Текст книги "Эмбруддок (СИ)"

Автор книги: Брайан Уилсон Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

   Женщины тревожно поглядывали вокруг, но их обзор был ограничен крутыми склонами холмов. Да и их окружение было чрезвычайно странным. Температура оставалась на два-три градуса ниже нуля. Воздух был спокойным и тихим. Молчаливое озеро лежало перед ними. Оно было метров сорок шириной и сто длиной, и занимало всю ровную землю между двумя холмами. Вода его замерзла, но лед был так прозрачен, что тоже казался водой, спокойной, без малейшей ряби.

   Фагоры должны были появиться с востока. Они не смогли бы обойти это озеро по крутым склонам и напасть на женщин. Поэтому именно здесь Аоз Рун решил устроить засаду. Когда фагоры остановятся перед озером, охотники атакуют их с фланга, забросав сверху копьями. Это давало хорошие шансы на победу.

   Сверхъестественный страх овладел женщинами, когда охотники укрылись наверху, за райбаралами, а они остались один на один с этим колдовским озером. Даже прихваченная морозом трава под ногами казалась им заколдованной. Ни один птичий голос не нарушал жуткую тишину зловещей сумрачной долины.

   Мужчинам тоже было не по себе от того, что они оставили своих женщин. Они собрались на поляне, окруженной мощными стволами райбаралов, и обсуждали положение.

   – По дороге сюда мы не видели никаких птиц фагоров, – сказал осторожный Элин Тал, дуя на замерзшие руки. – Давайте вернемся. Они могут напасть и разрушить Олдорандо, пока нас там нет.

   Напуганные охотники собрались в кучку. Пар их дыхания, казалось, объединял их. Они, опершись на свои копья, с недовольством поглядывали на Аоза Руна. Он ходил по поляне взад-вперед, не подходя к остальным охотникам. Лицо его было очень мрачно.

   – Вернуться? Вы говорите, как женщины! – вдруг яростно крикнул он. – Мы пришли сюда драться! И мы будем драться, даже если нам придется отдать свои жизни! Если фагоры есть поблизости, я призову их. Оставайтесь здесь, жалкие трусы!

   Он вышел на край крутого склона – и снова ему стали видны женщины. Он стал кричать – так, что его яростный голос разнесся далеко по окрестностям.

   Кричать долго ему не пришлось. Фагоры появились из-за изгиба долины почти сразу. Теперь Аоз Рун понял, что птицы фагоров уже давно выследили их. И замер, как парализованный, глядя на самых древних врагов человечества.

   Женщины стояли группой на западной стороне озера, фагоры стояли на восточной. Женщины испуганно метались, фагоры, как всегда, застыли неподвижно.

   Они стояли плотной группой и было невозможно определить их число. Они почти слились с серым холодным туманом, незаметно заполнившим долину, с серо-голубым полумраком. Один за фагоров кашлянул, другие вовсе не подавали призраков жизни.

   Было видно, что первые три фагора – их вожди – сидели на кайдавах. Они сидели, наклонившись вперед в угрожающей готовности, их головы были совсем рядом с головами кайдавов, как будто они уже скакали вперед. Пешие фагоры стояли неподвижно, как окружающие их камни. Копья их были в свежей крови. Только теперь Аоз Рун понял, почему никто не встретил борлиенцев, приплывших в их земли на охоту.

   Снова кашель. Аоз Рун стряхнул с себя оцепенение и позвал охотников. Они быстро собрались вокруг своего лорда – и с содроганием увидели врагов.

   Увидев в свою очередь охотников, фагоры сразу двинулись вперед, чтобы вырваться из подготовленной для них ловушки. Необычное строение их суставов позволяло им начать движение без всякой подготовки. Впереди у них лежало озеро, которое нельзя было обойти. Все знали, что фагоры ненавидят воду, но озеро замерзло. Аоз Рун не принял во внимание это небольшое обстоятельство.

