Текст книги "Из тьмы"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Все это мелькало, стрекотало и бормотало в его мозгу, а руки действовали без команды. Он резко вывернул руль влево, нажал на педаль газа и отчаянно ускорился на юг, подальше от приближающегося патруля.

* * *

Лейфейр резко выпрямился на своем сиденье, когда человеческая машина внезапно развернулась. Она ускорилась поразительно быстро, уносясь прочь от него, как «Крыло смерти» с горящим хвостом. Он слышал, что абсурдно мощные человеческие транспортные средства имели лучшие показатели ускорения, чем что-либо, кроме танков, но это был первый раз, когда он действительно видел это продемонстрированным. Все еще...

– За ними! – рявкнул он своему водителю.

* * *

– Блядь, блядь, блядь! – зарычал Уилсон, когда пикап резко развернулся.

Он понятия не имел, почему водитель этого транспортного средства решил скрыться. Возможно, у этого идиота была совершенно веская причина – причина, которую даже Роб Уилсон одобрил бы или, по крайней мере, посочувствовал бы, если бы только знал, в чем она заключалась. Но в этот момент единственное, о чем Уилсон мог думать, был тот убегающий пикап, ведущий патруль шонгейри прямо к конвою Сэма Митчелла.

– Ч..? – начал он, но оглушительный выстрел из винтовки его шурина ответил на вопрос еще до того, как он его задал.

* * *

Дейв Дворак потратил часы на изучение схем и эскизов – даже нескольких цифровых фотографий – транспортных средств шонгейри. На большинстве фотографий были видны только проезжающие мимо автомобили, и даже те, на которых они были припаркованы и неподвижны, обычно делались с достаточно большого расстояния, чтобы было видно значительно меньше деталей, чем он предпочел бы. Однако диаграммы очень помогли, и с их помощью он четко определил в своем сознании, где, скорее всего, находится водитель любого данного транспортного средства. Более того, одна из схем, которые принес ему Сэм Митчелл, дала ему подробное представление о том, где шонгейри хранили рации, а сейчас расстояние составляло едва ли сто пятьдесят ярдов.

Уголком своего мозга он уже отметил, что эти грузовики, казалось, были покрыты чем-то, чего он раньше не видел. Вероятно, это была импровизированная броня, которую ему описали Митчелл и Вардри. Если так, то вряд ли это остановило бы одну из больших пуль Барретт, но это могло бы создать проблему для более легких пуль Уилсона калибра .308.

Разберись с этим, когда доберешься туда, – подсказал ему тот же самый уголок его мозга. Открытая передняя крышка объектива обеспечивала его зрению некоторую защиту от дождя. Тот факт, что дождь шел справа сзади, а не прямо на него, помог еще больше. Через лобовое стекло он мог только разглядеть темную, размытую, расплывчатую фигуру там, где, согласно диаграммам, должен был находиться водитель, и отдача большой ревущей винтовки стала для него неожиданностью, именно такой, какой она и должна была быть.

* * *

«БТР» Лейфейра только начал разгоняться, когда пуля массой 647 гран разнесла на осколки кусок лобового стекла размером с голову, превратив остальное в паутину трещин, а затем поразила его водителя чуть ниже центра груди.

Само по себе сотрясение мозга от того, что ты находишься так близко к такой большой пуле, летящей с такой скоростью, когда она ударяется обо что-то твердое, было бы достаточно сильным. Мелкодисперсные брызги крови и тканей, разлетевшиеся за ней, были еще хуже.

Глаза старшего командира отделения расширились от шока и недоверия, когда примерно половина общего запаса крови его водителя разлилась кругом, и этот шок быстро перерос во что-то гораздо худшее, поскольку автомобиль дико вильнул. Удар пули наполовину разрушил верхнюю часть туловища водителя, и импровизированный "БТР" отреагировал тем, что полностью потерял управление и резко повернул влево.

