Текст книги "Равновесие невест (СИ)"
Автор книги: Даша Пар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
Глава 15. «Всея отец»
День клонится к закату. Напряжённая работа над очередным законопроектом подошла к концу, малое собрание завершено, отчёты прочитаны, последние подписи проставлены. Прошения приняты и отклонены, слухи пресечены, спланирован следующий заседательный совет, как и встреча с представителями подводного королевства касательно новой торговой дороги.
Никлос довольно потирал руки, уже составляя план касательно Северного пути. Тогда не придётся платить налог прибрежным государствам за торговлю с северными странами на другом континенте. Можно отправлять корабли по северному маршруту: это сократит время доставки, увеличит объёмы товаров и завяжутся отношения с новыми королевствами. Очень перспективно, очень.
Мыслями витая где-то далеко-далеко, король вернулся обратно в свой кабинет только после вежливого покашливания секретаря. Богарт валился с ног от переутомления – само проведение реформы накладывало на него огромный документооборот, который нельзя было перепоручить иному дракону, а дополнительные договора с подводниками лишь усугубили ситуацию. Парню требовалась помощь.
– Богги, как считаешь, твои одногруппники готовы побороться за место под солнцем? – задумчиво протянул король, разглядывая серого дракона. Усталость отложилась синяками под глазами и вспухшими венами на руках, парень сильно похудел за прошедший месяц и отчаянно нуждался в отпуске.
Встрепенувшись, секретарь утвердительно мотнул головой:
– Мы все готовы служить вам, Ваше Величество. Так, как вы скажете и где вы скажете.
– А что именно вы чувствуете? Серые драконы тысячелетиями находились в тени полнокровных, как вы относитесь к изменениям?
Глаза Богарта наполнились железобетонной уверенностью и немного фанатичностью:
– Я скажу за всех нас. Вы и ваш отец – лучшие короли за всё время существования королевства. Вы открываете перед нами настоящее будущее. Возможность нашим детям достичь полноценного существования. Стать личностями, иметь право голоса, право отстаивать независимость, как и свои достижения и умения. Уже сейчас серые драконы открыто заявляют о своих успехах, раньше такое было невозможно. Раньше полноцветные всегда присваивали наши заслуги и мы не могли никак защититься. Проводимая реформа меняет это. И мы готовы денно и нощно трудится над ней, чтобы сравнять серых и полноцветных, – секретарь говорил с пылом, с жаром личности, перед которой открылись все дороги. Вся усталость слетела в миг, обнажая истинную причину, по которой Богарт целиком отдавался своей работе. Он знал, что поставлено на кон и изо-всех сил старался достичь поставленной цели.
Король вертел в руках перьевую ручку, он сознательно не смотрел на помощника, сосредоточившись на его словах и своих мыслях. Понимал ли Богарт, почему проводится эта реформа? Понимал ли он, что причина не в добрых намерениях короля, а в материальном благополучии королевства? В его дальнейшем процветании и прогрессе? Если и понимал, то не подавал вида, демонстрируя лишь исключительную преданность королю и его делу.
Закат подсветил лицо Никлоса, и Богарт инстинктивно отшатнулся. Король не знал, что, когда мысли заполняли его голову, глаза дракона окрашивались чернотой. Нориус выбирался на свет, защищая носителя в период раздумий.
– На данный момент, самые важные детали очередного законопроекта мы обсудили и составили карту дальнейших действий. Все последующие задачи могут взять на себя младшие секретари, – начал говорить Никлос, подняв голову на стоящего Богарта. – Знаешь, поначалу я хотел дать тебе небольшой отпуск, чтобы ты мог подумать о будущем и подыскать себе невесту, но ситуация изменилась. Артан – отличный маршал, но он не умеет думать как… слуга. Он не понимает особенность мышления сотрудников секретариата. В отличии от тебя.
– Вы хотите направить меня в помощь кэрру Артану? – спокойно уточнил Богарт.
– Да. И чтобы ты набрал надёжных серых драконов – выпускников академии себе в помощь. В дальнейшем, если вы справитесь с поставленной задачей, я собираюсь назначить тебя главной Секретариата. Соответственно, взамен провинившихся сотрудников, ты сам сможешь сформировать новые звенья данной организации.
