Текст книги "Флэшбэк"

Автор книги: Дэн Симмонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

Впрочем, неважно.

На берегу, над трупом женщины, появились четверо и принялись палить из автоматов – тоже наудачу. Но Нику и Сато не следовало радоваться прежде времени: при том количестве пуль, которые ударяли в берег над ними, под ними и по сторонам от них, кому-нибудь из этих идиотов могло и повезти.

Ник присел и выстрелил, попав двоим из них в щитки, затем развернулся, прежде чем тела упали на землю, закинул рюкзак себе на плечо, свободной рукой подхватил Сато и потащил гиганта за излучину, чтобы уйти с линии огня – двое противников оставались у них за спиной.

Между ними и горящим автомобилем появились еще двадцать – тридцать человек с оружием. Большинство уставились на пламя, но некоторые заметили Ника и великана в красных доспехах – не разглядеть Сато в лучах дневного солнца было трудно. Десять – двенадцать бойцов повернулись и принялись палить в них.

Сато протянул левую руку поверх горы своего живота, вытащил висевший на правом боку тяжелый «Браунинг Mk IV» большой убойной силы, присел и начал стрелять. Ник поймал три далекие фигуры, одну за другой, в прицел и выстрелил противникам в щитки. Все трое рухнули; остальные тоже кинулись на землю, чтобы вести плотный огонь из положения лежа. Сато левой рукой уложил троих, которые не успели найти укрытие.

– У вас еще есть… – выдохнул Ник, потом повернулся и выглянул за угол откоса, но тут же убрал голову назад – множество пуль взрыхлили землю и разодрали корни.

Еще человек двадцать пять, не меньше, появились на берегу реки и теперь осторожно двигались в сторону Ника и Сато.

Ник упал на живот, так что голова и руки оказались за углом откоса, и уложил четверых. Остальные попадали на землю, но при этом большинство из них продолжали вести огонь.

– …идеи? – закончил Ник.

– Хай, – прорычал Сато.

Лицо шефа службы безопасности было покрыто кровью – видимо, от порезов или удара головой об шлем во время первого взрыва.

«Есть? – подумал Ник. – Хай?»

До другого берега – видимо, северного, откуда и пришли нападавшие, – было футов сто. Там не имелось укрытий, разве что ствол тополя, в давние времена унесенный туда рекой – вероятно, весной, когда вода поднималась и могла унести кое-что вниз по течению. Но ствол был невелик в диаметре, а сердцевина его подгнила. Ник понимал, что пули легко его пробьют.

Зато там они могли не опасаться атаки с фланга. Ник показал на упавшее дерево, схватил свой тяжелый мешок и присел, готовясь к спринту. Шансы на то, что его подстрелят на бегу, были весьма высоки.

– Нет, – прохрипел Сато. – Оставайтесь здесь, Боттом-сан. Будем сражаться.

– Ни хера себе! Это что – наш план? – спросил Ник.

Он хотел вложить чуточку иронии в эти слова – этакой бесшабашной иронии, как в «Красавчике Жесте» [93]93
  «Красавчик Жест» – фильм 1939 года по роману П. К. Рена о французском Иностранном легионе. По-русски роман известен как «Похороны викинга».


[Закрыть]но вышел лишь набор воплей, писков и хрипов.

Новая порция пехоты обрушилась на них, не обращая внимания на снаряды, рвущиеся в «ошкоше». Эти вели более прицельный огонь, пули взрывали землю рядом с Сато и Ником. Но Ника почему-то больше волновали те, кто был позади, за излучиной. Пожалуй, его всегда больше пугала невидимая, а не очевидная угроза.

Он протянул Сато упаковку с гранатами, а сам извлек из рюкзака громоздкий «негев-галил» вместе с прикрученными к нему нейлоновой лентой пятью тяжелыми магазинами; казалось, на это ушла целая вечность. Взяв первый магазин, Ник вставил его, поднялся и выглянул из-за угла.

И увидел наверху облаченных в бронеодежду мужчин – или мужчин и женщин, – которые с мрачным видом двигались вдоль берега. До них было футов шестьдесят, даже меньше. Все тут же принялись стрелять в него. Один из самых высоких попал Нику прямо в грудь, но Ник к этому моменту уже успел нажать на спусковой крючок уродливого «негев-галила».

