Текст книги "Сны чужие (СИ)"

Автор книги: Денис Луженский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 59 страниц)

‑ Говорят, девица недурна собой.

‑ Недурна, ‑ Бьер‑Рик выплюнул слово одобрения почти с отвращением, словно кусок протухшего мяса. ‑ И то верно, что недурна. Не в папочку лицом уродилась ‑ сущий цветок. К тому же Тервал‑Рах готов подкрепить союз дочери с достойным фэйюром полумиллионом золотых цирхов. Можешь себе представить, Харт? Да на такие деньги я мог бы еще год воевать, не беспокоясь о расходах!

Серый молча слушал, не задавая глупых вопросов. Хорл говорил с насмешливой иронией, но было заметно, что он с трудом сдерживает злость.

‑ Представь себе, как забавно ‑ этот мешок с золотом присылает дней пять назад целый обоз оружия. Мечи, щиты, наконечники для стрел, "пластинчатки"… все ‑ высшего качества ковки, новенькое, только из кузниц. И все это ‑ не за звонкие цирхи, даже не в долг, а так, безвозмездно, с пожеланиями наискорейшей победы и "заверениями почтения". А лично для меня ‑ два бочонка зелья, цена которому мало не треть этих возов. И еще ‑ вот эту железку.

Хорл кивнул на пробивший блюдо и стол кинжал.

‑ Это "бронзовая сталь" из Ворхейда. Ей вовсе цены нет. Что скажешь?

‑ Щедрость Тервал‑Раха на удивление велика.

‑ Велика… ‑ Хорл скривился. ‑ Ты хоть имеешь представление, чего нам стоит эта война? Лучше не пытайся подсчитать, даже тебе дурно станет, хоть над тобой блеск золота и не властен. Благо я сам все подсчитывал не далее как вчера. Очень примерно подсчитывал, наспех, но и того довольно, чтобы итог подвести: до того как снег сойдет, Долина должна быть в моих руках, иначе не хватит ни цирхов, ни зерна. К весне я расплачусь с сэй‑горами и отправлю их обратно за Большую Брешь. Если не расплачусь весной, значит не расплачусь уже никогда.

‑ А как же гарантии Древних? ‑ рискнул напомнить Харт. Тема эта в последнее время стала весьма скользкой, особенно при нынешнем душевном состоянии хорла. Однако взрыва не последовало ‑ Бьер‑Рик лишь залпом допил драгоценный напиток и швырнул опустевшую чашу на ковер.

‑ С тех пор, как Геверх снова пропал, прошло уже Тши‑Хат знает сколько дней, а от него нет никаких известий. Чем больше проходит времени, тем больше я понимаю, что рассчитывать следует только на себя. Этому чужаку и его хозяевам нужны лишь башни, построенные в срок, до наших забот им дела мало. Может, они и помогут, случись что‑то непредвиденное, но я уж лучше стану надеяться на твой клинок, чем на их "гарантии".

Харт снова кивнул и все‑таки решил уделить толику внимания еде. Одним легким движением выдернув пробивший блюдо кинжал, он с интересом осмотрел отливающее прозрачной зеленью лезвие. На прямом широком клинке, остром как лист болотной травы, нельзя было найти ни малейшей зазубринки. Эфес ‑ явная "новоделка" ‑ из обычной стали с серебряной насечкой и украшенной мелкими драгоценными камнями гардой. Драгоценности на вкус Харта были здесь излишни, но общее впечатление не слишком портили.

‑ Дельная штучка. Вижу такую всего лишь второй раз в жизни.

‑ Это очень старая вещь. Их иногда находят в горах вблизи Ворхейда. О том, откуда они там взялись, рассказывают столько баек, что до истины уже вряд ли докопаешься. Я думаю, кого‑то из прежних нолк‑ланов творение. Таких вещиц от силы десятка два‑три по всей Долине наберется. Если эту железку продать настоящему знатоку, можно целую фарраду кормить досыта дней десять. Ты, между прочим, ешь, не стесняйся.

Бесценное лезвие вошло в окорок, как в мягкое масло и без труда отделило изрядный ломоть. Обернув сочный кус лепешкой, Харт обмакнул все это в чашку с каким‑то пряным соусом и, не выказывая ни малейших признаков смущения, аппетитно откусил от получившегося произведения. Бьер‑Рик наблюдал за его манипуляциями с циничной ухмылкой. Похоже, он ожидал от эндра‑ши по меньшей мере благоговения перед уникальным оружием, и почти кощунственная с этой точки зрения невозмутимость Серого пришлась ему явно по душе.

