Текст книги "Король Пинч"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

16. Отцовство

Уже давно миновал рассвет, когда Пинч и Спрайт покинули храм, нашли своих друзей и удалились на задние столики таверны. Там, в безвкусных глубинах общей комнаты, Пинч выпил. Он пил с унылой энергией, без радости или чувства товарищества. Он пил с горькой решимостью человека, пытающегося стереть воспоминания о своей жизни. Он сделал несколько глотков, не почувствовав вкуса, и потребовал еще, прежде чем его кружка опустела. Негнущейся рукой он нащупал кувшин, и чем больше он нащупывал, тем больше проклинал свою судьбу и пил снова, пока в ярости не отшвырнул кружки, глиняный кувшин, свечу в сторону и не уставился на своих друзей своими сухими от боли глазами.

Его друзья позволяли ему пить, поскольку они все равно мало что могли сказать, чтобы остановить его. Спрайт терпеливо разлил эль, и подобрал разбросанные кружки, в то время как Мэйв сделала все возможное, чтобы успокоить бушующий нрав Пинча. Терин откинулся на спинку стула и ничего не говорил, спокойно обдумывая возможности этого нового будущего.

– Еще не все потеряно, – еще раз сказал Спрайт, опрокидывая кружку. – Это не рука делает тебя, Пинч. Ты больше, чем человек, который может ударить ножом и все такое. Любой мошенник может это сделать. Это то, что у тебя в голове, то, что делает тебя особенным.

– Он прав, – тихо добавил Терин. – Ты можешь уйти из профессии, успокойся. Посмотри, какие ты создал нам здесь условия – проживание во дворце, изысканная еда и слуги. Все, что тебе нужно делать, это сидеть там, наверху, примечать богатые места и строить планы для других.

– Это разумный совет, – добавила Мэйв, поглаживая раненого по волосам.

Пинч хмыкнул и сосредоточил свое внимание на вине.

– Конечно, – продолжил Терин с вкрадчивой елейностью, – должен быть новый вожак...

Пинч оторвал взгляд от своей кружки. – Вроде тебя? – прорычал он.

Гур опустил взгляд. – Больше похожий на меня, чем на калеку.

– Калеку! Я должен был позволить им повесить тебя в Эльтуреле, ублюдок! Я все еще ваш шеф, и ты будешь возражать против этого или...

– Или что? – Терин проревел в ответ. – Или ты зарежешь меня? Что ж, возьми. Гур вытащил два кинжала и бросил один на стол. Он загремел среди кружек и кувшинов. Этому звуку вторил скрип его стула, когда более молодой человек отошел от стола и стал ждать, небрежно держа нож наготове. Спрайт и Мэйв отстранились, их глаза метались от Пинча к Терину и обратно. Хозяин таверны, стоящий у кранов,  обратил на это внимание, держа под рукой свою булаву с ясеневой рукояткой.

– Продолжай. Давай, управляй мной.

Пинч неуклюже попытался поднять кинжал своей искалеченной рукой, но, поскольку он не мог сомкнуть ладонь вокруг рукояти, усилие было тщетным. Наконец он сдался и рухнул, обратно, со свирепым взглядом.

Терин бессердечно улыбнулся, как взрослый сын, смотрящий сверху вниз на своего ослабевшего отца. – Ты сделал мне добро, Пинч. Ты сделал нам всем добро, но теперь все изменилось. Пришло время для нового управителя.

Худощавое тело Пинча осунулось, возможно, из-за выпитого или, может быть, в знак смирения со словами более молодого человека. Наконец, он расстегнул объемистую сумку, висевшую на боку, отодвинул в сторону их напитки и поставил ее на стол. – Я полагаю, ты захочешь доставить это, – прорычал он, развязывая завязки и открывая сумку достаточно, чтобы показать внутри золотой блеск их украденных сокровищ. – Первая задача в качестве нового вожака.

– Да, – осторожно согласился Терин.

– Брокер ждет в мавзолее. Скажи ему, что ты мой агент, и он с тобой все решит.

