Текст книги "Полет миражей (СИ)"

Автор книги: Дилара Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Сигнальные огни ловушки, находящейся справа буквально в нескольких метрах, мигали еле заметным темно-зеленым светом: здесь уже кто-то побывал. Значит, добрались.

Камеры осветили отключенный механизм испытания. На земле валялись раскрытые стальные шары. Парочка из них, разрезанная пополам, так и не преодолела путь от центра и до края. Еще несколько, совершенно не тронутых, были небрежно разбросаны в дальнем углу ловушки.

– Пороюсь, может, найду че полезное, – воодушевленно сказал Магдид Бронк, поспешно направившись к целым шарам.

Безвозвратность смерти сменилась острым неприятием. Природу этой эмоции Морган найти так и не смог – внимание начало ослабевать. Раньше поисковую работу выполняли приборы, но сейчас их под рукой не было. Бранна Уна оказалась по-своему права: многочасовое поддержание концентрации притупило нюх, и образы стали смазанными. Сливаясь воедино, они переплетались между собой, таяли и возникали вновь, будто ниоткуда. Органы чувств работали на пределе. Сознание Жнеца начало путаться. Тошнотворное ощущение стало невыносимым. Морган уже не мог понять, слышит он настоящий трупный запах, или это все еще работает изрядно потрепанная концентрация.

Внезапно согнувшись, Жнец закрыл глаза и шумно выдохнул. Когда он отпустил напряжение, то покачнулся и чуть не потерял равновесие. От резкого расслабления закружилась голова. Ноги стали ватными, дыхание сбилось. В нос с новой силой ударил запах смерти, смешанный с вонью внутренностей и разлагающегося мяса.

Запнувшись обо что-то мягкое, Бранна Уна еле слышно пискнула. Далее послышалась парочка недовольных матов, а затем – не менее недовольное пыхтение. В следующую секунду виргово внезапно притихла. В те несколько мгновений, что разделили краткосрочную тишину и новый поток непотребной, излишне громкой лексики, Морган все понял.

– Камеры вверх и свет, – сдавленно выдавил из себя Жнец.

Суетливый рой поднялся ввысь и стройный яркий поток освещения разрезал плотный мрак окутавшей пространство ночи. Как только Бранна подняла голову, ее взгляд уперся в распахнутые глаза валявшейся неподалеку женщины. Вернее того, что от нее осталось. Верхняя половина туловища трупа лежала, высоко закинув руки над головой. Нижняя была неизвестно где. Замутненные, неподвижные и успевшие уже обзавестись вгрызавшимися в окоченевшую плоть личинками белки глаз уже много часов не могли видеть ничего вокруг. Запах гниения стал невыносимым. Бранна, несколько раз содрогнувшись, извергнула из себя остатки скудного ужина, совершенного на ходу.

– Я же говорю, неженка, – засмеялся Магдид Бронк, несший в руках несколько огромных стальных шаров, – Хотя, вонища та еще…

– Мда, – выдавила Бранна, борясь с очередным рвотным позывом, – Я достаточно повидала за свою жизнь, но такой херни – никогда.

Опустившись на одно колено, Морган слегка коснулся разреза, отделявшего ногу Клинча от его бедра. Аккуратно рассеченные мышцы, перебитая кость, слегка свернувшаяся на границах разрезов кровь и подгоревшее мясо – все это наталкивало на определенные выводы. Тонкий расчет угла атаки давал идеальные срезы без рваных краев. Следы воздействия высокой температуры были не так ярко выражены. Получается, что грамотная оценка собственных сил не позволяла раскаленным нитям задерживаться слишком долго в рассекаемой плоти. Не было заминок, неудачных выпадов и запутавшихся нитей. Это могло означать только одно: человек, применивший такое оружие, очень хорошо им владел.

Поднявшись, Жнец осмотрел освещенную камерами местность. Все видимое пространство было усыпано различными частями тел. Отрезанные руки, ноги, головы, даже нарочито вываленные наружу кишки выглядели слишком красочно, а оттого слишком неправдоподобно.

Морган задумался. Что это? Демонстрация силы? Глупо, очень глупо. Если бы тот, кто это сделал, а Жнец догадывался, кто именно это был, в полной мере оценивал возможности преследователя, то никогда бы так не поступил. Подобное оружие нужно держать в секрете, чтобы охотник не подготовился к встрече заранее.

