Текст книги "Эмбруддок (СИ)"

Автор книги: Брайан Уилсон Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

   Ледник, спускающийся вниз, был разделен пополам громадным каменным массивом, который гордо возвышался среди царства льда. Он уже многие столетия выдерживал натиск ледника. Лед обтекал каменные стены, но утесы стояли, вонзая каменные башни в небо. Там были пещеры фагоров, их естественная крепость.

   Там, где кончалась ледяная река, начиналось замерзшее озеро, покрытое ровным снегом. И здесь стоял кзанн всех фагоров, неподвижно ожидая, когда соберутся его гордые когорты.

   Эти фагоры принадлежали к племени кзанна Храст Ирпта, который первым решил уничтожить сынов Фреира, живущих на центральных равнинах Кампаннлата ещё до того, как наступит зловещая Весна и их силы опасно умножатся. Молодого кзанна звали Хрл-Брахл Ирпт. Он созвал невиданную со времен Осени армию. Он был внуком великого кзанна Хрл-Трихк Храста, которого убили эти подлые сыны Фреира. И теперь Хрл-Брахл Ирпт вел свои грозные легионы на месть.

   Под правлением его отца Хрл-Анггл Хрота фагоры жили хорошо, процветали, восстанавливая свои силы после ужасной неудачи деда. Повышение температуры заставило их начать миграцию.

   Они давно лелеяли месть, но толчком к их действию и выступлению послужило именно повышение температуры. Страшные многоснежные бури, налетавшие с необозримых ледников Нктрикха, выгнали фагоров из их природных убежищ.

   Климатические изменения вызвали изменения в различных формах жизни, в том числе и в тех формах, от которых зависела жизнь фагоров. И теперь они тоже вынуждены были мигрировать, но не могли двинуться, пока фагоры не проложат им путь.

   Хрл-Брахл Ирпт стоял неподвижно. Он ждал. За кзанном стоял крит – молодой самец-фагор, держащий в руках его личный штандарт.

   Хрл-Брахл Ирпт был высокий и мощный даже для фагора, его трехпалые ноги составляли прочную основу для могучего торса, широкой груди. Голова его, крепко сидящая на широченных плечах, являла собой замечательное зрелище. Она была длинная, узкая, костистая, с выступающими надбровными дугами. Из-под мохнатых бровей зорко смотрели властные глаза. Рога росли из-за ушей. Они сначала выгибались назад, а затем чуть вперед. Они были серые и гладкие, как будто выточенные из стали. Это грозное природное оружие использовалось только в бою против других фагоров. Ещё никогда благородные рога не обагряла поганая красная кровь мерзостных сынов Фреира.

   Нос кзанна тоже был вытянут вперед и как бы подчеркивал властность его холодного взгляда. От всего облика молодого вождя исходила сила и свирепость.

   Устрашающая маска на лицо была сделана его оружейником специально для этого великого похода. Она закреплялась у основания его рогов и из неё тоже торчали длинные стальные рога-кинжалы, направленные в стороны. Края их были острыми, как бритва.

   Когда молодой кзанн хотел выразить угрозу кому-либо из своих подчиненных, он обнажал два ряда крепких зубов, среди которых торчали два острых изогнутых клыка. На нем был тройной панцирь из дубленой шкуры кайдава. Массивный доспех стягивал широкий кожаный пояс. Верхнюю его часть с ремнями закрывали фигурные наплечники из литого серебра.

   Его огромного кайдава звали Рукк-Ггрл. Сидя на кайдаве, молодой кзанн поднял руку. Его трубач протрубил в изогнутую трубу, сделанную из рога бийелка. Этот дикий звук прокатился по всей белой равнине.

   И тут же, повинуясь этому звуку, из каменной пещеры появились люди-рабы. Они бережно несли тела отца Хрл-Брахл Ирпта и его великого прадеда Храст Ирпта. По всему было видно, что все стадии жизни у тех позади и они скоро перейдут в привязь. Замедление всех жизненных процессов даже заставило их уменьшиться в размерах.