Терин не стал ждать большего, а схватил сумку со стола, пока ее старый хозяин не передумал. Мэйв смотрела широко раскрытыми от изумления глазами на то, что Пинч так легко сдался.

– Иди туда. Давай посмотрим, что ты за регулятор, – усмехнулся мужчина постарше.

Спрайт бочком подобрался поближе к Пинчу. – Это неприлично. Ты не можешь позволить ему так легко поступить с тобой, – взмолился он, но мошенник поднял руку, чтобы заставить его замолчать.

– Давай, сделай это.

Неловко сглотнув, Терин кивнул. Легкость победы нервировала его. Предполагалось, что будет битва. Он ожидал, что Пинч примет его вызов, будет сражаться всеми приемами, которые знал старик. Он был готов к этому. Он не был готов к такой бесстрашной капитуляции.

Однако Гур победил, и сейчас он не мог проявить слабость. Он свирепо посмотрел на троицу, закинул сумку на плечо, развернулся на каблуках и направился к двери.

Когда он был в двух шагах от стола и в одном от колонны, кинжал Терина, тот самый, который он оставил на столе, пропел у его уха и вонзился острием в покрытую шрамами древесину балки. Слабый солнечный свет дрожал на лезвии, когда оно гудело от силы броска.

– Тебе понадобится план получше, чтобы справиться с нежитью, чем твой план со мной, – мрачно объявил Пинч, когда более молодой человек испуганно обернулся. Мужчина постарше сидел прямо, он был далеко не так пьян, как раньше, его поврежденная рука застыла там, где она остановилась в конце броска. Спрайт и Мэйв перешли на его сторону стола, показывая, в чем заключается их лояльность – какой бы она ни была.

– Нежить, ты ничего не говорил ни о какой нежити. Голос Терина был чуть храбрым. Его лицо, раскрасневшееся от гнева за несколько мгновений до этого, быстро теряло свой цвет, становясь пепельно-бледным. – Какая нежить?

– Нежить? – Спрайт сглотнул, глядя на Пинча. – Мы работаем на нежить?

– Да, – ответил пожилой человек, не отводя взгляда от Терина. Здоровой рукой он вытащил еще один кинжал из ножен на запястье. – Мы имеем дело с нежитью.

Терин медленно вернулся к столу и поставил сумку. – Возможно, я был немного поспешен, Пинч. Это не был вызов – просто шанс для тебя пожить жизнью джентльмена, пока бы мы выполняли за тебя черную работу. Гур в отчаянии посмотрел на двух других. – Разве не так?

Как будто объединенные одной злобной мыслью, Спрайт и Мэйв позволили себе немного подразнить его, прежде чем ответить. Струйка пота стекала по виску молодого человека.

– Конечно, Пинч, – наконец протянула Мэйв, – он думал только о тебе и твоем благополучии. Разве ты не видишь?

– Все в порядке. Я уверен, что он обеспокоен заботой, – добавил халфлинг со злобной усмешкой. – На самом деле, он даже сказал мне вчера, что подумывает о том, чтобы отдать тебе свою долю прибыли от этой работы.

– Это верно, Пинч. Я думаю, ты это заслужил. Как бы дорого это ни стоило, – Терин ухватился за предложение халфлинга. Тот факт, что он чуть не ввязался в торговлю с нежитью, нервировал этого человека.

Теперь уже бесспорный регулятор кивнул головой. Гур подавил вздох облегчения. Кивок – это все, чего он добился, но это был знак того, что мир заключен – на данный момент.

– Это очень великодушно с твоей стороны, Терин, – промурлыкал Пинч, – но ты строишь дом до того, как заложен фундамент. Чтобы были акции, мы должны собрать наш гонорар.

– Он вряд ли заплатит? – спросила Мэйв.

– Это не «он», а «оно», и оно захочет нашей смерти. Моей, в частности.

Спрайт ткнул пальцем в предметы в сумке. – Так с кем же мы имеем дело, Пинч? Этот Клидис никакой не нежить.