   Один из трех верховых вскинул над головой меч. С диким криком он ударил ногами по ребрам кайдава – и огромное животное ринулось вперед. Остальные последовали за ним, как один, – и пешие, и верховые. Они шли вперед – прямо на лед озера. Переправа была очень опасна. При других обстоятельствах они повернули бы назад, чтобы обойти холм и напасть на охотников с тыла. Но вид тридцати беззащитных женщин, отданных им на расправу, распалил фагоров. И они пошли на лед.

   Паника охватила женщин. Враг был совсем близко – и они бросились бежать. Они пытались вскарабкаться на крутой склон холма, к своим мужчинам, – но склон в этом месте оказался слишком крут. Они скатывались вниз, издавая крики отчаяния, как птицы, попавшие в сеть.

   Только Шэй Тал осталась на месте, с презрением глядя на фагоров. Охваченные ужасом Бри и Амин Лим вернулись к ней, пряча от стыда свои лица.

   – Бегите, бегите, глупые женщины! – кричал Аоз Рун, бегом спускаясь с холма. Он уже понимал, что их замечательный план потерпел катастрофу.

   Шэй Тал не слышала его голоса из-за криков других женщин и треска льда под копытами кайдавов. Она твердо стояла на берегу озера, вскинув руки, как будто желая остановить фагоров силой воли.

   И вдруг это случилось. Это событие будет занесено в анналы Олдорандо, как чудо Рыбьего Озера.

   Некоторые охотники впоследствии утверждали, что слышали раздавшийся из воды пронзительный звук, другие говорили, что это был голос самого Вутры...

   Группа из шестнадцати фагоров вышла на лед под предводительством трех верховных вождей. Их ярость загнала их в чуждую стихию. И вдруг все провалились в озеро. Несколько часов назад вода в нем была спокойной, при температуре всего на долю градуса выше нуля, – и затем оно схватилось льдом, замерзло. Лед в центре был тоньше, чем по краям. Копыта кайдавов разбили его. Лед треснул и раскололся. Кайдавы и фагоры оказались схваченными в его жестокие объятия. Они были в озере уже по пояс – и погружались всё глубже, яростно вспенивая воду.

   Озеро было неглубоким. Но под водой лежал вязкий ил. Кайдав их вождя упал, чтобы никогда больше не подняться – острый край льдины рассек ему горло. Другие фагоры замерли на месте, увязнув в иле. Он быстро засасывал их. Никто не мог сделать ни шага. Никто не мог вырваться из коварного плена, чтобы выбраться на берег. Они вонзили копья в предательское дно озера, глаза их были устремлены вперед – на берег, которого им никогда не суждено будет достигнуть.

   Охотники Эмбруддока с радостными криками набросились на них, нанося удары копьями по беспомощным фагорам. За считанные минуты грозный отряд обратился в груду бездыханных тел. И то, что некогда было органикой, перешло в новое состояние, подчинившись огромному неорганическому миру.

   Над трупами ещё долго летали белые птицы, щелкая клювами и издавая скрежещущие звуки. Затем все они полетели на восток и исчезли в серой пустыне неба.

* * *

   На следующее утро три человека вышли из кожаного шатра. Всю ночь шел снег, теперь покрывавший толстым слоем всю долину. Из-за горизонта появился Баталикс и пурпурные тени пролегли по снегу. Небо было ясным. Воздух звенел от мороза. Зима пришла.

   Аоз Рун, Лэйнтал Эйн и Ойра прыгали по земле, стараясь согреться, заставить кровь течь по жилам. Они кашляли и не говорили друг с другом. Молча переглянувшись, они пошли вперед. Аоз Рун первым вступил на лед, который зазвенел под его ногами.

   Все трое пошли по замерзшему озеру. Они смотрели на мертвых фагоров, не веря своим глазам. Перед ними были словно ледяные статуи, сделанные чрезвычайно искусно, в мельчайших подробностях. За ночь тела мертвых фагоров промерзли насквозь. Их косматые белые шкуры смерзлись, их зловещие красные глаза тоже обратились в лед.

   Один кайдав лежал почти под копытами двух других. Шкура его вмерзла в лед, голова была закинута назад, ноздри расширены. Его всадник, который пытался поднять кайдава, так и застыл в этом движении, жуткий в своей неподвижности. Остальные тоже были захвачены смертью в движении. Руки их всё ещё сжимали оружие. Теснота полыньи не позволяла им упасть и их тела замерзли стоя. Это был мемориал жестокости. Могила для этих фагоров была выкована из сверкающего льда.

