Текст книги "Гонка к Источнику (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Астаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

«Внимание, цель вошла в конус эффективного огня главных батарей!» – прорвался сквозь толщу лет глас оружейного офицера линейного крейсера «Авазолл». Глас, который капитан, как он думал, забыл надёжно и безвозвратно… На лбу оружейника заблестел пот, офицер напряжённо сглотнул в ожидании предрешённых, но оттого не менее ужасных инструкций. Предстоящее не нравилось никому, и кавторангу Лийеру включительно – нечестно это, не по-военному… Не по-людски! Но приказ есть приказ, дорогие товарищи космофлотцы, и его, как вам стало известно ещё с первых минут академии, надлежит исполнить. Без всяких. Лийер откашлялся – время пришло. «ГК-один-четырнадцать…» – он напряг скулы, опустил глаза – «Приготовить единичный залп выстрелами эс-од-дэ пять для стрельбы по наземной цели!»

Стрелок кивнул, и стал сосредоточенно давить кнопки на своей панели; старпом же посмотрел на капитана с немой поддержкой – мы понимаем, говорил он всем своим видом – действуй, командир, с нами правда … Командир со вздохом отвернулся от заместителя, и чтобы как-то себя занять, пробежался по статусным схемам линкора хозяйским взглядом. Многочисленные экраны были закреплены на гранях перевёрнутой пятиугольной пирамиды, которой заканчивался прямёхонько над капитанским столиком растущий из потолка обелиск. Силовые поля, дуговые двигатели, реакторы, навигация – каждая мало-мальски значимая система имела здесь свой персональный дисплей…

Естественно, имела его и «система» бортового вооружения, хотя быстро выделить её из многих других сумел бы не каждый: оружейный экран, назло интуиции, смотрелся донельзя миролюбиво. Вид линкора сверху, вид снизу, два вида в перспективе, и поверх этого – сонмы жизнерадостных зелёных значков со скупыми подписями… Что может быть безобидней? Но намётанный глаз капитана видел схему насквозь. На месте одних значков он зрел быстрые лазерные турели, на месте других – тёмные зевы ракетных шахт, а взамен третьим ему мерещились длинные артиллерийские стволы, растущие из массивных куполообразных постаментов, и готовые повергнуть в пыль всё, что находится на пути линкора, и имеет неосторожность двигаться вопреки законам небесной механики…

Со схемой произошли изменения. Четырнадцать крупных прямоугольников, расположенных прямой шеренгой вдоль всего правого борта, окрасились в безжизненный серый – это значило, что зарядные механизмы выгрузили из пушек главного калибра прежние парахииловые снаряды, и ставили на их место новые. Поставили. Отметки снова зазеленели, но теперь поверх них горела бардовым цветом зловещая аббревиатура «СОД атм.» – снаряды специальные, объёмного детонирования, с атмосферным кожухом… «Батареи ГК-один-четырнадцать заряжены и наведены на цель!» – сообщил главный стрелок, и посмотрел на Лийера со странной мешаниной чувств: страхом, мольбой, неприязнью… Но капитан второго ранга не мог тратить время попусту, изображая сочувствие и раскаяние. «Огонь… Огонь на поражение.» – гулко призвал он, и четырнадцать смертоносных конусов вырвались из пушечных жерл, уносясь к городку близ экватора, в котором, по данным разведки, базировался крупный отряд вооружённых сепаратистов. Символические прямоугольнички опять посерели, но вернули зелёный окрас почти сразу же – линкор был очень скорострелен, даже перезарядка огромных пушек длилась мгновения. «Залп произведён, попадание через восемь секунд!» – отрапортовал офицер вооружений как бы с беспристрастием, но на самом деле – с завуалированным стыдом… Сколько в том городе было убийц? Пять, может быть шесть тысяч? Чудесно. А сколько там было тех, кто болел за Империю всей душой? Сколько было тех, кто ещё не определился – тысяч, эдак, сто?.. Но теперь это уже несущественно. Погибнут и те и другие.

