Текст книги "Эмбруддок (СИ)"

Автор книги: Брайан Уилсон Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

   – Я не хочу терпеть поражение, – сказал он Датке. – Раз мы не можем ездить на кайдавах, будем ездить на хоксни. Они родственные нам души. У них ведь тоже красная кровь. Попробуем поймать хотя бы одного.

   На сей раз, прибегать к маскировке не пришлось – они оба были в шкурах хоксни. Облюбовав животное, парни стали подбираться к нему на четвереньках, скрываясь в траве. Хоксни отдыхал лежа, но увидев людей поднялся и не спеша пошел прочь.

   Лэйнтал Эйн попытался накинуть лассо на него. Он бегал за ним несколько часов. Он залезал на деревья и часами сидел на ветках, держа лассо наготове. Хоксни подходили близко, но ни один из них не приблизился настолько, чтобы его можно было поймать.

   К вечеру Лэйнтал Эйн устал и потерял терпение. Теперь даже Датка смеялся над ним. Тушу кайдава, лежащую поблизости, облепили мелкие хищники – мыши и крысы. Их серая невзрачная шерсть находилась в странном контрасте с мясом золотистого цвета, которое они жадно пожирали. Здесь же были и стервятники, рвущие мясо своими изогнутыми клювами. Затем на место пиршества прибыли и сабр-тонги, которые разогнали всех и перессорились между собой из-за самых лакомых кусков.

   Лэйнтал и Датка вошли в свой загон, обещавший им относительную безопасность, немного поели и легли спать.

* * *

   Лэйнтал Эйн проснулся первым. Он приподнялся – и не поверил своим глазам. В холодном утреннем свете – все краски только возвращались в мир – в сером тумане, плотным покровом висящим над землей, даже эти хоксни казались безлико-серыми. Хоксни, которые паслись внутри загона!..

   Он разбудил Датку легким пинком. Парни поползли к изгороди и осторожно выбрались наружу. Тут они с радостью переглянулись и похлопали друг друга по плечам, изо всех сил стараясь не расхохотаться. Видимо, хоксни решили укрыться здесь от сабр-тонгов. Но они не знали, что попали в ещё большую опасность...

   Бывшие лейтенанты торопливо нарезали колючих веток, не обращая внимания на уколы, и переплели проем, сквозь который хоксни прошли внутрь загона. Теперь четыре хоксни оказались в плену. Но перед ними ещё лежал долгий путь. Пока они смогли только начать свою работу...

   Посмотреть на плененных хоксни приходили все. Аоз Рун со своими новыми лейтенантами приходил почти каждый день. Ойра сначала смотрела, но затем потеряла интерес, увидев, что хоксни решительно отвергают все попытки оседлать их. Бри приходила часто, иногда в компании с Амин Лим, которая уже держала на руках новорожденного.

   Десять дней Датка и Лэйнтал Эйн круглосуточно находились в загоне, прежде чем им удалось оседлать животных. Поначалу все их усилия и хитрости оказались напрасны. Битва за одомашнивание была выиграна сама собой, когда хоксни стравили всю траву в загоне. Без пищи они сразу погрустнели, опустили головы, стали сопротивляться куда более вяло. И тут парни заспорили. Датка хотел морить хоксни голодом и не давать им воды, пока они окончательно не ослабеют, и не будут готовы к подчинению. Лэйнтал уверял, что хоксни, напротив, нужно кормить и задабривать, приучать к себе. И он победил в споре: на заморенном хоксни не поедешь. Теперь он кормил их хлебом, щедро добавляя в него ратель. Сейчас рателя скопилось очень много, так как люди предпочитали ему сладкий бетель. Традиционная выпивка Эмбруддока вышла из моды. И результатом этого было то, что многие женщины выбрались из туннелей брассимпсов, чтобы работать на новых хлебных полях. Но пока рателя для этих четырех хоксни было предостаточно.

   Даже небольшого количества рателя, впитавшегося в хлеб, было достаточно, чтобы хоксни начинали сначала бегать, как безумные, а затем у них начиналось похмелье. И в момент похмелья Лэйнтал Эйн накинул узду на шею хоксни, которого он назвал Золотым. Потом он сел на него верхом. На минутку. При второй попытке он просидел больше. Наконец, хоксни подчинился ему и стал скакать туда, куда юноша его направлял. Это был поворотный момент во всей истории Геликонии. Но Лэйнтал Эйн не отметил победу. Он слишком устал.

