Текст книги "Гонка к Источнику (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Астаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Каперанг замолчал. Мир в очередной раз перевернулся с ног на голову. Пора бы, вообще-то, и привыкнуть, но что ты будешь делать – не получалось!

– Нда-а… – мрачно прокряхтел он – Жизнь полна неожиданностей… Но это многое объясняет! А то я всё думал: как так получилось, что большинство чужих рас находятся с нами примерно на одной технологической ступени? Теперь понимаю. Все «стартовали» одновременно, имея равные условия… Забавно.

– Ничего забавного. – вздохнул Раласс – Если наши представления о размерах Древнего Государства верны, то нам потребуются тысячелетия, чтобы разгрести это дерьмо! Это в лучшем случае… В худшем же, нас просто сомнут более удачливые «наследнички», вроде тех же Халлатангов… Ничего смешного, капитан!

– Да я так, к слову… – Лийер смиренно поднял ладони вверх – А как давно об этом известно?

– Вы только не падайте… – усмехнулся Азъер, повернув на очередном «перекрёстке» налево – Но об этом известно уже пятьсот лет. С тех самых пор, как наши войска захватили Драар-1, и мы получили доступ к их историческим записям… А немногим позже, всё в точности повторилось и с Авальзу, и с Лорьянами, и… Да со всеми! Куда мы ни высаживались, везде видели одно и то же: человеческие кости в археологических музеях, и стародавние придания о победоносной войне с двуногими живородящими уродцами… Естественно, очень скоро это превратилось в самую охраняемую государственную тайну. Народу живётся спокойнее, когда мир прост и понятен, а спокойствие – это такой же стратегически важный ресурс как улазален, или, прошу прощения, тлазанир… Нет спокойствия – нет Империи.

– Ну а Халлатанги?

– А что с ними? – грустно спросил Раласс.

– Кто они?

– Мутировавшие плутраки. Это вампиры такие… До их метрополии четыре с половиной тысячи световых лет. Преодолеть такое расстояние по дуге – нечего и думать, но через Вокзал – пожалуйста. Хоп, и на месте. По оценкам специалистов, их военный потенциал превосходит наш раза в три-четыре, и до сих пор нас спасало только расстояние…

– Почему они нас так ненавидят?

– Они вампиры, или кто? – задушевно спросил у капитана Раласс – Ненависть к человеку у них в крови… И что не менее важно, они всё знают. Они знают, что Древние использовали их в качестве пугала, и…

– Но мы же не Древние! – вырвалось у каперанга.

– Мы люди. – с чувством произнёс обер-полковник, дырявя капитана глазами, и остановившись у глухой металлической двери, коей заканчивался коридор, приставил ладонь ко сканеру.

Потом, дождавшись когда экран загорится зелёным, он шустро набрал в открывшемся окошке пятнадцатизначный код, и несильно толкнул металл. Зафиксировав прикосновение, дверь – а вернее сказать, многотонные ворота – зажужжала сервоприводами, и медленно освободила проход. Ступив за порог, Азъер жестом пригласил капитана к нему присоединиться. За дверью – теперь было видно, что она имела полуметровую толщину – скрывался небольшой квадратный зал, насчитывающий от одной стены до другой метров десять. Пол был гладким, бетонным, а потолок, сделанный из матового стекла, освещал помещение равномерным «дневным» светом. Стены, с другой стороны, были всецело металлическими – от пола, и до потолка – и состояли из сотен пронумерованных ячеек. Это была камера хранения. Строго в её центре, из бетона росла небольшая трибуна, сделанная, как и периметр комнаты, из серой некрашеной стали. Сзади послышался тоненький писк, и проход начал медленно закрываться, муруя двух офицеров.

