Текст книги "Комендантская дочка. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Дина Елизарьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Глава 47

Дэйс

Дэйс исследовал свою способность, как лер Борос новые артефакты, – тщательно, ведя дневник наблюдений, но не считая нужным делиться этой информацией с артефактором. Потому что «а зачем?». Вот Траю д’Илмасу сказать придётся, ибо он единственный, кто может отдать ему булавку.

Скромное магическое изделие было многофункциональным. Теперь для выхода в полусон Дэйсу не нужно было соприкосновение кожи с артефактом. Достаточно того, чтобы булавка была рядом. Она была катализатором полусна, она же была якорем, который притягивал его «Я» обратно в тело.

Он не успевал высыпаться за своё обычное время сна, но это было не так заметно, как то, что он стал больше есть, например. Ещё теперь он мог уснуть просто усилием воли. В любой момент суток. Или просто уснуть, не вовремя и в неудачном месте.

Дэйс не совсем понимал свои возможности. Когда он смог в полусне выбраться из лаборатории наружу, то не ощутил ни ветра, ни холода. Тактильные ощущения отсутствовали полностью.

Он мог видеть. Однако не так, как глазами, направленно, а разом смотрел на всё вокруг. Если бы у его «Я» присутствовала голова, то она, наверное, кружилась бы.

Мог слышать. Это было привычнее, ведь человек и так слышит всё одновременно. А чтобы получше расслышать, оборачивается к говорящему. «Обернуться» в полусне не получалось. Зато удавалось сосредоточить внимание. Тогда становилось видно и слышно куда чётче, чем в состоянии рассеянного наблюдения.

В первые ночи он исследовал лаборатории. Первое впечатление о скромных размерах оказалось обманчивым, на самом деле здание углублялось в землю на два этажа. Да и народа здесь оказалось много. Несмотря на ночное время, учёные и маги проводили опыты, записывали результаты. Дэйс побоялся приближаться, чтобы не выдать себя в самом начале своих исследований.

С каждым его погружением в полусон удавалось достигать всё большего расстояния от спящего тела. Вчера он понял, что своим «Я» теперь способен добраться до главного корпуса. Сегодня со всей наглостью он заявился прямо в кабинет командора.

Можно было бы понять, что эти двое в любом случае должны были научиться контактировать. Но застать их вот так, за распиванием чая с печеньем и откровенными высказываниями, наверное, удавалось немногим. Жаль, что он опоздал. Похоже, пропустил начало интересного разговора.

– Трай, ты знаешь, я далёк от мысли осуждать решение отца, – наследник империи крутил в руках чашку из тонкого фарфора, привозимого из Валлидии. – Но хотелось бы понимать подоплёку происходящего, хотя бы сравнивать свои выводы.

– Каждая должность накладывает отпечаток, – пожал плечами командор безопасности. -Умение принимать решение в одиночку – это необходимое качество любого руководителя, а при управлении страной воля императора выходит на абсолют.

– Странно думать о профессиональной деформации королей, – усмехнулся принц.

– И тем не менее... тем не менее... – задумчиво отозвался д‘Илмас. – Алерс, ты ведь не думаешь, что твоё положение сравнимо с положением любого другого аристократа. Груз ожиданий куда тяжелее, а он сильно влияет на становление характера. Уместнее сравнивать тебя с отцом в том же возрасте, чем даже с братом.

– Проще говоря, ты ожидаешь, что я стану таким же? – то ли спросил, то ли констатировал принц.

– Да, – прямо ответил командор безопасности, – я вижу все задатки для уверенного самодержца. Не могу передать, как это меня радует. Особенно в сравнении с Транией и Гросом, которые вот уже два века кокетничают с парламентом и из принцев растят болтунов.

– Слова-то какие подобрал! Кокетничают... болтунов... Я подозреваю, что там иначе и не получится, слишком сильны аристократические семейства, – вступился за соседей наследник.

– Слишком много в них плещется королевской крови, – уточнил командор.

– Или так, – согласился Алерс ак’Колейн, – однако Валлидии, например, где с каждым поколением в светское общество добавляется по паре принцев, это совершенно не мешает оставаться абсолютной монархией.

–Ты просто не в курсе количества ежегодных заговоров и покушений в этой самой Валлидии, – махнул рукой безопасник.

