Текст книги "Полет миражей (СИ)"

Автор книги: Дилара Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Оттопыренный пальчик тянулся вверх. Вот только указывал он не на салют. Медея стояла настолько близко, что чувствовала, как этот пальчик почти упирается ей в грудь. В солнечном сплетении возникло острое буравящее чувство.

Медея рванула вперед. Сквозь призрак. Сквозь оцепенение и страх. И на этот раз уже не останавливалась.

– Ты дура?! – закричала Аши, уже встречая Медею у края поляны.

– Это призрак! Ты видела?!

– Видела!

– Разве они здесь водятся?

– Не знаю, – внезапно задумавшись, опешила Ашера, – На карте такое отмечено не было…

– Давай уйдем отсюда.

– Сюда и приходить-то было не нужно!

– Только не ругайся…

– Не буду.

Рой камер еле поспевал за быстро удаляющимися фигурами, лавируя между ветками деревьев.

Ближе к выходу из рощи растительности стало заметно меньше. Плодородная земля сменилась на смешанный с песком глинистый грунт. Разрозненные клочки чахлой травы с трудом пробивались сквозь твердую почву, уже заведомо сдавшись в очередной битве за жизнь. Девушки вышли на открытую местность. Снова пахнуло пустыней. Радовало только то, что сухой резкий ветер разогнал мошкару да надоедливых комаров, очнувшихся после пролившегося на чащу дождя.

– Интересно, как сейчас Баргет? – спросила Медея, оглядываясь по сторонам.

– Ему достался самый легкий маршрут. Вот только он считает, что ему ничего не угрожает.

– Наверное, думает, что нас защитят.

– Он глубоко ошибается.

– Тебе надо было телепортироваться к Анне.

– И оставить тебя в таком состоянии? – выдохнула Ашера. – А если бы ты умерла?

– Если бы я умерла, Фидгерт бы остался без помощи.

– Вот именно.

– А ты могла бы довезти до границы обоих?

– Если бы да кабы… Что толку сейчас об этом думать? – нахмурилась Ашера. – Идем к ближайшей ловушке, берем байки, а дальше каждый своим путем.

– Ладно.

– Стой.

– Что такое?

– Слышишь?

– Нет…

– Как будто что-то гудит.

– Это ветер.

– Это не ветер.

Казалось, стоило протянуть руку, и Ашера прикоснется к высокому ковылю с пушистыми бело-желтыми кисточками на концах. Невесомый пух взвился ввысь, застилая безоблачное небо. Глинистая, наполненная песком земля стала домом для непритязательного, дерзкого ковыля, задушившего все остальные растения. Степь победила пустыню.

Нет, это был не ветер. Совсем скоро гул стал намного громче. Вдали появилась небольшая, с каждой секундой растущая фигура, и уже отчетливо можно было услышать вой приближающегося байка.

Все случилось быстро. Скомкано и как-то нелепо. Морган заглушил мотор. Приближаться вплотную он не стал. Предусмотрительно остановившись в десятке метров от гирру, мужчина вынул датчик слежения из внутреннего кармана. Бросил в сторону Медеи. Датчик упал прямо ей под ноги и запищал.

Жнец вынул из-за пояса нож и протянул руку, указав на девушку острием. В воздухе зароились камеры. Ввысь взвилось невесомое «Duelo» огромными красными буквами. Сколотые грани рубиновых букв горели иссиня-черным пламенем. Сквозь вой ветра прорвался громкий звук аплодисментов.

Вопреки ожиданиям многомиллионной толпы, охотник не слез с байка и не вступил в бой. Медленно и вдумчиво он поднес нож к горлу сидевшего впереди мальчика. Лицо Фидгерта исказилось в испуганной гримасе. Он туго сглотнул, готовый вот-вот заплакать. Потом на секунду задумался и попытался укусить руку обидчика. Сбоку ему тут же прилетел тяжелый подзатыльник.

Двигатель вновь загудел. Увозя с собой ребенка, Жнец стал стремительно удаляться.