Мостик накрыло противоестественной тишиной – как в вакууме. Большинство офицеров стали с вызывающим усердием кропотать над своими пультами, имитируя напряжённую работу, и намеренно не замечая ничего вокруг. Наверное, таким образом они хотели отстранить себя от любой причастности к происходящему, обхитрить свою собственную совесть… Один капитан ничего не почувствовал. Он понимал, что через означенные восемь секунд сто тысяч людей – большинство невиновных – превратятся в облако сажи, но сожаления, как и жалости, не испытывал ни на грош. Сожаление явится многим позже – когда скорбь по любимой опустится на самое дно души, и зароется в ил забвения, когда желание отомстить притупится… Но даже тогда капитан бы выполнил приказ в точности – рука б не дрогнула. Просто тогда бы он сделал это через себя, преодолев вначале решительный душевный протест… Он сделал бы это из знания, что в случае невыполнения, его ждёт трибунал и отставка… Из знания, что приказ будет всё равно отдан – если не им, так кем-то ещё… Да он бы сделал это просто из верности Родине – это уже кое-что!.. Но сейчас он это делал из мести. Из самой низменной, корыстной, примитивной мести… И хотя разум давно сорвал голос, уверяя Лийера, что дальше так жить нельзя, уязвлённое сердце раз за разом поступало по-своему. Они должны заплатить – говорил каждый его удар. Заплатить. Заплатить.

– Неужели ты настолько наивен? – вздохнула Аяни, с нелёгкой улыбкой – Ты правда считаешь, что без тебя… что если бы ты отказался выполнять приказ, те города остались бы стоять?.. Ответь мне честно!

– …Нет. Так я не считаю. – Шорл покраснел, ему стало стыдно. За кой чёрт он стал плакаться ей, семнадцатилетней девчонке, о свершённых грехах? «А кому же мне ещё плакаться?» – придумал он себе оправдание, но легче не сделалось.

Более того, в душу всё глубже вонзались клыки горького понимания. Его использовали. Он мучился этим пять долгих лет, но только сейчас мог сказать без оглядки: его нагло, бесстыже использовали, сыграв на чувствах безутешного вдовца, как на дешёвой гитаре. Адмирал Штрац, а ведь это была его инициатива, не мог знать заранее, скольких потребуется «усмирить», и уж он озаботился сделать так, чтоб усмиритель Айтарна не спасовал ни перед какими, даже самыми радикальными мерами. И старый пройдоха нашёл на должность палача идеальную кандидатуру… Подонок!

– Ты не виноват. – теперь в голосе Аяни зазвучала нехарактерная её юному возрасту твёрдость. Алмазная твёрдость. И неженская рассудительность. – Я не хочу делать вида, будто знаю что такое «линкор» или «бенсолен», но что такое дисциплина, мне известно не понаслышке… – она смотрела на Шорла так пристально, и с такой энергией, что он с трудом держал взгляд – И не надо мне говорить, что Аркасский Альянс это совсем не то. Что на ваших звёздных леталках всё по-другому… Армия везде одинаковая: видела одну, значит видела все… И что такое приказ, я тоже прекрасно знаю – ты замечал, сколько на мне шрамов? Сама в лепёшку расшибалась, чтобы задачу выполнить; не дядя! – девица сдвинула брови чтобы выглядеть строже, но поняв по лицу Лийера, что эффект получается обратный желаемому, вернула их в прежнее положение, и сбавив тон, тихо, проникновенно спросила – Ты, по определению, человек подневольный. Решаешь не ты. Так какой с тебя спрос, вояка?

«Абсолютно никакого.» – хотелось бы ответить Лийеру, но он не мог. Ответственность несут не только инициаторы приказов – сиречь генералы и адмиралы – её несут и исполнители тоже. Вы оказались в ненужном месте в ненужное время, и именно вам, а не соседу, поручили негожий приказ, за который вас будут ненавидеть и проклинать все, включая вас самих? Вам, мсье, крупно не повезло. Но невезение не освобождает вас от ответственности.

