Текст книги "Сны чужие (СИ)"

Автор книги: Денис Луженский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 59 страниц)

Поутру Цар‑Вако в бешенстве и страхе кричал на свою охрану, сулил мыслимые и немыслимые суммы бродягам на постоялых дворах, бросался в ноги знакомому старшине городской стражи ‑ все было напрасно. Двух девушек, из новеньких, только‑только приобретенных, найти так и не удалось… Равно как и выяснить кто из них двоих "накормил" знатного клиента его же собственной сталью…

* * *

‑ Он был первым, кого я прикончила в своей жизни, ‑ Вирэль скривилась, будто ей в рот попало что‑то горькое. ‑ И не думай, что я хоть миг сожалела об этом. Зарта была достойна счастья, а ей достался золотошкурый похотливый спир, падкий на молоденьких нетронутых девочек… Нет, я и теперь не жалею!

Она немного помолчала, вспоминая…

* * *

Лес. После города он казался средоточием чистоты и свободы. Первые два дня они не думали ни о чем, просто шли прочь от Керваля, все больше и больше углубляясь в густые заросли. Когда закончились скудные припасы, прихваченные из ненавистной «Золотой Радости», девчушки перешли на ягоды и плоды дикой висуги, которые только‑только начали наливаться терпкой спелостью. По ночам было страшно, ибо беглянки не разжигали костер из‑за опасения привлечь к себе внимание возможной погони. Голод и ночные страхи несколько пригасили первую радость освобождения. Они старались не думать о том, что с ними сделают, если поймают. Они вообще почти не вспоминали об оставшейся позади жизни. Только Зарта иногда вдруг просыпалась среди ночи с криком ужаса и слезами на глазах. Тогда Вирэль обнимала ее покрепче, прижималась щекой к щеке «сестры» и шептала ей на ушко ласковые слова утешения, пока та снова не засыпала. Они не пытались гадать что будет с ними, когда в Долину придет Холод. Надеялись, что все образуется само собой…

На маленькую землянку наткнулись случайно. Кто‑то выкопал в склоне холма, недалеко от берега тихой лесной речушки, просторную глубокую яму, бросил сверху десяток обтесанных бревен, утеплил толстым слоем мха и навалил еще один бревенчатый скат. Затем неизвестный строитель насыпал на получившуюся крышу земли, снабдил деревянными ступенями крутой спуск, а вместо двери прикрыл узкий вход тяжелой квадратной крышкой‑люком, которую изнутри можно было надежно укрепить цепляющимися за нижний скат веревочными петлями. Земляной верх со временем густо порос травой, вход присыпало прошлогодней листвой и тот, кто не знал о подземном жилище, никогда бы не смог догадаться о его существовании.

Жизнь вообще изобилует случайностями, но некоторые случайности впору было бы называть чудесами ‑ Вирэль наступила прямо на деревянную крышку и замерла, услышав под ногой глухой стук. Скоро они с Зартой уже осматривали темное жилище, в которое, похоже, давно уже не заглядывала ни одна живая душа. Землянка изнутри оказалась основательно утеплена плотно подогнанными и проконопаченными мхом бревнами, пол покрывал настил из досок, а в дальнем углу даже стояла низкая железная печка, труба которой уходила прямиком в потолок. Рядом с печкой многообещающе громоздились несколько объемистых тюков и больших глиняных кувшинов.

‑ Охотник построил, ‑ предположила Вирэль, с любопытством разглядывая обстановку.

‑ Вряд ли, ‑ задумчиво возразила подруга, ‑ слишком уж добротно для охотничьего жилья. Охотники землянок не роют, шалаш и построить легче, и сломает кто ‑ не жалко, а от дождя и ветра защиты такой довольно. Здесь же кто‑то упорно потрудился. Здесь и в Холод жить можно.

‑ Ну, сейчас‑то тут никто не живет, ‑ Вирэль деловито направилась к тюкам и начала развязывать стягивающие их веревки. ‑ Помоги, сестричка…

В тюках оказались толстые меховые одеяла, пара котелков, куча глиняных и деревянных чашек, мисок и блюд, небольшая жаровня, три ножа из хорошей стали, моток тетивы для лука, пригоршня стальных и костяных наконечников для стрел, масса одежды и обуви разного покроя, качества и размера…

‑ Богатство!… ‑ возбужденно восклицала Вирэль, примеряя на свою ногу найденные сапоги из добротно выделанной светлой кожи с высоким, до колена, голенищем. ‑ Это же настоящее богатство, сестричка!

