Текст книги "Сны чужие (СИ)"

Автор книги: Денис Луженский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 59 страниц)

Крайт посмотрел недоверчиво: не шутит ли шаваш? А то, может, того хуже ‑ издевается. Тот будто мысли его подслушал, усмехнулся и успокоил:

‑ Шучу. Не обижайся, альваш. Знать про меня лишнее тебе и впрямь пока ни к чему. Придет время, может и расскажу. Поглядим ещё как дело обернется.

‑ Ладно уж, поглядим, коли так…

‑ Готово! ‑ возглас Альха прорвался сквозь ровный гул голосов. ‑ Эй, худосочные, кто охоч до жратвы?! Уж мы с Фраей вас порадуем!

Встрепенулись даже самые уставшие, досель казавшиеся дремлющими и неподвижными. Сразу зашевелились, потянулись к котлу. Голоса зазвучали громче и веселее. Двое парней подхватили с жердины котел с бурлящей похлёбкой и пристроили его на краю кострища, одним боком поближе к огню, чтобы не остывал слишком быстро.

‑ А ну‑ка, придержите руки! ‑ осадил Альх самых нетерпеливых. ‑ Голод голодом, а обычаи забывать не след!

‑ Верно, ‑ отозвался Вурт, ‑ почтить бы нужно.

Некоторые из ватажников (в основном бывшие вольпы) одобрительно закивали, остальные недоуменно переглядывались. Взгляды и тех, и других постепенно сосредоточились на молчащем Эрхале. Тот, заметив всеобщее внимание, недоуменно нахмурился.

‑ Что там ещё?

‑ Первый кус ‑ старшому, ‑ Альх смотрел с хитроватым прищуром. ‑ Так уж издавна повелось.

‑ Ну да, ‑ пробормотал шаваш, ‑ как это я позабыл…

Он поднялся и подошел к исходящему вкусным паром котлу. Перед ним расступались.

‑ Бери по силе, ‑ произнес Альх со значением, протягивая вожаку кинжал.

Эрхал взял клинок. У него было странное выражение лица ‑ будто вспомнил нечто забавное, что его сейчас вовсе не забавляло. Он заглянул в котел, поколебался, потом решительно сунул в варево кинжал и тут же вытащил.

Крайт мысленно выругался: на острие висела полоска мяса, толщиной чуть поболе самого лезвия. Либо Эрхал не был знаком с обычаем "первого куска" (что вряд‑ли), либо… дальше мысли путались. Для чего шавашу могло понадобиться намеренно выказывать свою слабость Крайт не мог даже предположить.

Тот, между тем, отправил мясной ошметок в рот, немного пожевал (не иначе ‑ больше для виду) и проглотил.

‑ Сила ‑ не главное, ‑ бросил Эрхал примолкшим, обескураженным ватажникам. Нагнувшись, он воткнул кинжал в снег, счищая с лезвия остатки жира. Подал клинок обратно.

‑ Кхм… ‑ кашлянул Альх, принимая оружие. Похоже, он был смущен, однако сумел быстро совладать с эмоциями и вернул на лицо обычную хитроватую усмешку.

‑ Ну, вольница, теперь можно и нам силенки подкрепить.

"Вольница" снова зашумела, загомонила. Два десятка рук в момент расхватали подпеченные на угольях лепешки, ножи и кинжалы поочередно зазвенели о стенки котла. Альх и Фрая внимательно следили, чтобы никто не остался обделённым, не забывая, впрочем, и о себе.

Крайт поспешил присоединиться к общей трапезе. Ел быстро и жадно, изредка прихлебывая из пущенного по кругу черпака обжигающий травяной отвар. Пища была довольно скудной, но изголодавшемуся барску казалось, что он давно не едал ничего вкуснее. Уминая за обе щеки, всё косился на Эрхала. Тот вернулся на прежнее место и погрузился в собственные мысли. В пальцах его вновь заблестела смятая медяшка. Трапезничать он, похоже, не собирался.

‑ Чудной какой‑то, ‑ буркнули рядом с Крайтом. Повернувшись, он увидел Вурта. Барск перехватил его взгляд и состроил гримасу, отдаленно напоминающую улыбку.

‑ О чем это ты с ним болтал всё время? Я смотрел, смотрел…

‑ Смотрелки не намозолил? ‑ огрызнулся Крайт. ‑ Чем смотреть, да гадать, подошел бы и спросил прямо. Мы в разговоре не секретничали. И ещё запомни на будущее: болтают бабы на базаре, а стоящие фэйюры между собой беседуют по‑умному.