– Ну что молчишь, кровавый мясник? Убивец миллионов айтарнцев? – не отступала молодая красавица, прилагая все силы, чтобы говорить и смотреться серьёзно, но нет-нет, да улыбаясь самыми кончиками сочных, покусанных губок – Придумываешь, как бы ещё себя изничтожить, как побольнее себя уколоть? Как доказать себе и миру, что ты последний негодяй? Оч-чень продуктивное занятие, ничего не скажешь! Особенно для…

– Ай… – Шорл почувствовал, как тает от нежности – Если надо, я за тебя умру. Веришь?

Та смущённо фыркнула, и надолго присосалась к его губам – замечание ей явно польстило. Затем они просто молчали – бывают моменты, когда слова не нужны. Потом капитан сорвал травинку, и пощекотал колоском загорелую шейку избранницы – девушка засмеялась, и со сноровкой выкрутила ему запястье, принуждая бросить стебелёк наземь. Когда Лийер разжал пальцы, она наградила его плутовской улыбкой, и снова поцеловала… А после этого… Капитан не запомнил, что было после. Время споткнулось, стало течь нелинейно, и вразнобой – но двух лежащих на обрыве людей это устраивало как нельзя лучше. Пускай… Пускай этот миг станет вечностью, а следующий такт вселенских часов никогда не достигнет Румских предместий; не разрушит той хрупкой гармонии, что случается столь редко и нерегулярно…

Наваждение сняло синтетическое пищание рации, прозвучавшее посреди природного великолепия совершенно чуждо, потусторонне. «Пора …» – понял Шорл, и полез в карман. Вынув переговорное устройство, посмотрел на него с грустью, и нажал кнопку приёма.

– Где вы шляетесь? – устало полюбопытствовал обер-полковник. Шорл подумал, что вопрос риторический, и сейчас последует продолжение, но рация мелодично трынькнула, означая конец передачи. Раласс ждал ответа.

– Где мы, там и шляемся… – проворчал капитан, и нажал кнопку «передача» – Грат десять от Рума… Вы же обещали предупредить заранее.

– Вот и предупреждаю. – резонно ответил Азъер – Вылет через один час десять минут. У резиденции быть как можно скорее, как поняли?

– Хорошо понял. Будем через сорок минут. – ответил он, и убрал устройство с глаз долой. Уходить никуда не хотелось.

– Что развалился? – тихо усмехнулась Ай, и встала на ноги – Отдыхать будем на том свете, а пока идём мир спасать.

– Да. – Шорл поднялся следом, решительно стряхивая сонливость – Даже такую низкоквалифицированную работу, должен кто-то делать…

Встав, он потянулся, поправил задравшийся воротник, и молодецки запрыгнул на лошадь – ту, что с роскошной гривой. Аяни оседлала второго скакуна, и они вместе покинули уединённый уголок. Минув сосновый перелесок, и выехав на дорогу – та проходила всего метрах в двухстах от берега – всадники перешли на рысь, и через какие-то тридцать минут уже стояли у ворот комитетского поместья, куда их и впустили без малейшего промедления. Впрочем, встречать дорогих гостей никто не вышел, и они спустились в бункер сами, благо их биометрические данные были занесены в систему распознавания ещё вчера. Аяни осторожно приставила ладонь ко сканеру, и задумчиво посмотрела на разъезжающиеся в стороны броневые двери.

– Придумали же… – прошептала она, и будто сморозив страшную глупость, смущённо обернулась к Лийеру.

– Привыкай. – улыбнулся капитан, и взял девушку за острый локоток – Пойдём.

Первым, что бросалось в глаза, были компьютерные консоли, встроенные через равные промежутки в монолитные стены коридоров. Обычно они использовались для связи, для мимолётных записей или вычислений, но сегодняшний день не подходил под определение «обычного» ни по одному параметру. Сегодня, вместо того, чтобы отображать приятный интуитивный интерфейс, плазменные экранчики отображали ряд красных цифр, последняя из которых ежесекундно уменьшалась на единицу… 4:60:19… 4:60:18… Это был обратный отсчёт до истечения ультиматума. Кто снизошёл до такой пакости, Шорл мог только догадываться, но на нервы действовало – ужасно. Шагая по гулким переходам, каперанг был готов поверить, что никого больше не осталось – ни в бункере, ни на Сиаре вообще – но добравшись до стояночного ангара, с облегчением убедился в собственной неправоте. Здесь собрались все. Все десятеро – даже Эролс и Рэшь… Каждый был одет в броню, и держал за спиной ШВР-5 – как и в предыдущий раз, к войне подготовились всерьёз.

