Текст книги "Эмбруддок (СИ)"

Автор книги: Брайан Уилсон Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

   – Не вздумай говорить дальше, щенок! Ещё одно слово – и я убью тебя!

   Но Лэйнтал уже не мог остановиться. Полный ярости, он выкрикнул:

   – Это ещё один твой удар против знания! Против Шэй Тал!

   Все вокруг удивленно переглянулись. Никто здесь не понял его слов. Аоз Рун вдруг успокоился. И сказал:

   – Да, я приказал Гойе Хину казнить Датнила Скара. Это было по закону. Мне рассказали, что этот выживший из ума старик позволил Шэй Тал заглянуть в тайную книгу его гильдии. Это запрещено законами Эмбруддока. И наказание за это – смерть!

   Но Лэйнтал Эйн уже не слышал его.

   – Справедливо? Разве это справедливо? Это больше похоже на убийство. Это очень похоже на убийство На...

   Нападение Аоз Руна было неожиданным. В другой обстановке он не победил бы так легко, но ярость юноши помогла ему нанести удар, и Лэйнтала словно поразило громом. В глазах у него потемнело. Он полетел в угол – и последнее, что он услышал прежде, чем потерять сознание от удара головой об стену, это крик Ойры. Затем он немного пришел в себя и услышал крики, топот ног, почувствовал удары сапогами по ребрам. Он закрыл рукой голову, чтобы её не разбили. А затем его грубо выбросили на улицу. Страшный раскат грома потряс землю.

   – Ты больше не мой лейтенант! – проорал Аоз Рун так громко, словно Лэйнтал был в миле от него. – Отныне ты – никто, никто! Только ради Ойры я сохраню твою жалкую жизнь – но, клянусь Вутрой, я убью тебя, если увижу ещё раз! Отныне ты – изгой, и если ты не хочешь кончить так же, как этот безумный старик, тебе остается только одно – уйти вон из моего города!

   Лэйнтал Эйн не ответил. Он лежал в грязи и дождь барабанил по его разбитому лицу.

* * *

   Дождь продолжался. Плотные тучи неслись над континентом. Грозные явления природы отодвинули в сторону все дела в Олдорандо. Даже непобедимая армия молодого кзанна Хрл-Брахл Ирпта была вынуждена прекратить своё движение и искать убежища в далеких горах Мордриата.

   Фагоры тоже ощущали сотрясения земли. Они были вызваны теми же причинами, что и землетрясения в Олдорандо. Далеко на севере земля испытывала громадные сейсмические давления. А когда огромные толщи льда были расплавлены горячим солнцем, грандиозные силы земли стали вырываться наружу. Земля затряслась, стала вздыбливаться.

   К этому времени океан, окружающий Кампаннлат, очистился ото льда на большой территории, простирающейся от экватора до тридцать пятого градуса широты к северу и югу. Испарения океанских вод порождали тайфуны, циклоны, которые опустошали прибрежные области континентов по всей планете. Эти циклоны в сочетании с вулканической деятельностью изменяли сам ландшафт планеты, лицо мира.

   Все эти глобальные явления изучались с земной станции наблюдения, которую Бри называла Кайдав. Данные передавались на далекую Землю. Ни одна планета Галактики не наблюдалась столь интенсивно, как Геликония. Подсчитывались стада йелков и бийелков, обитающих на северных равнинах Кампаннлата. Их численность угрожающе уменьшалась. Хоксни же, напротив, стремительно увеличивались в числе, так как пищи для них становилось всё больше.

   На Кампаннлате жило два вида фагоров, оседлые – без кайдавов, и кочевые племена с кайдавами. Причем кочевали они не только потому, что могли передвигаться на кайдавах, но и потому, что всё время приходилось искать пастбища для них. Армия молодого кзанна состояла из кочевых воинственных племен. Их поход был началом великой миграции фагоров с востока континента на запад, которая будет длиться ещё десятилетия.

