Текст книги "Магистр"

Автор книги: Дэвид Коу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

– Настал мой черед, Бревил, – наконец, ответила она. – Даже если бы Кайлин могла помочь, я не знаю, согласилась ли бы я на это. Арик и Дуклея призвали меня к себе. Кто я такая, чтобы заставлять их ждать? – Она принужденно улыбнулась. – Твоя забота удивляет меня, – сказала она, стараясь говорить непринужденно. – Я думала, ты был бы рад избавиться от меня.

– Это злая мысль, Линвен, – сказал Бревил. – Ты несправедлива и по отношению к Храму, и ко мне лично.

Она опустила взгляд. Она никогда особенно хорошо не умела ладить с людьми – вот почему дружба, которую ей каким-то образом удалось завязать с Кайлин, была так важна для нее.

– Ты прав, Верховный Жрец. Пожалуйста, прости меня.

Бревил жестом отмахнулся от ее извинений.

– У меня и на самом деле множество дел, – сказал он резким тоном.

Он не очень-то вежлив, и тем не менее она задержалась, неожиданно расхотев уходить после такого поворота разговора.

– Мне и в самом деле очень жаль, если я обидела тебя, Бревил. Я этого не хотела.

– А имеет ли это значение, Линвен? Кажется, это подходящий способ закончить наш разговор, независимо от того, чего ты хотела.

Его слова звучали удивительно грустно, и Линвен думала, не сказать ли ей еще что-нибудь. Но отчужденность между ними стала слишком явной, чтобы преодолеть ее прямо сейчас. Год назад, может быть. Но не сейчас.

Она кивнула ему на прощание и затем, не говоря ни слова, оставила его и направилась в свои скромные покои в дальнем конце храмовых строений.

Она устала и с трудом шла по внутреннему каменному дворику, чувствуя, как каждый шаг отдается в ее хрупких костях, словно удар молота.

«Мне нужен покой, – сказала она себе, мрачно улыбаясь двойному смыслу этой фразы. – Скоро, – сказала она. – Очень скоро».

Но когда она добралась до своих апартаментов, она обнаружила, что ее ждет Кайлин. Она поднялась со стула в углу с улыбкой на юном лице, когда Линвен открыла дверь.

– Я позволила себе войти. Надеюсь, ты не сердишься, я просто не хотела, чтобы кто-нибудь… – Она запнулась, и ее улыбка сначала сменилась озабоченным выражением, а затем – испугом.

– Ты ужасно выглядишь, – сказала она, подходя, чтобы помочь Линвен войти в комнату. – Входи и присядь.

– Со мной все хорошо, моя дорогая, – сказала Линвен. – Устала немного, и все.

– Где ты была? – спросила Кайлин, далеко не убежденная ее словами.

– Говорила с Бревилом.

– Об оружии?

– Да.

– Разговор прошел плохо?

Линвен слабо улыбнулась:

– Мягко выражаясь, да.

– Ты сказала ему, как ты больна?

– Да, сказала, – ответила Линвен, осторожно садясь на кровать. – Я думала, что после того, как сообщу ему эту хорошую новость, все пойдет как по маслу. Но ничего не вышло.

По крайней мере, на этот раз шутка вызвала смех, хотя и слезы – тоже.

– Ненавижу его, – сказала Кайлин, подходя к стулу и вытирая слезы рукавом плаща. – Почему не он заболел?

Линвен нахмурилась:

– Нехорошо так говорить, Кайлин. Никому нельзя желать зла.

Кайлин грустно улыбнулась:

– Да, Верховная Жрица.

Некоторое время они сидели молча, и Линвен, закрыв глаза, чувствовала, как боль отступает, подобно отливу.

– Ну, так что привело тебя в Храм? – наконец спросила она, открывая глаза и поворачиваясь к Кайлин. – Ты здесь как Орлиный Мудрец или просто как Кайлин?

– И то и другое. Я хотела узнать, как твои дела, но также мне нужно задать тебе несколько вопросов. Однако я и так узнала почти все, что нужно, услышав о твоем разговоре с Бревилом.

– О чем?

– О том, можно ли убедить Храмы перестать вооружать своих лесорубов и по возможности прекратить вырубку леса.