‑ Между прочим, Тервал‑Рах ‑ не единственный, кто на мой счет планы строит. Эти родовитые недоноски все не оставляют надежду подобрать ко мне ключик. Пока я сидел в Нерме, никого из них не волновала моя судьба, но стоило мне занять место брата, они засуетились вокруг меня как везеги подле добычи. Знаешь, почему я не стал дожидаться тебя в Вел‑Вьерк? Да просто меня уже стало мутить от их кружения и шепота: "Великий род должен продолжаться… Хорлу следует подумать о собственных наследниках… Главное ‑ не разбавлять его жидкой кровью…" Вот я и не стану! Клянусь Бездной, моему Роду не нужна жидкая кровь!

Бьер‑Рик резко обернулся и недвусмысленно задержал взгляд на пологе, закрывающем выход в спальню.

‑ В Яму всех акихаров и советчиков, ‑ произнес он так тихо, что можно было подумать: хорл говорит сейчас сам с собой. ‑ За меня с самого моего рождения решали, как мне жить. Больше этого не будет. Уж коли Роду нужно продолжаться, я сам выберу чья кровь вольется в него.

‑ Однако же, брать в жены женщин из именитых родов давно уже стало обычаем хорлов Долины, ‑ с нарочитой небрежностью бросил Харт.

Бьер‑Рик вскинулся, его взгляд полыхнул гневом… а потом на лице отразилось понимание, он криво усмехнулся, фыркнул и неожиданно расхохотался в голос. Отсмеявшись, выдавил:

‑ Ох… Ты прав, ронтова кровь! Это одна из тех проклятых прадедовских традиций, которые я всегда мечтал нарушить! И я ее нарушу, клянусь Арком!

‑ Акихары тебе не простят. Они готовы вытерпеть многое, но не унижение. Быть может, они даже решатся мстить.

‑ Тогда ты убьешь их, ‑ подытожил хорл так спокойно, словно речь шла о чем‑то совершенно обыденном. ‑ Ты и твои эндра‑ши. Я рассчитываю на ваши мечи.

‑ Ты имеешь на это право, ‑ Серый кивнул, сохраняя невозмутимость.

‑ Расскажешь мне о своей поездке? Ты был в Усарге? Что там?

‑ Бойня. Последний штурм вышел особенно кровавым. Потери большие и у Козра‑Зура, и у бракальцев. Впрочем, у вторых будут еще больше, сэй‑горов до крайности разозлила эта "победа". Я видел, как они добивали раненых южан и вешали пленных.

Лицо хорла казалось равнодушным, но скулы заметно напряглись.

‑ И не вмешался?

Харт хотел пожать плечами… но не стал.

‑ Мне некогда было заниматься спасением этих несчастных. Я выехал из Усарги в тот же день. К тому же Козра‑Зур не из тех, кто терпит, когда чужие вмешиваются в те порядки, что заведены в его частях.

‑ Да, это верно, ‑ скривился Бьер‑Рик. ‑ Я и сам стараюсь лишний раз не сцепляться с ним. Он вспыльчив, как сухая трава. Старик хорошо делает свое дело, но мягкосердечие ‑ не его достоинство. Мне приходится не замечать излишней крови… по крайней мере до поры.

Харт часто задумывался о том, почему Бьер‑Рик все‑таки доверяет ему. Ведь не мог не понимать этот фэйюр, для которого окружающие всегда были лишь инструментами в достижении поставленной цели, что истинная цена такому доверию ‑ клок рассветного тумана: растаял, и нет его. И эндра‑ши, по логике вещей, никак должен был вызывать у хорла особого расположения к себе. Ведь Серый никогда не выказывал ему явной преданности, не обещал быть верным по гроб жизни и даже, кажется, ничем не намекал на это. Они и знали‑то друг друга не так уж много ‑ менее четырех лет прошло с того дня, как впервые встретились лицом к лицу новоявленный кош‑кевор Арда Теней и будущий Бьер‑одр… Как же так вышло, что Харт оказался настолько близок к Бьер‑Рику? Конечно, их союз выгоден им обоим, но выгода ‑ это одно, а дружба, пусть и такая странная… Может, дело в особой схожести их натуры?

