Текст книги "Пора предательства"

Автор книги: Дэвид Кек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

– Увы… ну коли ничего не поделаешь, остается надеяться на лучшее.

Он всунул ногу в стремя и грузно влез на коня.

– По-моему, лощина достаточно широкая, чтобы по ней проехать.

Дьюранд удивленно хмыкнул.

– А арбалеты?

– Мы уж, верно, в лиге от них, да и потом, радоморовы парни будут высматривать нас на мосту.

Цокнув языком, рыцарь пустил коня вперед.

И буквально в следующий же миг они вывалились на дорогу – в двадцати шагах от шестидесяти вооруженных солдат. Перед ними раскинулся во всю ширь Фалерский мост, у подножия которого стоял внушительный трактир. Рыночная площадь Тентерс-ярд тянулась от трактира к тому месту, где днем торговцы платили пошлину за проезд. Сейчас по всей площади горели костры, раздавались громкие голоса.

– Адово пламя! – прошипел Берхард. Горе-разведчики замерли в тени, в которую им посчастливилось выехать и которая пока их скрывала.

Трещали костры, клацали игральные кости. Солдаты спорили, какая шлюха в Эльдиноре лучше остальных. Дьюранд с трудом сдерживал желание дать коню шпоры и попробовать прорваться в открытую.

Он выждал еще несколько мгновений.

– Кажись, все тихо? – прошептал Берхард.

Легонько тронув поводья, Дьюранд направил коня на запад, каждую секунду ожидая, что за спиной раздастся лязг арбалетов.

Медленно, мучительно медленно полоса тьмы за ними увеличивалась. Голоса становились все тише. Наконец Дьюранд позволил себе вздохнуть посвободнее и попытался было спрятать меч в узкий просвет ножен, но тот зацепился за веревку.

– Адово пламя!

Он чувствовал, что весь так и дрожит. Нелегкий выдался денек. Да и все последние дни.

Берхард направил своего чалого бок о бок с конем Дьюранда и улыбнулся.

– Не стоило выбрасывать хороший меч.

Дьюранд повернул клинок – и меч наконец вошел в ножны.

– Что-то не припомню, какой рукой я тебя подхватил – той, что носит меч или щит?

– Не издевайся над старшими. Старинный мудрый обычай – дорожить мечом. Никогда ведь не знаешь…

– Не знаешь что?

– Ты, может, и не поверишь, но вот лично у меня клинок зачарован.

Дьюранд расхохотался.

– Гляди-ка. – Берхард подставил меч лунному свету, и клинок замерцал, точно полоса серого сиропа. – Он сварной. Древний-предревний. Старые кузнецы вязали меч из отдельных кусочков, специально подобранных.

– Добрая сталь никогда не помешает.

– Я добыл этот меч, одолев последнего отпрыска знатного рода. Из тех семейств, у которых найдутся пыльные предки еще с тех пор, как старый Сердан лег гнить в семейном склепе. Возможно, как и у баронов Коль.

– Я так считаю, клинок бережет меня с тех самых пор, как я завоевал его, отбив у прошлого владельца.

– А с прошлым владельцем что сталось?

– Последние годы я иной раз обо всем этом подумывал и вот что тебе скажу: меч любит вкус крови. Прошлый его хозяин не больно-то много стоил в драке, а до него меч все больше висел на стене – чуть ли не со времен еще до Похода. Ждал целые поколения. Сам посуди. Я только переживаю иногда, что, может, поэтому-то никак не закончу с драками. Он у меня уж тридцать лет.

Берхард снова поднял меч. Лунный свет заиграл на стали.

– Говорят, тут для каждого из них, – он показал на мозаику на металле, – имелось свое название. Вот этот вот кусочек – «лестница», мол, помогает отправить врага к Ярким Вратам.

Дьюранд снова засмеялся.

Около лиги ехали молча. Узкая тропа петляла в кустах между Бейндролом и мрачной громадой Уорренса.