Пинч помассировал шершавое клеймо на своей ладони. Выпивка и то, что он смотрел на Терин сверху вниз, заставили его почувствовать себя экспансивным. – Клидис – всего лишь посредник. Манферик – наш настоящий работодатель.

– Манферик?

– Покойный король.

– Мертвый! Спрайт расплескал вино по всему подбородку.

– Неужели он настолько мерзок? – с надеждой спросила Мэйв.

– Он нежить. Чего ты ожидала? – подсказал Терин.

– Еще больше и хуже. Я должен был знать; он был моим опекуном. Когда мне было десять, крестьяне в поместьях знати составили жалобы на своих лордов. Им казалось, что с них взимали налоги в два раза больше, чем требовала корона, стариков казнили, когда они больше не могли заниматься сельским хозяйством, а маленьких мальчиков кнутом загоняли в ряды милиции. Пятеро их самых храбрых представили список жалоб Манферику…

– И он убил их?

– Все не так просто, – поправил Пинч. – Это было бы почти по-человечески. Нет, он выслушал их жалобы и пообещал им принять меры. На следующий день, пока он «рассматривал» их просьбу, он послал Варго и Тродуса с отрядом священников в дома этих пятерых мужчин. Они убили жен в каждом доме и оживили трупы. На следующий день Манферик заявил, что проведет реформы – при условии, что мужчины будут любить и почитать своих жен до конца своих дней. Если один из них не сделает этого, он отомстит всем мятежникам. Прошло совсем немного времени, прежде чем у него появился такой шанс.

Сентиментальная Мэйв пустила слезу, навернувшуюся ей на глаза, в то время как двое других неловко уставились в пол. – Противоестественный монстр, – пробормотал Терин. – Гуры знают о таких лордах, как он – всегда преследующих наш вид, обвиняющих нас в своих преступлениях.

– Так какое отношение к нему имеют Чаша и Нож? – спросила Мэйв, чтобы сменить тему. – Ты говорил нам, как  их используют, чтобы выбрать короля, но как это ему поможет? Он уже мертв.

– Это не принесет ему никакой пользы, поскольку вмешался Айрон-Битер. Настоящая Чаша и Нож все еще находятся в башне. Верно, Пинч?

– Нет. Пинч внимательно оглядел комнату. В это утреннее время  здесь было пустынно. Даже хозяин, видя, что драки не будет, ушел в подсобку, чтобы заняться дневными делами. Пока Пинч говорил, он развернул мешок перед ними. – Как ты и сказал, Спрайт, Айрон-Битер – дурак. Помните, что я заказал изготовление двух копий регалий?

– Так вот, когда Айрон-Битер заставил меня отдать реликвии, ему и в голову не пришло проверить – нет ли подделок. Все, что я сделал, это отдал ему другую подделку – так что он заменил одну подделку на другую подделку. Он и подумать не мог, что все это время настоящие были у меня. С этими словами Пинч закончил открывать мешочек и достал четыре золотых, инкрустированных драгоценными камнями изделия. Для опытных глаз за столом мастерство работы с золотом и глубокий блеск камней были очевидны в подлинных изделиях. Коллективный вздох жадности вырвался у троих коллег Пинча.

Спрайт почесал свои кудрявые волосы. – Зачем отдавать это ему, Пинч? Мы могли бы сбежать и продать это за хорошую цену в Амне или Уотердипе.

– Клидис легко нашел меня. Если он сделал это один раз, он может сделать это снова – и я не думаю, что Манферик в следующий раз будет таким же снисходительным, как сейчас.

– Ну, я этого не понимаю. Что он выигрывает от всего этого? – снова спросила Мэйв.

– Я не уверен, но думаю, что он хочет контролировать выбор. Все говорят, что Клидис поддерживает мертвую лошадь – моего кузена – идиота Борса. Однако просто предположим, что идиот становится королем. Тогда Клидис не выглядит таким уж тупым. Это так же очевидно, как то, что Спрайт выбросит фальшивые кости, так и, то, что выберут Борса. Клидис назовет себя регентом прежде, чем кто-либо сможет протестовать.

