Текст книги "Комендантская дочка. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Дина Елизарьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Глава 10

Варьяна

Генерал сразу предупредил:

– Ваюта, мы голодны и устали с дороги, а ещё нам надо устроить девочку на ночлег с ульсом. Давай ты не будешь набрасываться с вопросами сразу.

– Хорошо, – легко согласилась мама, вытирая слёзы. – С личными пока не буду. Кстати, про ульса – это же степной, да?

– Да, – пришлось ответить мне, потому что генерал молчал. – Его Рессом зовут.

– Хорошее, сильное имя, – одобрила мама, – оно что-то означает?

– Я не знаю, – пришлось признаться мне.

Вот ещё одно, о чём я не успела спросить у Хельрига.

– Заходите в дом, – сказал генерал, – я пока займусь лошадьми и принесу сумки.

Мама потянула меня за руку, и мы поднялись на крыльцо.

– Это ведь он, тот человек, которого я убила? – вопрос вырвался сам собой, едва только за нами закрылись входные двери, впустив в холл.

– Да, это твой отец, Кайден д’Эйри, – сказала мама. – Идём, я покажу тебе гостевую комнату, а завтра выберешь себе постоянную. У меня тысяча вопросов, как, наверное, и у тебя.

Ещё бы! Хвала Ярту, не каждый день на меня обрушивается столько впечатлений!

Мама распахнула из коридора дверь в небольшую комнату в светло-зелёном цвете, в которой стояли кровать, шкаф, письменный стол и пара стульев. За окном, слегка прикрытым тёмно-зелёной портьерой, был виден уголок сада – ветви яблони и цветущая оранжевым костром календула.

Ресс протиснулся между нами и со вздохом развалился на коврике возле кровати.

– Здесь скромно, конечно, только самое необходимое, – извиняющимся тоном сказала мама.

– Бельё застелили вчера, полотенца лежат в ванной, в тумбочке, как и гигиенические средства. Может быть, тебе нужно что-то особенное?

– Меня всё устраивает, – отозвалась я. – Спасибо.

– Ну что ж... Ладно, располагайся, приводи себя в порядок и выходи в столовую. Она в другом направлении от холла, сразу увидишь. Может, тебе чем-то помочь? Нет? Тогда пойду.

Я хотела кивнуть, но спохватилась:

– У меня кто-то ещё есть?

– Братишка, – сразу поняла мама, – ему пять лет. Юстрос д’Эйри, но мы его зовём Юстом, он не очень-то любит своё полное имя. Пока что никакие примеры исторических личностей не помогают, бунтует, не откликается на Юстроса и не объясняет причин, – она улыбнулась.

– Только он сейчас в гостях. Ещё есть бабушка с дедушкой. Тётя, сестра Кайдена. Её семья.

– Надо же! – только и смогла сказать я.

Вчера считавшей себя сиротой, мне было не так просто принять наличие стольких родственников.

– Ты постепенно познакомишься со всеми, – улыбнулась мама, – это замечательные люди.

– И больше никого?

– Старший брат, – эти слова дались ей с трудом, – Риавар пропал, когда ты ещё маленькой была.

– Ясно.

Она кивнула и вышла, давая мне возможность побыть одной и прийти в себя.

Вот это да! Я села рядом с Рессом на коврик, он сразу переложил мне на колени свою тяжёлую умную голову, посмотрел и снова закрыл глаза, мол, отдыхаю.

Послышался стук.

– Да, войдите, – крикнула я, думая, что мама вернулась.

Генерал внёс сумки.

– Ой, простите, я забыла про них, – я сделала попытку встать.

Он махнул рукой:

– Ничего удивительного. Мы в столовой ждём, приходи.

Дверь за ним закрылась. Я поднялась и пошла выбирать из того немногого, что у меня имелось.