Через некоторое время разведчики осторожно выехали на перекресток. В воздухе висела удушающая вонь. Над головами путников что-то болталось. Скрипели веревки. Подъехав ближе, Дьюранд попытался разглядеть, что же такое он видит – что-то длинное, все в ремнях. Снизу – вроде какие-то корни… Только оказавшись совсем рядом, молодой воин увидел пальцы и белое кольцо незрячего глаза.

Он поморщился. Вонь наполняла легкие, мертвые руки качались, словно пытаясь дотянуться до всадников – водоросли невидимого течения.

– Мудрый обычай – вешать на перекрестке, – заявил Берхард.

Дьюранд покосился на тянущиеся к нему руки и поторопил коня прочь.

– Особенно, если он погиб без вины. Утраченные души тут до горла не дотянутся. И все же надо быть поосторожней. Перекрестки – они ни то ни се. Вешаешь кого-нибудь на перекрестке, и вот застрял бедолага ни там, ни здесь – ни на той дороге, ни на этой.

Дьюранд поплотнее запахнул плащ.

– Интересно, за что их вздернули.

Берхард повернулся в седле, криво улыбаясь.

– Шпионы, надо полагать. Хотели проскользнуть мимо часовых на Фалерском мосту. Шпионам нет пощады!

За Ферангоровым трактом Дьюранд догадался, что они покинули ничейную территорию: теперь вокруг, уходя к самому небосводу, раскинулся Ирлак. Вдали мирно спали безмолвные деревни и села.

Вскоре разведчики заметили к югу от дороги густой черный лес – остров среди полей. К нему с тракта вела узкая проселочная дорога.

Дьюранд потер плечо.

– Не знаешь, что это за лес?

– Да обычная чащоба-глущоба, наверное. Но знаешь, что я тебе скажу… Для одной ночи мы уж довольно проехали. Есть тут что-то… что-то такое. Как ты насчет того, если мы доедем туда – а потом обратно?

Они провели больше часа за Фалерским мостом и не видели ничего, кроме повешенных.

– Конзару надо узнать про стражу на мосту… да, хватит уже.

Они медленно приблизились к ощетинившейся ветвями чаще. Вязы бешено качали кронами над головой, точно в бурю. Терновник тут рос даже не в человечий рост, а выше – выше рослого всадника, однако дорога уводила вглубь леса.

Берхард посмотрел на деревья.

– Мы решили, что доедем досюда – и точка?

– Ага.

Было в этой тьме что-то зловещее.

– Эх, гори оно все пламенем, – пробормотал Берхард и направил коня под деревья.

Когда мышастый жеребец Дьюранда шагнул под первый сук, мироздание словно бы снова налилось тяжестью. Хотя ветви деревьев были голыми, в лесу царила кромешная тьма. В сыром промозглом воздухе пахло плесенью и прошлогодней листвой. Дьюранд стиснул зубы, борясь с желанием остановить Берхарда, вытянуть его отсюда. В кромешном мраке он с трудом различал собственные же руки на поводьях коня.

– Адово пламя! – послышался откуда-то спереди голос Берхарда. – Будем надеяться, что кони сами найдут дорогу назад.

Дьюранд кивнул и положил руку на рукоять меча – эфес у него был с лепестками, этакий стальной цветок.

– Помнишь того деревенского дурачка? – спросил Берхард. – Как там деревня-то называлась? Идран? Где все ушли, а его оставили.

– Управляющий, да.

Дьюранд вспомнил человека с длинными усами и пустую деревню.

– Все тамошние жители ушли в Гесперанд. Видели, что их ждет. – Старый рыцарь фыркнул. – Интересно мне, как там у них сейчас.

Дьюранд почувствовал, что деревья вокруг слегка расступились. Вокруг клубился дым.

– Берхард! – прошептал он.

– Тс-с-с!

Дьюранд прислушался. К резкому запаху костра примешивался запашок конского навоза. Слышно ничего не было.

– Берхард? Что тут?

Несколько секунд все было тихо, а потом голос Берхарда ответил:

– Ничего. Показалось, будто я слышу, как кто-то движется… Если тебя вдруг ухватят – ори.