Если бы не безупречная выдержка секретаря, он бы точно упал от шока. Но только качнулся вперёд, сохраняя равновесие. Зрачки расширились, парень облизнул губы.
– Эти должности всегда занимали полноцветные… – пытаясь внести ясность, заговорил он. Король кивнул, оглядывая своего помощника.
– Один из заключительных пунктов реформы, которых нет в документах, ликвидация разделения между полноцветными и серокрылыми. Включая самого понятия «аристократия» и «наследные должности». Каждый дракон будет иметь возможность получить достойное образование и занять высокий пост, вне зависимости от места рождения.
В кабинете воцарилась звенящая напряжением тишина. Богарт переваривал свалившуюся на него информацию. Он то сжимал, то разжимал пальцы. А Никлос встал, обойдя стол, чтобы поддержать парня, когда тот буквально пал на колени перед королём и склонил голову в глубочайшем поклоне.
– Ваше Величество, я склоняюсь перед вами и клянусь служить до последней капли крови. И каждый серый дракон пойдёт следом, так как нет в мире более желанного, чем быть достойным вашей милости.
* * *
Оставшись в одиночестве, Никлос раскурил трубку, замерев возле приоткрытого окна. Закат догорал светло-фиолетовым цветом поверх деревьев, из лабиринта доносилось заливистое пение перелётных птиц. Они прилетали каждый год и всегда забирались в самый центр живой изгороди, сооружая гнёзда и заводя птенцов. Они знали, что на королевскую территорию редко забредают хищники – нориус частенько расползался до самой усыпальницы, когда носитель спит. Поэтому и был создан лабиринт – место, где тьма могла беспрепятственно блуждать, не покидая территорию дворца. Это не означало, что король не мог её контролировать или что она способна сама решать, что делать и кого убивать, но нориус имеет хищную природу. Охота на ночных хищников – как развлечение для сонного разума носителя.
Сейчас Ник позволил тьме разойтись по кабинету, щупальцами проверяя каждый предмет будь то чернильница, чашка с кофе или книги на полках шкафа. В конце концов, нориус как тонкая ткань покрыл каждую поверхность комнаты, окрашивая всё в абсолютно-чёрный цвет, поглощающий свет из окна.
А король докуривал трубку, его мысли были черны, как и его вечный неразумный спутник. Он думал о предателях, что отравили невинную невесту. Думал о лживой Сэлавелии, которая только делала вид, что хочет союза, а на самом деле мечтала заполучить Селесту. Думал он и о Брошине, который откровенно мутил воду, но никак не мог быть предателем, так как не имел доступа в королевскую часть дворца, что ещё больше портило настроение короля. Он прекрасно понимал, что только два дома поддерживают его реформы, остальные явно или скрытно пытались вставлять палки в колёса, сопротивляясь грядущим изменениям.
В мыслях, король всё возвращался к предсказанию эльфов, он думал о проклятых морвиусах, о шелки и мёртвых морских животных. Думал о ближайших и далёких планах. Размышлял, что нужно сделать вместе с Томаром, чтобы помочь Мирте.
Он думал и об Арте с Селестой. Он уже видел, как легко девушка отбирала внимание друга, и скоро они покинут его, создав семью. Слияние не оставит места для короля в их жизни, а значит он останется один.
И это больно било по самолюбию короля, забираясь под кожу отравленными мыслями. Он создавал в голове тысячи вариаций, как отсрочить их союз, и рушил созданное, понимая, как это неправильно – мешать близкому человеку обрести счастье. Эти две крайности боролись в нём, и он бесился, что не мог отказаться от этих мыслей.
Закончился табак, весь кофе выпит, король уже собирался сходить в библиотеку и почитать ещё об истории своего рода, когда почувствовал какую-то тень среди деревьев. Он ничего не видел, но нориус радостно разошёлся вокруг него, завиваясь спиралью от предвкушения.
После знакомства с ариусом, тьма перестала пытаться убить Селесту, наоборот – нориус тянулся к ариусу, как к старому другу. И это было довольно приятным чувством.
– Наша маленькая белокрылая решила сбежать из дома? – насмешливо протянул Ник, оглаживая тьму, не давая ей покинуть комнату. – Посмотрим, куда она собралась?