   При появлении предков, священных объектов поклонения, среди собравшихся фагоров началось шевеление. Все повернулись к ним. И тут же все они замерли. Это было в обычае фагоров – оставаться неподвижными. Только случайное трепетание чьего-то уха говорило о том, что это живые существа, а не нагромождение камней странной формы. Рабы, ноги которых были спутаны, тоже еле передвигались, боясь споткнуться и навлечь на себя свирепый гнев хозяев.

   Наконец, священные фигуры были поднесены к кзанну. Рабы-носильщики упали перед ним на колени, склонив головы. Фагоры стояли, опираясь на копья. Их белые силуэты резко выделялись на фоне синего неба.

   Хрл-Брахл Ирпт спешился и встал между своими предками и кайдавом. Поклонившись им, он зарыл своё лицо в жесткую шерсть на боку кайдава. Сейчас он находился в состоянии транса и вызывал к жизни духов своего отца и прадеда.

   И духи явились к нему. Они были совсем маленькие, не больше снежного кролика. Они приветствовали его. Странно, они делали то, чего не делали при жизни: они ходили на четвереньках.

   – О, мои предки! – воскликнул молодой кзанн. – Наконец-то я иду мстить за смерть того, кто должен был бы находиться сейчас с вами! Но великий кзанн Хрл-Трихк Храст был убит презренными сынами Фреира и теперь смешался с землей. Месть впереди! Укрепите мою руку, предупредите меня об опасности!

   Его великий прадед явился перед ним как бы в глубине тела Рукк-Ггрла. И призрак заговорил:

   – Держи свои рога высоко! Не вздумай завязать дружбы с сынами Фреира. Иди на месть. Истреби их, сотри всё их нечестивое племя с лица мира!

   Замечание насчет дружбы было бессмысленным для кзанна. У него не было иных чувств к людям, кроме лютой ненависти. Значит они там, внизу, не всегда мудрее тех, кто ещё наверху, подумал он.

   Призрак его отца был больше по размерам, так как он недавно спустился в нижний мир. Призрак поклонился и заговорил, создавая в мозгу сына серию картин.

   Хрл-Анггл Хрот показал своему сыну то, что тот понял лишь частично. Для человека это было бы и вовсе лишено смысла. Это было изображение вселенной, такой, какой её представляла себе раса фагоров.

   Вселенная была огромным желудком, состоящим из трех частей, постоянно сжимающихся и расширяющихся. Каждая часть была окрашена в свой цвет. Серая часть – это был известный мир, ослепительно-белая – Баталикс, пятнисто-черная – Фреир. Когда расширялся Фреир, другие части сжимались. Когда рос в размерах Баталикс, расширялся и известный мир.

   Весь желудок был наполнен разноцветным паром, в котором плавали желтые нити – воздушные октавы. Эти желтые нити плавали не свободно. Их плавное движение постоянно нарушалось выбросами черного пара из Фреира. Эти выбросы заставляли желтые нити прижиматься к известному миру.

   Всё это было знакомо молодому кзанну и намерение отца было понятно – вселить уверенность в сына перед походом. Он также понял и предупреждение отца: воздушные октавы, по указаниям которых будут двигаться фагоры, находятся в возбужденном состоянии, двигаются хаотически. И значит ощущение направления, свойственное фагорам, будет ослаблено. Путь будет трудным, продвижение медленным, и продлится поход много лет.

   Кзанн холодно поблагодарил призрака.

   Хрл-Анггл Хрот создал ещё картины в его мозгу. Это были видения древней славы. Они были почерпнуты из мудрости предков, из тех немыслимо далеких времен, когда проклятый Фреир был ещё только яркой звездой на небе, а его подлые сыны ещё не родились. Затем эти видения сменились началом уже истекающей ныне Великой Зимы. Это была героическая эра фагоров и перед молодым кзанном прошла вереница славных предков, сломивших злобное могущество людей. К несчастью, славное дело их окончательного истребления так и не было доведено до конца.

   Затем Хрл-Анггл Хрот показал сыну, что произойдет через столько лет, сколько пальцев на руках и ногах у фагора. Черный пятнистый Фреир спрячется за Баталикс. И это произойдет двадцать раз. Странный парадокс: хотя Фреир вырос в размерах, он начнет прятаться за ослабевший Баталикс.