‑ Мука! ‑ Зарта едва не завизжала от восторга, откупорив один из кувшинов. ‑ А здесь полно крупы! И вяленое мясо!…

Она вдруг осеклась, нащупав среди вещей небольшой, туго набитый мешочек. Когда завязки поддались под ее пальцами, на ладонь девушки высыпались пирамидки белого и желтого металла.

‑ Кровь ронтов! ‑ прошептала она внезапно севшим голосом. ‑ Вэр, нам лучше бы уйти отсюда поскорее.

‑ Почему? ‑ удивилась Вирэль. Увидев монеты, она восторженно ахнула. ‑ Вот это везение, сестричка!

‑ Это не везение, сестричка, ‑ отрезала Зарта. ‑ Это ‑ зимняя нора какой‑то лихой ватаги. И если они нас здесь застанут, мы еще пожалеем, что так спешили убежать из Керваля. Лучше бы нам вообще здесь ничего не трогать.

‑ О чем ты говоришь? ‑ беспечно отмахнулась Вирэль. ‑ Посмотри лучше, какая вещь!

Девушка развернула чистую, пропитанную маслом тряпицу и взяла в руки блестящий акрам* на длинной черной рукояти. Оружие приковало к себе ее восхищенный взгляд. Оно было не новым, судя по потертому деревянному черену, и от этого внушало еще большее уважение, а еще вызывало удивительное чувство силы и собственной значимости. Вирэль погладила вьющийся по полированному металлу узор, осторожно коснулась идеально острого лезвия, чуть задержала пальцы на толстой граненой игле.

‑ Тяжелый, ‑ прошептала она. ‑ Как это называется?

‑ Вот уж не знаю, ‑ Зарта обречено вздохнула. ‑ Кажется, ты не собираешься поторапливаться с уходом?

‑ Нет. Здесь давно никого не было, и, может, уж не придет никогда. Может вся твоя ватага давно уж где‑нибудь рук лишилась… Послушай, сестричка, мы дней десять едим только ягоды и ту желтую дрянь, от которой язык в узел вяжется и в кусты все время тянет. А как холодно нам по ночам, как страшно…

Вирэль говорила непринужденно и убедительно, не прекращая любоваться найденным оружием. Она вообще с первого дня их знакомства взяла на себя роль лидера, несмотря на то, что была младше своей подруги. Когда в Зарте говорила робость и рассудительность, Вирэль брала верх темпераментом и граничащей с упрямством настойчивостью. Во всех их спорах она неизменно оказывалась победительницей, даже когда была не права. Вот и тогда Зарта уступила, не настаивая более на немедленном уходе. Впрочем, голодная бродячая жизнь надоела ей не меньше, чем подруге и только смутная тревога никак не хотела уходить из сердца девушки…

* * *

‑ Вдвоем многое было легче. Не так скучно, и не так страшно, и ночами не так холодно, ‑ Вирэль попыталась улыбнуться, с трудом растягивая израненные губы. ‑ Да и на деревенские огороды лазить оказалось сподручнее.

‑ На огороды? ‑ переспросил Олег удивленно.

‑ Конечно. Нам же нужно было пополнять наши запасы. Охотились мы тогда не ловчее новорожденных, стрелы берегли, как драгоценность. Цирхи были, конечно… хм… Да только по постоялым дворам ходить боялись. Думали, узнает кто, шум поднимет. А вот собирать урожай с чужих грядок мы наловчились быстро. Случалось, что и к домам пробирались, хватали, что лежало "не на месте" и быстренько в лес ‑ домой. Частенько бросали добычу прямо у ограды, когда понимали, что она нам вовсе не нужна. Но иногда и везло. Я как‑то утащила с одного крыльца славные сапожки, прямо по ноге пришлись. А в другой раз Зарта прихватила большой кувшин бьяни. Ох и повеселились же мы тем вечерочком!…

* * *

Чем ближе подступали к Долине холода, тем реже Зарта вспоминала о хозяевах землянки. Беспечность юности давала о себе знать. Долго ожидаемые опасности казались преувеличенными. Старые страхи вызывали теперь разве что раздражение или смех. Вирэль о неизвестной «лихой ватаге» и вовсе не думала. Лесная жизнь повлияла на нее благотворно. За время, прошедшее после побега из «Небесной Радости», она окрепла и поздоровела. Даже в росте, пожалуй, прибавила, быстро догоняя свою более высокую подругу.