   Землетрясение сбросило чудовищные лавины с ледника Хиггт. Лавины переполнили горные озера у его основания, их прорвало и по долинам потекла новая река, образованная тающими льдами ледника. Эта река тоже текла на запад.

   Новая река – река Мадура – вскоре слила свои воды с рекой Такисса и направила свои воды на юг, в море Орла. Воды реки очень долго были черными, так как несли в себе многие тонны горной породы, раздробленной ледником в пыль.

   Именно эта река заставила непобедимую армию кзанна повернуть на восток, задержаться, пока её передовые отряды ищут обход, вместо того, чтобы идти прямиком к Олдорандо. И им не будет предначертано последнее свидание с Аозом Руном. Хотя эта задержка имела малое значение для фагоров, она вызовет изменение социальной истории всей планеты.

* * *

   На Авернусе главенствовали ученые, изучающие социальную структуру Геликонии. Но были и те, кто считал свою науку самой важной – гелиографы. Ведь прежде всего приходит свет.

   Звезда B – Баталикс – относилась к спектральному классу G4. Она была немного меньше Солнца – 0,8 солнечной массы, а температура её фотосферы составляла 5600 градусов по Кельвину – тоже 0,8 температуры Солнца. Ей было уже пять миллиардов лет.

   Более удаленная звезда, Фреир, вокруг которой вращался Баталикс, была белым сверхгигантом класса A0, известным землянам как Ригель – ярчайшая звезда созвездия Ориона. Радиус его был в сорок пять раз больше солнечного, масса в 14,8 раза больше солнечной, температура поверхности – 11000 градусов – почти в два раза выше солнечной.

   Хотя звезда B была под постоянным наблюдением, к звезде A было приковано больше внимания, особенно теперь, когда Геликония и сам Авернус приближались к сверхгиганту.

   Фреиру было 10-11 миллионов здешних лет. Он оторвался от родного звездного скопления и 5,6 миллиона лет назад поймал звезду В в поле своего притяжения. Теперь он приближался к старости. Всего через 600 000 лет он должен был стать Сверхновой и положить конец истории этого мира. Интенсивность его излучения была громадной, хотя большая его часть поглощалась атмосферой Геликонии. Но не вся. Бри и остальные люди напрасно радовались ему, ибо излучение Фреира заставляло их тела жить в ускоренном ритме и все жизненные формы на Геликонии проходили свой цикл развития, росли, старились и умирали, примерно вдвое быстрее, чем на Земле. За последние миллионы интенсивность его излучения становилась ещё больше, что изменяло климат Геликонии. Каждое новое Лето великого года было чуть-чуть, но жарче предыдущего и одно из них станет последним. Фагоры недаром боялись и проклинали его...

* * *

   Бри стояла на вершине башни с телескопом с руках. Она ждала. Она наблюдала. Она ощущала, как её личные чувства, мысли, изливаются подобно реке в необозримое небо. За её неподвижностью скрывалось несформулированное в слова ожидание чего-то большого, каких-то перспектив, которые были недоступны несовершенной человеческой натуре.

   Когда на город опустится темнота, она будет смотреть на звезды – облачность расступилась в достаточной степени, чтобы видеть чистое небо и звезды на нем.

   С землей дело обстояло хуже. Теперь Олдорандо был окружен зелеными массивами лесов, разрастающихся с каждым днем, как будто природа задалась целью похоронить город в буйной растительности. Развалины башен были уже еле видны из-за молодых деревьев.

   Бри заметила большую белую птицу, парившую над ними. Она восхитилась тем, что птица летит без всяких видимых усилий.

   Издали донеслось пение мужчин. Охотники возвращались со шкурами хоксни и Аоз Рун повелел устроить в их честь празднество, как это всегда делалось раньше. Это было также празднество в честь новых лейтенантов – Танта Эйна, Фаралина Ферда и Элина Тала. Хотя Датка даже пальцем не пошевелил в защиту Лэйнтала Эйна, Аоз Рун также сместил и его и изгнал из города. Он не мог простить Датке, что именно он втянул его в эту страшную историю с двойным убийством.