Около тридцати тысяч крошечных стреловидных пулек очистили пространство перед ним – от наступающих остались лишь окровавленные лохмотья, клочки одежды, осколки брони и разбитых щитков. Одна пара ног некоторое время стояла сама по себе, не соединенная с телом. Потом одна нога упала, а другая осталась стоять.

Ник упал спиной на откос. Он не мог дышать.

– Вы целы, Боттом-сан? – спросил Сато.

Японец неловко стрелял из старого М4А1 гранатами, что дал ему Ник, его устаревший гранатомет сильно разогрелся. Когда гранаты закончились, Сато бросил оружие в песок и принялся с левой руки стрелять из своего «браунинга». Бегущие люди попадали, затем поднялись, но не все.

– Хррррр, – прохрипел Ник.

Пуля не пробила броню, но теперь у него точно было сломано еще одно ребро, в районе груди. Он вставил в автомат второй магазин, высунул уродливое оружие над кромкой берега, на манер хаджи, и выпустил новую тучу стреловидных пуль, водя массивным стволом туда-сюда – точно поливал из шланга.

Теперь, когда щиток его шлема был поднят, Ник услышал стук дизеля и клацание гусениц приближающегося танка. Ему пришла в голову не слишком веселая мысль: танк тут, наверное, и не нужен, раз каждую секунду появляются новые пехотинцы, спрыгивают в сухое русло и открывают огонь. Четверо из них побежали к тому самому тополю, который привлекал Ника. Когда танк доберется сюда, подумал Ник, все будет кончено.

Сато уложил двоих, но еще двое вели из-за укрытия ответный огонь. Две пули попали в доспех Сато и отбросили его на песчаный откос, где Ник, перезарядив свой «глок», стрелял в кого-то наверху, готового обрушиться на них. Одному пуля попала в шею, под плохо подогнанный шлем; тело рухнуло рядом с Сато.

Ник упал духом, когда увидел, что Сато молится, – губы гиганта быстро двигались. Ник безотчетно подумал, что это, видимо, буддистская молитва. Нет, стоп: Накамура, босс Сато, принадлежал к числу немногих японцев-католиков, а значит, Сато должен был обратиться в…

«Да какая, к черту, разница?» – подумал Ник, когда двое смельчаков показались из-за излучины, стреляя из автоматических винтовок от бедра.

Ник уложил обоих выстрелом в щитки, а после того, как они упали (слава богу, что не до этого), одна пуля попала ему в плечо, развернула, швырнула лицом в песок. Пробита ли броня?

– Ложитесь, Боттом-сан! – прокричал Сато.

– Что?!

Сато бросил оружие, затем быстрым, как бросок кобры, движением ухватил более высокого Ника за кромку бронекостюма над онемевшей грудью и потащил по руслу. С десяток вражеских бойцов надвигались на них с востока. Ник слышал шаги и крики за излучиной.

Транспорт номер два, второй «ошкош», взревел под высоким мостом и выскочил из-за поворота. Ник услышал нечто вроде визга бензопилы на высоких оборотах и понял, что это стреляет мини-пушка в башне-пузыре. Очередь прошла на высоте около трех футов и в буквальном смысле пробила дыры в пехоте, наступавшей с востока. Потом пушка задралась вверх и уложила еще несколько человек на берегу, у самого откоса.

Те двое, что укрывались за стволом тополя, вскочили и принялись палить по «ошкошу». Башня развернулась, мини-пушка завизжала, и два бойца вместе с древесным стволом разлетелись на куски. «Ошкош» с ревом пронесся мимо Ника и Сато. Башня снова развернулась, и Билл принялся поливать огнем мужчин и женщин, сгрудившихся в небольшой песчаной бухточке. Ник выглянул из-за угла как раз вовремя, чтобы увидеть, как оставшиеся в живых карабкаются наверх и бегут в сторону юга.

Сато приложил свой шлем к шлему Ника.

– Человека, которого вы знаете как Билла, на самом деле зовут Дайгору Окада. Настоящее имя того, которого вы знаете как Вилли, – Муцуми Ота, а настоящее имя Тоби…

– Представления потом! – прокричал Ник и одной рукой ухватил тяжелый рюкзак, а другой поддержал Сато.