С найденным акрамом девушка почти не расставалась. Она много времени проводила на опушке леса, разглядывая свою находку, приучая руки к ее тяжести. Все пыталась представить себе, как нужно управляться с ней ‑ отражать и наносить удары, ощущая оружие не неудобным и тяжелым придатком, а продолжением собственных рук…

Улица еще в раннем детстве научила ее драться. Драться за кусок черствой лепешки, за глоток чистой воды, за место для ночлега. В схватках с более сильными парнями и взрослыми девочками она частенько проигрывала и подолгу отлеживалась потом под каменным мостком, перекинутым над сточной канавой ‑ обычным своим "домом". Царапины заживали, от синяков не оставалось следа и Дикая Вэр, как скоро прозвали ее окрестные беспризорники, снова бросалась в какую‑нибудь схватку, пуская в ход острые коготки и упрямую недетскую злость… Еще тогда она мечтала о настоящем "взрослом" оружии, способном защитить ее, переломить ход очередной стычки в ее пользу. Однажды ей удалось стащить с подоконника одного из постоялых дворов нож. Он был тупой и длиной не намного превосходил длину ее ладони, но Вирэль была просто сама не своя от счастья. У нее в руках впервые оказалось оружие ! Не палка, не камень, не осколок разбитого стекла, а настоящее оружие ‑ полоска стали на толстой деревянной ручке, способная заставить попятиться не слишком опытного противника… Этот нож сломался как щепка под сапогами двух подвыпивших стражников, вытащивших бешено сопротивляющуюся девчонку из‑под мостка над сточной канавой и продавших ее хозяину «Небесной Радости» за четыре серебряных цирха… Уж теперь‑то им бы не удалось так просто с ней совладать! Вирэль широко размахивалась и запускала акрам в стоящее неподалеку дерево. Тяжелое лезвие с глухим стуком входило в толстый корявый ствол и девушка испускала яростный боевой клич, представляя на месте дерева голову одного из тех стражников, а еще лучше ‑ голову проклятого Цар‑Вако… Зарта, глядя на подругу, только недоуменно качала головой.

* * *

‑ Я не знаю когда родилась. Не знаю сколько мне лет. Самое яркое, что помню из детства ‑ это листопад в каком‑то саду. Ронт знает, чей это был сад и зачем я забралась туда. Было еще тепло и Мирра сияла в небе, а они падали, падали… желтые, рыжие, красные… Это было так удивительно, так красиво! С тех пор я всегда считала, что родилась именно в это время, под шорох одежд, которые срывают с деревьев ветры, слуги Холода… Скажи, Ольк, знаешь ли ты, какой из дней подарил тебе жизнь?

‑ Знаю, Вэр.

‑ И ты отпраздновал свое двадцатилетие?

‑ Не так давно, Вэр.

‑ Весело было, а?

‑ Да… и страшно…

‑ Мне кажется, я понимаю тебя… Но ты все равно был счастлив, разве не так?

‑ Был… жаль, что недолго…

* * *

Тепло уходило из Долины. Мирра уже не поднималось высоко в небосвод, дни становились короче, а ночи холоднее. Когда земля покрылась рыжей листвой и сквозь поредевшие кроны деревьев стали просвечивать вершины далеких гор, Вирэль отметила свое пятнадцатилетие. В тот день она с утра ушла поохотиться. Долгие тренировки не прошли для нее даром, из лука она теперь била в цель довольно сносно и первым же выстрелом ухитрилась уложить крупного арака. Добыча оказалась тяжеловата для девушки. Вирэль пришлось освежевать тушу прямо на месте. Она вырезала куски повкуснее, завернула их в окровавленную шкуру и потащила к землянке, которую они с Зартой давно уже называли не иначе как «наш дом».

Ее ждал сюрприз. Удивительный сюрприз, надо признать. Дождь, не унимавшийся последние трое суток, стих. Зарта принесла на берег реки широкое одеяло и укрыла им еще не просохшую листву. На одеяле ошеломленная Вирэль увидела большое блюдо со своей любимой копченой рыбой. Рядом лежали свежий деревенский сыр, овощи и кувшин, распространяющий запах, который ни с чем нельзя было перепутать.

‑ Бьяни! ‑ воскликнула она. ‑ Рыба! Сыр! Откуда все это, сестричка?!

‑ Сходила в деревню, ‑ улыбнулась Зарта. ‑ Стащить все это я не могла, пришлось честно купить в таверне.