‑ Хорошо, давай о главном. Что с теми солдатами, которых ты отбирал еще перед первыми снегопадами? Как идет обучение? Я хотел бы знать, на что могу реально рассчитывать когда крайняя необходимость станет мне ножом поперек глотки.

‑ Это, конечно, не эндра‑ши. ‑ покачал головой Харт, ‑ да и вряд ли они когда‑нибудь сравняются с воинами Ардов. Возраст слишком велик, их тела и разум уже потеряли гибкость. Однако же, они все равно будут лучше тех, кто служит тебе сейчас.

‑ К тому времени, как Отагон освободится от льда, мне нужно, чтобы эти три тысячи были боеспособны, Харт.

‑ Они и сейчас боеспособны, но ты же сам понимаешь ‑ все познается в сравнении.

‑ Познается в сравнении… Недурно сказано, я запомню эти слова. Но ты мне так и не ответил.

‑ У тебя будет три тысячи обученных бойцов. Даже три с половиной. Лет за пятнадцать я выращу тебе семь сотен настоящих эндра‑ши, а за тридцать ‑ семь тысяч. Но пока придется довольствоваться этими.

‑ Что ж, уже неплохо, ‑ Бьер‑Рик наконец‑то присел напротив Харта и налил бьяни в другую чашу. ‑ Когда достроят башни, я хотел бы иметь пусть не очень большой, но достаточно весомый кулак, подчиненный мне одному. Мне нужны такие воины, которые способны будут выстоять тремя тысячами даже против целой фаррады. И ты мне дашь этих воинов, Серый. Иначе все наши с тобой планы могут в один миг отправиться на дно Ямы по одной прихоти Тши‑Хат… А вообще, это хорошо, что ты вернулся. У меня есть планы на твой счет.

‑ Я намеревался уехать в Фельтонг завтра утром, ‑ заметил Харт.

‑ Так‑так… Что у тебя в Фельтонге?

‑ Не что. Кто.

‑ Шутник ты… Ну, хорошо. Кто у тебя там?

‑ Там у меня примерно три десятка пленных из Тинтры. Поговорить с ними тогда, после дела у Врат, не вышло. Попросту не было времени, да и сами они, те, кто уцелел, были не в лучшем состоянии для допросов. Сейчас, полагаю, момент самый подходящий.

‑ Самый ли? ‑ Бьер‑Рик смотрел с прищуром. ‑ Я рассчитывал, что ты останешься со мной здесь. Ты не будешь лишним.

‑ Я не кортэг, ‑ заметил Серый. ‑ И для осады, и для штурма у тебя хватает других. А вот от моей беседы с парой‑тройкой пленников может многое зависеть.

‑ Что ж…

Хорл призадумался, взвешивая что‑то на весах своих собственных мыслей и планов. Очевидно, прикидывал, как скажутся на них неожиданные коррективы.

‑ Хорошо, ‑ решил он, наконец, ‑ поезжай, раз так уверен. Может, ты и прав, дел тут для тебя серьезных нет. Просто с тобой мне как‑то спокойнее.

‑ Ты чего‑то опасаешься? Только скажи и здесь останется Зарх.

Бьер‑Рик поднял руку. Его лицо едва заметно напряглось и тут же по раскрытой ладони покатилась яркая искра бирюзового пламени, вырастая на глазах в сердито потрескивающий шарик. Дав Серому немного полюбоваться, хорл сжал пальцы в кулак и усмехнулся:

‑ Мар‑Ратш и Арильер не зря возились со мной. Впрочем, твои уроки я тоже не забыл. Так что хватит мне и обычной охраны.

‑ Береженого Хабар‑Калаз бережет.

‑ Говорю же, не надо. Лучше с собой его возьми, авось тебе нужнее будет. Между прочим, Арильер сейчас здесь, готовит к поддержке штурма издаров армии. У бракальцев за стенами есть сильные "даровитые", во время нашей атаки они очень эффектно зажарили на мосту десятка два солдат. А Мара я отправил к Вратам Севера. Нужно проследить, чтобы там все шло по плану. Согласно которому северную башню пора уже заканчивать. Какого ронта, спрашиваю, они там все еще возятся? От Брейма мне каждые пять дней приходят красивые, но маловразумительные доклады: дескать, все хорошо, фэйюры работу исполняют дружно и справно, со знанием дела и любовью к своему правителю. Ан выясняется ‑ все не то чтобы хорошо, так напротив ‑ нехорошо вовсе. Сообщают: работают неохотно, мастеровые со стройки бегут при первой возможности, материалы вовремя не подвозят. Если Мар подтвердит сведения, кому‑то придется дать ответ за свою ложь.