Верховная Жрица покачала головой:

– Сомневаюсь в этом. Я говорила со жрецами на всем протяжении Ястребиного леса, восточных районов леса Тобина и равнины Тобина и даже с несколькими на границе Отрога Фелана…

– Неудивительно, что ты выглядишь такой усталой! Линвен, ты прямо с ног валишься!

– Позволь мне закончить, – попросила Линвен. – Никто из жрецов, с которыми я говорила, не хочет поступать наперекор Бревилу. А Бревил ясно дал мне понять, что не намерен идти на уступки.

– Разве он не понимает, насколько близка наша страна к гражданской войне? – спросила Кайлин. Она рывком встала со стула и начала ходить по маленькой комнате. – Разве он не видит опасности?

– Нет, видит. Но для него эта опасность является оправданием того, что он делает. Он видит, что Лига и Орден готовы вцепиться друг другу в глотку, что свободные маги присоединяются к Народному Движению, и считает, что и Храмы должны быть в состоянии защитить себя.

Кайлин остановилась и с недоверием на нее уставилась:

– Кажется, что ты с ним почти согласна.

– Я бы так далеко не зашла, – возразила Линвен. – Но я действительно понимаю его. И думаю, что, если бы я все еще была Верховной Жрицей и если бы мы с тобой не были друзьями, я, возможно, следовала бы подобному курсу.

– Линвен! Не может быть!

– Я бы, наверное, не вырубала столько деревьев, но подумай об этом, дитя! Волшебная Сила и те, кто ею владеют, являются врагами Храмов тысячу лет. А сейчас перед нами не один враг, а три. Правда, никто не является таким же могущественным, как Орден, когда он был единым, но тем не менее мы окружены недругами, и, как ты говоришь, Тобин-Сер на краю гражданской войны.

– Так кто же я? Враг?

– Брось, Кайлин. Ты ведешь себя как ребенок. Конечно, ты не враг. Но если тебе придется руководить Лигой, ты должна уметь видеть мир так, как его видят твои противники, будь это маги Ордена, свободные маги или даже жрецы. А сказать я тебе хочу, что, хоть я не согласна с тем, что делает Бревил, я его понимаю. Теперь ты видишь разницу?

Несколько секунд Кайлин пристально смотрела на нее. Ее щеки ярко горели, как будто ее ударили по обеим щекам, а голубые глаза вызывающе сверкали. Но затем она перевела дух и улыбнулась.

– Да, Верховная Жрица, – ответила она наконец. – Я вижу разницу.

– Хорошо.

– Но мы по-прежнему не знаем, как решать все эти проблемы.

Линвен признала ее правоту легким кивком:

– А у тебя есть новости? Как там Эрланд в связи со всем этим? А Орлиный Магистр?

– С Эрландом ничего не изменилось. И коли на то пошло, и с Орденом – тоже ничего, хотя мы с Орлиным Магистром во многом согласны, в большем даже, чем я когда-либо могла ожидать.

– Ты ему доверяешь?

– Да, – ответила Кайлин, удивляя Линвен уверенностью своего ответа. – Я доверяю ему и его друзьям больше, чем многим членам Лиги.

Линвен подняла бровь:

– Ты думаешь, не поменять ли тебе цвет плаща?

Кайлин улыбнулась:

– Нет. Я думаю, что смогу принести больше пользы, оставаясь в Лиге. То, что я сказала об Эрланде, не было полной правдой. Кое-что изменилось. Он и его друзья стали беспечны и, кажется, нарушили законы Лиги.

Линвен резко посмотрела на нее:

– Ты сможешь это доказать?

– Да, но, возможно, это потребует показаний мага Ордена. И не какого-нибудь, а того, кто вернул пришельца в Лон-Сер.

Линвен уставилась на нее, раскрыв рот:

– Позволят ли ему члены Лиги хотя бы войти в их Зал?

Молодая женщина пожала плечами:

– Есть и другие свидетели, но я их еще не нашла.

– Я думаю, лучше их найти.

– Наверное, – ответила Кайлин, криво усмехаясь.

Линвен попыталась сдержать зевоту, но безуспешно. Она сконфуженно улыбнулась.

Кайлин наклонилась вперед и пожала ей руку:

– Мне пора.

При обычных обстоятельствах Линвен стала бы уговаривать ее остаться, но сегодня у нее не было сил даже на это.

– Приходи еще, поскорей, хорошо?