‑ Ага, ‑ гримаса Вурта стала недоброй. ‑ Так может и мы с тобой маленько побеседуем? Как стоящие фэйюры. По‑умному.

‑ Завсегда пожалуйста, ‑ Крайт прищурился и смерил барска пренебрежительным взглядом. ‑ Хотя с тобой умной беседы может и не выйти. Скорее уж болтовня пустая получится.

Глаза Вурта от злости сузились в узенькие щелки. Он набрал в грудь побольше воздуха, но ответить не успел ‑ сильная жилистая ладонь с размаху хлопнула его по спине, разом сбив с дыхания. Вурт распахнул глаза во всю ширь и закашлялся, давясь невысказанной бранью. Над его правым плечом ухмылялся Альх.

‑ Славный отварчик получился, ‑ проворковал он добродушно, ‑ бодрит посильнее перебродившего бьяни. Вон как вас, молодых, проняло‑то. Хлебните‑ка ещё чуток, ребятки.

‑ Попозже, ‑ просипел Вурт, с трудом откашлявшись, ‑ побеседуем ещё.

Крайт ему не ответил. Отпив из протянутого черпака, он облизал губы и благодарно кивнул Альху. Потом пошёл устраиваться спать. В сон, надо сказать, клонило изрядно, а ноги буквально подкашивались от усталости. Он по примеру женщин нарезал побольше лапника, разложил его рядом с костром, бросил поверх одеяло ‑ получилось роскошное ложе. Завернувшись в теплый плащ, Крайт улегся спиной к огню и закрыл глаза.

Вурт его волновал мало. Открытая стычка с ним была бы даже полезной ‑ стоило подкрепить своё положение "ближника" (пусть Эрхал пока не объявил этого вслух ‑ дело казалось уже решённым) небольшой демонстрацией силы.

"А Альх непрост, ‑ думал Крайт, засыпая. ‑ Хитер, как торгал. Да и обычаи лесной "вольницы" что‑то уж слишком хорошо знает для простого торговца… Эрхал всё же молодец, хоть Вурт и верно бурчал ‑ чудной он какой‑то. Зато с ним не страшно… Куда‑то шаваш нас ведёт?…"

С этой мыслью он заснул.

Глава пятая

Разбудили Крайта странные звуки. Помнилось: кто‑то стонет совсем рядом. Негромко так стонет, чуть слышно. Первая мысль была об Ашере и Фрае ‑ эти двое уж очень приветливо болтали вечером у костра. Нашли время для баловства! Чтоб их Тши‑Хат… В отчётливо донесшемся новом стоне не было и тени любовной страсти. Скорее уж страдание, да такое, что колючий озноб пробрал до костей. Сон слетел вспугнутой птицей. Крайт приподнялся на локте, тревожно озираясь по сторонам.

Костер давно прогорел, лишь груда углей еще светилась в темноте, переливалась живыми огненными прожилками и изредка потрескивала. Вокруг вповалку лежали ватажники. Кто‑то сопел во сне, кто‑то выводил простуженным носом замысловатые немузыкальные рулады. Из глубины бездонно‑чёрного леса доносились тоскливые крики незнакомой Крайту птицы. Среди этих многочисленных ночных звуков казалось невероятным различить то, что, как ему показалось, он услышал вполне отчётливо.

"Верно, приснилось", ‑ подумал Крайт… и тут же получил ответ: нет, не приснилось. Стон послышался вновь. Совсем близко, руку протянуть! Крайт всмотрелся в темноту и даже дышать перестал.

Вот тебе и Эрхал! Вот тебе и несгибаемый шаваш!

Барск лежал на спине, обратясь лицом к холодному звездному небу. Его черты казались спокойными, почти застывшими… Один миг казались. Потом их до неузнаваемости исказила страшная болезненная судорога и с дернувшихся губ сорвался негромкий, но полный невыразимой муки стон.

Крайту стало не по себе. Что же может такое сниться, от чего боец с железной волей вроде Эрхала… Рука поневоле потянулась к плечу лежащего ‑ разбудить, вытрясти из вожака неведомый ночной морок. Не дотянулась. Шаваш открыл глаза и его взгляд мигом остудил порыв Крайта.

‑ Я… ‑ Крайт запнулся, пытаясь сообразить, что бы ему такое сейчас сказать.

Эрхал сел. В его глазах гасла только что пережитая боль, уступая место настороженности.

‑ Я что‑нибудь говорил во сне?

‑ Э‑э… нет.

‑ Хорошо.

Эрхал зажмурился и резко мотнул головой, встряхнулся… а затем вдруг быстро повернулся и схватил Крайта за отвороты куртки.

