Текст книги "Полет миражей (СИ)"

Автор книги: Дилара Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 13. Поиски лжи

По сухой морщинистой коже впалых щек текли крупные слезы. Или, скорее, по остаткам натянутых на череп человеческих покровов. Тонкие костлявые пальцы иногда закрывали искривленное глубокой экзальтацией лицо. Худое тело, больше похожее на скелет, согнулось пополам, обхватив живот не менее костлявыми руками. Стоя на голых коленях, мужчина истошно рыдал. Черная кровь измазала серый холщовый балахон, полностью поглощающий плоть. Мелкие клочья ткани на спине торчали во все стороны. Одежда, разорванная в порыве чувств, наполовину обнажала иссохшее тело.

– Я недостоин… нет… Я недостоин… – тихо шептал Амитас Идам, подавляя собственные рыдания.

Темная, словно неосвященные трущобы Арсии кровь стекала но ногам одного из самых влиятельных Теней Марса. За его спиной находилась дюжина таких же худых, бледных и изможденных граждан. Спокойные, безмятежные лица не отображали ничего, кроме непробиваемого спокойствия. Люди, сидевшие на полу, скрестили ноги и расставили в стороны руки, будто ловя нечто неосязаемое. Яркие футболки с причудливой символикой и свободные шаровары радовали глаз пестротой палитрой среди вопиюще скромного интерьера небольшой комнатушки. Терпкий аромат благовоний окутывал присутствующих тягучим белесым дымом. Помещение не имело ни окон, ни столов, ни даже стульев. Серые стены поглощали свет, сводя на нет все старания ламп.

Львиную долю площади небольшой комнатушки занимали многочисленные полки от самого пола и до потолка. Это было единственное, что хоть как-то освежало унылые виды окружающего. Бесчисленное количество статуэток, портретов, икон и самых различных амулетов взгромоздились друг на друга, будто пытаясь обогнать соседа в этой непонятной вакханалии религиозной утвари. Серебряные жабы, утопающие в горстях золотых монет смотрели выпученными глазами на резную статуэтку долговязого Хорса, иконы святых Нового Времени обрамлялись высеченными из красного мрамора змеями в причудливых, витиеватых позах, короны бесплотных божеств указывали остроконечными лучами на символы и иероглифы неизвестного языка, открывающимся только посвященным.

«Мы – Боги», – гласила надпись, возвышающаяся над всем этим предметным многообразием.

– Вы – Боги, – плакал, давясь собственными слезами Амитас, а вокруг кружился и кружился густой непрозрачный аромат цветов, – Великие! Я… я никогда не буду достоин…

Бородатое лицо с бездонными черными глазами молча взирало на своего почитателя, за все эти годы так и не сказав ни единого слова. Фотография Делливера Муэра, великого философа времен третьей колонизации, стояла в центре, рядом с бюстом самой Азари.

В непреодолимом потоке религиозного хаоса потерялся бы любой, но только не Амитас. Эта Тень знала до самых глубин каждый символ, историю каждого божества и тексты писаний всех ста тридцати семи основных религий, существовавших в это время на Марсе. Может быть, из-за того, что являлась автором более половины из них, а может быть потому, что с неестественным трепетом относилась к сакральному смыслу воплощенной духовности. Особенно, если понимание этих смыслов давало возможность вести души верующих за собой.