‑ Они лгут из страха, ‑ заметил Харт, ‑ надеются скрыть неудачи и справиться своими силами, не правоцируя твой гнев.

Хорл отчетливо скрипнул зубами, мгновенно теряя мнимое добродушие.

‑ О чем это ты мне толкуешь? Разве я караю беспричинно? Разве правлю как самодур? Разве приказываю рубить головы тем, кто приносит мне недобрые вести? Великая Тши‑Хат, страх Брейма и ему подобных ‑ это не оправдание! Это лишь верный повод для моего презрения! Лжецам и трусам не место подле моего рода!

Вспышка гнева завершилась вспышкой молнии ‑ большая голубая искра вырвалась из пальцев хорла и с шипением перечеркнула воздух над столом. Вычурный медный кувшин, потрескивая, оплыл на подносе, безнадежно теряя изящество формы. В воздухе поплыл запах сильно нагретого дерева.

Харт негромко хмыкнул.

‑ Пока достойный георт принародно не зажарил заживо одного бурш‑кортэга, его боялись меньше. И чаще высказывали правду в глаза. Надеюсь, достойный георт простит мне мою дерзость.

‑ Ты же знаешь, Серый, я ненавижу когда ты со мной говоришь вот так , ‑ Бьер‑Рик поморщился. ‑ И ты знаешь, что тот ублюдок заслужил свою участь. В его фарраде спиры начали падать от голода, а солдаты более походили не на воинов, а на изможденных эпидемией крестьян.

‑ Он клялся, что обозы с провизией перехватили вольпы.

‑ Отлично помню его сытую рожу. ‑ процедил с брезгливостью хорл. ‑ Мне довольно было посмотреть на нее, чтобы слова Кул‑Березга уже не имели большого значения.

Харт плохо помнил злополучного кортэга, зато бесстрастный голос тысячника Черных Дознавателей отпечатался в памяти достаточно четко…

* * *

Кул‑Березг долго и подробно рассказывал о свободных маркитантах, стоявших лагерем неподалеку от злополучной фаррады. Склады «вольников» оказались забиты мешками с мукой и солониной. Казенные печати с тех мешков срезали настолько небрежно, что сомнений в их происхождении не возникло. Понятное дело, маркитанты продавали сотникам продукты втридорога. И само собой, при виде пыточного мастера устрашенные торговцы начали дружно указывать на того, кто им сбывал товары по бросовой цене и кто требовал потом «долю со сделок».

‑ Известный род, ‑ шепнул хмурому Бьер‑Рику кто‑то из сидящих рядом акихаров. ‑ Старый и почтенный. Этот позор…

‑ Вор! ‑ бросил Бьер‑Рик громко. ‑ Что ты скажешь нам в своё оправдание, ублюдок?!

‑ Ублю… док?! ‑ обвиняемый, доселе молчавший понуро, задохнулся от возмущения. ‑ Вор?! Ты украл половину Долины, а меня называешь вором и ублюдком из‑за двух мешков зерна!

Хорл медленно поднялся с места, мрачный, будто грозовая туча. В сторону притихших акихаров, сидящих по левую руку, он не смотрел, но весь его вид словно говорил: "Слушайте, слушайте, как слушаю я… И давайте же, поддержите его, крикните, что он прав! Ну, хоть кто‑нибудь!…"

‑ Ты… Ты…

Бурш‑кортэг вдруг поперхнулся своей гневной тирадой и с каким‑то отчаянным испугом уставился на молчащих фэйюров. Родовитые прятали глаза. А в глазах окаменевшего лицом хорла разгоралось ледяное пламя Шарвала.

‑ Ты!… ‑ рука, вытянутая в сторону Бьер‑Рика, задрожала. ‑ Ты не смеешь!…

Тот ничего не ответил. Пламя в его глазах погасло, зато вспыхнули нестерпимым голубым сиянием ладони, из них выкатился плюющийся искрами клубок лилового огня и метнулся к разинувшему рот бурш‑кортэгу. Обреченный фэйюр еще успел вскрикнуть от ужаса, а потом шаровая молния ударила ему в грудь. Послышался громкий сухой треск и яркая вспышка ослепила собравшихся на площади. Харт успел предусмотрительно прикрыть веки, а потому видел, снова открыв глаза, как рухнул на каменные плиты дымящийся труп проворовавшегося акихара.