После прибытия в Южную Крепость я успела распаковать лишь часть одежды, разместив своё домашнее платье, бальное, верховой костюм в шкафу, где их авархи и сожгли. В несгораемом рюкзаке из одежды остались нижнее бельё да форменное пансионское платье.

Командор велел взять со склада в лабиринте полный набор разных комплектов: «Не забудьте, что вам не просто надо будет жить в Бартоне, но и отчитываться перед коллегией магов и выступить свидетелем в военном суде!» Тогда я захватила и парадную форму, вдруг придётся предстать перед императором. Конечно, в это я сильно не верила, да и не было в хранилище формы нового покроя, а вот запасов старинной парадной одежды я нашла множество. И даже женские комплекты всех размеров, отлично сохранившиеся в сухом помещении.

Среди двух вариантов формы: пансионского и военного образца времён старого императора, – мне больше нравился второй, более торжественный. Так что на разговор с родными я выходила «при параде» – нелишний способ напомнить им и себе о том, что я вполне самостоятельный человек и по легенде уже отслуживший. Думаю, никому не надо знать о том, что я буду продолжать службу под начальством командора.

– Ресс, готов? Ужинать идём.

Ульс мгновенно из положения «лёжа на коврике» оказался у двери. Слова со значением «кушать» обладали волшебным эффектом.

– Вот умница ты мой. И я готова, – кинув последний взгляд в зеркало, я вышла в коридор.

Столовая была небольшой. Три окна занавешены светлыми шторами, сквозь которые не проглядывает подступающая ночь. Стол покрыт скатертью, вышитой листьями смородины, и мне сразу вспоминается, что мама всегда любила растительные узоры. Здесь с удобством разместились бы человек десять, но сейчас поставлены три прибора, супница, большие блюда с разными видами мяса и пирожками, ваза с фруктами.

Родители стояли у стола, генерал рассказывал, но при виде нас прервался:

– Усаживайся, дочка, – он отодвинул стул напротив одного из приборов.

– Ресс, иди-ка сюда, – окликнула мама, и ульс охотно побежал в угол, куда она его позвала,

– твоё место теперь здесь будет. Понял? Вот и отлично, кушай на здоровье.

Она подошла к нам, открыла супницу, в которой оказалась каша с кусочками овощей, и разложила еду по тарелкам. Муж помог ей сесть и отодвинул супницу подальше, чтобы она не стояла между нами.

– Для ульса густая похлёбка с мослами и вода, – мама перехватила мой взгляд в сторону Ресса. – Всем приятного аппетита.

– Спасибо. Когда вы только всё успели, – пробормотала я.

– Совсем несложно, особенно если рядом с домом приличная таверна, за умеренную плату снабжающая всю округу завтраками, обедами и ужинами, – раскрыл секрет генерал.

– Я завтра приготовлю тебе настоящую домашнюю еду, – пообещала мама.

– Не стоит хлопот, всё и так очень-очень вкусно, – ответила я.

– А ты пирогом кашу заедай, так будет ещё вкуснее, – добродушно посоветовал генерал. Мама с готовностью подвинула ко мне блюдо с пирогами:

– Пирожки простой формы – с капустой, треугольные – с вишней, круглые – с яйцом и грибами.

– Спасибо, – я ухватила первый попавшийся.

Они переглянулись. И мамино любопытство всё же прорвалось:

– Варьяна, какие у тебя планы? Ты надолго в столицу?

– Пока идёт расследование, точно буду в Бартоне, а как дальше получится, ещё не думала,

– уклончиво ответила я.

– Яна, мы очень рады видеть тебя в нашем доме, живи, пожалуйста, сколько захочешь, оставайся насовсем, – серьёзно предложил его превосходительство, который на самом деле мой отец, и добавил, – Юстрос просто счастлив будет.

– Спасибо, это много значит для меня, – на самом деле у меня не хватало слов, чтобы выразить обуревающие чувства.

Кажется, всем вдруг стало их мало.