– Явились, не запылились? – колко поинтересовался Азъер, и показав прибывшим на дверь раздевалки, в которой хранились боевые костюмы и оружие, топнул ногой – Быстро!

Краем глаза Шорл заметил, как Скавьер и Найц затаскивают в «Лаозу» некий цилиндрический аппарат высотой в полметра, и массой, судя по тому, как сгорбились «грузчики», не менее двухсот килограмм…

* * *

«Главный» сиарский стоунхедж оказался воистину грандиозен – всем стоунхеджам стоунхедж. Чёрные глыбы, выстроенные тремя идеальными кольцами, опоясывали территорию, в которой бы смог приземлиться если не авианосец, то эскортный крейсер – точно. Великанские мегалиты возвышались над землёю на несколько дюжин метров, а поверх них, чудом не падая, были настелены плоские горизонтальные плиты, выщербленные погодой, и густо покрытые жёлтым лишаем. Сам монумент располагался на овальном плато, ограниченным с одной стороны – крутым спуском, и с другой – подъёмом. Как ступенька монструозной лестницы, выдолбленной в базальтовой толще руками самих Богов…

Отреставрированный самолёт летел ровно и тихо – майор с капитан-лейтенантом трудились всю ночь не напрасно. Хотя, режим эксплуатации был сегодня божеским – лететь было, по сравнению с Ралэной, недалеко. Снизившись до километровой высоты, Скавьер сделал над монументом два полных «круга почёта», и налюбовавшись древним сооружением, пошёл на посадку. В этот раз, однако, самолёт он сажал без фокусов – плавно, как на авиашоу. «Чтобы не травмировать Ай и Рэшь.» – отметил про себя каперанг. За Эролса, который тоже летел с ними, он, почему-то, не беспокоился. Этот нигде не пропадёт.

Транспорт приземлился на мелкую гальку внутри кольца, и быстро опустел. Всем жаждалось увидеть финал, и неважно, какой. Лишь бы всё скорее закончилось… Лишь бы всё закончилось раньше, чем через час и семьдесят две минуты, когда с неба посыплются ядерные «гостинцы» Идгу… А они посыплются. Шифровка, пришедшая сегодня днём, окончательно расставила все точки над «i», и убила тем самым последнюю надежду. Лийер помнил её содержание с точностью до буквы:

Флагман 9-ой эскадры первого Военно-Космического Флота Империи, ТЛК «Зульц» – всем получателям сего.

Спешу сообщить, что личным решением Его Величества Ралтана Архаля Первого, ультиматум Идгу Империей принят не будет. Таким образом. можете ожидать начала бомбардировки в любое время после 14:09 по Стандартному Имперскому Времени. Скорее всего, первоочередными целями противника станут крупнейшие города планеты, в особенности Рум, Ириста, Алхна, Зарпл, и Ертлен. Наши военно-космические силы сделают всё возможное, чтобы нейтрализовать угрозу как можно скорее, но давать какие-либо гарантии я поостерегусь.

Не имея представления о положении дел на поверхности планеты, и зная о невозможности обратной связи, я не смею вам ничего приказывать. Поступайте так, как считаете наиболее целесообразным. Список эвакуационных пунктов, которые будут развёрнуты после окончания атаки, высылаю с сим. Простите нас!

Заместитель 5-ого Департамента КИБ, Генерал-Майор Варс Аттоль.

19.09.7211, 10:91 (СИВ)

Найц был прав. Тлазанир перевесил людские жизни как слон – моську. Хотя, положив руку на сердце, каперангу было не в чем обвинить Императора. Так было надо сделать, и Ралтан это сделал. Он пожертвовал сотнями миллионов, чтобы спасти миллиарды – как сделал это Штрац на Айтарне, хотя и в меньших масштабах, да и по другому поводу.