Дьюранд впился глазами в темноту, от души надеясь, что если там кто и рыщет, то тоже ничего не видит.

– Как вернемся, давай-ка проверим, не найдем ли поблизости еще лесок-другой. В моем возрасте люблю, знаешь ли, развлечься по темноте.

– Сколько угодно.

Дьюранд услышал, как Берхард тихонько цокает языком, понукая коня. Тяжеловесный чалый медленно зашагал дальше.

Они пробирались в таком мраке, что уже и сами не понимали, в какую сторону едут. Пахло лошадьми, свежесрубленным деревом, даже испражнениями. Наконец над головой снова проглянул кусочек ясного неба. Дьюранд увидел силуэт Берхарда, ссутулившегося в седле.

– Уже лучше, – вздохнул молодой рыцарь.

– Ага… – Берхард, звеня кольчугой, спрыгнул на дорогу и присел на корточки. – Дьявольщина! – произнес он. – Дьявольщина!

И поглядел на Дьюранда широко открытым здоровым глазом.

– Что ты там увидел?

– Вот. Следы. – Тропинка, на которую он опирался рукой, была вся истоптана. Берхард вскарабкался по низенькому откосу на опушку. – Повсюду.

Дьюранд свесился из седла и в косых лучах лунного света тоже различил дюжины следов. Сотни. Множество отпечатков на грязной земле.

– Совсем свежие, – выдохнул Берхард.

– Может, на праздник ехали?

– На празднике и вполовину столько народа не было. – Берхард шептал еле слышно, не сводя взгляда с леса. – Если бы я в лесу близ соседского города прятал армию, то уж верно, велел бы не разжигать костров.

– Поползут слухи. – Вокруг раздавался шелест – как будто сам лес затаил дыхание. – Непременно. Такую тайну долго не сохранишь.

Вокруг ничего не двигалось, не шевелилось. Никто не выезжал из леса, подумал Дьюранд.

– Немало прольется крови, – пробормотал Берхард.

– Моря крови, – прибавил новый голос – шелестящий, скользящий голос над самым ухом Дьюранда.

На прогалинку выступила какая-то фигура: человек в короткой черной тунике. Лицо у него было мертвенно-бледным, худым. Рукава спадали до самых щиколоток.

Его двойник тоже вышел из леса, прижал тонкий палец к губам:

– Тс-с-с!

Следом за ним показался солдат – блеснул в лунном свете меч. Темнота вокруг запульсировала горловым смехом – на сотни голосов. Тысячи. Вот оно – ярость Радомора, его кулак, уже сжатый для удара – а они, остолопы, въехали прямо в лагерь армии.

Дьюранд выхватил меч, но оба чернеца-Грача лишь усмехнулись. Легкий наклон головы – и на опушку выступила сотня солдат. Дьюранд услышал безумный хохот птиц-падальщиков.

– Скачи! – бросил Дьюранд, молнией вскакивая в седло.

Берхард, ругаясь на чем свет стоит, последовал его примеру.

Вонзив в бока чалого шпоры и яростно подхлестывая, Дьюранд пустил его в галоп.

Защелкали взводимые арбалеты.

Копыта бешено стучали по земле.

Кто-то пронзительно закричал, но Дьюранд прорвался через строй клинков и погнал коня в чащу – и дальше, к Фалерскому мосту. Он летел как стрела.

Сперва сзади доносились лишь вопли, да стук копыт берхардовского жеребца, потом по лесу прокатился гулкий рокот, чаща задрожала от грома копыт. Кругом было темно, хоть глаз выколи. Дьюранду казалось, что скакун несется по туго натянутой проволоке. Одно неверное движение – и он окажется под ударами копыт и клинков.

И все же беглецы вырвались в поле.