‑ Кровь ронтов! ‑ Вирэль задохнулась от возмущения. ‑ Ты же рисковала! Тебя могли схватить!

‑ Не схватили же, ‑ Зарта презрительно фыркнула. ‑ Этим увальням деревенским только дохлых нарлов ловить. А мне очень уж хотелось тебя порадовать, сестричка.

‑ Я тебя люблю! ‑ Вирэль крепко обняла подругу.

Они вернулись в землянку только поздним вечером, когда снова пошел дождь. Вирэль со смехом швырнула в угол мокрое одеяло и, не снимая одежды, повалилась на постель. В голове ее шумел легкий хмель, на сердце было весело и легко.

‑ Ах, сестричка, мне еще никогда не было так хорошо! ‑ вздохнула она блаженно.

‑ Мне тоже, ‑ из полумрака возникло счастливое лицо Зарты. Она легла рядом и прижалась щекой к щеке названной сестры. Вирэль приподнялась и нежно коснулась губами ее закрытых глаз.

‑ Ты не знаешь как я тебе благодарна, сестричка, ‑ шепнула она. ‑ Это самый счастливый день. Самый чудесный.

Зарта что‑то мурлыкнула в ответ. Она уже спала…

* * *

Проснулась Вирэль от того, что кто‑то грубо сдернул с нее одеяло. Она открыла глаза и несколько раз моргнула, пытаясь привыкнуть к свету, распространяемому висящей прямо над ней масляной лампой.

‑ Прекрати, Зарта! ‑ проворчала она недовольно. ‑ Я же ничего не вижу!

‑ Зато я все очень хорошо вижу, ‑ произнес чей‑то насмешливый голос. Мужской голос!

Вирэль попыталась вскочить, но чужая сильная рука толкнула ее обратно на постель.

‑ Лежи, красотка!

Вирэль затравленно озиралась по сторонам. В землянке кроме нее и подруги находились двое парней, молодых, не намного старше их с Зартой. Один из них, широкоплечий, со всклокоченной густой шевелюрой пепельно‑серого цвета, радостно скалился, нагло разглядывая лежащую перед ним испуганную девушку. Второй, пониже и поуже в плечах, одной рукой прижимал к себе слабо трепыхающуюся Зарту, а другой плотно закрывал ей рот.

‑ Вот это сюрприз! ‑ засмеялся широкоплечий. ‑ А мы‑то думали, что нас дома ждут холодные жесткие постели, да, Наш?

Вирэль очень не понравились его глаза. Он смотрел на нее оценивающе, будто хищник, заставший в своей норе беспомощную жертву… Так смотрел на Вирэль Цар‑Вако, когда стражники приволокли ее в "Золотую Радость"… Так смотрел на нее тот самый, богато одетый немолодой барск, прежде чем остановил свой выбор на Зарте… Страх вдруг куда‑то исчез. На смену ему из глубины сознания медленно всплывала ярость.

‑ Отпусти мою сестру, спирово отродье! ‑ прошипела она, обращаясь к тому, что держал Зарту.

‑ Сестру? ‑ фыркнул тот. ‑ Да они еще и сестрички, Ашер! А так, по виду, не скажешь!

‑ Отпусти ее! ‑ Вирэль нащупала под шкурами холодную сталь акрама и это придало ей уверенности. ‑ Если вы здесь живете, мы уйдем отсюда!

‑ Зачем же так скоро? ‑ в голосе широкоплечего звучала насмешка. ‑ Мы вас не гоним, милые. Снаружи холод и дождь. Живите здесь, сколько хотите. Только вот плату придется с вас взять за постель, да за одежонку… Это ведь наша одежонка, да, Наш?

‑ Угу! ‑ Наш мерзко осклабился, еще крепче прижимая к себе перепуганную Зарту. ‑ Наша. Ульват в прошлом сезоне снял с дочерей какого‑то торговца.

‑ Слышала, красавица? Раздевайся давай. Не твоя одежонка‑то… ‑ Ашер вдруг перестал улыбаться. Глаза его возбужденно блеснули. ‑ А ну, снимай, дура! Или сам сдеру, вместе со шкуркой!

Он резко нагнулся и схватил ее за отворот курточки. В то же мгновение Вирэль ударила его акрамом в висок. Удар пришелся плашмя, но оказался достаточно сильным, чтобы Ашер ничком повалился набок и остался лежать без движения. Из глубокой ссадины на дощатый пол закапала кровь.