– Триумф, или катастрофа. – преспокойно сказал Азъер, вскрывая кейс с Ключами – Или, или…

Вынув все пять пластин, он сложил их в одну стопку, и держа её в руке, медленно осмотрел территорию стоунхеджа, точно ища подсказки. Но подсказок не наблюдалось. На горном плато не было видно ни мигающих неоновых вывесок, ни громадных цветных плакатов, ни даже скромного указателя со словами «ключи втыкать сюда». Был только серый вулканический камень – много, много серого камня. Обер-полковник плавно вращал головой, не зная с чего начать, и капитану это категорически не понравилось.

Он не желал ничего говорить, но челюсти, язык, и голосовые связки, задвигались сами собой:

– Вы хотите сказать… – спросил он Азъера не своим голосом – Что за всё время, что вы провели на планете, вы так и не уточнили, как пользоваться Ключами?

– Именно это, – властно посмотрел на капитана Раласс, отвлёкшись от созерцания плато – я и хочу сказать. А что вас смущает?

– Ничего. Просто уточняю. – напряжённо сказал Лийер, воровато оборачиваясь на остальных. На самом деле, смущало его многое, но заваривать публичный спор со старшим по званию было сейчас последним делом.

– Отрадно слышать. В любом случае, это наш лучший шанс.

Раласс был непоколебим. Он даже стал выше, широкоплечее, и светился уверенностью, что твоя звезда. Шорл подумал, что выпусти он в обер-полковника очередь из ШВР, и пули отлетят он него, как от супермена, но проверять свою догадку на деле, конечно, не стал… Заместо этого, он безнадёжно опустил голову, и несильно пнул чёрный угловатый камушек. Всё пропало. Азъер мог храбриться сколько угодно, но шансы найти «замочную скважину» за отведённое время слишком сильно походили на ноль… Если каперанг знал о Древних хоть что-то, так что то, что они не искали простых путей. И раз они создали ключи, то замок от них должен располагаться в таком месте, где нормальный человек и в жизни не подумает посмотреть.

А с другой стороны… Отказался ль бы капитан от полёта, если бы знал априори? Если бы знал, что летит на девяносто-девяти-процентную смерть? А шиш вам. Ни хрена бы он не отказался. «Это наш лучший шанс.» – повторил он слова Раласса, и враз успокоился. Обер-полковник, век бы его не видеть, был как всегда прав.

Пущенный каперангом капмушек отскочил пару раз от земли, и звонко чиркнул о борт самолёта.

– Дверь поцарапаете. – с иронией хмыкнул Азъер, и развернулся к остальным, чтобы раздать указания.

– Дверь, вы сказали? – тупо спросил каперанг, застывши. Дверь… Это слово было нередким, Шорл слышал его много раз, но какой-то из этих разов был особенным, выделяющимся из серой массы всех прочих… Лийер это знал, но не мог припомнить конкретного случая. Образы, лица, и обрывки фраз замелькали в его уме с головокружительной быстротой, и безрезультатно. Нужный кадр ускальзывал, как сырое мыло из рук.

– Да? – полуспросил, полуответил Раласс, снова уставившись на Шорла, но тот не реагировал, глядя в одну точку – Что с вами, капитан?

Слайдшоу образов остановилось на искомом кадре абсолютно внезапно, как табло однорукого бандита останавливается на трёх семёрках. «Всё сходится…» – ожила в Шорле робкая, но неуклонно растущая надежда – «Чёрт вас дери, всё сходится!»

– Капитан! – снова окликнул его Сабирь.

– Дверь… – повторил Лийер, подняв на обер-полковника пылающие торжеством глаза – Ведь стоунхедж, это тоже своего рода дверь, да?

– Ну! – нетерпеливо подтвердил Раласс – Вы что-то знаете? Говорите!

Капитан загадочно улыбнулся, и закрыл глаза, концентрируясь на единственной мысли. Достаточно лишь сильно захотеть… И перед тобой откроется… Любая… Дверь… Так сказала чокнутая улс-артальская ведьма, когда Шорл и Ай гуляли по городу. Ну и что, что ведьм не бывает? Ну и что, что не бывает предсказаний?! Шорл всё равно хотел. Всей душой хотел. Так сильно, как только мог – и даже сильнее. Его не волновало, что на него смотрят – с непониманием, с насмешкой, с надежной… С брезгливым состраданием. Неважно. Он спасал мир.