Вдвоем они похромали к остановившемуся «ошкошу». Большой задний люк был открыт; в нем стоял Тоби, поливая противника из японского многоствольника. Ник забросил мешок внутрь, потом втолкнул Сато, потом стал забираться сам.

Пуля попала ему между лопаток и уложила лицом в груду отстрелянных гильз на полу «ошкоша». Тоби захлопнул дверцу, и по ней градом замолотили пули. Сато стоял на коленях, рассматривая спину Ника.

– Не пробито! – проорал он, перекрикивая вой турбин.

Ник бросил взгляд на мониторы впереди и понял, что «ошкош» двигается в обратном направлении – туда, откуда появился: на восток, под мост, и дальше – к повороту на северо-восток.

– Так вы не молились, – выдохнул Ник, глядя на Сато. – А вызывали транспорт номер два.

Тот бесстрастно посмотрел на него.

Один из мониторов явно показывал картинку с камеры на южном берегу, остальные – с летающих вокруг мини-беспилотников. Отчетливо видны были и три танка – не больше чем в сотне метров от южного берега.

Ник последовал за Сато, огибая ноги Дайгору Окады, которые торчали из вращающейся башни. Задерживаться здесь не рекомендовалось: тысячи раскаленных гильз вылетали из оружия Дайгору, и не все попадали в специальный асбестовый мешок.

Ник прислонился к спинке противоударного пассажирского кресла Тоби.

– …Синта Исии, – сказал Сато, заканчивая представление живых.

Ник кивнул – в знак приветствия и одновременно благодарности. Муцуми Ота за рулем (то есть за неким подобием джойстика со всеми приборами управления, как на «лексусе» с водородным двигателем) вел машину к южному берегу. Туда же, судя по изображениям на мониторах, продвигались две-три сотни пехотинцев и три танка.

– Этот «ошкош» может уничтожить танки? – поинтересовался Ник, не обращаясь ни к кому конкретно. С ребрами, сломанными в разных местах, каждое слово приходилось выдыхать через боль.

– Нет, – ответил Синта Исии со своего места, где он энергично выстукивал что-то на клавиатуре, высвеченной на ветровом стекле: Ник, когда занимал пассажирское сиденье, ее даже не заметил. – Ни одного не может.

– ПТРК? – спросил Ник. Это звучало и воспринималось как молитва.

Сато покачал головой.

– Боевые танки этого типа, – он резко поднес большой палец левой руки к монитору, на котором был виден танк сверху, – оснащены противоракетной системой. Против них у нас нет ни малейшего шанса.

– Воздушное прикрытие? – продолжал спрашивать Ник. – Какой-нибудь вооруженный беспилотник. Или реактивный самолет из Колорадо. Или…

«Ну хоть какой-нибудь deus ex machina?» – подумал он.

Этот литературный термин он узнал от Дары: «бог из машины». Спускается – нередко в корзине – для спасения героев и героинь в ситуации, из которой сами они неспособны выпутаться. Это плохая литература и драматургия, учила его Дара. Но сейчас, пожалуй, было самое время для deus ex machina.Может, даже не для одного бога, а для двух-трех.

– Тут нет воздушной поддержки, Боттом-сан, – сказал Муцуми Ота, который вел «ошкош» назад к южному берегу. Назад к вражеским войскам и танкам.

– Сдаваться? – выдохнул Ник. Это был не столько вопрос, сколько очень, очень настойчивое предложение.

– Оставь один мини-беспилотник на месте и сделай так, чтобы все три его лазера высветили танки, – вполголоса сказал Сато человеку, сидевшему в противоударном кресле: том самом, о которое опирался Ник, чтобы не упасть. – Остальные выведи из пределов досягаемости.

– Хай, Сато-сан, – сказал Синта Исии, быстро набирая команды на клавиатуре.

Ник уставился на экран, но все слова были на кандзи, или хирагане, [94]94
  Кандзи (букв, ханьские буквы) – китайские иероглифы, используемые в современной японской письменности наряду с хираганой, японской слоговой азбукой.


[Закрыть]или как у них это называется.

– Суперлазеры? – спросил Ник, чей голос прозвучал глуповато даже для него самого. – На ваших беспилотниках есть боевые лазеры?

– Нет-нет, – сказал Муцуми Ота, останавливая «ошкош» у крутого берега. – Лазеры самые обычные. Безопасны даже для мухи.

– Окончательные координаты введены? – спросил Сато.

