Текст книги "Комендантская дочка. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Дина Елизарьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Глава 40

Элия

Последние стежки Элия делала ранним утром, сидя на деревянном крыльце гарема. Она только радовалась тому, что шаман так и не появился ночью, исчезнув по своим важным обстоятельствам.

Все задуманные дела были завершены: одежда постирана, платок вышит. Она перекусила грушами и успела немного вздремнуть, пригревшись у тёплого очага. Правда, к утру он остыл, но и к лучшему. Иначе она бы точно проспала.

На крыльцо вышла Назира. Элия только открыла рот, чтобы поздороваться, как девчонка задрала нос и быстрым шагом спустилась на дорожку. Однако такие уверенные, твёрдые шаги становились всё медленнее, медленнее. В конце концов Назира остановилась, но поворачиваться не спешила.

– Что-то случилось? Я могу помочь? – Элия, в общем, и не надеялась смягчить обиду, но всё-таки Назира ей постаралась помочь в первый день, почему бы не спросить. Просто так. По-человечески.

Девушка повернулась и посмотрела на неё, словно решая задачу.

– Ты случилась. Великая Мать, и почему я не могу промолчать? Зачем это мне? – тяжело вздохнула она, вернулась, легко взбежала по ступенькам и угрюмо буркнула, – подойди, я тебе покажу.

Элия, недоумевая, приблизилась, ожидая подвоха. Назира подняла голову:

– Посмотри, что ты видишь?

Элия послушно повторила её движение. Наверху двери была щеколда, запиравшая снизу вверх!

– А это видишь? – девчонка показала вниз.

– Вижу, – ошарашенно подтвердила полийка.

Там располагалась такая же задвижка, только сверху вниз, ответная часть которой была ввинчена прямо в пол. Почему Элия их не заметила вчера? Да потому что глаз привычно искал засов на уровне пояса! Вот она дурища, не додумалась, что в домах с раздвижными дверями горизонтальные замки ничего запереть не могут.

Назира оглянулась и за руку вытащила Элию наружу, потащила за кусты, дальше, дальше, пока не притащила обратно в домик шамана.

– Думаешь, мне непонятно, где ты могла переночевать? Только очевидное не считается доказанным. Теперь слушай по-настоящему плохую для тебя новость. Альгира каждую ночь сама запирает двери, а потом проходит по всем комнатам с проверкой. Лично. Понимаешь? Эта обязанность никому не передоверяется.

– И что теперь будет? Снова накажут? Сильно?

–Вот точно иноземка, – фыркнула Назира, – это непростительный проступок! Если сможешь доказать, что ночевала здесь, – получишь яд лёгкой смерти. Если нет – шёлковый шнурок.

– Почему ты мне это говоришь? Разве не ты на меня вчера ужасно обиделась? – Элия не спешила доверять наложнице.

– Не веришь? Как хочешь. Ты никчёмная самоуверенная ящерица, которая думает, что лучше всех всё знает и не берёт на себя труд хоть немного прислушаться к другим, приглядеться к чужим обычаям. Так тебе и надо! Прощай. Времени осталось мало, а я и так из-за тебя отложила свои дела, – безразлично пожала плечами наложница и направилась на выход.

– Назира, подожди! – перепугалась Элия. – Помоги мне, пожалуйста.

Девушка остановилась и сказала:

– У тебя единственный выход. Срочно, прямо немедленно побриться наголо, и когда тебя найдут – а это будет очень скоро! – твердить только одно. Что ты принимаешь путь шамана. Всё. Тогда есть шанс. И то, честно сказать, – небольшой. И попробуй только указать на меня – тебе никто не поверит, только себе хуже сделаешь.

Дверь затворилась за ней, а Элия бросилась в туалетную комнату. Где-то там она видела бритву.

За ней пришли, когда уже закончились слёзы, халат с юбкой были спрятаны в глубине скудного шаманского гардероба, а свежие порезы на макушке перестали сочиться кровью.

– Я принимаю путь шамана! – истошно завопила она, отбиваясь и путаясь в балахоне. – Я принимаю путь шамана! Слышите меня, вы! Не трогайте! Пустите! Я принимаю путь шамана!

Бравые нукеры вытолкали её из домика и накинули петлю.

– Я принимаю путь шамана! – снова закричала Элия, руками вцепившись в сдавливающее кольцо на горле.