   Над ледяными изваяниями возвышался заснеженный склон холма, облитый багрянцем восхода, словно кровью. Наконец Аоз Рун кивнул и сказал:

   – Это случилось. Теперь я верю. Идем обратно.

   Голос его был печален.

   Чудо, свершившееся в Году 24, подтвердилось.

   Он отослал всех людей ещё вчера вечером под предводительством Датки. Только теперь, после того, как он хорошенько выспался, он убедился, что то, что произошло вчера, не приснилось ему.

   Никто ничего не говорил. Их спасло чудо Шэй Тал. Мысли бродили в их головах, но говорить было нечего.

   Молча они пошли прочь от ледяного монумента, оставив его за спиной. Лэйнтал Эйн не знал, что именно здесь, в этой долине, он увидит страшную гибель фагоров при ещё более драматических обстоятельствах.

* * *

   Когда они вернулись в Олдорандо, Аоз Рун приказал двум охотникам отвести одного из рабов-борлиенцев на Рыбье Озеро, где совершилось Чудо.

   Когда раб увидел случившееся собственными глазами, охотники вручили ему мешок с едой, повернули на юг и пинком отправили домой, в Борлиен, чтобы он рассказал своим соплеменникам, какая могущественная колдунья защищает теперь Олдорандо.

   ГЛАВА 8.

   ЗАТОЧЕННЫЕ В ОБСИДИАНЕ

   Комната, в которой стояла, выпрямившись, Шэй Тал, была такой старой, что даже сама ученая хозяйка не знала, сколько ей лет. Она обставила комнату, как смогла: старые ковры, некогда принадлежащие Лойл Бри, а затем Лойланнун, скромная постель в углу, сделанная из сетки, привезенной из Борлиена (такие сетки служили защитой от крыс), письменные принадлежности на небольшом каменном столе панновальской работы, шкуры на полу, на которых сидели женщины. Занятия в академии были в полном разгаре.

   Стены комнаты были покрыты желтоватыми лишайниками, которые за сотни лет расплодились по всем каменным стенам древних башен, в углах комнаты висела паутина, причем её многочисленные хозяева давно уже умерли от голода и теперь висели, запутавшись в своём творении. Никому не было дела до них.

   Позади тринадцати женщин на полу сидел Лэйнтал Эйн. Он откинулся назад, опираясь спиной о стену, положив подбородок на ладонь согнутой в локте руки. Его глаза были закрыты. Почти все женщины преданно смотрели на Шэй Тал. Бри и Амин Лим слушали её, а относительно остальных она не была уверена.

   – Наш мир очень сложный, – говорила она. – Мы привыкли верить, что он создан Вутрой в ходе его вечной войны в небесах, но это ничего не объясняет. Лучше нам самим подумать над устройством мира...

   – А вдруг Вутра накажет нас за это? – перебила Амин Лим.

   Шэй Тал гневно фыркнула.

   – Какое дело Вутре до нас? Мы сами ответственны за свои действия и поступки...

   Она сама вслушалась в свои слова. Она поставила перед собой и своими слушателями вечный вопрос. Каждый человек, когда-либо живший на свете, ставил перед собой этот вопрос. И вот теперь она отвечала на него. Но она не была уверена в правильности ответа. Действительно ли сами люди делают свою судьбу или всё предрешено богами? И она не чувствовала, что имеет право учить людей. Она сама знала слишком мало.

   И всё же они её слушали. Она знала, почему они слушают, даже тогда, когда ничего не понимают. Они слушали, потому что считали её великой колдуньей. Со времени чуда Рыбьего Озера она была изолирована от остальных людей племени поклонением и почтением. Аоз Рун теперь отделился от неё ещё больше, чем раньше.