– Хай, – пролаял Синта Исии. – До но кид га канри моэ тэ и масу. Джей-кид во нокоси кума. [95]95
  Да. Все малыши сгорели. Остался малыш Джей (яп.).


[Закрыть]

Девять лет назад Ник, когда его повысили до детектива первого ранга, вместе с Дарой двенадцать недель ходил на курсы разговорного японского. Но теперь он не понял ни слова.

– Жэ-медведь тотяку дзикан? [96]96
  Когда появится жэ-медведь? (яп.)


[Закрыть]– пролаял Сато.

«Жэ-медведь?» – подумал Ник.

– Тридцать восемь секунд, – проговорил Синта Исии по-английски, явно для Ника.

Над ними закрутилась башня, горячие гильзы снова посыпались на стальной пол. Наблюдая за четырьмя мониторами, Ник видел, что шеренга пехоты почти достигла южного берега; танки отставали от нее метров на сто. Вместе с танками двигались новые силы пехоты. По видеотрансляции с единственного беспилотника было видно, что бойцы, шедшие впереди, стреляют. Ник услышал, как пули ударяют по внешней броне «ошкоша». Те, что попадали в башню, стучали звонче.

– Может быть, нам, по крайней мере, выйти… я не знаю… – предложил Ник. – Сражаться.

Сато ухватил его здоровой рукой за запястье, ничего не сказав. Теперь пули лупили по корпусу, как градины. Ник вспомнил, как он мальчишкой вместе с отцом во время жуткого ливня забежал на какой-то ферме в сарай с жестяной кровлей. Но пули грохотали куда громче капель.

Мини-пушка над ними замолчала.

– Кончились боеприпасы, Сато-сан, – сообщил Дайгору Окада.

– Десять секунд, – вполголоса сказал Синта Исии, уселся поглубже в свое противоударное кресло, перед Ником, и подтянул и без того тугие пятиточечные ремни крепления. Окада спустился из башни; Ник увидел и услышал, как металлическая панель закрывает башню-пузырь. Окада опустил откидное сиденье, сел и пристегнулся.

«Мы что – едем куда-то?» – задался вопросом Ник, проникаясь какой-то детской надеждой.

Он смотрел на единственный работающий монитор: шесть-семь пехотинцев спрыгнули с берега на крышу «ошкоша» и стреляли по ней в поисках уязвимого места. К ним на помощь двигались еще с полсотни. Приближался и рев танков.

Внезапно Сато придвинулся к Нику, словно собирался обнять, хотя его сломанная рука и висела плетью. Гигант плотно налег на Ника своим громадным телом в доспехах, прижимая к ударостойкому креслу перед ним.

Вспоминая позднее, Ник мог поклясться, что видел их изображение, передаваемое единственным монитором беспилотника и последней работающей внешней камерой «ошкоша». Шесть удлиненных предметов, размером и формой напоминавших телеграфные столбы, неслись с орбиты со скоростью в восемь раз больше скорости звука.

Мини-беспилотник, который описывал все более широкие круги в тысяче футов над ними и высвечивал три танка при помощи лазеров, испарился в первые секунды взрыва. Но те, что были дальше, включили свои передатчики и начали передавать изображения трех грибообразных облачков, одновременно записывая их для будущих исследований. Те слились в одно большое облако: сжимаясь, расправляясь и снова сжимаясь, оно устремилось в стратосферу.

Танки испарились мгновенно. Сотни пехотинцев, мужчин и женщин, – все, кто находился в радиусе двух километров от трех взятых под придел и разом уничтоженных танков, – попали в зону действия ударной волны. Ударная волна – воздушный вихрь – швырнула их на сто с лишним метров сквозь полные пыли небеса. Никто, похоже, не выжил.

Берег реки обрушился и полностью погреб под собой «ошкош».

«Переход на полностью автономное воздушное обеспечение», – раздался роботизированный голос, которого Ник не слышал прежде.

Вибрации и дрожь были очень сильны. Если бы Сато не прижимал его к ударостойкому креслу, то Ник, вероятно, болтался бы по кабине, как дробь в жестянке.

– Ни хера себе, – прошептал Ник, когда вертикальные колебания прекратились и Муцуми Ота врубил две спаренные турбины, чтобы вывести машину из-под завала.