Хорошей новостью было то, что внезапная и насильственная кончина водителя отбросила все его тело назад, подальше от шонгейрского эквивалента педали газа, а также от рулевого управления. Внезапный поворот вкупе с резким исчезновением какого-либо давления на акселератор подсказал бортовому компьютеру грузовика, что что-то пошло не так. Это было простодушное устройство, но оно знало, что делать в таком случае. Оно автоматически нажало на тормоза, и бронированный грузовик начал быстро снижать скорость, прежде чем смог полностью съехать с шоссе на залитый дождем участок деревьев к востоку от дороги.

Это была хорошая новость. Плохая новость заключалась в том, что водитель второй патрульной машины из плоти и крови не успел среагировать, прежде чем она врезалась бортом в машину Лейфейра. В результате удара головной автомобиль, в конце концов, съехал с дороги и врезался в деревья. Это также связало их обоих вместе, и старший командир отделения услышал крики паники – и боли – от солдат, сбившихся в кучу в поисках тепла под тканевым чехлом грузового отсека.

Худшей новостью было то, что тот, кто только что убил его водителя, все еще стрелял из-за деревьев в трехстах урмах к югу и на западной стороне шоссе.

* * *

Дворак наблюдал, как два ведущих грузовика столкнулись друг с другом и съехали с дороги. Судя по скрежещущему звуку – забавно, часть его даже сейчас отметила, что тормоза шонгейри и тормоза человека звучат совершенно одинаково в подобной ситуации – и затем гулкий звук удара, они врезались на достаточно высокой скорости, и он мог в значительной степени игнорировать их обоих в течение мгновений.

Он переключил прицел влево, и, конечно же, водитель третьего грузовика решил обойти столкновение с той стороны, где средняя полоса шоссе и полосы, ведущие на юг, обеспечивали ему больший зазор.

Идиот, – холодно подумал человек. – Последнее, что тебе нужно делать, – это бросаться прямо мне на глаза!

Его палец снова лег на спусковой крючок.

* * *

Справедливости ради надо сказать, что третий водитель понятия не имел, что происходит. Все, что он знал, это то, что обе машины перед ним резко ускорились, а затем, по неизвестным причинам, столкнулись. Позиция Дворака была совершенно незаметна с места водителя в хвосте короткой колонны, и ему никогда не приходило в голову, что «несчастный случай» мог быть результатом враждебных действий.

Это вполне могло прийти ему в голову секундой или двумя позже, но он был слишком занят, избегая двух грузовиков перед собой, чтобы думать об этом в данный момент. И, к сожалению, неожиданный для него второй выстрел Дворака означал, что, в конце концов, ему это никогда не придет в голову.

* * *

Роб Уилсон был менее сбит с толку, чем несчастный водитель шонгейри. Как следствие, он точно знал, что ему следует делать. Однако, как и Дворак, он понял, какими должны были быть своеобразные слои материала с боковыми стенками на грузовиках шонгейри, и, так же как Дворак, он понятия не имел, пробьет ли их его огонь или нет.

Есть один способ выяснить это, философски сказал он себе и открыл быстрый, прицельный огонь. С расстояния более ста ярдов, под дождем, он не мог сказать, проникали ли его пули насквозь, но, по крайней мере, он не видел ни одного из тех драматичных, сверкающих рикошетов, которые всегда нравились в фильмах.

* * *

Дворак переключился вновь на первый грузовик, сделав круг по тому месту, где должна была находиться рация. На этот раз он стрелял вслепую, потому что от удара автомобиль частично отвернулся от него, открыв ему вид в три четверти на сплошную заднюю часть кабины. С другой стороны, не было особых сомнений в том, пробивал ли его огонь насквозь. Даже при плохом освещении и дожде его оптический прицел ясно показал ему внезапно появившийся участок голого сплава или композита размером с ладонь, где то, что шонгейри использовали для краски, было буквально снесено ударом пули. В центре этого голого участка была темная дыра, и он перенес точку прицеливания на второй грузовик, пробив пулями его кабину.