– .. .так вот, – нашёлся генерал и словно бы продолжил рассказ, – Южная находится почти на самом берегу Билаюра, от стены до воды метров сто, не больше. И в хорошие времена, как я полагаю, там должно быть полно рыбаков, так, дочка?

Ему явно нравилось меня так называть, я была очень признательна ему за этот красноречивый жест, который для меня значил, что он не сердится, простил и даже хочет помочь освоиться.

Конечно, я оценила его попытку начать светский разговор, однако этот вопрос ясно показал, что на самом деле генерал обо мне ничегошеньки не знает. Да и с чего бы ему интересоваться вдовой офицера, обязанность заботиться о которой прекращалась с прибытием в столицу! А глава безопасности уж точно ничего не стал бы говорить. Придётся хоть какой-то минимум рассказать самой.

– Возможно, – улыбнулась я отцу, – к сожалению, я пробыла в Южной Крепости меньше недели до нападения и не успела составить мнение о том, какова она в лучшие времена.

– Вот как! А где ты была до этого? – не утерпела мама, отодвинув тарелку с нетронутой кашей.

– В Бартонском пансионе, – просто сказала я. – У меня была амнезия, все считали меня сиротой.

– Амнезия? – её руки потянулись ко мне.

– Я уже потихоньку вспоминаю, – торопливо успокоила я.

Она снова села прямо, сложив ладони в замок. Ресс как раз дохлебал свой ужин, вальяжно подошёл и плюхнулся у моих ног, придавая уверенности.

– Кайден сказал, что твой муж погиб, – мама сочувственно посмотрела на меня, – прими наши соболезнования. Если ты захочешь об этом с кем-то поговорить...

– Благодарю, – я коротко кивнула, не желая распространять эту тему.

И они поняли, потому что сразу заговорили о другом:

– Ну, про меня ты знаешь, – сказал отец, – а Ваюта работает в Императорском ботаническом саду и преподаёт курс по травничеству в академии магии.

– Про генералов я знаю только то, что их нельзя расспрашивать про работу, чтобы не вынуждать сочинять, – я рискнула пошутить.

Отец ухмыльнулся:

– Всё верно, но кое-что постепенно расскажу, конечно. Да и таких мероприятий, как с Южной Крепостью, давно не было. Всё чаще мой опыт используют как наглядный пример для курсантов военного училища.

– Тоже преподаёте?

– Да, пришлось вот освоить новую профессию на старости лет, – улыбнулся отец.

– Какая ещё старость лет! – сердито сказала мама, – не позволю, и всё. И не пугай Варьяну.

Видимо, эта тема была для неё давней противницей. Я с похолодевшими вмиг щеками перевела взгляд на седого отца. Насколько я виновата перед ним и его здоровьем?

– Просто неудачная шутка, – он развёл руками.

Ярт-Проказник, какой же он добрый! Это я всё испортила с самого начала. И упрямо продолжаю.

– Как вам удалось выжить? Я видела, что вы уже мертвы! – резко спросила я.

Глава 11

– Как вам удалось выжить? Я видела, что вы уже мертвы! – резко спросила я.

И сама почувствовала себя просто гадкой, но ни за что не забрала бы вопроса обратно. Почему они мне так рады? Почему не обвиняют? Почему вдруг так всё хорошо, когда было так плохо?

– Сейчас я всё объясню, – опередила мама отца, только собиравшегося что-то сказать.

Я пожала плечами. Без разницы. Лишь бы, наконец, разобраться с этим.

– Ты помнишь о проклятии Дэйров?

На моей «новой памяти», что-то такое было в учебнике по фольклору, но тут «старые» пласты воспоминаний шевельнулись:

–Ты лежала в коконе. Староста сказал, что это смертельно. А ты встала и побежала стариков спасать, – кивнула я.

Для меня самой это прозвучало так, словно я подсмотрела у чужих, узнала только что. Какая у меня, оказывается, храбрая мама!