– Прекрасно для Клидиса, но для Манферика это ничего не значит.

– Клидис слаб. Его единственная сила – это его верность. Сделайте его регентом, и он наверняка станет комнатной собачкой Манферика. Пока Манферик не прикончит его и не возьмет власть в свои руки напрямую.

Терин пожал плечами. – Так какая нам разница, займет здесь трон нежить или нет?

–  Ты когда-нибудь слышал рассказы о Таях? – спросила Мэйв. Эти Таи, управляемые бессмертными королями-чародеями проявляли такие жестокости, которые стали легендарными во всех Королевствах. И особенно болезненным образом это отразилось на волшебниках почти всех мастей.

– Нам нет до этого никакого дела, – перебил ее Пинч. – Нас ни капельки не волнует, кто здесь правит. Все, чего мы хотим, это выбраться отсюда живыми.

– И богатыми, – добавил Спрайт.

На группу опустилось уныние, одно из тех угрюмых молчаний, которые, кажется, заглушают разговоры через равные промежутки времени – на этот раз, вероятно, заразившись кислым выражением лица Мэйв. Она могла быть пьяницей и мошенницей, но она все еще была магом, и ей не нравилась мысль о том, что нежити играют со своей неестественной магией.

– Покажи нам, Пинч, как это работает, эту церемонию, о которой ты нам рассказывал, – попросил Спрайт, пытаясь развеять их мрачное настроение. Он вскочил на свой стул и поставил подлинные артефакты перед своим коллегой. – Может быть, это даст нам какую-нибудь зацепку.

Этот вопрос пробудил воспоминания о юности Пинча, когда он был Джанолом и играл со своими королевскими кузенами Тродусом и Варго. Два принца обычно настаивали, чтобы он присутствовал на их «коронациях», чтобы они могли заставить его кланяться и шаркать ногой в нужное время и господствовать над ним за то, что он находится вне их благословенного круга. Им нравилось разыгрывать обряд, колоть себя ножами, чтобы несколько капель крови упало в столовый кубок, пока они произносили всевозможные святые молитвы. Конечно, каждый принц, естественно, пытался стать выбранным наследником, и поэтому эти маленькие шарады обычно заканчивались тем, что юные принцы катались по полу, пытаясь избить «самозванца» до бесчувствия. Пинчу всегда нравилось подталкивать их к драке.

– «Почему бы и нет?» – решил он. В этом была своя ирония, которая ему понравилась. Теперь он мог разыграть  церемонию, в то время как его дорогие кузены будут проходить настоящую церемонию с подделками.

Мастер-мошенник ухмыльнулся и закатал рукав на одной руке. – Как пожелаешь, Спрайт; я покажу тебе.

– Во-первых, существует целая куча процедур, которые отнимают время и делают все это дело важным. Каждый кандидат должен выйти вперед, объявить о своем происхождении, что-то вроде: – Я Джанол, единственный сын Сэра Гедстада из Алкара.

–  Сэр Гедстад?

– Мой отец, Мэйв, по крайней мере, так мне сказали.

– Продолжай, продолжай. Что будет дальше? Спрайт нетерпеливо болтал. Он подпер подбородок руками и внимательно наблюдал, всегда увлеченный хорошей историей. Даже Терин, все еще сомневавшийся в том, где он стоит, наклонился немного ближе.

– Итак, затем есть кое-какие дела от священников, предъявляющих Чашу и Нож каждому кандидату. Много молитв и тому подобного, чтобы благословить все это. Пинч действительно сумел запомнить несколько молитв и пробормотал их, делая помпезные пассы над регалиями. Сам того не осознавая, он позволил себе увлечься этим делом, позволив себе отвлечься от собственных бед.