* * *

Старший командир отделения Лейфейр пригнулся так низко, как только мог, зажатый между искалеченными телами своего водителя и техника связи. Если бы кто-нибудь сказал ему, что кто-то стреляет в него из обычной винтовки, он бы никогда в это не поверил. И, на самом деле, пули, выпущенные в него из винтовки Дэйва Дворака, действительно были крупнее, чем осколочно-фугасные снаряды десятимиллиметровой пушки на крыше его «БТРа».

Но то, с чего они были запущены, в тот момент было гораздо менее важно для Лейфейра, чем последствия их прибытия.

Паника бушевала в глубине его мозга. Без радиоуправляемого дрона и с мертвым техником связи (не говоря уже о дыре, которую убившая его пуля пробила в самом блоке связи) вызвать помощь было невозможно. Во всяком случае, ни у одного из их личных средств не было ни дальности действия, ни мощности для такого рода работы. Он мог только надеяться, что одной из других машин удалось отправить сообщение, и независимо от того, удалось это или нет, никакая помощь не прибудет сюда вовремя, чтобы спасти кого-либо из них, если они не сделают это самостоятельно.

Он ползал и извивался по сиденью, пиная и колотя кулаками искалеченный труп водителя на своем пути, и сумел открыть дверь с противоположной стороны от того, кто в них стрелял. Мысли об автоматической пушке действительно промелькнули у него в голове, когда он перекатился в болезненные колючие объятия ветвей дерева, но он быстро отбросил их в сторону. Он оставил свою собственную винтовку в кабине, и его пистолет на поясе никак не мог достать того, кто в него стрелял. Тихий голосок подсказал, что ему следует вернуться и забрать винтовку, но он отмахнулся от этого голоса еще быстрее, чем от мысли о пушке.

Это не его обязанность – быть связанным в перестрелке, – сказал он себе. – Нет, его обязанность – навести какой-то порядок в этом ненасытном хаосе. И если это просто уберегло его от прямой линии огня того демона, который разорвал на части двух других солдат, находившихся с ним в кабине, тем лучше.

Он пробился сквозь цепляющиеся ветви низкорослых деревьев, которые окружали "БТР", затем протянул руку и постучал по импровизированной броне грузового отсека и начал выкрикивать приказы солдатам, которые, как он надеялся, все еще были живы внутри него.

* * *

Командир второго «БТРа» – более храбрый (или глупый), чем Лейфейр, – все-таки протиснулся через люк и схватился за рукоятки своей автоматической пушки. К сожалению, его движения привлекли внимание Дэйва Дворака. Мгновение спустя сам командир принял на себя еще одну пулю Дворака.

Из некоторых огневых отверстий, прорезанных в "броне" машин начали высовываться стволы винтовок. У шонгейри, стоявших за этими винтовками, было строго ограниченное поле зрения. Один или двое из них, однако, увидели впечатляющую вспышку от дульного тормоза Дворака в сгущающейся темноте, и их огонь начал с шипением направляться к двум людям, лежащим животом вниз в промокшем лесу.

* * *

Господи, да их тут целая куча! – подумал Роб Уилсон, когда начали мелькать морды шонгейри.

Он не знал, получили ли шонгейри отчет о столкновении или нет. Если информация, которую им предоставили полицейские штата, которые имели с ними больше контактов, была правильной, их связь была не очень хорошей без этих их беспилотников, и он не видел (и не слышал) ни одного из них. Это выглядело так, как будто Дворак успел устроить ад в кабинах грузовиков. Казалось маловероятным, что там еще был кто-то живой, а если и был, то ему показалось вполне вероятным, что Дворак отключил их внутренние радиоприемники.

Что, к сожалению, оставило в грузовых отсеках грузовиков то, что выглядело и звучало как тридцать или сорок по-настоящему взбешенных шонгейри.

– Эй! – крикнул он своему шурину. – Я даже не знаю, справлюсь ли я вообще! Начинай разбираться с кузовами грузовиков – я разберусь с любым бегущим!