Надписи застыли. Черный огонь острыми вилами впился в воздух. Настала вопросительная тишина. Казалось, даже ветер немного поутих, позволив пуху начать неспешный танец в небе. Посмотрев под ноги, Медея наклонилась и взяла датчик. Не было никакого страха. Никакой паники или отчаянья. Только ошалелая пустота внутри.

– Стой! Ты куда?!

– Он хочет, чтобы я пошла за ним. Я пойду.

Обессиленно опустив руки, Ашера согнулась пополам и тяжело вздохнула. Рыжие муравьи непрерывной цепью бежали куда-то, петляя между неровно торчащих корней. Несколько мертвых жуков увлекались невидимым, скрытым под их массивными телами потоком. Маленькие и суетливые, муравьи могли осилить испытания, гораздо большие, чем они сами. Даже ветер, поднимавший частички песка и периодически нарушавший ровный строй, оказался не в состоянии бороться с упорством отважных насекомых.

– Ничего не понимаю… Чего он тянет? У него же была возможность вступить в бой!

– Я не знаю, – холодно ответила Медея.

– Ему мешает Пламя. Значит, и Фидгерта он не тронет. Не ходи!

– Хочешь проверить? – в голосе девушки появились совсем несвойственные ей нотки ненависти. – У этого пса в голове может быть все, что угодно.

Ветер окончательно затих. Без резких порывов, взвивающих податливый пух, все окружающее казалось неестественным. Нереальным. Обманчивым.

– Давай пойду я…

– Его не обмануть.

Резко развернувшись, Ашера схватила Медею за плечи. Ровно мгновение она глядела в бирюзовые, абсолютно спокойные глаза:

– Хорошо. Ты пойдешь. Но перед тем, как это случится, ответь мне на вопрос… Ты готова убить? Убить… Ради Фидгерта.

– Да.

Ашера разжала пальцы. Попятилась, отступив на несколько шагов назад.

– Прощай…

– Прощай.

Фигуру удаляющейся Медеи окутал потревоженный пух.

– Медея! – вдруг окликнула Ашера.

Та остановилась, но не обернулась.

– Ты не слабая. Просто мир – дерьмо.

Развернувшись, Ашера побежала в противоположную сторону и больше не оглядывалась. Впереди ждала долгая дорога.

Глава 17. Ошибки будущих надежд

Прошло уже почти два года с тех пор, как храмовники запретили опыты над людьми. После неудачного дебюта разгорелся огромный скандал. Церковь заняла твердую, непримиримую позицию, пойдя на нешуточный конфликт с правительством. Тогда дело удалось замять, но пересуды не унимались еще очень долго. За ОМК осталось право проводить исследования, но при условии, что в них не будут задействованы человеческие ресурсы.

Жизнь научного центра Кассини потихоньку входила в свое привычное русло. Стояла ранняя весна, и впервые за две недели солнце выглянуло из-за плотных туч. Ласковые лучи пробивались в широкие окна столовой на пятом этаже. Сотрудники различных отделов лениво доедали свои не в меру полезные обеды, где обилие витаминов было явно единственным преимуществом. С высоких потолков свисали кудрявые растения, отдаленно напоминающие плющи. Через каждые пару метров у стен красовались казенные пальмы в горшках.

Руководство центра поощряло стремление общественности к здоровому образу жизни. Считалось, что обилие зелени и широкие картины с изображением фруктов улучшали пищеварение и успокаивали нервную систему. Как и живые повара, призванные улучшить психоэмоциональное состояние работников. Предполагалось, что они будут создавать атмосферу заботы, участия и домашнего уюта. Кажется, по этому поводу даже было проведено несколько исследований и написана парочка увесистых диссертаций. Правда, докладчики не учли такие такие факторы, как «встать утром не с той ноги» или «крайняя усталость после выходных». Посему работники пищепрома частенько ходили с кислыми минами, не гнушаясь тратить рабочее время на сплетни и пересуды. Как говорится, утро добрым не бывает. Но что сделано, то сделано, и поменять порядки оказалось гораздо сложней, чем их создать. Бюрократия в очередной раз взяла свое, и замкнутые ученые вынуждены были задействовать все свои скромные социальные навыки для того, чтобы отобедать лучше, чем остальные. Впрочем, нет худа без добра, и со временем к пышным дамам в колпаках, с вечным румянцем на щеках и испариной на лбу привыкли все.