   Эти двадцать сокрытий ознаменуют собой начало царствования жестокого Фреира. После двадцатого сокрытия гордый дух фагоров ослабеет и их раса попадет под власть его подлых сынов. Это было грозное предупреждение – но в нем была и надежда.

   Глупые невежественные люди будут напуганы исчезновением Фреира, который породил их. И первое исчезновение больше всего деморализует их. Вот в это время и нужно ударить. В это время нужно появиться возле города, где был убит великий кзанн Хрл-Трихк Храст, и навсегда стереть его с лица земли со всеми его жителями. Это будет время святой мести. Время жечь и убивать.

   Помни это. Держи рога высоко. Война началась!

   Хрл-Брахл Ирпт чувствовал себя так, как будто постиг эту мудрость в первый раз. Хотя он получал её уже много раз. Но это было необходимо ему. Это помогало ему думать, планировать. Все его предки делали так – черпали мудрость от своих предков. Призраки являлись из далекого прошлого, чтобы вдохнуть в живущих мудрость. Все решения кзанны принимали на основе древней мудрости. Мудрости тех, кто правил в прошлом, мудрости древних героев, живших в те славные времена, когда было сокрушено страшное могущество Архитекторов, едва не погубившее весь род фагоров.

   Молодой кзанн вышел из состояния транса. Собравшиеся фагоры зашевелились. Поднялись вверх их птицы. Снова прозвучал рог и бесценных предков погрузили во вьюки. Пора было двигаться.

   Хрл-Брахл Ирпт приказал садиться на кайдавов. Только его генералы имели кайдавов. Получив приказ, они уселись верхом на громадных животных.

   Этот приказ прозвучал в Год Тринадцатый по новому календарю Лойл Бри. По календарю фагоров это был Поворот Воздуха, год 423 после апоастра Великого Года, или год 5364000 после Катастрофы. Лэйнтал Эйн был тогда ребенком и играл на коленях своей овдовевшей матери.

   Близилось время, когда ему придется противостоять всей мощи грозных легионов Хрл-Брахл Ирпта.

* * *

   Хрл-Брахл Ирпт тоже вскочил в седло. Это потревожило Зхарка, его белую птицу-корову. Она поднялась в воздух, а затем снова уселась на его плечо. У всех фагоров были такие птицы. Их хриплые крики казались музыкой уху фагора. Они играли полезную роль в жизни фагоров, очищая их шерсть от насекомых – переносчиков болезней.

   Пока юный кзанн пребывал в трансе общения со своими предками, на долину опустились низкие облака и пошел густой снег. Свет многократно отражался от земли и низких облаков, и в этом призрачном освещении фагоры окончательно стали похожими на приведения, без теней и четких очертаний. Горизонт исчез из виду. Всё стало расплывчато-серым. Но снегопад не беспокоил фагоров. Ведь они двигались по своим воздушным октавам.

   Сейчас, когда церемония кончилась, четверо слуг подвели четырех кайдавов. На каждом из кайдавов сидела филлока. В волосы этих девственных самок были вплетены орлиные перья и бледные горные цветы. Эти четыре юных красотки были выбраны племенем, чтобы услаждать плоть молодого кзанна во время долгого и трудного похода.

   Холодный ветер, сорок градусов ниже нуля, дул со снежных вершин Нктрикха на запад, шевеля мех четырех обнаженных дамочек. Но это была густая белая шерсть фагоров, непроницаемая ни для какого холода и ветра – пока она не намокала...

   Ветер разогнал облака. Появились просветы в снежной пелене, сквозь них открывались знакомые очертания ландшафта. Снег шел всё реже. Уже вырисовывались стены ущелья, которое поднималось к невообразимо огромной горе Эстхадок, высочайшей вершине Геликонии, которая поднималась на двадцать тысяч метров выше далекого моря. Чудовищная гора зловеще темнела на фоне зеленоватого неба, ибо на такой огромной высоте уже не выпадал снег.

   Взвился штандарт Храст Ирпта. Молодой кзанн поднял руку, как сигнал, и указал вперед. Ударил пятками в бока кайдава. Животное подняло рогатую голову и пошло вперед, твердо ступая по снегу. За ним медленно двинулись легионы. Под ногами трещал лед, на тела падал снег. Вверху парили белые птицы. Поход начался.