‑ Виновен, ‑ процедил сквозь зубы Бьер‑Рик, потом развернулся и молча ушел с площади. Впервые он наглядно продемонстрировал своим ближникам, что слухи о его занятиях с издарами ‑ нечто большее, нежели просто слухи. И демонстрация оказалась более чем эффектной. Впервые на памяти многих поколений обитателей Долины правитель Арка оказался наделен столь значительным Даром. Слухи об этом неминуемо должны были вскорости распространиться по всей Долине, вселив во многих простых фэйюров страх, граничащий с суеверным.

* * *

‑ Стоило ли тогда при всех открывать свою силу? Предупрежденный противник опаснее пребывающего в неведении.

‑ Не начинай снова, Серый. Всему свое время. Время прятать меч под плащом и время показывать его врагу. Иногда напугать бывает не менее надежно, чем просто убить.

‑ Убить всегда надежнее. Мертвый противник уже не противник.

‑ Выпей лучше, ‑ хмыкнул Бьер‑Рик, снова берясь за кувшин с "Эхом Мардкьега". ‑ Если уж я вынужден принимать дары этого жирного червя Тервал‑Раха, почему бы мне не получить хотя бы небольшое удовольствие? Давай, я сейчас позову Бьорналь и мы втроем напьемся до беспамятства.

Глаза хорла наполнились подозрительным шалым блеском. Две выпитые чаши давали о себе знать.

‑ Ты когда‑нибудь напивался самым дорогим в Долине бьяни?

‑ Не приходилось.

‑ Тогда сегодня тебе представится такая возможность.

‑ Я равнодушен к хмельному.

‑ Ты, ронтова кровь, ко всему равнодушен. А как насчет женщин? Бьорналь, радость души моей, зайди к нам!

Харт взглянул на появившуюся из‑за полога фигуру… точнее ‑ фигурку. Девушка и впрямь была красива, хоть ее красота и показалась бы многим знатным фэйюрам слишком "простой" ‑ в ней не хватало утонченности, вычурности, точеной хрупкости, зато хорошо ощущалась жизнь. К тому же сейчас на Бьорналь было накинуто лишь что‑то легкое и воздушное, почти не скрывающее великолепие гибкого женского тела.

Недовольство в зеленых глазах никуда не исчезло, только несколько смягчилось. Впрочем, теперь к нему добавилась настороженность. Девушка мягко опустилась рядом с Бьер‑Риком.

‑ Достойный сарбах собирается похитить моего хорла?

Она смотрела прямо. Ее взгляд походил на прямой укол кинжалом. Открытый, незамысловатый удар, без всяких ухищрений и подготовки. Харт не посчитал нужным ни парировать, ни бить в ответ, он просто уклонился… промолчал. За него ответил сам хорл.

‑ Сарбах не собирается меня похищать. Он собирается пить вместе с нами. До утра.

‑ Утром я должен быть в седле. Иначе мне не поспеть в Фельтонг за два дня.

‑ Если у тебя, Серый, зудит мчаться куда‑то спозаранок, я держать не стану. Но сейчас ты никуда не денешься. Считай это приказом.

‑ А хорлу самому не нужно завтра у моста вдохновлять солдат на битву?

‑ В Яму битву! Завтра ничего интересного не будет. И послезавтра ‑ тоже. Укрепляемся на берегу, подвозим камнеметы, подтягиваем силы. Поэтому завтра я не собираюсь даже выходить из дома. Буду предаваться порокам. Ронтова кровь! Мне приписывают множество пороков, так могу я хоть один день отдать им себя на растерзание?!

‑ Тогда начнем? ‑ Харт поднял чашу с самым невозмутимым видом. ‑ На моей родине принято пить за здоровье хозяина до дна.

‑ Знаешь, чем ты мне нравишься больше всего, сарбах? Тем, что тебя трудно озадачить. Это очень редкое качество… и очень опасное. Для твоих врагов.

‑ У меня нет врагов, ‑ бросил Харт, опуская уже пустую чашу. ‑ По крайней мере, достойных считаться врагами.

‑ Рука зажила? ‑ как бы невзначай поинтересовался Бьер‑Рик. ‑ А бок?

‑ Побаливает еще иногда, ‑ признался Серый, ‑ но не мешает. Только он все равно мне не враг. Ему просто очень везет.

