Текст книги "Из тьмы"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Вот почему бедняги, служившие в таких вооруженных силах, так часто брали с собой ножи для перестрелки.

Возможно ли, что инопланетяне – шонгейри – находились в аналогичной ситуации? Проблема в более недавнем опыте США заключалась в том, что они слишком увлеклись передовыми, тяжелыми боевыми возможностями. Они медленно осознавали реалии "асимметричной войны", в немалой степени из-за своей обязанности планировать наихудшие сценарии. У них было слишком много изощренности для поставленной задачи – или, скорее, их изощренность была направлена не в ту сторону, – потому что она была разработана, чтобы победить наиболее способного возможного врага, а не использовать гораздо более ограниченные возможности тех, с кем они в конечном итоге сражались. Он ожидал бы, что такое же мышление поразит вид, совершающий межзвездные перелеты, поскольку казалось бы логичным, что любой, способный оказать сопротивление, обладал бы сопоставимым уровнем технологий.

Но если это было правдой, то, конечно, этого не было видно, когда их настигли военно-воздушные силы. Так означало ли это, что они пошли другим путем? Неужели их вооруженные силы так долго занимались тем, что эквивалентно сражениям в джунглях Вьетнама, что уже не были готовы к ущелью Фульда, когда оно нарисовалось? У него не было возможности сказать, и он не собирался полагаться на это, но глубоко внутри он надеялся – молился – что это так. Потому что если бы это было так, то у его батальона тоже мог бы быть шанс, когда они догонят его.

Что выглядело так, как будто это, вероятно, должно было произойти чертовски скоро.

– Хорошо, – сказал он, окидывая взглядом лица своих абсурдно молодо выглядящих командиров рот и взводов. – Похоже, Робинсон был прав. Они находятся на земле в Иране, и они направляются сюда. Ублюдки, вероятно, захватили Герат прошлой ночью, просто чтобы расчистить свой маршрут, и разведывательные группы говорят, что они направляются в нашу сторону по шоссе 77. Лучшая оценка численности – сто пятьдесят этих плавающих ублюдков, которые мы предварительно классифицировали как "танки", и около трехсот колесных транспортных средств. По-прежнему никаких признаков ракетных установок ни на одной из их машин, но не будьте слишком самоуверенны по этому поводу. Мы понятия не имеем, что за оружие... могло быть у этих людей, и у них могли быть всплывающие пусковые установки, которые носят под броней, где мы их просто не видели. Их текущая скорость сближения составляет шестьдесят три километра в час – это точное число, полученное с помощью удаленных датчиков и беспилотных летательных аппаратов, – что приведет их сюда почти ровно через девяносто минут после захода солнца.

И, – подумал он, – тот факт, что они даже не заметили, когда беспилотники следили за ними почти час – и все это время передавали нам – тоже говорит об интересных вещах. Во всяком случае, при условии, что они действительно их не заметили. Полагаю, что они могли просто игнорировать их по какой-то причине. Хочешь усыпить свою самоуверенность, Аластер?

– О том, что произошло, вы все знаете столько же, сколько и я, – продолжил он, не позволяя никаким признакам этой конкретной мысли повлиять на выражение его лица или тон. – И вы видели видеозапись того, что удалось с ними сделать военно-воздушным силам. Полагаю, у нас есть хорошие шансы попасть в верхнюю часть. После этого, будь я проклят, если знаю, что произойдет, но не ожидаю, что это будет необыкновенно хорошо.

Он обнажил зубы в невеселой усмешке, и почти к его удивлению, двое или трое из его подчиненных действительно усмехнулись.

– Я понятия не имею, почему эти люди направляются именно в Афганистан, из всех мест, – продолжил он, – но думаю, что мы задолжали многим другим людям месть за наш собственный народ. Помните о своих инструктажах. Никто не вступает в бой, пока я не дам команду. Все радиостанции на прием – только до тех пор, пока я не дам команду. Не поднимайте свои СПСБК (системы платформы совместного боевого командования, пришедшие на смену оригинальным FBCB2) до тех пор, пока я не проинструктирую вас об этом. И когда я скажу, что пора валить, мы немедленно встречаемся и танцуем буги-вуги, как и планировалось. Ясно?

Головы мрачно кивнули, одна за другой.