Солнце приятно грело кожу, и Фальх Диттэ находился в приподнятом настроении духа. Последние несколько месяцев его не отпускала сладкая эйфория. С лица не спадала легкая полуулыбка. Предвкушение чего-то глобального, грандиозного и, несомненно, очень важного основательно засело в душе.

Мужчина сидел за отдельным столиком, стоящим в огороженной зоне для высшего научного состава. В прозрачной кантарке лежал нетронутый салат из рубленного манго с арбузом. Отрешенно перекатывая кусочки фруктов, Фальх уже более получаса над чем-то усиленно размышлял.

– Приятного аппетита, – знакомый женский голос выдернул мужчину из приятной задумчивости.

– Благодарю, – отряхнулся от меланхолического оцепенения ученый, – Какими судьбами?

Поравнявшись со столиком, Лая Вайтфир широко улыбнулась и присела рядом. Рыбный пирог, чашка горячего чая, глазунья из одного яйца и зеленое яблоко – за два года отсутствия во вкусах девушки так ничего и не поменялось. Лая ушла из команды сразу же после инцидента в лаборатории. Что послужило причиной этого довольно серъезного решения, никто так и не узнал. Даже самые близкие коллеги. Поговаривали, что у ассистентки тогда случился нервный срыв. Впрочем, это были только слухи. Просто однажды она не пришла на работу, а потом, словно гром среди ясного неба, пришло известие о переводе девушки в академию Гекаты. Истинная причина ухода так и осталась загадкой для всех. Даже для Фальха.

– Не против, если я составлю вам компанию? – с вежливым напором спросила Лая.

– Буду рад, – с поразительной благосклонностью ответил мужчина.

– Сегодня хорошая погода. Приятно, когда солнце светит. Не люблю тучи.

– Вижу, у тебя хорошее настроение, – улыбнулся Фальх.

– Весна всегда так на меня действует…

– В академии Гекаты как раз сессионный зачет. Разве ты не должна быть там?

– Так и есть. Сейчас работы невпроворот, – улыбнувшись в ответ, кивнула Лая, – Но академия вполне справиться и без меня.

– Без тебя трудно справиться. После твоего ухода все еще долго шло кувырком.

– А я вот решила вернуться…

Повисла неловкая тишина.

Солнце начало припекать. Яркие лучи заполнили столовую, отражаясь от серебристых стен и глянцевых картин. Приходилось усиленно щуриться, чтобы разглядеть собеседника. Заработали световые фильтры, плавно затемняя стекла высоких окон. Буквально через мгновение им снова пришлось регулировать освещение, ибо на солнце наплыла увесистая пушистая туча.

– Многие ушли за тобой… Александр, Вонми, Бердант… Виктория. Честно сказать, твое решение всех нас повергло в шок, – слегка растеряв приподнятое настроение, задумчиво сказал Фальх.

– Вы на меня обижаетесь?

– Я стараюсь не иметь такой привычки, – отстраненно ответил мужчина, – Тем более после того, что сделали храмовники. Даже мне трудно было прийти в себя. Стать свидетелем двойного убийства… Потерять проект… Нет, Лая. Я не держу на тебя ни капли обиды.

– Тогда… Два года назад… Сразу после больницы… Ведь мы даже не успели толком поговорить, – замялась Лая, стараясь не смотреть бывшему руководителю в глаза, – Радостно, что мы объяснились. Если честно, я очень волновалась перед нашим разговором.

– Зря. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к тем, кто посвящает науке всю свою жизнь.

– Если честно, хотелось бы и дальше продолжить… – еще больше замялась Лия, – Вернее, снова работать с вами.

– Боюсь, это невозможно. Сейчас я веду закрытый проект, – Фальх откинулся на спинку стула, перестав разглядывать уже надоевший салат. – Но в центре идет множество разработок… Ты же не вслепую подавала заявку.

– Нет… – смущаясь, кивнула Лая, – Но мне очень хочется закончить начатое. Думаю, это было бы справедливо.

– Ты о чем?

– Ходят слухи…

– Ох уж эти слухи, – рассмеялся мужчина, – В них нет и капли правды. Меньше верь тому, что говорят в перерывах между работой.

