Текст книги "Пора предательства"

Автор книги: Дэвид Кек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

10. ПЫЛЬ ТРОПЫ ПОТЕРЯННЫХ ПРИНЦЕВ

Обрушенная часть тянулась футов пятьдесят, может, чуть-чуть побольше; Дьюранд все это расстояние буквально продирался между острых камней, стараясь не загасить сальную, брызжущую искрами лучину и на чем свет стоит проклиная безумную затею. Грести, точно одержимые, через весь Эррест – и ради чего? Рагнал обезумел, Орлиная гора полна невнятного шепота, а они теперь ползут, точно какие-нибудь червяки в подвале.

Наконец высвободившись, Дьюранд соскользнул вниз по куче щебня и очутился на полу пустого туннеля. Огонька лучины хватало на то, чтобы освещать дорогу примерно на дюжину шагов вперед – а дальше начиналась кромешная тьма.

– Чудесно, просто чудесно, – пробормотал молодой человек. Где-то над головой тянулись растрескавшиеся плиты Королевского проспекта. А ведь понятно, что потолок тут запросто может обвалиться.

Остальные съехали по щебню вслед за ним. На носу Дорвен чернел грязный подтек.

– Силы преисподней! – выругался Ламорик. – Надеюсь, здесь есть другой выход. Если нам придется возвращаться, можете меня прямо тут и похоронить.

Дьюранд улыбнулся.

– Сколько у нас лучин? – беззаботно спросил он, приподнимая ту, что держал в руке. Она уже наполовину сгорела.

– Дьюранд, ты поклялся мне в верности, – напомнил Ламорик. – Как сейчас помню. Ты стоял на коленях в грязи, а вокруг все со смеху покатывались.

Дьюранд кивнул.

– Не нравится мне это место, – пожаловалась Дорвен. – Не будем терять времени.

Высоты прохода хватало ровно настолько, чтобы Дьюранду не приходилось нагибаться. На стенах не было и следа налета, характерного для сточных канав.

– Не понимаю, зачем Рагналу брать заложников из верных ему домов, – проговорил Ламорик. – Монервей и Гарелин в жизни не бунтовали.

– Ах, – отозвался Гермунд. – Равенство. Всех одной меркой.

Ламорик ударил кулаком о стену.

– Этак он добьется того, что герцогства, еще не встававшие ни на чью сторону, присоединятся к лагерю Ирлака!

– После того, как они столь неохотно приносили присягу? Ход его мыслей очевиден. Можно ли положиться на клятвы сомневающихся? Куда как лучше заточить кого-то из их родни в башне. Если с одной стороны – близкие, а с другой – данное слово, кровь всегда перевешивает. Какая идея!

Дорогу им преградила дверь. Дьюранд прищурился, разглядывая сеть длинных трещин, испещрявших каменный потолок. Лучина зашипела, заплевалась искрами, и молодой рыцарь поморщился. Когда он подошел ближе, огонек выхватил из темноты щель – слишком узкую даже для Дорвен. Над самой дверью трещин было еще больше – похоже, не подпирай она потолок, он бы давным-давно тоже обвалился.

Дьюранд предостерегающе поднял руку.

– Не подходите.

– Наверное, стоило все же попытать удачи со стражами, – посетовал Ламорик. – Кто знает, вдруг бы удалось найти такого, который вывел бы нас через ворота.

– Если бы такой там был, подозреваю, мастер Ход нас бы с ним познакомил, – возразил Дьюранд. Маленький человечек и так скорее всего заплатил за их спасение собственной жизнью. – Мы должны уйти как можно дальше, пока они еще не поняли, что нам удалось сбежать.

Похоже, дверь лучше всего толкать в верхнюю часть – которой она упиралась в косяк…

Гермунд коснулся его плеча.

– Если тебя расплющит, надеюсь, ты не станешь возражать, коли мы попробуем план Ламорика.

Дьюранд протянул лучину Гермунду. Глаза Дорвен были широко распахнуты. Дьюранд не мог понять, о чем она сейчас думает, – но видел в них отчаяние.

