сторону за какое-то мгновение до того, как прогрохотала выпущенная в него очередь. Но узкий пролет лестницы не позволил уйти на безопасное от выстрелов расстояние и резкая боль обожгла бок и плечо. Падая, он успел сделать несколько выстрелов в сторону бросившихся к нему бандитов…

Сквозь застилавшую глаза пелену Андрей увидел, как, зажимая рукой рану на шее, медленно бредет вдоль стены парень в синем спортивном костюме, оставляя на серой штукатурке длинный кровавый след. В его широко открытых глазах были непонимание и страх.

«Это только кажется такой мужественной работой, – почему-то ясно и спокойно подумал Андрей. – Никто не рассказывает, как это бывает: убивать и умирать».

Уже не чувствуя боли, Андрей сполз по стене и, словно сильно устал, положил голову на холодный пол лестничной площадки. Остальные бандиты, оставив раненого товарища, бросились по лестнице вниз. А раненный в шею все брел и брел к Туманову, цепляясь ногтями за стену, спотыкаясь, вихляя всем телом, но не сводя с Андрея наполненных болью и тоской глаз. Наконец он дошел до неподвижно лежащего Туманова и, словно у него тут же кончились силы, рухнул рядом с ним. Несколько мгновений его тело сотрясала конвульсия, выплескивая из перебитой артерии потоки крови, потом он замер, так и не сводя остекленевших глаз со своего убийцы.

«Какая у него была причина, чтоб умереть? Какая у меня? Есть ли достойные для смерти причины? – Туманов попытался подняться, но налитое свинцом тело отказывалось служить, мысли стали путаными. – Или смерть стирает то, что… Я умираю? Нужно что-то сделать, или хотя бы подумать о чем-то таком… Почему-то нет боли… Что я должен сейчас сделать и о чем подумать?.. Странно, совсем не страшно… Обидно. Курить хочется и спать… Спать…»

Но спасительное беспамятство все не шло. Глаза недавнего врага словно наблюдали за ним с укором и обидой… Потом чьи-то сильные руки перевернули Андрея на спину, и озабоченное лицо Королева склонилось над ним.

– Как ты?

– Немножко лучше, чем покойник, – слабым голосом пошутил Андрей.

Голос был неестественным, незнакомым.

– Взяли? – с трудом спросил Туманов. – Этих… оставшихся… взяли?

– Взяли, взяли… Ты поменьше разговаривай, тебе силы беречь надо… Сейчас мы тебя к врачам…

– Вещдоками закрепились?

– Закрепились, – ответил Королев. – Кому говорю – молчи!.. Нашел время о вещдоках думать…

Поднатужившись, поднял Туманова на руки и бережно понес вниз.

– Осторожней, – сказал Андрей. – Костюм кровью испачкаешь… Откуда потом еще такой же обмусоленный достанешь? Придется новый, выглаженный носить…

– Ничего, я и новый помну… Молчи…

Бок Туманова пронзила острая боль, и он наконец погрузился в липкую темноту…

Клюшкин неуклюже потоптался возле койки Туманова, зачем-то еще раз пригладил рукой принесенный им букет цветов и сказал:

– М-м-да… Вот такие дела…

– Да, – подтвердил Туманов. – Такие. Дела.

– У нас там тоже… это… дела…

– Да, – согласился Андрей. – У вас тоже. Дела.

Начальник с подозрением покосился на него. Туманов туг же состроил невинную физиономию.

– Издеваешься? – спросил Иван Петрович.

– Издеваюсь, – кивнул Андрей, – А что же еще делать? Сколько уж раз просил: вытащите меня отсюда. Здоров я! Здоров, как бык!

– Раз врачи говорят, что болен, значит – болен, – солидно сказал Клюшкин. – И будешь болен до тех пор, пока врачи не скажут, что здоров… Ладно, пойду я. Дел в отделе много накопилось. Тебе что-нибудь еще надо?

– Надо, – быстро ответил Туманов. – Одежду.

– Вот! – Иван Петрович показал подчиненному кукиш и вышел.

– Хоть ты не будь формалистом, – попросил Андрей устроившегося на подоконнике Королева. – Видишь же, что друг от тоски и безделья загибается. Я скорее от скуки помру, чем от этих царапин… Спасай!

– Нет уж, выздоравливай до конца, – убежденно сказал Королев. – У тебя там столько ненаписанных бумаг накопилось, что только невероятно здоровый и изрядно отдохнувший человек в состоянии их осилить. А то Иван Петрович, чего доброго, в связи с твоим «состоянием здоровья» на меня их переложит. Нет, набирайся сил, выздоравливай и готовься к их оформлению.

– Иуда, – грустно констатировал Андрей, – Президента родного продашь, лишь бы бумаги не писать… Ну хоть халат принеси!..

– Не-а, – с улыбкой садиста Королев соскочил с подоконника и «сделал ручкой»: – Пока. Через пару дней забегу.

– У медсестры халат стяну, – мрачно пообещал Андрей. – Лишь бы сбежать из этого склепа.

– К тебе еще гости, – сообщил Королев. – В коридоре ждут. Одна милая и стройная гостья. Звать?

– Милая? – переспросил Туманов. – Стройная? Ты должен был позвать ее еще час назад. Подумать только: вместо того, чтобы общаться с милой и стройной девушкой, я целый час мучился с нестройным напарником и немилым начальником! Зови же ее, зови!

Королев открыл дверь в коридор, пропуская вперед Светлану Богатыреву.

– Ну, не буду вам мешать, – сказал он и вышел.

– Ты еще не уехала? – поинтересовался Андрей, прицеливаясь к наброшенному на ее плечи халату.

– Как видишь, – кивнула девушка.

– Тогда… Снимай халат.

– Что?!