Десятник нукеров, тот самый, что забирал их с мудрейшим из Степи, в этот раз совсем без почтения постучал по её шее.

– Будешь орать – будет больно. Иди смирно.

– Я принимаю путь шамана, – прошептала Элия. – Принимаю. Принимаю. Ярт-Проказник и Олира-Матушка, простите меня, я принимаю путь шамана. Принимаю.

Швырнули так, что она плашмя растеклась на полу. – Шилдэг-ээж, ваше приказание выполнено.

– Пусть сядет на колени, – раздался властный женский голос, произношением ужасно напоминающий говор хатагтай.

Элию подхватили подмышки и усадили.

– Я принимаю путь шамана. Я принимаю путь шамана. Я принимаю путь шамана...

– Что она там бормочет? – недовольно спросила мать Красного хана.

– Она всю дорогу кричала, что принимает путь шамана, почтенная, – склонился в поклоне десятник.

Шилдэг-ээж хмыкнула:

– Не поздновато ли она опомнилась? Этой девушке давали слишком много шансов. Что скажешь, Альгира?

Элия вздрогнула от холодного голоса хатун:

– Склоняюсь перед вашей проницательностью, почтенная. Девушка сама ушла от мудрейшего и потом даже не попросила прощения за время, затраченное на пустышку. Улаан-хан остался недоволен совместной ночью. Эта полийка принесла в гарем одни неприятности, а среди наложниц проявила себя неблагодарной и неумелой.

– И всё же шаман не отказался от неё. – Шилдэг-ээж побарабанила пальцами по подлокотнику и веско произнесла. – Не будем опережать Великую Мать, возможно, она ещё скажет своё слово. В зиндан полийку! Умереть всегда успеет.

Глава 41

Хельриг

Осенняя степь дышала в лица свежестью. Зелёный пышный ковёр трав сменился красножёлтым, а кое-где и вовсе бурым паласом. Небо медленно, но верно затягивало тучами. Если бы не обстоятельства, пожилой аварх предпочёл бы остаться в надёжных стенах в такой денёк.

Спозаранку они уже двигались в сторону аула. Мастер Зёруу на ослике и Ри, то скользящий по воздуху, то с удовольствием бредущий по ровной и упругой земле.

Тема поединка была уже обмусолена со всех сторон, как казалось Хельригу. И ему хотелось обсудить другое.

– Мастер, вы мудрый человек, много повидали, а скажите, как можно отличить радость от счастья? Почему в один момент человек считает, что он рад, а в другой – что счастлив?

– Ты никак не определишь, что именно чувствуешь? – усмехнулся аварх.

– С этим вообще проблемы, – неожиданно для себя признался Ри, – так долго не мог понять, что люблю жену, и только на вашем чердаке это признал.

– Я, конечно, не мудрейший, не скажу тебе истину в последней инстанции. Могу предложить только своё толкование, – предупредил Зёруу.

– О том и спрашиваю, – отозвался Ри.

– По-моему, их отличие значительно. Радость всегда проистекает от внешних факторов, в то время как счастье – это наше внутреннее состояние. Если я нахожусь с собой в балансе, гармонии – я счастлив. Ты вчера поймал рыбу на ужин – я рад.

– А можно ли радостью поднять уровень счастья человека?

– Хитрые ты вопросы задаёшь, над такими ещё подумать надо, – покрутил головой аварх и полюбопытствовал, – это ты о жене спрашиваешь? Или, может, о матери?

– Меня, наверное, ваш принцип больше интересует, – улыбнулся Ри, – для себя-то я уже многое решил.

– Принцип ему! Ишь, какой шустрый!

– Уж какого в ученики взяли, – в тон отозвался маг.

Сильный порыв ветра чуть не захватил головной убор аварха. Хельриг подумал и поставил перед ними воздушный щит. Ослик сразу подбодрился и побежал быстрее.

– Я всегда думал, что каждый несёт в себе ресурс для своего счастья. Но не для чужого. Поэтому очень неосмотрительно пренебрегать развитием своих ресурсов счастья в пользу чужих. Порой мы даже понять чужого счастья не можем, куда уж там повлиять на него, -рассуждал Зёруу. – По мне, так счастье всегда связано с принятием прошлого и благодарностью за настоящее. Кто-то может сказать, что это обычное удовлетворение от жизни, а я считаю это счастьем. У меня оно вот такое.

– Мастер, не так скоро, – взмолился Ри, – а в чём тогда это проявляется?