– Дайте мне чуть больше места.

От первого же удара с потолка, точно снег, посыпалась пыль. После второго – высыпалось с полмешка песка.

С третьего пинка дверь поддалась. Беглецы промчались через проход – и потолок обрушился у них за спиной.

– Хвала Небесам! – выдохнул Дьюранд, насчитав позади себя троих живых.

* * *

Они шли по залу, обрамленному по бокам дверями и альковами, куда никогда не достигало тепло Небесного Ока.

– Полагаю, все эти помещения были прорублены уже потом, – заметил Гермунд, разглядывая каменную кладку. – Кельи. Или кладовые. Или винные погреба.

– Далековато ходить за бочонком кларета, – проговорил Ламорик. – Хотя тут достаточно холодно.

Они находились глубоко под землей. Воздух был сырой и застоялый.

– Смотрите! – Дорвен махнула в сторону груды какого-то мусора на полу: должно быть, следы чьего-то лагеря. – Там и огарки есть. Странное место для ночлега.

– Может, это все же просто кладовка, – рискнул предположить Ламорик. – Мы ведь пока ничего толком не знаем.

Однако Дьюранд не сомневался: вокруг тянулись камеры – каменные клетки, куда можно бросить узника раз и навсегда. Ни украшений, ни узоров на стенах. Некоторые проемы были замурованы.

Он только надеялся, что советчики Рагнала никогда не слышали об этом месте.

– Остается надеяться, что мы отсюда выйдем, – проворчал Гермунд. – Не хотелось бы мне играть в прятки в этих норах.

* * *

Наконец в конце коридора показалась дверь, чью мраморную поверхность украшали извилистые линии: Небесное Око сияло над мирозданием, полным элегантных дерев. По бокам двери несли караул пара идолов: Стражи Врат Далеких Небес. В легендах Стражи носили кольчуги из железных гвоздей; скульптор, из-под резца которого вышли изваяния, скрупулезно вырезал каждый гвоздик.

– Надо произнести какое-нибудь заклинание? – поинтересовался Ламорик.

Дьюранд поднял лучину, остальные сгрудились вокруг него. Дорвен положила руку ему на локоть.

– Наверное, надо, но обычная ручка тут тоже есть, – откликнулся Гермунд.

– Это хорошо, – сказал Ламорик.

– Дайте-ка, пожалуй, мне опять немного места, – попросил Дьюранд, берясь за ручку. Дверь начала раскрываться. За ней ждала темнота. Подняв лучину повыше, Дьюранд вглядывался в расширявшуюся щель, не зная, чьи глаза встретят его с другой стороны.

А там и правда были глаза: пустые черепа. Истончившиеся скелеты. Комната за дверью была доверху завалена костями.

– Что с тобой? – спросил Гермунд.

Дьюранд резко втянул носом воздух.

– Там никого. Но не вижу, есть ли проход.

Обойти груду за дверью было никак невозможно. Пришлось лезть прямо через нее. Сухие кости оседали, трескались и ломались, выпадая из полуистлевших саванов. Лезть по ним было все равно что плыть – такими скользкими они сделались от древности. Желтые, кривящиеся в ухмылке черепа перекатывались под подбородком молодого рыцаря.

Простая бронзовая дверь на другой стороне склепа отворилась от первого же прикосновения. Дьюранд позвал остальных, и, кое-как вырвавшись из усыпальницы, маленький отряд оказался в просторном темном зале. Толстые колонны подпирали сводчатый потолок, в воздухе висел сильный аромат воска и бальзама.

Ламорик похлопал по одежде Дорвен, вытряхивая из нее пыль.

– Пожалуй, хорошо, что мы оставили придворные наряды дома.

– Все эти люди были небедными, – промолвила Дорвен. – Я заметила амулеты. – Они и правду попадались среди костей. – А на одной руке был огромный сапфир. Мне кажется, жрецы перенесли сюда кости из гробниц и усыпальниц. Тут все так же, как в других городах, – нет места для новых захоронений, пока не освободишь старые.