* * *

Милый Дейнтар! – подумал Лейфейр, услышав леденящий кровь вопль и увидев, как одна из пуль Дворака пробила дальнюю сторону «брони» грузовика.

Теперь он мог слышать тяжелые, размеренные выстрелы чудовищной винтовки человека, и его дух дрогнул при мысли о столкновении с такого рода разрушительной силой. Еще одна пуля угодила в десантный отсек. По крайней мере, эта не вылетела полностью с другой стороны, но новые крики сказали ему, что она все равно нашла цель.

– Из грузовиков! – услышал он свой крик. – Выходите из грузовиков! Не сидите просто так – мы должны пойти за ними!

* * *

Дворак и Уилсон увидели, как шонгейри выскочили из скопления машин. Не похоже, чтобы большинство инопланетян имели очень четкое представление о позициях своих врагов, но они, очевидно, имели по крайней мере общее представление о том, откуда велся огонь. Некоторые из них явно знали, куда смотреть – вероятно, по дульным вспышкам Дворака, – и они, очевидно, поняли, что сидеть на месте у них не получится.

Теперь тридцать семь солдат шонгейри направились к двум людям, находящимся на расстоянии полутора длин футбольных полей, стреляя из своего оружия по мере приближения.

* * *

Черт, – подумал Уилсон. – Я чувствую себя гребаным Бутчем и Сандэнсом в Боливии!

Пули шонгейри начали свистеть и потрескивать слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Он заставил себя не обращать внимания на звуки, сосредоточившись на поражении целей и впервые пожалев, что его винтовка не имеет полностью автоматической настройки.

Сто пятьдесят ярдов казались не таким уж большим расстоянием, когда сорок или около того кровожадных инопланетян неслись к тебе через них.

* * *

Если бы, на самом деле, шонгейри просто атаковали – атаковали так поспешно, как только могли двигаться, неся потери, чтобы сократить дистанцию, – все было бы быстро кончено. Человеческие солдаты, понимая, что по ним ведут огонь только из пары полуавтоматических винтовок, вполне могли бы поступить именно так. Однако шонгейри вообще не привыкли вести прицельный огонь из винтовок. В патруле Лейфейра было очень мало ветеранов сражений с людьми, и даже их опыт был ограничен. Таким образом, вместо того, чтобы атаковать или даже использовать одно отделение для подавления огня, в то время как другое атаковало, оба отделения рванулись вперед наполовину бегом, наполовину рысью, стреляя на ходу.

Это дало им сочетание худшего из обоих вариантов. Они двигались слишком быстро, чтобы прицелиться, но достаточно медленно, чтобы дать людям больше времени поразить их.

* * *

Дворак извлек стреляный магазин и вставил следующий.

– Предпоследний! – крикнул он Уилсону.

– Я же говорил тебе, что эти здоровенные пули занимают слишком много гребаного места! – зарычал в ответ Уилсон.

– Косоглазый маленький ирландский ублюдок! – ответил Дворак, выжимая спуск еще раз и наблюдая, как еще один шонгейри летит назад. – По крайней мере, когда я попадаю в одного из них, этот ублюдок падает!

– Когда попадаешь в одного из них! – согласился Уилсон, поскольку следующая цель Дворака споткнулась как раз в тот момент, когда он выстрелил. Пуля полностью промахнулась, и Дворак зарычал, перенастроил точку прицеливания и выстрелил снова.

– Лучше! – поздравил его Уилсон.

– Рад, что тебе понравилось...

Пуля на самом деле не была нацеленной, нет. На самом деле, солдат шонгейри, который стрелял в него, уже падал с одной из пуль калибра .308 Роба Уилсона в груди, когда его палец конвульсивно дернулся на спусковом крючке.

Ничто из этого не имело особого значения, когда она врезалось в Дэйва Дворака.

Уилсон услышал сильный шлепающий звук. Затем его шурин громко хрюкнул, и он почувствовал, как что-то, что не было дождем – что-то горячее, а не холодное, – брызнуло ему на левую сторону лица.