– Когда это будет сделано, два объекта передаются по цепочке. Поставив Чашу перед собой, он взялся за Нож и очень осторожно надрезал кончик большого пальца. Нож разрезал его кожу, как мягкий сыр. Для такого маленького пореза было очень больно, особенно, учитывая, через что ему пришлось пройти за последние два дня, и Пинч был крайне удивлен этим обстоятельством. Почти сразу же кровь начала образовывать рубиново-красную бусинку. – Принц колет сам себя и выдавливает немного крови в чашу. Он позволил нескольким каплям упасть в золотой кубок.

– Чаша наполняется вином. Спрайт вскочил и, взяв кувшин, наполнил кубок до краев, – и принц пьет.

Пинч поднял тяжелый кубок, помахал им в тосте за своих друзей и осушил его одним большим глотком. Он поставил Чашу на стол, как пивную кружку, и от души отрыгнул, прежде чем продолжить. – Если принц является избранным наследником, то он будет окружен…

– Свет!

Это был вздох изумления, произнесенный шепотом одновременно всеми троими. Их взгляды были прикованы к нему, глаза были широко раскрыты сверх всякой возможности. Спрайт попытался отступить и практически упал со стула, в то время как Терину пришлось наклониться вперед и опереться на стол. Маленький слабый подбородок Мэйв задрожал вверх-вниз, когда она попыталась сложить губы, чтобы что-то сказать.

– Что с вами тремя не так? Что происходит?

– Ты...

– ... ты...

– ... сияющий.

– Что? Я что? Да вы все пьяны.

Они покачали головами.

Пинч схватил нож и посмотрел на свое отражение в полированном лезвии. Вот оно, золотой нимб вокруг его головы, похожий на солнце, заходящее за облако. Оглядевшись вокруг, он заметил, что весь темный уголок таверны был залит закатным светом. В ужасе он выронил нож и провел руками по своему телу, чтобы убедиться, что на нем не появилось какой-нибудь странной опухоли. Там ничего не было.

– Мэйв! – взревел он, когда не смог отрицать, что действительно сиял. – Если это один из твоих трюков – вы меня на это подговорили!

– Нет, дорогуша, я бы не стала. Честно, – пискнула Мэйв. Она все еще смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Спрайт?

– Не я, Пинч. Даже не знаю, как это сделать, – он сглотнул в ужасе.

Вожак просто впился взглядом в Терина, и немого изумления мужчины было достаточно, чтобы подтвердить его невиновность. Пинч безвольно опустился на свое место. Отражение в лезвии показало, что свечение все еще было, медленно угасая на его глазах. Наконец оно исчезло, как солнце за горизонтом.

Он чувствовал себя опустошенным. – Это невозможно.

– Это случилось, Пинч. Мы все это видели.

– Этого не может быть. Это действует только на тех, в ком течет королевская кровь.

– А как насчет твоего отца? – спросила Мэйв.

– Он был обычным рыцарем, который погиб в битве. Не он.

– Твоя мать?

– Как мне сказали – фрейлина королевы.

– Ты уверен? – спросил Спрайт.

– Я не помню своих родителей. Все, что я знаю – это то, что люди рассказывали мне о них.

– Может быть, они солгали тебе, – предположил Терин.

– Солгали? Почему?

Терин на мгновение задумался, перебирая пальцами кружку. – Ты говоришь, что эта штука работает только с особами королевской крови. Так у кого же она есть в Анхапуре? У Принцев и Манферика, у кого-нибудь еще? Герцоги, графы, графини, братья короля, люди вроде этого?

Пинч покачал головой. – Манферик разобрался со своими братьями, а также со своими дядями и сестрами, со всеми остальными. Очистил свое генеалогическое древо. Он был полон решимости, чтобы никто не бросил ему вызов.

Спрайт вытаращил глаза. – Он убил их всех?

– Он был королем – у него была абсолютная власть. Если бы он захотел твоей смерти, ты был бы мертв. Прелесть этого заключалась в том, что ему даже не нужно было делать это самому. Вот для чего существовали лакеи вроде Клидиса.