‑ Скажи лучше, что ты его попросту недооценил.

‑ И это тоже, ‑ Харт, поколебавшись всего мгновение, кивнул. ‑ Но в следующий раз я буду готов лучше.

* * *

Всё же им не дали догулять до утра. После полуночи осаждённые сделали вылазку, доказав, что их ещё рано записывать в загнанные звери. Воспользовавшись разыгравшейся метелью, большой отряд бракальцев сумел подобраться по льду к самому берегу. Они ворвались на позиции батареи осадных камнеметов, отбросили и частью перебили их обслугу, а затем подожгли машины, облив их горючим маслом. Мгновенно протрезвевший Бьер‑Рик не сыпал проклятьями, но когда хорл в сопровождении Харта примчался на берег, вид у него был такой, что в глаза ему старались не смотреть. Бой затих так же быстро, как и начался, бракальцы отступили с потерями, но пять тяжелых камнеметов спасти было уже невозможно. Глядя на огромный костер, в который превратился «Маленький Любовник», Серый очень ясно осознал, что война еще не закончена. И что‑то ему подсказывало, что главным противником в этой войне будут даже не бракальцы, сидящие за стенами последнего своего оплота и с отчаянным мужеством обреченных готовящиеся разменивать свои жизни на жизни северян и их союзников.

Бьер‑Рик нахохлился в седле, похожий на больщую хищную птицу, крылья его плаща трепал снежный буран, а в левой руке правителя Арка поблёскивало нечто маленькое и круглое, бросающее в ночь быстро гаснущие цветные блики. Тихо подъехала Бьорналь, что‑то спросила ‑ ветер унёс слова. Хорл не ответил, молча развернул спира и поехал прочь.

У глядящего ему вслед Харта украдкой царапало душу какое‑то скверное предчувствие.

Глава вторая

Неисповедимы мысли и деяния Тши‑Хат, Хозяйки Дорог, великой проводницы на жизненном пути всякого живущего. Захочет ‑ обласкает, приведет к славе, богатству, удаче; захочет ‑ приведет к быстрому и преждевременному концу; захочет ‑ вовсе превратит жизнь в кошмар наяву, в бесконечную череду бед и лишений, после которых смерть покажется лучшим итогом. Самое почитаемое у населяющих Долину народов божество капризно и своенравно, любимчики его попадают в опалу столь же скоро, сколь и внезапно. Сегодня ты гарцуешь на спине Золотого Спира, а завтра единственное твое место под Миррой ‑ помойная яма. Берегитесь, сегодняшние фавориты, идите по жизни с постоянной оглядкой, проверяя и перепроверяя каждый свой шаг, даже самый верный и безошибочный на вид. Лучший удел ‑ равнодушие Тши‑Хат, когда она просто не замечает тебя, жалкого смертного, не одаривая чрезмерно своими благами, но и не уничтожая под горячую руку. Жизнь вне поля зрения Хозяйки Дорог ‑ лесная тропа: взгорок, ручей, овраг, болото, солнечная поляна, дремучая чаща, чистое озеро. Удачи ‑ невеликие, но радостные; беды ‑ обыденные, житейские, не обвальные, после которых можно заставить себя встать, отряхнуться и идти себе дальше, насвистывая под нос.

По большому счету, теперешнее свое положение Крайт тоже склонен был оценивать, как неудачу вполне обыденную. Ибо что может быть обыденнее для рядового вольпа‑ватажника стягивающих запястья ременных петель, злобного торжества во взгляде конвоира‑фарсахара и маячащего в недалеком будущем жутковатыми призраками палаческого кредэка или веревочной петли на шее ‑ нового "бескровного" способа расправляться с вольным лесным сбродом, придуманного каким‑то южным наместником и распространившегося уже повсеместно. В отчаянных ватагах все давно привыкли к возможности подобного конца, смирились с ней и перестали забивать себе головы пустыми страхами. Так, ничего особенного, просто овраг попался глубже обычного.