   Как и предложили предки, удар будет нанесен, когда Фреир в первый раз скроется за Баталиксом. Тогда легионы кзанна уничтожат сынов Фреира, которые живут в городе, где был убит великий дед Хрл-Брахл Ирпта. Этого благородного кзанна заставили спрыгнуть с крыши башни, чтобы принять смерть на земле. Грядет час мести. Город убийц будет стерт с лица земли.

   Может быть именно поэтому и плакал маленький Лэйнтал Эйн на коленях матери.

* * *

   Год за годом шли легионы кзанна. Жители Олдорандо не подозревали о надвигавшемся на них роке. Они работали, как обычно, делая свою историю.

   Дресил уже потерял всю свою энергию. Он всё чаще и чаще оставался в городе, занимаясь мелкими делами гильдий, которые и без него шли нормально. Сыновья его уже охотились.

   Улучшение климата подействовало на всех возбуждающе. Молодежь из гильдий ремесленников хотела бросить свою нудную работу и охотиться. Молодые охотники тоже вели себя разнузданно. У одного из них родилась дочь от жены старого охотника. Начались ссоры, драки.

   – Они ведут себя гораздо хуже, чем мы, когда мы были молодыми, – жаловался Дресил молодому Аозу Руну, забыв все свои проказы юности. – Скоро мы все поубиваем друг друга, как дикари Кузинта.

   Аоз Рун был зачинщиком драк. Дресил не мог решить, отругать ли ему хорошенько этого молодого забияку или подбодрить похвалой. Он склонялся к последнему, так как Аоз Рун уже был известен, как лучший охотник, что чрезвычайно злило Накхри, сына Дресила. Накхри с неприязнью относился к Аозу Руну, и причиной этой неприязни была черная зависть.

   Дли Хойн, жена Дресила, заболела и умерла на исходе Года 17 После Объединения. Тогда впервые пришел отец БондорЛонганон и похоронил её в нужном октаве. После её смерти в жизни Дресила образовалась пустота и он даже почувствовал – впервые – что он любил её. Скорбь стиснула его сердце.

   Несмотря на свой возраст, он обучился искусству общения с мертвыми и воспользовался им, чтобы поговорить с ушедшей от него Дли Хойн. Он встретил её призрак в нижнем мире. Она стала упрекать его, что он не любил её, что он сломал всю её жизнь, был с нею холоден, и во многих других вещах. Дресил бежал от её жалоб, от её лязгающих челюстей, и после этого стал ещё более молчаливым и задумчивым.

   Иногда он беседовал с юным Лэйнталом Эйном. Его привлекало, что мальчик был умнее, чем Накхри и Клилс. Но Дресил не сближался со своим братом-кузеном, в основном потому, что если раньше он презирал Маленького Юли за его лень и трусость, то теперь он завидовал ему. Ведь у Юли до сих пор была женщина, которую он любил и был счастлив с ней.

   Юли и Лойл Бри жили всё в той же башне и старались не замечать седину, проступающую в их волосах. Лойл Бри наблюдала за внуком и видела, что он уже полностью входит в жестокую жизнь нового поколения.

* * *

   В самом сердце Кузинта жила религиозная секта – Тэйкеры, Берущие. Первый Юли как-то мельком видел их убежище. Укрытые в колоссальной пещере, обогреваемой внутренним теплом земли, они не думали об изменениях температуры в верхней атмосфере. Однако они всё же поддерживали связь с Панновалом – и получили оттуда известие, которое повлияло на их жизнь сильнее, чем любые изменения температуры.

   Хотя это известие было многократно перефразировано, пока добиралось до тупоголовых Берущих, оно содержало очень привлекательную для них мысль, и, казалось, абсолютную истину.

   Берущие – и мужчины и женщины – одевались в сложные лиловые мантии, которые окутывали их с головы до ног. В мантиях они походили на полураскрытый бутон цветка, обращенный вниз. Эта мантия называлась чарфрал.