‑ Ах, тварь! ‑ Нашу следовало бы оттолкнуть от себя Зарту и тем самым расчистить себе простор для схватки, но он только убрал руку, которой зажимал рот девушки и попытался достать из‑за пояса нож. Зарта, почувствовав, что хватка ее мучителя ослабла, вдруг изогнулась и, отчаянно вскрикнув, вцепилась зубами в его ухо. Барск взвизгнул от боли, выпустил свою жертву и попытался оторвать ее от себя. Зарта, повисла на нем живым капканом.

‑ Отпусти его, сестричка! Я ему голову пробью! ‑ Вирэль вскочила и шагнула вперед, замахиваясь акрамом. Наш снова взвизгнул, теперь уже от страха, рванулся и сумел‑таки освободиться от Зарты, оставив у нее в зубах изрядный кусок своего уха. Ошеломленный болью и неожиданным сопротивлением только что казавшихся совсем беспомощными жертв, он даже не попытался сопротивляться, просто метнулся к лестнице и со всей возможной скоростью выскочил наружу.

Опьяненная первой победой, Вирэль бросилась вслед за ним, сжимая в руках свое драгоценное оружие… и замерла, едва лишь оказавшись наверху. Перед ней стояли еще двое парней, не считая стонущего Наша, прижимающего ладони к разорванному зубами Зарты уху. Его обидчица тоже вылезла из землянки и невольно попятилась за спину названной сестры, увидев новых противников. Вирэль, почувствовав ее страх, стиснула зубы и шагнула вперед. Ее руки точно примерзли к деревянной рукоятке акрама. Оружие вдруг показалось жутко тяжелым, почти неподъемным.

‑ Что это тут? ‑ удивленно спросил один из новоприбывших парней. Он был явно постарше остальных и покрепче, хотя и не столь широкоплеч, как злосчастный Ашер. ‑ Откуда они взялись, Наш?

Его глаза, необычайно светлые для барска, зажглись интересом. В другое время и в другом месте сердце Вирэль забилось бы чаще при взгляде в эти глаза, но сейчас она собиралась драться с их обладателем за свою жизнь.

‑ Они спали внизу! ‑ всхлипнул Наш. ‑ Эта стерва изувечила меня, Шарек! Она откусила мне ухо! А та, другая, кажется, убила Ашера!

‑ Ого! ‑ спутник светлоглазого Шарека, сутуловатый, изжелта‑рыжий кальир с непропорционально длинными руками, выхватил из‑за плеча меч. Клинок показался Вирэль очень длинным, намного длиннее рукояти ее акрама,

‑ Малышки с зубками!

‑ Спокойно, Ульват, ‑ Шарек положил ему на плечо свою руку. Оружие он доставать не спешил, но Вирэль не обнадеживалась. Она пыталась успокоить все свои смятенные чувства и приготовиться к первому и, скорее всего, последнему бою в своей жизни. Настоящему бою!

‑ Откуда вы взялись? Что делаете в нашем доме? ‑ голос светлоглазого был строг, но злости в нем не чувствовалось.

"Кровь ронтов! Почему так дрожат руки?" ‑ подумала Вирэль. В этот момент из‑за ее плеча заговорила Зарта. Как ни старалась она говорить тверже, ее голосок срывался от страха.

‑ Мы никому не хотели причинить зла. Мы просто защищались.

‑ Кто вы такие? Кто вас подослал? Деревенские? Стража? Откуда узнали о нашей норе?

‑ Н‑нет… Мы сами по себе! Мы сбежали из города! Из Керваля! Нашли это место случайно! Никого не было… Мы подумали, она брошенная!

‑ Брошенная? ‑ Шарек неожиданно улыбнулся. ‑ Нет, малышка, она не брошенная. Мы уже четвертый сезон пережидаем здесь Холод. Только полные дураки могли бы бросить столько припасов, как считаешь?

‑ Подсылы они, Шарек! ‑ просипел злобно Наш. ‑ Нам на смерть их стражники прислали!

‑ Подсылы… ‑ светлоглазый недовольно поморщился. ‑ С каких это пор стражники стали подсылать в ватаги дрожащих от страха девчонок? Нет, дружище, это не подсылы. Это…

‑ Это те самые, кого стража Керваля до сих пор по деревням ищет, ‑ буркнул сутулый Ульват, нехотя отправляя меч обратно в ножны. ‑ Это они там какого‑то акихара сталью накормили.

