Текст книги "Комендантская дочка. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Дина Елизарьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Эпилог

798 год, 10 лет после захвата Южной Крепости. Лето Майра

– Пст! Комендантская дочка!

Тоненькая черноволосая девочка, спешившая домой из городской библиотеки, оглянулась и прищурила голубые глаза:

– Ну?

– Пойдёшь рыбалить вечером? На то же место? – из-за кустов вылез мальчишка, сын главной поварихи гарнизона.

Не просто так приглашал. С этой девчонкой рыба сама на крючок лезла, четыре раза уже было проверено!

– Если твоя мама нас вместе увидит, снова будет ругаться, что ты со мной водишься.

– Поворчит и перестанет, – махнул рукой юный рыбак, – зато батя всегда хвалит за улов, и сестрёнка знаешь какая охотница до сушёных ершей!

– Майра! – окликнул девочку мужской голос, – тебя мама искала. Дочка, ты бы хоть записку оставляла, куда собралась.

– Я же быстренько, пап, только книжку обменять в пришкольной библиотеке, – объяснила девочка.

– Здравствуйте, лер комендант, – почтительно сказал мальчик.

– Доброго дня, Жиан, – отозвался Ирхан, крепко удерживая на руках карапуза, потянувшегося, чтобы схватить чужую яркую кепку.

– До вечера, – Майра подбежала к отцу. – Папа, а можно твою боевую пару взять на рыбалку?

– Нет, – отказал Ирхан.

– А когда-нибудь можно будет?

Нет.

– Ясно, – вздохнула девочка. – А зачем мама меня искала? – и, боясь поверить своему предположению, выпалила, – тётя Варьяна написала, да? Меня берут на факультет естественных наук, да? Да? Папа, скажи!

– Не знаю, Майра, не знаю, – протянул Ирхан, – беги-ка скорее к матери, всё сама и услышишь.

798 год. Осень Варьяна

Дети, наконец, угомонились, совершенно утомив гостью. Этой осенью старшую дочку Элии и Ирхана приняли на младшее отделение Бартонской академию наук. Друзья приезжали и останавливались у нас на неделю. После их отъезда стало как-то пусто, и мы очень скучали.

Майра поселилась в общежитии при академии, к нам приходила только на выходных. Девчата радовались и устраивали бедлам вместе с ульсами. Хель водил их в Бартонский зверопарк или музейный комплекс. Завершались такие походы всегда в какой-нибудь новой кофейне, и мне притаскивали оттуда всякие вкусности, одобренные девочками. Муж отлично знал город и постоянно радовал детей новыми маршрутами и открытиями.

Раз в месяц все собирались и ехали в деревню в сорока километрах от Бартона. Там жила мама Хельрига с новой семьёй. Первым делом, вернувшись в столицу, Хель обратился к директору своего училища. Оказалось, что всё очень просто – его мама на самом деле всё это время поддерживала переписку с директором, узнавая новости о сыне. Только сама не хотела появляться, боясь, что он так и не простит её бегства. Она вышла замуж за фермера, очень поздно родила двойню, так что братишки Хеля были ненамного старше наших дочерей.

К бабушке Ваюте и дедушке Кайдену с Юстросом девочки забегали сами так часто, что их проще было встретить там, чем дома. Мы спокойно отпускали их одних, ведь в присутствии ульсов дочкам было вполне безопасно гулять по городу.

Вечерами Майра рассказывала о жизни в академии. Наши завидовали и тоже планировали поступление. А Элия регулярно присылала дочери гостинчики с южной границы и письма. Но сегодня вместе с обычной почтой пришло послание и на моё имя.

Сейчас три девчонки сладко сопели, развалившись вокруг Ресса с Мелкой на мягком ковре. Ульсы не спали, им тоже хотелось разлечься повольготней, но они терпели, поджав лапы, чтобы ненароком не потревожить покой своих подопечных.