– Получается, ослабление связей с высшими родами – это и есть одна из причин нашей с братом женитьбы на заграничных невестах?

– Одна из. Угу. Предположительно.

– Соответственно, усиление контакта с другими правящими домами – ещё одна.

– Логично, – согласно кивнул командор.

– До отца никто так не делал, предки предпочитали укреплять поддержку внутри страны. Сейчас же он дал высшему свету надежду на возвышение, однако мне сегодня доставили портрет транийки, и отец определённо высказался, что вариантов не предполагается.

– Насколько мне известно, сердечными склонностями к эээ... девушкам из полийской аристократии ты не страдаешь, – д‘Илмас пошевелил пальцами, обозначая весь высший свет.

– Вообще не страдаю, – фыркнул принц, – в отличие от Эджемона с его цветником, я предпочитаю чёткие деловые отношения, а в этом самом кругу они просто невозможны.

– Вот и воспитаешь себе партнёра, – философски заметил командор.

– А брат кого воспитает? – с досадой проворчал наследник, – к нему едет девчонка, которую и принцессой-то назвать нельзя с учётом того, как в Орайвал-Айаре к дочерям относятся.

– Вот это ты напрасно обобщаешь, – покачал головой д‘Илмас, – конкретно эта девочка приходится внучкой действующему валлидийскому шаху. Между прочим, первая дочь от первой любимой жены алтан-хана.

– Это должно означать что-то хорошее? – иронично спросил принц.

– Может быть, ничего. А может быть – всё. Любые обстоятельства могут послужить как победе, так и поражению.

– Ты становишься философом, Трай.

– А куда с вами денешься? Приходится, – усмехнулся командор. – Ну что? По домам?

– По домам, – согласился принц. – Чай выпит. Печенье закончилось. Кстати, где ты такое вкусное берёшь?

– Вот скажу я тебе, а ты и в гости перестанешь заглядывать, – поддразнил д‘Илмас.

– Трай, мы ведь договорились? Полное досье на обеих невест в трёх экземплярах, мама тоже просила. И не позже послезавтра. Сроки давят, Эджемон почти готов к отъезду.

Любопытство, державшее Дэйса в командорском кабинете, ослабело, уступив место беспокойству, и переход обратно в тело произошёл мгновенно и без его желания. Всё-таки он никогда до этого так надолго не находился в полусне. Завтра опять будет клевать носом и есть, как не в себя. Но оно того стоило.

Дэйс привычно сосредоточился на ощущении наволочки под щекой, убеждаясь, что он снова в своём теле и всё в порядке. Теперь достаточно и этого, а в первое время он проверял себя щипками, ощупывал лицо, чтобы увериться в его наличии. Ну и ладно. Всё равно в эти моменты его никто не видел.

Завтра он рассскажет д‘Илмасу о действии артефакта. Всё завтра.

Глава 48

Элия

Майра больше не появлялась. Зато с утра, когда Элии сбросили очередную порцию еды, охранник задержался, чтобы сообщить:

– Твоё прошение к шилдэг-ээж удовлетворено. Можешь вознести благодарственную молитву. Тебе разрешено участвовать в состязаниях. Завтра.

– Скажите, против кого меня выставят? – крикнула Элия.

Но охранник уже отошёл от края.

В самом деле – какая ей разница. Главное, что она погибнет при свете солнца и быстро. И кстати говоря, не так мучительно, как предыдущие гости этой уютной ямы.

– А может быть, мне просто захотелось блеснуть напоследок? Ага, блеснуть. И не иначе как бритой макушкой!

Элии было просто необходимо говорить вслух. И ей абсолютно всё равно было, к кому именно она обращается. К себе самой ли, к богине или образам других узниц.

Она ощупала голову. Волосы уже чувствовались, но с их светлым цветом голова, наверное, всё равно казалась лысой.

– Красавица, что ни говори. Комендантская дочка, – произнесла высокомерно.

Тронула пальчиками воображаемое колье на груди, привлекая внимание. Тыльной стороной ладони легко провела по шее назад, словно откидывая длинные локоны.

– Разрешите пригласить на танец, лери? Разрешаю!

Подхваченная невидимым партнёром, она закружилась в вальсе вокруг корзинки с лепёшками и кувшина воды. Недолго. Неловко ступив на неровную поверхность, она упала и с ужасом почувствовала одолевающую слабость и хрипы в груди. Однако страх быстро уступил место тупому безразличию:

– Вот и к лучшему. Быстрее отмучаюсь...