– Хорошо, люди. Давайте вернемся к нашим подразделениям. Но сначала, – он поднял одну руку, задержав их на минуту дольше, – позвольте мне просто сказать, что я горжусь, проклятье, всеми вами и всеми вашими людьми. Я всегда гордился, но сейчас особенно. Я знаю, как каждый из вас, должно быть, беспокоится о том, что происходит дома. Я тоже беспокоился об этом. Но прямо сейчас нам пора продолжать выполнять свою работу так же хорошо, как все вы и все другие всегда делали раньше. Насколько нам известно, мы – это все, что осталось у Соединенных Штатов. Я надеюсь и молюсь, чтобы это было не так, но если это так, то, клянусь Богом, мы дадим этим кровожадным ублюдкам пинка под зад, и я хочу, чтобы наши пальцы были так прочно держали их задницы, чтобы единственное, что они смогут попробовать, – это кожа для обуви сорта А, изготовленная в США! Я хочу, чтобы они, черт возьми, подавились этим!

Что касается исторически запоминающихся выступлений перед боем, то, вероятно, это оставляло желать лучшего, – подумал он. И все же, когда он оглядел молчаливые лица еще на мгновение, он увидел твердость в глазах, напряженность челюстных мышц, гнев, потрескивающий прямо под поверхностью, и он был доволен. Он оглянулся на них, позволяя им увидеть его собственные глаза, обещание его собственного гнева, затем кивнул им в ответ.

– Идите, – сказал он.

* * *

Командир бригады Харшейр проворчал себе под нос – но тихо, тихо! – когда его длинная, неуклюжая колонна (фактически три отдельные колонны колесных транспортных средств, движущихся в ряд, с одним батальоном более хорошо защищенных танков-антигравов бронетанкового полка, растянутых для защиты по флангам) ехала по «людской» дороге.

По правде говоря, дорога была лучше, чем он ожидал в таком малонаселенном регионе, хотя из-за большого количества машин, разбросанных по обе стороны от нее, пыль стояла буквально удушающим туманом. К счастью, его командная машина была герметично закрыта, но ему все равно приходилось время от времени открывать люк, и с каждым разом внутрь просачивалось все больше адской пыли. И, неизбежно, в изготовленные Кейнхарном вентиляторы охлаждения электроники.

Прошла почти тысяча стандартных лет с тех пор, как мы вышли в космос, а мы все еще не можем разработать эффективные пылевые фильтры! – Его уши дернулись в гримасе отвращения. – Или, по крайней мере, ни один из наших хваленых исследователей не может оторваться от драгоценных потребностей флота достаточно надолго, чтобы заполучить эту конкретную добычу для нас, бедных пехотинцев в полевых условиях. Они получают новые наборы датчиков каждые сорок лет или около того, а мы даже не можем достать что-нибудь, чтобы уберечь от пыли... системы с меньшими возможностями, чем у нас уже есть! Почему я не удивлен?

Тем не менее, он должен был признать, что сталкивался с худшими условиями не на одном мире на службе императора. И это было приятное (хотя и непривычное) чувство – для разнообразия собрать всю его бригаду в одном месте, вместо того, чтобы разбивать ее на крошечные группы размером с роту, взвод или даже отделение, каждая из которых сидела на корточках где-нибудь на огневой базе, присматривая за местными примитивами. В типичной колонизационной экспедиции командиры бригад – если уж на то пошло, командиры полков – больше, чем кто-либо другой, стремились стать администраторами, и было приятно для разнообразия побыть практическим командиром.

Даже если его нынешние приказы действительно показались ему немного глупыми.

Он знал о катастрофе, которая постигла шаттлы, перевозившие головной эшелон наземной базы два, и он слышал другие сообщения о бронетранспортерах и даже нескольких танках, попавших в засаду. Очевидно, некоторые командиры не уделяли должного внимания, если позволили застать себя врасплох таким образом. И он предположил, что, надо отдать должное Кейнхарну, оружие этих "людей" может оказаться несколько более эффективным, чем предполагала их разведка до высадки. Но даже в этом случае, позволить целой бригаде – бронетанковому полку, состоящему не менее чем из двенадцати по двенадцать танков и двух полных полков мотопехоты, плюс эшелоны поддержки – быть отведенной в засушливые, заброшенные Дейнтаром горы, к которым он направлялся, казалось слишком... чрезмерным. Кинетическая бомбардировка уничтожила все известные военные базы в районах, которые местные жители называли Ираком, Афганистаном и Ираном. Конечно, он лично подтвердил, что каждая база в Иране была превращена в руины, и что бы ни случилось со второй наземной базой, шаттлы, которые высадили его собственные силы, не встретили сопротивления, заслуживающего упоминания. Конечно, то же самое происходило в Афганистане и Ираке, но командование флота решило, что в этом необходимо убедиться.