Сначала не получалось. Лийер просто стоял с закрытыми глазами, и пытался сотворить чудо. Он не знал, как. Он не знал где, куда, и с какой стороны. Он просто стоял на каменистом плато, и концентрировал всё своё существование в одном простом слове: впустите! Может это было глупостью, бредом, но капитан представлял свою мысль как маленький светящийся шарик, который непрерывно уплотнялся, сжимаясь в точку… Стереотип, взятый из какого-то фильма – Шорл не помнил, какого – но разве то причина, что бы не попробовать?

Ветерок трепал его волосы, позади гудела «Лаоза», а сверху доносился хищный орлиный клич. Плотоядная птица кружила над древним монументом, широко расправив почти что прямоугольные крылья и красивый белопёрый хвост. Примерно так же, но многим выше, над планетой парили и боевые машины Идгу… Стоп! Какой ещё хвост, какие крылья?! Глаза капитана были плотно закрыты!

Запрос на нейроконтакт получен, производится сканирование таламуса… Сканирование завершено, нейроконтакт установлен. Совместимость: 100 %… Каперанга потянуло вздрогнуть, но вздрагивать оказалось нечем – своего тела он больше не чувствовал. У него больше не было тела. Пользователь не идентифицирован… Создание новой учётной записи… Анализ ДНК завершён. Биологический вид не идентифицирован… Шорл повторил попытку вырваться, но опять безуспешно. Некая сила удерживала его в глухой чёрной пропасти, где не было вкуса, зрения, слуха, не говоря уж о прочих осязаниях. Были только мысли – свои, и чьи-то ещё. Ограниченный доступ разрешён. Добро пожаловать в информационную систему контрольного центра «Хенеза». Идентификатор удалённого терминала: 12-88-0-9-1. Прекратив рыпаться, каперанг теперь просто смотрел. Точнее, внимал. Для того чтобы смотреть, у него банально не хватало глаз. Учётная запись создана. Ваш идентификационный номер: 473918910976-Б… В этот раз, он попытался вставить и своё собственное словечко. Откройте ворота! Откройте! И к удивлению каперанга, система информации истолковала его желание корректно. Невозможно открыть центральные ворота объекта. Требуется подтверждение административных прав. Активация модуля авторизации… Выберите тип интерфейса…

Перед Лийером раскрылось то, что можно было с натяжкой назвать «меню», и хотя Шорл его «не видел», смысл представленных вариантов был понятен, как таблица умножения. Визуальный интерфейс, или нейро интерфейс. Шорл выбрал волевым усилием первое, и иллюзорный мир тотчас же прекратил своё существование, уступив место настоящему. Вся полнота пяти чувств обрушилась на Лийера как мешок с цементом. Сердце билось пулемётом, а подкладка бронекостюма неприятно липла ко взмокшей спине. Капитан сделал два шажка в сторону, восстанавливая ориентацию, и осмотрелся. На лицах друзей, обступивших его плотным кольцом, читалось полное непонимание, готовое вот-вот превратиться в тревогу… Сколько же прошло времени?

– Приветствую и вас, жамые господа! – послышался со спины хриплый мужской голос. Голос звучал очень странно, как будто говоривший находился в неописуемой дали, хотя слышимость была прекрасная… Одним словом – странно.

Девять голов единодушно обернулись на звук, а следом за ними, повернулись и руки со взведённым оружием. Капитан победно улыбнулся, и повторил движение товарищей последним. Поздоровавшийся с ними человек сидел на раскладном деревянном стульчике в пяти метрах от самолёта, и задрав ногу на ногу, беззаботно покуривал толстую сигару, подслеповато щурясь сквозь дым. Его одежда была длинной, неудобной, но безусловно богатой: на синей блестящей ткани было столько золотых завитушек, что сама ткань просвечивала только на животе, и немного ещё – на плечах. Человек был лыс, но это компенсировалось короткой ухоженной бородой, и чёрными, как смоль, бровями. Серые глаза смотрели на искателей приключений со стариковским спокойствием, хотя человек был в самом расцвете сил…

– Кто вы? – задал Азъер самый очевидный вопрос, и сделал два шага навстречу неизвестному.