Я улыбнулась и шепнула мужу:

– Очень удачно, я сейчас их сонных и разведу по кроватям, а ты пока письмо от Элии прочти. Завтра отнесу его д’Илмасу, и, подозреваю, больше мы его и не увидим.

– У меня встречное предложение, – возразил Хель, – я пролевитирую девочек, а ты бежишь встречать меня в тайном месте. И готовься. Будет пересказ содержания своими словами!

Я хихикнула и уткнулась лбом в плечо мужа, бодая его.

– Беги, Варя, – строго предупредил Хель, – иначе девчонок оставим так до утра! Им, кстати, и полезнее бы, с точки зрения дисциплины. Да?

Утром, передавая командору письмо, я вдруг вспомнила вчерашнюю ночь и успела перехватить нечаянную улыбку, спрятав от внимательного взгляда д’Илмаса. Начальство изволило хмыкнуть, давая понять, что мои усилия были напрасны, а я закусила своевольную губу.

– И что тут у нас?

– Я обвела красным карандашом...

– Вижу, – взгляд командора бегал по строчкам, а брови поднялись, как и у меня вчера при таких новостях.

Он дочитал и в своей излюбленной манере побарабанил пальцами по столу, спросил:

– Каков ваш прогноз? Сколько из действующих наркоманов переживёт ломку?

– За эти годы мы накопили хороший запас лекарств, в том числе и в филиалах. К сожалению, пока невозможно предсказать, сколько человек буду нуждаться в лечении, – осторожно сказала я, выложив перед командором папку с подсчётами. – Это результаты исследований и итоги последних пятилетней работы Центра анонимной помощи наркозависимым.

Давным-давно моя первая начальница отучила меня оперировать непроверенными данными и отвечать на вопросы в стиле «не знаю», так что первым делом сегодня спозаранку я побежала на работу, чтобы собрать приблизительную статистику по лекарствам и исцелённым.

Восемь лет назад, когда всё начиналось, казалось, что Центр – это временная мера. Я успела закончить факультет целительства в академии и родить двойняшек. Командор, как водится, успел придумать целый список вакансий, где бы ему хотелось меня видеть. Например, на должности дворцового лекаря. Сложный был разговор, однако мне удалось убедить д’Илмаса, что именно вопрос наркомании сейчас отчаянно нуждается в системном решении. До сих пор считаю ту беседу одним из важнейших моих достижений в жизни!

Сначала Центр имени Сальяры Ирден был создан на базе Императорского госпиталя и под руководством моей наставницы – магини жизни. В числе прочего мы усовершенствовали антидот, созданный лери Сальярой, и разработали ряд эффективных препаратов с успокаивающим и расслабляющим действием. Безопасники планомерно раскрывали пути распространения лярчи. Наркоманы лишались поступлений и приходили к нам.

Тогда я была уверена, что вот-вот мы вылечим всех! Когда мой выздоровевший пациент вдруг через полгода вернулся ко мне с подкреплённой зависимостью, зашедшей куда дальше и серьёзнее, – я испугалась. Кто же мог предполагать, что само возникновение и доступность такого Центра станут для обывателей доводом в пользу употребления наркотика?

Люди рассуждали так: что такого, я же помаленьку, не как эти наркоманы. А если вдруг сильно втянулся – так пойди и полечись, потом снова на чистенькое тело первая затяжка так хорошо ложится! И по кругу. За первым таким пробователем появился второй. Всем стало ясно, что «временность» Центра откладывается.

Как раз в этот период нас отделили от госпиталя, переселив в большое комфортное здание в северном районе Бартона, недалеко от нашего с Хельригом дома. Довольно обширная территория была огорожена высоким забором. Здесь был даже парк с озером и дубами-великанами. Впоследствии я убедилась, что спокойствие и величие старых деревьев играют очень большую роль в исцелении. Ведь как-то незаметно выяснилось, что после наркотика лечить надо не только тело.