Он повел «ошкош» по образовавшейся насыпи. Выехав наверх, на выжженную землю, Ота остановил машину, не выключая двигателей. Дайгору Окада открыл люк в верхнюю башню и поднялся туда, прихватив тяжелые магазины для мини-пушки. Но стрельбы не последовало.

Ник смотрел на мониторы: те включались по мере того, как мини-беспилотники возвращались в пределы видимости. Образовался почти идеальный круг выжженной земли: на севере он заканчивался в миле от них, захватывая русло реки, на юге – милях в двух, доходя до утесов речной долины.

Двери открылись, Водитель, Муцуми Ота и Синта Исии подключились к своим ПЭВС, вышли наружу и направились вниз, ко все еще горящему первому «ошкошу».

– Пожалуйста, опустите щиток и подключите ПЭВС, – вполголоса велел Сато. – Воздух полон радиоактивных частиц. Мы должны извлечь останки Джо из машины. На самом деле его звали Генсиру Ито. И хотя после пожара от него останется совсем немного, мы должны найти то, что сможем. Мы пришлем других людей для более основательных поисков, а потом отправим прах Ито-сана назад в Японию, где его похоронят с почестями, как героя. Мы чтим наших мертвецов.

Ник кивнул и трясущейся рукой опустил щиток шлема. Движения его были так неточны, что Сато помог напарнику подключить ПЭВС. Затем гигант нажал кнопку; большая задняя дверь распахнулась и опустилась. Ник вслед за Сато спустился по пандусу на землю, покрытую коркой, которая ломалась и хрустела под их ногами. Не осталось ни травинки – все сгорело в пламени.

– Ядерные заряды? – выдавил из себя Ник.

– Нет-нет, – ответил Сато по закрытой двусторонней связи. – Чисто гиперкинетическое оружие. С орбиты. Там многие сотни ждут вызова. Здесь использовались только шесть. Никаких боеголовок. И конечно, никакой радиоактивности. Простое превращение скорости в энергию. В огромную энергию.

– Я и не знал, что такие штуки существуют, – прошептал Ник.

Путь их лежал к первому «ошкошу». Ота и Исии с помощью больших пенных огнетушителей сбивали пламя с остатков машины. За спиной Сато и Ника заскрежетала, поворачиваясь, башня-пузырь – это Дайгору Окада прикрывал их.

– Нет, не знали, – подтвердил Сато, извлекая из наружного кармана машины огнетушитель и протягивая его одной рукой Нику. Потом он вытащил другой – для себя.

– У вас рука в ужасном состоянии, – сказал Ник. – Вас нужно срочно эвакуировать по воздуху и направить к хирургу.

Сато улыбнулся и покачал головой.

– Окада-сан – превосходный медик. И Генсиру Ито тоже был медиком. На борту этого «ошкоша» достаточно болеутоляющих средств и медицинских материалов. Окада-сан сможет оказать мне первую помощь, и оставшиеся три-четыре часа до Санта-Фе я проведу относительно комфортно.

Прежде чем спуститься в русло реки, Ник посмотрел на юг, а потом снова окинул взглядом простиравшуюся на мили опустошенную местность. Повсюду все еще пылали бесчисленные мелкие пожары. Казалось, вся земля охвачена огнем.

– Как вы называете это оружие? – спросил он.

Сато улыбнулся.

– Человек, который выдвинул идею мощного самонаводящегося кинетического оружия, имея в виду прежде всего разгром глубоких бункеров, назвал его ОБК.

– Как?

– Орбитальное боевое копье. Очень простая вещь и очень полезная для таких вот сражений малыми силами, когда обычной воздушной поддержки оказать нельзя. Иногда используется в Китае. Довольно редко. Очень дорого.

– И эти шесть ОБК – из личного запаса мистера Накамуры?

– Хай. – Сато ухмыльнулся, хотя Ник был уверен, что японца мучает страшная боль. – Но мы чаще говорим не «ОБК», а «жэ-медведи».

Ник вспомнил, что его удивило это необычное слово.

– «Жэ» – это физическая величина, что-то связанное с ускорением, гравитацией?

– Да, – кивнул Сато, словно получая удовольствие от шутки, доступной лишь кругу избранных. – Но еще «жэ» – это первая буква имени американского эн-эф писателя, автора, первым предложившего эту идею. [97]97
  Имеется в виду Грег Бир (Bear – по-английски «медведь»).