– Глупо слепо доверять сплетням, – поджала губы Лая, – Пришлось навести справки… Участились случаи нападения непроявленных монстров на людей за пределами городов. Пришельцев становится все больше, как и их жертв.

– Побочные эффекты при настройке стабилизаторов, – безразлично отмахнулся Фальх, – Разрабатывается новая модель, и пока ее не доведут до ума, телепорты будут давать утечки.

– Как удобно, – Лая откусила часть хрустящего зеленого яблока, – Увеличение количества монстров легко списать на несовершенство технологий. В конце концов, одним больше, одним меньше… И никто не догадается, что это был побочный продукт каких-то там опытов. Мы же с вами так и делали. Или вы забыли?

– Не забыл.

– Храмовники не имеют привычки вдаваться в подробности перед тотальной зачисткой. И какая разница, сделают они это в лаборатории или где-нибудь в поле, так?

– Эти фанатики действительно ослеплены собственной ненавистью. Им лишь бы все уничтожать… Однако, официальных обвинений научного сообщества от них не поступало.

– Потому что правительство продолжает спонсировать исследования тайно.

– Узнаю старую-добрую Лаю, – на этот раз Фальх зашелся действительно заливистым смехом, – Вот уж кто точно не остановится ни перед чем…

– Дайте мне шанс. Я имею на это право.

– У тебя большой потенциал, Лая. Я не хочу, чтобы ты поставила свою карьеру под удар.

– Может быть, я сама решу, что может поставить меня под удар, а что нет?

– Может быть.

Улыбка ученого дрогнула, превратившись из беспечной в немного меланхоличную. До конца обеденного перерыва оставалось совсем немного, а салат так и остался нетронутым. Вокруг уже чувствовалась рабочая суета, разгоняющая ленивость непродолжительного отдыха.

– Лая Вайтфир, ты хороший сотрудник. Прекрасный ученый. И у нас еще будет достаточно времени, чтобы обо всем поговорить… А теперь давай просто насладимся шикарным обедом.

– Шикарным? – усмехнувшись, выдохнула Лия, – Если честно, я надеялась, что за два года здесь что-нибудь да поменялось. Но тут до сих пор не подают ничего, кроме отвратительно здоровой пищи.

– Более того скажу, что эти тетки на кухне тайком проносят в столовую жареные во фритюре котлеты. И дают их только тем, кто с ними особенно приветлив.

– Так вот чем тут так вкусно пахло!

– Да-да, – Фальх грустно показал на содержимое салата и глубоко, нарочито обреченно вздохнул, – Как видишь, к любимчикам я не отношусь.

Сначала Лая усмехнулась, тихо, словно прочирикала птичка, но вскоре залилась громким веселым смехом, вовсе не стесняясь устремившихся на нее удивленных взглядов. Не обратил на них внимания и Фальх, составив компанию своей бывшей ассистентке.

Отчаянно светило полуденное солнце. Ранняя весна выдалась теплой, предвещая не в меру жаркое лето. Один за другим начали распускаться опидусы, с каждым днем приближая праздник весеннего Вайтлента. Отмечая начало второй колонизации, планета начала украшать дома, парки и узкие марсианские улочки. Она жила и дышала, предвкушая массовые народные гулянья. Впереди лежали грандиозные свершения.

Глава 18. За чертой

Точка на карте двигалась медленно, но практически без остановок. Несколько часов гирру шла по следу выданного ей маячка, и Морган знал точно, что его не обманули. Марсианская лихорадка глубоко пометила цель, исключая любую ошибку. С наступлением темноты скорость жертвы стала практически черепашьей, но и это Жнец тоже учел. Более того, прежде чем встретиться на месте назначения, должен был пройти не один час ожидания. Но это при условии, если он не будет готов встретиться с призраками собственного разума и провести с ними бок о бок достаточно долгое время. Морган понимал, что не готов.