– Всё нормально. – предупредил Азъер. Его слова отскочил от гладких стен причудливым эхо. – Дверь открывается на полминуты…

Затем он достал небольшой ключ, и открыв им боковую дверцу трибуны, отдал капитану. Шорл, ничего не понимая, рассмотрел подарок. Ключ выглядел однородным, и имел всего десять зазубрин, но внешняя простота была явно обманчива. В действительности, он должен был состоять из сотен, если не тысяч неразличимых фрагментов, имеющих отличные электропроводимости и резонансные частоты… Капитан сжал приобретение в руке, и заглянул вместе с Азъером в оголившуюся полость. Там, вставленные в тугие гнёзда, ютились множество таких же ключей – выглядевших одинаково, но разумеется, разных. Каждый имел свой уникальный номер, и обер-полковник, выдернув номер «607», бережно прикрыл створку. Капитан хотел вернуть ему ключ от стойки, но Герой Империи замотал головой:

– Нет. Вот сюда. – он показал Шорлу на ещё одну замочную скважину, встроенную в верхнюю панель трибуны – Поворачивать на сто восемьдесят градусов, по часовой стрелке. Поворачиваем одновременно, на счёт «три».

Получив от Лийера согласный кивок, обер-полковник отошёл в угол зала, где размещалась нужная ему ячейка, и оглянулся на капитана:

– Готовы? Раз, два, три…

Оба сделали похожее движение кистью, и хитрая замочная система разблокировала ячейку, о чём сообщила приятной трелью. Открыв дверцу – кстати, тоже довольно массивную – Раласс извлёк из камеры… Каперанг дёрнулся, не веря тому, что видит: в руке обер-полковника был «нулевой» бронированный чемоданчик – не иначе тот самый, с Сиары-один!.. И Шорл сразу всё понял. Ведь именно за этим они и возвращались в амнейскую столицу…

– Когда эскадра шестнадцать вышла с дуги, и на станции «отключили свет», – решил пояснить Азъер, возвращаясь к стойке – большая часть персонала находилась в авиаблоке, откуда планировала вылететь на Пеликанах к Оскару… Конечно, катапульты и всё прочее вышло из строя, и они, как и вы с Антоном Клементьвичем, оказались наглухо замурованы. Тогда, недолго думая, ребята из осназа заминировали одну из стен, и стравив воздух через аварийную шахту, подорвали всё к чёртовой бабушке… Два транспорта погибли на месте, но несколько – уцелели… – обер-полковник уже стоял рядом с капитаном, и положив сверхважный кейс на трибуну, барабанил по нему пальцами – А через десять секунд после этого, станцию накрыло … Осталось всего три транспорта. Один смог дотянуть до вашего Оскара, и скрыться вместе с авианосцем в подпространстве, а два других, повреждённые взрывами, пошли на вынужденную… К счастью, среди них оказался и тот, что «с чемоданчиком». – усмехнулся обер, и резко отстегнув защёлки, предохраняющие замочные скважины, отпер последние третьим ключом, появившимся в его руке как по мановению волшебной палочки. Азъер обхватил крышку, и весело глянул на Шорла. – Угадаете с трёх раз?

– Ключи, конечно… – сказал капитан – Ключи от Источника.

Раласс откинул крышку. Корпус дивного кейса оказался толщиной с палец, а петли – и того толще… Именно о таких чемоданчиках было принято говорить, что они, де, сохранятся и в эпицентре ядерного взрыва, хотя конечно же, это была полная туфта. Шорл прекрасно знал, что случается с твёрдой материей – будь то хоть самый тугоплавкий сталекерамический композит – когда её нагревают до пары миллионов градусов. Броню «Оскара», для примера – а ведь она была почти метровой толщины – прожгло насквозь, как бумагу, и это при том, что дело происходило в космосе… Лийер перевёл взгляд на содержимое чемодана.

Девяносто пять процентов объёма заполнял серый паралон, в котором имелись пять выемок: одна из них пустовала, но в оставшихся было вставлено по Ключу. Прямоугольные пластины, испещренные тончайшими узорами, загадочно смотрели на двух офицеров, молчаливо храня в себе тайны ушедшей эпохи… Семь тысяч лет… Как минимум столько времени они кочевали из рук в руки – от страстного коллекционера, к сыну-раздолбаю, от сына к карманному воришке, от воришки к полицейскому, от полицейского к его начальнику, потом к заказному убийце, к ювелиру-скупщику, опять к сыну, и опять к грабителям… Сколько хозяев сменили эти реликты перед тем, как осесть в подземном хранилище комитета?..