Амитас Идам занимался пропагандой уже не один десяток марсианских лет. Как и многие остальные, он пришел в этот мир, чтобы стать очередным проектом Азари. Формирование устойчивой сети общества требовало особых кадров. Великая Мать подбирала приближенных крайне разборчиво. Можно сказать, даже с опаской. Ключевые фигуры никогда не упускались из виду и всегда держались на коротком поводке. Амитас Идам за долгое время своего служения подвергался множествам сомнений, пересудов и проверок. Однако то, что эта Тень напрочь лишена всякой жажды власти Королева поняла уже давно. Фанатичная преданность Амитаса вверенному ему делу иногда поражала воображение Королевы, иногда раздражала, а, порою, даже пугала. Впрочем, эффективность работы духовного лидера не вызывала сомнений, ибо устойчивая, прочная сеть верных режиму сект оплела Марс и имела в своем составе далеко не только Теней. Миллионы граждан состояли в организациях, основной задачей которых было удержание блуждающих умов в рамках существующей идеологии. Любые мятежи разбивались о глухую стену преданности фанатиков. Векторный фанатизм – то немногое, что могло удержать звериную сущность Теней и направить ее неуемную энергию в нужном направлении. Впрочем, все прекрасно понимали, что фанатики являлись инструментом сдерживания не только мятежных граждан, но и храмовников со Жнецами. Многие даже предполагали, что они были созданы именно для этого. Ибо лишенные страха сущности, готовые на смерть ради идеала, не побегут трусливо из городов при попытке переворота, как обычно это делали другие Тени. Азари была научена горьким опытом, когда храмовники набирали силу и пытались вовлечь людей в разрушительную, стихийную революцию. Прошлые ошибки она старалась не повторять.

– Ради чего мы живем? – прорыдал мужчина, больше похожий на старика.

– Ради свободы, – послышались дружные голоса позади иссушенного голодом тела.

– Что есть свобода? – голос Амитаса стал вопрошающе-громким.

– Следовать собственному сердцу, – прозвучали бархатные голоса созерцающих безмятежность. – И воплощать желаемое.

– Что нам говорит наше сердце?

– Многое.

– Чего мы желаем?

– Всего.

– Пора… – с трепетом в голосе произнес Амитас.

С трудом поднявшись со своего места, он полусогнутой позе развернулся к своим ученикам. Голые пятки размазали кровь по холодному полу, оставив тянущиеся скользкие разводы. Протянув к открывшим глаза людям костлявые руки, Амитас сделал манящий жест. Подошедшая к нему стройная девушка-мосуан в красной футболке и синих свободных шароварах сразу обняла наставника, осторожно прижавшись к его худосочной груди. Мужчина положил пятерню на белокурые волосы, слегка подкрашенные розовой краской. Потом пристально посмотрел и в огромные зеленые глаза.

– Моя преданная саньяд, – мягко обратился Амитас к девушке-мосуан, – Ты обещана Цифриаксу Мардкору. Готова ли твоя атмана?

Немного отстранившись, саньяд прикрыла веки в знак согласия и взяла ладони учителя в белые нежные ручки. Осмелившись поднести их к губам, она быстро их поцеловала и тут же отстранилась. Слишком долго прикасаться к коже Учителя девушка-мосуан считала себя недостойной.

– Ступай, – голос Амитаса преисполнился нежности.

Саньяд развернулась и медленно вышла из комнаты, приложив ладонь для считывания ДНК к глухой серой двери. Снаружи уже ждали сотрудники научного центра Кассини, чтобы проводить ее к новому хозяину для дальнейших манипуляций. Научных и не очень.

Амитас проделал похожую процедуру для всех, кто находился в комнате. Четверых он отправил к Цафриаксу Мардкору, остальных же определил в восточный блок, чтобы те прошли испытания нестабилизированным телепортом.

Оставшись в одиночестве, Амитас еще некоторое время постоял среди множества атрибутов поклонения, закрыв прозрачные веки и о чем-то размышляя. Впрочем, после распределения саньяд мысли о высоком куда-то испарились. Внутри повисла некая неудовлетворенность происходящим. Добрую долю подданных он вынужден был отдавать Высшему, понятие не имеющему о глубоких духовных началах. Амитас считал себя Тенью старой закалки, и новомодные методы кодирования мыслящих созданий ему не нравились. Учителю они казались грубыми, поверхностными и шаткими. И, конечно, недолговечными. Хотя он и признавал быстроту их действия и на определенный срок высокую эффективность. Однако, никакая физиологическая привязанность и психологические приемчики и рядом не стояли с основательной духовной ломкой, приводящей к полному подчинению личности. Особенно, если ведущий всецело сам верит в то, что проповедует. Поэтому Амитас предпочитал вести работу вдумчиво, не торопясь.