Харшейру отдавал свои приказы непосредственно командующий сухопутными войсками Тейрис, так что не было никаких сомнений, что они исходили с самого верха. Тейрис не объяснил, что стояло за этими приказами, но Харшейру показалось, что его начальство было сильно удивлено – даже напугано – тем, что случилось со звездолетчиками, перевозившими наземную базу номер два. Они хотели убедиться, что все вооруженные силы "Соединенных Штатов" были полностью нейтрализованы, и Харшейр должен был сделать именно это, приведя в порядок все детали, которые кинетическое оружие, возможно, каким-то чудесным образом упустило в Афганистане. Он предположил, что перед другими сухопутными войсками будут поставлены такие же нелепые задачи, поскольку, если он правильно помнил из брифингов, Соединенные Штаты имели базы в очень многих частях этого мира.

Что ж, – подумал он, изучая панорамный обзор, обеспечиваемый тремя беспилотниками разведки и связи, возглавляющими колонну, – по крайней мере, это не займет слишком много времени. И не вороти нос от возможности поиграть со всей твоей командой, Харшейр! Это нечасто случалось с тобой, не так ли?

* * *

Аластер Сандерс сидел очень неподвижно, чувствуя, как под шлемофоном выступает пот. Внутри командной машины было неестественно темно, все ее дисплеи были выключены. Особенно ему не хватало отображения карт «Синие трекеры» в его СПСБК, которые обычно показывали ему точные позиции его отдельных подразделений. Без них он чувствовал, что девяносто процентов его ситуационной осведомленности исчезло, но СПСБК полагался на индивидуальную спутниковую связь машины, чтобы определить ее местоположение, и он не собирался предоставлять какой-либо орбитальной разведывательной платформе такой маяк. На самом деле, он не допускал никаких выбросов – даже двигатель его командной машины в данный момент не работал – когда он сидел, откинувшись назад, с закрытыми глазами, слушая очень молодой голос, доносящийся из гарнитуры по оптоволоконному кабелю. Его взвод связи установил два альтернативных, хорошо разнесенных удаленных передатчика на тот момент, когда ему, наконец, придется начать использовать радио для управления своими подразделениями, но сейчас он полагался исключительно на стационарную сеть, которую эти подразделения установили за последние двадцать часов.

Это все равно что вернуться в темные времена полевых телефонов, накладок на доску для рисования и жирных карандашей, – прошептал уголок его заднего мозга. – Следующее, что ты узнаешь, как использовать почтовых голубей!

В данный момент все командиры его подразделений слушали передачу от одного из его передовых разведывательных отрядов прямо вместе с ним. Он хотел быть абсолютно уверен, что каждый из них знал все, что знал он, когда наступит момент. Умные офицеры, которых держали в курсе событий и поощряли проявлять инициативу, всегда были истинным секретом успеха, размышлял тот же самый уголок его сознания.

– ...еще два километра или около того, – говорил голос, к которому прислушивалась остальная часть его разума. – Мы улавливаем довольно широкополосные передачи. Похоже, они не зашифрованы. И есть что– то действительно странное... вибрация, или звук, или что-то в этом роде.

– Ворон-один, пять действующий, – сказал Сандерс. – Не могли бы вы подробнее остановиться на этом последнем? Какого рода "что-то"?

– Пять, Ворон-один, – ответил младший сержант, следящий за пультами, – отрицательно. Не совсем, сэр. Это почти так, как будто мы что-то слышим, но это не так.

– У тебя есть какие-нибудь идеи о том, что это производит, Ворон-один?

– Мы не можем быть уверены, Пять, но если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что это исходит от тех беспилотников или что там они используют. Кажется, это получается... громче, когда один из них приближается к нам, и когда один из них прошел над головой несколько минут назад, это действительно заставило нас напрячься. Я знаю, что на самом деле это ничего не объясняет, сэр, но это лучшее, что я могу сделать. И мы получаем от них действительно странные излучения, в дополнение к множеству узнаваемых радиопередач. Может быть, это то, что их удерживает. Мы хорошо разглядели один из них, и, во всяком случае, там нет никаких признаков пропеллеров или турбин. Тем не менее, они показывают действительно высокотемпературные сигнатуры на термиках.