‑ Не лги мне, ‑ прошипел он в лицо ближнику и его голос обжег неприкрытой угрозой. Уже во второй раз с момента своего пробуждения Крайт почувствовал озноб. Он даже не пытался вырываться, прекрасно осознавая бессмысленность подобной попытки.

‑ Я говорю правду, ‑ зашептал он с горячей убежденностью, ‑ никаких слов я не слышал. Только э‑э… стоны. Верно, тебе что‑то скверное снилось. Это бывает. Я и сам иногда вижу кошмары. Обычное дело, ничего странного. Иной раз такое привидится, что хоть вой! Вот, скажем, снится мне снова папаша с палкой, а то стражники гонятся и бежать уж мочи нету никакой. У тебя, небось, тоже всякое было…

‑ Было? ‑ Эрхал разжал пальцы, отпуская Крайта. ‑ Может, и было. Только мне прошлое не снится.

‑ Но тогда… От чего еще можно так…

Он благоразумно проглотил слово "мучиться". И без того следовало бы укоротить свой чересчур длинный язык.

‑ От того, чего не было.

Шаваш рывком поднялся и Крайт увидел в его руке ножны с мечом. Похоже, тот даже ночевал в обнимку с клинком. Это бывалого ватажника не удивило. Он и сам не любил оставлять оружие далеко от себя.

‑ Отдыхай, ‑ бросил Эрхал, поправляя сбившуюся одежду, ‑ утром двинемся дальше.

Крайт решил не спорить. К тому же шаваш прав ‑ следовало набраться сил перед трудной дорогой. Откинувшись на жесткое и колкое ложе, он плотнее закутался в одеяло и смежил веки, слушая скрип удаляющихся шагов. Эрхал, верно, решил немного проветрить голову, а может просто отошел по нужде.

Сон, между тем, не спешил возвращаться. К ночи подморозило и, несмотря на близость остывающего костра, лежать на снегу стало довольно‑таки неуютно. Но не холод был главной причиной того, что сон упорно бежал Крайта. Перед глазами все стояло искажённое мукой лицо Эрхала. Ему снится "то, чего не было". Что же это на самом деле? То, чего не было, но будет ? То, чего не было, но может быть ? То, чего не было, и не будет уже никогда ?

Скрип наста под ногами послышался вновь. Он приближался, потом затих, так и не добравшись до лагеря. Спустя какое‑то время возобновился, но как‑то странно, неровно ‑ то быстрее и громче, то тише и медленнее. К чему бы это? Шаваш приплясывает на морозе, пытаясь согреться?

Крайт приоткрыл один глаз. Широко распахнул другой. Моргнул…

Эрхал и впрямь будто приплясывал. Ноги его двигались непрерывно и замысловато: два шага вперед, шаг назад, плавный отскок влево, поворот… Не менее затейливо двигались и руки шаваша: то взмахнут птичьими крыльями, то изовьются змеиными телами, то хлестнут живыми плетями хищной брицы ‑ хват‑дерева. Красив был "танец" Эрхала. Красив и страшен. Крайт только головой покрутил, не переставая удивляться поразительным странностям вожака. Вон, и меч уже в дело пошел: вырвался из ножен, сверкнул в темноте, ударил, вернулся, закрутил вокруг хозяина шипящие круги.

Шаваш гнал прочь остатки ночных кошмаров, вытряхивая их из себя в буйной боевой пляске. Снег белыми фонтанами взлетал из под его ног, искрясь в призрачном свете Белой Шами. Полюбовавшись немного, Крайт перевернулся на спину. Уснуть под скрип шагов и шелест рубящей "впустую" стали навряд ли уже удастся. Лежи вот теперь, слушай…

Скрип… Ш‑ш‑шух… Скрип… Скрип… Ш‑шух… Ш‑шух… Ш‑ш‑шу‑ух…

Скрип шагов по насту снега,

Шелест мечущейся стали…

Глаз взирал с ночного неба,

Мы под сталью засыпали…

Засыпали… стали… па… ли…

* * *

Ближе к утру его поднял мороз. Седобородый разошелся не на шутку, выстудив за ночь лес до стеклянного звона в ветвях промерзших насквозь деревьев. Ругаясь шепотом и непрерывно стуча зубами, Крайт выбрался из под одеяла и поплелся к куче дров, сваленной неподалеку от костра, давно остывшего и присыпанного свежим снегом. Где‑то между закоченевшими ушами злорадно чирикнула вредная мыслишка: «чего стоило назначить дежурство, чтобы поддерживать ночью огонь?» Никто ведь не подумал, а если и подумал, то скромненько промолчал. Самые умные легли вплотную, одной кучей и грели друг дружку теплом собственных тел. Остальные, окоченевшие и невыспавшиеся, начинали понемногу просыпаться и подниматься на борьбу с Седобородым.