* * *

   На другой день и Датка смог сесть на своего любимого хоксни – Быстрого.

   – Черт побери, это приятнее, чем ездить на горящем стунжебаге! – крикнул Лэйнтал, когда они вместе катались по загону. – Теперь мы сможем поехать куда угодно – в Панновал, на край земли, к самому морю!

   Когда они спешились и подошли друг к другу, то оба от радости смеялись, хлопая друг друга по плечам. Они понимали, что совершили невиданное чудо.

   – Если мы въедем верхом в Олдорандо, Ойра не сможет сопротивляться мне! – крикнул Лэйнтал.

   – Удивительно, что женщины вообще могут сопротивляться, – философски ответил Датка.

* * *

   Когда они освоили езду на хоксни в совершенстве, они поехали стремя к стремени к мосту и далее, в город. Жители радостными криками приветствовали их, так как понимали, что в их истории открыта новая страница. С этого дня всё изменится и старое уже никогда не вернется.

   Появился Аоз Рун с Элином Талом и Фаралином Фердом. Лэйнтал Эйн сказал, что хоксни по имени Серый будет подарком лорду. Лейтенанты тут же начали ссориться из-за последнего оставшегося животного.

   – Простите, друзья, – сказал Лэйнтал, – но это для Ойры.

   – Ойра не будет ездить верхом, – резко ответил Аоз Рун. – Забудь эту мысль! Хоксни для мужчин, а не для женщин. Они предоставят нам невиданные возможности. Верхом на хоксни мы будем равны фагорам и всем остальным, кто живет на этом свете!

   Он сел на Серого, глядя вдаль. Он представлял, как поскачет впереди целой армии – не тридцати охотников, а сотни, двух сотен, тысячи воинов! И все будут верхом на хоксни. Они будут наводить ужас на врагов. Каждое завоевание будет делать Олдорандо ещё сильнее и богаче. Знамена Олдорандо будут развеваться над всем миром!..

   Он взглянул на Лэйнтала Эйна и Датку, которые сидели на хоксни, держа поводья в руках. Его лицо искривилось в фальшивой улыбке. Он даже пожал руку юноши, давая понять, что их ссора забыта.

   – Вы хорошо поработали для города и я прощаю вас, – важно сказал он и наклонился, чтобы заглянуть в глаза Лэйнтала. – Ты и твой молчаливый друг будете теперь нести ответственность за хоксни. Если хотите, можете основать новую гильдию – животноводов. У вас будут не только права, но и обязанности. Я хочу, чтобы все охотники Эмбруддока как можно скорее получили хоксни для езды. Но я человек справедливый, вы знаете это. Я дам вам помощников для обучения. И щедро награжу по завершении работы.

   – Я хочу, чтобы твоя дочь стала моей женщиной, Аоз Рун, – прямо сказал Лэйнтал.

   Аоз Рун задумчиво погладил бороду.

   – Ты работай с хоксни. Я поработаю с дочерью. Когда все охотники Олдорандо будут ездить верхом, ты получишь её.

   Но холод в его взгляде говорил о том, что всё это – только слова. Он понимал, что если у него и есть соперники, то это не три его новых дурака-лейтенанта, которых он и выбрал за их глупость, а Лэйнтал Эйн Ден – наследник Маленького Юли, уже вступивший в полный расцвет сил. Отдать ему Ойру значило создать смертельную угрозу своему положению. Но у него было достаточно коварства, чтобы отвлечь от него интересы дочери и в то же время задобрить его обещаниями. Сейчас он думал только об одном – о тысячах вооруженных воинов верхом на хоксни.

   И хотя мечты его были грандиозны, всё же время для них не пришло. Оно было ещё впереди, когда другие правители смогут достигнуть всего, о чем он мечтал, – и намного превзойти его мечты. Эпоха войн только начиналась, когда Лэйнтал Эйн, Датка Ден и Аоз Рун впервые сели верхом на хоксни.