Ближайшая голова пару раз медленно моргнула. Магдид хорошенько ее пнул, и та отлетела на пару метров в густую темноту. После сего действа тошнотворный запах многократно усилился. Среди трупов была Тень. После смерти ее сущность застряла в теле, растянувшись по всем отрезанным его частям и вызывая не только ускоренное гниение плоти, но и распространение неестественно-резкого гнилостного запаха.

– Это чем их так? – обеспокоенно спросила Бранна, – Что-то все это мне не нравится…

– Похоже на энергонити, – задумчиво бросил Морган, – Очень похоже… Длина до пяти метров, но это очень примерно.

– Что, испугалась? – засмеялся Магдид.

– Я на это не подписывалась, – громко огрызнулась Бранна.

Магдид поковырял в зубах грязным ногтем: – Интересно, кто устроил этот банкет?

– Лично я подыхать не собираюсь, – начала нервничать Бранна, – Ну их, этих гирру. Жнец, веди нас к детям!

– Эй, полегче, – осадил ее Магдид, – Не так уж все и плохо! У нас есть Жнец.

– Ага! Что, он за тебя и драться тоже будет?

Магдид не ответил, только крепче обнял стальные шары, норовившие выпасть из рук после авантюрного ковыряния в зубах.

Нахмурившись, Морган с досадой сплюнул: может быть, и не так глупо. Земляне прекрасно понимали, что со Жнецом им не справиться. Поэтому заставить преследователей переключиться на детей и повести его по другому маршруту – затея хоть малоперспективная, но, как показала практика, все же принесла свои плоды. Право выбора цели оставалось за торментерами, и следопыт не мог возразить – таковы были правила. Но зачем подвергать опасности детей, учитывая, что гон ведется за их гражданство? Местоположение подсадных оставалось загадкой для всех. Если только у гирру не было чего-то такого, что могло им помочь добраться до детей раньше торментеров. Морган уже догадался, что земляне добыли финальную карту.

– А я отрыл кучу ништяков, – начал показывать свою трофеи Магдид Бронк, – Тут и пожрать есть че и костер. Даже пара маячков… Правда, ума не приложу, куда их…

– Эй! Вы что, не слышите? Подыхайте сами, а я пойду за детьми! – не унималась Бранна.

– Слушай, может, действительно… ну их? – неуверенно спросил Магдид, задумчиво закатив глаза, – Троих так-то порезали, как салат…

– Считаешь ли ты себя хорошим бойцом? – спросил Морган Магдида.

– Чего?

– Сомневаешься, что сможешь победить пару не генмодных девок и одного хилого пацана?

– Нам много чего недоговорили! – почти перешла на визг Бранна, постаравшись отойти подальше от разбросанных кусков мертвечины, – Чертовы толстосумы! Так и знала, что где-то подвох!

– Думаешь, я ссыкло? – нервно огрызнулся Магдид, – Черта с два! Но у нас только ножи. Идти против такой штукенции, считай, с голыми руками… Нет уж, идиотов тут нет!

– А если я добуду вам оружие?

– Какое? Огнестрел? На Гоне он запрещен, а другое против этой херни не потянет!

– Тогда будете драться с теми, кто не владеет энергонитями.

– А как узнать, кто не владеет-то? Может, они у всех есть!

– Чтобы справиться с энергонитями, нужны серьезные навыки. И главное – гибкость, без нее попасть под линию разреза раз плюнуть, – Морган посмотрел в упор на Магдида забеленным глазом, – Вспомните, кто из троих много лет занимался гимнастикой.

– Ну… допустим… – протянул Магдид, слегка закатив глаза, – А как быть тому, кому достанется Ашера?

– Обезоружить ее – моя забота. Только дайте мне право на вмешательство.

– Э, так дело не пойдет. Это с тобой делиться придется.

– Деньги оставьте себе, – ответил Морган, – Но как только мы настигнем гирру, мне нужно будет освобождение от права выбора цели.

– Свободное плавание? Какая тебе в этом выгода?

– Хочет порезвиться, – усмехнулась Бранна, больно толкнув Магдида в бок, – Я давно заметила, что он какой-то больной…

– Договорились или нет? – строго спросил Морган, грубо прервав начинающий уходить в сторону разговор. Проблемы с законом ему были не нужны. Что бы ни случилось на просторах Лабиринта Ночи – должно было остаться на просторах Лабиринта Ночи.