– Кожа так и зудит, – пожаловался Ламорик. – Как будто по мне маршируют полчища блох.

– А сейчас мы, верно, в склепе под верховным святилищем, – предположил Гермунд.

В кругу света, отбрасываемом лучиной, Дьюранд различал с дюжину саркофагов – первые следы огромного круга, что скорее всего обхватывал хранилище под полом. Здесь хватило бы места проехать и на коне.

Ламорик развернулся.

– Это здесь новоиспеченный король должен провести положенный срок бодрствования?

– Да, – подтвердил Гермунд. – Сдается мне, именно здесь. «Три дня под камнем» и только потом коронация. Наследные принцы проводят это время где-то здесь, во тьме.

– И все они здесь лежат. Все короли за двадцать веков, – прошептал Ламорик. – Нас давным-давно должно было поразить громом за святотатство. Не понимаю, как мы вообще дышим.

– Ничего, еще не поздно, – утешил его Гермунд.

На полу было высечено множество разных символов – какие-то линии, арки, лучи. Пересекающиеся кривые окружали фигуру, размещенную в самом сердце чертога: распростертую на полу тень высокого человека.

– Сюда! – окликнул Дьюранд, когда беглецы прошли по сияюще-медовому мрамору к прорезанному в полу силуэту: голова, плечи, длинное тело. Пальцы Дьюранда защипало. Он поднял лучину повыше. Дыра в полу была глубокой – фатом или даже чуть больше.

Гермунд нахмурился.

– Сюда патриархи укладывают юного принца, бубня над ним заклинания, наполняя воздух дымом и небесными силами. А потом оставляют его тьме и грезам. На этих камнях выгравирована добрая половина всех возможных древних заклятий.

Дорвен передернула плечиками, Ламорик надул щеки.

– Несколько дней во мраке, голодая в обществе шелестящих в могилах королей и патриархов.

Гробницы вокруг почти тонули во мраке.

– История канувших в прошлое людей, – промолвил Гермунд. – Людей, чьи сердца не могли долго выносить взгляд Небесного Ока.

– А кто бы мог? Кто в силах долго выносить его? – спросила Дорвен.

– Человек должен познать свое сердце, прежде чем патриархи опустят его во тьму, – заметил Гермунд.

– Я слышала об этом, о королевских снах, – сказала Дорвен. – Он внимает шепоту своих подданных.

– По крайней мере вплетается в древний узор патриархов… Не удивлюсь, если они слегка потрескивают, эти узлы. Порой за них довольно сильно тянут.

– Что-то сейчас лично мне короля совсем не жалко… Сюда. – Дьюранд нашел глазами первую широкую ступень церемониальной лестницы. Беглецы двинулись по ней и наконец обнаружили дверь. – И каков наш план?

– Г-м-м. Вопросик, – согласился Ламорик. – Храм расположен в самом сердце Эльдинора. Мы выйдем из туннеля, но окажемся в самом центре города – как в ловушке. Полагаю, патриарх свою паству знает, и на каждом углу стоит по алтарю.

Пламя лучины зашипело.

– Гермунд, – спросила Дорвен, – а патриарх присутствовал при захвате заложников?

– О да. Я не очень видел – но слышал, как он рычит.

– Король никогда не стал бы захватывать в заложники патриарха! – вскричал Ламорик.

* * *

Дьюранд вылез из усыпальницы возле маленького человечка в хламиде жреца. Он успел лишь мельком разглядеть бледное лицо и огромные выпученные глаза над всклокоченной рыжевато-медной бородкой, когда бедолага мешком повалился на пол, не выдержав вида грязных, оборванных незнакомцев, выходящих прямиком из могилы.

Дорвен присела посмотреть, как он там, – и, взглянув вверх, на Дьюранда, увидела кое-что еще.

– Дьюранд, погляди наверх, – выдохнула она.