Со стороны невероятно забавно было наблюдать, как молодая драконица якобы совсем незаметно пытается добраться до воды. Предупредив охрану, Никлос на приличном расстоянии следил, как Селеста прыгает в море, превращается в дракона, чуть не шлёпнувшись о камни, а затем, загребая крыльями воду, выравнивается и медленно летит вдоль скал. Это было даже мило, ведь ясно – она нервничает и шугается каждого подозрительного звука, летя совсем низко, периодически касаясь лапами волн. Она смешно отфыркивается, когда пена попадает в нос и глаза, даже чихнула пару раз, не догадываясь как громко со стороны это звучит.
Патрульные всё слышат, но старательно делают вид, что не подозревают, что совсем неподалёку летит молодой дракон. Они отводят глаза, когда девушка поднимается к лесопарковой зоне и в полёте превращается обратно в человека. Треск ломаемых веток, шумное падение… методы конспирации ни к морвиусу, но для Ника это было самое забавное событие за последние несколько дней.
Он следовал за девушкой на расстоянии, чтобы она не увидела его, про себя думая, что встреча будет с Артом и можно здорово обоих напугать внезапным появлением, но на месте его ожидала весьма трогательная сцена прощения Винцелей.
Наблюдая за объятиями, король думал: «Какая странная всё-таки сложилась судьба у этого семейства. Обе дочери покинули дом, сын отрицает связь с матерью, видя в её действиях предательство рода, а мать, которая пыталась устроить жизнь каждого ребёнка, в итоге бежит домой, оставляя их самим решать свою судьбу…» Ник пытался вспомнить, каким был Миклош, и в памяти возник очень справедливый и серьёзный молодой человек, которого вечно шпыняли братья и которого недолюбливал отец.
Никлос заметил, что Алиста осталась наедине с Селестой, увидел, как крепко мать обнимает дочь и что-то втолковывает громким шёпотом. Мужчина тотчас направил к ним нориус и успел ухватить суть слов кэрры Винцель.
Вот оно. Сделка с эльфами. Мать всё-таки знала, что делал муж. Не знала причин, но участвовала в этом. Неприязнь к этой женщине возросла. Дочери любили мать, но со стороны она выглядела неприятной особой, как, впрочем, и многие иные матери аристократок.
Король про себя отметил, что нужно обсудить узнанное с Томаром. А ещё поговорить с Селестой о недопустимости подобных прогулок.
Вообще ему было сложно понять, что он чувствует к ней. Все его действия несли рациональное зерно и сухую логику. Но став попечителем, король вдруг понял, что Селеста теперь часть его семьи. Он несёт за неё ответственность. И это было новое волнительное чувство, с которым он пока не знал, что делать.
* * *
Король вернулся во дворец только после возвращения Селесты. Он дождался, когда девушка ляжет спать, а сам направился в библиотеку, где которую ночь над массивными фолиантами корпел Томар Бай. Колдун бережно относился к книгам из тайной комнаты, он не делал записей, не выносил их за пределы библиотеки, аккуратно листал страницы и регулярно отчитывался о прочитанном.
Томар не подозревал, что есть ещё одна книга, о существовании которой ему не дано узнать. Книга, которой и не должно быть. Которая открывается только с помощью нориуса и ариуса, и в которой есть вся информация о белых и чёрных драконах. Но эту книгу нельзя просто взять и открыть. Об этом говорил отец, которому говорил его отец и так до первого Карга, запечатавшего свой дневник, который можно вскрыть только в случае всеобщего бедствия. В случае, если воскреснут старые боги. В случае, если небо и земля поменяются местами. А мёртвые станут живыми. И один проклянёт другого, а другой простит первого.
Именно такую непонятную тарабарщину передавали сквозь поколения Каргатские короли, сопровождая ещё одной фразой: «Да не нарушь сделку, коль была она заключена». И от этого мороз шёл по коже, а короли выскабливали из памяти драконов книгу Сделок. Так как каждый понимал, чем может обернуться нарушенная клятва.
А пока Ник доверял Томару поскольку-постольку, надеясь, что в других книгах он узнает больше о белых драконах. На что они способны. Почему эльфы и русалы так вцепились в них. Почему вокруг белых столько суеверий. И… насколько опасны белые крылья.