– Только странно как-то выходит… – подумал капитан вслух – Первым делом вы бросились загружать на авианосец какие-то контейнеры, а самое главное, Ключи, вы до последнего держали на обречённой Сиаре-один… Почему?

– А вы нравитесь мне всё больше… – благожелательно хмыкнул обер, осмыслив реплику капитана – В первую очередь, за свою редкую наблюдательность… Да, действительно, один из Ключей был временно недоступен, а выносить их со станции по отдельности Антон Клементьевич не посчитал столь необходимым. Потому и задержка.

– А как это, «был временнл недоступен?» – с интересом уточнил Шорл – Чем вы там вообще занимались на этой станции, а?

– Станция была научно-исследовательская, самые техноёмкие эксперименты ставились на ней… И когда прилетела шестнадцатая, Ключ был как раз задействован в эксперименте, прервать который вот так сходу было нельзя. – Азъер поморщился, видимо припоминая детали.

– Что за эксперимент?

– Мы хотели скопировать Ключ.

– Губа не дура. – фыркнул Лийер, не скрывая своего скепсиса.

– Знаете, я с самого начала предвидел, что поиск Ключей может затянуться на неприемлимо долгий срок, поэтому уже семь лет назад, когда мы только нашли первый артефакт, наш славный «творческий коллектив» начал подумывать о том, как бы подделать оставшиеся четыре… Да как-то не ладилось. Молекулярная структура Ключа оказалась настолько сложной, что даже закоренелые оптимисты разводили руками – извините, мол, наука бессильна… Лишь в начале этого года нам представили кое-что стоящее. Копируемый образец помещался в небольшую камеру, где доводился до состояния, позволяющего поатомно считывать его структуру, и в точности воспроизводить её с помощью наноконструктора. Казалось бы – всё – панацея найдена, и Ключи можно штамповать как пуговицы, но установка имела роковой изъян – в ходе реконструкции могли нарушиться связи внутри копируемого Ключа, что привело бы его в негодное состояние. Полностью отменить этот риск было невозможно даже теоретически… Поэтому, я тянул. Медлил, откладывал, переносил на более поздние сроки… Только два месяца назад, вконец разуверившись в поиске оригиналов, я решился на создание копии. Атака эскадры шестнадцать застигла нас посреди этого процесса, Ключ-образец нужно было срочно извлекать из камеры… Но ведь нельзя! Если наивно щёлкнуть рубильником, Ключ превратился бы в никчёмный кусок сталепластика, такова уж особенность этой системы… – обер-полковник замолчал, и влюблённо погладил древние артефакты взглядом – А по большому счёту, вы правы – странно как-то выходит … Парадоксально, можно сказать, не находите?

– Парадоксально? Ну, не знаю… Похоже на простое везение.

– Простое везение … Нет, не могу согласиться. Посмотрите ведь, что получается: я не верил, что удасться найти пять Ключей; всё из-за этого… А если бы верил? Если бы я не санкционировал опасный эксперимент, а продолжил бы поиск оригиналов? Я понимаю, здесь слишком много сослагательных частиц «бы», но давайте представим… Ключ не оказался бы запертым в этой копировальной машине профессора Хальне, а значит вывоз Ключей со станции произошёл бы вовремя… Они оказались бы на авианосце, и тот увёз бы их на Селеру. Ключи не вернулись бы на Сиару, и уж конечно, вы бы не слушали сейчас этот монолог, так как имели бы другие заботы… Говоря откровенно, наше текущее положение было бы крайне дерьмовым, если не сказать – безвыходным. Моя вера в успех предотвратила бы его на корню… – он задумался, будто ища дыру в своей логике, а потом продолжил – И тем не менее, события избрали другую дорогу. Я рискнул сохранностью Ключа, и это привело к тому, что мы сейчас имеем полный набор. Именно из-за моего неверия только и стало возможным то, во что я не верил… Ну не дурак ли! – Азъер, кажется, говорил от сердца.

– Судьба… Так и хочется сказать – судьба. – поддакнул Лийер.