Когда перед ними расстелилось неровное полотно открытого пространства, Дьюранд обернулся посмотреть, как там Берхард. Тот уже выехал из-под лесного полога, а за спиной у него весь черный лес словно бы поднялся в воздух – столько воронья кружило над деревьями: опаленные листья голых ветвей. Под этой хохочущей тучей мчались через поля батальоны всадников. Дьюранд с трудом удержал равновесие, выругался и вновь пришпорил коня.

Во что бы то ни стало надо вернуться в Акконель: город не готов к нападению. Вассалам Абраваналя еще скакать из своих замков многие лиги, прежде чем они смогут откликнуться на призыв. А даже этих всадников сзади гораздо больше, чем часовых, что несут стражу на стенах нынче ночью.

В считанные секунды Дьюранд достиг Ферангорского тракта.

Где-то впереди покачивались на перекрестке повешенные. До моста оставалась лига пути. Оглянувшись через плечо, Дьюранд увидел, что враг вот-вот настигнет Берхарда. Небеса кишели грачами. Клетка с повешенными замаячила уже совсем близко, и молодой рыцарь воспользовался тем единственным шансом, что у него был: со всей силы, умноженной силой мчащегося коня, рубанул мечом по цепи или веревке, удерживавшей клетку.

Клинок, клетка, болтающиеся трупы – все словно взорвалось под рукой Дьюранда. Клинок сломался. Клетка полетела вниз. Берхард еще успел промчаться под ней, а в следующий миг кони преследователей налетели на стальные прутья. Стук копыт, скрежет стали, пронзительное ржание – позади акконельских разведчиков образовалось несколько сотен шагов темноты.

Крылатый шторм налетел сверху, обогнал их.

Дьюранд устремился в тень под Уорренсом, со всех сил понукая коня и моля Небеса, чтобы тот хоть что-то видел в этакой мгле. Скакун не переставал его поражать. Жеребец, которого Дьюранд спервоначалу принимал за самую обычную рабочую скотинку, несся, точно призовой скакун. Бока его вздымались и опускались под коленями всадника. Альмора выбрала на совесть.

Дорога вилась между Уорренсом и рекой. Впереди замерцал огоньками Фалерский мост.

– Прах побери! – завопил Берхард.

Дьюранд вспомнил арбалеты, мечи и двор, полный солдат. Наконец, надеясь хоть немного приглушить стук копыт, он направил коня по откосу берега. Черный пернатый шквал взорвался на площади впереди.

Ни о каких хитростях и уловках тут даже и речи не шло. Растревоженные черным вихрем, люди Радомора вскакивали на ноги, а Дьюранд угрозами и уговорами гнал злополучного мышастенького все быстрее и быстрее. Сзади доносились обрывки отчаянной ругани Берхарда.

И вот они влетели в ряды врагов. Дьюранд поскакал прямо напрямик, не сводя глаз с моста. Со всех сторон к нему мчались воины Радомора. Залязгали арбалеты – и тучи стрел присоединялись к атакующей пернатой стае. Скакун Дьюранда подобрался под всадником и молнией полетел к древнему мосту, одним прыжком перемахнув полосу костров и суетящихся вокруг людей.

В безумии момента застигнутые врасплох батальоны Радомора расступились. Часовые кричали и путались под ногами скачущих жеребцов. В темноте сухо щелкали арбалеты. Дьюранд был уже на мосту. Берхард, не переставая сыпать проклятиями, мчался следом.

Они одолели почти половину Бейндрола, прежде чем солдаты Радомора смогли изготовиться для следующего залпа.

* * *

– Дьюранд!

На той стороне Фалерского моста Конзар протянул руку, точно норовя поймать мышастого жеребца за уздечку. Городок на мосту сливался с окраинами нижней части Акконеля, что прилегали к этому самому западному входу на остров Аккопель. Около двух десятков акконельских гвардейцев стояли на мосту, готовые дать отпор всякому, кто рискнет продолжить погоню.

– Капитан! – прохрипел Берхард.

– Что там у вас? – торопливо спросил Конзар.

Дьюранд с трудом перевел дыхание.

– Надо скорее отправить солдат на Ферангорский тракт! Быть может, еще не поздно.