В обновлённом Центре сформировали штат целителей, в том числе и магов. Долго не думая, начальство собрало урожай двух последних выпусков академии – молоденьких девчонок и парней, горящих энтузиазмом. К счастью, назначили солидного пожилого главного администратора, именно он отвечал за состояние здания, уборку и ремонт, закупку и распределение ресурсов, зарплату и юридические тонкости.

А меня просто утвердили главным целителем. Подозреваю, что без командора не обошлось. И вся масса молодых лекарей, каждый из которых мнил себя спасителем человечества, вдруг оказалась под моим руководством!

Вот это было веселье! Я почти два года таскала своих девчонок-двойняшек с собой на работу. Как-то умудрялась и их кормить и переодевать, и заниматься пациентами, и решать вопросы с подчинёнными. Центр успешно действовал. Нам даже писали благодарности на имя императора.

Ещё одной моей идеей, воплощённой с помощью нашего главного администратора, стало приглашение на встречи «интересных людей», как их называли мои целители. Курс выхода из зависимого состояния длился три недели, за это время пациента не отпускали домой. И каждые выходные к нам приходил какой-нибудь лектор.

На эту мысль меня натолкнула мама Хельрига в один из наших приездов. Мы как-то сидели, вспоминали о том времени, когда Ри уже поступил в училище, а она белкой крутилась в трактире у жадного хозяина.

– Почему же не ушли? – наивно спросила я.

– Куда идти, доченька? – развела руками женщина, – выхода не видела и даже не задумывалась. Утром вскочила, чуть умылась и надо уже бежать к котлам, ставить ранний завтрак. Вечером упала на кровать и уснула. Не всегда успевала даже одеялом укрыться, куда уж тут задумываться!

– И как всё изменилось?

Хель молчал, я чувствовала, что эта тема по-прежнему его задевает, но не потому, что его оставили. А потому что он не мог тогда помочь маме.

– Когда Ри ушёл, хозяин попробовал найти мальчишку на обслуживание. Придёт такой сирота, покрутится денёк. Вечером просит плату за отработанный день. Хозяин – в крик, чуть не в драку. Вот и пришлось ему девушек нанимать, они быстро выскакивали замуж, да он не горевал, мол, на место подавальщицы всегда десяток найти можно. Как раз тогда мне Ри и сказал, что собирается все свои деньги на меня пустить. Перепугалась я, что бревном лягу против его будущего и всю жизнь он только и будет маяться с матерью-старухой. Вот и сказала так. А ведь я уже похоронила себя тогда, дожить бы свой век да к Войру-Временнику на вечное поселение. Только хозяин, видимо, так не думал, раз запрещал мне в зале показываться. Боялся, что уведут, видно, – и она хихикнула.

– Чего ж боялся, а сам-то не звал? – лукаво спросила я.

– Ой, деточка, – махнула свекровь рукой, – потерять повариху для него было страшнее, чем желалось приобрести жену. Но однажды он не рассчитал, подавальщица уволилась, а новую найти никак не мог. Вот и пришлось мне целую неделю бегать с подносом. Мне-то, конечно, не до того было, чтобы знакомиться, а вот кое-кто меня тут и углядел! – она довольно взглянула на мужа. – Долго потом ходил, уговаривал. А мне и терять-то вроде нечего было, а вот страшно было всё бросить!

– Что всё-то, мам? – не выдержал Хель.

– Это ведь была моя жизнь, сынок, – тихо ответила она, – эти ранние подъёмы и короткий сон, котлы и кастрюли, в ларях продукты лежали так, как мне надо. И привыкла я радоваться тому, что сегодня угадала – всё наготовленное съели и просили ещё добавки. А порой удавалось хозяина на новенькую задумку уговорить, так здесь уж почти счастье было. Я неделю словно летала, если сочиню какую-нибудь вкусность!..

Этот рассказ обосновался во мне и не давал покоя. А многие ли заглядывают за круговерть своей обычной жизни? Может быть, для «моих» наркоманов капелька лярчинового масла и есть «словно летать»?