– Если они все мертвы, – продолжил Терин, – и, как ты говоришь, эта штука действует только на королевскую кровь – тогда, черт возьми, есть только одно место, откуда она могла взяться.

Вожак сделал большой глоток вина. Он нуждался в нем. – Ты хочешь сказать...

– Может быть, этот рыцарь не твой папа.

Все четверо уставились друг на друга, никто не хотел соглашаться, но и не мог отрицать этот вывод.

– Дерьмо. Пинч нарушил тишину. – Дерьмо! Будь проклята проклятая душа Манферика! Годами сдерживаемая ярость вырвалась из него. Он швырнул свою кружку через всю комнату, отшвырнул в сторону стол и пинком отодвинул стулья. Спрайт принялся карабкаться за сокровищами, которые разлетелись по полу, в то время как хозяин поспешил из задней комнаты, размахивая своей булавой. Он столкнулся с разъяренным безумцем, ругающимся и проклинающим демонов, которых он не мог видеть. Вида Пинча в таком состоянии было более чем достаточно, чтобы держать хозяина на расстоянии. Видя, что их вещи остались наверху, хозяин благоразумно убрался с дороги.

Все, трое позволили Пинчу позлиться, не то чтобы у них была какая-то сила остановить его. Он бесновался по комнате, угрюмо пиная стулья и проклиная Манферика всеми известными ему ругательствами. Когда у него закончились проклятия и пытки, которым он мог подвергнуть нежить и ему подобных, Пинч остановился и повернулся к троице, ожидавшей за столом.

– Этот ублюдок отнял у меня право первородства, – сказал мастер, его плечи дрожали от усталости и ярости. – Он позволил своим драгоценным сыновьям выгнать меня пятнадцать лет назад и не поднял руку, чтобы помочь мне. Можно предполагать, что я был принцем, а не каким-то бандитом из закоулка.

Он пододвинул стул, чтобы присоединиться к остальным. Восседая на нем, он погрузился в мрачное молчание. Остальные придержали языки. Их хозяин был в одном из своих коварных настроений, и его нельзя было беспокоить, пока он не вернется на поверхность с каким-нибудь замыслом, подобно ныряльщику, который плывет сквозь слепую тьму в поисках жемчужины.

Пинч надолго задумался. Было так много вопросов и так много деталей: Манферик, Клидис, Айрон-Битер и – больше всего – женщина в туннелях. Была ли она его матерью? Няня? Сумасшедшая? Или кто-то еще, чего он не мог понять? Было слишком много вопросов.

– Терин, Мэйв, Спрайт – собирайтесь, – сказал он, когда, наконец, поднял голову и заметил их. Поманив их руками, он притянул их ближе. – Хотели бы вы стать богатыми, и респектабельными? – спросил он заговорщицким шепотом.

– Мы, Пинч? Спрайт хихикнул. – В нас нет ничего респектабельного.

– Напыщенно для тебя, маленький проныра, но я собираюсь когда-нибудь стать леди, – фыркнула Мэйв. – Я могла бы постоять за то, чтобы быть респектабельной.

– Респектабельный человек без денег ничего не стоит. Насколько богатой?

– Сокровищница в твоем распоряжении, Терин. Тебе достаточно этой добычи?

– Да. Если у тебя есть план, я соглашусь быть богатым. Терин все еще выглядел сомневающимся. – Твой план предполагает схватку с этой нежитью?

Пинч выглядел очень серьезным, пока худшие опасения остальных не подтвердились в их внешности. Только тогда он расплылся в улыбке. – Это было бы задачей для дураков – так что мы позволим дуракам сделать это за нас.

– Итак, каков наш план? – спросил Спрайт, сигнализируя о своей поддержке затеи. Халфлинг никогда не мог устоять перед приключением, каким бы опрометчивым оно ни было.

Пинч изучил остальных, чтобы убедиться в их поддержке, прежде чем продолжить. Их глаза ясно говорили об этом: яркая жажда приключений, месть всем, кто смотрел на них свысока, но, прежде всего, деньги.