– О чем ты?

– Вышибить их с моста. Занять позицию между рекой и Уорренсом. Выиграть время. Надо срочно звать подмогу. Монервэй и Гарелин должны прийти.

Конзар разинул рот.

– Берхард, сколько их?

– Бог весть, капитан. Тысяча, а то и больше.

Мышастый скакун Дьюранда плясал под своим седоком.

– Одна-две лиги, не дальше. Мы вроемся в землю, задержим его. А когда станет совсем невмоготу, отступим.

В эту секунду об арку над мостом ударилась стрела.

Конзар глянул через плечо Дьюранда, выдергивая Разящего из ножен.

– Поздно, – проговорил он, пришпоривая коня навстречу грохоту стали. – Постараемся задержать Радомора здесь, хотя и часа не пройдет, как он возьмет мост! Берхард, скачи к замку. Нам дорог каждый человек.

Берхард помчался на восток к цитадели, а Дьюранд развернул мышастого жеребца и поспешил обратно на мост.

Горстка защитников Акконеля мялась на ближнем конце моста, а в свете факелов уже мелькали скачущие во весь опор кони. Слышались громкие крики. Отряды арбалетчиков пускали сквозь тьму и огонь тучи стрел. Всадники галопом устремлялись в бой. Кто-то во всем этом хаосе наконец взял на себя руководство. И этот неведомый полководец обратит миг полного безумия в победу – если только они не сумеют обратить прилив вспять.

У Дьюранда не было даже кинжала.

Конзар скакал в первом ряду защитников моста, и клинок его пел на ветру.

– Пригнитесь! Сомкнуть щиты! – проревел Конзар.

Обычный мост способна удержать даже горстка защитников, но этот мост был слишком уж широк, а единственное укрепление на нем – сторожка заставы – находилось на другом конце, уже в руках врага. Оглядываясь по сторонам, Дьюранд думал: если бы вовремя расставить акконельских лучников по берегам и крышам складов, мост стал бы могилой для нападающих.

Между рукой молодого рыцаря и шеей коня со свистом пронеслась стрела. Двое защитников Акконеля упали с окровавленными стрелами в горле.

– Конзар, с арбалетчиками надо что-то делать!

Ни на одном из защитников не было полных доспехов. Никто не был по-настоящему готов к нападению.

Капитан зарычал, размахивая направо и налево поющим клинком. Однако вокруг акконельцев уже воздвигалась стена щитов. Ирлакские рыцари оглашали ночь боевыми воплями, ломились через щиты, сметая противника. Залп за залпом сыпались стрелы. Страх наваливался и косил ряды подобно смертоносной болезни. Конь под Дьюрандом вертелся на месте, как плоскодонка в водовороте. Молодой рыцарь вырвал из рук какого-то ирлакца копье.

– К воротам! – прогремел Конзар. – К Воротам Заката! Мост потерян.

Стена защитников вокруг него сломалась. Но Конзар ухватил Дьюранда за плечо.

– Только не мы, Дьюранд!.. Пока останься. Зададим им жару, прежде чем они смогут погнаться за нашими товарищами. Держись поближе ко мне и не позволяй им догадаться, что ты от страха в штаны наделал.

Быстрым ударом меча капитан отправил в полет голову очередного врага – полукружие шлема, торчащие из-под него волосы. Дьюранд улыбнулся и воткнул копье прямо между зубов вражеского воина. Мышастый жеребец почти обезумел от ужаса. Дьюранд и Конзар до сих пор уцелели лишь благодаря тому, что находились в самой гуще врагов – и ирлакские лучники не могли в них стрелять. Наконец капитан закричал:

– Ладно! Довольно!

И они поскакали прочь от моста и его хитросплетения трактиров и складов, вихрем мчась среди испуганных горожан и громогласно призывая их:

– В город! За стены!

Впереди, там, где дорога между мостом и городом проходила через сельскую местность, защитники уже распахнули ворота загонов со скотом. Во тьме ревели быки и коровы. Дьюранд и капитан успели проскочить за считанные секунды перед тем, как все они хлынули на дорогу.