По периметру библиотеки горят магические сферы, подсвечивая определённые стеллажи, чтобы Томару было удобнее вытаскивать тот или иной том. Он разместил по центру комнаты огромный круглый стол, обложился книгами и с упоением читал то одну, то другую, помечая магическими закладками важные места. Колдун хмурился, раздражаясь, что никак не может найти полезную информацию. Что даже книги из личной коллекции Никлоса не принесли необходимого, а лишь ещё больше запутали.
К приходу короля, волшебник отклонился на спинку кресла, уставившись в окно округлой крыши, задумчиво грызя кончик карандаша. Только что он отправил дочери список книг, которые она должна будет завтра принести и теперь отдыхал, размышляя над противоречивой информацией.
– Что-нибудь интересное нашёл? – с порога поинтересовался король. На его глазах колдун подавил зевок, и украдкой посмотрел на время. Почти два часа ночи, а значит Томар уже семь часов сидел в этой библиотеки и даже воды ни разу не пил, так погрузившись в чтение.
– И да, и нет, – уклончиво ответил маг, вставая из-за стола и подходя к небольшому буфету, из которого вытащил бутылку с коньяком и два стакана. Разлив янтарную жидкость, протянул один королю, и они вместе разместились на диванчиках возле потухшего камина.
Отдав должное напитку, Томар озвучил уже известные данные по белым драконам, и добавил, что белые по силе уступают чёрному дракону. И чем больше между ними расстояние, тем меньше в них силы.
– Странная связь.
– Это как-то связано с первоначальной биологией белого и чёрного дракона. Что-то из совсем древних времён. Связь белого и чёрного даже имя какое-то имело, но было стёрто из книги, с пометкой, что она видоизменилась из-за особенности этого мира. И самих отношений между белым и чёрным.
– О чём ты говоришь? – ставая на просвет стакан, разглядывая золото янтаря, спокойно спрашивает король, уже зная, что ему ответит Томар.
– Обычные драконы потеряли магию, но обрели разум. Это получилось благодаря тандему Карга и Клэрии. Если объединить нориус и ариус, вместе вы способны вернуть драконам магию. Открыть границы нашего мира. Выйти за пределы самой основы этого мироздания. Словом… если сейчас люди считают, что нориус – это сила бога, то вместе с ариусом вы им в прямом смысле станете. Даже есть вероятность, что сможете обрести бессмертие.
Ник от удивления приоткрыл рот, видя как несёт колдуна. Тот говорил с таким восторженным пылом, что сложно было не увлечься этой идеей. Всевластие для всевластного. А маг словно трясся от предвкушения самой возможности увидеть нечто подобное. Однако трезвое сомнение осадило короля.
– Подожди, но ведь была же пара Алесса и Классарий. Почему они не достигли таких высот?
Это сильно остудило восторг Томара и тот разом приуныл.
– Я не знаю. В книгах об этом нет ни слова.
– И хорошо, – заключил король. – Потому что, если остальные решат, что Селеста способна дать нам нечто подобное, страшно представить сколько захочет убить её, или, ради возможности такого союза, Арта.
– А он тут при чём? – удивился колдун.
– Слияние.
Это здорово заинтересовало Томара. Он разом ополовинил стакан и опустил на столик, сам возвращаясь за круглый стол. Перебирая книги, забурчал под нос: «Да где же это было…», а не найдя, окинул комнату цепким взглядом. Уперевшись в стеллажи на втором этаже буквально ткнул пальцем в нужное и книга будто птица сама спланировала к нему в руки. Колдун вернулся к королю, перелистывая страницы:
– Вот оно. Слияние. Любопытственный остаточный эффект от первоначальных способностей зеленокрылых. Выступает компромиссом к излишней плодовитости. Примерно половина драконов остаётся без потомства, так как не получают слияния с выбранным партнёром, – почитав ещё, Томар глянул на скучающего короля. – Ваше Величество, это ведь очень странно, что Селеста имеет эту особенность, ведь её крылья – белые. Интересно, как так получилось…
– Кровь не водица. Она дочь своей матери.