Стальные шары, ударяясь друг о друга, с лязгом посыпались на рыхлый песок. Повернувшись к камерам и сощурившись от яркого ослепляющего света, Магдид Бронк демонстративно скрестил руки на груди. Это означало, что совершается словесный договор, и он должен вступить в полную юридическую силу ровно после того, как две стороны пожмут друг другу руки. Последовав примеру Магдида, Бранна Унна не стала проявлять самодеятельность и согласилась на все условия сделки. Под одобрительное пощелкивание камер запечатлелась пара крепких рукопожатий для официального протокола.

– Не останавливаемся, – облегченно выдохнув, произнес Жнец.

– Морган, у меня вышло время. Я должен отключиться, – подал голос Хамфрид.

– Конечно. Отдохни, – ответил ему вполголоса Морган, а потом громко добавил, обращаясь к остальным: – Советую вам закинуться транками. Гирру хотят улизнуть, так что идем до упора.

Задумчиво посмотрев на Бранну Уну, Магдид молча достал из-за пазухи ампулу с наркотиком. Такому щедрому подарку та возражать не стала.

Оставалось совсем немного. Запах злости, смешанный с усталостью и чувством невыносимой безысходности, повис в воздухе. Уже не нужно было постоянно держать в напряжении свое чутье, чтобы идти по следу.

Финальная карта давала гирру возможность найти обходные пути, помогающие сократить расстояние до детей. Это означало, что еще совсем немного, и они окончательно оторвутся от преследователей. Морган намеревался сделать так, чтобы этого не произошло.

Понемногу начало темнеть. Солнце клонилось к закату, озаряя горизонт кроваво-оранжевым заревом. Жара, стоявшая весь день, слишком резко спадала, стремительно уступая пальму первенства приятной прохладе. Отдохновение от изнуряющего зноя длилось совсем недолго. Вечерняя роса, быстро выпавшая на песок, начала подмерзать, превращаясь в правильные ледяные узоры. Растения завершали свои суточные ритмы, спасаясь от беспощадных заморозков ночной пустыни. Многие из них аккуратно схлопывали мясистые кожистые листья, превращаясь в широкие гладкие монолиты. Лепестки цветов жались друг к другу, словно озябшие цыплята. Обнажая свою оборотную сторону, они тут же теряли свое прежнее очарование. Лишенные привычных ярких красок, цветы походили на серые невзрачные камни. Без солнца Марс быстро менял свои лики. Темная тяжесть неба нависла над уходящим закатом, продавливая его в тягучую липкую ночь.

Трое гирру шли уже два часа кряду в поисках подходящего места для отдыха. Вокруг стояла непроглядная тьма. Только изредка мелькали вспышки камер, делающих эксклюзивные фотографии. Снимки раскупали в ту же секунду по баснословным суммам. На них были запечатлены замерзшие земляне и пар. Много пара. Прежде чем окончательно исчезнуть, выдыхаемая из изможденных легких влага извивалась в ледяном воздухе. Окутывая растрепанные, превратившиеся в липкие пакли волосы подростков, она навсегда застывала на ярких четких снимках.

Добытый в последней ловушке фонарик приказал долго жить еще минут десять назад, и гирру передвигались практически на ощупь. Медея ежилась от холода, тщетно пытаясь согреться. Несмотря на изнуряющий дневной зной, штаны из плотной ткани так и не успели до конца высохнуть, начав слегка подмерзать. Идти становилось все трудней. Команда замедлилась. Баргет в очередной раз запнулся о камень в темноте и чуть не упал. Невольно подавшись вперед, он налетел на изучающую карту Ашеру.

– Остановимся здесь, – сказала та после того, как помогла Баргету удержать равновесие.

– Наконец-то, – с облегчением произнесла Медея, уже не чувствовавшая собственных ног.

Баргет на удивление ловко развел огонь, воспользовавшись тем, что удалось добыть ранее. Сев рядом с ним прямо на землю и скрестив ноги, паренек начал по-глупому улыбаться. Словно маленький ребенок, он с восторгом наблюдал, как танцующие языки пламени взмывали вверх, оставляя после себя жгучие, но быстро угасающие искры. Место отдыха Ашера выбрала не случайно. Вокруг находились ловушки, а, значит, подобраться к гирру было не так-то просто. Особенно – ночью.