– Тут всё очень просто. Я благодарен Великой Матери за здоровье, крышу над головой, обед на столе и возможность участвовать в Её замыслах.

– По-вашему, счастье – это благодарность?

– Получается, что так, – кивнул Зёруу, – если завтра вдруг не станет моего домика, то у меня останется три из четырёх. Мне нужно будет либо понизить баланс: принять, что у меня теперь нет дома, и быть счастливым. Либо страдать, не в силах изменить ситуацию. Либо начать строить новый дом и возвращаться к прежнему равновесию.

– Интересно, – ошарашенно проговорил Ри. – Знаете, мастер, меня не хотели учить магии, потому что я был слишком слаб как маг. Но я с упрямством старался и верил. И смог. Получается, я хотел поднять уровень своего счастья?

– Это так. В норме каждый человек стремится повысить количество составляющих.

– Потому что все боятся терять, – сразу понял Ри.

– Да, потому что потерять единицу из четырёх – это совсем не то, что потерять единицу из ста, к примеру, – покивал аварх. – однако если ты не готов не на словах, а на деле впустить в свою жизнь новое, то его тут же и отнимут. Сколько раз такое замечал!

– Похоже на правду, – согласился Ри. – Когда я очутился в том амбаре, из которого вы меня забрали, то полагал, что потерял всё. Все свои единицы. Однако прошло какое-то время, и я выяснил, что обладаю ещё ресурсами. Вряд ли могу сказать, что был счастлив, однако это осознание помогло мне быстрее прийти в себя.

– Подобно тому как восстанавливать разрушенный дом, – подтвердил Зёруу, – ты знаешь, из чего исходить и к чему стремиться, ведь ты уже обладал этим. А сейчас давай-ка прибавим ходу. Ты, конечно, теперь великий маг, но моим старым костям в такую погоду явно будет лучше под крышей.

Глава 42

Дэйс

Эксперименты в лаборатории лера Бороса продолжались полным ходом. В дневные часы приходили маги. Сокровища из Южной Крепости испытывали стихиями, пытаясь определить их свойства и способы создания. Некоторые вещицы были опознаны, в секретных архивах академии нашлись записи артефакторов, которые закладывали уникальные функции в форму модных в те времена украшений.

Командор сдержал слово, пригласил мага жизни. Ваюта д’Эйри нашла время, чтобы разыскать Дэйса, познакомиться с ним и пригласить в гости с Лемаром. И заодно посмотрела на что-то там в Дэйсе, выставив Бороса из комнаты. Уходить артефактор не хотел, справедливо полагая, что от него пытаются что-то скрыть.

– Я так полагаю, что чувствуете вы себя хорошо, офицер? – задумчиво глядя вглубь его лба, спросила магиня.

– Да, лери.

– Угу, – рассеянно отозвалась она, – очень интересно, в первый раз такое вижу. Можно мне потрогать ваше лицо? Мне легче работать контактным способом.

– Да, конечно. Мне сесть?

– Да, – она энергично кивнула, – а лучше лечь. Давайте уж полностью посмотрим последствия. Варьяна упоминала, что вы отравились дымом лярчи и долго не получалось поправиться.

– Она сказала, что в итоге удалось изгнать из меня эту зависимость.

Дэйс вытянулся на кушетке, закрыл глаза. Лери предупредила:

– Больно не будет, но может быть неприятно, потерпите, пожалуйста, не двигаясь.

Ладони магини жизни в этот раз не дарили ощущение солнечного тепла и спокойствия, как касания Варьяны или лери Сальяры. Наоборот, они охлаждали и взбаламучивали всё у него внутри.

Волна неестественной дрожи шла вслед за движением рук лери по всему телу Дэйса от макушки до кончиков пальцев ног, оставляя тяжёлую усталость в каждой частичке организма. Долго. Изнуряюще.

– Всё, – наконец-то сказала магиня.

Дэйс открыл глаза. Она и сама показалась ему ужасно уставшей.

– Благодарю вас.

Лери кивнула:

– Давайте, чтобы подкрепить результат, вы сейчас пойдёте в свою комнату, примете тёплый душ и ляжете спать. Минимум часа три. Потом можно будет поесть.

– Вы расскажете, что увидели? – душ и сон были бы сейчас очень кстати, но объяснения Дэйс всегда предпочитал всему другому.