Обер-полковник облизал губы, и раздражённо помотал головой. Видно было – офицера душила злость, и капитан, как ни странно, его теперь в этом плане хорошо понимал… Он бы и сам был зол при таких условиях, и даже то обстоятельство, что ситуация, в конце концов, развернулась в его пользу, утешало не шибко… Потому-что она развернулась не по его сценарию. Она развернулась вопреки, а не благодаря его лучшим стараниям, а для человека, привыкшего повелевать – привыкшего, что его приказы выполняются быстро и неукоснительно – это было что плевок в лицо. Как будто высшие силы делали ему одолжение…

– Да, интересная взаимосвязь… – кивнул Лийер ещё раз, поняв, что рассказ чекиста подошёл к концу. Потом, он уже по-новому посмотрел на Ключи. – Один из них – Глора?

– Вот этот, должно быть. – Азъер указал на крайний Ключ справа – Привезли, пока мы летали в Тарланию…

– Что-что? – Шорл приподнял брови.

– Да вот, видите ль… – по губам Раласса поплыла улыбка: похоже, он рад был переключиться на другую тему – Глор посчитал, что если явится сразу с Ключом, то мы Ключ отнимем, и спасибо не скажем… Поэтому, пока вы ехали к Руму, он его где-то припрятал, и только получив гарантии, назвал место… Пока мы охотились за зелёными человечками, Лапран с Эролсом доставили артефакт сюда.

– Гм… – заулыбался каперанг – А я, стало быть, пролетаю? Мой Ключ-то уже у вас…

– Ха! Мы бы и у Глора могли его элементарно отнять … – с превосходством фыркнул офицер госбезопасности – Он, впрочем, именно к такому повороту неплохо к подготовился, вынужден признать… Но надо бы было, отняли бы. Без вопросов. – он комедийно пошевелил бровями, и отмахнулся, как бы закрывая эту тему – Ну хорошо, а вы? Что вы хотите?

– А бессмертие – не годится?

– А зачем оно вам? – просто усмехнулся Азъер – Я понимаю, Далранс… Старый, уставший человек, у которого, в довесок, украли тридцать восемь лет жизни… Вообще, он со всеми переживаниями, немного свихнулся, я честно вам скажу… – обер-полковник дважды ударил себя по виску указательным пальцем – Но он на нашей стороне. Про себя, любимого, не забывает, но по крайней мере, ножом в спину тыкать не станет…

– А…

– А вот я, в своё время, отказался. – сказал Раласс с потаённой гордостью – Мне тоже, когда давали Героя, предложили вечную жизнь… Подумал я, подумал… И отказался. Зачем мне такое счастье? Что я не увижу за двести лет, чего увижу за тысячу? Старые поколения должны освобождать место новым, это обязательное условие любой жизни, и дело не в эволюции… С новыми людьми приходят новые идеи, новые таланты, а если мы будем бессмертны… Что тогда? Вы, скажите, задумывались над этим? Что будет, если позволить человеческому разуму жить вечно?.. – он посмотрел в перспективу – А я думал. Очень много думал, перед тем как дать окончательное решение… И отказался. Я отказался, потому что я человек, и хочу оставаться таковым до последней секунды… А человеком нельзя оставаться, живя вечно. Человек не приспособлен для вечности, она его погубит, раздавит… Она заберёт у него самое главное – чувства. Сострадание, любовь, стыд… Даже зависть и ненависть. Всё уйдёт. Останутся только старческий цинизм, рассудительность, целесообразность…

– И это так плохо? – тихо спросил капитан, глядя в пол. Самого себя спросил, не полковника… Но ответил полковник.