   Она посмотрела в окно на окружающий мир, уже освободившийся от зимнего холода. Лишь в тени остались ещё полосы снега. На полях уже появилась зелень озимых, а река всё так же несла свои мутные воды из далекого Кузинта, где ей никогда не придется побывать. Вот это чудеса. Чудеса, которые находятся прямо за её окном. Но всё же... неужели она совершила чудо, как утверждают все?..

   Шей Тал замолчала на половине фразы. Её осенила гениальная идея. Она вдруг поняла, каким способом проверить свою святость.

   Фагоры, которые вошли в Рыбье Озеро, обратились в лед. Это произошло из-за неё... или из-за них самих? Она вспомнила рассказы о том, что фагоры ненавидят воду. Может именно поэтому они и обратились в лед? Это можно проверить! В Олдорандо до сих пор есть два старых раба-фагора. Она заставит одного из них войти в Ворал и посмотрит, что из этого будет. Так или иначе, но она должна понять!

   Тринадцать женщин смотрели на неё, ожидая продолжения. Даже Лэйнтал был озадачен. Но Шэй Тал не помнила, о чем она говорила сейчас. Она чувствовала, что должна немедленно провести эксперимент для успокоения собственного разума.

   – Мы делали то, что нам говорили... – сказала одна из женщин, сидящих на полу. Она говорила медленно, как бы повторяя урок.

   Шэй Тал замерла, прислушиваясь к шагам на лестнице. Кто-то поднимался сюда. Кто бы это ни был, она была рада возможности прервать надоевший урок.

   Люк в полу открылся. Появился Аоз Рун, сам похожий в своей шкуре на большого черного медведя. За ним в комнату вошел Датка, который молча встал позади своего лорда, не глядя на Лэйнтала. Тот быстро встал и молча прислонился к холодной стене. Женщины удивленно смотрели на пришедших, нервно хихикая.

   Аоз Рун, казалось, заполнил собою всю комнату. Хотя все женщины смотрели на него, он игнорировал их и повернулся к Шэй Тал. Та отошла к окну, но встала лицом к лорду, спиной к грязной улице, гейзерам и зеленеющим лугам, простирающимся до самого горизонта.

   – Что тебе здесь нужно? – спросила она. Сердце её забилось, когда она увидела его. Именно за это она проклинала свою новую репутацию – за то, что он больше не приходил к ней, не брал её за руки и даже не оскорблял её. И сейчас по всему его виду было понятно, что это официальный, а не дружественный визит.

   – Я хочу, чтобы вы все немедленно вернулись в город, – холодно сказал он. – Здесь вы в опасности. Я не смогу защитить вас в случае нападения.

   Шэй Тал с презрением отвернулась от него.

   – Мы с Бри предпочитаем жить здесь.

   – Вы находитесь под моей защитой и я должен сделать всё, чтобы обеспечить эту защиту, – так же холодно повторил Аоз Рун. – А все остальные женщины тоже не должны бывать здесь. Если внезапно нападут фагоры, вы можете представить, что с ними будет? Шэй Тал, наша могущественная колдунья, сама может позаботиться о себе. А об остальных должен заботиться я! И я запрещаю женщинам приходить сюда. Это опасно. Вы понимаете?

   Всё отводили взгляды, кроме старой Рол Сакиль, его тещи. Она сказала:

   – Всё это чепуха, Аоз Рун. В этой башне вполне безопасно, здесь крепкая дверь. Шэй Тал перепугала фагоров, все вокруг знают об этом. А кроме того, разве ты сам не заходишь сюда, как например сейчас?

   Это было сказано с усмешкой. Аоз Рун пропустил её слова мимо ушей.

   – Возможно, зимой было и так. Сейчас, когда сошел снег, опасность увеличилась.

   Он повернулся и грубо ткнул пальцем в сторону Лэйнтала Эйна.

   – Хватить бездельничать. Ты пойдешь со мной. – И он стал спускаться вниз, не попрощавшись. Лэйнтал и Датка пошли за ним. На улице он остановился, погладил бороду, посмотрел на окно башни и крикнул:

   – Я всё ещё лорд Эмбруддока и вам всем лучше не забывать об этом! Никто из вас не должен больше приходить сюда, иначе у вас будут неприятности!