К тому моменту, как зажегся костер, тьма окончательно облепила пустыню, оставив только яркие звезды над головой. Где-то вдалеке ухали совы, готовые к очередной охоте. На территорию ловушек они не залетали. Даже звери понимали, что в этих местах опасно и они не отыщут ничего, кроме своей смерти.

Походный конденсатор, костер, кое-какие медикаменты и четыре пищевые капсулы – вот и все, что удалось раздобыть. Не считая самой главной добычи – универсальной карты с ловушками. Вяло осматривая дневные трофеи, Ашера чувствовала, как у нее слипаются глаза. Невыносимая усталость сковала все тело. До последнего момента девушка находилась в напряжении, а когда настало время отдыха вдруг ощутила, что готова свалиться с ног. Первый день Гона близился к завершению. Это почему-то не радовало. Ничего уже не радовало.

– Что ты делаешь? – спросил Баргет у Медеи, вставшей спиной к костру.

– Штаны сушу.

– Скоро час тишины, там и снимешь, – сказала Ашера, активируя походный конденсатор.

– Мне и так нормально.

– Как хочешь.

Повисла утомленная тишина, нарушаемая только треском костра, все больше разгоравшегося в кромешной тьме. Никто не беспокоился о том, что их мог кто-то заметить. Усталость поглотила все страхи. Баргет растянулся прямо на голой земле около огня, совсем не опасаясь его длинных языков. Готовый вот-вот заснуть, ужин из рук Ашеры в виде толстой капсулы он принял вяло. Задрав высоко голову, Медея, замерев, смотрела на безмолвное Марсианское небо.

– Звезды на Марсе можно увидеть даже днем, – задумчиво произнесла Медея, – Но ночью они безумно яркие. Я никак не могу к этому привыкнуть.

– На Земле было так же, – ответила ей Ашера.

– Нет, не так же.

– Как хочешь.

– Интересно, которое из этих пятнышек Земля?

– Вот это, – Ашера подняла голову, указав на небольшое желтоватое пятно, окруженное яркими звездами.

Ночное покрывало пестрело светящимися точками. В памяти давно ушедшего детства всплывали смутные картины чего-то очень похожего, но по сути своей совсем, совсем иного. Большие и малые, звезды, планеты и их спутники мерцали, рассыпанные по небосводу совсем не так, как это было на погибшей Земле. Холодное безразличие сливалось с холодностью пустыни.

Над головами землян неожиданно возникла голограмма голубой планеты, неспешно вращавшейся вокруг своей оси. Блеклые неспешные облака проплывали над массивными обрывками континентов и бирюзовыми бескрайними океанами. Луна скромно расположилась рядом, отражая свет яркого Солнца.

В пространстве послышались вздохи тысяч зрителей. Некоторые из них перерастали в рыдания, обнажая всю глубину сочувствия к двум осиротевшим девушкам, оставшимся без родного дома. Голубые бока Земли вдруг окропили золотые слезы марсиан, изливавшихся из многочисленных голографических глаз. «Malĝojo» – гласила темно-синяя надпись, бесцеремонно ворвавшаяся в разговор двух гирру. Нарочито громкие стенания на мгновение заглушили все окружающие звуки. В них утонул даже истошный вой ночных баскеков, вышедших на охоту. От раскатистого шума проснулся и Баргет, уже успевший провалиться в сладкую дремоту.

– Зрители нас так любят, – улыбаясь, пробормотал паренек.

– Они любят только себя… – сказала Медея, но тут же осеклась, прервавшись на полуслове.

– Да ладно тебе, – беспечно ответил Баргет, – Разве тебе не нравится известность?

– Не особо…

– А мне нравится слава. И внимание я люблю, – мечтательно произнес юноша, откинувшись на спину, – Скоро и деньги появятся. Богатым буду…

– Для начала тебе нужно выжить, – сказала Ашера, оторвавшись от звездного неба, – Или опять скажешь, что я нагнетаю?

– Просто я верю, что все будет хорошо, – пробурчал Баргет, повернувшись на бок, спиной к девушкам, – Мы – последние земляне. Нас не дадут в обиду. И вообще, что плохого в славе?