– Было дело, – улыбнулась она, – конечно, староста не знал, это вовсе не смертельно. Происходит эффект умножения дара. Вряд ли до этого у меня получилось бы повернуть вспять твой посыл. А вот после кокона, на самом пике силы – да, я смогла.

– Любой маг жизни сумеет? – ухватилась за эту тему я.

Мама обрадовалась и принялась объяснять.

– Многое зависит от объёма и срока повреждения. Жизненные структуры человека довольно гибки, поскольку подчинены развитости сознания. В то же время они постоянно сохраняют память об исходном, здоровом состоянии как наиболее эффективном, поэтому всеми силами стремятся вернуться в него.

– Другими словами, тело хочет жить здоровым, – ухватил суть отец.

– Ну да, я так и сказала, – удивилась мама. – Воздействуя на структурную схему, можно лечить магией, но иногда этого мало.

Я вспомнила момент, когда из Дэйса выгоняли паразита-лярчу. Магии действительно не хватало, может быть, вовсе не потому, что я новичок, а в принципе? И мама, сама того не подозревая, подтвердила:

– Маг жизни, в отличие от других, может поделиться не только магической энергией. Он заменяет часть искривлённых жизненных структур своими здоровыми, а магия служит передатчиком и гарантией, что это наложение усвоится. Вот так я и вытащила Кайдена из приёмной Войра-Временника. – она улыбнулась мужу.

– И потом свалилась заново с этим проклятием, – проворчал, напоминая, отец.

– Это того стоило, – отмахнулась она, – Только пойми меня правильно, Яна, нельзя рассчитывать, что лёгким способом заполучишь побольше возможностей! Такое вмешательство магу легко с рук не сходит. Сначала наступает сильная слабость, появляется чувство, что больше ни крошечкой не можешь поделиться...

– Да, я знаю, делала так, – подтвердила я и сразу поняла, что снова сказала что-то неправильное.

– Уже? Ярт. как же так. мы только тебя нашли, ты ещё так молода, – мамины глаза наполнились слезами, они шустро потекли по щекам, – я же всё-всё сделала, ну почему? Почему?

Я беспомощно посмотрела на генерала.

– Ваюта, – строго сказал отец, – ты пугаешь и девочку, и меня. Что происходит? Мы всё сможем исправить, если постараться.

– Проклятие Дэйров, вот что происходит, – с отчаянием выкрикнула она. – Хотя ты прав, прав, может, ещё удастся избежать. Когда это было? Полгода уже прошло?

– Чуть меньше месяца назад, – растерянно ответила я правду, раз уж не понимала, какой ответ был бы лучше.

Она вытерла слёзы, собралась:

– Я тебе всё расскажу, и ты будешь готова. Ничего не бойся, мы с тобой.

– Хорошо, – осторожно согласилась я, не понимая, о чём мне надо волноваться.

– Милая, может быть, ты объяснишь последовательно, – забеспокоился отец.

– Я и пытаюсь! Не так-то это просто! – сердито сказала мама.

И для меня в этот миг из странного образа, собранного из книг, рассказов однокурсниц и моей подростковой тоски, она вдруг стала просто человеком. Живым. Со своей загадочной историей, с ошибками и странными эмоциями, которые я не понимаю, но уважаю её право на них.

– Мы слушаем тебя, не торопись, – отец с любовью посмотрел на маму. Она ответила немного виноватым взглядом. Интересно, почему?

– Значит, так. Проклятие Дэйров настигает магов с извращённым чувством самосохранения, – пробурчала мама, но всё же взяла себя в руки, в её тоне зазвучали преподавательские нотки, видимо, именно так она и рассказывала своим ученикам, – то есть происходит в том случае, когда достижение цели ставится выше значимости своей жизни. Если это маг жизни – он может стать донором для другого человека, если маг любого другого направления – значит, прыгнул выше головы. По сути, это и не проклятие вовсе!