– Я? – задумался человек – Ну как же? Сами позвали… Впрочем, меня позвали не вы.

– Это пользовательский интерфейс модуля авторизации. – подсказал капитан Ралассу, улыбаясь. Интерфейс недовольно хмыкнул:

– Фу, как невежливо. Вы ещё назовите меня программой, или, ещё лучше, приложением … – издевательски выделил он последнее слово – Нет уж, давайте без пошлостей. Моё имя Страж. Я сторожу ворота.

– Эти? – обер-полковник показал обеими руками вокруг себя.

– А вы видите здесь другие? – улыбнулся куритель, и выдохнул через нос.

– Резонно… – признал Раласс – И как давно вы их сторожите?

– Ну лет так тысяч девять… С половиной. – Страж встал, и шагнул к Сабирю. Под его ногами не шелохнулось ни камушка. – Я сторожу их с момента постройки. А почему вы спрашиваете, уважаемый?

– Просто думаю… Как это вас раньше никто не видел?

– Ваша информация неверна… – протянул лысый – Меня видели миллиарды… Но это было давно… В вашем понимании.

– Как давно?

– До сегодняшнего дня? Дайте вспомню… Восемь тысяч триста тридцать девять лет тому обратно. И ещё сколько-то там месяцев, дней, и агтэз… Вам это так интересно? – вздохнул Страж, и вынув сигару изо рта, взглянул на небо.

– Почему вы сразу к нам не вышли? – последовал следующий вопрос обер-полковника. Сторож нехотя оторвал взгляд от проплывающего над головой облака, и возмущённо пожал плечами:

– А вы меня звали? – он встал вплотную к Азъеру – Нет, не звали… Так какой же резон мне к вам выходить? Ну, скажите?

Каперанг скрыл унылую улыбку – такую фразу мог выдать только, и только компьютер. Да, сторож мог вести себя как человек: он мог смеяться, плакать, нюхать цветы, и любоваться природой. Он мог даже любить – по крайней мере, внешне бы это выглядело чертовски убедительно… Но не смотря на это, не смотря на практически неограниченные производственные мощности компьютера, на котором исполнялась его программа, он не понимал одной элементарнейшей вещи. Он не понимал, что его мир постигла ужасная катастрофа, и что «новые» люди просто не знают о такой веще, как нейроинтерфейс. Заложенные в него тысячелетия назад инструкции такого просто не предполагали. Ну не предполагали они, что десятки последующих поколений будут переворачивать стоунхеджи вверх дном, надеясь раскрыть их секрет, но никто из исследователей даже не подумает, что всё что надо сделать, это захотеть … Никак не предполагали.

– Гм…

– Давайте к делу. – важно сказал сторож – Меня активировали не вы, но главный здесь, всё-таки, вы. Я правильно понимаю?

– Завидую вашей прозорливости… – протянул Раласс, испытующе глядя на физическое воплощение «модуля авторизации». Для нагромождения нулей и единиц, тот себя вёл через чур фривольно.

– А ещё у меня создаётся впечатление, что вы хотите пройти на объект. – продолжал он – Моя прозорливость мне не отказывает и на сей раз?

– Нисколько.

– Чтобы попасть на объект, необходимо реактивировать центральные ворота. Нужна команда.

– А у меня есть такие полномочия? – наивно поинтересовался обер-полковник.

– Никаких полномочий не надо, вход на объект был всегда свободным. – мученически вздохнул фантом.

– Не серчайте, ваша светлость, помилуйте. – ответил ему сарказмом на сарказм Азъер – Люди мы из глубинки, премудростям вашим в должной степени не обучены… Поэтому, жамый Страж, вы нам вот что лучше поведайте… Что у вас тут случилось восемь тысяч триста тридцать девять лет назад, и какова там обстановка сейчас? – он показал пальцем вниз.