– Досадно, – заключил Томар, возвращаясь к янтарному напитку. – Она идеальная пара для вас. Даже если не думать о тандеме чёрного и белого, остаются голые факты. Все белокрылые в истории становились королевами. Это естественное притяжение тьмы и света. Нориуса и ариуса. Что думаете?
В глазах короля разлился огонь и комната, и без того натопленная, будто воспламенилась его злостью, а колдун пожалел, что заговорил об этом. Ему казалось, что он видит в королевских очах огни тысячи костров, но ведь это всего лишь отсвет от камина. А зловещее молчание – только дань насыщенному коньяку, что по капле цедил Никлос.
– Нет никакого предначертания или тандема. Селеста – моя подопечная. Её способности – дар или проклятье для нашего королевства, что именно – откроется спустя годы. А пока она будет учиться и жить во дворце. И если захочет – станет женой Артана Гадельера, если нет – то найдётся способ разрушить это слияние, которое имеет сугубо биологические корни, а не какой-то знак избранности или судьбы.
– Да, Ваше Величество, вы безусловно правы, – поспешно согласился Томар.
Напряжение чуть-чуть сошло на нет, и король переключился на более важный вопрос. В связи со случившимся с Миртой, он передал Томару осмотр Астерии и сейчас ждал результатов.
– Да, она была под воздействием. Небольшое усиление эмоций, немного дезориентации, всё на грани чувствительности. Ювелирная работа, – соскользнув с острой темы, маг вернул былую уверенность и увлечённость. – Я не могу подтвердить, что это работа эльфов, так как их магия малоизучена, да и сами они почти никогда не покидают своих лесов. А вот подводники… Принято считать, что вы драконы невосприимчивы к обычной магии, кроме эльфийской за её связь с силой природы, однако подводные создания имеют несколько схожих ответвлений в своих магических искусствах. И это даёт некоторые вариации…
– Хватит говорить так уклончиво. Ты считаешь, это сделали подводники?
Томар поднял бокал, допивая остатки. Его нерешительность была оправдана, как и усталость от тяжёлых дней. Он понимал, как много поставлено на кону.
– Нет. Извините, Ваше Величество, но я не могу обвинять кого бы то ни было, не имея железобетонных оснований. Так что, я не знаю, кто заворожил кэрру Астерию. И вряд ли узнаю, простите.
– Спасибо за главное. Сам факт ворожбы указывает на внешнего врага, – задумчиво протянул король, вставая с места. Ему хотелось двигаться, разобраться, откуда всё пошло, а главное, почему сейчас?
Никлос воспринимал королевство как продолжение себя. Быть королём значит нести ответственность за свой народ. Так его учил отец. И так учил дед, которого Ник почти уже не помнил. В семье всегда правление было важнее родных. И для маленького принца, единственный шанс видеть отца – быть рядом на заседаниях Совета, следовать за ним на приёмах, встречах с послами, в Военной академии на плацу, среди простолюдинов, в толпе и на скалах. Быть рядом – значит постоянно учиться на ходу. Очень рано начать приказывать и принимать решения. Быть правителем как принц, а не ребёнок.
Он хотел быть достойным Каргатом, как отец. Хотел видеть гордость в глазах матери. Хотел быть лучшим. А потом они умерли и он остался один на один с толпой придворных, которые ему стали ненавистны. Каждый аристократ пытался умаслить молодого короля, втереться в доверие, получить выгоду от трагедии Никлоса и это буквально втаптывало мужчину в грязь, которую он просто не хотел уже видеть. Как можно любить подданых, когда они так себя ведут?
Это отвращение побудило более рьяно взяться за реформы деда. Он хотел быть среди достойных людей, а не прихлебателей, которые держаться за свои кресла только благодаря удачи рождения в благородной семье.
Ник понимал, что встретит сопротивление. Случившееся в Секретариате лишь подтверждение тому. Но открытое нападение на невест… нет, не вяжется, ведь это иной удар по королю. Внешний. Как преддверие войны.
– Значит и да, и нет, – протянул он, прохаживаясь вдоль стен и касаясь корешков книг, про себя думая, как удачно, что Виклош Адегельский сейчас находится на весенних учениях и скоро Артан навестит их, чтобы посмотреть, как всё продвигается. Если что, можно быстро мобилизовать первые отряды в поход. Вопрос только куда? И против кого…