– Не знаю, известно ли вам, но когда наши прадеды начинали играться со своими генами, этот вопрос обсуждался в числе самых важных… Стоит ли убирать из человека такие «плохие» черты, как, например, зависть? Лень? Жадность? Ведь мы могли это сделать, и сейчас можем. Мы могли создать идеального человека, – доброго, трудолюбивого, преданного родине – и чего таить, этот человек, скорее всего, был бы гораздо эффективнее и продуктивнее, чем мы с вами. Но Харасс Третий сказал решительное нет, и Ралтан, когда пришёл на его место, тоже сказал нет. Потому что получившийся продукт, сколько бы идеальным он не был, человеком считаться уже не может. Не по-человечески это – быть идеальным. Мы должны делать ошибки, должны действовать необдуманно, импульсивно, должны поражать всех глупостью и отсутствием логики; нам так природа наказала. А бессмертие… – он поднял кисть, и чванно пошуршал пальцами, показывая своё отношение к вечности – Оно сделает нас именно такими. Чёрствыми, бесчувственными, до безобразия правильными и рациональными… Оно убьёт в нас стремление успеть как можно больше как можно быстрее, которое подстёгивало прогресс человечества на протяжении долгих веков и миллений… Я не знаю, как вам ещё объяснить. – пожал плечами обер-полковник.

– Да мне-то что… А вот как быть с помянутым вами товарищем Ралтаном? – поддразнил его Лийер. В принципе, доводы Раласса звучали убедительно, хотя и странно их слышать из уст хладнокровного убийцы, но капитану было интересно, что он ответит.

– Император – великий человек. – парировал Азъер тоном, не терпящим возражений – Человечище! Это то исключение, которое лишь подтверждает правило. Он ещё многих переживёт, и будет по-прежнему полон энергии и идей… Нам очень повезло в монархом, очень!.. Но вы должны понимать, что…

– Да ладно. – успокоил его Лийер – Мне ничего не надо… Можете не верить, но для меня слово «долг» – не пустой звук…

– Верю. – Раласс вытянул пятый Ключ откуда-то из одежды, и вставил его в пустующее гнездо – Однако, я отговариваю вас не из жадности…

– Я понимаю. – промолвил капитан – И бессмертие… Вы правы, это как-то слишком. У меня к вам другая просьба…

– Догадываюсь. – обезоруживающе улыбнулся обер-полковник – И если всё кончится удачно, я вам с радостью помогу.

* * *

Две фигуры сидели на высоком берегу, и свесив ноги с обрыва, не шевелились. Позади них топтались две лошади – она белая, в чёрную крапинку, а другая коричневая, с густой, свисающей гривой. Торговый корабль скрылся за изгибом реки полчаса назад, а гуси, наверное, были уже в ста километрах от Рума… Шорл обнял Аяни за плечи, прижимая к себе, и продолжил смотреть, как сотни кубометров «гидрида кислорода» неспешно проплывают мимо них каждую секунду. Вода не спешила – она не знала о том, что через пять часов истечёт срок поставленного Идгу ультиматума, и Сиара, возможно, превратится в один большой термоядерный ад… Воде было некуда торопиться… Неожиданно вспомнив о чём-то важном, Лийер развернул девушку к себе, и пленительно её поцеловав, отодвинул, чтобы встретиться взглядами… Ах, ну до чего хороша, до чего прелестна! Растрёпанная, румяная, ещё не остывшая после долгого сеанса пылких телесных услад, она была просто неотразима. Голос капитана стал хриплым.

– Я люблю тебя. – сказал он нечто очевидное, уже долгое время подразумевающееся само собой, но никогда не произнесённое вслух так: ясно, открыто, без оговорок… Аяни положила голову ему на плечо.

– Я знаю… – тихо мурлыкнула она – И ты знаешь, что я тебя люблю… – девушка игриво улыбнулась – Наверное, мы извращенцы? Сколько нам лет?

Лийер провёл рукой по её гладкой, румяной щеке. Извращенцем он себя не чувствовал. Он чувствовал себя счастливым – самым счастливым человеком на свете, и каперангу это чувство нравилось – другого он не хотел.

– Только… – Аяни отняла его руку, и сконфуженно посмотрела в сторону – Ответь мне честно… Мы сможет быть вместе… Когда всё кончится?

– Разумеется. – отскочило у капитана от зубов – Получишь таллское гражданство, поженимся…

– Если будем живы. – вздохнула Ай.