   Чарфрал был символом мышления Тэйкеров. Их философия за много поколений оказалась настолько зашифрованной, закодированной, что понять её уже не мог никто. Они были одновременно эпикурейцы и пуритане. Даже в жестких ограничениях их религии находились парадоксы, которые приводили к различным формам неврозов гедонизма. Они считали, что если люди предадутся похоти и разврату до такой степени, что никто даже не будет знать, с кем будет спать завтра, тогда Великий Отец, сам Акха, обратит внимание на них. И он позволит им участвовать в войне против Вутры.

   Вера в Великого Акха была вполне совместима с их распутством по одной простой причине: Великому Акха нет дела до людей. Он действительно борется с разрушительным светом Вутры – но борется не за людей, а за себя. Ему наплевать на человечество. Вся их философия была основана на вере в ничтожность, бессилие людей перед ликом всемогущего Бога. Они были уверены в тщетности всех человеческих усилий.

   Но через много лет после своей смерти пророк Нааб изменил всё. Когда его учение наконец проникло из Панновала в пещеру Тэйкеров, оно потрясло их. Человечество – и это была основная идея пророчества Нааба – не будет бессильным и слабым, если решит пойти по пути воли и власти. В Панновале оно не было таким убедительным, потому что люди там уже имели возможность действовать. Но здесь, в пещере, где никто не мог действовать, чарфралы вдруг вспыхнули.

   Всего год потребовался Тэйкерам, чтобы изменить свой распутный темперамент. Старую, зашифрованную, непонятную философию заменил фанатизм в служении каменному богу. Те, кто не смогли приспособиться к суровости новой морали, были наказаны мечом, или бежали, чтобы избежать удара мечом.

   В разгар революции Тэйкерам было мало преобразовывать себя. Так всегда бывает. Революционеры всегда хотят преобразовать и других. И тогда был предпринят Поход Веры. Через многие мили подземных коридоров Тэйкеры понесли слово новой веры. И первой остановкой на пути стал Панновал. Но Панновал был безразличен к учению своего собственного пророка, который был казнен и забыт много лет назад. Панновал был активно против вторжения фанатиков.

   Милиция приготовилась к битве. Фанатики тоже. Они не знали ничего лучше, чем умереть за веру. Если при этом умрут и другие, – то чем больше, тем лучше. Их предки, общаясь с ними, призывали их к бою.

   И фанатики ринулись в бой. Они уступали милиции в числе и вооружении, но милиция дралась, как могла, а Тэйкеры дрались с ожесточенным фанатизмом. Их было не так много, но на их сторону перешли многие молодые панновальцы, которые осознали возможность сделать в их рядах быструю карьеру.

   Получив внезапный удар в спину, милиция сдалась. Панновал склонился перед новым режимом. Для всех жителей города были поспешно изготовлены чарфралы, чтобы тут же их сжечь. Те, кто не смог принять новую веру, вновь были либо казнены, либо бежали.

   Те, кто бежал, нашли путь в бескрайние равнины севера. Они вышли из пещер весной, когда сходил снег и появилась трава. Они выжили. Ведь на небе были два светила и Вутра умерил свою ярость.

   День за днем они шли на восток в поисках пищи и жилища. Миновав реку Варк, они поднялись на великое восточное плато. Они нападали на мигрирующие стада йелков и гуннаду. И они всё шли к Чалсе.

   В то же самое время повышение температуры стронуло с места и жителей холодного континента Сиборнал. Волна за волной новые колонисты двигались на юг, через перешеек Чалсе, в Кампаннлат, в бескрайние степи Нижнего Хазиза и дальше, в Рунсмур.

   Однажды, когда на небе был один Фреир, беглецы из Панновала встретилось с колонистами из Сиборнала. И случилось то, что случалось много раз до этого и что будет случаться ещё очень много раз.

   Вутра и Акха были свидетелями этому.

* * *

   Таким было состояние мира, когда Маленький Юли оставил его. В Олдорандо прибыли торговцы солью из Кузинта с вестями о падении Панновала. Юли – уже совсем старый – поспешил вниз, чтобы поговорить с ними, но оступился на ступеньках, упал и сломал ребра. Через неделю прибыл святой отец из Борлиена и Лэйнтал Эйн получил свой восхитительный подарок – костяную собачку с двигающейся челюстью.