– Конечно.

Кайлин встала и направилась к двери. Однако, когда она уже взялась за ручку, Линвен остановила ее, позвав по имени.

– Извини, что с Бревилом я тебя подвела, – слабым голосом сказала Верховная Жрица. – Мне жаль, что я не смогла остановить его.

Кайлин обнадеживающе улыбнулась, хотя выражение ее глаз осталось мрачным.

– Не нужно извиняться, Линвен. Нам придется поискать другой способ.

Орлиный Мудрец Кайлин вернулась в Амарид днем, но сначала она оставила Ритель, плащ и посох на вырубке в Ястребином лесу. Ей требовалась помощь, но следовало соблюдать осторожность при ее получении, как ради себя, так и ради того, чье содействие ей было необходимо.

Таверна, в которой, как говорили, он часто бывает, находилась в узком переулке почти рядом с Залом Лиги. Она знала, что и другие члены Лиги там часто бывают и узнают ее даже без плаща и церилла. Но нужно было попытать счастья.

Осмотрев себя еще раз, чтобы удостовериться, что она выглядит точь-в-точь как юная беднячка, Кайлин вошла в таверну.

Хозяин окликнул ее почти сразу же, как она и ожидала.

– Эй, ты! Мы здесь детей не обслуживаем! Хочешь, чтоб мое заведение закрыли?

Кайлин сдержала улыбку.

– Я сюда не пить пришла, – кротко ответила она. – Я ищу своего дядю. Пожалуйста! Мне нужно поговорить с ним! Это займет не больше минуты.

Тот нахмурился и оглядел зал, который был почти пуст.

– Ладно, – тихо ответил он. – Только побыстрей.

– Хорошо, господин. Спасибо.

Она поспешила вглубь, осматривая тускло освещенные столики, пока не заметила Стефана, который сидел у задней стены, читая письмо. Она подошла к его столику, села напротив него и тихо прочистила горло.

Магистр поднял взгляд:

– Да? Что-нибудь…

Он замолчал, глаза его расширились, и он нервно огляделся вокруг.

– Ты что, с ума сошла? – прошептал он, – Ты знаешь, что сделает Эрланд, если увидит, как я здесь с тобой разговариваю?

– Никто не узнает меня без плаща, Стефан. Хозяин думает, что я – твоя племянница.

– Племянница? – повторил он, повышая голос.

– Кроме того, что Эрланд сможет сделать? Я – Орлиный Мудрец, ты – член Лиги. Нам что, и поговорить нельзя?

– Ты знаешь, о чем я. А теперь оставь меня в покое.

Она покачала головой:

– Нет, не спеши. Через минуту я уйду, но сначала ты мне поможешь.

– Шутишь?

– Я похожа на шутника?

Он несколько минут смотрел на нее, а его пепельно-серое лицо казалось еще бледнее обычного.

– Хорошо, – наконец, сказал он, и его глаза снова обежали таверну. – Что тебе нужно от меня?

– Ты слышал о Ковете, Дриссе и Бринли?

Он издал короткий смешок, хотя его лицо оставалось мрачным.

– Глупцы, – сказал он. – Плохо, что они пытались убить Орриса здесь, в городе, на расстоянии крика от всех магов Лиги и Ордена. Но угрожать тем людям… – Он покачал головой. – Ужас какой-то.

– Для тебя – ужас, – сказала Кайлин. – А для меня – подходящий случай.

– Не понимаю.

– Эти маги нарушили законы Амарида и наши законы, а поступили они так, следуя приказам Эрланда.

– Ты не сможешь этого доказать.

– А мне и не нужно, Стефан. Все об этом знают. Ненависть к Оррису снедает его уже семь лет. Мы все знаем, что Ковет и остальные двое поступали так, как того хотел Эрланд. Я могла бы настоять, чтобы их исключили из Лиги; могла бы использовать этот инцидент, чтобы скомпрометировать Эрланда настолько сильно, что он никогда не смог бы возглавить Лигу снова.

– Ты бы так не поступила.

– Поступила бы, но мне не хочется. Ты был прав в том, что сказал мне той ночью в лесу. Ради благополучия Лиги мне нужно найти способ руководить, не ослабляя сообщества. Это означает, что положение Эрланда должно оставаться неприкосновенным.