[Закрыть]Мы чтим творцов идей там, где можем.

– Эн-эф писателя, – повторил Ник. – «Н» дефис «ф».

Улыбка сошла с лица Сато.

– Это было важно, Боттом-сан, – доставить вас для завтрашнего разговора с доном Кож-Ахмед Нухаевым. Я обещал мистеру Накамуре, что вы там будете.

Когда они двинулись по обрушенному берегу к горящему «ошкошу», Ник вдруг задумался: а как они собираются доставать куски обугленного и скорченного тела Джо из этого хаоса? И найдут ли голову?

– Хорошо бы, чтобы дон Кож-Ахмед Нухаев стоил того, – пробормотал он.

– Да, – мрачно согласился Сато. – Хорошо бы.

2.03
Шоссе I-70 к западу от Денвера
24 сентября, пятница

Вэлу казалось, что его подняли высоко на невидимом тросе и теперь он болтается между раем и адом. Иногда он поднимался и видел свет. Но чаще он падал вертикально, пока трос, выбрав слабину, не натягивался, и он повисал совсем рядом с черными скалами и сернистыми ямами. Но, болтаясь так в темноте, он никуда не прибывал. Вэл уже был готов смириться с любой судьбой, лишь бы только где-то оказаться. Вечером в ту пятницу он был близок к раю.

По иронии судьбы – забавной только для него самого, – Вэл Боттом не верил ни в рай, ни в ад.

Некое подобие рая представляла собой Юта. Юта была одним из немногих штатов (не вышедших из Соединенных Штатов – сейчас это название звучало комично), которые ремонтировали дороги и высылали на них дорожные патрули, даже на междуштатные хайвеи, которые прежде находились под федеральным присмотром и управлением. Конвой успешно преодолел двадцатидевятимильный опасный отрезок диагонали Верджин-ривер: бандиты обстреливали их с утесов на протяжении двух третей пути, но машины охраны отвечали на огонь, и пройти удалось почти без потерь. После этого поездка по северу Юты – по I-15, потом по I-70 на восток, к Колорадо, – была больше похожа на легкую прогулку с высокой скоростью, как ездили во времена детства его деда. Вэл в жизни ничего подобного не испытывал.

Восточная Юта, начиная от крохотного городка Ричфилд неподалеку от пересечения I-15 и I-70 и далее миль на двести до границы с Колорадо, выглядела величественно: древние горы, утесы из песчаника и высокие плато, каких Вэл никогда не видел. Он даже представить себе не мог таких мест. Последние двое суток он проводил большую часть времени в кабинах водителей, работавших без напарников, – чернокожего Калибра Деверо и индейца-навахо по имени Генри «Большой Конь» Бигей.

Прошлым вечером, выезжая из высокогорной Юты, Деверо увидел оттопыренную куртку Вэла – там, где сзади за пояс была заткнута «беретта», – и попросил показать оружие. Вэл, смутившись, в конце концов вытащил ее, извлек магазин и протянул пистолет водителю.

– Одну пулю ты оставил в патроннике, – заметил Деверо.

Сняв на мгновение левую руку с рулевого колеса, здоровяк отвел затвор, поймал в воздухе патрон и вручил Вэлу, а тот засунул его в магазин.

Вэл вспомнил глухой стон Билла и красное пятно, расползающееся по лицу Путина на футболке. Он вспомнил, как клацнули зубы Койна, когда тот упал на бетон после второго, смертельного выстрела. Его передернуло.

– Тренируюсь в стрельбе по мишеням, – пояснил он.

Деверо кивнул.

– Отличное оружие. Чисти его как следует.

Некоторое время они ехали молча. Шоссе I-70 шло под уклон с того момента, как они встретили заход солнца вблизи Ричфилда, часом или двумя ранее. И теперь, когда они приближались к съезду на дорогу в заброшенный город Грин-Ривер, в звездном и лунном свете рисовались гораздо более внушительные вершины, чем утесы из гранита и изуродованного песчаника, мимо которых конвой проезжал до того.