‑ Ты прав, Ульт! ‑ Шарек коротко хохотнул, видимо вспомнив что‑то крайне забавное. ‑ А они мне начинают нравиться, эти малышки…

Он шагнул было в их сторону, покровительственно улыбаясь…

‑ Только подойди! ‑ Вирэль взмахнула акрамом. ‑ Только дотронься до нас!…

‑ А‑а‑а‑а!… ‑ раздавшийся за ее спиной рев поневоле заставил забыть о Шареке и обернуться. Из землянки вылезал Ашер. Лицо его было покрыто кровью и грязью. Рот кривился в жутком злом оскале. Правая рука сжимала широкий нож.

‑ Р‑разор‑рву, др‑рянь! ‑ он поднялся во весь свой внушительный рост и, покачиваясь, двинулся на Вирэль. Он приближался к ней растопырив руки, медленно, как в кошмарном сне. Девушка оцепенела от ужаса…

‑ Стой, Ашер! ‑ зычный окрик Шарека перекрыл рев разъяренного верзилы, но не смог его остановить. Ашер уже ничего не соображал от бешенства. Он хотел только убить, изрубить в куски унизившую его проклятую самку. Отшвырнув с дороги растерявшуюся Зарту, бандит навис над инстинктивно присевшей Вирэль, слепо взмахнул ножом…

Она так и не поняла что спасло ее. Что заставило одеревеневшие руки подняться и ударить… Ударить снизу вверх, прямо в страшное, искаженное бешенством лицо…

Ашер лежал у ее ног, очень тихий и неподвижный. Он лежал лицом вниз и под его головой листья быстро темнели от крови. Вирэль смотрела на акрам, который все еще сжимали ее руки. Граненая игла была до половины покрыта красным. В голове образовалась темная сосущая пустота. Девушка каким‑то чудом, на одних рефлексах, заставила себя повернуться к остальным парням. Все трое молчали, даже Наш перестал стонать и только таращил на нее круглые от изумления глаза.

‑ Что ж, ‑ задумчиво произнес Шарек, ‑ по крайней мере, он умер в бою, от благородного оружия.

‑ И что дальше? ‑ тупо спросил у него Наш.

‑ Дальше? ‑ Шарек, кажется, удивился. ‑ Дальше… Раньше эта игрушка принадлежал Ашеру. Теперь переходит к ней, по праву победителя. Пусть владеет…

‑ Я убила его, ‑ она говорила утвердительно, но Шареку послышался вопрос.

‑ Похоже, что да, ронтова кровь. Ты лишила меня хорошего бойца, девочка. Тебе придется возместить эту потерю, ‑ он посмотрел на ее вмиг посуровевшее лицо, выразительно хмыкнул и спросил, обращаясь к своим спутникам:

‑ Как думаете, заменят две девчонки одного парня?

* * *

‑ Не скажу, что все было легко, особенно поначалу. Нам с Зартой даже пришлось отгородить себе часть землянки, чтобы спать отдельно от парней. Наш так и не простил Зарте искалеченного уха. Он очень мстителен и у него хорошая память. Я даже заподозрила поначалу, что он как‑то причастен к… впрочем, неважно. Тем более, что Наш все‑таки ни при чем…

‑ Как же получилось, что ты стала заправлять этой братией?

‑ А что, никогда прежде не видел девок‑шавашей?

Вирэль уперла руки в бока и тряхнула гривой длинных пепельно‑серых волос. В ее голосе Олегу послышалась горечь. Последнее слово он не понял и переспросил:

‑ Ша… что?

‑ Шаваш. Неужто не слышал прежде? Шаваш ‑ это навроде старшины в ватаге. Вышник. Вожак.

‑ Хм… Прежде вообще… шавашей не видел, потому и спрашиваю. Небось, непростое это дело ‑ в ватаге верховодить? Они ведь у тебя все с норовом.

‑ Это верно. Без норова у Ножей делать нечего. Мы ведь не на городских рынках кошели у купчишек режем. Лес любит лихих да удачливых.

Кажется он ничем не выдал своих чувств, но разбойница будто умела читать чужие мысли, вдруг нахмурилась и произнесла с недоброй усмешкой:

‑ Что, не по душе мои слова? Вижу ‑ не по душе. Уж теперь‑то вижу, что не врал мне. Ты не из наших. В твоих жилах другая кровь. Небось, свой меч о крестьян марать не станешь и за кусок черствой лепешки горло другому не передавишь. Благородство тебе, небось, дороже сытого живота и крыши над головой, а?