– Ну это да… – согласился Шорл. Успокаивать её фразами типа «у нас всё получится», и «не беспокойся», он посчитал лишним. Аяни была права на сто кругов, и знала это – шансы выжить в намечающейся заварухе были едва ли выше шансов не выжить …

– Но есть и ещё одна… Загвоздка. – молодая краса опять потупила взгляд. Было видно, слова давались ей нелегко. – Сколько тебе осталось? Лет сто сорок? Ты понимаешь… Я…

– Глупая… – ласково протянул Шорл, улыбаясь – Ну-ну, ты что! – он обхватил её обеими руками, видя, что девушка вот-вот заплачет – Это же как раз не проблема… и даже не загвоздка! Сделаем тебе новое тело…

– Что-о? – удивилась Аяни. Она ещё не поняла смысла сказанного, но в глазах загорелась надежда. Лийер погладил её по волосам.

– Есть способ сделать тебя такой же… долгоживущей. Ничего больше не изменится, просто ты станешь сильнее, быстрее, выносливее… Как я. – он улыбнулся – Согласен, это стоит бешеных денег, и при нормальных обстоятельствах, копить бы пришлось лет десять… – Шорл мечтательно сузил глаза – Но я договорился с Азъером, и теперь все расходы оплачивает комитет. Такова их благодарность за Ключ.

– Ты серьёзно? – Аяни повалила его на землю, и прильнула сверху – Так можно?

Шорл улыбался. Аяни – красавица, волшебница, и профессиональная убийца – смотрела на него с детским наитием, как на сошедшее с небес божество, и в её карих глазах читалась вера. Дикая, безоговорочная, неискоренимая вера – в него … И это льстило, это было приятно. Это, как выражались поэты, окрыляло.

– Конечно! Без специальной лицензии нельзя только омолаживаться, но менять тело – сколько угодно. Знай себе, плати… – Шорл хмыкнул, и улыбнулся ещё сильнее – Так что не переживай… Не пропадём.

Снова повисла пауза. Аяни, видно, хотела что-то сказать – что-то важное – но всё никак не могла решиться. Шорл не торопил.

– Я хочу тебя спросить… – не выдержала будущая капитанская половина. Её голос был намеренно тих, Аяни давала знать, что мучающий ей вопрос не будет приятен ни ей, ни ему.

– Спрашивай. – так же тихо сказал Лийер, сознавая щекотливость момента – Я отвечу. На всё.

– Я боюсь тебя обидеть.

– Невозможно… – покачал головой офицер, и аккуратно заправив ей за ухо спадшую прядь, сжал ладошку возлюбленной. Сдвинул брови. – Её звали Риэлла… Ты ведь это хотела узнать?

– М… – Аяни обозначила кивок, и положила голову на грудь вдовца. Наверное, чтобы избавить себя от необходимости смотреть ему в потемневшее лицо.

– Мы жили вместе три с половиной… Нет, четыре… Четыре года, если мерить по Сиаре. – капитан сделал над собой усилие, чтобы подавить горемычный вздох – Но пять лет назад кое-что случилось… Таллская Империя нашла Айтарн. Это планета такая, тоже населённая людьми… Как всегда, мы бросились строить для братьев по расе светлое будущее, дарить счастье и всячески благодетельствовать… Но светлое будущее обходится недёшево. На Айтарн стали свозить специалистов всех мастей: рабочих, инженеров, врачей и преподавателей… Каждой твари по паре. – продолжал капитан с отрешённым видом – Она была врачом. Она не обязана была ехать, но чувство общечеловеческого долга пересилило мои протесты… Вот и вся история. Их конвой вёз больных и раненых, большинство из них местные, но кого бы это волновало? Тамошняя партизанщина строгостью в выборе целей не отличалась, ей бы пострелять, а уж в кого – это дело десятое… Предпочтительнее, конечно, в неверных, но они и соотечественниками не брезгали… – губы капитана всё больше походили на прямую линию – Ха! Это только на словах они были самоотверженными рыцарями, сражающимися за высшие идеалы своей чёртовой религии; на деле девяносто процентов этих животных являлись смрадным разбойничьим гноем, ошалевшим от безнаказанности и вседозволенности, и не умеющим ничего другого, кроме как грабить, насиловать, и отрезать пленным головы… Хотя… Очень скоро от изначальной Ишти-Уру – так называется их, с позволения сказать, религия – осталось одно название. Те, кому это было выгодно, переврали её на свой манер так, что защита религиозных идеалов и кровавый разбой стали понятиями синонимичными… – капитан первого ранга сделал паузу, и начал, если это применимо к диалогу, с красной строки – Ну и конечно, редкость военных успехов они с радостью компенсировали жестокостью. Конвой, с которым ехала Ри, двигался по скалистому ущелью, и попал в засаду. Их убили. Всех. Восемьдесят четыре человека персонала, и двести одиннадцать подопечных. – речь Лийера стала прерывистой, похожей на лай – Но перед тем как убить…