Однако, просьба Королевы не оставляла выбора, и разжигатель миллионов сердец оказался вынужден сотрудничать с Высшим, использующим более современные методы воздействия на сознание. И, естественно, делиться своими знаниями. Впрочем, Мардкор плохо воспринимал любые религиозные учения, и ему вполне хватало того, что посланные в его распоряжение люди хотели услужить ему ровно так же, как и Идаму. Этот факт сильно облегчал обладателю Марсианских борделей поставленную задачу влюбить в Азари большую половину населения планеты. Населения, еще с сотню лет назад, к слову, и без того не чаявшего души в своей Великой Матери. Времена менялись слишком быстро, и пламенная любовь марсиан быстро угасла, уступив место бесконечному голоду и новым амбициям.

Дверь за его спиной захлопнулась, и, очнувшись от кратковременного оцепенения, духовный лидер планеты медленно повернулся к предметам своего поклонения, мелкими шажками доковылял до стены и рухнул на колени. Из его костлявой груди вырвался громкий, протяжный вой. Из глаз полились бы слезы, если б в них еще осталась жидкость. Костлявые руки взмыли вверх, пытаясь дотянуться до портрета Деллевера Муэра.

– Я направлял… Я всеми силами их направлял… Чтобы этот мир расцвел, чтобы он стал идеальным… Но этого мало. Этого недостаточно! – взвыл Амитас Идам, и по его спине с новой силой полилась черная кровь, – Мы проповедуем… я проповедую окрыляющую свободу… Ту, которая приближает нас к истинной сущности бытия… Но как петь о свободе, которая предназначена лишь для того, чтобы сковывать? Чтобы держать Империю в тисках кровавых правил? Это ложь… Я устал от этой лжи! Настало время новой правды! Хватит полумер! Единственное подчинение, которое имеет право на существование – это подчинение свободе… Да… так и есть… Этот культ – единственная дорога, по которой должны пройти избранные. Вслед за тем, кто ведет мир к абсолютному идеалу!

Одно неосторожное движение, и хлюпкие полки пошатнулись, норовя уронить то, что с таким трепетом расставлялось в соответствии с сакральным значением. У каждой вещи, идола или фотографии было свое место. И сейчас все они взирали на сотрясающегося в рыданиях мужчину, который встал перед неизбежной дилеммой. Дилеммой, которую он всеми способами отрицал.

– Я знаю, что ты бы сказал мне, мой милый, дрогой Делливер, – прикрыв глаза, прошептал Амитас, – Абсолютная свобода – это хаос, а в хаосе невозможно вознестись к звездам. Но я не согласен с этим… я обязательно… обязательно найду ответ. Это будет мой триумф бытия!

Одно неосторожное движение, и с полки упала маленькая книженция, лежащая аккурат рядом с изображением великого Делливера Муэра. Глухо стукнувшись о гладкий пол, она заиграла маленькими страницами. Мягко шелестя, они еще не скоро замерли, открыв взору выделенную черным курсивом короткую фразу: «Правильный выбор – целый путь, ведущий к победе».

– Оо…Ты прав… Ты как всегда прав! Рано или поздно мне придется, придется сделать выбор! Только так можно обрести желанную утопию… и никак иначе! Только некоторые способны обрести совершенство, понять всю глубину истинных стремлений… – Амитас замер, и его искаженное экзальтацией лицо мгновенно стало серьезным. Настолько, что, казалось, он не на шутку разозлился, – Свобода – не все… и не для всех! Те, кто против нее, должны распахнуть свои души или умолкнуть навсегда…

Практически непрерывный поток мыслей остановил красный сигнал, высветившийся на стеклянной двери и сопровождающийся неприятным трескучим звуком. Яркая цифра «три» с поставленным рядом вертикальным восклицательным знаком означала, что Высшего вызывают в головной офис научного центра.