Вэл старался не думать о Билли Койне. Тот преследовал его постоянно, в основном по ночам, не давая уснуть. Переживания Вэла большей частью сводились к единственной мысли: «Я убил человека». От этой мысли и связанных с ней образов он временами чувствовал себя едва ли не больным, в особенности к рассвету. Но что-то в воспоминаниях о нескольких минутах внутри туннеля вызывало смутное, почти экстатическое возбуждение. Какая-то часть Вэла желала вернуться туда и пережить все это заново, вновь испытать заполнившее его ощущение силы и свободы, когда он выпустил две пули в грудь и горло Билли Койна.

Но пока что Вэл не воспользовался ни одной из своих ампул, чтобы пережить случившееся вторично. Почему-то это казалось ему… грязным.

Он смотрел на огни грузовиков, на дорожную разметку впереди и стал уже засыпать, когда голос Деверо разбудил его.

– Ты правда хочешь попробовать стать дальнобойщиком?

– Да, – сказал Вэл. – Ну то есть вообще-то не знаю. Может быть.

– Я тоже не был уверен, когда в свое время думал об этом. Но если ты решишь попробовать, то это вполне реально. Я тебе так скажу: примерно один парень из тысячи, решив стать независимым дальнобойщиком, и в самом деле добивается этого. Но понадобится начальный капитал.

«Ну вот, – подумал Вэл. Этот сраный Деверо сейчас предложит ему быстрый путь в дальнобойщики, если он, Вэл, даст энную сумму. – Этот мир полон говна».

Но оказалось, водитель имел в виду другое.

– Я не говорю о том, что, если хочешь купить машину, нужна чертова прорва денег. Это уже потом – годы спустя.

– А где ты взял деньги на свою машину? – спросил Вэл.

– Повезло, – ответил Деверо, перекидывая из одного уголка рта в другой зубочистку, которую жевал всегда. – А поскольку цены на машины растут, то тебе потребуется еще больше везения… и упорства, чем мне. Но я говорю о том, как начать. Скажем, первые несколько лет можно ездить сменщиком какого-нибудь хорошего парня. Это возможно… если…

«Ну вот», – подумал Вэл.

– Если что? – поинтересовался он.

– Если ты раздобудешь хорошую подделку: Национальную идентификационно-кредитную карточку с подходящим именем и предысторией. Голограмма Союза дальнобойщиков на ней тоже должна быть хорошей подделкой, – объяснил чернокожий и скосил глаза на Вэла. – Мне почему-то кажется, что по личным причинам ты не захочешь использовать собственную карточку.

Вэл помедлил, потом кивнул.

– Значит, тебе понадобится самая лучшая из поддельных карточек… чтобы ни у патрулей, ни на станциях взвешивания или блокпостах ополчения не возникало вопросов. Но это будет стоить около двух сотен баксов… старых баксов.

– Попробую предположить, – усталым голосом произнес Вэл. – Ты можешь достать такую карточку?

Деверо оторвал взгляд от дороги и смерил Вэла долгим взглядом.

– Пошел ты в жопу, парень. Я не говорю, что могу достать эту херню, да и не похоже, что у тебя есть две сотни старых баксов. Или у этого чокнутого профессора, твоего деда, с которым ты едешь в машине Пердиты и Хулио. И пошел ты в жопу, понял?

– Извини, – сказал Вэл. Он действительно хотел извиниться. – Я… устал. В башке помутилось. Я не выспался и… ну да, я бы хотел получить новую НИКК. Но как? Где?

Несколько минут Деверо ехал молча. Наконец, перейдя на низшую передачу, чтобы преодолеть редкий подъем на долгом спуске в долину, он проворчал:

– Есть один тип в Денвере. Многие новенькие водилы-одиночки с его помощью добывают себе НИКК Союза дальнобойщиков. В последний раз мне говорили, что он берет за это двести баксов. Может, уже и больше.

– Ты прав, – сказал Вэл. – Денег у меня нет. И у Леонарда тоже.

Деверо пожал плечами.

– Тогда все это неважно, да?

– Но все же мне хотелось бы знать его имя. – Вэл сидел прямо и тер лицо, прогоняя сон. – Если я получу НИКК Союза дальнобойщиков, ты возьмешь меня на подмену?

– Не, я настоящий одиночка, – проворчал Деверо. – Мне не нужны желторотые ученички. Но многие ребята согласятся.

– Кто например?