– Не надо больше. Я всё поняла… – с просьбой шепнула Ай, положив ему на щёку горячую ладонь. Судя по испуганному выражению, она и сама была не рада, что свела их разговор к этому.

Ах! До чего же страстно желалось Лийеру поступить как велено – замолкнуть, забыться, спрятать голову под песок, и никогда её больше оттуда не вынимать… Но не сегодня. Сегодня Шорл не смог бы так поступить даже под страхом мучительной казни, и он, искривившись ещё сильнее – будто бы съев корзину полную лимонов – упрямо продолжил душещипательную эпопею. Говорить было трудно, но остановиться было немыслимо вдвойне – хотелось, очень хотелось выговориться… Хотя бы один раз в жизни, ну хоть один раз!

– Нет, Аяни… Ты… Ты не поняла. – речь давалась Лийеру так, словно он тащил на десятый этаж мешок цемента – Ведь мы не за поживой туда пришли, на Айтарн, мы пришли защитить их. Защитить, слышишь?! Если бы Империя не вмешалась, то через год-другой до их мира бы добрались Таркау, а у Таркау с людьми разговор короткий, мы двести лет воюем: как тогда встретились в первый раз, так с тех пор и воюем… Но им оказалось на всё насрать. Айтарнцам, я имею в виду. Для них мы захватчики, а Таркау для них всего лишь предлог, выдумка. – капитан понимал, что половина его рассуждений невесте ничего не говорят, но занозившая душу обида сидела слишком глубоко; он не мог заставить себя замолчать – Но не в этом дело, не в сопротивлении, не в чёрной неблагодарности… В конце концов, так делали все. Даже Амилая сопротивлялась, хотя там и правительства-то, по сути, не было, миром правили зажравшиеся корпорации… Представляешь? Они даже войны друг другу объявляли, корпорации эти, и посольства строили: не только в других государствах, но и друг у дружки… Смех! Но тем не менее, сопротивлялись даже они. И я могу их понять. Не только амилайцев, всех. Всех тех, кто может называться людьми… Кому-то не хотелось отдавать власть, к которой они прогрызали путь на протяжении долгих лет, кто-то решил подзаработать террором, а кто-то, пока другие не смотрят, взялся за банальное мародёрство…

– Или пользуясь неразберихой, стал сводить счёты со старыми друзьями. Естественно, с помощью проверенных топора и дубины… – вставила Ай, с задумчивой миной, чем в немалой степени удивила Лийера: он и не думал, что она из его нескладного бормотания что-то вообще поймёт. Он и сам-то не всё понимал…

– Верно… – Шорл растерянно согласился – Однако, как бы не было больно в этом сознаться, сие есть часть человека. Она в нём так же неискоренима, как неискоренимо в кошачьих их дотошное любопытство…

– Очень поэтично. – хмыкнула Ай.

– Очень. – от долгих речей у каперанга запершило в горле, но он не давал себе передышки – Но всему есть мера. Есть граница, которую переступать нельзя. Граница, за которой человек деградирует в нечто иное, низшее… И чрезвычайно опасное. Я не хочу сказать, что на других планетах таких людей не было… Были – они всегда появляются, но их количество, и их упорство, имели вполне объяснимые пределы… Это ведь логично. Люди устают от бессмысленных жертв, к тому же они начинают верить, что им прилетели именно помочь, а не поработить или уничтожить… Соответственно, все эти «священные сопротивления» и «освободительные фронты» быстро теряют поддержку, и сами собой распадаются… – капитан помолчал, усмехнулся – Знаешь, я тут припомнил… Лет пятнадцать назад мне попалась замечательная книжка – мемуары одного из руководителей временной администрации Земли… Так вот, у него там параграфа не было, в котором бы он не упомянул, насколько доимперская Земля была одержима религией; насколько это затрудняло контакт с населением… – Лийер обозначил грустную улыбку – Жаль, автор книги не дожил всего года, чтобы увидеть Айтарн… Он бы посмотрел на вещи по-новому.