* * *

   Вдохновленный своими кровавыми мечтами, Аоз Рун сбросил с себя леность, которая была вызвана теплой погодой и обилием пищи, и вновь стал человеком действия. Он заставил своих подданных строить загоны и конюшни, организовал мастерскую, где изготавливалась конская сбруя и седла. В качестве образца использовалась сбруя и седло мертвой гиллоты. Все охотники превратились в ловцов хоксни. Датка, Лэйнтал Эйн и ещё несколько молодых парней из новой гильдии укрощали и объезжали их.

   Прирученные хоксни использовались в качестве верховых при охоте на собратьев, и добычи стало ещё больше. Несмотря на протесты, все охотники выучились ездить верхом и вскоре у каждого был свой хоксни. Время пешей охоты прошло навсегда.

   Главной проблемой теперь стало зерно, которым питались хоксни. Его требовалось всё больше и больше, потому что охотникам было не до оленей. Женщины засевали всё новые поля, на которых теперь работали все, даже старухи. Поля были огорожены заборами от потравы. К счастью, вскоре Датка догадался спутывать хоксни ноги на выпасе. Теперь хоксни питались травой на равнинах, что очень облегчило заботы об их прокорме. А благодаря идеям академии вскоре хоксни стали использовать и для вращения жерновов мельниц, и для перевозки грузов во вьюках. Всего за несколько теннеров хоксни коренным образом улучшили жизнь людей. Олдорандо внезапно стал процветающим городом, ведь самую тяжелую работу теперь делали хоксни. Целые стада их паслись на ближайших лугах. Река Ворал служила им водопоем. Хоксни теперь были везде: на работе, на охоте, на прогулке, в беседах, во снах...

   Мужчины говорили об них по вечерам, когда сидели за столом с кружкой бетеля, говорили днем, когда занимались работой, говорили даже ночью, когда их единственной собеседницей была их женщина, ждавшая от мужчины совсем другого...

   Да, женщины Олдорандо сполна ощутили на себе, что несет им хоксни-мания. Вынужденные работать на полях, они забыли радость легкого дневного сна после обеда и сладостную тяжесть мужчины на себе ночью.

   Наконец, все охотники освоили в совершенстве езду на хоксни и Аоз Рун решил захватить новых рабов, в которых так нуждался город. Все были в восторге. Были забыты старые обычаи общего дружелюбия и запреты нападать на других людей. Обилие мяса уничтожило страхи перед возмездием Вутры, а грабежи и нападения сулили ещё больше рабов и ещё большее процветание. Аоз Рун сам разработал план первого набега.

   В качестве мишени он выбрал небольшой городок на юге под названием Ванлиен. Это уже была территория Борлиена. Ванлиен тоже стоял на берегу реки Ворал, только ниже по течению. С востока он был защищен грядой утесов. За много поколений, ценой нечеловеческих усилий, его жители высекли в них искусственные пещеры, в которых и жили. Перегородив соседние овраги земляными дамбами, они создали несколько маленьких озер, где разводили рыбу – свою главную пищу. Иногда торговцы привозили сушеную рыбу в Олдорандо. Ванлиен, в котором жило три сотни людей, конечно, был больше Олдорандо, но его жалкие жители не шли ни в какое сравнение со свирепыми охотниками Эмбруддока. Этот городок был легкой мишенью для внезапной атаки. Никто уже не вспоминал о том, что именно отсюда в Олдорандо приезжал святой отец БондорЛонганон.

   Разбойничий отряд состоял из тридцати одного охотника. Они напали на рассвете, когда жители Ванлиена только вышли из своих пещер, чтобы проверить, что попалось за ночь в их сети. Хотя участок земли между утесами и рекой, на который открывались пещеры, и был окружен рвами, хоксни без труда перепрыгивали эти жалкие препятствия, рассчитанные на пеших людей или фагоров. Все, кто пытался поднять оружие, падали замертво под ударами копий нападающих.