Когда Конзар и Дьюранд достигли нижнего города, их встретил Ламорик с горсткой замковой стражи.

– Радомор не стал тянуть с местью, – промолвил Конзар. – Фалерский мост захвачен.

Над темными улицами Акконеля бил набат.

* * *

За ночь они три раза перестраивали оборону, сражаясь при свете пылающих лавок и складов. Рыцари и добровольцы из числа горожан бесстрашно бились в едкой от дыма мгле – но людей Радомора было слишком много, а атака слишком хорошо организована.

Окровавленный, измазанный сажей и копотью, Дьюранд плелся в хвосте группки рыцарей, бредущих под воротами во внутренний двор замка Акконель. Где-то спорили о безнадежной и отчаянной тактике Кирен, Ламорик и Конзар; Дьюранд на время вышел. Внешний двор, который он только что миновал, превратили во временный госпиталь, а в старом городе жрецы бормотали молитвы первых утренних сумерек.

Что-то порывисто промчалось мимо Дьюранда, вырвавшись из тени башни Гандерика и чуть не сбив молодого рыцаря с ног – неясное, расплывчатое, как мотылек.

Дьюранд схватился за секиру. Бейден, шагавший рядом с ним, вытащил из-за пояса цеп.

– Альмора! – раздался из глубины туннеля, что вел во двор, голос Дорвен.

Девочка остановила черного, как смоль, пони. Она сидела на нем без седла, прямо на голой спине.

Смущенные и обескураженные, рыцари убрали оружие. Бейден резко крутанулся на месте.

– Глупая девчонка! Какого дьявола ты на нас налетаешь? Сейчас ночь! – Он угрожающе качнулся в ее сторону. Звякнула цепь.

Дьюранд перехватил его, прижал к стене.

– Хватит! – тихо проговорил он. – Оставь их в покое.

Глаза Бейдена сверкали совсем близко, расширенные, злобные.

– В покое? Или с тобой? Ты это имеешь в виду?

Дьюранд врезал ему кулаком в живот – совсем рядом, глядя на них, стояли еще три рыцаря. Но Бейден лишь ухмыльнулся.

– Я буду следить за тобой.

Он вырвался и пошел прочь.

Невольные свидетели этой сцены поклонилась леди Дорвен и ушли, оставив Дьюранда стоять у ворот. Выражения их лиц Дьюранд не понял.

– Детка, ты обещала быть осторожной, – упрекнула Дорвен.

– Да осторожная я, осторожная! – В голоске девочки звенели слезы. – Повар сказал, он и так кипятит воду, как может, нет смысла его поторапливать. И еще сказал, что у него и без меня поварят хватает.

Дьюранду мучительно хотелось врезать Бейдену еще разок.

Голос Дорвен звучал очень нежно.

– Все хорошо, Альмора. Все хорошо.

Черноволосая крошка смотрела за нее, вдаль, пытаясь разглядеть сумбур лазарета или столб дыма, тянущегося от пожара на Фалерском мосту. На улицах все так же бил набат.

– А теперь, – предложила Дорвен, – поторопи дворецкого, пусть скорее вынесет одеяла для раненых.

Альмора резко вскинула голову.

– Пусть скорее вынесет одеяла!

Пони так рванул, что чуть не размазал Дьюранда по стенке.

– И осторожнее!.. – крикнула вслед Дорвен. – Бедняжка никак не заснет. Я уж устала изобретать ей всякие поручения. Причем она предпочитает, чтобы их можно было выполнять верхом.

Дьюранд рассмеялся – хотя вышел скорее кашель. На молодого рыцаря с новой силой навалился груз минувших суток.

– Как его зовут, этого пони?

– Звездочка, Альмора сама придумала. – Нечего сказать, подходящее имя для совершенно черной лошадки. Дорвен коснулась пальцами головы. – Это потому, что на лбу у нее белое пятнышко, – пояснила она. – Совсем, как с геридоновским Бледным.