– Земля, это тоже планета людей? – спросила Ай, по-прежнему не поднимая головы.

– Ну да… – капитан не сразу сообразил, что не упоминал при Аяни о четвёртой по населению планете человечества ни разу – Её приняли в Империю шестьдесят лет назад, все войны и дрязги там позади… Кстати, наш Черников именно оттуда. – счёл нужным упомянуть Лийер, и побито вздохнул – А Айтарн… С Айтарном всё вышло совсем не так. Когда началась наша кампания и официальные теократические институты пали, наиболее хваткие товарищи этим умело воспользовались, в одночасье загнав под свои знамёна десятки миллионов религиозных зомби, готовых на всё… Десятки миллионов, я не шучу: произнесённые из нужных уст, святые лозунги имели там просто волшебную силу, и никого уже не волновало, что те учения, которым они давали клятву, и те, за которые воевали с нами, были похожи друг на друга как валенки на кофеварку… Миллионы айтарнцев просто взяли в руки оружие, и ринулись в бой, не задавая вопросов… Как ты догадываешься, с такими числами повстанцы быстро вышли из под контроля, а наше командование потеряло терпение ещё быстрее. Люди стали гибнуть без счёта, целыми городами. Из привычной «прогулки в парке» операция превратилась в кровавую мясорубку: чтобы утихомирить повсеместные бунты, в ход пустили военнокосмический флот… – голос каперанга стал походить на утробное рычание зверя – А флот не делит людей на плохих и хороших, он уничтожает всех, и с одинаковой лёгкостью… И уж мы постара-ались! – протянул он с самоотвращением, и Аяни, приподнявшись, с решимостью заглянула ему в глаза:

– Мне кажется, капитан, или вы занимаетесь самобичеванием? – голосок её стал язвительным.

– Имею право. – сухо ответил Шорл, не поддаваясь игривости её тона – Даже не право, дорогуша, а самую настоящую обязанность! Ты что, Ай, не понимаешь…

– А ты считаешь, у вас был выбор? – серьёзно спросила девушка, обрывая офицера на полуслове – Ты считаешь, что выбор был у тебя? Романтик!

– Выбор был … А коли и не было! – в глазах каперанга сверкнули молнии – Это не отменяет моих деяний, а даже напротив…

– Да что за чушь! – заупрямилась Ай, опять не давая ему закончить – Вы пришли туда с самыми благородными намерениями, и если не всё прошло гладко, так это не ваша вина! Не только ваша. И уж подавно не твоя личная, ясно тебе, деятель? Деяния он, видите ль… Совершил… Я не знаю, и не хочу знать, что именно делал ваш пресловутый космический флот и ты конкретно – это не имеет значения! Ты…

– Не имеет значения?! – Лийер фальшиво засмеялся. Потом в его взоре появилась нехорошая сумасшедшинка, и капитан с угрозой спросил – Как ты можешь рассуждать о вещах, о которых…

– А вот и могу! – если бы Ай стояла, она бы непременно топнула ногой – Ты что думаешь? Если у вас флот космический, а не морской, то это что-то меняет? Важна суть, а не конкретные механизмы умерщвления, за счёт которых…

– Скажи, Аяни, а знаешь ли ты, что такое «акция усмирения»? – капитан также не предоставил ей возможности договорить – Знаешь, сколько городов сравняли с землёй по моему приказу?.. Сколько людей были сожжены бенсоленовыми снарядами, пущенными с моего корабля?! – спрашивал он, ненавидя себя за то, что повышает голос на Ай, но не способный противостоять вскипающим чувствам – А знаешь, на что становится похожа земля после того, как её отутюжит главным калибром космический линкор? – спрашивал он, утекая мыслями всё дальше в прошлое…