Она смотрела прямо на меня, как будто объясняя мне одной. Мама действительно тревожилась и вглядывалась в моё лицо, словно для того, чтобы я точно всё поняла. На всякий случай я кивнула, и она обеспокоенно улыбнулась.

– То есть это самое, которое не проклятие, теперь грозит Варьяне? – уточнил отец.

Мама кивнула и начала рассказывать, активно помогая себе жестами и выразительной мимикой, чувствовалось, что его внимание придаёт ей сил и храбрости.

– Да. Исследований на эту тему мало, поэтому никто не может сказать точно – сколько сил надо отдать, чтобы проклятие настигло мага. В течение некоторого времени как будто ничего не происходит. Для постороннего взгляда. Человек замечательно себя чувствует, быстро восстанавливается. Раз – и он просто не просыпается в одно прекрасное утро. Его окутывает сначала тонкая, затем более плотная пелена, начинается закукливание. Вы немного изучали физику? – спросила она меня.

– Конечно, – кивнула я.

– Отлично. Вот эта пелена белого цвета именно потому, что происходит мощнейшая концентрация магической энергии, которую мы привыкли делить на цвета. Так называемое проклятие Дэйров – это искажённый людьми божественный дар, который инициирует переход мага на следующий уровень, добавляет высоких энергий в собственное излучение мага. Но относиться к нему надо серьёзно, слишком многие погибли именно так. Я всё понятно объяснила? – мама вопросительно посмотрела на нас.

– А стихийники? – при мысли о Хельриге у меня уже привычно где-то в груди сжался ком.

– Остальных проклятие настигает при напряжении на пределе своих возможностей. Иногда косвенными признаками могут служить потеря или ослабление магии, иногда отдача в физическом теле при попытке кастовать, как у... Кстати, Кайден, – она с улыбкой обратилась к отцу, – помнишь того водника, который еле живым вернулся из экспедиции в Восточном море? На них ещё пираты напали.

– У которых капитан погиб? Помню. Ещё бы! Ты бы видела, что от их корабля осталось, -плавучая развалина. Как ни странно, мои курсанты были в полном восторге, – отозвался отец.

Я тоже отлично помнила рассказ кандидата номер 27 с нашего выпускного, Данкиного мужа, но вмешиваться не стала.

– Тебе, Яночка, тоже бы познакомиться с этим магом, он как раз недавно освободился от действия проклятия. Я вас попозже познакомлю, – пообещала мама. – За очень долгое время это первый случай, когда мы могли наблюдать весь процесс, получили свидетельство человека, вышедшего из смертельного кокона. Я подала в Магический Совет доклад о природе проклятия Дэйров. В числе прочего просила переименовать.

– Это всё хорошо-замечательно, только именно нам что теперь делать? – отец вернул обсуждение к исходной точке.

– У меня нет никакого ослабления магии, – на всякий случай упомянула я.

Мама протянула руку и сжала мою ладонь тёплыми сухими пальцами.

– Мы будем надеяться, что твой выплеск магии был недостаточен для наступления этих последствий. Ориентировочно на проявление проклятия требуется от месяца до года. Время у нас ещё есть, но основы ты должна знать. Маг не спит и не бездействует все эти дни в коконе. Он трудится, как никогда в жизни, и в то же время прекрасно осознаёт всё, что происходит вокруг его ложа. В это время все отвлекающие факторы работают против него. Он почти не чувствует и не управляет своим физическим телом – и в этом самое большое благо для инициации и главная опасность. Хорошо, что все процессы в теле замедляются, и ты вскакиваешь как только что из бани, не испытывая ни голода, ни жажды. Но осознавая происходящее вокруг, человек часто пытается перехватить управление телом, особенно если его двигают, теребят. Он инстинктивно старается напрячься или ухватиться за что-то, или лечь поудобнее. И в этот момент происходит катастрофа.

– Скопившаяся энергия рикошетит в окружающих? – предположила я.