Дьюранд почти беззвучно рассмеялся.

– Как бы мне хотелось держать ее подальше от всех этих ужасов, – проговорила Дорвен. Дьюранд кивнул. Дорвен стояла так близко к нему, и – на миг – они остались в арке одни.

– Хотелось бы мне, чтобы мы все оказались подальше отсюда. Далеко-далеко. Даже думать не могу…

Она поцеловала его. Дрожащие руки оплелись под плащом вокруг талии Дьюранда. Юноша судорожно обнял возлюбленную. Почувствовал губами вкус слез на ее щеках.

– Что между нами происходит? – кое-как выговорил он.

– Не знаю. – Она размазала слезы по глазам. – Мы просто нелепы.

Совсем близко раздались голоса. Дьюранд вспомнил предупреждение Бейдена и нервно сглотнул.

– Я так хочу увезти тебя, хочу…

– Это невозможно. – Дорвен оглянулась на наскоро устроенный лазарет. – Нельзя терять голову. Что хорошего выйдет из предательства?

Они застыли на островке затишья среди битвы.

– Береги себя, – попросил Дьюранд. Думать сейчас он не мог.

* * *

Рассвет призвал слуг замка к действию, заставил их оторвать головы от соломы в стылых коридорах и кладовых башни Гандерика. Небесное Око сбрасывало полотнища света, пытаясь растормошить Расписной Чертог, в котором распластались, как мертвые, спящие рыцари.

На кухне вовсю нарезали хлеб и холодное мясо. Дьюранд видел, как Дорвен идет по залу с куском хлеба в руках, но выскользнул прежде, чем она дошла до него, и отправился искать место, откуда можно было бы взглянуть, что творится на западе, за городскими стенами.

Он прошел через цитадель, притихшую и странную в утреннем холодке. Приветственно кивнул стражам на стене и поднялся к яркому рассвету на укреплениях – подальше от Расписного Чертога. Тень его растянулась на сотню шагов над острыми крышами нижнего города, жители которого тащили из домов сундуки и остовы кроватей. Повсюду стояли телеги с грудами вещей. По улицам бегали свиньи. Слышались крики и гусиное гоготание.

Да, в городе забот хватает. Уже есть первые жертвы. Друзья, близкие. А Ламорик взвалил на себя ношу брата и теперь пытается сплотить горожан. Дьюранд не доверял своему сердцу, когда Дорвен была близко, но и не мог покинуть город и друзей – во всяком случае, сейчас. Надо просто держаться от нее подальше. Все семейство будет заперто в башне Гандерика – и им крупно повезет, если они сумеют когда-либо оттуда выйти. Дьюранд решил, что сам он туда – ни ногой.

По черепичным крышам к нему подобралась еще одна тень, маленькая и сгорбленная. Скальд Гермунд ухмыльнулся, выдул из губ облачко пара.

– Ты бродишь еще и по стенам, о рыцарь горного замка?

– Вражеское войско на пороге, дружище скальд.

– Только погляди вниз! – Корявая рука на миг показалась из-под плаща, обвела укрепления. – Они полагаются на старые стены… Не безопаснее ли укрыться в холмах?

– Никогда не видел осажденного города, – только и ответил Дьюранд. Древние опоясали Акконель высокими стенами и крепкими башнями – но сейчас в гарнизоне было слишком мало солдат, чтобы толком его защищать.

Гермунд поплотнее закутался в плащ, надул щеки.

– Помнишь, как мы с тобой скакали вдвоем на твоем горемычном чалом? Помнишь женщину, что преградила нам дорогу? А крестьян, что швыряли в нас камни? Вот что они встретят, если решат бежать. Крестьяне попытаются заставить их повернуть обратно, стычек не избежать.

– Везде будет жутко, и внутри, и снаружи.

Город на мосту вдалеке казался грязным пятном дыма и обгорелого дерева. Люди Радомора возводили вокруг места вторжения земляные укрепления. Любой, кто надеялся, что ночная атака – обычный набег, теперь уже понял, как глубоко ошибался.