Определенно, только одного из ватажников холод не донимал сейчас вовсе.

Скрип… Скр‑рип… Ш‑ш‑шух…

"Сколько же я проспал? ‑ подумал Крайт. ‑ Если верить онемевшим пальцам, то вовсе не так уж мало. Неужели он вот так… всю эту спиром обгаженную ночь?"

Наверное, для удивления тоже нужно тепло. В Крайте же его оставалось слишком мало. Одновременно с ним пробудился Луск, а над потухшим костром уже сидел на корточках Вурт. Перед сыном кузнеца была кучка сложенных "шалашиком" щепок и Вурт протянув вперед обе руки, пытался сосредоточиться и добыть искру. Парень напрягался, корчил странные рожи, чуть ли не зубами скрипел, но получалось плохо. Сказать по правде ‑ вообще ничего не получалось.

‑ Д‑дай я п‑попробую.

Внятная речь давалась с трудом. Мешали самовольно стучащие зубы. Вурт покосился на Крайта с недобрым прищуром, но отодвинулся, уступая место. Даже махнул рукой, дескать: пробуй, раз такой умник. Крайт мысленно проклял собственный язык, вечно опережающий голос разума. Чтобы собрать толику тепла, достаточного для поджога горсти промерзших щепок, следовало основательно сосредоточиться, почувствовать свой внутренний Стержень Силы, увидеть течение Дара и, как учил его когда‑то мудрый Бурш, "взять столько, сколько сможешь унести". Сейчас, сколько не тужься, вместо Стержня Силы почувствовать он смог бы разве что проросшую вдоль хребта ледяную сосульку.

Спас его от позора Луск.

‑ Лучше я, ‑ сказал он, приседая и вытягивая руку. Ждать долго не пришлось: на кончиках пальцев Луска возникло слабое голубое свечение, вспыхнуло, щелкнуло ‑ и живой огонек заметался внутри "шалашика".

‑ Ладно у т‑тебя в‑выходит, ‑ одобрительно осклабился Крайт, переламывая пополам толстую ветку и жадно наблюдая за разгорающимся пламенем. ‑ Ты, случаем, Избранных в роду не имеешь ли?

Луск только загадочно хмыкнул и тоже принялся подкармливать новорожденный огонь ветками, выбирая из кучи дров потоньше, да посуше. В шесть рук они скоро раскормили пламенного младенца до размеров небольшого пожара.

Приближающийся рассвет еще только подмешивал в бездонную черноту ночного неба более светлые краски, а маленький лагерь уже начинал понемногу пробуждаться. Крайт сидел перед гудящим костром, с наслаждением подставляя лицо и руки его жаркому дыханию. Он отогрелся и даже начал было задремывать, изредка вскидываясь, когда кто‑нибудь из товарищей шумел поблизости или начинал громко говорить. Краешком сознания, будто сквозь плотную пелену тумана, Крайт подмечал все, что происходило вокруг него…

Ватажники просыпались, позевывая и разминая замерзшие конечности, разбредались вокруг костра. Альх снова что‑то готовил, Цирга и Хинш при неровном свете охапки горящего хвороста осматривали ноги спиров, Фрая умывалась снегом, Эрхал… он по‑прежнему крутился на маленьком пятачке, вытоптанном в снегу его ногами. Несколько ватажников с интересом и некоторой опаской наблюдали за упражнениями вожака.

С‑с‑сш‑ш‑шух!… Шаваш выполнил длинное и сложное движение, на миг оказавшись в центре блеснувшей сталью и пламенными отсветами шипящей петли. Пожалуй, в настоящем бою он мог бы одним этим выпадом убить сразу двоих или троих противников вроде Крайта. Эта мысль отчего‑то неприятно удивила свежеиспеченного альваша. Даже дремота куда‑то исчезла. Крайт встрепенулся и взглянул на Эрхала внимательнее. Но тот уже закончил, сложный выпад оказался последним. Отправив меч в ножны, он забросил их за спину и стянул на груди кожаные ремешки перевязи. Прошел к костру. На него смотрели с уважением, многие ‑ с откровенной завистью. Дышал шаваш ровно ‑ похоже, он совсем не устал. Крайт завидовать вожаку не спешил. Никакая польза не даётся просто так, за все нужно платить. Если ценой небывалой силы и воинского мастерства стали для Эрхала ночные мучения и холодная глубина в молодых глазах… не слишком ли большая вышла плата?