– В числе прочего, – покивала мама, – кроме того, маг упускает внимание, его собственная жизненная энергия уходит вместе с потерями магического концентрата. Впрочем, есть ещё версия, что маги погибают в попытках предотвратить последствия.

– К счастью, как я понимаю, исследования причин гибели остаются теоретическими, -заметил отец. – А время уже очень позднее.

– Конечно, – мама метнула взгляд в черноту за окном, потом посмотрела на меня и виновато добавила, – это очень важно, доченька. Если вдруг ты поймёшь, что не можешь проснуться, но чувствуешь себя отлично, не пугайся и не пытайся вырваться в реальность силком. Нам о многом надо поговорить, Яночка, завтра я останусь дома, и мы всё-всё обсудим!

Вот только её энтузиазм, скорее, беспокоил меня, чем радовал. Отец невольно помог:

– Завтра с утра мы с Варьяной отправляемся на доклад, ульс остаётся здесь. А ты как раз успеешь всех предупредить, если решила наконец-то взять отпуск.

– Отпуск? – задумчиво повторила мама. – Отличная идея, между прочим.

– Возможно, я скоро уеду из Бартона, – торопливо сказала я, – из-за меня не стоит менять свои планы. Спасибо за ужин, всё было очень вкусно. Вам надо помочь с посудой?

– Да нечего тут помогать, – отказалась мама.

– Тогда прошу меня извинить, я, пожалуй, пойду спать.

– Тебя проводить? – поднялся отец.

– Нет-нет, я не потеряюсь, – я уже была у двери. – Спасибо. Доброй ночи.

Ресс выскочил вместе со мной. Процокал своими когтями по паркету вперёд и оглянулся на меня, замершую у приоткрытой двери. Я замахала ему, мол, иди-иди! И он, умничка, понял и двинулся дальше, в холл.

Из столовой послышался звук, который сопровождает сбор пустых тарелок. А после слова генерала:

– Не слишком ли ты сгущаешь краски, Юта?

– Скорее, наоборот, – мамин ответ был краток, уныл и совсем не походил на ту информационную насыщенность, которую она обрушила на нас за ужином.

Слышно было, как кто-то потарабанил пальцами по столешнице.

– И какова тогда статистика? – нейтральным голосом спросил отец.

– Кай, ты же понимаешь, что в сложные времена не всегда были возможности создать условия...

– И? – перебил он.

– 97 из ста погибали. по неофициальным данным.

Эти слова я еле расслышала, вся превратившись в одно большое ухо. Возможно, это была самая интересная информация за вечер (кажется, я точно впишусь в устав Тайной службы, вот уже подслушиваю и даже не стыжусь этого). Однако моя усилившаяся в последнее время интуиция словно пригвоздила к месту. И дальше действительно прозвучало важное:

– Значит, спасала меня ценой своей жизни, Ваюта? И когда-нибудь ты собиралась мне об этом сказать?

– Просто возмутительно, – шутливо начала мама, – ты легко и приятно принимаешь новость о том, что должен был помереть шесть лет назад, и зачем-то беспокоишься о том, что было бы со мной после твоей смерти!

Однако весёлый тон не выдержался и сорвался к концу. Послышались шорохи, скрип стула по паркету, и отцовский голос сказал:

– Ну, всё, всё, успокойся, родная. Я здесь, рядом с тобой.

Я зажала себе рот ладонью, чтобы ни одного звука не вырвалось наружу, и на цыпочках ринулась в уютную комнатку с ветвями яблони за окном.

Отец даже не знал, что я его убивала!

А мама. получается, заплатила за это проклятием Дэйров?

«И уже второй раз!» – из глубины памяти свободно всплыло воспоминание о том, как я-маленькая наблюдаю за распутыванием кокона.

А любой маг способен выдержать два закукливания подряд? Наверное, это очень опасно, если даже от одного проклятия большинство умирает.

Интересно, ради кого она в первый раз так сильно старалась?

Кажется, нам с мамой действительно о многом надо поговорить наедине.