Если бы охранник захотел проверить, то увидел и, возможно, порадовался бы, что осуждённая наложница последовала совету – улеглась прямо на землю и забормотала:

– Благодарю тебя за всё, Великая Мать.

Только, конечно, в охране улаан-хана не водилось сентиментальных людей.

Ирхан

Всю крепость лихорадило. Везде строили, красили, копали, сажали, возводили, украшали. Прибывшего из столицы церемониймейстера торжеств (по слухам, большую шишку в высшем свете) креативные идеи осеняли одна за другой.

Ведь грядёт помолка второго принца!

Сначала распорядитель запечалился, что Южная смотрится слишком серо и уныло для празднования. Мэр извернулся и выделил средства, чтобы все крепостные стены побелили. И снаружи, и внутри. Естественно, со стороны гарнизона этим и занимался, собственно, гарнизон с согласия и устного приказа начальства. Впрочем, новый комендант пробовал спорить, но весьма скоро был деморализован указаниями своего руководства.

Во-вторых, императорский затейник решил нарядить городскую площадь и храм, уцелевший после набега авархов. Для этой цели из окрестных сёл привезли деревца на посадку. Листья на них завяли на второй – третий день и начали облетать. Городские мастерицы в срочном порядке обшивали листвой и белоснежными бутонами всё это великолепие. После первого же дождя бутафорное убранство провисло, было велено снимать всё, крахмалить и держать наготове.

В-третьих, организатор затребовал у коменданта парад в честь прибытия и организацию боевых учений на следующий день.

В-четвёртых, придумал торжественное выплывание местной рыбацкой флотилии навстречу невесте. К счастью, для участия в этом безобразии стражей не трогали, обошлись силами горожан.

«Романтика, – комментировал ехидный хохотун в голове Ирхана, – лодки покрашены в радугу! Флаги! Ленты! Гарнизон с шашками наголо. В петлицах цветочки, на шеях коней -венки! Самый антураж для помолвки. Причём даже не наследника!»

Словом, отправиться в патрулирование в эти дни было счастьем. Комендант, подписывая приказ, и сам выглядел так, будто хотел с ними попроситься. Времени до прибытия высоких особ оставалось ещё много, а идеи нарождались в голове бартонского фантазёра каждый день.

Вечером Ирхан забирал своих Шуса и Лису из ульсятника. И здесь тоже довелось удивиться.

– Это же боевые ульсы! – жаловался ульсовод, – а мне велели, чтобы они прошлись с бантиками на передних лапах! Представляете, с бантиками перед толпой! Да меня приговорят, если с людьми что случится!

«Недооценил, – изумлённо выдал хохотун, – конь в венке, конечно, ерунда в сравнении с боевым ульсом в гирлянде»

– Держитесь! Хорошо, что не придумали их запрячь, – усмехнулся Ирхан.

– Не предлагайте такого, – взмолился бедолага.

– Не скажу, сам заинтересован, чтобы ульсов не мучили.

– А вы ведь вернётесь-то к самой церемонии, – не преминул заметить ульсовод, – уж потренируйте их там в бантиках ходить. Я-то, конечно, похлопочу, чтобы ваших ульсов освободили, как отсутствующих, но сами понимаете...

– В бантиках? В патрулировании? – поднял бровь Ирхан.

– А какие варианты, офицер? – собеседник скорчил жалкую гримасу. – Хотя бы в повязочках.

– Да, ребята, похоже, нам предстоят эксперименты.

Лиса с Шусом смотрели бодро и заинтересованно.

«Это они ещё не знают, что такое парад, – хмыкнул хохотун, – вволю повеселятся!»

Глава 49

Варьяна

День вынесения приговора бывшему коменданту.

Мне с самого утра было не по себе. Руки мелко тряслись, пока я наливала чай. Громко звякнуло блюдечко, и мама осторожно предложила:

– Может, останешься?

Оба брата выжидающе посмотрели на меня.

– Нет, – выдохнула я.

– Там такой ливень! – предупредил Юст.

Я кивнула. Всё наше мохнатое сообщество дружно дремало в углу столовой, даже не делая попыток высунуть наружу носы.