Вроде и лестно было бы согласиться с такими словами, а Олег отчего‑то смутился и недовольно буркнул:

‑ Много ты про меня знаешь… Да и ты, думается, из‑за черствой лепешки кинжал в ход не пустишь.

‑ Верно, ‑ кивнула Вирэль, после недолгого раздумья, ‑ из‑за лепешки ‑ не пущу. А вот из‑за воза добра ‑ запросто. Потому и верховожу у Ножей, что крови не боюсь ‑ ни чужой, ни своей. А еще я сильная, умная и удачливая… была.

‑ Ум и сила? Редкое сочетание, особенно для… хм… девицы.

Вирэль покачала головой, словно удивляясь откуда на свете берутся подобные болваны и снисходительно пояснила:

‑ У нас ‑ не то что у благородных и родовитых. Если у знатного акихара сын ‑ рохля и пустышка, он все равно станет главой рода, когда папаша ляжет на костер. В ватаге не так. Когда сгинет прежний шаваш, мы вместе выбираем нового, кто больше всех по душе, и с кем на дорогу выходить не зазорно. А если ватага двоих выкликнет, равным голосом, тогда все решает Суд Леса.

‑ Поединок?

‑ Бывает, что и этим кончается… Послушай, с чего это такой интерес к нашим обычаям? Тебе‑то не все ли равно?

‑ Понимаешь…

‑ Да чего мнешься‑то? Захотел сказать ‑ так говори.

‑ Не похожа ты на девочку, выросшую среди нищих да бродяг. На обычную лесную бандитку ‑ не похожа.

‑ Ага… ‑ Вирэль прищурилась. ‑ Это ты ко мне подольститься решил или обидеть думаешь?

‑ Да не к тому я клоню, ‑ с досадой мотнул головой Олег. ‑ Говоришь ты ‑ впору дочери акихара так изъясняться. Да и благородство тебе не чуждо, что бы ты сама ни утверждала. И я не удивлюсь, коли окажется, что ты умеешь читать и писать. Как же так?

‑ Ну, теперь понятно, ‑ разбойница смотрела задумчиво. ‑ Читать умею ‑ тут ты угадал. А почему умею? Да просто с учителями повезло. Зарта ведь не простушка деревенская, ее ублюдок‑папочка, пока литтилк ему совесть вместе с разумом не выел, при самом наместнике кервальском писарем состоял. А кроме Зарты еще был Шарек… четыре года был без малого. Вот уж откуда он появился ‑ о том не ведаю. Но не простых кровей был мой Шарек ‑ за это готова ручаться. На тебя походил, тоже все в благородство игрался. И говорил красиво, и с мечом управлялся ‑ как никто, и… в других делах не промах. А только все едино ‑ пришел его час, нашлось и на его долю холодной стали.

Вирэль помрачнела и Олег понял, что затронул старую рану, подзатянувшуюся, но все еще болезненную.

‑ Вернемся в лагерь, ‑ предложил он. ‑ Там Карзаф твой, верно, уже беспокоится.

‑ Пускай беспокоится. Ему так полагается, ведь он мой альваш.

‑ Помощник? ‑ догадался Олег.

‑ Ближник, ежели по‑нашему. Ты его не бойся, он только с виду злой, да страшный. Просто здоровяк мне жизнью обязан. Должник он мой. С той поры старается, как может, оберегает. Когда на промысел выходим ‑ тенью следует. Потому и злится, что в последний раз я без него ушла.

‑ Охраняет тебя ‑ это хорошо, ‑ буркнул Олег, ‑ а бояться его мне нужды нет. Пусть он меня боится.

Вирэль покосилась на него, скептически фыркнула, но ничего больше не добавила.

Глава пятая

‑ Они хотят уходить утром, ‑ кивнула Вирэль в сторону Олега и Антри, ‑ я собираюсь отдать им двух наших спиров и проводить до дороги.

Карзаф, с самого начала смотревший на чужаков косо и с подозрением следивший за каждым их движением, тут же нахмурился и скорчил гримасу недовольства. Было ясно, что решение Дикой ему не по душе, но к удивлению Олега здоровяк спорить не стал, наоборот ‑ пожал плечами и бросил с деланным равнодушием:

‑ Хотят идти, пускай идут.