– Ну, например, Генри «Большой Конь» Бигей. Он часто подбирает какого-нибудь парня, чтобы тот ездил с ним и обучался. Денег он много не берет. – Деверо снова скосил глаза на Вэла. – И потом, Генри – не пидор. Он любит молоденьких девочек, но из них, похоже, никто не хочет стать дальнобойщицей. Поэтому старина Бигей берет под крыло таких зеленых ребят, как ты.

– А «много не берет» – это значит сколько? – спросил Вэл.

Деверо снова пожал плечами.

– Чтобы хватило на пиво. Но если говорить об опыте, то несколько месяцев или год езды с этим старым пердуном – все равно что закончить Гарвард или Принстон или один из тех университетов… ну… из которых выходят такие, как твой дед.

Вэл облизнул потрескавшиеся, разбитые губы.

– Как ты думаешь, он возьмет меня с собой на восток от Денвера?

Водитель покачал головой.

– Конвой прибывает в Денвер завтра и останавливается там часов на двенадцать. Времени достаточно, чтобы развезти по клиентам то говно, которое мы доставляем в Денвер, забрать новый груз и выспаться. Потом по I-семьдесят мы направляемся в Канзас-Сити. Это будет в два часа ночи, в воскресенье. Тебе хватит времени, чтобы найти хмыря, который делает НИККи. Карточки изготовляются не сразу – обычно недели через две. Но это, конечно, если есть наличка, чтобы заплатить вперед.

«Черт», – подумал Вэл.

– Но я дам тебе последний денверский адрес этого типа, – последний, который есть у меня. И скажу, как его зовут, – пообещал Деверо. – Миль через десять конвой остановится, чтобы все могли облегчиться. Дальше до утра езжай с Генри и поговори с ним о том, чтобы поступить в ученики, о всякой такой херне. Он тебе объяснит, почему это не так просто… почему лишь немногие из ребят вроде тебя становятся дальнобойщиками… но ты хотя бы не дашь заснуть индейцу до самого рассвета, по пути через Колорадские Скалистые горы.

– Спасибо.

Это все, что сумел выдавить из себя Вэл. В груди у него почему-то болело.

Больше Деверо до самой остановки не сказал ни слова.

Бывшая площадка для отдыха располагалась там, где междуштатная дорога шла по высокому гребню над пустынной долиной десяти-двенадцати миль в ширину. Потом I-70 снова поднималась в невысокие скалистые горы. Но Деверо показал Вэлу высотомер навигатора: согласно прибору, то был последний подъем, и дальше дорога в Колорадо шла большей частью вниз.

Внизу шла с юга залитая лунным и звездным светом грунтовая дорога – виден был ее участок миль в двадцать длиной. Затем она ныряла под специально построенную эстакаду междуштатного шоссе и заканчивалась выжженной площадью, на которой прежде стояли магазин какого-то индейца, заправка, кучка домов и трейлеров. Сгорела даже лесозащитная полоса к северу от исчезнувших построек.

Не было на этом высоком перевале и туалетов. Кто-то сжег их больше десяти лет назад. Кому пришло в голову ехать в забытое богом место и расходовать боеприпасы, или С-4, или динамит, чтобы взорвать сортир? Вэл не мог себе представить. Просто так было повсюду. Если вандализм превращается в желание разрушать все, то, как говорил дед, остановить этот процесс сложно – общество идет вразнос. Теперь тут имелись вырытые дальнобойщиками узкие траншеи в кустах, где мужчины могли справлять большую нужду, такие же траншеи для женщин в кустах можжевельника – повыше, на южной стороне перевала, – и нависающие утесы, с которых мочились мужчины.

Вэл нашел своего деда – тот стоял на некотором расстоянии от кромки и переминался с ноги на ногу под прохладным ночным ветром: уже ощущалась близость зимы. Вэл знал, что Леонард не стал бы мочиться вместе с другими с утеса. В этом смысле Леонард был застенчив. Вэл знал, что старик предпочел бы скорее терпеть до самого Денвера, чем перешагнуть через себя.

– Остаток пути до Денвера я проделаю с Генри «Большим Конем» Бигеем, – сообщил Вэл Леонарду.

Тот помедлил, размышляя, позволить ли это внуку, но потом понял, что тот позволения не спрашивает, и кивнул. Леонард казался Вэлу невероятно старым – худой, руки засунуты в карманы нелепой штормовки, холодный ветер раздувает седые волосы. Он был действительно стар и еще больше состарился за путешествие – старый король Лир.