   Через два часа Ванлиена не стало. Воины его были перебиты, женщины изнасилованы, дома разорены, припасы и реликвии разграблены. Лэйнтал Эйн, хотя и присутствовал здесь, не участвовал в бойне. Он даже и представить не мог, что его стремление вновь овладеть Ойрой приведет к столь ужасным последствиям. Жители Ванлиена были гораздо более цивилизованы, чем жители Эмбруддока. У них сохранилось множество книг – но Аоз Рун приказал сжечь их все, а городских жрецов вырезал до последнего человека. Лэйнтал Эйн хмурился, но не решался возразить. Ему не хотелось терять с таким трудом обретенного положения, хотя он и ненавидел себя за это.

   И здесь же, среди кровавых руин, было празднование этого великого события. Аоз Рун произнес речь, в которой восхвалял своих могучих воинов. Никто из них не пострадал, хотя один хоксни получил смертельную рану, напоровшись на копьё.

   Победа над превосходящим в числе противником была очень легкой, так как большинство охотников Ванлиена несколько лет назад погибло на севере от рук беспощадных фагоров. Уцелевшие же защитники города впали в панику, увидев прекрасно вооруженных воинов верхом на стремительных хоксни. Они стояли раскрыв рты и легко принимали смерть. Даже тяжелые деревянные ворота, запирающие пещеры, были в большинстве захвачены открытыми. Из остальных защитников выкурили дымом, разложив перед воротами огромные костры. Те, кто не пожелал сдаться, задохнулись. Аоз Рун приказал также убить всех стариков и старух, которые не могли работать. Всех остальных заставили собрать пожитки и как скот погнали в Олдорандо. Они прошли этот путь за неделю, хотя Аоз Рун со своим отрядом прискакал в Ванлиен за один день.

   Это было провозглашено великой победой Олдорандо и уже по дороге домой стали раздаваться призывы к новым нападениям. После завершения удачного набега Аоз Рун обратился к своим подданным с речью. Он стоял, широко расставив ноги, и новый молодой раб, стоящий рядом, держал поводья его Серого.

   – Уже сейчас мы подобны фагорам, – гордо заявил он. – Все соседи теперь беззащитны перед нами и с каждым новым набегом мы будем становится всё богаче. У нас будет всё больше земли и всё больше рабов, чтобы служить нам. Но нас очень мало, нам нужны ещё люди. Вы, женщины, должны рожать побольше детей, которые скоро сядут в седла, – и тогда мы широким потоком ринемся на дальнейшие завоевания. Вскоре мы завоюем весь Борлиен. Мы сделаем Олдорандо великим городом, столицей всего мира, каким он был когда-то, как говорят легенды!

   Он показал на толпу понурых пленников, которых охраняли Гойя Хин, Фаралин Ферд и другие охотники.

   – Эти жалкие люди будут работать на нас, как сейчас работают хоксни. Но пока и нам придется работать ещё больше, есть меньше, но истинные герои не останавливаются перед трудностями, если хотят достигнуть своей цели. А будущее за нами!

   Окончив речь, он подъехал к своим бывшим лейтенантам.

   – Вы ещё раз доказали мне свою преданность, хотя я сурово обошелся с вами. И я по достоинству оценил её, Лэйнтал Эйн. Западные земли ваши – это мой подарок. Ты и твой молчаливый друг теперь будете нести ответственность за них. Но у вас будут не только обязанности, но и привилегии. Более того. Как лорд Эмбруддока, я назначаю вас лордами Западного Вельда. Но ты должен ещё отработать свой новый титул. Построй себе новый город, Лэйнтал Эйн. Мы будем править по обе стороны Ворала, как равные.

   Датка почесал ляжку и искоса посмотрел на Лэйнтала Эйна, насмешливо приподняв одну бровь:

   – Посмотрим, что будет дальше. Настроение нашего лорда переменчиво, как погода. Сейчас он сияет – но что будет, когда вновь грянет гроза?..

   Но Лэйнтал был вне себя от возбуждения. Как бы он не относился к лорду Эмбруддока, он верил, что всё, что говорит он – правда. Разумеется, это было совсем не то возбуждение, какое он испытывал в скачке на хоксни, чувствуя себя слившимся с этим быстроногим животным, когда ветер свистит в ушах и земля летит под копытами хоксни. Ничего более чудесного он не испытывал ещё никогда – за исключением одного раза, когда позволил Ойре оседлать себя...