Он поднял бровь:

– Я приятно удивлен. Я не был уверен, правильно ли ты поняла меня там, в лесу. – Он еще некоторое время смотрел на нее, словно взвешивая то, что собирался сказать. – Ну, так чего тебе от меня нужно? – наконец спросил он.

– Мне нужно, чтобы ты нашел людей, которым угрожал Ковет. У меня не получилось, а ты знаешь этот город гораздо лучше меня.

– Но для чего они тебе? Ты только что сказала…

– Я сказала, что постараюсь кое-что предпринять, не уничтожая Эрланда. Но мне нужно, чтобы он поверил, что я могу это сделать, поэтому я должна иметь доказательства того, что случилось тогдашней ночью.

Его глаза сузились.

– На каком основании я могу быть уверен, что ты не передумаешь и не воспользуешься свидетельствами этих людей для уничтожения Эрланда?

– Ни на каком, Стефан, – ответила она, даже не скрывая своего гнева. – Тебе просто придется поверить мне. Именно ты пришел ко мне и сказал, что я должна найти более искусные способы отстоять свое положение в Лиге. Ну что ж, это я и пытаюсь сделать. Так или иначе, я буду руководить вами во время войны. А сейчас ты можешь помочь мне, не привлекая всеобщего внимания и позволив мне пойти к Эрланду со всей той информацией, которая нужна, чтобы склонить его к сотрудничеству; или ты вынудишь меня провести эту процедуру перед всем Конклавом – в таком случае Эрланд будет унижен.

Они уставились друг на друга через стол, и ни тот, ни другой не отводил взгляда.

– А что, если ты не сможешь убедить его? – наконец спросил Стефан. – Ты же знаешь, каким он может быть упрямым.

– Если он поверит, что я нахожусь в контакте с теми людьми, у него не останется другого выбора, кроме капитуляции.

Магистр грустно улыбнулся:

– Ты его плохо знаешь. Ему не нравится сдаваться при любых обстоятельствах.

– Вообще я знаю его лучше, чем ты думаешь. Найди мне этих людей, Стефан. А за остальное не беспокойся.

Он заколебался, но лишь ненадолго:

– Хорошо. Дай мне день или два.

Кайлин улыбнулась, удивленная тем, какое облегчение она испытала:

– Спасибо.

– Не нужно меня благодарить. Как я тебе уже говорил, что бы я ни делал по твоей просьбе, я делаю это ради Тобин-Сера, Лиги и Эрланда.

– Да, я знаю, – сказала она. – Как я уже говорила, я благодарна тебе в любом случае.

Старик улыбнулся при этих словах:

– Надеюсь, что все получится.

Она встала и направилась к выходу.

– Да хранит тебя Арик, – сказал он ей вслед. – Племянница.

17

Я не знаю, много ли сведений ты получаешь о событиях в Лон-Сере, помимо тех, которые посылаю тебе я. Перед поездкой в мою страну ты не получал никаких; по крайней мере, ты мне так говорил. Но благодаря купцам, регулярно путешествующим между Тобин-Сером и Лон-Сером, это положение, кажется, изменилось. Насколько мне известно, ты узнал о смерти Шивонн задолго до того, как услышал о ней от меня.

Вот почему я посылаю тебе это коротенькое письмо так скоро после предыдущего. Здесь происходит много такого, чего я пока не могу объяснить тебе, но я хочу, чтобы ты знал о том, что на самом деле происходит в Брагор-Нале. По крайней мере, на данный момент не верь ничему, если ты узнаешь это не от Джибба, Премеля или меня. Прости за таинственность. Надеюсь, ты доверяешь мне, когда я говорю, что это совершенно необходимо.

Да хранит тебя Арик, Оррис. Никогда не забывай, что я люблю тебя.

От Мелиор И Лакин, Правительницы Брагор-Наля, магу Оррису, день 4, неделя 7, весна, год 3068

Он бы не выбрал Хонида. Джибб мог бы припомнить как минимум трех других лордов, которые были умнее, храбрее и искуснее в обращении с оружием. Но не ему было это решать; Мелиор предоставила это Добу, и Доб выбрал Хонида.