Похоже, даже маниакальная подозрительность Карзафа отошла на задний план перед возможностью избавиться от незваных пришельцев быстро и навсегда. Он даже не стал возражать против того, чтобы подарить им пару спиров, благо запасных животных в лагере теперь имелось с избытком.

Спаситель Антри, Наш тоже не сказал ни слова поперек воли вожака, хотя ему, как и Карзафу, определенно не понравилось ее решение. Киру только кивнула на слова Вэр, а Садри поморщился, не открывая глаз, и тоже не отозвался.

‑ Утром выезжаем, ‑ буркнула Вирэль, ‑ займись спирами, Карз.

Криво усмехнувшись, здоровяк утопал под навес, где стояли привязанные животные. Олег успел заметить, что, невзирая на показную неуступчивость и вечно недовольный вид, альваш выполняет приказания Дикой практически беспрекословно. Вообще Вирэль явно пользовалась в ватаге безусловным авторитетом, вольница отношений и бесшабашность здесь больше выставлялись напоказ, чем действовали на самом деле. Шайка была довольно‑таки неплохо организована, и Вэр твердо держала бразды правления в своих маленьких, но не по‑женски сильных руках. Только что все ватажники просто сидели или лежали вокруг огня, расслабленные после ужина, и обменивались ленивыми репликами; но вот несколько коротких указаний, брошенных холодным, не терпящим возражений тоном, и Карзаф уже идет к спирам, Наш отправился собирать топливо для костра, и даже Киру нехотя оторвалась от раненого возлюбленного чтобы выполнить какое‑то незначительное с виду распоряжение. Устремив пристальный и хмурый взгляд на гостей, Вирэль скептически фыркнула:

‑ Должна же быть какая‑то польза и от вас, "спасители". Может с котлом к ручью сходите, почистите его, песочком потрете? А потом принесите воды свежей, а то есть мы все горазды…

Антри взвился с места, готовый бросить яростные слова, но Олег удержал его, ухватив за плечо.

‑ Не горячись. Лучше сделаем как она предлагает. Все же мы здесь гости, а она ‑ хозяйка.

Антри бросил в сторону ухмыляющейся Вэр бешеный взгляд, молча поднял котел и быстрым шагом двинулся к ручью. Олег не без оснований полагал, что прикоснуться к черной от копоти посудине упрямый кальир ему не даст, и решил, что хотя бы воду обратно понесет он, а не Рыжий.

‑ Ничего, ‑ догнав Антри на краю поляны, он весело похлопал его по плечу, ‑ переночуем здесь, а утром снова в путь. Мне самому не по душе вся эта компания.

Олег не был до конца искренен, произнося эти слова. Он чувствовал, что его привлекают молодые фэйюры с их удалью, искренним пренебрежением к окружающему миру и еще не выгоревшими эмоциями во взглядах. При всем при том ему была отчетливо видна пропасть, разделяющая его интересы и интересы разбойников. Он твердо намерен был следовать первоначальному замыслу и ни минуты лишней не задерживаться в лагере Синих Ножей.

* * *

По крайней мере, обещанное Вирэль выполнять умела. Поднявшись еще с зарей, Антри и Олег собрали в дорожные мешки свои нехитрые пожитки, перешли под бдительным присмотром Ножей охранное болотце и, оседлав спиров, неспешно поехали через лес. Сопровождать Вэр напросились Карзаф и Наш, видимо боялись, что оставшись без присмотра их лихой вожак учудит еще что‑нибудь на свою голову, с которой только этим утром Киру осторожно сняла большую часть повязок. Под мелким серо‑стальным мехом ссадины на лице были едва заметны, но девушка время от времени кривилась от боли и старалась поменьше разговаривать. Другие тоже не больно‑то жаждали болтать, поэтому ехали в тишине, лишь изредка нарушая ее негромкими репликами.

День обещался выдаться жарким и безоблачным. К дороге они выехали, когда Мирра уже поднялась высоко и уже начинало парить.

‑ До деревни тут стана три‑четыре будет или меньше, ‑ Карзаф усмехнулся зло и со значением посмотрел на Олега. ‑ Можете наведаться туда, коли захотите опрокинуть кружечку‑другую холодненького бьяни.

Олег пропустил насмешку мимо ушей, его внимание привлекло нечто, находившееся на дороге и пока скрытое кустами. Вирэль тоже что‑то заметила и придержала своего спира. Ее правая рука как бы сама собой сместилась поближе к висящему у седла акраму.