– Хорошо, Ворон-один. Спасибо.

Сандерс взглянул на свои часы. Еще километр, сказал разведчик. При скорости тридцать миль в час они покрывали километр каждые сорок восемь секунд или около того, что означало...

– Всем подразделениям, пять действующий, – четко произнес он по проводной сети связи. – Запустите двигатели. Лучник пятый, вашим "Эвенджерам" разрешено уничтожать любые самолеты или беспилотники, как только "Молот" вступит в бой.

* * *

Массивный M1A2 капитана Эмилиано Гутьерреса, названный «Пегги» в честь его жены, содрогнулся, когда сердито взревела турбина Хониуэлл AGT мощностью в полторы тысячи лошадиных сил. Его шестидесятивосьмитонный танк (примерно такого же размера и неизмеримо более смертоносный, чем страшный танк Королевский тигр времен Второй мировой войны) был тщательно спрятан в русле Харируда между пониженным уровнем воды в реке и крутым гребнем. Дорожное полотно А77 делало резкий изгиб прямо к западу от его позиции, обходя десятиметровый гребень, чтобы безопасно удерживаться над уровнем воды во время разлива реки. Склон, ведущий к дороге, был покрыт низкорослыми деревьями и кустарником, побуревшими от засухи и выглядевшими усталыми, а к востоку от реки простиралась поразительная зелень орошаемых, возделанных полей.

Остальные одиннадцать танков его собственной роты "Дельта" и двенадцать боевых машин пехоты М2А3 "Брэдли" из роты "Альфа" капитана Альдо Альтабани были расставлены вдоль подножия этого склона, задрав носы к его вершине, скрытые под брезентом, сетями, срезанными ветками и пучками пшеницы, собранными на сельскохозяйственных угодьях позади них.

Гутьеррес с тревогой осознавал, что традиционная способность США привлекать превосходящие воздушные силы на этот раз оказалась на другой стороне. Это имело последствия, на которые он потратил довольно много времени, стараясь не думать слишком усердно. Он также знал, что разведывательные средства другой стороны тоже должны были быть намного лучше, чем у батальона, но он мог, по крайней мере, надеяться, что Старик вовремя спрятал их. И, по крайней мере, его машины – в отличие от машин "Наковальни" капитана Адамакоса – не оказались покрытыми грязью!

Теперь дисплеи замерцали, когда системы Пегги подключились к сети. Они были успокаивающе знакомы, и все же он знал, что это будет самое странное сражение, о котором он когда-либо слышал, и не только потому, что им предстояло сразиться с пучеглазыми пришельцами из другой звездной системы. Сложная электронная сеть, которая обычно связывала подразделения батальона в единое целое, была отключена. Кроме самого полковника Сандерса, все они находились в режиме радиомолчания до тех пор, пока он не скажет им по-другому. Связи СПСБК, которые позволяли командирам подразделений определять местоположение своих отдельных машин, также были отключены. Был отключен даже сканирующий радар системы активной противоракетной обороны танков. Никто не излучал ничего такого, в чем не было абсолютной необходимости. На самом деле, это было также причиной того, что их двигатели были неработающими. Конечно, это экономило топливо, но также превращало каждую машину в инертный кусок металла. Вероятно, их можно было бы засечь магнитометрами или наземным картографическим радаром, но будь они прокляты, если собирались выдать больше сигнатур, чем было абсолютно необходимо!

Даже три прикрепленных самоходных миномета M106A4 роты "Альфа", вкопанные в пятистах метрах позади остальных его машин, находились в режиме "только прием", что означало, что они не могли в полной мере воспользоваться своей цифровой системой управления минометным огнем. Полные возможности этой системы требовали ввода GPS, и в рамках их процедур контроля выбросов полковник Сандерс приказал отключить все передачи GPS. Тем не менее, командирский интерфейс прекрасно функционировал как баллистический компьютер в автономном режиме, и они установили старомодные прицельные посты. Они также получали данные с беспилотных летательных аппаратов для картографических схем взвода огневой поддержки, и Гутьеррес решил, что установленные на гусеничном ходу 120-миллиметровые минометы, вероятно, дадут о себе знать... во всяком случае, пока они существуют.