– Слава портит людей, – не отрываясь от разглядывания звезд сказала Медея, – Как и деньги.

– Это тебе Эсхекиаль сказал? – спросила Ашера, в голосе которой начали угадываться раздраженные нотки.

– Если и так, что плохого?

– Совсем мозги тебе выел.

– Скажи тогда, в чем он был не прав.

– Деньги – это независимость.

– Вот уж и не поспоришь. Те, кто жил на верхних ярусах с тобой бы согласились. Или ты про них забыла?

– А зачем вспоминать? Они мертвы.

– Но до этого успели хорошенько потрепать всем нервы…

– Не ссорьтесь, девочки, – поспешил успокоить их Баргет, попав в очередную перепалку, к счастью, вялотекущую. – Спали бы вы. Времени-то мало осталось…

– Это она почему-то опять начинает, – обиженно ответила Медея, подсев поближе к костру и подальше от Ашеры.

– Аши, ты же выступала когда-то, – немного оживился Баргет, – Как было раньше?

– Не могу сказать… Не помню. Я… я выступала не ради славы.

– Из-за денег?

– Нет…

– А зачем тогда? – Баргет даже немного приподнялся с холодной земли, успевшей уже немного согреться.

Поджав губы, девушка помедлила, будто подбирала нужные слова. Но даже по прошествии нескольких минут так и не нашлась, что ответить. Баргет, в свою очередь, не стал докучать лишними расспросами. Здесь пареньку нужно было отдать должное – в отличии от Медеи он не проявлял излишнего любопытства там, где это было неуместно.

Успевшая уже подмерзнуть, тишина раскололась под натиском очередных аплодисментов. На этот раз перед гирру возникли вовсе не проекции Земли, не вдохновляющие надписи и не цифры постоянно изменяющихся рейтингов. Отражая отблески пламени, на сухом пустынном грунте стояла счастливая марсианская семья. Чинно вытянув спины, каждый ее член старался соответствовать этому торжественному моменту. Ослепительные улыбки застыли на довольных лицах. Маленький ребенок, стоявший впереди остальных, в нетерпении переминался с ножки на ножку. Взрослые, коих насчитывалось ровно семеро, терпеливо ждали первых слов ведущего.

– Ах, мои дорогие котятки, – послышался дрожащий голос Дин-Соя, – Это счастливчики – одни из нас. Вот кому улыбнулась удача подбодрить наших несчастных, обманутых гирру! Ну же! Ну же! Я не слышу! Где ваша поддержка?!

Под грохот нескончаемых, уже порядком надоевших аплодисментов, один из членов семьи склонился над ребенком, робко подтолкнув его немного вперед. Невысокая женщина в ядовито-зеленой панаме и с огромной серьгой в правом ухе присела рядом с мальчиком лет пяти:

– Дорогие земляне! – запинаясь от волнения, начала женщина грубоватым басом, – Гормер Виззард жестокий обманщик! Не верьте ему! Наш… наш дом – ваш дом!

Издав громкий пищащий рык, мальчик показал свои белые зубки. Суровая гримаса ребенка никак не вязалась с пышным розовым платьем, в которое он был одет и белыми сандаликами с треугольными фиолетовыми цветами.

– Ну, как я тебя учил? – сказала женщина, обращаясь к увлеченному демонстрацией собственной силы ребенку, – Бирли, давай четко, чтобы все слышали!

– Пелвая кловь! Пелвая кловь! – принялся скандировать мальчик в платье, уже не переминаясь с ноги на ногу, а начав маршировать на месте.

– От всего сердца… – женщина чуть запнулась, подавляя нахлынувшие изнутри эмоции, – Марс посвящает эту жертву вам!

Кто-то за кадром подтолкнул к Бирли небольшую коробченку с несколькими дырочками по бокам. На бледно-коричневой бумаге было нанесено теснение стандартными заводскими буквами: «Предмет № 345, предназначение 4, Вилкос INC». Получив в руки нож, ребенок на удивление ловко распорол скрепы, державшие не такие уж прочные стенки. Как только они пали, зрителям предстало небольшое пушистое существо, очень смахивающее на крупную морскую свинку. Не дожидаясь того, что, почувствовав свободу, животное сбежит, Бирли цепко его схватил. Сдавив жертву так, что она издала истошный визг, мальчик вонзил нож в мягкий бок. Провернув несколько раз лезвие, Бирли поднял морскую свинку и немного потряс, пытаясь выдавить как можно больше крови. Несколько капель упало на нежную розовую ткань платья, безвозвратно ее запачкав. Родитель в порыве чувств приложил руку к груди, даже не пытаясь утереть слезы гордости за собственное дитя.