– Если подробно, то можно диссертацию защитить по этому материалу, – махнула рукой магиня, – только у нас нет больше таких везунчиков, как вы. Подозреваю, что вы уникум. Если вкратце, то наркотик, как вы, наверное, знаете, встраивается в системы жизнеобеспечения человека, становится необходимым элементом их дальнейшего функционирования. Именно поэтому человеку плохо и больно, когда он его лишается. Лярча считается одним из самых агрессивных наркотиков, её микроэлементы проникают прежде всего в кровь, кровеносные сосуды. Отсюда и самый явный признак отравления -голубая капиллярная сетка в глазах.

Дэйс кивнул. Тут было всё понятно.

– Истории давно известны случаи, когда нечто ядовитое, принимаемое в малых дозах, перестаёт быть убийственным для человека. Тот же мышьяк, его принимали многие правители чуть не с младенчества... ох, простите, вам тяжело, а я с лекциями.

– Нет-нет, расскажите! Мне интересно! – запротестовал Дэйс, хотя спать хотелось уже гораздо сильнее. – Я всё равно здесь ночую.

– Тогда подождите минутку. – она стремительно встала и вышла.

Пришёл ворчащий Борос, которого явно оторвали от интересного, но отказать Ваюте д’Эйри он не решился. Руководитель проводил его до душа, не дал заснуть, пока тёплая вода немного не подбодрила Дэйса. Борос завернул его в простыню, привёл обратно и торопливо ушёл к своим остановленным делам.

Лери вернулась как раз тогда, когда Дэйс заполз под одеяло и всячески старался не уснуть.

– Ага, продолжим нашу страшненькую сказку на ночь, – улыбнулась магиня. – Есть ещё исследования. Маги и учёные хотели выявить схему привыкания к вину и вызывания зависимости от спиртосодержащих напитков. Казалось бы, просто статистика, однако многократно подтверждалось наблюдение, что в южных странах вино не вызывает зависимости, пьянства как такового там просто нет. В северной части Полии, а также в Рамезии, Трании оно представляет серьёзную проблему. Видите, к чему я веду?

– Вы пытаетесь объяснить, почему авархи до сих пор существуют, – отозвался Дэйс.

– Отлично, молодой человек! Прямо в точку, – тихо рассмеялась магиня, – полагаю, что эти данные не озвучивают в курсе офицерской подготовки. Вы очень быстро сориентировались для того, кто слышит это в первый раз.

Это явно было сказано просто от души. В голове Дэйса пронеслись все его теории о самолюбии как разожравшемся пауке. Но слова лери не преследовали цели его задобрить или польстить. Она же преподаватель! Просто обрадовалась его быстрым и верным выводам. И выразила своё удовольствие. Дэйс подумал, что честность и искренность становятся куда более сильным наркотиком в его жизни.

– Благодарю, – улыбнулся он. – Так в чём моё отличие?

– У вас полный хаос, – развела она руками. – Наркотик по-хамски ворвался в ваш организм, всё и всех потеснил, везде оставил отметины и коридоры для себя. Как я понимаю, Варьяна умудрилась его выпихнуть с занятой территории. Кстати, не обольщайтесь на её счёт, если бы не ваша полноценная поддержка, ничего бы ей не удалось. Мы гораздо более властны над нашими телами, чем сами предполагаем. Маг жизни лишь проводник, как и любое другое средство. Ваше тело хочет жить и жить здоровым.

Дэйс неожиданно зевнул.

– Простите.

– Всё правильно, – сказала она, – не сопротивляетесь, я уже заканчиваю. С другой стороны, наркотик ушёл, а дорожки остались. Я сейчас постаралась придать импульс для того, чтобы всё вернулось на свои места, но некоторые изменения не проходят бесследно, особенно в том случае, когда пересекаются с другими изменениями. Вы ведь работаете с каким-то артефактом, я правильно понимаю причину вашего пребывания здесь?

– Простите, не могу вам сказать, – отозвался Дэйс.

– Ох уж эти военные, – пробормотала лери, встала и открыла дверь. – Лер Борос, мне нужен артефакт, с которым работает офицер.

– Возьмите сами, – донёсся ответ артефактора, – я сейчас не могу отойти.

Магиня вернулась с булавкой.

– Так вот в вашем случае эти опустевшие коридоры уже заняты. Я, конечно, образно говорю. Это ведь ваша вещь? Можете соглашаться, – усмехнулась она, – мне и так видно.