Он не мог повернуть голову и посмотреть, не в этот момент. Не сейчас, когда шонгейри все еще идут к ним.

– Дэйв? – позвал он. – Дэйв?!

* * *

Лейфейр понял, что одно из человеческих орудий – тяжелое, которое с такой легкостью пробивало все на своем пути, – замолчало, и почувствовал внезапный прилив надежды. Несмотря на страх, все еще бушующий в нем, он прислушивался и понял то, чего не понимал никто из остальных его солдат. Оружие, стрелявшее по ним, было одиночным, а не автоматическим. И теперь это звучало так, как будто осталось только одно из них! Так что, если бы он только мог достаточно быстро провести своих воинов через оставшиеся двадцать урм или около того мокрой травы и тротуара между ними...

– Да! – крикнул он, поднимаясь на ноги позади двенадцати с половиной оставшихся солдат. – Да! Теперь – атакуйте паразитов!

* * *

Роб Уилсон видел, как они приближались.

Под дождем от ствола его винтовки поднимался пар, и он потерял счет тому, сколько патронов осталось в текущем магазине. У него также было не так много времени, чтобы думать о подобных вещах.

Когда шонгейри единой волной поднялись на ноги и двинулись вперед, он приподнялся на одно колено, стреляя со смертоносной точностью, скоростью и выверенностью, прокладывая себе путь через их линию. Один из них упал, потом другой. Третий. Четвертый.

Он сбивал их с ног, как деревянные кегли для боулинга в соревновании по стрельбе по кеглям в пятницу вечером против Сэма Митчелла на полигоне, но с каждым сбитым шонгейри выжившие приближались еще на полшага. Это была гонка между тем, как быстро он сможет убить их, и тем, как быстро они смогут добраться до него – или одному из них, наконец, удастся всадить в него пулю, – и это была гонка, которую он проигрывал.

Он выстрелил снова, и его девятая – или это была десятая? – мишень упала, но затвор опять щелкнул на пустом магазине. Не было времени зарядить еще один, если у него еще оставался один – в любом случае, он не был уверен – и он бросил винтовку.

За эти годы Роб Уилсон обучил правильному обращению с пистолетами больше морских пехотинцев и копов, чем он мог сосчитать, и он всегда старался подавлять притязания любого потенциального пистолерос с двумя пистолетами, который попадался ему на пути. Такого рода модное дерьмо хорошо смотрится в фильмах, – язвительно говорил он им. – Конечно, в этом случае и сценаристы, и режиссер были на стороне героя, поскольку он безошибочно поражал отдельные цели каждой рукой, одновременно бросая свое тело в грациозном, головой вперед, замедленном прыжке в воздухе сквозь сплошной град автоматического огня. В реальной жизни герой почти наверняка оказался бы разорванным на куски и мертвым, – отмечал он. – И даже если бы идиот выжил – в конце концов, чудеса иногда случаются, и ему говорили, что Бог иногда жалеет сумасшедших, пьяниц и дураков – все, чего он действительно добился бы, это полностью израсходовал патроны из обоих рассматриваемых пистолетов. Даже стоя на месте, он тратил бы большую часть своих выстрелов впустую, потому что у человеческого мозга была одна странная маленькая причуда: ему было довольно трудно сосредоточиться на двух отдельных картинках одновременно.

Особенно, если мишени не стояли удобно бок о бок, где стрелок мог бы видеть их обе одновременно.

Он не мог вспомнить, сколько раз он говорил это, и каждый раз, когда он это говорил, он имел это в виду. Что было одной из причин, по которой его шурин безжалостно подшучивал над ним, когда он засунул один автоматический пистолет Хеклер-Кох USP калибра .40 в свою старую наплечную кобуру морпеха США, а второй – в тактическую кобуру на левом бедре, прежде чем отправиться на их нынешнюю экскурсию.