По крайней мере, в одном отношении это имело смысл. Хонид управлял Вторым кварталом, который граничил с бывшим кварталом Мелиор – Четвертым. Эта территория была знакома всем, но не настолько, чтобы вызвать подозрения Марара. Доб также старался изо всех сил уверить Мелиор в том, что Хонид был самым честным лордом в доминионе, и, хотя несколько лет назад Джибб счел бы невозможным положиться на слово Доба в подобном вопросе, сейчас оно значило много для них обоих.

И все-таки почему Хонид? Ему это не нравилось. Конечно, ему и весь план не нравился, но это – другое дело.

– Ты ужасно молчалив, – сказала Мелиор, сидевшая рядом с ним в длинном черном мобиле, который мчался на север по Верхней дороге. – Думаешь о чем-то?

Джибб пожал плечами и открыл рот, чтобы ответить. Но, заметив Премеля, сидевшего напротив них, передумал.

– Нет, – ответил он низким голосом. – Ни о чем не думаю.

Премель на мгновение пристально взглянул на него, а затем шевельнулся, поворачиваясь к окну.

– Хорошо, – беззаботно сказала Мелиор, но если вы будете мрачными и угрюмыми, сегодняшний день грозит стать на редкость тоскливым.

– Тоскливым? – повторил Джибб, не веря тому, что слышит. – Вы что, издеваетесь? Мы отправляемся в квады, чтобы инсценировать…

Он замолчал, чувствуя, что начинает горячиться. Она смеется над ним, как всегда в подобные моменты.

Она медленно покачала головой, а на лице ее по-прежнему сохранилась улыбка. Ну почему она так красива?

– Ты должен перестать быть таким серьезным, – сказала она. Потом взглянула на Премеля. – Он всегда был таким: таким серьезным, таким обязательным.

«Не всегда, – хотел он сказать. – Только с тех пор, как я с тобой. Только с тех пор, как ты доверила мне свою жизнь». Но он промолчал. Он знал, что она пытается сделать, и не хотел, чтобы ей это удалось. Они с Премелем сказали друг другу все, что им нужно было, еще в лифте.

Премель, похоже, испытывал те же чувства. Он вежливо посмеялся над словами Правительницы, но не приложил никаких усилий, чтобы продолжить разговор. А спустя минуту снова отвернулся к окну.

Мелиор посмотрела на них обоих, а затем, сжав губы в тонкую линию, снова покачала головой.

– Прекрасно, – тихо проговорила она. – Мне все равно, что вы делаете. Пока ПСБ продолжает функционировать, оправдывая мои ожидания, я вообще могла бы интересоваться этим поменьше.

Джибб снова взглянул на Премеля, но охранник продолжал внимательно рассматривать улицы Наля, проносящиеся за окном. След от удара начал проходить, но все еще был весьма заметен и, видя его, Джибб не мог не хмуриться. Он знал: эта ссадина заставила удивленно поднять брови многих охранников, а Мелиор, у которой не было ни малейших сомнений, откуда она взялась, вышла из себя. Джибб понимал, как глупо все получилось, – если он хотел ударить Премеля, надо было бить в живот, где синяков никто бы не увидел. Джибб не то чтобы не хотел унижать Премеля, но он не мог себе позволить подвергнуть риску безопасность Мелиор, давая другим предателям возможность заподозрить неладное. Он горячо извинялся перед ней, и она, конечно, его простила. Но он не мог перестать беспокоиться о том, что непоправимое уже произошло.

Они, казалось, целую вечность ехали, ни о чем не говоря и глядя в окно. Через некоторое время Джибб прислонился лбом к холодному стеклу и закрыл глаза, безуспешно пытаясь заснуть.

– Вам обоим хотя бы ясно, что мы должны делать? – спросила Мелиор, неожиданно нарушая молчание.

– Мне все ясно, – ответил Премель, когда Джибб повернулся к ним. – Но мне это не нравится.

Джибб быстро посмотрел на него, затем отвел взгляд. Он хотел сказать то же самое.

– Какая жалость, – сказала Правительница. – Но мы это сделаем, нравится тебе это или нет. Кстати, если бы не ты, у нас бы с самого начала не было всех этих неприятностей.

Премель покраснел и снова отвернулся к окну, ничего не ответив.

– Ты ему веришь? – спросила Мелиор у Джибба.

Генерал прочистил горло.

– Вообще-то, – сказал он, чувствуя себя неловко, – я в этом не уверен.