И все же было бы неплохо включить дисплеи, – подумал он, удерживая взгляд на своей командирской пассивной прицельной системе. Она показывала изображение при слабом освещении, и на данный момент все, что он видел, были низкорослые деревья, кусты и спокойное кобальтово-черное ночное небо, тронутое перламутром позади него на востоке, когда начала всходить луна. Конечно, это должно было измениться.

Он почувствовал, или услышал, или... ощутил странную вибрацию или звук, которые Ворон-один пытался описать подполковнику Сандерсу. Он был очень слабым – очевидно, брони Пегги было достаточно, чтобы заглушить его, и он, вероятно, никогда бы этого не заметил, если бы не ждал этого, – но все равно это было самое необычное ощущение, которое он когда-либо испытывал. С другой стороны, в данный момент он был слишком взвинчен, чтобы беспокоиться об этом.

* * *

Командир бригады Харшейр задумчиво нахмурился, изучая дисплей своего ведущего радиоуправляемого дрона. Одним из величайших преимуществ империи всегда было ее оборудование ночного видения. Немало дикарей, которых он помог усмирить на службе у императора, пришли к выводу, что все шонгейри, должно быть, волшебники, способные видеть в полной темноте. Вот почему он приурочил свое проникновение в эти горы к часам темноты.

Тем не менее, изображение было не таким четким, как могло бы быть при дневном свете, даже с учетом того, что начала подниматься местная луна, и он поморщился и наклонился вперед, используя тыльную сторону одной шестипалой руки, чтобы стереть пыль с плоского экрана дисплея. Он годами думал, что они должны снабдить, по крайней мере, командиров более высокого уровня голографическими дисплеями, которые позволили бы им лучше видеть фактические высоты местности, но он не ожидал увидеть их в ближайшее время. В конце концов, это стоило бы дороже, чем плоские дисплеи, и втиснуть тепловизор внутрь могло бы стать проблемой, но все же...

Достаточно легко для тех идиотов, которые сидят в безопасности дома, чтобы думать в терминах затрат, а не эффективности, – ворчливо подумал он. – В конце концов, они здесь не охотятся на аборигенов по всему заднему двору Кейнхарна! Им было бы полезно провести год или два на земле вместе с остальными из нас, будь они прокляты, если этого не произойдет. Но...

Он замолчал на полуслове. Это было странно. Почему он не заметил эту угловатую форму раньше? Конечно, вероятно, это была всего лишь игра теней, отбрасываемых восходящей луной, но все же...

– Переключи канал два на термический режим, – приказал он.

* * *

– Молот пять, пять действующий, – четко произнес Аластер Сандерс, одновременно кивая сержанту, который приказал своему командному треку М2 вывести на один из дисплеев изображение с беспилотника, постоянно кружащего над вражеской колонной. – Вступайте в бой.

– Пять действующий, Молот Пять. Уилко. Все молотки, Пять. Наступайте и вступайте в бой!

* * *

Глаза командира бригады Харшейра расширились от изумления, когда дисплей, за которым он наблюдал, переключился в тепловой режим и на нем появились яркие, ослепляющие маяки тепла.

Невозможно! Это должны были быть двигатели внутреннего сгорания с высокой производительностью! Где, во имя ада Кейнхарна, они были до этого момента? Почему никто из офицеров разведки флота не упомянул о них ему?! И кем они были?!

* * *

«Абрамсы» «Молота» с фырканьем взлетели по склону с внезапным ревом ускорения. Несмотря на свои огромные размеры, M1A2 был способен развивать скорость почти семьдесят километров в час – сорок пять миль в час – по дороге и почти пятьдесят километров в час даже по пересеченной местности. Фактически, без регулятора двигателя (который был установлен в первую очередь из соображений безопасности экипажа) он был способен развивать скорость более шестидесяти миль в час на улучшенной поверхности, а соотношение мощности к весу составляло 24,5 лошадиных сил на метрическую тонну. Это может показаться незначительным по сравнению с типичным семейным седаном, но это было на сорок процентов выше, чем у скоростного T-34 времен Второй мировой войны, и это придавало ему поразительную скорость разгона и маневренность, не говоря уже об экономичной мощности даже на крутых поворотах. Теперь танки Гутьерреса вырвались из-под своего верхнего укрытия, сбросив свои коконы из брезента и срезав зелень, как воду. Камуфляж разлетелся в стороны от ураганного дыхания выхлопов их турбин, их широкие гусеницы прорезали сухую почву, презрительно круша деревья и кустарник в стороны, взметая петушиные хвосты грязи и раздавленной растительности, и они поднялись, подобно Левиафану, звучащему из глубин, пока их башни просто не достигли вершины хребта.