   В Олдорандо начиналась новая эпоха. Эпоха правления Накхри и Клилса.

   ГЛАВА 5.

   ЗАКАТ ДВОЙНОГО СОЛНЦА

   Накхри и Клилс сидели в верхней из комнат своей башни, делая вид, что сортируют оленьи шкуры. На самом деле они смотрели в открытое сейчас окно, наслаждаясь тем, что видели.

   – Не могу поверить своим глазам, – наконец сказал Накхри.

   – Я тоже не могу поверить, – ответил Клилс. Он рассмеялся и брат хлопнул его по спине.

   Они смотрели на высокую старуху, бегущую вдоль берега реки Ворал. Она скрылась за соседней башней, затем появилась снова. На берегу она остановилась, и, схватив горсть грязи, вымазала себе лицо и голову, затем снова побежала на заплетающихся ногах.

   – Она сошла с ума, – с удовольствием сказал Накхри, любовно поглаживая свои роскошные усы.

   – Да. Полностью обезумела. Вутра всё же покарал старую ведьму за её лень и колдовство.

   За старухой бежал ещё один человек. Юноша. Лэйнтал Эйн следовал за своей бабкой, следя, чтобы она ничего не сделала с собой. Она бежала впереди, громко плача. Он бежал за нею, угрюмый, молчаливый, готовый вмешаться.

   Накхри и Клилс посмотрели друг на друга.

   – Не понимаю, почему Лойл Бри ведет себя так, – сказал Накхри. – Ты помнишь, что говорил отец?

   – Нет.

   – Он говорил, что Лойл Бри вовсе не любит дядю Юли, а только притворяется, чтобы он кормил её.

   – А, помню. Зачем же она притворяется теперь, когда он умер? Это же бессмысленно.

   – У неё какой-то план. Она же очень хитрая и умная, как говорил отец. Она что-то замышляет.

   Накхри выглянул на лестницу. Внизу работали их женщины. Он пинком ноги захлопнул люк и повернулся к младшему брату.

   – Что бы ни придумала Лойл Бри, это не поможет ей. Женщины не правят. Теперь, когда дядя Юли умер, мы будем править Эмбруддоком.

   Клилс испуганно взглянул на брата.

   – А Лойланнун? Лэйнтал Эйн? Он же внук последнего лорда Эмбруддока и законный наследник лорда Волла Эйна. Все права у него.

   Накхри отмахнулся.

   – Он всего лишь мальчишка. Дети не правят.

   – Это не надолго. Через семь теннеров ему исполнится семь лет и он станет полноправным лордом.

   Накхри вновь махнул рукой.

   – Ещё не скоро. Это наш шанс. Мы силой возьмем власть – по крайней мере, я. Народ примет нас. Люди не хотят, чтобы ими правил мальчишка, а кроме того, они все презирают его трусливого деда, который пролежал всю жизнь с этой сумасшедшей. Нужно обдумать, что сказать каждому, что пообещать им. Времена переменились. Один человек не сможет править Олдорандо.

   Клилс важно кивнул.

   – Это так, Накхри. Скажи им, что времена переменились.

   – Нам нужна поддержка мастеров. Я сейчас же пойду и переговорю с ними. А ты старайся держаться подальше. Я слышал, что совет считает тебя дурачком, от которого одни неприятности. Затем мы привлечем на свою сторону лучших охотников во главе с Аозом Руном и дело будет решено.

   – А как насчет Лэйнтала Эйна? – повторил Клилс. – Пусть Маленький Юли и был жалким слизняком, он всё же был лордом Эмбруддока и Олдорандо. Его внук должен наследовать ему. Таков закон. И Аоз Рун любит его, а не нас.

   Накхри ударил брата.

   – Хватит о нем! Мы просто прирежем мальчишку, если он не признает нашу власть.

* * *

   Накхри созвал народ этим же вечером, когда Баталикс ушел с неба, а Фреир неуклонно катился к горизонту. Мастера, пусть и неохотно, поддержали его. В конце концов, он был взрослый мужчина, охотник, – а Лэйнтал Эйн всего лишь мальчик. Но теперь предстояло самое главное – привлечь на свою сторону простой народ. К счастью, когда совет мастеров гильдий закончился, охотники уже вернулись. Накхри приказал запереть все ворота и велел часовым трубить общий сбор.