– Прекрасно, – сказала Мелиор. – Вы друг другу за последние дни и двух слов не сказали, и единственное, на чем вы сошлись, так это на том, что я поступаю неправильно.

Джибб покачал головой:

– Я этого не говорил. Независимо от того, что я думаю о самом плане, я не уверен, что Хонид со своими людьми – самая подходящая кандидатура для этого дела.

– Доб говорит, что во всем доминионе Хонид заслуживает наибольшего доверия.

– Это, может быть, и так, – сказал Премель, – Но нам нужен не просто честный человек, – И снова его лицо покраснело, и он посмотрел на Джибба в поисках поддержки. Ему действительно было очень неудобно спорить на эту тему.

– Думаю, мысль Премеля заключается в том, что Хониду и его людям придется быть очень точными при стрельбе, и, хотя никто из нас не сомневается в их верности, они могут не справиться с заданием из-за недостаточно хорошего владения оружием.

– Совершенно верно, – добавил Премель.

Мелиор посмотрела на них обоих, словно взвешивая то, что они говорили ей.

– Ну что ж, – наконец сказала она. – Наверное, поэтому я и взяла вас с собой.

– Нас двоих может не хватить, – сказал Джибб. – У меня только одна здоровая рука, а он… – Джибб замолчал.

– Что он, Джибб?

– Он предатель, – сказал Премель, заканчивая эту мысль.

– И ты собираешься снова нас предать?

– Нет, Правительница, не собираюсь, – ответил Премель. – Но, несмотря на все мои заверения, с вашей стороны было бы глупо поверить мне, особенно при таких чрезвычайных обстоятельствах.

Она с минуту внимательно смотрела на него, прежде чем снова повернуться к Джиббу:

– Ты это хотел сказать?

– В целом, да.

Она кивнула и стала смотреть в окно. Они приближались к огромным стеклянным зданиям Фермы. Теперь уже недолго осталось.

– Я не беспокоюсь о Хониде и его людях, – сказала она после продолжительного молчания. – Я полагаюсь на мнение Доба. О твоей руке, Джибб, я тоже не беспокоюсь. Я бы доверила тебе защищать меня, даже если бы у тебя обе руки ни на что не годились. И может быть, я сошла с ума, но я не думаю, что Премель снова нас предаст. – Она покачала головой. – Нет, все это меня не беспокоит. – Она снова повернулась к ним, и ее лицо выглядело бледным. – А вот то, что вы оба почти не разговариваете, действительно меня беспокоит, потому что, если что-то пойдет не так и нам нужно будет действовать быстро, это может стоить нам жизни. Так что можете проводить время, которое у нас осталось, обдумывая, как вы будете уживаться с собственной совестью и друг с другом, если из-за вашего упрямства и гордости меня убьют.

Она снова отвернулась от них, и Джибб обнаружил, что они с Премелем смотрят друг на друга, не отводя взгляда.

– Ты помнишь, о чем мы говорили в лифте несколько дней назад? – наконец спросил Джибб.

– Да.

– Может быть, я смогу заставить себя доверять тебе, хотя бы в этом деле.

Премель кивнул:

– Хорошо.

– Но если ты разочаруешь меня, Премель, если ты дашь повод думать, что снова собираешься предать нас, – я убью тебя на месте, как должен был сделать сразу же.

Последние слова Джибб сказал специально для Мелиор, но она никак не показала, что слышала его.

– Понимаю, – ответил Премель, кивая вторично. – А что если я не разочарую тебя? Что если я сделаю как раз то, что ты с Правительницей ожидаешь от меня? Начну ли я тогда снова завоевывать твое доверие?

Если бы Мелиор там не было, он бы, наверное, ударил его. Он предлагал Премелю способ искупить свою вину, по крайней мере до некоторой степени, а Премель уже претендовал на большее. Он свирепо посмотрел на охранника, чтобы тот увидел, насколько он зол, но тот никак не прореагировал. Некоторое время спустя Премель опустил взгляд.

Вскоре водитель Мелиор съехал с Верхней дороги и направил мобиль в битком набитые квады Второго квартала.