Уголком сознания Гутьеррес отметил, что Старик выбрал безупречный момент. Возможно, у него и не было выставленных напоказ дисплеев, но было очевидно, что у него все еще были свои инстинкты.

– Цель. БТР. Час дня. Подкалиберный, – объявил он, определяя цель своим собственным зрением.

– Цель! – ответил наводчик танка, когда он обнаружил цель и его лазерный дальномер зафиксировал ее.

– Заряд готов! – объявил заряжающий. На самом деле, на этот раз это было простым подтверждением. Заряжать не было необходимости; они начали с патрона в стволе.

– В пути!

Вся массивная машина накренилась от отдачи 120-миллиметровой гладкоствольной пушки M256 Рейнметалл. Невероятный гейзер пламени и пороховых газов разорвал ночь на части, полностью уничтожив ночное зрение любого, кто смотрел на это. Дульный разряд М256 был достаточно сильным, чтобы создать опасную зону взрыва и избыточного давления для незащищенного персонала в ста шестидесяти пяти футах позади танка во время выстрела, и веерообразная полоса сухих листьев и побуревшей от засухи травы вспыхнула вдоль гребня хребта на продолжении его пути. Долю секунды спустя подкалиберный М829А3 с удлиненным урановым сердечником и поддоном из углеродного волокна разорвался менее чем в двух дюймах от точки прицеливания стрелка при скорости более тысячи восьмисот метров в секунду, что в два раза превышает начальную скорость значительно более легкой пули из М16.

Броня, которая остановила бы стрелы из любого когда-либо изготовленного лука, никогда не имела шансов против снаряда, предназначенного для того, чтобы выпотрошить новейший российский основной боевой танк. Тот же "сердечник" продолжал двигаться вперед, вонзаясь в БТР прямо перед оболочкой, и когда оба они взорвались ослепительным оранжево-белым потоком горящего топлива, Эмилиано Гутьеррес сделал мысленную пометку, что он мог бы приберечь бронебойные снаряды для тяжелых целей. Кумулятивные сработали бы просто отлично, по крайней мере, на колесных транспортных средствах.

Затем остальные одиннадцать танков тоже открыли огонь.

* * *

– Уничтожьте их! – скомандовал сержант первого класса Эдуардо Идальго, и с двух AN/TWQ-1 Эвенджер его подразделения противовоздушной обороны были запущены три зенитные ракеты FIM92F Стингер.

Впервые "Стингер" был принят на вооружение более тридцати лет назад, но в своей нынешней модернизации он по-прежнему оставался одной из лучших переносных зенитных ракет в мире. "Эвенджер" представлял собой систему, установленную на "Хамви", с гиростабилизированной башней противовоздушной обороны, которая несла две капсулы с четырьмя ракетами "Стингер". Усовершенствованный Эвенджер заменил правую ракетную установку на пулемет MP3 50-го калибра, а в результате дальнейшей модернизации был заменен той же 25-миллиметровой пушкой M242 Бушмастер, которую установили на Брэдли вместе с 50-м калибром. Идальго был взбешен, когда версия с усиленным вооружением была запрещена для второй бригады, и им было приказано перемонтировать вторую ракетную установку, потому что он действительно хотел получить дополнительную наземную огневую мощь для защиты батареи в войне, где атака с воздуха была, мягко говоря, маловероятной. Однако сейчас...

Все три "Стингера" наводились прямо на цели, зависшие на высоте менее семисот футов, и эти цели даже не покачнулись в воздухе, не говоря уже о том, чтобы попытаться уклониться. Две из трех его птичек добились прямых попаданий, их цели исчезли в сверкающих пузырьках света, как молнии в темноте. Третий "Стингер" прошел в нескольких дюймах от своей цели, сработал неконтактный взрыватель, и беспилотник шонгейри упал с неба.

* * *

Харшейр уставился на свои экраны в ужасе, не веря своим глазам.