Дэйс не торопился признаваться. Видно так видно. Он пожал плечами. Она внимательно посмотрела на него и вздохнула.

– В отличие от моих и ваших коллег я считаю, что человек имеет право знать, что происходит с ним. Хотя бы в объёме той информации, которая известна другим. Итак, эта милая простенькая вещица куда более коварна, чем выглядит. Поскольку она была первой из тех, что нам с коллегами подсунул для изучения лер Борос, я могу сказать, что она сама по себе представляет воплощение руны. Руна довольно проста и относится к ограниченному количеству из тех, что раньше использовали для общения с богами напрямую.

– Я думал, что руны подобны словам, – удивился Дэйс. Он изо всех сил сдерживал зевоту, боясь, что магине станет скучно тратить на него время и она уйдёт, так и не рассказав до конца.

– Конкретно в этой зашифровано гораздо большее. И обращение к Деве-Луне, и обещание служить, своего рода присяга. Клятва быть руками, глазами и воплощением воли богини. Так что попали вы, молодой человек, по полному списку, – сочувственно покачала она головой.

– Откуда вы всё это знаете? – требовательно спросил он.

– Когда у вас будет время, полагаю, командор не откажется выписать вам пропуск в архивы академии, я лично проведу вас и покажу талмуд с религиозно-философскими дискуссиями древних мудрецов. Видимо, неизвестный нам артефактор прошёл дальше и воплотил их заключения вот в такую форму. Сразу скажу, что не знаю, как именно на вас влияет эта вещь. Но точно, что вы уже находитесь во взаимодействии. Сложно объяснить, вы не владеете магией, но, поверьте, есть своеобразные переплетения, по их родству мы можем заметить...

Дэйс нечаянно моргнул, и перед его глазами начали распускаться узоры – завитки давнишней сестрёнкиной вышивки. Зелёные, жёлтые, красные линии. Он разогнал их и увидел, как магиня тихо-тихо переставила стул подальше от его кровати и на цыпочках вышла за дверь.

– Лер Борос, офицер уснул, не будите его, пожалуйста. Хотя бы часа три.

– Хорошо, а булавка?

– Я оставила рядом с ним. Могу вам сказать, что теперь это его вещь. Хочется вам или нет, но некоторые артефакты сами выбирают себе напарника и не работают больше ни с кем.

– Это мы ещё проверим, – недовольно буркнул Борос.

– До завтра, мой уважаемый недоверчивый коллега, – засмеялась лери Ваюта.

Она ушла. Артефактор, мурлыкая себе под нос модную песенку, записывал результаты дня, а Дэйс не знал, что делать дальше.

Его явно не видели. Теперь он не хотел ни есть, ни спать. Попробовал – и не смог дойти до выхода. Вернулся к своему телу. Оно так и лежало на кушетке. Полное соответствие спящему человеку.

В этой комнатке он доходил до всех стен. Впрочем, слово «ходить» было неуместно. В какой-то момент он осознал своё «Я» существующим без одеяния из тела. Просто «Я у стены», «Я у кровати». Решение направиться куда-то и осознавание себя в этом задуманном месте осуществлялось в единое мгновение.

«Я около лера Бороса» – оп! Его «Я» не смутила даже крепко запертая дверь, обитая железом. Похоже, он пронизывает пространство. Или существует вне предметновещественного мира. Артефактор по-прежнему никак не реагировал, занимаясь делами.

«Я на крыльце лаборатории»... Нет, туда переместиться не получилось. Может быть, только пока?

Дэйс снова испытал странное чувство опрокидывания в себя, знакомое по тому единственному разу, когда булавка спровоцировала его странный выход из тела у Южной Крепости. Щека ощутила мягкость подушки, плечи – лёгкость и тепло накинутого одеяла. Похоже, эти внетелесные путешествия связаны с усталостью. Или нет?

Глава 43

Варьяна

В графском особняке была портретная галерея. Алесия д’Эйри с видимым удовольствием знакомила меня с изображениями предков. Каждому она давала короткую характеристику, и в моём воображении застывшие линии оживали, показывая черты личности:

– Огненный маг, он первым из д’Эйри перестал носить бороду. Это был вызов обществу, как ты понимаешь.

– А больше ничем он не прославился? – поинтересовалась я.