   Когда толпа собралась на площади, появился Накхри. Поверх своей оленьей шкуры он накинул принадлежавший ещё лорду Воллу Эйну стаммель – шерстяную накидку в красно-желтых тонах, носить которую в Эмбруддоке дозволялось только его лорду. Стаммель он забрал в Большой Башне, воспользовавшись тем, что никого из хозяев днем не было дома – Лойланнун ушла в гости к Шэй Тал, Лэйнтал Эйн бродил по окрестностям вместе со своей безумной бабкой. Этим он думал придать себе достоинство и значительность, показать, что он уже лорд. Он был среднего роста, но массивный, с толстыми ногами. Лицо у него было круглое, уши большие. Он выдвинул нижнюю челюсть вперед, чтобы придать лицу выражение зловещего превосходства.

   Начал он издалека, напомнив людям о том, какой хорошей была жизнь во времена триумвирата, когда правил старый лорд Волл Эйн, его отец Дресил и дядя Маленький Юли. Это была комбинация отваги и мудрости. Сейчас, когда племена объединились, отвага и мудрость стали общим достоянием. И теперь он намерен продолжить традицию, но в более мягком исполнении, так как времена переменились. Он и его брат будут править вместе с советом, и их уши всегда будут открыты любому, кто захочет высказать своё мнение.

   В завершение речи Накхри напомнил всем, что банды фагоров всё ещё бродят вокруг города, что торговцы солью из Кузинта привезли известия о воцарении релегиозных фанатиков в могучем Панновале. Поэтому Олдорандо должно объединить все усилия и наращивать свою мощь на случай вторжения. А для этого все должны работать ещё больше. И женщины тоже.

   Женский голос вдруг прервал его:

   – Снимай стаммель и сам иди работать, вор!

   Накхри потерял дар речи. Он раскрыл рот и не знал, что ответить. Из толпы заговорила Лойланнун. Лэйнтал Эйн стоял рядом с ней, опустив голову. Страх и ярость, сплетаясь, душили его. Он понимал, что выкрик матери мог стоить им обеим жизни. И, в то же время, он был взбешен тем, что вероломные дяди собирались лишить его того, что принадлежало ему по праву рождения.

   – У тебя нет никакого права носить его! Ни у тебя, ни у твоего пьяницы-брата! – вновь крикнула Лойланнун. – Я дочь Маленького Юли, нашего последнего законного правителя. Здесь же стоит мой сын, Лэйнтал Эйн Ден, его внук и наследник лорда Волла Эйна, который, как вы знаете, скоро станет мужчиной. Я получила много мудрости и знаний от своих родителей. Но я признаю, что не смогу одна править Олдорандо. Пусть будет триумвират, как было при вашем отце Дресиле, которого все уважали. Я требую, чтобы я правила с вами, чтобы я имела свой голос. Скажите, люди, что у меня есть все права на это! А когда Лэйнтал Эйн станет мужчиной, он займет моё место. Я обучу его.

   С горящими щеками Лэйнтал посмотрел вокруг из-под опущенных ресниц. Он понимал, что его судьба решается прямо сейчас. Ойра бросила ему ободряющий взгляд и кивнула.

   Несколько молодых мужчин и женщин стали кричать за Лойланнун, но Накхри уже оправился от смятения и легко перекричал всех.

   – Никогда женщина не будет править Олдорандо, таков его обычай! Кто слышал такое? Лойланнун, должно быть ты сошла с ума, как твоя мать! Мы все знаем, что тебя постигла беда – погиб твой муж. Мы все скорбим об этом. Но сейчас ты говоришь чепуху!

   Все повернулись и посмотрели на пылающее лицо Лойланнун. Она отвернулась и сказала:

   – Сейчас другие времена, Накхри. Сейчас мозги важнее, чем горло. Если говорить честно, то многие из нас не доверяют ни тебе, ни твоему брату.

   Все возбужденно заговорили, соглашаясь с Лойланнун, но тут один из главных охотников города, Фаралин Ферд, сказал:

   – Но она всё равно не сможет править нами. Она же только женщина. Я, пожалуй, предпочту, чтобы мной правили эти два мошенника!