   Шэй Тал слышала его слова, но не подошла к окну. Она осталась там, где стояла, – одинокая среди женщин – и сказала достаточно громко, чтобы Аоз Рун мог её услышать:

   – Лорд грязного свинарника!

   И только когда она услышала звуки удаляющихся шагов, она подошла к окну. Она увидела широкую спину лорда, шагающего между двумя молодыми лейтенантами к северным воротам. За ними бежал Курд – его собака. Она почти физически ощутила своё одиночество. Если бы она стала его женщиной, она конечно не потеряла бы свою свободу, которую ценила слишком высоко. Но теперь об этом поздно думать. Между ними возникла вражда и пустоголовая кукла заняла место в его теплой постели.

   – Вам лучше пойти по домам, – так же холодно сказала она, глядя прямо на женщин.

* * *

   Когда они пришли на главную площадь, Аоз Рун вдруг резко повернулся к Лэйнталу.

   – Впредь держись подальше от Шэй Тал и её глупой академии, щенок. Это приказ!

   Лэйнтал Эйн вспыхнул:

   – Ты всё ещё держишься за старое решение, которым ты и Совет запретили академию? Я надеялся, что после чуда на Рыбьем Озере ты поумнеешь. Зачем тебе выступать против женщин? Они возненавидят тебя. Самое малое, что может сделать академия, – это доставить удовольствие женщинам.

   Аоз Рун мрачно смотрел на него.

   – В академии женщины бездельничают. Это приносит вред всему городу. Шэй Тал нарушает наше единство. Она захватила власть над женщинами. А в Эмбруддоке может быть лишь один лорд!

   Лэйнтал посмотрел на Датку, ища поддержки, но тот, как обычно, смотрел вниз.

   – Это твои запреты разделяют людей, Аоз Рун. Знание не вредило никому. Нам нужно знание.

   – Знание не несет ничего, кроме раздоров. Ты ещё слишком молод, чтобы понять это. Нам нужно единство в работе. Только благодаря ему мы выжили.

   – Знание поможет нам работать лучше.

   Аоз Рун гневно сжал кулак.

   – Знание – это медленный яд. Оно погубило твою бабку и деда. Погубило твою мать. Ты дурак, если забыл всё это. Нам нужна дисциплина. Только благодаря ей мы выжили и выживем. Впредь ты будешь держаться подальше от Шэй Тал. Она излучает сверхъестественную силу на людей, приобретает власть над ними. Но те, кто не будут работать, не будут получать пищу. Так в Эмбруддоке было всегда. Шэй Тал и Бри бросили работу в пекарне. Я запрещу приносить им еду. Посмотрим, чем они будут теперь жить. Посмотрим, как их знание прокормит их!

   – Они будут голодать.

   Аоз Рун сдвинул брови и грозно взглянул на непокорного лейтенанта.

   – Мы все будем голодать, если не будем работать. Шэй Тал противопоставила себя всему племени, как Лойл Бри, – и я не потерплю, чтобы ты, мой лейтенант, был с ней. И не забывай, что я – твой лорд! Если посмеешь ещё раз спорить со мной, я разжалую тебя! И найду себе другого лейтенанта. Это нетрудно.

   Когда Аоз Рун ушел, Лэйнтал схватил Датку за плечо:

   – Он становится всё хуже. Эта его личная борьба с Шэй Тал заставляет его быть грубым даже с нами. Что ты думаешь об этом?

   Датка ухмыльнулся.

   – Я не думаю. Я делаю, что мне говорит лорд. Поэтому у меня нет неприятностей.

   Лэйнтал саркастически посмотрел на друга:

   – И что тебе приказали делать сейчас?

   – Я иду в северную долину. Мы убили стунжебага, – он показал окрашенную желтой кровью руку.

   – Я приду немного погодя.

   Лэйнтал пошел вдоль реки, рассеянно глядя на плещущихся в воде гусей. Он подумал, что теперь понял точки зрения Аоза Руна и Шэй Тал. Чтобы жить, нужно работать вместе, – но достаточно ли людям просто жить, просто работать, чтобы быть людьми?.. Достаточно ли, чтобы просто сохранить себя в вечно меняющемся мире?..