– Лучший из всех планов – сообразительность и легкий шаг. Я собираюсь потрясти генеалогическое древо, и мы посмотрим, что выпадет.

– Это тонкий план, на котором можно повесить наши жизни, Пинч. Голос Терина звучал не слишком уверенно.

– Это такой же план, какой был у меня, чтобы снять тебя с виселицы в Эльтуреле – и он сработал, не так ли, иначе ты бы здесь не жаловался, ты, переученный людоед, – возразил Пинч.

Большой Гур с застенчивым дискомфортом потер шрам от веревки под шарфом. Говорить, что его спасли от виселицы, было бы не совсем честно, хотя он должен был признать, что Пинч спас его. Именно из-за того, что его повесили, а затем спасли, Терину снились кошмары. – Просто мне не нравится снова умирать, Пинч.

– Тогда будь умным, и ты этого не сделаешь. В словах Пинча было мало сочувствия, и, видя, что более молодой человек остается угрюмым, вожак разлил напитки по кругу. – Вот что, мы не будем заниматься этим в одиночку. У меня есть мнение, что у нас должны быть какие-то союзники, хотя они и не будут знать об этом. Мэйв, я хочу, чтобы ты навестила жрицу Лиссу. Сообщи ей, что я выследил ее вора и что она должна быть готова прийти по моему первому слову, если хочет его поймать.

– Я, Пинч? Я не особенно искусна в беседе.

– Не волнуйся, эта девушка доверчива. Я уверен, ты сделаешь трогательную просьбу.

– Терин, у меня есть для тебя выгодная работа. Имей в виду, это  легкое задание. Ступай к Айрон-Битеру…

– Кто это?

– Эта бычья голова карлика, который вращается по орбите Варго. Вот в чем прелесть – скажи ему, что его обманули, что настоящие регалии не в башне, но ты можешь привести его к ним. И, конечно, что ему понадобятся деньги.

– Конечно, но куда я должен повести эту денежную задницу?

– Тебе придется подождать, пока Спрайт не покажет тебе.

– Я?

– Да, ты. Вожак остановился, чтобы обернуть кусочек ткани вокруг своего все еще кровоточащего большого пальца. – Это зависит от тебя – подать сигнал. А теперь, вы двое, занимайтесь своими делами. Резким кивком он подтолкнул Мэйв и Терина к двери.

Как раз когда Терин  уходил,  он обернулся, чтобы задать последний вопрос. – Что, если мы не справимся?

– Тогда, будь уверен, поскольку на небесах есть боги, ни у кого из нас не будет ни капли добычи, – пообещал мастер-мошенник. – Не проколись, если хочешь получить свою долю.

Терин хмыкнул в кислом понимании и отправился своей дорогой.

– А как насчет меня, Пинч? – спросил Спрайт, убедившись, что дверь на улицу закрыта.

– Для тебя две работы, старый друг. Слова были тихими, как, будто невидимые уши могли попытаться подслушать. – Во-первых, ты должен следовать за Клидисом, когда он поведет меня на свидание. Узнай дорогу, чтобы ты мог привести ко мне других.

– А что второе?

Пинч постучал себя по лбу. – Бдительно следить за нашим прекрасным Гуром. Я ему не доверяю. Он готов продать нас всех – меня в частности, – если Айрон-Битер назначит хорошую цену.

– Так почему, черт возьми, ты отправил его к Айрон-Битеру?

– Для рыбалки нужны правильная наживка и правильный крючок. Я – приманка. Терин – это крючок. Айрон-Битер дурак, но он не легковерный. Кто лучше сможет убедить его – Мэйв, играющая роль, или Терин, которому просто может взбрести в голову продать нас по дешевке?

Спрайт уставился на остатки в своей кружке. – Я бы чувствовал себя лучше, если бы кости легли в нашу пользу. Это рискованная игра, в которую ты играешь.

Пинч налил им обоим еще по порции. – Не будь таким мрачным. Мы либо живем, либо умираем. Какая еще может быть игра?