Когда дождь только начинался, Ресс, аккуратно взяв Мелкую за шкирку, выпрыгнул с ней прямо в окно. Ульсы прогулялись и скоро тем же путём вернулись. Они почти не промокли, капли скатились по плотной шерсти, не проникая вглубь. Заботливого друга Хель воспитал.

Теперь же дождь лил стеной, даже у отца вызывая озадаченные взгляды в сторону окна.

– Похоже, зарядило на весь день. Сейчас как раз на остановках конки не помешали бы постройки с крышей. Надеюсь, что мэр вдохновится этой мыслью.

– Иногда самым лучшим идеям грозит небытие, – процитировал Эст, тщательно выговаривая последнее слово.

Раньше мама с Эстом по очереди читали вслух перед сном. Как раз на этой неделе вышел очередной том приключений друзей-баронов. Я сразу же его подарила братишке, и список цитат у него значительно пополнился.

Теперь мы с мамой ходили по вечерам к бабушке, папе пришлось примерить роль чтеца, а потом с удовольствием передать очередь старшему сыну. Риавар пока молчал о возвращении на море, знакомясь с семьёй. Да я проводила как можно больше времени со всеми вместе, было немного жаль, что завтра кортеж принца уже отправляется.

– А помнишь, как там дальше? – подначил Риавар.

– А как по мне, друг-барон, лучшая идея – это та, выполнить которую ты можешь самостоятельно, – тут же ответил Эст.

– Молодец. А ты сам согласен? – спросил старший брат.

– И что это значит? – заподозрил подвох младший.

– Это значит, что мы, как мужчины, позаботимся о нашей маме. Чтобы ей не приходилось мокнуть под дождём на остановке, найдём в этом городе плотника и сами организуем укрытие.

– Можно попробовать, – с сомнением проговорил Эст. Он уже привык любить животных и оружие. А вот плотники и остановки были новыми элементами окружающего мира.

Эти простые разговоры о самых будничных делах вернули меня в равновесие.

– Собираемся, пап? – спросила я, отрывая отца от довольного наблюдения за сыновьями.

– Собираемся, – он решительно поднялся. – Не то место, куда можно опаздывать.

У высокого старинного здания извозчик придержал лошадей. Я выпрыгнула со своей стороны, не дожидаясь, пока отец обойдёт под дождём повозку и подаст мне руку.

– Лери! Лери Вольди! – окликнули меня с другой стороны дороги.

Я недоумённо оглянулась, не ожидая встретить здесь знакомых. Однако не узнать свою бывшую начальницу, конечно, не могла, хотя изменения в её внешности были жуткими.

– Здравствуйте, лери Абрана.

Мне она запомнилась худощавой пожилой дамой, несущей себя по жизни с достоинством и некоторым высокомерием. Сейчас же плотный жакет не скрывал того, как сильно она исхудала. Тонкие, костлявые запястья протянулись, пальцы вцепились в рукав моего плаща, неосознанно комкая ткань. Глаза лихорадочно бегали, выискивая на моём лице нечто необходимое ей. Видимо, нашли, потому что взгляд вдруг стал вдохновенным.

– Такая же милая девочка. Тебя пригласили для показаний?

– Нет, отца сопровождаю, – сказала я полуправду, не считая нужным вдаваться в подробности.

– Какого такого отца? – взвизгнула она и посмотрела за моё плечо, – генерал, вы её удочерили? Почему?

– Лери Останд, – кивнул отец вместо приветствия и потянул меня за локоть от неё, -Варьяна, нам пора.

– Генерал, на два словечка с девочкой, – заискивающе улыбнулась она, и искривила лицо в жуткой гримасе.

Мне стало страшно просто находиться рядом. Мой дар говорил о том, что она тяжело больна, что всё у неё внутри находится в невероятном напряжении. Таком, что износ идёт с каждой минутой, и вопрос только в том, что откажет первым – разум или тело.

– Как вы добрались сюда, лери Абрана? Сейчас для вас очень опасно промокнуть. Вы можете замёрзнуть, – попыталась я воззвать к её здравому смыслу.