Да и сама я насколько видела эту жизнь за пределами службы, учитывая, что муж, отец и дед, друзья и даже подруги у меня военные? Бабушка Алесия, мама и Эстрос иногда казались такими чудаками, я уж молчу про тётушку-герцогиню, виделись мы с ней редко, но каждый раз она меня потрясала своим образом жизни и мышления. Так, может, и стоит иногда послушать людей, которые занимаются чем-то совсем другим?

Наш главный администратор, с которым мы к тому времени хорошо сработались, выслушал мою речь немного скептично, но не запретил, даже подготовил лекционный зал.

Самым первым лектором, обнаглев, я пригласила командора, не особо надеясь на успех. А он и согласился! У нас как раз все палаты были заняты высокой аристократией, которая требовала особого отношения к себе, маститых лекарей и поправок в курс лечения. Как рукой сняло все претензии после получасового выступления д’Илмаса. Надо сказать, что слушали его все: главный администратов, пациенты, обслуживающий персонал и сами целители – даже те, кто был после дежурства или в отпуске.

Вроде ничего особенного не говорил командор – напомнил историю открытия наркотика и распространения, кратко рассказал об усилиях безопасников в этом направлении, чёрненько подчеркнул опасность и похвалил наш Центр. Однако лекари и хозяйственники расцвели, а пациенты за неделю стали серьёзнее относиться к лечению.

Потом я приглашала выдающихся деятелей наук и искусства, без зазрения совести используя тётушкины связи, чтобы добыть списки представленных к награждению от разных гильдий. Мы устраивали выставки картин и зазывали к себе на выступления малые театральные коллективы.

С удовольствием узнавала о том, что некоторые бывшие пациенты нашли себя в меценатстве или начали новое дело. Не все боялись огласки. Были и те, кому эта анонимность нисколько не была нужна. Именно они и присылали красивые благодарственные письма, мы завели себе стенд и вывешивали их туда. Эти люди были настолько воодушевлены новым отсчётом жизни и благодарны, что давали интервью журналистам из «Скандальной хроники», и о Центре узнавали в разных уголках Империи.

К нам начали поступать письма и запросы отовсюду. Тех, кто вёл в одиночку борьбу с зависимостью, проигрывал и страстно хотел стать свободным, оказалось много. Мы начали открывать филиалы, самые наши перспективные лекари уезжали принимать дела, а к нам поступал новый выпуск академии.

Моё наивное представление «скоро-скоро мы всех-всех вылечим от этой заразы!» давно уже не всплывало в памяти. Но письмо Элии снова зажгло надежду.

Спустя месяц Хельриг

Дэйс выглядел щеголем в новомодном транийском наряде. И улыбался очень современно -вместе с усами, закрученными на гвардейский манер. Друг сидел справа от командора Тайной службы, единственное свободное место оставалось слева от главы службы безопасности. Видимо, все остальные предусмотрительно пришли пораньше и сели подальше, не зная причины внезапного вызова.

Дверь закрыли гвардейцы с той стороны. Ри поздоровался со всеми присутствующими и уселся.

Д’Илмас не замедлил:

– Что ж, все в сборе. Итак, из двух независимых друг от друга источников поступила следующая информация. Дословно. Круг шаманов выступил с заявлением, что Великая Мать со следующей весны отнимает силу лярчи. Растение в любой его части лишится наркотических свойств.

Ри заметил, как резко нахмурилась бывшая наставница Варьяны, занимавшая пост главного целителя Имперского госпиталя:

– А старые запасы?

– Об этом ничего не было сказано, лери Маерс, поэтому необходимо иметь в виду все варианты.

– А сами авархи об этом знают? – подал голос с другого конца стола финансовый советник императора.

– Не все, пока только самая верхушка. Наши коллеги в Орайвал-Айаре всячески сдерживают преждевременное распространение информации, чтобы избежать паники, -ответил д’Илмас. – Каждому из вас было предложено собрать сведения по своему направлению о влиянии лярчи как наркотика. Кто желает высказаться первым?