   Он любил и Шэй Тал, и Аоза Руна. Их вечный конфликт терзал его, и он очень хотел уйти из города насовсем – в Панновал, в Борлиен, неважно куда, лишь бы не видеть всё это. И он давно ушел бы, – если бы Ойра согласилась уйти с ним...

   Лэйнтал Эйн вздохнул. Он чувствовал, что слишком молод, чтобы понять, как можно разрешить этот конфликт. Думать об этом не хотелось. Осмотревшись, и убедившись, что его никто не видит, он достал из кармана маленькую игрушечную собачку, подаренную ему много лет назад святым отцом, и вытянув её вперед, залаял на гусей.

   Но один человек всё же слышал эту имитацию лая. Бри видела Лэйнтала, но не подошла к нему, так как шла в другую сторону.

   Она прошла мимо горячих источников и гейзеров. Водяной пар маленькими жемчужинками покрыл её серебристый мех. Вода тихо журчала, пробираясь между камнями к реке. Бри села на камень и привычно опустила руку в источник. Горячая вода пробежала по её пальцам, обжигая ладонь.

   Бри слизнула жидкость с пальцев. Она знала этот сернистый привкус с детства. Дети Эмбруддока всегда играли тут, бегая босиком по скользким камням и никогда не падая. Они были ловкими, как аранги.

   Дети и сейчас играли тут. Они бегали голыми, несмотря на холодный ветер, подставляя свои пухлые тела под струи воды, и она стекала по их плечам, животам...

   – Сейчас ударит Свистун! – крикнул кто-то из них Бри. – Берегись, а то тебя окатит с ног до головы! – все дети весело рассмеялись, представив себе это.

   Бри поспешно отошла прочь. Она подумала, что дети наделены каким-то шестым чувством: они точно знают, когда ударит Свистун!

   И вот взмыла вверх струя воды – сначала мутная, затем кристально чистая. И раздался чистый звук – всегда на одной ноте и всегда одинаковой длительности. Вода поднялась на высоту трех человеческих ростов, прежде чем начать падать. Ветер нагнул водяной столб к западу – и вода обрушилась прямо на камень, где минуту назад сидела Бри. Затем свист прекратился и черные губы земли перестали извергать воду.

   Бри махнула детям и продолжила свой путь. Она вспомнила, почему дети точно предсказывают момент выброса воды. Они бегают босыми по теплым камням, – а когда приближается момент выброса, по земле пробегает трепет, дрожь. Дети ощущают дрожь подземных богов, когда те напряглись до предела, чтобы извергнуть горячую жидкость.

   Тропа, по которой она шла, была сделана женщинами и свиньями. Она была очень извилистая, совсем не похожая на тропы, которые пробивают охотники, потому что свиньи никогда не бегут прямо. Если идти в направлении, куда ведет тропа, можно было дойти до озера Дорзин и даже до гор Кузинта, откуда приходили торговцы солью, – но эта тропа обрывалась намного раньше. Дальше лежала пустыня, дикая и бесплодная.

   Она шла и думала, почему пар стремятся вверх, к звездам, а вода гнется к земле. Даже Свистун, и тот есть порождение двух противоборствующих сил – одна сила выбрасывает воду вверх, другая тянет её к земле. Видимо во всём мире существуют две противоположные силы. Вот и она всё время тянется к звездам, изучает их без помощи Шэй Тал, запоминает их пути и пути солнц по небу...

   Двое мужчин показались впереди. Они шли навстречу ей, поднимаясь по склону. Она могла видеть только их ноги, колени и верхнюю часть голов – так они согнулись под тяжестью ноши. Она сразу узнала Опара Лима, отца Амин Лим по огромной плеши. Люди несли куски туши стунжебага. За ними шел Датка. У него было только копьё. Став лейтенантом, он счел унизительным работать вместе со всеми.

   Датка приветливо улыбнулся ей и сошел с тропы, уступая ей дорогу и рассматривая её своими темными глазами. Правая рука его по-прежнему была в крови, и с острия копья тоже стекала густая кровь. Желтая кровь.