Научный центр Кассини располагался на берегу одноименного кратера в северном полушарии планеты. Был основан в 52 году по Дарийскому календарю от старта первой колонизации, до перерасчета дат на третью волну массового заселения планеты. Будучи одним из старейших организаций, он сформировался еще до появления Теней. Колоссальное количество воды и огромные залежи метана сделали кратер предметом не только научного интереса. Необходимость добычи ископаемого для колонии привлекло к подножию геологического образования много человеческих ресурсов. Выросла цепь заводов и мелких лабораторий. В результате глобальной терраформации кратер превратился в крупнейшее пресноводное озеро на планете. По своим запасам оно превосходило даже Байкал погибшей планеты Земля. Когда же человечество перестало нуждаться в метане как в важном источнике топлива, вопрос о сворачивании проекта не стоял. Сформировавшаяся благодаря метану уникальная система биоценоза сделала Кассини воистину исключительным явлением природы. Открывшаяся возможность взращивания редких микроорганизмов – природных фильтров в непростой экологической ситуации планеты, а в последствии и симбионтов для скользящих во времени выделила научный центр на фоне всех остальных. По прошествии нескольких сотен лет он полностью имел право называться колыбелью флоры и фауны Марса.

Министр здравоохранения прибыла в Кассини вместе с Амитасом, исполняя непосредственную волю Великой Матери. Когда-то очень давно, будучи одним из лучших научных сотрудников центра Гекаты, Цинтафа Айли предпочла оставить блестящую карьеру в области медицины взамен на высокий политический пост. Женщина имела волевой характер, блестящий ум и непомерные амбиции. Но сейчас любые статусы и привилегии уходили на второй план. Обычно к личным просьбам Королевы относились серьезно. На Цинтафу легла непростая задача лично руководить процессом сокращения сорокадневной форы. Чем, впрочем, она усиленно и занималась.

– Прошу прощения за опоздание господина Амитаса, – в спокойном тоне Цинтафы Айли не ощущалось и тени каких-либо эмоций, – Духовные вопросы порой занимают очень много времени.

– Не беспокойтесь, – учтиво ответил собеседник, – Мы достаточно терпеливы.

Отражаясь от водной ряби, отблески солнца проникали внутрь помещения и создавали причудливую игру света. Подвижные волны озера Кассини блестящей желтизной отпечатались практически на всем, что находилось в кабинете. На прозрачных емкостях гидропоники, обнажающих скрюченные корни растений, на массивном белоснежном столе, заставленном гало-блоками и даже на сине-зеленом полу, выполненном из светопоглощающего материала. Длинные пакли растений, усыпанные мелкими пурпурными листьями, практически полностью взяли в плен массивное хранилище информации у дальней стены в виде огромных пузырчатых камней. Передняя стена помещения практически полностью отсутствовала. Вместо нее лишь изредка мелькали заградительные лучи, мешавшие проникнуть внутрь ветру и насекомым.

Цинтафа Айли закурила. На ее висках плотно засели датчики считывания мыслительных функций, на запястьях – анализаторы физиологического состояния. Взгляд безмятежных темных глаз устремился прямо на двух посетителей, сидевших в плетеных креслах. Полуофициальный визит правоохранительных органов предусматривал и допрос. Разговор предстоял напряженный.

– Если вам не комфортно в этой среде, господин Прейф Сильфед, я могу закрыть стену, – вежливо предложила хозяйка, обращаясь к смотрящему на огромные кувшинки майору.

Мясистые, темные и плавучие, листья кувшинок занимали практически все свободное место на поверхности заводи озера Кассини. И казались настолько огромными, что если бы на них встали несколько человек кряду, то они бы и не вздумали потонуть. Нежные, прозрачно-белые с небольшим фиолетовым отливом лепестки огромных цветов как-то нелепо крепились на массивные зеленые стебли, дружно торчащие из воды.

– Нет, благодарю. Я не из тех Теней, которые реагируют на подобные мелочи, – слегка улыбнулся Прейф.