– Давайте, я начну, – вызвалась целительница. – Десять лет назад, после открытия Сальяры Ирден успешность лечения от данной зависимости возросла до 60%. Если сравнивать с предыдущими показателями, то был сделан огромный шаг вперёд. Я сейчас не буду вдаваться в подробности, однако до открытия лери Ирден выживал лишь один из пятидесяти зависимых.

Важный вклад в изучение внесла Варьяна Вольди. Именно она заподозрила в наркотике паразита, то есть форму жизни, существующую за счёт чужого организма. Отсюда оставался один шажок до следующего принципиального вывода. За последние годы мы приблизились к пониманию взаимодействия лярчи и человеческого тела. Так вот я хочу сказать, что наркотик вполне может вести себя как симбионт! Более того! Он так себя и ведёт у авархов!

Она хлопнула ладонью по столу, как будто сказала что-то крайте интересное, даже азартное.

– Я вижу, вы пока не понимаете разницы. Однако помните тех девочек, которых авархи ежегодно сплавляли к нам? Раньше продавали, а после Соглашения стали просто приводить и сдавать в императорскую службу опеки. Мы задались вопросом – почему именно эти девочки, а не другие? По какому принципу шаманы отбирают детей у родителей? Сами они несли какую-то чушь типа «Великая Мать приревновала», но мы же современные люди, которые не учитывают эти тёмные суеверия!

Целительница торжественно обвела взглядом присутствующих и сказала:

– Так вот, дорогие мои. Мы провели исследования. Именно в организмах этих девочек наркотик так и не смог стать симбионтом. В подростковом периоде, когда внутреннее движение в теле ускоряется в разы, им всем, всем без исключения, на родине грозила смерть от наркотика, ставшего паразитом.

– В чём принципиальное различие? – спросил Дэйс.

– Уж вы-то могли бы и не спрашивать, молодой человек, – с достоинством проговорила магиня, – вы и сами, как бывший зависимый, отлично должны помнить эффект от задержки дозы. А вот задумайтесь, например, о вашем приятеле Наранбаатаре, которого все нынче знают как профессора химии Бартонской академии. Был ли у него синдром отмены? Нет! И ни у кого из авархов не будет в следующем году, если Великая Мать не раздумает со своим планом. Зато! Зато! Многие свалятся с банальными простудами, воспалениями, долго будут заживать самые малые ранки. Вот таким был дар богов Орайвал-Айару.

Она раскачивала головой, будто под приятную музыку:

– А представьте! Приподнятое настроение, лёгкое отношение к смерти и жизни, защита от серьёзных заболеваний – всё это гармонично и удобно встраивалось в раннем возрасте и сопровождало всю жизнь.

Хельриг спросил:

– А как же наши пленные, которые вернулись из Орайвал-Айара?

– Несравнимо, – отрезала целительница. – Там жизнь с младенчества в окружении аромата, а здесь часть лета. Это естественный запах, рассеянный в воздухе, а не концентрат, как в масле или дыме, которые применяют для одурманивания. Хотя если бы девушки остались ещё на годик, а особенно родили там деток, то лярча неизменно стала бы симбионтом каждой. Или паразитом, если бы организм сопротивлялся.

– Давайте уточним, лери Маерс, с медицинской точки зрения, чем именно нам грозят происходящие события? – спросил д’Илмас.

– Тут проще сказать, чего не будет, – задумалась целительница, – однозначно не стоит ждать того, что авархи вдруг ринутся к нам на поиски дозы. Это стопроцентно. Они поначалу даже и не заметят, что из их жизни исчез такой важный компонент. Можно гарантировать, что в течение пяти лет на территории страны резко увеличатся заболеваемость и смертность от самых простых болезней, которые мы и за серьёзные не считаем. Это первое и очень важное.

Она замолчала, а многие, включая командора, и правда записали.

– Далее. Исчезнет такой сдерживающий фактор, как благодушная эйфория. При их безалаберном отношении к здоровью и жизни возрастёт количество поединков, вот вам вторая волна смертности! За ранами они не научились ухаживать, привыкнув к действию симбионта, который обезболивал и давал антисептический эффект. Это второе.