Солнце клонилось к закату. Начало холодать. Температура, как обычно, резко поползла вниз. К тому времени, как байк остановился около заградительной полосы запретной зоны, горизонт окрасился в багровый. Двигатель заглох. Кроваво-красная полупрозрачная стена встала на пути, практически полностью сливаясь с вечерним горизонтом. Возвышаясь на пару метров в высоту, она еле заметно мерцала. За оградой раскинулась каменистая полупустыня, снова вступившая в свои законные права после пушистой степи. Через призму предупредительного цвета она казалась удушливо-угнетающей. Именно такой, какой и являлась на самом деле.

Засуетились подлетевшие вплотную камеры. Завыла сирена. На всем протяжении стены длинной цепочкой черных букв замигало тревожное: «Внимание! Запретная зона. Границу пересекать запрещено».

Нужно было спешить, пока не всполошилась полиция. Только за границей можно было не опасаться того, что кто-то помешает. Стражи порядка не станут заходить в опасный сектор до конца полета миражей. Как и вездесущие камеры, для которых вход внутрь был отрезан напрочь.

Не прошло и получаса, как красная полоса осталась далеко позади. Местность была ровной, и передвижению почти ничего не мешало. Пришлось отключить воздушную подушку и выпустить колеса. Нужно было экономить топливо.

До назначенного места оставались считанные сотни метров, и Морган решил сделать привал. В воздухе начала чувствоваться наэлектризованность. Обычный человек такого никогда не замечал, это была лишь особенность восприятия Жнеца.

Оставалось еще несколько часов. То, что надвигалось на Лабиринт ночи, набирало свою силу вовсе не постепенно и размеренно. Приближалась сокрушительная волна, накрывающая за одно мгновение. Без предупреждения и каких-либо прелюдий. Полет миражей вспарывал брюхо ночного неба, выплескивая сплошное полотно разрушительных иллюзий. Кто не успевал скрыться – погибал. Оставался навсегда в цепком плену Марса, очарованный бесконечными грезами. Историями, замораживающими душу, не желающую освобождаться от собственной неволи. Не живую. Не мертвую. Тихую, молчаливую и отстраненную. Непонятно почему не покидающую иссушенное, окаменелое тело. Отражение этой души можно было увидеть только в широко распахнутых глазах, похожих на отражение космоса. Призрачных и далеких, словно утонувших в бездонном омуте бесконечности.

– Пить хочу, – снова начал канючить Фидгерт, оторвав Моргана от созерцательных дум, – И есть!

– Потерпишь, – успокоил его мужчина.

Сев прямо на землю, Жнец удобно разместился у байка. Оперевшись спиной о колесо, слегка прикрыл глаза. Почти двое суток без сна… И сейчас спать тоже нельзя. Все плотнее обступающий холод уже начал покалывать кожу. Выдыхаемый воздух клубился белесым паром, намекая, что и сегодня не будет исключений. Ночь предстояла морозная. Впрочем, было не привыкать.

– Я писать хочу, – не унимался мальчик.

– Что-то ты больно наглый, – не открывая глаз, проворчал мужчина. – Иди. Если есть, чем.

Еще с самого начала пути Фидгерт все время канючил, что хочет в туалет. Приходилось не раз останавливаться, чтобы дать мальцу сделать насущные дела. Морган подозревал, что это всего лишь уловка, дабы как следует оглядеться и попытаться сбежать. Однако, сейчас из-за дикого холода это вполне могло оказаться и правдой.

Окончательно наступившая ночь слабо разгонялась включенными на байке огнями. Топливные элементы почти израсходовали свой заряд, и свет начал потихоньку гаснуть. Фидгерт скрылся во тьме. Почти неслышный шорох шагов начал постепенно удаляться, а потом и вовсе пропал.

– Хех, – вздохнул Морган и медленно набрал на браслете нужные параметры.

Где-то вдали послышался сдавленный крик.

«Все-таки дурак», – вынес окончательный вердикт Жнец.

Из мрака вышел обиженный ребенок. Сел на землю и поджал под себя ноги.

– Ты глупый, – сказал Жнец.

– Неправда!

– Я тебе четко сказал – не делай чего не просят и ничего с тобой не случится.

– Тетя Медди говорит, что я смышленый, – мальчик вытер сопливый нос рукавом серой рубашки, – Я даже язык быстро выучил…

– Нашел, кого слушать, щенок. Уму она уж точно тебя не научит.