Крупные вьющиеся локоны обрамляли приятное лицо с немного угловатым подбородком. Вкрадчиво созерцая, как дым сигареты окутывает ниспадающие на высокие плечи пиджака волосы, Цинтафа лениво приподняла уголок рта. Женщина не имела той душевной хрупкости, которую должна была предполагать довольно миловидная внешность. Время от времени длинный худосочный мужчина в униформе Северного Регулирующего Отделения проверял изменения эмоционального состояния министра, особо уделяя внимание пульсу и сердцебиению. Спокойствие Цинтафы граничило со скучающим безразличием.

– Знаете, вы не первый, кто меня допрашивает.

– Вынужден извиниться, и не последний.

– В этом я уж точно не сомневаюсь. Но некоторые проявляли и побольше… энтузиазма.

– Не беспокойтесь, я не из тех, кто использует неподобающие методы.

– Нам же нечего друг от друга скрывать, так, господин Прейф? Мы оба прекрасно знаем, что для полицейского государства это абсолютно нормально. В свою очередь, я не из тех, кто недоволен этим обстоятельством. Марс нуждается в контроле, иначе его поглотит хаос.

– Ваша откровенность меня радует. Думаю, мы найдем общий язык.

Идеально подогнанная по худосочной фигуре форма с круглыми эполетами выглядела нарочито безупречно. На ткани полностью отсутствовали следы заломов и помятости ткани, так или иначе неизбежно появляющихся при движении. Не говоря уже о черном цвете, поглощающем своей плотной бархатностью отражения игривых вод озера Кассини. Стилизованная золотая саламандра на эполетах соседствовала с тремя красными звездами, заключающими ее в равнобедренный треугольник. Остроконечные звезды красовались и на нагрудных карманах майора, то и дело похлопывающим по ним, будто пытаясь нащупать что-то внутри.

Висок слегка кольнуло. Цинтафа поморщилась. Прейф Сильфед сделал пару шагов назад, чтобы не мешать тонкому, слаженному процессу. Включенный прибор давал сбои при приближении майора. Женщина прекрасно знала, почему: Тени сильно фонили. Уже в который раз они похвалила себя за то, что еще несколько десятилетий назад отказалась от кибернетических имплантов. В современном мире те, кто испытывал непреодолимую тягу к изменению собственного тела рисковали оказаться не в очень приятном положении, если рядом окажется Тень, способная заглушить сигналы вживленного импланта. Цинтафа уже много лет пропагандировала менее эффективные, но более безопасные натуральные органы. И все – с переменными успехами.

Второй визитер, среднего роста мужичонка лет сорока, тяжело вздохнул, задумчиво оглянул комнату и неожиданно встал. Молча подошел к неосязаемой стене, открывающей вид на небольшую заводь гигантского озера. Поежился. В отличие от своего коллеги, пустынным пейзажам он симпатизировал гораздо больше.

– Рано или поздно истина придет в каждый дом…

– Господин Идам! – коллега Прейфа подскочил к Амитасу, мгновенно отвлекшись от непритязательных дум.

– Прошу простить за задержку, – еле прохрипел Амитас. – Путь дался мне нелегко…

Мгновенно оказавшись рядом, мужчина подхватил его под руки и аккуратно ввел в помещение, желая усадить того в плетеное кресло с белоснежными подушками.

– Нет… нет… Я постою, – мягко, но настойчиво начал противиться Амитас, – Иначе моя кровь тут все испачкает…

– Хенмар, сделай, что просят, – недовольно приказал своему подчиненному Прейф Сильфед, глядя как тот вцепился в проповедника, – Отойди.

– Господин Идам, что все это значит? – претенциозно спросила Цинтафа, и ее пульс незначительно, но участился.

– Простите, госпожа Айли, это вынужденная необходимость, – безжизненно протянул Амитас, – Великой Матери необходимо знать… Это моя святая обязанность…

– Могли хотя бы задействовать и наше ведомство, – немного поумерила пыл женщина.

– Не могли, – в голосе Амитаса проскользнул еле заметный холодок, – Только беспристрастие может вывести слепое сердце из пучин собственных заблуждений… Люди в этом деле угроза для истины.