Молодой рыцарь задрал голову. На вышине более тридцати фатомов парил целый океан золотых листьев – легкий, точно шелковое знамя. Колонны обрамляли купол, точно свитки золотых нитей, наброшенных, чтобы приручить свод мироздания.

Подземелье привело беглецов в самое сердце Эльдинора; теперь они стояли буквально в паре шагов от верховного алтаря, взирая на акры цветного стекла и бесконечный лес колонн.

– Почему мироздание кажется больше, когда под ним возводишь крышу? – вслух подивился Гермунд.

Потерявший сознание жрец пришел в себя.

Дорвен положила руку ему на плечо.

– Простите, если мы напугали вас, но нам очень надо поговорить с патриархом.

Жрец вскочил на ноги.

– Вам… кто вы? – Сверкая глазами, рыжебородый жрец выбросил вперед руку, сжатую в знаке Небесного Ока, словно пытаясь оградиться от нежданных гостей. Дорвен тоже встала, и он отпрянул.

– Во дворце сегодня утром царило смятение, – проговорил Ламорик. – Я должен попасть домой.

Жрец замер.

– Присяга…

– Дело крайне важное, – продолжила Дорвен. – Мы можем видеть Патриарха?

Жрец наклонил голову набок.

– Мадам, он…

Донесся топот. К ним со всех ног бежал коренастый, крепко сбитый жрец.

– Настоятель! Хвала Силам Небесным, что я нашел вас!.. Его захватили!

Рыжебородый жрец, похоже, мгновенно узнал вновь прибывшего.

– О чем вы? Кого захватили?

– Настоятель, патриарх Семборин – пленник в Орлиной горе. Заложник – захвачен и заточен, дабы обеспечить наше повиновение.

– Клянусь всеми силами ада, это гнуснейшее святотатство! – Крик настоятеля эхом разнесся под золочеными сводами.

Гонец предостерегающе вскинул руку.

– Родичи всех герцогов, кроме Ирлакского, Монервейского и Гиретского, брошены в башню! Рагнал в полнейшей ярости.

На шее настоятеля проступили жилы. Борода встопорщилась.

– Рагнал в ярости? Клянусь небом, мы напишем об этом каждому королю и патриарху отсюда до Разверстого пролива! Пока Семборин в цепях, пусть Рагнал и не надеется услышать о справедливости или о возвращении его земель! Чего доброго, он еще потребует, чтобы мы принесли ему наши сокровища! Я скорее увижу его голым, оборванным и побирающимся на улице, чем дам ему хотя бы ломаный грош!

– Со всем моим почтением, настоятель, тогда они убьют его.

Настоятель выпрямился.

– Я желаю услышать об этом из уст самого Рагнала.

– Святой отец, вы настоятель храма? – осведомился Ламорик.

Жрец резко обернулся к нему.

– Сэр, соблаговолите объяснить, каким образом оказались в усыпальнице моего храма, – и побыстрее!

– Простите, что напугали вас, настоятель, – начала Дорвен. – Это Ламорик Гиретский, сын…

– Гиретский? – Глаза жреца полыхнули. – Вам удалось избежать Рагиалова гостеприимства? – Настоятель с улыбкой повернулся к гонцу. – Каноник Гилмар, освободит ли король Рагнал патриарха Семборина в обмен на герцогского сынка?

Он еще не договорил фразы, а ладонь Дьюранда уже легла на рукоять меча.

Каноник затрепетал.

– Настоятель, я не уверен, что в наших силах выдать королю этих людей.

– Настоятель, – вставила Дорвен, – мой муж – не наследник.

– Да, старший сын – Лендест, – Настоятель кивнул сам себе. – Так что у нас нет причин отказывать его величеству в маленькой прихоти… Разве что – назло ему.

– Люди короля будут следить за нами, настоятель, – напомнил Гилмар.

– За всяким, кто носит рясу или сутану.

– У него в руках патриарх Семборин.