Джибб внезапно насторожился и выпрямился на своем месте. Он посмотрел в заднее окно, чтобы убедиться, что автомобиль больших размеров, в котором размещалось два взвода его лучших людей, по-прежнему едет за ними. Видя, что все в порядке, он кивнул и снова стал смотреть вперед. Его рука скользнула к лучемету, укрепленному на бедре, и прикосновение к холодному металлу придало ему дополнительной уверенности. Премель, как он заметил, тоже выпрямился, а Мелиор положила обе руки на свой посох, словно красный камень, вделанный в него, был способен защитить их от тех, кто мог напасть.

Водитель почти сразу же свернул с главной улицы и несколько раз сворачивал переулками, пока они не добрались до заднего входа в дом Доба. Второй мобиль остановился сразу за ними.

Доба еще не было, по крайней мере, не было никаких признаков присутствия его мобиля или людей, и Джибб почувствовал, что его дурные предчувствия усиливаются, а вместе с ними растет и его злость. Да кто такой Доб, чтобы заставлять Правительницу ждать, когда она так уязвима?

– Ничего страшного, – тихо произнесла Мелиор, осторожно кладя ладонь на его руку. – Он появится.

И в следующее мгновение, словно ее заверения оказались пророческими, два мобиля въехали в проход, оба – большие и черные. Они остановились рядом с мобилем Мелиор и того, в котором были люди Джибба, и Доб вылез из мобиля в сопровождении дюжины своих людей, которые были одеты в черную форму все до одного.

Увидев Доба, Премель внезапно побледнел.

– Он? – Он заколебался, словно не зная, как продолжить.

Мелиор мягко улыбнулась:

– Он знает лишь то, что было покушение на мою жизнь и что мы здесь для того, чтобы изобразить перестрелку. Больше я ему ничего не сказала.

– Благодарю вас, Правительница, – чуть слышно произнес Премель.

Мелиор кивнула.

– Я буду готова, когда и ты, – сказала она Джиббу.

Он вытащил рацию из мундира и нажал на кнопку сбоку.

– Правительница готова, – произнес он. – По местам.

Незамедлительно дверцы мобиля позади них открылись, и двенадцать человек в голубой форме ПСБ появились из автомобиля и стали полукругом около мобиля Мелиор.

– Мы готовы, генерал, – сообщил один из командиров взвода по рации.

Джибб повернулся к Мелиор:

– Они на месте, Правительница.

Она перевела дух и мельком улыбнулась им обоим:

– Начнем. – Она прикрыла дверцу, но затем остановилась. – Держите себя в руках, – сказала она неожиданно низким голосом.

Все трое вышли из мобиля и направились по переулку к Добу. Джибб осматривал крыши и окна в поисках убийц; то же самое, как он заметил, делал и Премель.

– Здравствуй, Доб, – приветствовала его Мелиор, – Приятно снова видеть тебя.

– Это и мне очень приятно и большая честь для меня, Правительница, – ответил он, улыбаясь и кланяясь подобающим образом. Теперь он был оверлордом Мелиор – не самым сильным, но в то же время и не самым слабым – и был элегантно одет в черное, как и положено оверлорду. Его длинные черные волосы были с проседью, и он завязывал их узлом на затылке. С тех пор как Джибб видел его в последний раз, у него появилась борода, с такими же седыми прядями, как и на голове, и генерал должен был признать, что Доб выглядел весьма достойно. Но для Джибба Доб навсегда оставался ловким бандитом, который с помощью Седрика отобрал у него квартал, принадлежащий Мелиор.

По всей видимости, Доб испытывал похожие чувства, потому что, когда он затем повернулся к Джиббу, он казался значительно менее уверенным в себе.

– Доброе утро, генерал, – сказал он, избегая взгляда Джибба. – Мы польщены вашим присутствием в нашем доминионе.

– Спасибо, Доб. Для меня большое удовольствие – быть здесь.

– Ты помнишь Премеля, не так ли, Доб? – спросила Мелиор, небрежно показывая на охранника. – Заместителя Джибба?

– Да, конечно.

– Премель – временный глава ПСБ на то время, пока рука Джибба не заживет.

– Хорошо, – произнес Доб, кивая. – Я слышал о вашем ранении, генерал. Мне очень жаль. Я также слышал, – добавил он, поворачиваясь к Премелю, – что мы обязаны тебе спасением жизни генерала.

Премель слегка нахмурился, но не отвел взгляда:

– Это – несколько преувеличенные сведения.