   Раздался всеобщий добродушный смех – и Накхри победил. Пока люди радовались тому, что у них снова есть лорды, Лойланнун протолкалась через толпу и пошла домой плакать. Лэйнтал Эйн неохотно пошел за ней. Ему было жаль мать, он восхищался её смелостью, – но он тоже понимал, что женщина не сможет править племенем. Ещё никогда такого не было, как сказал дядя Накхри.

   Когда Лэйнтал вышел из толпы, его догнала женщина и взяла за руку. Это была Шэй Тал, подруга Лойланнун, молодая, симпатичная, с острым взглядом и хорошей фигурой. Она часто приходила к ним и приносила хлеб Лойл Бри.

   – Если ты не возражаешь, я пойду с тобой, чтобы успокоить твою мать. Я знаю, она смутила тебя. Но когда люди говорят чистосердечно, они всегда смущают нас. Я восхищаюсь твоей матерью, как восхищалась её родителями.

   Лэйнтал Эйн смутился.

   – Да, она смелая. Но всё же люди смеялись над ней и надо мной.

   Шэй Тал внимательно взглянула на него.

   – Да, люди смеялись. Но многие из тех, что смеялись, тем не менее восхищаются ею. Они просто боятся перемен. Темные люди всегда боятся их. Помни это. Мы должны попытаться изменить их самих.

   Лэйнтал, внезапно успокоившись, шел рядом с ней и улыбался. Он ещё не знал, что именно Шэй Тал с её идеями станет проклятием Эмбруддока...

* * *

   Увы, фортуна благоволила Накхри и Клилсу. В эту же ночь поднялся свирепый южный ветер, который завывал между башнями не слабее, чем знаменитый Свистун. На следующий день люди увидели, что река кишит рыбой, которая бросается прямо на берег. Женщины с корзинами пошли на берег и натаскали очень много рыбы. Её посолили в запас, но осталось ещё много, чтобы устроить большой праздник в честь новых правителей. Все в городе решили, что сам Вутра благословил их. Вопрос о наследовании был окончательно закрыт.

   Однако ни Клилс, ни сам Накхри не обладали большим умом. Хуже того, ни тот, ни другой не умели ладить с людьми, так как оба имели надменный и вздорный характер. А на охоте они тоже ничем не проявляли себя. Теперь они часто ссорились друг с другом из-за власти. И так как они понимали свои недостатки, они много пили, а в пьяном виде ссорились ещё больше.

   Правда везение не оставляло их. Погода продолжала улучшаться, в окрестностях было много оленей, болезни не обрушивались на город. Нападений фагоров тоже не было, хотя охотники изредка видели их неподалеку. И, хотя Накхри всё время твердил о новых временах, в Олдорандо продолжалась прежняя жизнь, монотонная, но сытная.

   Однако беспорядочное правление братьев не нравилось никому. Не нравилось охотникам, не нравилось женщинам, не нравилась Лэйнталу Эйну.

   Несколько сильных охотников заключили своего рода союз, они сопротивлялись всем попыткам Накхри заставить их охотиться по отдельности. Лидером в этом союзе был Аоз Рун. Сейчас он уже был мужчиной в полном расцвете сил. Он был большой и сильный, с решительным характером. Он мог бегать так же быстро и долго, как и олени. Одет он был в шкуру черного медведя и по ней его можно было узнать даже издали.

   Этого медведя он выследил и убил в одиночку. Гордясь своей выносливостью и силой, он один притащил тушу этого медведя в город и бросил перед башней, где жил со своими друзьями. После празднества он заказал мастеру кожевенной гильдии Датнилу Скару выделать эту шкуру и сшить из неё шубу.

   Аоз Рун был сыном младшего брата Волла Эйна, мастера гильдии кузнецов. Но ему не понравилась тирания семьи. Он ушел из неё и устроился жить в башне охотников среди своих друзей. Это были преданный Элин Тал, беззаботный Фаралин Ферд, упрямый Тант Эйн. Каждый вечер они пили за глупость Накхри и его брата. И эти веселые выпивки были известны всем.