– Тогда, полагаю, лучше увести наших новых друзей отсюда – уж слишком тут людно. Признаться, я сейчас в самом что ни на есть злобном расположении духа.

* * *

Священники затолкали их в крохотную комнатку без окон – ризницу. Там беглецов и оставили проводить долгие часы до темноты, скорчившись под грудой пышных облачений. Дьюранд сидел вплотную к Дорвен, но так и не мог спросить, что же она имела в виду той ночью, в святилище на берегу реки. Всю зиму Ламорик пребывал чуть ли не в исступлении, а все прошлое лето играл роль Красного Рыцаря. Впрочем, он был совсем неплохим человеком, с добрым сердцем. Если бы Дьюранд невольно не вбивал между молодыми супругами клин, они вполне могли бы сойтись. Молодой рыцарь глядел на них, гадая, что вышло бы, позволь он событиям развиваться своим чередом. Для него самого будущего вместе с Дорвен просто не было – и рана не исцелится, пока в ней торчит клинок. Надо уходить…

Казалось, прошло много дней, прежде чем голова каноника Гилмара наконец появилась в дверном проеме.

– Все готово, – сообщил он. – Пойдем.

Настоятель ждал их у маленькой дверцы.

– А скажем, пирога с мясом или еще чего такого у вас не найдется? – поинтересовался Гермунд.

Настоятель нахмурился, а потом перешел прямо к делу.

– В бытность свою послушником я обучался в монастыре у ворот, что на улице Фарьер. В кухне там было окошко, а сама кухня находилась в отдельном домике, вделанном прямо в толщу древней стены. Повара выкидывали через это окошко требуху и объедки чайкам. Там будет ждать гребная лодка – она отвезет вас через залив в Скривсендс.

– А королевские солдаты уже бросили поиски? – спросил Ламорик.

Гилмар коротко рассмеялся.

– Как бы не так. Улицы кишат стражниками и сержантами королевской гвардии.

– Нам надо как-то выбраться, – покачал головой Ламорик.

– Я и сам выставил дозорных, – промолвил настоятель. – Первого вы найдете у двери лавки – узнаете его по горящей свече. Каждый дозорный караулит свою улицу. Идите только когда дозорный скажет, что дорога свободна. Будете переходить от одного дозорного к другому, пока не доберетесь до той кухни.

Они будут единственными чужаками во всем Эльдиноре, и одно-единственное нарушенное звено в цепи настоятеля оставит их в чужом городе без надежды на спасение. Слишком рискованный план.

– Лучше выйти днем, смешавшись с толпой, – заявил Дьюранд.

Настоятель скривил губы.

– Сегодня они останавливали на улицах всех до единого – каждого допросили. Выставили караул в гаванях. Как отзвонили зарю, так никому не позволяли проносить никакой клади размером крупнее ореховой скорлупки.

Дорвен кивнула.

– Мы не знаем ваших людей в лицо. Как нам убедиться, что никто из дозорных не схвачен?

Настоятель усмехнулся.

– Или не переметнулся на другую сторону?.. Завидев вас, они будут делать знак Небесного Ока, согнув один палец. И всем им дано по отрывку из «Книги Лун» – произносить при встрече. Каждому своя строка – ни одна не повторяется.

– Хитроумны жрецы Аттии, – проговорил Гермунд, явно цитируя что-то замысловатое, но настоятель пригвоздил скальда к месту суровым взглядом.

– Если враги Небес копают глубоко, нам должно зарываться еще глубже, скальд. Я не отдам более ни одной жизни в руки прислужников короля.

Гермунд поклонился в знак раскаяния.

Настоятель повернулся к Гилмару, что стоял, прильнув глазом к щелке двери храма.

– Вижу свечу, – отозвался Гилмар. – Ага, он делает знак Небесного Ока…

– Пора.

Ламорик пожал настоятелю руку.

– Все это благодаря вам, – промолвил он. – И я от души рад, что моя бедная шкура оказалась недостаточно хороша, чтобы выменять ее на патриархову.

– Король велит его удушить, – простонал настоятель. – Ступайте.