– Уважаемый. – страж сделал вид, что собирается хлопнуть Азъера по плечу, но в последний момент «передумал», и вернул бестелесную руку обратно на шов синих брюк – Не спрашивайте с меня слишком многого. Моя функция заключается в том, чтобы стеречь ворота, а в пустопорожних беседах я, извините уж, не мастак… Поэтому, ещё раз покорно вас спрашиваю: реактивировать центральные ворота, или ну их к чёрту?

– Реактивируйте. – неожиданно серьёзно сказал Азъер, заключив, судя по всему, что больше ничего из голограммы не вытянет.

– Делаю. – поклонился сторож, и посмотрел в центр кольца.

Пространство там медленно закрутилось в тугую вертикальную спираль, на которую было больно смотреть, и неожиданно выпрямилось, издав приглушенный хлопок. В спины зрителям ударил тугой порыв ветра, как будто в центре площадки образовался вакуум…

– Пробная партия воздуха переброшена успешно. – сообщил сторож – Разлёт материи в пределах безопасного. Вы можете заходить.

– Каким образом?

Фантом насмешливо улыбнулся, и хамски пыхнув эфемерным дымком прямо Азъеру в лицо, исчез в эффектной голубоватой вспышке. Вместе с ним пропал и дымок, и раскладной деревянный стульчик.

– Всё очень просто. – ответил за сторожа каперанг, опять становясь центром всеобщего внимания – Надо лишь захотеть…

* * *

Внутри было весьма… нет, не то чтобы шибко красиво, но – интересно. Очень, и оч-чень, знаете ли, интересно. Грандиозно, прямо-таки скажем, там, внутри, было. Если мерить на глазок, то высота купола составляла… Хотя нет, какой же это, скажите на милость, купол? Никакой это был не купол – это было небо … Голубое, с ослепительным белым солнцем, и даже с маленькими белыми облачками – ей-ей, настоящее… Даже ветерок дул. Дул ветерок, и пели птички. И пахло полевыми цветами… И на душе было так спокойно, как не было ещё никогда, и ни у кого… Странно, вообще-то, ведь если разобрать всё по полочкам, то поводов для спокойствия не было ни одного. Поводов для беспокойства – хоть лопатой греби, хоть ковшом экскаватора, а вот для спокойствия – ни единого, даже самого пустякового, непотребного… И тем не менее, оно здесь было. Оно, спокойствие, было здесь в таком количестве, что лучше бы его здесь не было вовсе… А то как издёвка получается… Впрочем, как и всё, что связано с господами Древними, не правда ль?

Едва очухавшись, капитан дотошно себя осмотрел – не пропало ли чего после телепортации? Первой, что хочется особенно отметить, телепортации, произведённой неведомым агрегатом после семи тысяч лет бездействия. На первый взгляд, не пропало. И слава богу, что так – а то с кого потом спрашивать? С обслуживанием-то здесь не ахти… Вот выйдет подобный Стражу хмырь, и поди докажи ему, что телепортационная машина «недосдала» тебе на левой руке два пальца, а на правой – вывернула, скажем, локтевой сустав в обратную сторону… «А может вы сами себе пальцы отрезали?» – скажет голограмма с невозмутимым видом – «С ножичком игрались, да и отрезали невзначай? А что до сустава, то это, батенька, явно наследственное…»

Ну всё. Посмеялись теперь, и хватит. Тем паче, что ничего смешного тут нет – такое и впрямь могло приключиться… Нет-нет, серьёзно.

Удостоверившись в своей целостности, Лийер с любопытством изучил то место, куда забросил его древний телепорт. Два полированных мраморных диска – верхний имел в диаметре метра полтора, нижний около двух – концентрично лежали один на другом, образуя невысокий двуступенчатый постамент. На нём и обнаружил себя капитан. Сам постамент располагался в геометрическом центре зелёной шестиугольной лужайки, сплошь покрытой ковром сочной, аккуратно подстриженной декоративной травы. В поперечнике лужайка измерялась где-то шагами тридцатью, а её вершины были отмеченны монолитными цилиндрическими колоннами, сделанными, как и постамент, из белого мрамора. Их высота соответствовала по меньшей мере десяти человеческим ростам, диаметр – примерно полутора. Каждая была увенчана пышной шапкой мраморных завитушек.