Он сказал Двораку, что второй пистолет был всего лишь запасным, но они оба знали, что это не совсем правда. Потому что, хотя было абсолютно верно, что девять пистолетчиков из десяти не смогли бы попасть в широкую стену сарая свободными руками, если бы попытались выстрелить из двух пистолетов одновременно, Роб Уилсон был десятым пистолетчиком.

Его руки нащупали рукоятки без какой-либо сознательной мысли с его стороны. Пистолеты выскользнули из кобур, поднялись и заняли исходное положение, даже когда он стоял полностью выпрямившись. Что-то злобно просвистело мимо его левого уха, но он не обратил на это никакого внимания.

У него были другие мысли на уме.

* * *

Лейфейр увидел, как единственный человек поднялся на ноги. Его руки, казалось, даже не двигались, но внезапно в каждой из них оказалось по большому черному пистолету. Взгляд остановился на старшем командире отделения со странной, почти застывшей, кристальной ясностью.

А потом эти пистолеты начали изрыгать огонь.

* * *

Если бы хотя бы одному из шести выживших шонгейри пришло в голову остановиться достаточно надолго, чтобы по-настоящему прицелиться, все могло бы быть по-другому.

Но они этого не сделали. Вместо этого, повинуясь приказу Лейфейра, они бросились вперед... прямо под огонь Уилсона с такой короткой дистанции, что их бронежилеты были совершенно бесполезны.

* * *

Последний из солдат старшего командира отделения Лейфейра упал, и Лейфейр уставился поверх их поверженных тел на демона, который их убил. Половина двенадцати выстрелов прозвучали так близко друг к другу, что слились в единый звуковой кулак, как будто какой-то разъяренный великан разрывал пополам лист ткани, и, насколько он мог видеть, ни один из них не промахнулся.

Тебе следовало держаться поближе к ним сзади, – сказал ему тихий голос, когда он поднял свой пистолет в предписанное положение для стрельбы двумя руками. Сохранять небольшую дополнительную дистанцию казалось хорошей идеей, но теперь...

Ты слишком далеко, чтобы отсюда попасть в кого-нибудь из пистолета, дурак!

Он сглотнул, потом еще раз. Человек, казалось, даже не заметил этого. Вместо этого он слегка отвернулся от Лейфейра, подняв одну руку в направлении шонгейри движением, которое казалось странно элегантным, грациозным, несмотря на приземистость коренастого инопланетного тела человека.

Затем поднятая рука Роба Уилсона вспыхнула огнем, и Лейфейр обнаружил, что, в конце концов, он был не слишком далеко, чтобы в него нельзя было попасть из пистолета.

XXXII

– Да, командующий флотом? Чем могу служить? – спросила командир наземной базы Шейрез, почтительно прижав уши, когда изображение Тикейра появилось на дисплее ее коммуникатора.

– Если бы хотя бы четверть остального моего персонала служила так же хорошо, как вы, командир наземной базы, – ответил Тикейр, – мы бы все-таки победили этот проклятый Кейнхарном вид!

Его голос был жестким, с резкими нотками гнева, и показались кончики его клыков. Но затем он глубоко вздохнул и явно заставил себя успокоиться, если не расслабиться.

– К сожалению, они этого не делают... и мы не побеждаем, – сказал он более сурово.

– Должна ли я предположить, что были дополнительные... непредвиденные проблемы, сэр? – тихо спросила она.

– Действительно, должна, – сказал он ей и потер переносицу одной рукой.

Он выглядит старым, – подумала она. – Не просто старше, а состарившимся. – От этой мысли ее пронзила острая боль, и она почувствовала, как одна рука шевельнулась у нее сбоку, словно собираясь подняться и протянуться в жесте сочувствия. Но она только пристыдила бы его, если бы позволила себе сделать это, и поэтому просто ждала.