С этим напутствием беглецы по очереди торопливо выскочили за дверь – к первой свече и женщине в зеленой юбке, что выскользнула из дверей лавки с кухонными принадлежностями.

Лицо у женщины было широкое, как кастрюля.

– «Я Князь Небесный, – начала она. – Нерожденный, вовеки сущий. Владыка дорог. Привратник перекрестков. Далекоидущий – так зовут меня, рек он». Зайдите-ка на минутку внутрь, а то я не вижу, что это там Бакка держит. Вот ведь дурень – в самом углу, ну да тут уж ничего не поделаешь.

Дьюранд аж заморгал от процитированной ею строки. Напротив дома виднелся широкий Королевский проспект.

– Мадам, – начал было Ламорик, – благодарю за столь…

– Ага, – бесцеремонно перебила она. – Видите Бакку? Он там, подальше того места, где прежде был фонтан. Аккурат Око показывает. Ах, бедняжечки мои, и платье-то оборванное…

И в самом деле, шагах в двадцати от них по Храмовой улице маячила невзрачная фигура.

Кивнув женщине в знак благодарности, все четверо бросились бегом по неровным камням мостовой. Их встретил дородный мужчина в шерстяном сюрко.

– Вы, верно, Бакка, – начал Ламорик.

– «Мой король, брат мой! Я видел, как духи старого мира охотились за духами нового, однако ничего не мог поделать». Анно вон там, в конце Казначейского переулка. У него еще шрам через щеку – от литейного дела. Только отсюда вы его не увидите, даже не пытайтесь.

Ламорик уставился вглубь улицы, тонувшей во мраке и дыме. Каждый раз, как эти люди открывали рот, Дьюранд слышал слова из своего сна.

– Зайдите-ка на минутку внутрь, – позвал их дозорный. – Анно там кого-то заметил.

Изогнувшись, Дьюранд увидел маленького человечка: он подпрыгивал на месте, отчаянно маша руками. Меж стен раздавался лязг оружия, топот кованых сапог.

Гермунд поспешно втянул друга в дымную темноту жилища незнакомца, смерив при этом довольно суровым взглядом. Дьюранд же поймал себя на том, что смотрит на силуэт дозорного так, точно вот-вот ждет нового пророчества.

Единственным источником света в комнате служил закрытый заслонкой очаг.

Довольно много времени прошло в полном молчании. Наконец Бакка осторожно высунул нос за дверь – и беглецы снова оказались на улице.

– «Не избавляйтесь от меня, – заявил следующий дозорный, – ибо я не могу остаться вдали от их нужд».

Слова эти мгновенно вызвали в памяти Дьюранда колодец в горной крепости отца. Он вспомнил исполинскую фигуру, словно сплетенную из обрывков канатов и башмачных гвоздей.

Стоило дозорному отпустить их, как Дьюранд ринулся вперед, петляя по грязной сырой аллее под прикрытием ряда домов, пока не достиг двери крохотной, похожей на мышку женщины. Она и ростом едва-едва дотягивала ему до пояса.

– «Мне должно скитаться по длинным дорогам. Должно ждать на перепутьях и предлагать советы заблудшим».

– Мадам, мы крайне признательны, – проговорил Ламорик.

Женщина сообщила, что никогда не могла отказать чужеземцам в помощи, и показала куда-то вперед. Выше по улице виднелся алтарь, откуда на беглецов взирала оборванная деревянная фигура в широкополой шляпе. Кто-то зажег там лампу, и Дьюранд шагнул в переулок. В руке скульптура сжимала узловатый посох.

Странник. Дьюранд почти различал монетки, сверкающие у него в глазах.

Знамение. Молодой рыцарь ахнул. Подумать только, на расстоянии в две сотни лиг и целую жизнь от замка его отца настоятель умудрился выбрать те самые слова, что сказал Дьюранду Странник, когда они стояли вместе на дне колодца в Коль.

Ламорик схватил его за плечо.