Скальд поскреб шею.

– Я давно в этом деле. В странствиях. Почитай чуть не сорок лет сплю у чужого огня. – Высунув из-под плаща палец, он постучал себя по сломанному носу. – Вечно любопытствую.

Дьюранд поглядел на щуплого человечка.

– Сдается мне, сорок лет – срок немалый.

– Верно тебе сдается.

На Ферангорском тракте вился туман и обрывки дыма – должно быть, они служили завесой для двигающейся к Акконелю армии.

– Можно подумать, уж я-то умею о себе позаботиться, – продолжал скальд. – Оставаться в замке, когда на носу осада!.. В жизни любого человека хватает своих скорбей. Маэльгрин-скальд написал о падении Перантара: «Говорят, голод подобен огню. Мы, горожане Перантара, сами узрели это. Его тусклое, высокое пламя пожирает все – любовь, верность, надежду. Пред голодом само мироздание – шелуха и сухая трава». Не слишком-то мудро оставаться в обреченном на осаду городе, когда можно уйти.

Скальд был обычным странником, его не связывали обеты и прочий рыцарский вздор.

– Ты уходишь? – спросил Дьюранд. Не поэтому ли Гермунд нервничает?

Тот криво улыбнулся.

– Как выяснилось, не могу.

– Ах вот оно что. – Дьюранд повторил недавний жест скальда – похлопал себя по носу.

– Именно. Проклятущий Радомор, герцог Ирлакский – если это он убил своего отца – не выходит у меня из головы с тех самых пор, как я впервые увидел его: голенького заморыша в колыбели после смерти матери. Неужели это я наставил его на эту тропу столько лет назад? «Все, что ни затеет он, обратится в ничто». Ума не приложу, что за бес надоумил меня произнести эти слова.

Он снова улыбнулся быстрой кривой улыбкой.

– Я многих знавал в Ирлаке. Хотя ведь не станешь просить ночлега у человека после того, как сказал, что все, что ни затеет его сын, обратится в ничто. – Гермунд потер перебитый нос. – Несчастная Альвен, такая прелестная девочка. Альдуан Варрендель… Помню, как старый скальд кудахтал насчет дома, что купил Альдуан в цитадели. По сторонам от двери – Дева и Мать, все из себя такие горделивые – очень удобный дом для барона, которому по вечерам становится невтерпеж.

Альдуану и в самом деле требовался такой удобный дом, чтобы жить поблизости от молодой жены Радомора и ждать, пока она свистнет из окна своей башни. Дьюранд нес стражу, когда несчастный тонул в колодце Радомора. Нес стражу, пока Альвен и ее дитя умирали с голода в собственных покоях.

– А теперь я связался с несуразным отрядом Ламорика. Взять хоть тебя: соломинка, прибитая ветром к моему порогу. Ты ведешь меня к королям и принцам, войнам и колдунам.

В один прекрасный день Красный Рыцарь станет герцогом Гирета. А ты? Ты пробил себе дорогу в первые ряды. Вокруг полно бойцов, что сражаются более двадцати лет, – но вот он новый герой, праздничный Бык.

– Немного же добра это кому принесло.

– А ты подумай как следует. Геридон очень долго занимал свое место.

Дьюранд обернулся и снова посмотрел на запад.

– Об этом я даже и не думал.

Что-то маячило, покачивалось между Бейндролом и Уорренсом – точно ожил целый лес.

Гермунд тоже впился глазами в дорогу.

– Небось, наш Радомор скачет громить королевство. – Он втянул в себя воздух. – Поразительно, до чего способна довести глупость.

С башен цитадели пропели, простонали исполинские рога – там тоже заметили воинство Радомора.

Гермунд схватился за шапку.

– Какой учитель – мир, какие уроки – жизнь человеческая!.. Будь осторожнее.

Дьюранд увидел, как засверкали щиты на Фалерском мосту. Надо спешить на стены – держать оборону.

Когда он обернулся, скальд уже ушел.