   – Мы убили стунжебага, – сказал он и замолчал. Как всегда Бри была смущена и довольна его малословием. Ей было приятно, что он не хвастался, как другие молодые охотники. Правда, ей не нравилось, что он никогда не высказывает ей своих чувств, своих мыслей.

   Бри остановилась.

   – Вероятно, это большое чудовище, – сказала она, просто чтобы поддержать разговор.

   – Я покажу тебе, – вежливо ответил он. – Если ты позволишь.

   Он повернул обратно по тропе и она пошла за ним, думая, нужно ли ей говорить что-либо. Молчать глупо, решила она. Она прекрасно понимала, что Датка хочет общения с нею. И она выпалила первое, что пришло ей в голову:

   – Что ты думаешь о людях и о их месте в мире, Датка?

   Не обернувшись, он ответил:

   – Мы все вышли из первородного камня, – он ответил не раздумывая и не думая о том, что она хочет просветить его. Поэтому разговор сразу оборвался.

   Она пожалела, что в Олдорандо нет священников. Она бы поговорила с ними. Из легенд и сказаний она знала, что когда-то в Эмбруддоке были свои священники. Они проповедовали очень сложную религию, в которой объединялись Вутра, живущие на земле и ушедшие в подземное царство. Но в один черный год, ещё до правления Волла Эйна, когда морозы были такими, что пар замерзал на губах у людей, жители города восстали и перебили всех священников. После этого жертвы богам были запрещены и приносились только во времена больших празднеств. Древнему богу Акха перестали поклоняться. Башня священников была сожжена – а с ней погибли в огне и все священные книги. Без сомнения именно тогда и были утеряны остатки знаний. Храм Вутры был отдан под свинарник. Вероятно уже и тогда было много противников знания, раз уж свиней предпочли священникам, подумала Бри.

   Она рискнула задать ещё один вопрос:

   – Ты хотел бы понять мир?

   – Я понимаю, – немедленно ответил Датка.

   Он сказал это таким тоном, что она засомневалась, правильно ли поняла его. Что он хочет сказать – действительно ли он понимает, или хочет понять?..

* * *

   Силы, которые вздыбили горы Кузинт, исполосовали землю во всех направлениях горными хребтами, ущельями, расселинами. Они, как корни деревьев, распространились во все стороны от циклопического главного массива. Между двумя такими низкими хребтами находилось поле брассимпсов, которое играло важную роль в экономике города. Женщины, оживленно переговариваясь, пасли здесь свиней и добывали плоть брассимпсов. Сейчас на поле царило необычное возбуждение.

   Датка показал место, где был убит стунжебаг.

   Его жест был излишним. Туша громадного животного была видна издали. Аоз Рун вместе со своей собакой рассматривал его. Могучее тело чудовища было покрыто плотной жесткой шерстью.

   Группа охотников стояла возле туши. Они переговаривались и смеялись. Глава гильдии надсмотрщиков Гойя Хин присматривал за рабами, которые топорами разделывали тушу. Они рубили её на куски, которые можно было относить в город.

   Две старухи ходили вокруг с корзинами, собирая в них внутренности, имеющие губчатую структуру. Они сварят их и выпарят сладкое твердое вещество – сахар. Жилы чудовища используют для плетения веревок, шкура пойдет на циновки, жир будет служить топливом. А из половых желез можно выделить рунгебель – наркотик.

   Старухи обменивались колкостями с охотниками, которые стояли в небрежных позах вокруг туши. Для стунжебага было необычным появиться так близко от человеческого жилья. Его легко можно было убить, а его громадная туша была очень внушительным вкладом в экономику города. Эта была тридцати метров длиной – и благодаря ей теперь люди смогут жить без забот много дней.

   Свиньи с визгом бегали вокруг, подбирая то, что им перепадало. Сами свинопасы работали внизу, внутри гигантских деревьев брассимпсов. Над землей виднелись только огромные листья этих деревьев. Сейчас эти листья колыхались, как слоновьи уши, но не от ветра, а от потоков теплого воздуха, исходящего снизу.