   Она стояла рядом, и он сказал ей:

   – Ты слышала, что говорил твой отец? Я совершил великое дело, самое великое в нашей истории! Я приручил хоксни. Ты же этого хотела? Теперь ты должна стать моей женщиной!

   Но она вдруг грубо оттолкнула его.

   – От тебя пахнет хоксни, как и от моего отца. Последнее время ты говоришь только об этих глупых животных, которых можно ценить только за их шкуру. Отец говорит только о Сером, ты – только о Золотом. Если бы я стала твоей женщиной, я всё равно почти не видела бы тебя. Ведь вы, мужчины, совсем чокнулись со своими хоксни – скачете на них дни и ночи, грабите, убиваете, как будто вы фагоры! Ты сделал жизнь людей хуже, а не лучше, и я ненавижу тебя за это!

* * *

   Женщины Олдорандо испытывали те же чувства, что и Ойра. Они ощутили на себе, что прогресс требует жертв. Хотя население Олдорандо теперь удвоилось, ведь у каждого жителя был теперь свой раб, а то и не один, они по-прежнему были вынуждены работать на полях. Только Шэй Тал проявила живой интерес к хоксни. Диких хоксни теперь стало гораздо меньше. Осознав опасность, их стада откочевали на дальние пастбища на запад, чтобы избежать плена или смерти. Первой, кто предложил устроить случку самца и самки хоксни, была именно Шэй Тал. И результатом было появление детенышей хоксни, с детства привыкших к человеку и легко поддающихся дрессировке.

   Шэй Тал теперь ухаживала за детенышами и одну из полюбившихся ей самочек она назвала Преданность. Она тщательно ухаживала за ней. Теперь она знала, что поможет ей совершить далекое путешествие в Сиборнал.

   ГЛАВА 11. КОГДА УШЛА ШЭЙ ТАЛ

   Время шло, солнца светили, дожди выпадали. Перенаселенный рабами Олдорандо стремительно расширялся. Ещё до того, как его ошарашенные жители поняли, что случилось, город шагнул за реку Ворал, протянулся далеко на север, поглотил древние развалины и платнации брассимпсов на низких холмах. Было построено много новых домов и даже два новых моста! Но ни один из них не потребовал столько героического энтузиазма при строительстве, как первый мост. Почти невозможный ранее подвиг превратился в скучную рутину.

   Большие изменения произошли и в социальной структуре города. Образовалась новая гильдия плотников, расширилась гильдия портных и остальные, более старые гильдии. И в них уже входили не только свободные люди, но и борлиенские рабы, что подняло множество новых проблем. Ведь новые рабы знали своё ремесло лучше хозяев. Да и прокормить их оказалось непросто. Потребность в пище катастрофически увеличилась – ведь нужно было кормить целые стада хоксни и две сотни рабов, хотя они и обрабатывали поля. Расчищались и обносились заборами всё новые поля, торопливо строились стойла для свиней и загоны для гусей. Были построены и новые башни, в которых жили рабы и их семьи. Башни были сложены из глиняных блоков, а не из камня, в соответствии с рекомендациями, выданными академией Шэй Тал. Эти башни были высотой только в два этажа, а не в пять. Проливные дожди размывали их глиняные стены. Жители Олдорандо не расстраивались по этому поводу, так как в этих башнях жили лишь рабы. Но сами рабы были обеспокоены и поэтому старались укрепить стены, подмешивая в глину солому. Так зародилась новая гильдия рабов-строителей.

   Вокруг новых башен вырос деревянный палисад – ведь их нельзя было оставить без защиты, да и рабы могли сбежать. За полями же пролегала новая граница города, которую неустанно охраняли верховые патрули Аоза Руна. Он усилил свою хватку, и все жители почувствовали, что быть сильным порой нелегко. Олдорандо теперь был не город, а рабский и военный лагерь. Никто не мог ни войти в него, ни тем более выйти без личного разрешения лорда. Аоз Рун очень боялся, что тайна укрощения хоксни ускользнет от него и он потеряет своё преимущество.