Третье – молодое поколение перестроится быстрее. А вот лет с сорока тело уже не так способно к восстановлению. Я, хоть и не шаман, но предрекаю быструю смену правительства. Может, не в самом Алтан-маке, но в провинциях старшее поколение уходить будет очень быстро.

Ну и четвёртое. Не знаю уж, как там ваше ведомство решит, Трай, а я думаю, что подружески помочь бы соседям. А?

– Благодарю за подробное освещение вопроса и ваше ценное мнение, лери Маерс, -отозвался д’Илмас. – Следующим я предлагаю высказаться Хельригу Вольди. Он новичок в нашем традиционном совете, может быть, кому-то незнаком. Молодой человек руководит особой группой магов, подчинённой непосредственно императору. Группа создана на базе одновременно двух ведомств: коллегии магов и военсовета империи. И задачи решает соответствующие, поэтому, собственно, и не было раньше необходимости привлекать. Мда. Итак, Хельриг, вам слово.

На стене кабинета, как в учебном классе, висела доска со сменными листами бумаги. Ри несколькими линиями обозначил карту. От Бартона до Алтан-мака. Южная Крепость располагалась почти посередине прямой, протянувшейся между двумя столицами.

– Как человеку, мне очень хочется верить в благоприятный для Империи прогноз лери Маерс. Как кадровый офицер, я обязан предполагать худшее развитие событий. А именно возможны беспорядки на сопредельных территориях. Нападения. Война. Дипломатический корпус скажет за себя, – Дэйс кивнул, – а мы должны решить простые задачи: защитить людей, отстоять территорию нашей страны. Таким образом, нашей группой разработан комплекс мер по исключению внезапного нападения противника.

После десятилетней давности захвата Южной Крепости введён ряд значительных изменений. Все боевые соединения обеспечены новым типом сторожевых упредителей. В прошлом году с новой разработкой они все были оснащены не только сигнальным действием, как было ранее, но и обездвиживающим эффектом. Пока ещё только в течение половины суток, но исследования в этой области продолжаются.

На новых территориях, перешедших к Империи с приданым Её Высочества Азалии ак‘Колейн, возведены форпосты, способные принять до ста воинов. В приграничном графстве за это время созданы два питомника ульсов. Также обустроено несколько эвакуационных пунктов.

По ходу рассказа Ри отмечал красным маркером на нарисованной карте расположение названных объектов. Теперь вся граница казалась охваченной яркой лентой защиты.

– По линии магических оборонно-наступательных действий в скором времени мы сможем предложить принципиально новое оружие. Концентрат стихии огня в капсуле размером с апельсин. Данный вид оружия в сравнении со стрелами проигрывает в убойности, однако наносит довольно обширные телесные повреждения, разжигает панику так же легко, как костры. Пока ближнего действия, но ведутся испытания с арбалетами и баллистами.

Многие из вас за это время привыкли и ежедневно пользуются портативными перемещателями. А ведь это тоже наша военно-магическая разработка, позже переданная гражданским магам. Перед нашей группой поставлена задача создать стационарный перемещатель людей...

Дэйс встал и ошеломил собравшихся международным обозрением. Так, в Гросе, наркоманию не преследуют, наоборот, все составляющие лярчи входят в список подакцизных товаров, и государство регламентирует распространение. В Трании ситуация складывалась лучше, чем в Полии, из-за удалённости от источника. Однако там не было опыта лечения зависимости, а круги средней и высшей аристократии уверенно пользовались духами с лярчиновым маслом. Рамезия была бедна, как галка, и как оная же тащила к себе всё блестящее. И нет, чтобы что-то хорошее, а – да, да, вы угадали. И только Валлидия, единственная из соседей, могла похвастаться отсутствием наркоманов. Диктатура власти шаха не может терпеть соперников ни в каком виде, тем более неконтролируемом. Там и не пробовали лечить, казнили хоть за хранение, хоть за употребление, за продажу убивали сразу всю семью.