– Снимай халат… Теперь спускайся вниз, лови такси и жди меня у служебного входа. А как же Италия? – не удержался Туманов.

Девушка обернулась, окидывая его с головы до ног бархатно-обещающим взглядом:

– Италия подождет…

Туманов открыл глаза и ужаснулся, увидев стрелку часов, подбирающуюся к десятичасовой отметке.

– Проклятье! Опять проспал! – вскричал он, соскакивая с кровати и хватаясь за висящие на стуле штаны. – Клюшкину это рано или поздно надоест, и он из меня секретаршу сделает!..

Света томно потянулась, и одеяло соскользнуло с ее округлой груди. Андрей запнулся на полуслове, рассматривая прекрасное тело девушки. Она ответила ему насмешливо-провоцирующим взглядом.

– А чем, собственно говоря, плоха должность секретарши? – задумчиво спросил себя Туманов. – Ну, чуть побольше бумаг… Ну, беготни чуть почаще… Все дело в побудительных причинах!.. – и он снова скользнул под одеяло…

Клюшкин долго и мрачно смотрел на Туманова, потом тяжело вздохнул и спросил:

– У тебя есть место, где сможешь пожить меся– цок-другой?

– Есть, – ответил удивленный Туманов. – Я, собственно говоря, и сейчас не из дома…

– Я знаю, – сказал Иван Петрович. – Я звонил тебе домой сегодня утром. К этой девчонке перезванивать уже не стал.

– А откуда вы знаете, что я… – начал было Андрей, но начальник не дал ему закончить.

– Поживи у нее пару месяцев, – сказал он. – И напиши мне рапорт на постоянное ношение оружия. Я подпишу.

– Что случилось? – насторожился оперативник.

– Остатки банды, которую мы «повязали» в банях, отпустили под подписку.

– Что?! Это как так?! Их же с оружием в руках взяли! Перестрелка была! Вещи с нескольких грабежей и разбоев изъяты! Половина банды «расколота»!..

– А вот «как так»! – зло рявкнул Клюшкин. – Показания они изменили, и теперь получается, что они просто приехали к другу в гости и остановились на ночлег в банях. Это, мол, их дело, где ночевать, хоть в кабинетах уголовного розыска… В необустроенной части бань нашли оружие и какие-то вещи. Откуда эти вещи, они, само собой, даже понятия не имеют. Ночью слышат – в здание ворвались люди. Посмотрели в щелочку – в «штатском», с оружием. «Бедные мальчики» решили, что это бандитская группировка приехала разбираться с хозяином бань, и, испугавшись, что достанется и им, попытались бежать. На всякий случай прихватили с собой оружие. Увидев тебя, один из них с перепугу выстрелил… Естественно, это был тот, кто теперь уже «далече»… С покойника взятки гладки… Ну, и дальше идут юридические тонкости, сводящие дело «на нет».

Туманов выругался бессильно и матерно.

– Я уверен на все сто процентов, что мстить они не станут, – поспешил заверить Клюшкин. – Они уже наверняка смылись, как только вышли из КПЗ.

– Да я не про это, – растерянно пояснил Андрей. – Если захотят повидаться – пусть заходят, завсегда приму и удовлетворю все запросы. Так даже будет лучше, поскольку я понял, что виноваты только мертвые. Живые всегда выкручиваются. Вот это и обидно, Иван Петрович. Зачем работаем?! Крутимся, рискуем, спиваемся, идем под суд, а все оказывается «вхолостую»… Уж этих-то могли бы и «закрыть»…

– Примчались отличные адвокаты, – пояснил Клюшкин. – Стали появляться какие-то «родственники», «свидетели», следователь неожиданно начал менять направление дела в другую сторону… Каким-то чудом они, сидя в разных камерах, стали давать совсем иные, но очень слаженные показания, переводящие их дело под другую статью. Ты знаешь, как это бывает… Но рапорт на оружие ты все же напиши… и пару месяцев поживи у Богатыревой… Береженого Бог бережет.

– Я и так у нее живу, – буркнул Андрей и вышел из кабинета начальника.

В коридоре, на скамейке, его уже ждал Генка Еременко. Завидев приближающегося Туманова, вскочил ему навстречу и радостно забасил:

– Сколько лет, сколько зим! Что ж ты так заработался, что совсем забыл про друга детства?! Не звонишь, не заходишь?!

– А куда заходить? – пожал Андрей протянутую руку. – Ты разве мне свой адрес оставлял? Или телефон? С места на место тебя как «перекати-поле» носит… Все бандюкаешь?

– На хлеб зарабатываю, – поправил Генка, входя в кабинет вслед за Андреем. – Как говорят: волка ноги кормят. Здесь кусим, там отщипнем, вот и жив пока…

– Стоит ли оно того? Что-то я особого богатства у тебя до сей поры не замечал. Насколько я бандитский мир знаю, он мало чем от обычного отличается: те, у кого есть власть и деньги, только еще богаче становятся, а те, кто, как ты, бегал в поисках «темы», тот так и бегает… Правда, еще изредка и «садятся». На вашей шкуре кто-то себе состояние строит, а вы и рады: «Я на Папу работаю!..»

– Я ни на кого не работаю, – гордо заявил Генка, – Только на себя.

– И имеешь даже меньше, чем те, кто в «бригадах», – подхватил Андрей. – На себя посмотри – год назад голову пробили, полгода назад опять, из больницы в гипсе ушел, стреляли в тебя раз пять… А кто стрелял? Свои же. «Темы» поделить не можете. Все хотите кусок побольше да послаще за один присест откусить. Сейчас за копейку удавятся, а ты думаешь, что «тему» в двадцать «тонн» зеленых кто-то тебе просто так отдаст? Нет, так не бывает.