– Наши усилия по сбору необходимых предметов для исследований для командира наземной базы Терейка... не увенчались успехом, – наконец сказал Тикейр. – Не знаю, насколько совет "губернатора Хауэлла" был искренним, а насколько это было больше похоже на "саботаж" людей, но Терейк верил – и я согласился, – что в этом была логика. Каким бы ни было фактическое отношение Хауэлла, зона ответственности второй базы альфа – единственная на всей планете, которую мы действительно можем считать относительно спокойной. Пожалуйста, обратите внимание, что я использовал определитель "относительно".

Его уши дернулись в кривой улыбке, в которой был, по крайней мере, призрак сухого юмора, который Шейрез всегда ассоциировала с командующим флотом до их прибытия в эту звездную систему.

– В любом случае, Хауэлл указал, что если мы начнем собирать предметы для исследований в необходимых количествах в пределах его штата Северная Каролина, это вызовет беспорядки. Учитывая ваши недавние открытия о психологии этого вида, я думаю, что он, вероятно, был прав насчет этого. Только Дейнтар знает, как отреагировали бы "семейные группы" этих людей, если бы мы начали утаскивать их детенышей, их производителей или самок! И, конечно, если бы мы столкнулись с всеобщими беспорядками в зоне Терейка, это, как правило, опровергало бы любые будущие заявления с нашей стороны о том, что этот район был полностью усмирен, и поэтому, конечно, мы никогда бы намеренно не выпустили биологическое оружие внутри него из всех возможных мест.

– Из-за этого я поручил Терейку собрать его образцы за пределами Северной Каролины. Он попытался это сделать. К сожалению, его первые две колонны с захваченными людьми попали в засады прежде, чем смогли добраться до его зоны. Действительно, еще до того, как они вообще пересекли границу Северной Каролины. – Уши командующего флотом скривились. – Я боюсь, что нам также не очень повезло в попытках обнаружить добычу Терейка после того, как она сбежала. Похоже, что один из наших обычных патрулей, возможно, наткнулся на людей, которые устроили засаду на второй конвой. Мы не можем быть уверены, поскольку ни в конвое, ни в патруле не осталось выживших солдат.

Шейрез почувствовала, как ее собственные уши прижались к черепу, и Тикейр фыркнул.

– Я склонен полагать, что Терейк прав в том, что никто из персонала Хауэлла не был вовлечен в нападения на сами конвои. Я менее уверен в том, что никто из них не был причастен к сокрытию сбежавших образцов или оказанию им помощи в последующем побеге. Анализ самих нападений, однако, предполагает, что они были совершены одной из банд, которых мы отслеживали, насколько это было возможно. Похоже, они уже некоторое время прокладывают себе путь на юг, и мы, к сожалению, хорошо знакомы с делом их рук. Они обычно демонстрируют высокую степень точности как в выборе времени, так и в маневрах, и они, очевидно, прекрасно понимают нашу доктрину и тактику, и Терейк возложил на них ответственность за атаку на основе их... стиля, за неимением лучшего слова. Думаю, что согласен с его оценкой, основанной на отчетах, которые я видел до сих пор. Нападавшие, похоже, использовали свои запускаемые с плеча зенитные ракеты для уничтожения радиоуправляемых беспилотников конвоев по той же схеме, которую ранее использовала банда, и их методы уклонения – бегство в районы, которые мы уже опустошили, и залегание на землю, вероятно, на заранее выбранных позициях, в руинах – также соответствуют тому, что мы заметили у них в прошлом.

– Я направил Терейку дополнительный персонал, чтобы помочь в выслеживании этих налетчиков. К сожалению, в своих атаках на его автоколонны они уже уничтожили дополнительно восемь танков и целых двенадцать БТР, в дополнение, возможно, к вдвое большему количеству грузовых автомобилей. Мы не можем позволить себе продолжать нести такие потери, и поэтому я проинструктировал Терейка приостановить сбор образцов до тех пор, пока налетчики не будут обнаружены и уничтожены. Честно говоря, учитывая упорное выживание этой конкретной группы паразитов, я понятия не имею, сколько времени это займет.