   Бри пыталась остаться равнодушной, но её мысли постоянно возвращались к одному, к её несбывшейся надежде – Датке Дену. Однако и в нем она не смогла найти взаимопонимания. Её настроение было созвучно опускавшемуся вечеру. Баталикс уже скрылся за горизонтом, Фреир скоро последует за ним. Он уже садился, его свет окрасил охрой изнанку облаков на западе. Это было время, когда животные готовятся к приходу ночи, а люди зажигают свечи после наступления темноты или ложатся спать до света.

   Отсюда Бри видела людей Олдорандо, возвращавшихся домой. Среди них брела и тощая сгорбленная фигура Шэй Тал. Она возвращалась в свою башню вместе с Амин Лим, усталая и изможденная. После казни мастера Датнила она стала ещё более одинокой. Старого мастера любили и ненависть, общее презрение опустились на неё, как проклятие молчания. Она попыталась последовать последнему его совету – проникнуть в пирамиду короля Дэнниса. Но, несмотря на все усилия, это ей не удавалось. Старая кладка была слишком прочна и легко отражала её жалкие усилия. Люди, которые приходили посмотреть на её работу, открыто издевались над ней, над тщетностью её попыток. И с каждым взмахом кирки лицо Шэй Тал становилось всё угрюмее.

   Движимая жалостью и собственным одиночеством, Бри решила поговорить с ней. Шэй Тал осталась единственной среди женщин Олдорандо, которая всё ещё ходила в старой меховой одежде, висящей бесформенным балахоном на её тощей фигуре. Все остальные, даже старухи, уже ходили в хоксни. Пораженная несчастным видом старой женщины, Бри решила дать ей совет, не подозревая, что это изменит историю всей её планеты. Она спустилась с башни и пошла в её комнату.

   – Ты сама делаешь себя несчастной, Шэй Тал, – с ходу сказала она. – В земле находится только мрак и мертвое прошлое. Не стремись туда до срока.

   Шэй Тал с неожиданным юмором ответила:

   – Каждый находит счастье там, где ищет.

   – Все твои мысли направлены вниз, под землю, – продолжала Бри, не слушая её. Она показала на окно. – Видишь эту белую птицу в небе? Неужели тебе не хочется парить, как она? Неужели она не возвышает твой дух? Как мне хотелось бы подняться в небо и лететь к звездам!

   К удивлению Бри, Шэй Тал встала и подошла к окну, чтобы посмотреть на птицу. Затем она повернулась, откинула волосы со лба и спокойно сказала:

   – Ты знаешь, что это за птица?

   – Нет. И что из того?

   – Ты помнишь Рыбье Озеро и другие встречи с фагорами? Это же птица фагоров!

   Она говорила спокойно, назидательным тоном. Бри испугалась, поняв, насколько она была поглощена своими размышлениями, что даже не обратила внимания на столь очевидный факт. Она закрыла рукой рот, переводя глаза с Шэй Тал на Амин Лим и обратно. Казалось, в комнате начали сгущаться тени.

   – Снова нападение фагоров? Что же нам делать?

   Шэй Тал отвернулась от неё.

   – Мы с лордом Эмбруддока больше не разговариваем друг с другом. Ты должна пойти к нему и сказать, что враг у ворот, пока он пьянствует со своими прихвостнями. Скажи ему, что я не приму участия в битве, как это было когда-то. Иди и скажи это ему!

   Бри поспешила к Аозу Руну. Фреир уже зашел, свет его поджег облака в западной стороне неба. Дождь начался снова.

   Подходя к Большой Башне, Бри услышала громкое пьяное пение. Аоз Рун с друзьями расположился прямо в нижней комнате башни, служившей стойлом. Лица их лоснились от жира, на столе стояли кувшины с бетелем. Жареный гусь был гвоздем стола. От него исходил такой запах, что у Бри потекли слюнки. Уже давно, как и Шэй Тал, она питалась черствыми лепешками.