   Здесь росли десятки брассимпсов. Эти деревья редко росли в одиночку. Почва возле каждого дерева вздыбилась и пошла трещинами, так как основная масса дерева находилась под землей. Тепло, которое испускало дерево, помогало его листьям переносить жуткие морозы, властвующие на поверхности земли.

   Этим теплом пользовались и другие растения. Под листьями брассимпсов росли джассиклассы, хрупкие голубые цветы. Когда Бри остановилась, чтобы сорвать один цветок, Датка повернулся к ней:

   – Я собираюсь внутрь дерева.

   Она приняла это за приглашение и последовала за ним. Раб вынес наверх корзину, полную щепок из внутренностей дерева, и бросил пищу свиньям. В течение многих столетий холода брассимпсы кормили свиней Эмбруддока. А свиньи кормили людей.

   – Вероятно и стунжебаг пришел сюда за этим, – заметила Бри. Чудовища любили брассимпсы не меньше, чем свиньи.

   В дерево вела высеченная в его древесине лестница. Когда Бри спускалась за Даткой, её глаза на один момент оказались на уровне земли. Огромные коричневые листья колыхались над ней. За свиньями виднелись люди, закутанные в меха. Они стояли над тушей убитого стунжебага. Она последний раз взглянула на небо и спустилась вниз, в дерево.

   Теплый воздух ударил ей в лицо, заставляя зажмуриться. Он нес с собой сладковатый запах гнили, который одновременно и притягивал её и внушал отвращение. Воздух приходил из-под земли, так как гигантские корни брассимпсов проникали на огромную глубину. С возрастом в стволе дерева образовывались пустоты, напоминающие туннели. Это были тепловоды, подающие подземное тепло к листьям на поверхности.

   Датка протянул руку, чтобы поддержать Бри. Она спрыгнула с лестницы и встала рядом с ним в округлой полости. Здесь работали три грязные женщины. Они поздоровались с Бри, а затем продолжили свою работу: соскабливали наросшую древесную массу со стен камеры и складывали её в корзины.

   Брассимпс по вкусу напоминал турнепс, но был более горьким. Люди ели его только в крайнем случае, в дни голода. Обычно это была пища для свиней и коз-арангов, которые давали молоко, а уже из него изготавливался ратель – излюбленная выпивка жителей Олдорандо.

   Из камеры наверх вела круглая шахта. По ней можно было пройти в низкие галереи верхних ветвей дерева, на которых росли листья. Взрослые брассимпсы имели шесть ветвей. Воздуховоды в них росли без вмешательства человека и потому имели множество разветвлений.

   Датка показал на вторую центральную трубу, ведущую в глубину. Он шагнул туда. После минутного колебания Бри пошла за ним. Женщины прервали работу и проводили её взглядами, в которых сквозила симпатия и одновременно насмешка.

   Когда она спустилась в трубу, её окружила кромешная тьма. Вечная тьма земли. Она подумала, что подобно Шэй Тал она сейчас спускается в мир призраков, чтобы получить знания.

   Плотные годовые кольца на гладкой внутренней поверхности трубы использовались как ступени. Подниматься и спускаться в трубе было довольно безопасно, так как она была узкой. Здесь можно было держаться за стены и упираться спиной.

   Ветер шелестел в её ушах. Какое-то паутинообразное живое привидение коснулось её щеки. Она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Эти пустоты служили убежищем и многим видам животных, причем некоторые из них были омерзительны.

   Они спустились до того места, где от основания ствола отходил отходил кольцевой ряд собирающих тепло ходов, слишком узких для человека. Камера здесь была ещё меньше, чем на первом этаже. Они стояли совсем близко друг к другу. Бри ощутила прикосновение тела Датки, ощутила его запах. Желание шевельнулось в ней.

   – Видишь огни? – спросил Датка. В его голосе тоже было возбуждение.

   Она отчаянно боролась с собой, стремясь подавить желание, так внезапно овладевшее ею. Если бы этот молчаливый мужчина сейчас обнял бы её, она бы упала в его объятия, сорвала бы с себя всю одежду и полностью обнаженная отдалась бы ему в этой темной подземной спальне. Бесстыдные видения заполнили её разум. Она дрожала от прорывающейся страсти.