‑ Собираемся, ‑ приказал коротко барск‑загадка. ‑ Припасов не жалеть, ешьте вдоволь. Дорога будет долгой.

* * *

Большую часть следующего дня ватага продвигалась в том же направлении, что и накануне. Эрхал опять никого не подгонял, но и привалы устраивать не позволил. К полудню устали уже изрядно, но все помалкивали, не жаловались. Заразившись уверенной целеустремленностью вожака, лишь стискивали зубы и плотнее обнимали ногами бока своих спиров. Животные, с утра совсем вялые и сонные от мороза, разогревшись в размеренном беге, ожили и готовы были, кажется, идти хоть до вечера следующего дня. Крайту уже стало казаться, что так оно и станется, когда Эрхал неожиданно приказал остановиться.

‑ Здесь.

Он закрыл глаза и некоторое время сидел неподвижно, потом кивнул и подтвердил, обращаясь, похоже, к самому себе:

‑ Точно, здесь.

‑ Что "здесь"? ‑ спросил подъехавший Альх.

‑ Здесь я вышел к дороге. Здесь меня остановили, ‑ Эрхал нахмурился и добавил негромко: ‑ Здесь я кое‑что оставил.

Повернув спира, он поехал прямо к дороге, внимательно разглядывая окружающие деревья. Вроде как знак какой искал или примету. Альх бросил на Крайта вопросительный взгляд, тот отрицательно покачал головой: не знаю, мол.

‑ Ронтова кровь! ‑ выругался кальир. ‑ Это может затянуться. Надо бы хоть стражу выставить, слышь, парень?

Крайт не сразу понял, что Альх обращается к нему. Потом спохватился. И верно ‑ коли "вышник" молчит, значит не считает разговор важным. Значит доверяет властное слово "ближнику". А "ближником" Эрхал отметил (пусть пока и негласно) именно его, Крайта. Он кашлянул, прочищая горло и громко распорядился, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и властно:

‑ Свеорх и Луск ‑ налево, Ашер и Нерб ‑ направо! За дорогой следите, но близко не суйтесь. Если что ‑ подадите знак.

Он боялся, что его не послушают, что кто‑нибудь из ватажников (Вурт, скажем) решит оспорить право Крайта говорить за шаваша. Опасения оказались напрасными, спорить никто не стал. Мужчины повиновались молча и вроде бы даже с готовностью.

‑ Я крикну жиркой, ‑ предупредил Свеорх, ‑ два раза.

‑ Я тоже могу ‑ жиркой, ‑ Нерб вытянул губы трубочкой и издал короткий переливчатый свист, и впрямь похожий на крик маленькой зимней пичуги.

‑ Лучше как‑нить по‑иному, ‑ возразил ему Альх. ‑ Если с обеих сторон кричать одинаково, то мы тут можем не разобрать откуда опасность идет. Лес ‑ тот еще путаник.

‑ Тогда крикну суйком, ‑ Нерб с готовностью выдал другую трель позвонче и подлиннее.

‑ Годится, ‑ одобрил Альх. ‑ Поезжайте, ребятки. Присмотрите за дорогой, а Великая Хозяйка пусть присмотрит за вами.

Дозорные разъехались в разные стороны.

‑ А что будем делать мы? ‑ рискнула спросить Камира.

‑ Подождем, ‑ Крайт наклонился и погладил своего спира по чешуйчатой шее, тот негромко зашипел, отзываясь на ласку. ‑ Нас он помогать не звал. Значит, будем просто ждать.

* * *

«Ты уверен, что здесь?»

"Уверен. Я помню этот лес. Я помню здесь каждое увиденное дерево… Забавно. Раньше я мог бы заблудиться в городском парке, а теперь хожу по незнакомому лесу как по собственной квартире."

"Это не моя память. Я ведь здесь не был… раньше. Если ты думаешь…"

"Нет, не думаю. Конечно же, нет. Просто мы изменились, ты и я. Уже изменились и все еще продолжаем меняться. Я ведь даже не помню дорогу, я будто вижу ее всю, от места где мы сошли с Тропы и до той поляны… Что со мной происходит?"

"С нами . С нами происходит. Не забывай: я вижу и чувствую то же, что и ты. И для меня это так же ново, как и для тебя."

"Извини."