   За столом, кроме Аоза Руна, сидели три новых лейтенанта с их женами, новый мастер кожевенной гильдии Райнил Лайан, его жена Дол и Ойра. Они одни обрадовались появлению Бри. Бри уже знала – Рол Сакиль гордо объявила всем об этом – Дол носила в своем чреве ребенка от Аоза Руна, нового наследника Эмбруддока и Олдорандо. Лэйнтал Эйн Ден был забыт.

   На столе уже горели свечи, но в углах комнаты было темно и там собрались собаки. Запахи пищи смешались с едким запахом псины. Мужчины были потные, раскрасневшиеся от выпивки, хотя в комнате было довольно прохладно. По грязным стенам стекали струйки воды, с углов свисала паутина. Бри окинула это всё одним взглядом, затем подошла к Аозу Руну и передала ему новости.

   Хотя Аоз Рун был и пьян, он сразу же вскочил на ноги. Его пес Курд яростно залаял. Дол пнула его ногой, чтобы он замолчал. Собутыльники Аоза Руна недоуменно переглядывались, тщетно силясь понять происходящее. Аоз Рун обошел вокруг стола, похлопывая их по плечам.

   – Тант Эйн, предупреди всех и собери охотников. Вутра тебя побери, почему у нас давно нет охраны? Поставь часовых на башни, пусть следят днем и ночью! Фаралин Ферд, займешься женщинами и детьми. Запри их всех в Женской Башне. Дол, Ойра, вы останетесь здесь. Элин Тал, у тебя громкий голос – ты будешь стоять на башне и передавать все донесения часовых. Райнил Лайан, ты будешь отвечать за людей из гильдий. Собери их всех и вооружи.

   Отдав распоряжения, он приказал приступить к выполнению, а сам стал нервно расхаживать по комнате. Затем он повернулся к Бри:

   – Хорошо, женщина. Я хочу сам посмотреть на вашу птицу. Ваша башня самая северная. Я посмотрю оттуда. Идем! И горе тебе, если это ложная тревога!

   Он быстро пошел к двери, собака бросилась за ним. Бросив последний взгляд на жареного гуся, Бри пошла за лордом. Весь город уже был наполнен криками, беготней. Небо затянуло тучами, начало темнеть. Теплый дождь продолжал лить. Растительность с благодарностью принимала живительную влагу.

   Ойра побежала за отцом, счастливо улыбаясь, несмотря на грозный запрет. Её сине-голубая одежда из шкуры хоксни струилась вокруг её стройного тела.

   – Мне не часто приходится видеть тебя таким озабоченным и неподготовленным, отец! – весело сказала она. Несмотря на угрозу, она была очень рада, что Лэйнтал Эйн всё же оказался прав.

   Он бросил на неё угрюмый взгляд. Его лицо было прорезано морщинами. Ойра внезапно поняла, что её могучий отец уже перевалил вершину зрелости и приближался к старческим летам. Это открытие очень больно задело её.

   Возле башни он жестом приказал дочери и Бри остаться, а сам бегом бросился наверх. Шэй Тал вышла к нему из своей комнаты – но он просто прошел мимо, даже кивком не поздоровавшись с нею. Она пошла за ним по лестнице, вдыхая его запах.

   Аоз Рун встал возле парапета, обозревая погружающиеся в темноту окрестности. Птица всё ещё кружила в воздухе. Однако в той стороне не было видно никакого движения. Шэй Тал, стоя сзади, молчала.

   – Пока видна только одна птица, – наконец сказал Аоз Рун.

   Она не ответила. Аоз Рун хмыкнул.

   – И возможно фагоров нет за нею.

   Не повернувшись и не изменив своего положения, он вдруг горько заметил:

   – Как всё изменилось с того времени, когда мы были детьми!