– Ну, как же! У него есть несколько открытий, награды. Это всё можно найти в семейном архиве, если захочешь, – благосклонно ответила графиня и сделала шаг к следующей картине, изображавшей молодую женщину с ребёнком, – а это его семья. С женой не повезло. Или ей с ним. Она была из небогатого рода, первой и единственной, в ком пробудилась магия. И замуж-то вышла из-за кровного наследства д’Эйри, без любви, а вот сын, как назло, отказался быть магом. Кстати, первым из д’Эйри.

– Кровное наследство? В первый раз слышу, – удивилась я, – это майорат так назывался в те дни?

– Что ты, дорогая! Так называются особенные родовые качества. Да ты и сама, наверное, когда-нибудь слышала о проклятии Дэйров? – интригующе улыбнулась лери Алесия.

– Конечно!

Она посмотрела на мои округлившиеся глаза и ошарашила:

– Ты сама из этой семьи, девочка, неужели не задумывалась о сходстве слов? Изначально оно называлось проклятием д’Эйри. Удивлена?

– Не то слово! – воскликнула я и спохватилась, – но вы ведь неслучайно заговорили об этом?

– В моём возрасте, Яночка, хочется успеть передать опыт внукам. А сейчас, так уж получается, что ты здесь самое заинтересованное лицо. Ты ведь маг жизни, как Ваюта? -испытывающее взглянула она так, что мне невольно захотелось поёжиться.

Кажется, более проницательный игрок разгадал и дедов план, и меня. Графиня грустно улыбнулась и легонько сжала мою руку, понимая и без моего подтверждения.

– Тут не надо быть ясновидящим, идиот-лекарь напугал мужа тем, что я умираю. А мне не сказал, думал, буду бояться. Разве уходить страшно? Куда страшнее остаться в этом мире одному, без любимого. Я очень сожалею о твоей потере, девочка. Очень.

– Спасибо, – тихо сказала я. – Но не отказывайтесь от того небольшого шанса, что в моём присутствии вам может стать лучше. Пожалуйста.

– Ты слишком долго росла совсем без родных, и теперь жалеешь потерять того, кого едва знаешь? – усмехнулась она. – А ведь в твоей судьбе виноваты мои ошибки.

– Расскажете?

– Для того и начала, – она повела меня в самое начало галереи. – Это основатель рода, первый граф д’Эйри, маг воды. Погиб от проклятия. Его жена – магиня воздуха, двое сыновей, тоже маги. Погибли от проклятия. Младший успел оставить бастарда, императорским указом введённого в род. Магрешётки, кстати, его изобретение. Дальше. Следующее поколение: его сын, рождённый в браке, две дочери. Сын погиб от проклятия, оставив наследника, одна дочь не выходила замуж, вторая вышла, её муж погиб от проклятия, детей не было. Оно как будто притягивало в семью тех, кто может стать его жертвой!

Графиня вела меня вдоль портретов, с которых смотрели молодые уверенные лица.

– А почему с такой статистикой за них всё-таки выходили замуж? Женились? – в ужасе спросила я.

– Время другое было. Долгая жизнь удавалась, скорее, как исключение, чем как правило. Мужчины погибали на войне, от болезней, несчастных случаев, женщины часто умирали от родов. Соответственно, и отношение к смерти было другим. На фоне остальных род д’Эйри выделялся отнюдь не короткой жизнью, а лишь способом смерти. Потому и название приклеилось как проклятие д’Эйри.

– Понятно, – прошептала я.

– Помнишь, я тебе вначале рассказала про девушку, которая вышла замуж за д’Эйри из-за кровного наследства? Так вот не все маги считали это проклятием. У немногих выживших происходил значительный скачок в освоении магии, позже они прославлялись как известные реформаторы и открыватели или просто совершившие значительные дела во славу государства. Находились амбициозные маги, которых это привлекало даже помимо богатства и происхождения д’Эйри.

– Приходилось отбиваться от женихов и невест? – не знаю, было ли уместно пошутить, но я попробовала немного развеять нагнетённую атмосферу.

Графиня неожиданно поддержала:

– А что! И приходилось! Люди не верят в то, что с ними может случиться что-то плохое. За многие годы каждое поколение делало свои выводы, по-своему боролось.

– А вы как?