– Я отпустила экипаж, – отмахнулась она и настойчиво тряхнула мой рукав, – Варьяна, ты ведь знаешь моего мужа. Они позвали его врагов, его пытаются оболгать. Меня не пускают и не слушают! Девочка, скажи, что он невиновен, прошу! Мы тебя так по-доброму приняли и столько сделали для Хельрига! Тебе просто надо туда зайти и доказать, что мой муж невиновен. Попроси отца, или кто уж он тебе, я не знаю.

– Успокойтесь, лери Абрана, вам срочно нужно переодеться в сухое и согреться. Вызвать вам транспорт? – с тревогой предложила я.

– Ты меня не слушаешь, пансионерка! – вдруг закричала она, вцепившись обеими руками,

– ты обязана доказать, слышишь, доказать! Я твоя начальница, ты должна слушаться меня! Попроси своего папочку! Ты же дезертирка! Думаешь, никто не узнает, что ты пересидела опасность в кустах, офицерка малолетняя? Нет уж, пусть твой папашка тоже вступится! Небось, побоится позора генерал? Так что иди туда и докажи, поняла меня?! Поняла? Докажи!

Внутри меня заледенели все слова, которые мне хотелось кинуть ей в лицо. Она уже одолела половину пути к сумасшествию, потеряв дочь и теряя мужа.

– Варьяна, идём, – отец выдернул меня из цепляющихся пальцев и быстро провёл к дверям.

Охранник проверил наши пропуска. Гардеробщик в форме принял плащи. На огромных часах в холле стрелка передвинулась, показывая, что до начала осталось пять минут. Мы заторопились и вошли в большой зал. Неожиданно для меня здесь оказалось много людей. С отцом несколько раз здоровались. Мы прошли к дальним рядам, ступенями возвышающимся над предыдущими. Первый ряд и вовсе оставался пустым.

Гонг.

В зал вошёл император. Ещё люди. Принц Эджемон, чей взгляд быстро обежал собравшихся и чётко выцепил моё лицо. Однако он ничем не показал знакомства.

Второй гонг. Третий. Началось.

Глава 50. Как всё начиналось. Распространение наркотика

Варьяна

Два раза за всё заседание суд прерывался на полчаса, которых вполне хватало, чтобы выскочить в дамскую комнату и немного освежиться. Отец тоже выходил и возвращался с добычей в виде пирожков и воды, но мне не хотелось ни есть, ни пить. Я нырнула в эту историю и больше всего хотела получить ответы на свои вопросы. В течение всего слушания я сидела недвижимо, совершенно оглушённая размахом преступлений. Боялась пошевелиться, чтобы не упустить ни слова.

На скамье подсудимых трое бывших военнослужащих: комендант, казначей, почтовик. Их вина уже установлена. Все свидетельские показания собраны и подшиты. Я слушала и была потрясена кропотливой работой своих коллег-безопасников, потому что вскрытый пласт проблем протянулся так широко, что захватил и высший свет, и население со средним уровнем дохода, щупальца тянулись во все стороны империи.

– Как установлено судом и подтверждается материалами дела...

Всё началось ещё с предыдущего мэра Южной Крепости, имевшего приятный бизнес по наркоторговле. Ручеёк на счета тёк медленно, люди в империи были напуганы лярчой. Находить клиентов было довольно сложно, но мэра устраивал небольшой, зато надёжный доход.

Потом вместо травы додумались распространять масло лярчи. Оно не требовало особых условий хранения, и его влияние на организм было слабо заметно окружающим. Так, голубая сетка исчезала в течение пяти часов, что позволяло вести практически любую деятельность без подозрений.

Жизнь наркомана теперь растягивалась лет на десять, при малых и редких дозах – и дольше. Это было выгодно. Одурманивающий эффект, пусть и не такой резкий, как от курения, в масле сохранялся до трёх лет. А трава выдыхалась за полгода, да и сгорали курильщики лярчи за год – два, что, конечно, совсем не способствовало налаживанию каналов длительного сбыта.

Этот мэр и сам иногда баловался. А почему и нет? Ему было хорошо за пятьдесят, доживать до семидесяти он и не планировал. Почему бы не скрасить себе одинокие вечера, если вкусную еду целители запретили, а молодухи в постели уже не радовали?

Назначенный на новую должность комендант прихватил градоначальника на горячем. Он не стал особо задаваться вопросами морали. Идея лёгкого обогащения работала, хотя и требовала некоторого риска. Вожжи из рук мэра плавно перешли к леру Останду. Связи, каналы доставки и списки распространителей – всё перетекло в комендантский сейф.