   – Да. Иногда мне кажется, что это колдовство, – наконец ответила Шэй Тал.

   Когда он повернулся, на его лице явственно виднелась печаль. Он старался из всех сил скрыть её. Они тревожно смотрели друг на друга. Она – на его мокрое лицо, на котором было написано, что на душе у него лежит нечто, что нельзя выразить словами. Он смотрел на морщины под её глазами, на белые нити, появившиеся в темной копне её волос. Аоз Рун вдруг понял, насколько сам состарился.

   – Видимо, всё же есть опасность, – наконец сказал он, чтобы отогнать пронзившее его болью ощущение. – Идем и посмотрим, если хочешь.

   Шэй Тал вновь не ответила. Он решительно пошел вниз, уже сожалея о своём приглашении. Они спустились вниз, где их уже ждали охотники. Курд, его собака, жалась к его ногам. Привлеченный тревожными криками, появился Лэйнтал Эйн с копьём в руке. Он теперь тоже жил на окраине города, за городской стеной. Остальные жители старались не замечать его, боясь навлечь и на себя гнев лорда.

   Он и Аоз Рун посмотрели друг на друга. Оба не сказали ни слова. Затем Аоз Рун молча вытащил меч и пошел туда, где в небе кружила белая птица.

   Им пришлось пробираться сквозь густые кусты, которые сбрасывали на них накопленную во время дождя воду. Женщинам пришлось хуже всего, так как они шли за мужчинами и вся вода, льющаяся с потревоженных веток, доставалась им.

   Они проникли в рощу молодых деревьев, стволы у которых были ещё тоньше человеческой руки. Здесь тоже стояла старая башня, два верхних этажа которой уже обрушились. Её вплотную обступили заросли. А за ней, на поляне, они увидели фагора верхом на кайдаве. Над его головой кружила птица, издавая хриплые предупреждающие звуки.

   Люди остановились. Женщины инстинктивно сбились в кучу, собака с рычанием прижалась к земле.

   Фагор сидел спокойно, положив руки на луку седла. Его меч был за спиной. Он не был готов к встрече с врагом. Глаза его расширились, уши встрепенулись. Это было его единственное движение.

   Дождь намочил шкуру фагора и она свисала мокрыми клочьями. Кайдав тоже стоял неподвижно и только крутил головой со страшными рогами. Было видно, что он проделал тяжелый путь, так как под его шкурой вырисовывались ребра, а из многочисленных царапин, оставленных колючками, сочилась желтая кровь.

   И вдруг внезапно всё изменилось, пришло в движение. Шэй Тал выскочила вперед и встала перед кайдавом. Она подняла правую руку в повелительном жесте. Фагор не шевельнулся. Но он не превратился в лед.

   – Отойди, Шэй Тал! – крикнула Бри, видя, что магия не сработала.

   Но Шэй Тал, как зачарованная, двинулась вперед, устремив свой взор на страшного врага. Спускались сумерки, тени сгущались. Это давало преимущество фагору, который прекрасно видел в темноте.

   Шэй Тал шаг за шагом двигалась вперед, не сводя горящих глаз с фагора. Неподвижность чудовища была уже неестественной. Её магия работала!..

   Подойдя к фагору ещё ближе, Шэй Тал вдруг поняла, что это самка, гиллота. Тяжелые отвислые коричневые груди виднелись под свалявшейся шерстью.

   – Назад, Шэй Тал! – крикнул Аоз Рун. Он бросился вперед, держа наготове меч.

   Теперь, увидев явную угрозу, гиллота всё же двинулась. Она выхватила свой меч с кривым лезвием и пришпорила кайдава.

   Тот ринулся вперед с необычайной скоростью. Он несся по узкой тропе, как таран, выставив острые рога. Шэй Тал с криком нырнула в густой кустарник. Собака с лаем пыталась ухватить кайдава сбоку.