Она вздохнула:

– В моё время д’Эйри уже давно научились скрывать свои особенности, маскируя под болезни и несчастные случаи. Не удивлюсь, если именно они и были инициаторами переименования проклятия в неведомых Дэйров. Я обо всём узнала от будущей свекрови накануне свадьбы. И знаешь, была настолько разгневана таким поворотом, застигшим меня врасплох, что, пожалуй, отказалась бы от твоего деда, если бы... если бы не ребёнок, растущий в моём чреве.

– А дед знал? Знает?

– Ха! Ты спроси его – помнит ли он, кто изображён хоть на одном портрете? – запальчиво высказалась она и тут же утихла, как будто ей не хватало сил долго сердиться. – Нет. Он не знал и не знает, как и твой отец. Мужчины совсем не интересуются историей семьи.

– Папа рассказывал, что у него был старший брат. – нерешительно намекнула я.

– Да, дорогая. Единственный маг из моих детей. Его унесло проклятие, выданное мной за лихорадку, – горько вздохнула она.

– Вы настолько сильно беспокоились, что правда принесёт много вреда вашим детям? – не удержалась я от упрёка во лжи.

Алесия не ответила на мой вопрос, погружённая в свои воспоминания.

– Можешь ли ты представить, девочка, что такое – потерять старшего сына и сразу узнать о том, что младший собирается жениться на магине-простолюдинке? Для меня это прозвучало как очередной похоронный звон, только теперь уже по внукам.

– И что вы сделали? – почему-то я не сомневалась, что графиня предпочла действовать.

– Пошла к твоей матери, конечно. Как в своё время моя свекровь. И так же выяснила, что сильно опоздала. Я предложила ей сделку. Хотела забрать или выкупить у неё детей, даже угрожала выкрасть вас с братом. Потому что шанс стать магом гораздо выше, если ребёнок растёт рядом с родителем-магом. Предложила ей денег, чтобы она могла уехать. Я сильно просчиталась. Ваюта исчезла, однако вместе с вами, не взяв денег. До сих пор не могу понять её поступка. Конечно, я никому не рассказала о своём визите.

– Вы с тех пор так и не поговорили друг с другом? – вдруг поняла я.

Графиня повернулась ко мне и серьёзно посмотрела в лицо:

– Прости меня, внучка. Это я во всём виновата. Не донесла правду, не объяснила. Только испугала твою маму. Хотя и было чего бояться. Я слабый человек, даже когда Кайден вернул свою Ваюту аж из Рамезии и родился Эстрос... прости. но я до сих пор каждую минуту боюсь известия, что она погибла от этого проклятия.

– Только боитесь? Серьёзно? Вы её уже похоронили, – с ужасом сказала я. – И меня заодно. Графиня молчала.

– И себя похоронили тоже, иначе не стали бы мне это всё рассказывать! – безжалостно продолжила я.

– Нельзя жить, ничего не зная об истории своей семьи и не делая выводов, – упрямо сказала она. – И не тебе меня судить!

– Простите, графиня, я не осуждаю, – сбавила я тон. – Мне жаль, что вы загнали себя в такую безвыходную ловушку. Просто я могу вам рассказать, что маму два раза настигало это проклятие, но она выжила. Что всю свою преподавательскую деятельность она ведёт исследования по этому проклятию и уже есть значительные результаты. Теперь-то я понимаю, почему эта тема не утратила для неё актуальность, хотя для неё самой уже всё в прошлом!

– Как... выжила? Всё? Можно не бояться? Давно? – пожилая дама совсем растерялась.

Я молча кивала на каждый вопрос.

– Но мне никто ничего не сказал, – графиня сильно сжала свои тонкие руки. – Когда они вернулись без детей, я чуть с ума не сошла от горя. – она нервно вздохнула, – до сих пор раскаиваюсь, что всё-таки не попыталась вас выкрасть.

– Бабушка! – у меня не хватало слов от жалости к ней, я её просто обняла.

– Я каждый день молюсь Олире-Матери о заступничестве для вас, – у неё покраснели глаза, графиня быстро заморгала и совершенно неаристократично шмыгнула носом.

– Ну вот! Вместо лечения я вас расстроила, – растерялась я.

– Возраст, Яночка, просто возраст, не обращай внимания, – отмахнулась лери Алесия неизвестно откуда взявшимся кружевным платочком. – Пойдём-ка лучше пить чай с бисквитами. Расскажи мне о Бартонском пансионе. И знаешь, дорогая, если твоя мама завтра не занята, приходите вдвоём. Я давно хотела узнать, как вы жили в Рамезии.