Холодный ветер задувал в прореху на локте куртки, знавшей лучшие времена. Ее, в паре с черными кожаными сапогами и роскошным плащом столичной выделки, Крайт приокупил на осенней ярмарке в Флаварк, отдав скуповатому торговцу мало не половину добытого за полгода серебра. Да и то сказать ‑ чем копить монету, исправно зарывая в землю бесполезный груз тайников, так лучше уж погулять‑покрасоваться, в одночасье истратив на удовольствия то, что завтра все одно не поможет тебе избежать стрелы в горло или ремней на руках. Хотя, плаща все равно было жалко… и сапог. Первый остался лежать, втоптанный в слякоть постоялого двора, где ребята из ватаги Гувора‑Беды схватилась с фарсахарами джартада Ксар‑Тажа; вторые красовались теперь на ногах тощего, черного как уголь сэй‑гора. Сэй‑гор этот, как случалось ему проходить мимо сидящего в снегу Крайта, всякий раз мерзко ухмылялся и неизменно сопровождал ухмылку болезненным пинком в бок. Получать пинки мыском собственного сапога было обидно вдвойне и ублюдок‑фарсахар это, кажется, отлично понимал.

От двадцати трех барсков и восьми кальиров, семь дней назад вышедших под конвоем из тюремного лагеря, расположенного в предместьях Флаварк, осталось только пятнадцать живых душ ‑ четырнадцать мужчин и одна женщина. Еще парочку несчастных конвой подобрал уже по дороге. Остальных скосили мороз, голод и распутица. Четверо выживших были из ватаги Гувора‑Беды, включая самого Крайта и его вожака. Других он не знал, кроме двух собратьев‑вольпов, с ватагами которых когда‑то пересекалась дорожка Гувора. Кто же были остальные… Вольпы, как и он? Солдаты мятежных гарнизонов, которых до сих пор еще не выловили из лесных убежищ? Простые крестьяне или бродяги, подобранные разъездом "пятнистых" прямо на дороге?… Никакой, в сущности, разницы не было между ними. Мужчины и женщины, все сейчас находились в равных условиях и всех ожидало примерно одно и то же будущее ‑ отсутствие всякого будущего. Фарсахары, подобно ложке в руке опытного повара, постоянно шуровали в гигантском суповом котле, именуемом Долиной, снимая с клокочущего там варева пену, и не особо заботясь при этом, что вместе с пеной всегда выплескивалось в небытие и немного безвинного бульона.

‑ Эй, черви! ‑ рявкнул, подходя, могучий телом сэй‑гор по имени Ураз‑Таш, старшина "отряда возмездия". ‑ Была бы моя воля, освежевал бы вас прямо здесь, на месте! К несчастью, у меня приказ доставить всех живыми в распоряжение палача! Поэтому жрите быстрее! Кто не успеет, пойдет дальше голодный!

Два "пятнистых" бросили в снег свирепо зашипевший закопченный котел. Пленники потянулись связанными руками к еде ‑ крупным кускам мяса, сваренного просто в талой воде, без приправ и крупы. Крайт невольно покосился на лежащую у самой обочины мерзлую тушу, из которой фарсахары "заботливо" нарубили этого мяса. Подобной падали в округе сейчас хватало и оставалось лишь надеяться, что спир лежал здесь не слишком давно. Впрочем, выбирать не приходилось и Крайт, ухватив свой кусок, впился зубами в пресное жесткое мясо. С усилием работая челюстями, он заметил, что один из товарищей по несчастью не ест. Это был еще молодой парень, сильно изможденный и выглядевший больным. Как раз один из тех двоих, что "присоединились" к конвою уже в дороге. Ураз‑Таша сильно раздражали потери в пути среди пленных, поэтому встреченного в зимнем лесу оборванного бродягу, старшина, недолго думая, приказал приобщить к остальным "червям". Барск, когда вязали ему руки, не сопротивлялся. Похоже, для него было неважно куда идти и в какой компании. Четверо суток совместной части их бесконечного пути Крайт следил за ним и ему казалось: вот сейчас, сейчас бедняга не выдержит, упадет, чтобы больше уже не подняться. Шло время, оставались позади станы пройденного пути, а Тщедушный (так Крайт стал называть его про себя) все не падал, брел, покачиваясь, как после большого кувшина выдержанного бьяни.

‑ На, поешь, ‑ он протянул парню исходящий паром кус, ‑ нужно набраться сил.

Тот посмотрел на него тусклым, ничего не выражающим взглядом, потом молча взял предложенное мясо и начал вяло жевать, уставившись в одну точку.

‑ Правильно, ‑ удовлетворенно кивнул Крайт, ‑ иначе не дойдешь. Правда, может статься, то место, куда мы все идем, вовсе не стоит того, чтобы до него добираться. Но ведь в дороге всякое случиться может, как ты полагаешь?…

Резкий пинок под ребра заставил его умолкнуть.