Выпустив плотную струю дыма сквозь тонкую щель мясистых губ, Цинтафа понимающе кивнула.

– Вы же в курсе, что сегодня утром нашли еще три ваших клона там, под горами Флегра? – задал вопрос Прейф Сильфред, немного подавшись вперед и сцепив руки в белоснежных перчатках за спиной. – И все они мертвы.

– Да, конечно. Прискорбнейшее событие…

– Необходимо найти тех, кто организовал этот чудовищный теракт, – сдвинул брови Прейф.

– Жаль, что сущность моей сущности не даст четких образов, – Амитас прикрыл красные усталые глаза и создалось впечатление, что из-под морщинистых век вот-вот выкатится крупная слеза, – Мыслительные счетчики ничем вам не помогут. Но я полностью готов содействовать. Мое сердце на ваших мудрых руках, господин Сильфред…

– Я попытаюсь, чтобы перекрестная беседа прошла как можно быстрее, – учтиво кивнул майор.

– Вы хотели сказать допрос? – ухмыльнулась Цинтафа.

– Нет, именно беседа, – спокойно возразил Сильфред.

– Есть вещи, которые нам неподвластны… – пошатнулся Амитас, внезапно закатив глаза, – Считайте это судьбой, или предопределением… Мы лишь щепки в огромном потоке неизбежного. Но у нас тоже есть власть. И эта власть распространяется на те секунды, в которых мы живем. Здесь… и сейчас…

Не успев закончить вымученную тираду, мужчина судорожно закашлялся. Воздух выходил из легких с надрывным звуком, похожим на лай. Через какое-то время этот неуемный лай захлебнулся в бульканье крови, начавшей заполнять легкие. Клочья разорванной на спине холщовой рубахи настолько ею пропитались, что практически прилипли к растерзанной до основания плоти. Пошатнувшись, проповедник сделал шаг назад и начал падать. В мгновение ока Хенмар оказался рядом с Амитасом Идамом, который обмяк в его руках, словно тряпичная кукла. Черная кровь тут же пропитала белоснежные перчатки служителя порядка, въевшись в ткань со всей силой измененной крови Теней.

– Он умирает! – воскликнула Цинтафа, на ходу отрывая с висков цепкие датчики.

– Время пришло… – широко распахнул глаза Амитас, в последнем лихорадочном надрыве сделав глубокий вздох, – Смерть… Страх… Нет, страсть… страсть Перехода помутняет разум… Всему есть свой конец… но после конца всегда следует начало. И да будет так!

– Дейл, подготовь транспортник и предупреди Азари, – нервно отчеканила Цинтафа по внутренней связи, – Срочное переселение для господина Амитаса Идама.

– Будет сделано, госпожа Айли, – быстро ответили на том конце связи и тут же отключились.

Внезапно повисшая тишина немым упреком уколола присутствующих. На широком лбу Хенмара выступила испарина, которую он тщетно пытался вытереть тыльной стороной рукава. Липкая черная масса пристала к влажной коже, только еще больше испачкав лицо. Цепкие пальцы впились в тонкую, словно пергамент, кожу. Та натянулась и кое-где лопнула. На сильных руках служителя порядка лежало начавшее остывать тело, до последней капли извергавшее из дряблых сосудов ставшую слишком жидкой кровь.

Спокойно наблюдая, как боты-уборщики зачищают блестящий от черной крови пол, Прейф Сильфред терпеливо ожидал, пока Цинтафа Айли вернется на свое прежнее место.

– Общение все же придется продолжить, – сказал майор, после того, как прерывисто дышащая Цинтафа плюхнулась на мягкое кресло за массивным белым столом, – Смерть господина Амитаса не должна быть напрасна, не так ли?

Нервно взяв со стола набор насадок на сигареты, Цинтафа Айли выудила миниатюрную кассету зеленого цвета. Только сделав глубокую затяжку и выдохнув струю густого белого дыма, она заметила вопросительный взгляд майора.