– В то же время, однако, я не вижу причин, по которым мы должны позволить этому задержать разработку необходимого биологического оружия. Есть ли у вас под рукой достаточное количество образцов на седьмой наземной базе, чтобы начать необходимые исследования там, а не на второй наземной базе альфа?

– Я думаю... да, командующий флотом, – медленно произнесла Шейрез, обдумывая ресурсы и доступность, даже когда говорила. – У меня осталось примерно вдвое больше людей, чем двенадцать, после моих экспериментов с нейронными педагогами. Этого должно быть достаточно, чтобы начать, но, очевидно, этого было бы крайне недостаточно для программы разработки в требуемом нами масштабе. Мне пришлось бы собрать больше.

– Это будет проблемой? – спросил Тикейр.

– Считаю, что нет, хотя я бы хотела обдумать наилучший подход к операции в течение нескольких двенадцатых частей дня, прежде чем дам окончательный ответ, сэр, – сказала она. – Здесь, в моей зоне, все было так тихо – по крайней мере, относительно, – его уши дернулись от удовольствия, когда она позволила себе использовать его собственный термин, и она улыбнулась в ответ, – что значительная часть моей боевой техники и войск была передислоцирована на шестую наземную базу. Командиру наземной базы Фурсе пришлось гораздо хуже, когда он столкнулся с многочисленными человеческими атаками в своей зоне ответственности.

Тикейр заметил, что она была слишком тактична, чтобы указать на то, что истинная причина, по которой она была вынуждена отправить свою бронетехнику Фурсе, была связана не столько с количеством атакующих людей в зоне Фурсы, сколько с их эффективностью. Истина заключалась в том, что проклятые Кейнхарном люди – и не только в зоне шестой наземной базы, хотя потери там были большими – уничтожили достаточно первоначального инвентаря командующего сухопутными войсками Тейриса, чтобы оставить его в отчаянном меньшинстве. Остатков просто не хватало, чтобы разъезжать по округе; ни у кого не было танков и БТР, в которых он действительно нуждался, не говоря уже о подушке безопасности, обычно назначаемой наземной базе.

– Кроме того, – продолжила Шейрез, – я разделяю некоторые опасения командира наземной базы Терейка. Особенно в свете моей... нехватки наземной боевой мощи, я бы предпочла не волновать людей в моем ближайшем окружении. Думаю, было бы разумнее, если бы я собирала свои образцы на некотором расстоянии от самой базы.

– У вас есть на примете конкретный запас образцов? – спросил Тикейр.

– Не в данный момент, – призналась она. – Это один из моментов, которые я хотела бы рассмотреть, и я бы предпочла посовещаться с командиром полка Харой и также спросить его совета. Думаю, было бы лучше всего выбрать какое-нибудь относительно изолированное место, где было бы мало человеческих глаз, чтобы заметить, что мы вообще собирали образцы. Это было бы одним из способов свести к минимуму... тревожный эффект по всей моей зоне. И, честно говоря, на данный момент у меня больше приписанных шаттлов и их грузоподъемности, чем солдат или оборудования для передвижения. – Она позволила своим ушам шевельнуться в сардонической улыбке. – Транспортировка моего улова, даже из относительно отдаленных охотничьих угодий, не представляла бы никакой существенной проблемы.

– Очень хорошо, командир наземной базы. – Тикейр кивнул ушами в знак согласия. – Я оставляю вас на связи. Как только вы убедитесь в том, как лучше всего действовать, непременно сделайте это. Доложите мне, когда будете готовы приступить к реальной разработке. Тем временем, мы надеемся, что Терейк добьется некоторого успеха в борьбе с этими его неуловимыми рейдерами. Однако, независимо от того, делает он это или нет, я не вижу причин, по которым "случайное высвобождение" не должно по-прежнему происходить в его зоне ответственности. Имейте это в виду во время вашего исследования. Было бы хорошо, если бы ваша документация, "доказывающая", что вся работа была выполнена в наземной базе два альфа, была в порядке с самого начала.