– Ради Небес! – Он дернул Дьюранда, побуждая того двигаться дальше.

Они бежали – и прятались. Промчались по аллее и вырвались на знаменитую лестницу Ста Ступеней. Переждали обход в храме, посвященном Девяти Спящим, на фасаде которого мерцали алебастровые дети, до блеска отполированные руками тех, кто потерял своих близких.

– Что-то не помню, чтобы нам было так далеко, – заметил Ламорик. – Похоже, мы дали кругаля через весь город.

Помимо тонкого серпа луны единственными источниками света были огоньки на алтарях да яркие окна дворца на вершине. Беглецы двинулись вниз. Дьюранд то и дело невольно поглядывал на возвышающуюся Орлиную гору.

Скоро к запаху торфяного дыма примешался запах гниющих водорослей и ила.

– Значит, уже недалеко, – обрадовался Ламорик.

В конце концов они юркнули в таверну на Фарьер-стрит. Над дверью на ржавых цепях висела голова каменного короля. Ниже по улице Дьюранд заметил величественный вход в монастырь: веер скульптур, несомых стоящими при входе каменными владыками или Небесными Силами – все ярко освещенные огромной жаровней. Возле огня грели руки солдаты; Дьюранду показалось, будто он различает одного из чиновников Рагнала.

От двери таверны беглецов окликнул какой-то человек в черном одеянии.

– Да вы хоть представляете, сколько клиентов я потерял из-за…

Дьюранд вытащил клинок из ножен. Стражники уже поворачивались, а эти слова не были условленным сигналом. Приставив острие к животу незнакомца, Дьюранд заставил того пятиться, пока не загнал в дом. Людям Рагнала придется очень постараться, чтобы захватить Дорвен или ее мужа.

Гермунд прижался глазом к дверной щели.

– Не думаю, чтобы эти мошенники что-то заметили.

Дьюранд развернул пленника лицом к остальным и передвинул клинок наверх – к горлу незнакомца. Глаза у того так и вылезли из орбит.

– Что ты должен сказать? – требовательно осведомился Ламорик.

– Ох, Владыка Небесный, да как же там… Ах, да! «Бери, что угодно, а я облачусь в обноски дорог, и это раздвоенное дерево станет мне знаком».

Услышав еще один отрывок из слов Странника, Дьюранд освободил незнакомца.

Стену таверны озарял одинокий глиняный светильник – что само по себе было вовсе не удивительно, но вот от зрелища, что открылось беглецам при свете пламени, все четверо на миг остолбенели. Там, где положено было находиться задней стене, выступали из мрака широкие лбы. Тени плавали в глазах королей, королев и героев – от пола до потолка. Одна скульптура, изображавшая какого-то толстяка, стояла чуть в стороне.

– И как вы называете это место? – спросил Гермунд.

– Трактир «Шарики», – ответил трактирщик. – Имею честь быть его владельцем.

Гермунд подошел к одному из окон.

– Пути дальше нет. Там добрых две дюжины человек.

– Они устроили на углу сменный пункт, – догадался Дьюранд. – По-моему, я видел там одного из клерков. А остальные, верно, сержанты и гонцы.

– Проклятие! – выдохнул Ламорик.

Трактирщик закрыл лицо длинными костлявыми руками.

– Я говорил жрецам, что с радостью выручу их, – ведь они так помогли, когда хворала моя сестра, но я просто не могу себе позволить закрыться на целую ночь. Налоги, подати, да и постоянные клиенты. Я еще должен платить за специальное разрешение на торговлю после сигнала к гашению огня… Я ни в чем не виноват! Жрецы не предоставили мне способа связаться с ними, если вдруг возникнут осложнения.

Дорвен тем временем шагнула к столу, на котором мерцал светильник. Дьюранд заметил там кляксу красного воска для печатей.

Трактирщик оглянулся.

– Пожалуй, вам лучше вернуться. Может, найдется еще какой другой путь.