– Ничего такого, что бы могло повлиять на результаты допроса, – спокойно сказала женщина и протянула сменную насадку мужчине.

– Я уже говорил, что это не допрос, – Прейф Сильфред поднял руку, отрицательным жестом давая понять, что не видит нужду в проверке, – Когда мы имели честь общаться в присутсвии господина Идама, это была беседа. А сейчас так… уточнение деталей.

– Если господин Идам в чем-то сомневается, – Цинтафа прочистила горло от начавшего першить горло дыма, – Или в ком-то… То об уточнении деталей и речи быть не может. Он весьма… педантичен в своих стремлениях, касающихся Азари.

Предусмотрительно обойдя слово «фанатичен», женщина попыталась сгладить острые углы. Она давно заметила, насколько болезненно реагирует коллега Сильфреда на все, что касается Амитаса Идама. Тот же, в свою очередь, аккуратно сложил давно не белоснежные перчатки и бережно спрятал их в нагрудном кармане черного как ночь кителя.

– И все же, это не допрос.

– Хорошо… Тогда уточняйте.

– Как давно вы используете метод проведения людей через нестабилизированный телепорт для решения вопроса сорокадневной форы?

– Все уже написано в отчете, – устало потерла висок женщина, стараясь не задеть датчик, – Два марсианских года и четыре месяца.

Зажатая между пальцев сигарета отчаянно дымила.

– И за эти годы не зафиксировано ни одного случая массового выхода непроявленных за пределы лаборатории?

– Ни одного, – ответила Цинтафа, – Техника безопасности для нас не пустой звук.

– Так было до недавних событий, я полагаю. Что же изменилось? – спросил Прейф, буравя взглядом красных зрачков. – У подножия гор Флегра появились Ифриты, и вдруг сразу в таком количестве…

– Азари убрала все ограничения. Великая Мать в последнее время выставляет довольно… амбициозные требования. Приходится во многом рисковать, а где риск – там и ошибки, – Цинтафа развела руками, намекая на то, что у нее спрашивают очевидные вещи, – Последствия которых сейчас и приходится устранять. В чем, собственно, проблема?

– Проблема в том, что у подножия гор были обнаружены пропавшие клоны. Не в любом другом укромном месте, коих по Марсу несчетное количество. Ни в кораблях-призраках, к примеру, как это любят делать пираты, и даже не в бездонных пещерах плато. А именно там, где были Ифриты. Этот факт, так сказать, ситуацию кардинально меняет…

– Ситуации бывают разные.

– То есть вы думаете, что это совпадение?

– Да.

– А я вот в этом сильно сомневаюсь.

– То есть вы хотите сказать, что я намеренно заполонила огромный по своей площади лесной массив огненными сущностями и сожгла гектары ценной для экологической системы растительности только для того, чтобы скрыть пропажу каких-то там клонов? Вы в своем уме?

– Это не «какие-то там» клоны. Это осмысленные тела самой Азари. Королевы. Нашей Великой Матери, – нахмурился Сильфед, – И ее непосредственных приближенных. Около десятков бункеров… Такого масштаба воровство не может остаться без внимания. Думаю, какие-то выжженные леса – это меньшая плата за сокрытие следов.

– Не вижу никакого смысла, – с укоризной покачала головой Цинтафа. – Рано или поздно их все равно бы нашли. Чего можно этим добиться? Не говоря уже о том, что узнаваемые образы нигде не используешь.

– Так ли нигде? – улыбнулся уголком рта майор, а потом сразу посерьезнел, – Погибло большое количество дубликатов. Кто-то задохнулся, а кого-то сожгло, когда лопнули щиты. Вы хорошо понимаете, сколько лет необходимо, чтобы вырастить осмысленного клона. Эквивалентно их естественному росту и развитию. Без них у Азари возникают некоторые проблемы в вопросах правления. Кому-то нужно лишить ее этой стабильности. Не знаете случайно, кому?

– Не знаю, – угрюмо ответила Цинтафа, – Я, кстати, как раз и занимаюсь тем, чтобы вырастить дополнительных клонов в кратчайшие сроки.