"Чего уж… Но ощущение и впрямь непривычное. Кьес‑Ко говорил мне когда‑то, что так воспринимают мир Избранные, специализирующиеся на ясновидении и предсказаниях. Если бы я не знал, что Дар ‑ не для нас, то мог бы подумать…"

"Хм… "Воспринимают", "специализирующиеся"… Откуда только слов таких нахватался, Эки? Ладно, не отвечай. Сам знаю ‑ откуда. А насчет Избранных мысль интересная. Стоит поварить на досуге. Может, и найдутся аналогии‑то?"

"Это вряд ли. Дар с детства был вокруг меня. Он ‑ неотъемлемая часть моего мира и я знаю о нём намного больше, чем ты."

"Я знаю о нём столько, сколько есть в твоей памяти, барск. И сдается мне, ты сам не знаешь о природе вашего Дара нихрена. Ваши Избранные, впрочем, тоже. Что, естественно, не мешает им пользоваться этим "божественным подарком". Поройся в моей памяти и найдешь там одно подходящее слово: пользователи. Юзеры разной степени продвинутости. И скажи мне, что я не прав."

"Становишься циничным, Олег. И злым, навроде того паренька, Крайта."

"Не становлюсь. Уже стал… Эй, Эки, вроде, то самое…"

* * *

‑ Чего это он там делает? Присел, снег под деревом роет…

‑ Наверное, нашёл, что искал.

‑ Да что он вообще там ищет?

‑ Вот вернется, сам и спросишь. А если невтерпёж, то иди и спроси сейчас.

‑ Была охота шею подставлять.

‑ Ну, коли поджилки трясутся, так закрой рот и не зуди. Лет под тридцать, небось, прожил на свете, а терпению не научился.

‑ Терпение свое я в седле растряс. Едем вторые сутки невесть куда…

Крайт сидел на своем спире, слушая негромкую, но напряженную перепалку между Альхом и Вуртом. Первый был хмур, но спокоен. Второй заметно нервничал, озирался по сторонам и словно ждал, что сейчас из‑за деревьев в него полетят стрелы. Впрочем, он навряд ли всерьез боялся нападения, скорее просто устал. Они все устали и вымотались. Плен, жестокость конвоиров, ожидание скорой расправы, внезапно обретенная свобода, двухдневное бегство в неизвестность… А теперь вот ещё ‑ причуды Эрхала.

Шаваш довольно долго (а может Крайту так только казалось) бродил у самой дороги. Казалось, он забыл обо всех и обо всём. Медленно шел, проваливаясь в снег выше колена, всматривался в черные древесные стволы; закрыв глаза, прислушивался к одному ему слышным звукам… Крайт всё ждал: сейчас он, наконец, вспомнит о ватаге и позовет их на помощь. Эрхал не вспомнил и не позвал, зато внезапно присел у одного из деревьев и принялся разгребать слежавшийся снег. Когда он выпрямился, держа в руке какой‑то предмет, Крайт поймал себя на том, что чувствует странное возбуждение, предвкушение чего‑то важного, способного разом изменить всю его дальнейшую жизнь.

Что‑то теперь будет… Шаваш запрыгнул в седло и ехал обратно.

‑ Соберите всех, ‑ бросил он настороженно глядящим ватажникам, ‑ двигаемся дальше.

‑ Дальше? ‑ не выдержал Вурт. ‑ Куда же теперь?

Эрхал поднял на него тяжёлый взгляд. Вурт сразу потупился и сник, наверняка уже жалея о собственной горячности.

‑ Можно, конечно, снова ночевать в лесу, ‑ спокойно сказал шаваш, ‑ а можно доехать до деревни. Здесь недалеко, станов десять будет.

‑ В лесу холодно, да спокойно, ‑ заметил Альх. ‑ Лучше уж помёрзнуть у костра в лесу, чем стыть в какой‑нибудь яме, куда нас побросают фарсахары, после того как выпотрошат и нарежут ломтями.

Глаза Эрхала словно затянуло тонким ледком и в голосе его, когда он заговорил, тоже был лёд.

‑ Фарсахаров мы больше бояться не будем. Думающие иначе пусть едут своей дорогой.

Альх укоризненно покачал головой.

‑ Так нельзя. Ты наш вышник ‑ с этим никто не спорит ‑ однако ж, в любой ватаге принято делиться с друзьями. Делиться не только едой и добычей, но и планами. Мы не можем следовать за тобой в неизвестность.

Кальиру никто не стал поддакивать вслух. Ватажники молчали, но в этом молчании было больше ропота, чем в шумных возгласах и размахивании руками. Эрхал тоже молчал, раздумывая над словами Альха. Его не пытались подгонять. Ждали, затаив дыхание и изредка обмениваясь тревожными взглядами.