Финансовый советник рассказывал настолько долго, что Ри чуть не начал зевать, однако всё заканчивается, и глубинное погружение в динамику валового внутреннего продукта Орайвал-Айара, наконец-то, завершилось. Ещё выступали представители различных служб и ведомств.

Последней встала женщина. Жрица Олиры-Матери.

– Уважаемые леры и лери, со своей стороны я скажу, что мы тоже были извещены о грядущих переменах. В храмы и приюты Южного региона уже направлены средства и люди для расширения духовной помощи. Нам было дано знание, что кризис неизбежен, но он будет контролируемым и при должной подготовке завершится бескровно и довольно быстро.

– Что имеется в виду под «должной подготовкой»? – сразу отозвался д’Илмас.

– Вас же не зря предупредили, командор, – прямо сказала она. – Можете считать, что страны и люди проходят глобальный божественный экзамен. Сказано, что мы обладаем всеми ресурсами для разрешения проблемы. Однако, – она улыбнулась, – Мать всегда снисходительнее к тому, кто сопереживает, поэтому я настоятельно рекомендую прислушаться к совету лери целительницы и помочь по-соседски.

– Я вас услышал, – нейтрально кивнул д’Илмас. – Благодарю всех за представленные сведения, в случае новых озарений и открытий прошу не стесняться, сообщать сразу, -ироничный взгляд достался лери Маерс, увы, так и не заметившей иронии в своей глубокой задумчивости.

808 год, 20 лет после захвата Южной Крепости Майра

Молодая брюнетка, гордо выпрямившись, стояла у стола.

– А ты усаживайся и обсудим, – миролюбиво сказал Ирхан.

– Вы просто не понимаете! Какие гаремы, это же прошлый век! – возмущённо выпалила дочь. – Между прочим, с нами на курсе учился сын алтан-хана, очень продвинутый молодой человек!

– Симпатичный? – как бы невзначай спросила Элия.

– Мама! Он младше меня на целый год!

Элия с иронией покачала головой:

– Ну, если так, то, конечно, слишком молод. Тогда тем более я не понимаю, с чего ты вдруг решила работать в Заах-хотыне. Пусть нам тут можно на лошади по мосту добраться или паромом, но всё-таки другая страна.

– Там очень перспективно! Да и вакансия точно по моей специальности! Даже мама тёти Варьяны туда ездила читать курс лекций! И ты сама уже который год катаешься на летние встречи со своими подругами Майрой и Катисой. А они ведь полийки! И ничего?

– Ты, конечно, помнишь, что меня от самой границы охраняют двое нукеров, которых выделяет лично хан Ухаантай. А подруги мои как раз таки вторые жёны у своих мужей, -строго напомнила Элия.

– Зато они всегда на виду, не то что эти старые клуши, первые жёны. Всем известно, что это лери Майра открыла сеть музыкальных школ для девочек. А у лери Катисы, между прочим, в этом году вышла третья книга стихов. Ты не знала?

– Дочка, ты сама себе противоречишь, – вздохнул Ирхан, – то гаремы для тебя прошлый век, то ты вдруг говоришь, что неважно – какая жена по счёту, главное – какой она человек.

– Ой, пап, – на секунду смутилась Майра, – просто хотела сказать, что сейчас не старое время. Все эти ужасы с лярчой и гаремами давно уже старческие страшилки. В юртах там уже только самые ретрограды живут, а по производству керамики Орайвал-Айар считается непревзойдённым. В 799 году, когда старый улаан-хан умер от насморка и провинцией стал править Ухаантай, очень многое изменилось. Теперь у них женщина называется архина, красиво ведь? И работать им позволяется. И учиться. И мудрейший Суан иногда в Заах-хотын приезжает!