– Правда? – Прейф удивленно приподнял правую бровь, – Вы прекрасно знаете, что «болванки» не выдерживают сущность Великой Матери дольше пары недель. То же самое касается и некоторых ее близких… очень близких поверенных.

– Во всем есть свои издержки, – поджала губы Цинтафа, – Поэтому работа несколько напряженная.

– Что и требовалось доказать. На лицо желание дестабилизировать режим. Жаль, что вы этого не видите.

Когда-то очень давно, еще до того, как Империя возвысилась над красными песками Марса, Азари вынуждена была выживать и использовать то, что подвернутся под руку. Храмовники вели свою охоту. Одно щупальце прижигалось, другое выживало и уходило в тень. Чтобы набрать силу и найти новую жертву. У Великой Матери было два мыслящих центра, но количество тел, которые она могла использовать, только двумя не ограничивалось. Основная трудность заключалась в том, что тела с разными ДНК вносили диссонанс в мыслительную активность Королевы.

Времена смуты прошли. Империя окрепла. Методы правления претерпели значительные изменения, как и требования к их атрибутам. Клоны с идентичными ДНК и абсолютно схожей внешностью занимали в этом не последнее место. Узнаваемый образ, к которому привыкли Марсиане, не менялся уже много десятков лет. Слаженная работа всех центров мышления позволял Азари не отвлекаться от главных задач Империи. Идентичные клоны были одним из столпов правления, который Азари оберегала особенно тщательно. Цинтафа Айли понимала, что Прейф Сильфред был абсолютно прав. Тот, кто умудрился выкрасть сотни человеческих копий из-под носа самой Великой Матери обладал недюжими амбициями, ресурсами и, главное, очень высоким статусом. И ставил на кон очень многое. Настолько многое, что Цинтафа даже не хотела думать о масштабах надвигающейся заварушки.

– Простите, господин Сильфед, – спокойно ответила Цинтафа, – Не думайте, что я ничего не понимаю. Просто я тут не причем.

– Какая удобная позиция… – усмехнулся майор.

– Какая есть.

– Все это предприятие очень рискованное. И на первый взгляд абсолютно провальное, – Прейф подошел ближе, и виски Цитафы начало неприятно покалывать, – Но если приглядеться… Ифриты вырубают электронику. Пропажу не выследить и даже к ней не подобраться…

– Зачем красть то, чем не можешь воспользоваться?

– Вы сейчас лукавите, госпожа Цинтафа. Предельно ясно, что похитителю клоны нужны были живыми, – усмехнулся майор, – Все мы знаем, как это делается, не так ли? После первой фазы дестабилизации они пошли бы в ход.

– Вы хотите сказать, революции?

– Нет, именно дестабилизации.

– Как пожелаете.

– Отвлечь храмовников со Жнецами на непосильную работу, спрятать клонов, замести следы, выкосив подчистую всю электронику в радиусе пяти километров… Трех зайцев одним ударом, – нахмурился майор, – Это поражает даже мое воображение.

– Вы забыли еще тотальный смог, который глушит все сигналы спутников, – подлила масла в огонь Цинтафа, только распалив и без того скверное настроение майора.

– Именно так! Количество тварей под горами Флегра было столько, что зачистка могла занять несколько месяцев, а то и больше…

– Ну, вы справились за пару недель, – улыбнулась миловидной улыбкой Цинтафа.

– Это отдельный вопрос, – перебил майор, а потом резко подошел к столу, чуть наклонился, но не развел сцепленные за спиной руки, – Вспышка Пламени была по мощности просто колоссальной. Данный… несчастный случай только сыграл нам на руку. Но не решил основную проблему.

– Я долго живу, – не переставала улыбаться Цинтафа, – Но, к счастью, времен без Великой Матери мне застать не довелось. Не беспокойтесь, скоро все встанет на свои места.

– Кому из ваших это выгодно? – казалось, точка кипения достигла максимума, хотя внешне Прейф Сильфред оставался абсолютно спокоен.