Бойня, разворачивающаяся на его дисплеях прямого обзора, была достаточно ужасной, но те дисплеи, что были привязаны к его передним радиоуправляемым дронам, внезапно погасли. За все годы его кампании за империю ни одному врагу никогда не удавалось уничтожить ни один из его дронов. У него иногда они ломались – даже имперское оборудование не было совершенным, – но у него никогда не было такого, чтобы их просто сбили с неба!

И у него все еще не бывало одного сбитого с неба, – как сообщил ему абсурдно спокойным ментальным тоном крошечный уголок его мозга, который не был парализован шоком. – Нет, у него сбито с неба все три – одновременно.

Одна из его помощниц, несмотря на свой собственный шок, отреагировав на тщательную подготовку, начала вводить команды, чтобы передать точку обзора командной машины другим дронам, но, похоже, она не добилась большого успеха, – отметил тот же самый крошечный уголок сознания Харшейра.

* * *

Была причина, по которой у специалистки шонгейри по сенсорам возникли проблемы с поиском другого дрона.

Почти в то же мгновение, когда "Эвенджеры" Идальго сбили три головных беспилотника, второе подразделение "Эвенджеров", расположенное в трех километрах западнее и спрятанное в полях за Форс-Топкой, уничтожило еще четыре беспилотника, которые прикрывали южный фланг колонны Харшейра в ночи. И через несколько мгновений после этого индивидуально развернутые группы "Стингеров", спрятанные в труднопроходимых горах к северу от дорожного полотна A77, с оригинальными пусковыми установками с плеча открыли огонь по беспилотникам на этой стороне колонны.

Всего за двадцать пять секунд батальон Аластера Сандерса уничтожил все до единого воздушные глаза командира бригады Харшейра.

* * *

Дикое ликование, окрашенное более чем благоговейным страхом, охватило капитана Гутьерреса. Открывшаяся перед ним панорама была невероятной.

По меньшей мере тридцать транспортных средств извергали пламя и дым в сплошное море огня, и это море с каждым мгновением ширилось по мере того, как из центра кровавой бойни вырывались струйки пылающего топлива. Тела – некоторые из них тоже уже были охвачены огнем – вырывало из люков разрушенных машин, а из "бушмастеров" "Брэдли" пехоты вырывались струи 25-миллиметровых трассирующих снарядов. Всякий раз, когда одна из этих нитей касалась инопланетного транспортного средства, это транспортное средство взрывалось, а то, что делали главные орудия его "Абрамса", было намного, намного хуже.

– Молот пять, пять действующий, – произнес невероятно спокойный голос в наушниках его шлема. – Вперед. Дай им пинка под зад!

– Пять действующий, Молоток Пять. Уилко, сэр!

Стационарные линии связи отключились, когда его транспортные средства продвинулись вперед; теперь он был на радио и чертовски надеялся, что никакие орбитальные звездолеты его не прослушивают. Но времени беспокоиться об этом не было.

– Всем молоткам, молоток пять. Вперед!

Массивные танки "Абрамс" и меньшие по размеру и более легкие "Брэдли" пересекли гребень дороги и устремились прямо в это безумие.

* * *

Экипажи транспортных средств шонгейри никогда не представляли себе ничего подобного.

Они никогда не сталкивались ни с кем с оружием, способным сравниться с их собственным. Время от времени стреле или брошенному копью удавалось найти открытый смотровой иллюминатор и проникнуть внутрь. И они иногда теряли транспортные средства из-за импровизированных засад, когда местным аборигенам удавалось застать их врасплох с близкого расстояния, окружить их, вскрыть люки и добраться до их незадачливых экипажей с оружием в руках. Некоторые из этих аборигенов были достаточно умны, чтобы устроить ямы или другие ловушки, которые вывели из строя или обездвижили их транспортные средства. И некоторые из их транспортных средств были уничтожены, когда они были вынуждены бросить их в полевых условиях из-за поломки или когда одна из их огневых баз была временно захвачена и местные аборигены знали, как поджечь их топливные баки. Они даже – в очень редких случаях – сталкивались с аборигенами, достаточно умными, чтобы изготовить то, что люди назвали бы "коктейлями Молотова", из захваченного топлива шонгейри.

Но они никогда не встречали никого с такими боеспособными машинами, как их собственная техника. Никогда. И когда холокост, охвативший голову их колонны, снова охватил ее фланги, некоторые из них прожили достаточно долго, чтобы понять, что они все еще этого не сделали. Что машины презираемых людей были гораздо более боеспособны, чем их собственные.