   Но сохранять его было нелегко. Вся трава вокруг города уже была стравлена. А чтобы обеспечить пищей одного воина и его хоксни, шесть человек должны были трудиться на полях. Правда, урожай был хорошим – земля родила в изобилии после многовекового воздержания. Но женщины и рабы много трудились, чтобы собрать урожай, а затем обмолотить его. Это была тяжелая работа. На ней теперь были заняты все – и рабы, и женщины, и даже дети. Над током стояло густое облако пыли, золотистой на солнце. Было очень жарко и даже женщины работали обнаженные до пояса. Невиданный ранее загар ровным слоем ложилась на их бледные тела и лица, окрашивая их в красивый золотистый цвет.

   В тот поистине роковой день мимо тока проезжал отряд воинов с Аозом Руном во главе. С ним ехали Тант Эйн, Фаралин Ферд, Элин Тал. Датка и молодые воины ехали чуть сзади. Они возвращались с охоты. Добыча оказалась совсем неплохой.

   Остановившись на минутку возле работающих, они стали отпускать соленые шуточки относительно женщин, несмотря на то, что здесь же работали и жены некоторых охотников, ведь сейчас их уже трудно было отличить от остальных женщин.

   Услышав голоса охотников, подошла Дол. Она уже была на последних месяцах беременности. За ней шел старый фагор Мик. Рядом с ним шла Шэй Тал. Её худобу особенно подчеркивали пышные формы Дол. Увидев лорда Эмбруддока и других охотников, обе женщины остановились, переглядываясь.

   – Ничего не говори Аозу Руну, – встревоженно предупредила Шэй Тал. – Он только накричит на нас.

   – Сейчас он добрый, – отмахнулась Дол. – Он надеется получить от меня сына и наследника.

   Она прошла вперед и встала рядом с Серым. Аоз Рун подозрительно посмотрел на неё, но не сказал ничего. Она похлопала его по колену.

   – Мой раб рассказал мне, что в Ванлиене были жрецы, благословляя от имени Акха урожай. Они благословляли и новорожденных. Их призывали в случае необходимости все – и мужчины, и женщины, и богатые, и бедные, и лорды, и простой народ. Нам тоже нужны жрецы. Они несут цивилизацию. Почему ты не мог взять в плен хотя бы несколько жрецов?

   – Я перебил всех жрецов в Ванлиене! – гневно воскликнул Аоз Рун и сплюнул в пыль. Его темные брови и ресницы тоже были припорошены золотистой пылью.

   – Это не ответ.

   Хоксни переступил копытами, когда Аоз Рун бросил тяжелый взгляд за Дол, туда, где стояла Шэй Тал.

   – Это она попросила тебя сказать о жрецах? Какое тебе дело до Акха? Великий Юли уничтожил его в горах Кузинта, а наши предки истребили его жрецов. Они были просто паразиты. Знаешь, почему мы сильнее Борлиена? Потому, что у нас нет жрецов с их бесконечными налогами и запретами. Забудь эту чепуху и впредь не беспокой меня с нею!

   Но Дол не отступала.

   – Шэй Тал говорит, что призраки сердятся на нас за то, что у нас нет жрецов и мы живем, как последние безбожники. Правда, Шэй? – она оглянулась на женщину, стоящую за ней.

   Шэй Тал всё ещё стояла неподвижно. Она уже понимала, что из этого разговора не выйдет ничего хорошего.

   – Призраки всегда сердятся – ведь они ни на что не способны, как и твоя любимая Шэй Тал! – раздраженно сказал Аоз Рун и отвернулся.

   Элин Тал вдруг расхохотался над шуткой своего лорда. Он был большой, полный краснолицый мужчина, и его мясистые щеки тряслись, когда он смеялся. Единственным его желанием было как можно больше угодить своему обожаемому повелителю. Аоз Рун всё больше и больше приближал его, и два других лейтенанта теперь уже играли незначительную роль.

   Вынести такой измены со стороны своего обожаемого родственника Шэй Тал уже не могла. Шагнув вперед, она сказала:

   – Аоз Рун, несмотря на процветание, мы, олдорандцы, всё ещё тонем в невежестве. Великий Юли не хотел этого. Жрецы могут помочь нам познать истину.

   Он угрюмо посмотрел на неё, затем вдруг спрыгнул с хоксни. Дол встала рядом.