– Плаво пелвой клови было у Колвенских! – проскандировал Бирли, так и не научившийся выговаривать букву «р».

– Мы… наша семья, все марсиане… давно вас приняли! – благоговейно выдохнула мать, – Я – Вилсон Колвенских, и я отдаю свой голос Ашере!

– Я – Билли Колвенских, и мой голос для Балгета! – крикнул Бирли.

– Я – Вайнона Колвенских, и мой голос принадлежит Ашере! – высоко задрав подбородок, добавил длинный лысый гражданин за спинами главных действующих лиц.

После того, как каждый член семьи выразил свое предпочтение, настала пора прощаться. На фоне подбадривающей надписи «Во имя первой крови!» большая семья позволили-таки себе расслабиться и принялась счастливо махать в камеры, а кое-кто даже начал прыгать от радости.

Планета оживилась. Гордые граждане красной планеты тут же начали голосовать за своего кумира, с каждым новом часом обновляя скачущие цифры рейтинга. Марс окунулся в ночную жизнь, которая не имела абсолютно ничего общего с тем, что творилось сейчас на просторах Лабиринта Ночи.

Трансляция прервалась. Только большой заголовок «Во имя первой крови!» еще какое-то время висели в пространстве, очень медленно бледнея, пока окончательно не растворились в морозной влаге ночной пустыни.

Медленно проплывая по небу, появился Фобос. Слишком быстрый по сравнению с Луной, чтобы земляне смогли насладиться им под утро, и слишком блеклый по сравнению с ней же, чтобы оценить неказистую красоту по достоинству. Фобос ненадолго заслонял большие мерцающие точки планет, которые невозможно было спутать со звездами. К стремительным сменам фаз спутника, заметным в течении ночи, Земляне привыкнуть так и не смогли. В определенный момент времени космическое тело становилось настолько большим, что, казалось, вот-вот упадет на Марс. Многие в этот момент утверждали, что невооруженным глазом замечают его легкую либрацию. Вполне возможно, в этих заявлениях не содержалось ни капли лжи.

Суровые Марсианские ночи оставались верны себе в любое время года. Мороз вплотную подобрался к костру, окружив почти засыпающую молодежь. Правда, он так и не набрался смелости преодолеть горячую завесу, создаваемую огнем. Баргет уже давно спал. Медея лежала рядом с ним, плотно прижав озябшие ноги к груди. Ашера еще некоторое время наблюдала за Фобосом, почему-то совсем не спеша засыпать. Она ждала. Оставалось совсем немного времени, прежде чем вездесущие камеры прекратят свою трансляцию. Когда вокруг послышались монотонные щелчки, а вокруг закрутился водопад из светящихся звезд, девушка встала. Молчаливо оглядев спящих, Ашера бесшумно скользнула к Медее и опустилась рядом с ней. Затем на мгновение замерла. Робко и неуверенно она прикоснулась к тыльной стороне бледной ладони. Сглотнув колючий ком в горле, чернокожая бестия хотела было что-то сказать, но тут же сомкнула губы. Только через несколько секунд она смогла выдавить из себя короткую фразу:

– Мне очень тяжело, тихоня.

Спящая девушка не открыла глаз. Только тонкие раскрасневшиеся пальчики неожиданно обхватили ладонь Ашеры и крепко-крепко ее сжали.

Заполняя Лабиринт ночи, липкая темнота лилась по низинным полям и каньонам. Казалось, сколько бы мрак не пытался наполнить его собою, он не мог преодолеть бесконечно рваные края раны на теле планеты. Вечно алчущий, Лабиринт Ночи пил и пил черноту, не способный полностью ею насытиться. Норовя окончательно поглотить небо вместе со звездами, он навис над спящими гирру, спасающихся вокруг пылающего костра. Этот небольшой островок жизни и запечатлели камеры на последних кадрах первого блока вещания. Наступил час тишины.