– Всё в кучу свалила! – изумлённо всплеснула руками Элия. – С архиной это придумка твоей тёзки, всё ей не нравилось, что авархские женщины без названия ходят. Но Великая Мать с ними, этими архинами. Ты мне лучше скажи, почему ты не захотела остаться в Бартоне? Мы с отцом уже готовились тебе там жильё покупать.

– Ты ведь так с Эстросом сдружилась и с девочками? – поддержал жену Ирхан.

– Да, конечно, – замялась Майра. – Только, помнишь, мам, ты меня в пятнадцать лет взяла на встречу с мудрейшим?

– Кажется, он не произвёл тогда на тебя никакого впечатления? – напомнила Элия.

– Он-то нет. Просто чудной лысик в балахоне. А вот Великая Степь – да. Вы можете мне не верить, но я больше никогда и нигде себя так не чувствовала, – тоскливо пробормотала дочь.

– Так – это как? – с тревогой спросил Ирхан, отмечая, что пальцы жены вцепились в столешницу и побелели от напряжения.

– Свободно. Спокойно. Со мной будто говорили и звали приходить ещё, – грустно сказала Майра.

– Вот как, – Ирхан понимающе покивал, перетягивая на себя внимание, – давайте-ка, на сегодня разговор об этом закончим. Ты подумай ещё, дочка, время у тебя есть, торопиться некуда. А завтра-послезавтра поговорим подробнее. И поищи младшего, будь добра, наверное, опять на речку удрал со своим Жианом.

– О! А Жиан ещё здесь? – оживилась девушка, – сейчас поищу.

Ирхан, не дожидаясь её ухода, придвинул свой стул и притянул жену к себе в объятия.

– Ну, начинай, – шепнул ей тихонько.

– Я всё-всё понимаю, – решительно сказала Элия и замолчала. Покусала губы и уточнила,

– всё-превсё понимаю, да.

А потом внезапно всхлипнула.

– Ну вот, – прогудел муж, голос которого с годами становился всё роднее и красивее. – Она ведь права, родная. Авархи сильно изменились буквально за поколение. Молодым те ужасы, которые ты помнишь, и вовсе кажутся небывальщиной. В Заах-хотыне, почитай почти вся Южная побывать успела. Современный город, приветливые люди. А помнишь авархскую эпидемию? Тогда добровольцы до Алтан-мака доезжали и дальше, пока развозили противопростудные сборы. Некоторые так и остались, переженились, теперь сюда в гости ездят. Каждый день на пароме все билеты проданы, подумывают дополнительный рейс запускать. Езди хоть каждый выходной, хочешь – на неделю в караван-сарае там останавливайся – все условия созданы. А уедет Майра на Восточное побережье – и будем видеть дочку раз в год.

– Но зачем? Зачем она Ей? – она подняла взгляд на лицо любимого человека, который всегда-всегда находил правильные ответы там, где она пасовала со всем своим шаманством и житейской смекалкой.

– Наверное, и Великой Матери иногда хочется просто с женщиной поболтать, а не вещать всякие важности авархским мужикам, – предположил муж.

– Ладно, убедил ты меня, – жена отвернулась, выдавая нежелание расставаться с дочкой.

У Ирхана и самого сердце не на месте было. Хотелось схватить своевольницу Майру, застращать, никуда не пущать! Наложить родительское вето и строгий запрет. Ага. И убежит девчонка, да как бы не в самую кучу неприятностей. Нет уж, пусть лучше перед глазами. И под божественной защитой.

– Знаешь, родная, – он дождался, пока жена снова глянет на него своими большущими глазами, – пусть наша дочка дружит с Великой Матерью. Я не против.

– Согласна, – одним уголком губ улыбнулась Элия, – пусть уж лучше дружит. Но всё-таки я сама съезжу и всё проверю!

Майра сидела на берегу Билаюра и смотрела на ту сторону.

В голове роилось громадьё планов. Родители как хотят, а она завтра непременно поедет на собеседование. Это именно то, чего она хотела, ради чего так долго училась и ждала. Она чувствовала прямо отсюда, как другой берег манит её тем неизведанным, к которому так хотелось прикоснуться.