   – Не серди меня, женщина, – уже угрожающе сказал он. – Не настраивай мою жену против меня! Я казнил старого мастера Датнила – могу казнить и тебя, ведь ты тоже видела тайную книгу его гильдии! В тот раз я пощадил тебя, нарушив древний закон Эмбруддока. Но моё терпение на исходе. Если я заставлю тебя навсегда замолчать, будет молчать и моя Дол. Никто не хочет возврата жрецов. И ты их хочешь только потому, что они укрепят твои позиции в деле обучения. Они будут помогать тебе обманывать людей в твоей дурацкой академии. Но знания – это ненужная роскошь. Знания подрывают единство и власть. Знания порождают нахлебников, какими стали твоя любимая Лойл Бри и Маленький Юли. Ты сама знаешь это, но ты слишком упряма, чтобы открыто это признать. Голодай, если хочешь, но жители Олдорандо толстеют. Мы живем всё лучше без жрецов, без твоих глупых знаний!

   Шэй Тал нахмурилась. Она тихо сказала:

   – Я не собираюсь спорить с тобой, Аоз Рун. Но то, что ты говоришь – неправда! Мы достигли процветания именно благодаря знаниям. Мельницы, новые мосты и башни, поля злаков – всё это воплощенные в жизнь идеи моей академии! Но пройдет немного времени – и нам придется работать ещё больше, есть меньше, и всё из-за твоих безумных амбиций!

   Аоз Рун яростно занес кулак.

   – Не серди меня, женщина, или я ударю тебя!

   Глядя в землю, она глухо сказала:

   – Я знаю, ты ненавидишь меня. Я знаю, что именно поэтому ты убил мастера Датнила – чтобы причинить боль мне!

   – Да, я ненавижу тебя – ты несешь только ссоры, постоянные ссоры! – яростно прорычал Аоз Рун. – Да, нам всем придется ещё больше работать. Но мы выжили только благодаря коллективным усилиям – и только они залог нашего будущего процветания.

   – Но наш город развивается только вследствие развития личностей, индивидуумов, таких, как Лэйнтал Эйн, – упрямо возразила Шэй Тал. – Только благодаря ему, его упорству и изобретательности, мы смогли приручить хоксни. Разве нет? Где тут твои любимые коллективные усилия?

   Аоз Рун был вынужен признать правоту её аргумента. Гнев вдруг покинул его. Он утомленно махнул рукой:

   – Опомнись, оглянись вокруг! Посмотри на эти поля, на эти новые башни. Вспомни, что здесь было, когда ты была девочкой! Попытайся понять, что мы не смогли бы всего этого построить, если бы не прикладывали объединенных усилий. Вспомни, как тяжело мы жили в те ужасные холодные годы. Наш город давно погиб бы, как погиб Ванлиен, если бы мы тоже учились ненужным вещам, а не работали все вместе. Зачем ты всегда поступаешь не так, как все? Ты всегда в оппозиции, всегда чем-то недовольна. Почему ты не работаешь с остальными женщинами, когда даже жены моих лейтенантов трудятся вместе со всеми?

   – Ей стыдно обнажиться, как другим! – снова рассмеялся Элин Тал. – У неё же нет грудей!

   Его замечание предназначалось для ушей Танта Эйна и Фаралина Ферда, – но его услышали и молодые охотники, которые также разразились грубым смехом. Все, кроме Датки, который молча сидел в седле, угрюмо наблюдая за разворачивающейся драмой. Он один понимал, что она близится к роковой кульминации.

   Шэй Тал тоже услышала грубые слова некогда обожаемого ей Элина Тала. Её глаза наполнились слезами и гневом. Лицо её стало ещё бледнее обычного, хотя кровь стыда и прилила к щекам. Отчасти она понимала, что Элин Тал был прав – и именно это понимание довело её до роковой грани. Его предстальство стало для неё последней каплей, переполнившей чашу терпения.

   – Ну хватит! – яростно выкрикнула она. – Я больше не стану терпеть унижения от тебя и твоих подхалимов. И ты в последний раз видишь меня, тупоголовый идиот. Завтра на рассвете я навсегда покину Олдорандо. Я уеду одна на своей Преданности. И никто никогда не увидит меня больше!

   Аоз Рун гневно поднял руку.