– Я не щенок! – возмущенно оскалился Фидгерт.

– Щенок, – утвердительно вынес приговор Жнец, – А смотришь, как волчонок… Не из пугливых?

– На корабле было много монстров.

– Значит, привыкший.

Честно говоря, Моргану было трудно общаться с неразвитым детским интеллектом. На его веку не доводилось близко общаться с детьми, не являющимися Жнецами. С того момента, как маленький Жнец научился ходить пешком под стол, с ним уже можно было разговаривать как со взрослым. Сознание рекрутов-жнецов опережало по развитию норму на несколько лет, оставляя далеко позади и физиологию. Пламя делало мышление острым, критичным и гибким. Семилетний мальчик мог произвести обманчивое впечатление, имея уже вполне сформировавшуюся психологию тринадцатилетнего подростка. Рвущийся в бой ребенок, подражая наставникам, не имел должного физического развития и нередко подвергал себя угрозе. С другой стороны, стремительное ментальное развитие помогало справиться с проблемами переходного возраста. Когда наступал период гормональной перестройки, сформировавшийся уже психологически мужчина старался контролировать все свои импульсивные порывы. Со временем границы размывались. Взрослея, Жнецы все меньше отличались от других людей. Однако, разница до конца никогда не исчезала.

Глядя на Фидгерта, Морган старался понять, что может твориться в таком недоразвитом детском мозгу. Предполагал, что ничего полезного.

– Замерз? – спросил Жнец у мальчика, глядя, как тот сжался, выдыхая пар.

Никто не ответил.

– Морган, у меня тут допытываются, что за херню ты творишь, – вдруг объявился Хамфрид, хотя Морган вовсе не запрашивал последнюю подсказку.

– Так прямо и спросили?

– Нет конечно, но похоже.

– И что сказал?

– Сказал, что срезаешь.

– Правильно. Молодец.

– С опасной зоны вывели все камеры. Пока что за вами наблюдают спутники, но и их скоро прикроют, – в голосе Хамфрида читалась небольшая тревога, – Замес надвигается нешуточный…

– А полиция что?

– Полицию тормозят. Рейтинги интриг на максимуме. Ты бы знал, какой тут шухер…

– Я так и думал. Нормально.

Маленькая красная точка медленно двигалась на карте. По расчетам она должна была пересечь границу прежде, чем продюсеры всполошатся и дадут добро служителям порядка.

Медленно встав, Морган снял с себя куртку и подошел к мальчишке. Небрежно бросил одежду так, что та накрыла его с головой. Ребенок сопротивляться не стал, начав медленно копошиться внутри. Опасливо взглянув из-под толщи ткани на опустившегося рядом Жнеца, Фидгерт с силой толкнул в его сторону валявшийся рядом камень.

– Я убью тебя, – пробурчал мальчишка, пряча нос в воротник плотной куртки.

Мужчина сел на корточки, положил локти на колени. Внимательно посмотрел на смельчака.

– Вставай в очередь, – спокойно ответил Жнец. – Как дойдет твоя, как раз подрастешь.

Внезапно оробев, Фидгерт хотел было полностью скрыться в куртке, но почему-то замер. Как бы невзначай отвел взгляд в сторону и немного прищурился. Через мгновение он уже не скрывал своего интереса, уставившись практически в упор. Проследив за взглядом ребенка, Морган уткнулся в собственное плечо. Из-под футболки торчала крупная татуировка – стандартное клеймо Жнеца, которое он получал по окончании обучения в школе. Задрав рукав, Морган полностью показал изображение. Стилизованное Пламя изрыгало белые светящиеся языки на рваном, черном фоне.

– Хочешь такую?

Тишина.

– Хочешь, говорю, или нет? Не бойся, подзатыльника не получишь.

Мальчик нерешительно закивал.

– А вот хрен тебе, – криво и некрасиво засмеявшись, Морган демонстративно подсунул большой кукиш прямо под нос Фидгерту. – Такие только у Жнецов. Так что перебьешься.

Датчик на браслете пискнул. Развернув голографическую карту, мужчина встал. Теперь о полиции можно было не беспокоиться. Гирру пересекла границу.