‑ Тебе позволили жрать, недоносок, ‑ просипел с неизменной ухмылкой тощий сэй‑гор, склоняясь над съежившимся ватажником, ‑ но никто не позволял тебе болтать!

‑ Прости, георт…

‑ Захлопни пасть!

Больно бьет бывшая собственность ‑ на подошве, по последней моде, приводившей, еще до прихода к власти Бьер‑Рика, в восторженный трепет городских щеголей, Крайт сделал набойки из стальных пластин. Сейчас ему это уже не казалось такой уж славной идеей.

Дождавшись, пока проклятый сэй‑гор отойдет подальше, он снова заговорил, обращаясь к собрату по несчастью:

‑ Как тебя зовут, друг?

Тщедушный не ответил. Тяжело, с видимым трудом двигая челюстями, барск жевал свою порцию вареной падали; взгляд его был все так же пуст и неподвижен; тело, прячущееся под лохмотьями некогда добротной одежды, вроде и не выделялось выраженной худобой, но явно не блистало здоровьем.

"Еще пару дней протянет, не больше". ‑ с жалостью подумал Крайт и отвернулся, теряя к безучастному соседу интерес. Он начал смотреть туда, где трапезничали фарсахары. "Пятнистые", по большей части состоящие из сэй‑горов, позаботились о своем столе лучше, чем о кормежке подконвойных: лепешки, копченый окорок молодого урда, сваренная отрядным кашеваром похлебка, о наваристости которой можно было только гадать, пуская слюнки… Пленники, почуяв доносящиеся от костра конвоиров запахи, стали жевать заметно медленнее ‑ их еда сразу показалась им вдвойне безвкусной. Крайт наблюдал, как старшина достаёт из седельной сумы большую деревянную флягу и пускает ее по кругу. Сэй‑горы прикладывались к окованному металлом горлышку, довольно хекали и передавали следующему нетерпеливо ожидающему очереднику. У Крайта даже в животе заурчало от такого зрелища.

Между тем, после близкого знакомства с флягой старшины, фарсахары у костра заметно повеселели. Разговоры их стали более оживленными, голоса зазвучали громче.

‑ Если хорошенько захмелеют, у нас есть шанс, ‑ шепнул сидевший рядом с Крайтом бывший его сотоварищ по ватаге, Юки по прозвищу Глаз.

‑ Лучше бы этого не случилось, парень, ‑ хмуро отозвался незнакомый долговязый барск средних лет, сидевший напротив. ‑ Слышал я ещё в лагере байку, будто по дороге в Керваль фарсахары на привале перебрали хмельного и решили поразвлечься с пленниками. Потом из двух десятков до города с ними не дошло и половины, а тем кто дошел уже и палач был не нужен.

‑ А я слышал, тогда мороз был, ‑ не очень уверенно огрызнулся Глаз. ‑ Может, они просто перемерзли на том привале…

‑ Как бы тебе самому сейчас не "замерзнуть", ‑ процедил сквозь зубы долговязый, тревожно косясь в сторону костра. Крайт проследил за его взглядом и увидел, что старшина фарсахаров поднялся со своего места и неторопливо, вразвалочку направляется к мерзнущим далеко от живого огня пленникам. Крайт поневоле сжался, предчувствуя близящиеся неприятности.

‑ Ну как, черви, хорошо ли подкрепились? А ну, встать!

Поднялись медленно, неохотно, стараясь не смотреть в сторону Ураза, как соломинку вертевшего между пальцами короткое копье с узким обоюдоострым наконечником. Когда они выстроились перед ним, старшина оглядел их всех, пренебрежительно фыркнул и, воткнув оружие в снег, отступил на два шага назад.

‑ У вас есть неплохая возможность вонючки, ‑ сэй‑гор осклабился, указал на торчащее из сугроба древко. ‑ Если кто‑нибудь из вас сумеет хотя бы оцарапать меня этой щепкой, я освобожу его и возьму в отряд, как честного наемника. Ну что, есть желающие?

Крайт не желал. И даже не потому, что ему претила мысль стать одним из тех, кому аркские вольпы всаживали в спину кинжал с не в пример большим удовольствием, нежели обычному сельскому стражнику. Просто он разок видел Ураз‑Таша в деле и немного представлял себе какой он боец, к тому же сэй‑гор был сыт и согрет, а у большинства пленников зубы стучали от холода и в животе бурчало, невзирая на только что проглоченное мясо.