* * *

«Он прав, Эки. Он, черт возьми, прав!»

"Хочешь рассказать им?"

"А ты? Ты не хочешь?"

"…"

"Мы не можем вести их, ничего не объясняя. Я… не могу."

"И что ты… мы им скажем?"

"Правду."

"Всю?"

"Всю… В такую правду они не поверят. Но это ничего не меняет. Нужно сказать хоть что‑то. Иначе мы никогда не сможем на них полагаться. Иначе… Альх прав ‑ так нельзя."

"Да знаю, что нельзя. Потому и бешусь, ронтова кровь!"

"Тебя бесит другое, барск. Тебя злит наше бессилие, наше собственное незнание, непонимание происходящего. Позади осталась чертова куча пройденных станов и километров, а мы с тобой по‑прежнему не видим впереди конечной цели, не знаем толком что нам делать и как себя вести. Мы сейчас похожи на них. Мы тоже хотим знать больше; беда в том, что нас просветить некому. Уже поэтому они должны услышать хотя бы часть нашей правды. Это будет справедливо."

"Все верно, Олег. Давай, скажем им. И будь что будет… Вон, и дозорные уже подъехали, теперь все в сборе. Знаешь, странное чувство ‑ будто это уже было однажды. Ведь было?"

"Было, Эки. Жизнь ‑ штука цикличная, любит возвращать нас к одним и тем же граблям. К сожалению, бывают такие грабли, на которые невозможно не наступать снова и снова."

* * *

‑ Твои сомнения справедливы, Альх. Я скажу… но сперва покажу кое‑что.

Эрхал протянул кальиру выкопанный из под снега предмет. Ватажники дружно подались вперед. Крайт, державшийся к Альху ближе других, с жадным любопытством рассматривал вещь, ради которой они почти безостановочно ехали двое суток через заснеженный лес.

Медальон. По виду ‑ сущая безделица. Бронзовый треугольный щит, разделенный косыми линиями на две неравные части. Верхняя часть покрыта синей эмалью, с узким золотым ободком в центре ‑ символом восходящей Мирры, нижняя, темно‑зеленая, украшена стилизованной медной башенкой. В центре щита поблескивает серебряный глаз, в зрачок которого вставлен камень молочно‑белого цвета. Да‑а… Великое сокровище, ничего не скажешь. Крайт почувствовал разочарование. Цена медальону была ‑ три цирха серебром.

Альх, однако, так не думал. Его рука заметно дрогнула, а брови удивленно поползли вверх. Все‑таки он не зря занимался в прошлом торговлей: сразу понял что оказалось в его руках. Кое‑кто из ватажников тоже узнал символику медальона. Свеорх резко выдохнул воздух, словно он жег ему легкие, Луск нахмурился и с подозрением начал вглядываться в лицо Эрхала.

‑ Это… он настоящий? ‑ выдавил из себя Свеорх.

‑ В нем кристалл верд, ‑ буркнул кальир. ‑ Ни один мастер, если он в своем уме, не станет изготовлять подобную подделку. Любой Избранный Дара разоблачит фальшивку в один момент. Кому принадлежит медальон?

‑ Это символика хорлов Северного Арка, ‑ ответил за Эрхала Луск. ‑ Такие медальоны носят только мужчины Лучшего из Родов.

‑ Восходящая Мирра над Оком Силы, а внизу ‑ Сторожевая Башня. Все верно! Это могут носить только хорлы и их сыновья!

‑ Ты не ошибся, Свеорх, ‑ кивнул Эрхал разволновавшемуся барску, ‑ это родовой символ хорлов Севера. Он носит личный знак хальгира Эки‑Ра.

Теперь на шаваша смотрели уже все.

‑ Пару лет назад я видел хальгира на празднике в Лилап‑Рха, ‑ осторожно заметил Альх. ‑ Ты не больно‑то похож на него.

На лице Эрхала возникла и тут же пропала странная усмешка, похожая на гримасу боли.

‑ Я и не назывался им. Хальгир передал мне этот медальон на сохранение.

‑ Ходили слухи, что он умер.

‑ Вряд ли кто‑нибудь видел его тело. Скажу также, что когда мы расстались с ним, он был так же жив, как и я.

‑ И давно это было? ‑ невольно вырвалось у Крайта.

‑ Не слишком давно, ‑ новая усмешка Эрхала вышла куда более естественной. ‑ Уж во всяком случае, это было после того, как начали распространяться слухи о его гибели. Думаю, он и теперь смеется над этими слухами.

Альх думал, покачивая на ладони медальон, потом неожиданно фыркнул и вернул его обратно шавашу.