Мэр погиб в результате несчастного случая, никак не связанного с наркотиком. Всё было устроено куда более благопристойно. Неудачное падение с лестницы, сломанная шея. В доме, конечно, не было обнаружено ни малейших намёков на подозрительную деятельность или лишние деньги.

Долгое время комендант вёл дела в одиночку, боясь повторения своей же истории. Это было несложно, тем более что поначалу закупки и расчёт производились лишь несколько раз в год. У него имелись возможности регулировать патрулирование, сигналы сторожек и доступ к системе близкого обнаружения. Соответственно, по сравнению с мэром комендант значительно выигрывал как союзник в глазах поставщиков.

Потихоньку-потихоньку объёмы поставок расширялись. Случайные люди, ненароком узнавшие лишнего, неожиданно для всех вдруг оказывались наркоманами. Посмертно. В списке этих жертв прозвучало и имя Данкиного отца. Вот, оказывается, как было.

Единственная закавыка состояла в том, что коменданты ежегодно отчитывались по своим доходам, чтобы избежать обвинений во взяточничестве. Как и остальные высшие чины империи. Вот здесь пригодился прикормленный и слегка подшантажированный казначей. Это было тем более удобно, что у него было куда больше поводов для отлучения из крепости и он вызывал гораздо меньше подозрений.

Комендант был не особенно творческим человеком. Шантаж и «несчастные» случаи работали, зачем было придумывать лишнее?

Второго соучастника – почтовика – малышка Элия поймала на неблаговидном занятии. Он вскрывал письма, и если воин не указал родным, какую именно сумму высылает, то часть отправления оседала в руках замечательного человека, которому, очевидно, денежка была более необходима. Девочка и не поняла того, что увидела, а комендант, сразу же узнавший новости, принял меры.

Если за вскрытие писем и мелкие кражи человеку грозили разжалование, штраф и принудительные работы для возмещения похищенного, то за участие в распространении наркотика наказание было куда более серьёзным! Однако почтовик (на что и была ставка!) побоялся огласки и быстро втянулся в построенную схему.

Тем временем в центре империи также происходили определённые события. В круг людей, имеющих денежку с наркоторговли, потянулись обедневшие аристократы, ещё сохраняющие вход в богатые дома, но не имеющие средств, чтобы поддерживать должный уровень презентабельности. Вот они и стали вестниками изменений.

Рано или поздно нашёлся бы кто-то, сообразивший, что концентрат масла можно разводить и продавать дороже. Что малыми долями его можно добавлять в напитки или ароматические лампы.

На закрытых молодёжных вечеринках набирало размах употребление наркотика в разбавленном виде. Девушки вместо духов мазали шею и запястья смесью масел розы и лярчи, юноши втирали внутрь крыльев носа. Одной дозой обеспечивался лёгкий дурман в течение двух часов. Совершенно без видимых последствий. Если сразу смотреть.

Коварство наркотика в таком разбавленном виде проявлялось не сразу. Привыкание начиналось только после года более-менее частого употребления. Поэтому молодые люди, как правило, начинали считать себя не подверженными зависимости. А когда понимали, что организм просит добавки, то соотносили стоимость дозы и свой бюджет, с облегчением понимая: «Да я такое себе хоть каждый день могу позволить». И позволяли, незаметно переходя на более насыщенные смеси и более частое употребление.

Возрастали запросы, возникала необходимость увеличения поставок, что только радовало авархскую сторону, да и коменданта тоже. Тайный счёт рос, и лер Останд рассчитывал, что к выходу на пенсию он сможет купить титул. Стоило это ужасно дорого, прежде всего из-за взяток, которыми надо было увлечь и без того богатых людей. А всё потому, что никакого благородного происхождения он не имел.

Пожалуй, желание войти не личным дворянством, а наследуемым в ряды высшего сословия – это единственное, чем одарила его жена, не считая Элии. Абрана была из тех аристократов, чьи предки бездарно утратили свой статус. Она не уставала напоминать про свою белую кость и дочери все уши прожужжала.

Лер Останд успешно контролировал своих подчинённых, дирижировал потоком лярчи. С невольными свидетелями по-прежнему происходили случайности, пока вдруг странное событие не выбило всё из налаженной колеи.