– Нет, не преувеличенные, – поправила Мелиор, на мгновение метнув взгляд на Джибба. – Премель просто скромничает, Доб. Не обращай на него внимания.

– Какова обстановка, Доб? – спросил Джибб, пытаясь сменить тему.

Доб еще мгновение смотрел на Мелиор и Премеля, прежде чем ответить на вопрос.

– Хонид и его люди организовали налет на Третий квартал прошлой ночью. Они убили несколько человек, произвели немалые разрушения в нижних этажах зданий и захватили большой склад с гранатами и лучеметами.

Джибб знал, что по большей части это было правдой. Они инсценировали набег за ночь до этого, чтобы дать Мелиор повод здесь появиться. Кардену, лорду Третьего квартала, мало что объяснили. Его предупредили, что произойдет набег, и ему была обещана щедрая компенсация, если тот позволит набегу быть успешным, благодаря внешне эффективной, но на деле слабой обороне. Согласно всем донесениям, он постарался на славу. Были изготовлены подложные трупы. Мелиор настояла на этом. И хотя они преуспели и в этой военной хитрости, Джибб не имел ни малейшего желания узнавать, как они этого добились.

– Так вот почему вы вызвали сюда Правительницу и генерала? – спросил Премель, хорошо исполняя отведенную ему роль. – Чтобы разобраться с вероломным лордом!

Доб пристально посмотрел на него:

– Нет. Я пригласил Правительницу, потому что Хонид сделал кое-что еще – нечто, относящееся к ней лично.

– И что же? – спросил Джибб, позволяя нотке нетерпения проскользнуть в своем голосе.

– Он также напал на собрание Сети. Кажется, он со своими людьми убил девятерых гилдринов.

Несколько секунд никто из них не говорил ничего, хотя Джибб заметил, как несколько людей Доба шепчутся между собой.

– С чего бы ему это делать? – наконец спросила Мелиор. Она выглядела бледной и, казалось, дрожала.

Джиббу пришлось сдержать улыбку. Это не должно было его удивлять; как-никак она была до нелепого хороша во всем, что бы она ни делала. Почему же сейчас должно быть иначе?

Доб покачал головой:

– Я не знаю, Правительница. Вот почему я и связался с вами. Хонид, кажется, решил не только бросить вам вызов, но и выставить напоказ это неповиновение, нападая на ваших людей. Я подумал, что вы захотите поговорить с ним сами.

Джибб не воспользовался бы подобной историей. Уж слишком много в ней было неувязок, начиная с очевидной: почему бы Добу и его людям было самим не поймать Хонида, а затем не доставить отступника в Золотой Дворец? Но Мелиор решила незамедлительно выяснить, что собирается делать Марар, оставляя им слишком мало времени на подготовку. И это оказалось самым лучшим, что они успели придумать.

– Прекрасно, – сказала она, кивнув. – Доб, я хочу, чтобы твои люди расположились вокруг дома. Никто не должен входить или выходить, пока я там. Понял?

– Да, Правительница.

– Джибб, Премель, вы с вашими людьми пойдете со мной. Мы будем брать здание. Как только Хонида и его людей разоружат, охранники займут первый этаж, пока мы трое и Доб будем говорить с нашим мятежным лордом.

– Я? – спросил Доб с глазами, расширившимися от показной тревоги, которая также была отрепетирована заранее.

– Да, Доб. Я здесь потому, что тебе не удалось удержать под контролем одного из твоих лордов. Кажется, правильнее всего будет, чтобы и ты с ним встретился.

– Но…

– Джибб?

В ответ Джибб кивнул, и Премель вытащил лучемет и направил его Добу в сердце.

– Хорошо, – быстро сказал оверлорд. – Я согласен.

Правительница оглядела мужчин, стоящих рядом с ней в переулке.

– Вы все знаете, что вам делать. Начнем.

Премель выкрикнул приказ, и через мгновение фаланга бойцов во главе с Мелиор, Джиббом, Добом и им самим вошла через черный ход в дом. Почти сразу, как только они переступили порог здания, вспышка красного огня пронизала воздух над ними.

– Засада! – крикнул один из бойцов. Все мгновенно бросились на пол и открыли ответный огонь.

Люди Хонида также продолжали стрельбу, хотя очень старались не обнаружить себя, и в течение нескольких минут здание казалось полностью охваченным огнем от неутихающей перестрелки.