   – Я лорд Олдорандо. Никто не может покинуть город без моего разрешения. Ты не уйдешь отсюда, даже если будешь вымаливать у моих ног разрешения на уход!

   – Засунь его себе в зад! – рявкнула Шэй Тал не свойственным ей прежде тоном. – С этих пор мне плевать на тебя и твои кретинские законы, Аоз Рун! Я уйду, лорд ты или нет!

   Она резко повернулась, и, ещё больше сгорбившись, пошла к северным воротам.

   Дол смущенно покраснела. Она никак не ожидала, что её невинная просьба приведет к столь роковым результатам. Но они не очень огорчали её.

   – Отпусти её, Аоз Рун, пусть уйдет. Она стала невыносима.

   Он гневно повернулся к ней.

   – Не вмешивайся в мои дела, женщина! Я знаю, что мне делать. Скоро я сам избавлюсь от неё.

   – Ты собираешься убить её, как старого мастера Датнила Скара?

   Он ударил её по лицу – правда, не очень сильно, – всё ещё глядя в спину удалявшейся Шэй Тал. На самом деле он был испуган, как мальчишка, и понимание этого ещё больше устрашало его.

* * *

   Это было то время, когда все ложатся спать, хотя Баталикс всё ещё висел на небе, распространяя свой тусклый золотой свет. Но в комнате лорда на самом верху Большой Башни собрался городской совет, состоящий из мастеров семи старых гильдий и мастеров двух новых, недавно возродившихся. Здесь же присутствовал сам лорд Эмбруддока Аоз Рун, три его новых лейтенанта и один из лордов Западного Вельда – Датка. Аоз Рун, как обычно, председательствовал на совете, две его новых девушки-рабыни обносили всех кружками со сладким бетелем.

   Когда все выпили, согласно обычаю, Аоз Рун сказал:

   – Ингсан Атрей, скажи своё мнение по этому вопросу.

   Он обращался к старейшине Совета, седобородому мастеру гильдии кузнецов, который обычно всё время молчал. Годы согнули его спину, а его белые волосы стали совсем редкими, подчеркивая высоту его лба. По этой причине старика считали мудрым. У него была привычка постоянно улыбаться, хотя глаза его, спрятанные под мохнатыми бровями, сейчас смотрели настороженно. Он привычно улыбнулся, сидя на расстеленных на полу шкурах, и сказал:

   – Лорд, по традиции гильдии в Эмбруддоке всегда защищают женщин. Женщины – вот кто работает у нас, когда мужчины уходят за добычей. Конечно, теперь времена изменились. Во время лорда Волла Эйна всё было по-другому. Но женщины всегда служили городу для сохранения наших знаний. У нас очень мало книг, но женщины хранят в памяти легенды, сказания. И в дни празднеств, когда...

   – К делу, Ингсан Атрей! – рявкнул Аоз Рун.

   – Да, да, сейчас, – заторопился старик. – Конечно, Шэй Тал упряма, но она колдунья и ученая женщина. Она не делает зла никому. Если она уйдет, с нею уйдут и наши знания. И это будет большая потеря. Мы, мастера, считаем, что ей нужно запретить уходить.

   – Олдорандо не тюрьма! – вдруг крикнул Элин Тал. Всё же, Шэй Тал была ему родней и он отчасти ощущал вину за то, что стал причиной этого крайне неприятного во всех отношениях кризиса.

   Аоз Рун мрачно кивнул и посмотрел вокруг.

   – Я собрал совет, так как мои новые лейтенанты не согласны со мной. Кто ещё не согласен?

   Он заметил острый взгляд Райнила Лайана, нервно поглаживающего холеную бороду.

   – А ты, мастер? Ты всегда любишь высказываться. Что скажешь ты?

   – Я полагаю... – Райнил Лайан явно готовился к долгой речи, но вдруг махнул рукой. – Я думаю, что бы мы тут ни решили, Шэй Тал будет трудно удержать. На хоксни она легко сможет ускользнуть. И ещё... Наши женщины обижены тем, как ты отнесся к ней. Если ты запретишь ей уходить, они подумают, что мы хотим превратить их в рабынь. Мы не можем вселять в них недовольство. Это причинит городу большое зло.