‑ Занятная вещица. Жаль ‑ стоит нынче недорого. На что она тебе?

Глаза Эрхала недобро сверкнули, сызнова затягиваясь подтаявшим было льдом.

‑ Ты это верно сказал, Альх ‑ стоит медальон недорого. Хотя правильнее было бы сказать: ему нет цены. Это символ власти. Законной власти. Обладатель этой "занятной вещицы" может с легкостью собрать под свою руку несколько тысяч бойцов и еще до прихода весны очистить окрестные леса от карателей Бьер‑Рика.

‑ Вот как… Собрался бунтовать против Бьер‑одра. Хочешь очистить север от "пятнистых". А потом что? Побить регулярное войско и взять штурмом Вирт‑Хорл?

‑ Эту войну можно выиграть, Альх.

‑ Жаль… Здесь нет таких, кто испытывает добрые чувства к нынешней власти, но идти против неё ‑ это безумие. Всем хорошо известно, чем закончился летний бунт. Мало кто захочет снова проливать свою кровь.

‑ Я захочу, ‑ Свеорх смотрел хмуро и выглядел решительным, но кальир осадил его с почти отеческой суровостью:

‑ Помолчи, когда говорит старший, юноша. Если тебе не терпится пролить кровь, так хотя бы сделай это с умом. Ввязываться в драку без надежды её выиграть может либо глупец, либо отчаянный герой. По мне, так второй будет стократ хуже первого, ибо дурака оправдывает нехватка ума, а у героя никаких оправданий нет.

‑ Войну можно выиграть, ‑ повторил Эрхал, ‑ и я знаю ‑ как.

‑ Расскажешь?

‑ Охотно.

Его глаза сверкнули. Он обвел взглядом изумленных его уверенностью ватажников и начал говорить. Все слова он уже давно подобрал и взвесил ‑ времени у него было достаточно…

Глава шестая

Небо… небо… бездонная, неохватная голубизна над головой. Ещё сверкают в морозном воздухе холодные яркие искры, но весна уже ощущается везде ‑ в щебете птиц, в дыхании ветра, в блеске Мирры. Близость весны радует душу, горячит кровь и расслабляет сердце… Весна ‑ это враг. Неявный, благодушный, безобидный на вид и потому особенно опасный. Она лишает движения совершенной точности, притупляет чувство осторожности, вселяет ложную уверенность ‑ делает воина слабее и уязвимее.

"Не люблю весну", ‑ подумал Харт.

От голубизны неба начали уставать глаза и он опустил взгляд. Об этом тут же пришлось пожалеть ‑ свежий снег полыхнул мириадами крошечных драгоценных кристаллов, ослепил. Серый поневоле сощурился и повернулся к окну спиной.

‑ Дальше.

Зарх только что вернулся из поселка, куда ходил за последними новостями. Оставленный там прошлым вечером для связи с внешним миром издар ничего интересного не узнал и не сообщил. Озерный город все еще пребывал в осаде и определенно не собирался сдаваться в ближайшее время. Бракальцы уступать даже не думали, а решительный штурм Бьер‑одр откладывал день ото дня. И Серый его хорошо понимал ‑ нахрапом взять столицу южных земель было, мягко говоря, затруднительно, а возможные потери… При всей своей склонности к решительным поступкам, которую злые языки в один голос клеймили авантюризмом, новому правителю Арка хватало дальновидности не считать такие потери неизбежным злом.

‑ Издар сказал, что хорл недоволен твоим долгим отсутствием, наставник, и предпочел бы видеть тебя поближе к себе.

Харт кивнул. Ничего необычного, если бы Бьер‑Рику всерьез понадобилось его присутствие, маг, поддерживающий связь со ставкой хорла, не извещал бы о "недовольстве" правителя, а попросту передал бы прямой приказ.

‑ Почему все‑таки не привезти этого издара сюда? ‑ спросил Зарх после короткой заминки. ‑ Ездить в поселок за сведениями ‑ не очень‑то удобно. К тому же, в случае спешности мы потеряем почти сутки. Этот Вель‑Кнар, кажется, лоялен хорлу, а ведь мы теперь служим…

‑ Служим? ‑ переспросил Серый. Под его взглядом бывалый воин потупился и виновато моргнул. ‑ Мы ‑ ард Теней, и мы не служим никому. Не забывай об этом, Зарх. Я принимаю решения за ард по праву Лучшего, завещанному нам Хабар‑Калазом, но ты ведь не считаешь, что я просто использую всех вас в своих интересах? Что моя воля противоречит интересам Тени?