Он словно бы в рассеянности взял со стола небольшой предмет, но Дьюранд опередил его – и теперь обхватил ладонью костлявый кулак трактирщика.

– Господин трактирщик, – промолвила Дорвен, – простите нам излишнее любопытство в сегодняшний вечер.

– В каждом ремесле завсегда свои секреты, – начал тот, однако Дьюранд уже сдавил его кулак, второй рукой ухватив владельца таверны за плечо.

– Твоя помощь нам очень важна.

– Мы не имеем никакого отношения к властям, – заверила Дорвен. – Пожалуйста.

Трактирщик разжал кулак и показал им кольцо с печаткой – с угловатым орлом, которого Дьюранд мгновенно узнал.

Гермунд наклонил голову набок.

– Печать начальника гавани – или очень хорошая ее копия. И, подозреваю, загляни мы в ваши подвалы, уж верно нашли бы там такую печать на иных бочках, не упомянутых в учетных книгах. Так ведь?

Трактирщик пожал плечами и неопределенно повел рукой.

– Когда цена слишком высока или спрос мал, портовые сборы никому не по карману. Мне мучительно больно лишать…

Гермунд вскинул руки.

– Понимаю, понимаю! Зато, по-моему, ты – именно такой человек, который знает, как незаметно пронести в гавань предмет размером со здоровенный бочонок.

– Начальники гаваней не всегда платят своим работникам так, как они того заслуживают. Есть способы.

Гермунд покачал головой и подмигнул.

– У нас хватит средств, чтобы подмаслить таможенника-другого. А?

– Есть и другие пути, но их главная ценность – строжайшая секретность. – Дьюранд по-прежнему держат трактирщика на плечо. – Один… один не очень далеко отсюда. Стена стара. Есть отверстие – под домом моего знакомого.

– Вы сказали, жрецы помогли вашей сестре, – вступила Дорвен. – Я понимаю, сколько беспокойства мы вам доставляем, и ни за что не стала бы просить вас снова рисковать – но мы в отчаянном положении.

– Ваша светлость, я бы всей душой рад помочь…

– Мы совсем не знаем города – свернем в темноте не туда, и все, заблудились. Кругом темно, на каждом углу солдаты. Нам некуда идти. Пожалуйста.

– Хм, хм… – Трактирщик взъерошил себе волосы. – Да помогут мне Небеса, я отведу вас. – Он подошел к двери и бросил быстрый взгляд наружу. – Ну ладно. Только не отставать.

Невнятно бормоча себе под нос молитву, он повел беглецов от Фарьер-стрит по аллее, что шла прямо к городской стене. Дьюранд следовал за ним по пятам. Трактирщик пригибался, двигался перебежками, нервно скалил зубы. Они несколько раз видели стражников, но только издали.

Наконец трактирщик остановился в начале очередного проулка.

– Владыка Судеб! – выдохнул он.

В другом конце проулка плескалось целое озеро света: факелы ярко освещали дом, тени тянулись вверх по городской стене. Гермунд у локтя Дьюранда тихо хмыкнул.

– Это, полагаю, и есть наша заветная цель.

– Да, – отозвался провожатый. – Похоже, наша лазейка не такой уж великий секрет, как я думал.

Беглецы вдыхали темноту.

Ламорик придвинулся ближе к трактирщику.

– Друг, – начал он. – Есть очень веская причина, по которой нам нельзя отходить далеко от монастыря.

И в самом деле – ведь лодка настоятеля должна была ждать именно здесь.

Трактирщик развел руками. Открыл и закрыл рот.

– Есть и другие бреши – но все далеко, да и наверняка тоже охраняются.

Дьюранд сощурился. Им нужна лодка. Ламорик и Дорвен должны вырваться на свободу.

Молодой рыцарь выпрямился в полный рост. В голову приходило только одно – и, возможно, так будет лучше для всех.

– Будьте готовы бежать со всех ног, – предупредил он.

Горстка беглецов повернулась к нему. Дьюранд встретился глазами с Дорвен – и ринулся вперед, в озерце факельного света.