   Гиллота пригнулась в седле и попыталась поразить Аоза Руна. Тот отпрянул, инстинктивно вскинув оружие, и почувствовал, как смертоносное лезвие просвистело возле его носа, выбив из его рук меч. Лэйнтал Эйн упер своё копьё в землю, направив его в грудь кайдава, и присел, готовясь к отражению атаки.

   Кайдав остановился так же мгновенно, как ринулся вперед, всего в нескольких дюймах от копья юноши, и бешено закрутил головой, стараясь достать неугомонного пса рогами.

   Аоз Рун вдруг ухватился за кожаный ремень подпруги и неожиданно ловко вспрыгнул на замершего кайдава позади седока. Тот тут же вскинулся, рывком вздернув круп.

   Сначала казалось, что Аоз Рун упадет с кайдава. Однако он перехватил левой рукой горло гиллоты и удержался за ней, оставаясь вне досягаемости её меча.

   Гиллота попыталась ударить его головой, тяжелой, как дубина. Одного удара было бы достаточно, чтобы оглушить человека. Но Аоз Рун успел отклониться назад. Он выхватил из-за сапога длинный нож и нанес удар изо всех сил. Нож вонзился между ребрами гиллоты. Она резко выпрямилась и пронзительно вскрикнула. Её кривой меч упал в кусты.

   Кайдав внезапно сел на задние ноги и гиллота вместе с лордом Эмбруддока свалилась на землю. Аоз Рун чудом успел откатиться в сторону, а гиллота рухнула, словно тяжелая колода, расплескав топкую грязь.

   В небе появилась белая птица. Она пронзительно кричала, потом вдруг спикировала на Аоза Руна, пытаясь защищать свою госпожу, – но его пёс вдруг высоко прыгнул и вцепился в её ногу. Птица била его кривым клювом, крыльями, но пёс был гораздо сильнее и через секунду птица оказалась на земле. Курд прижал её передними лапами. Затем он переменил хватку и схватил её за горло. Через мгновение птица мертвой распласталась на земле. Гиллота была тоже мертва – она умерла ещё раньше, чем упала. Аоз Рун со стоном поднялся с земли.

   – Клянусь первородным камнем, я стал слишком стар для такой работы, – устало пробормотал он. Шэй Тал стояла в отдалении и плакала. Её магия в один миг превратилась в ничто.

   Они услышали вдали испуганные крики Танта Эйна и ответили ему. Аоз Рун пихнул ногой гиллоту, и она тяжело перекатилась на спину. Люди с любопытством рассматривали мертвого врага, его свалявшуюся шерсть, которая местами вылезала, обнажая коричневую морщинистую кожу. Ойра и Бри даже заглянули в открытый рот гиллоты, откуда сочилась густая желтая жидкость, заменявшая фагорам кровь.

   – Она была чем-то больна, – сказал им Аоз Рун. – Поэтому она так ослабела. Держитесь от неё подальше. Пусть рабы-фагоры зароют её труп.

   Но Лэйнтал Эйн нагнулся над мертвой гиллотой и смотал веревку, обмотанную вокруг её талии. Он взглянул на Ойру:

   – Ты хотела, чтобы я совершил что-то великое. Может, теперь я смогу это сделать.

   Веревка из растительных волокон оказалась очень хорошей: крепкая, легкая. Гораздо лучше, чем веревки из жил стунжебага. Лэйнтал Эйн намотал её на руку.

   Собака уже утомила кайдава. Громадное животное стояло, закатив глаза, и не делало попыток к бегству. Лэйнтал связал петлю и набросил на шею кайдава. Затем он осторожно подошел к животному.

   Аоз Рун уже отдышался, поднял меч и сунул его в ножны. В это время прибежал и Тант Эйн.

   – Нужно следить, но эта гиллота была одна, – сказал ему Аоз Рун. – Она уже была близка к смерти. Пожалуй, можно продолжить наше празднество!

   Он похлопал Танта Эйна по плечу, и, не обращая внимания на Лэйнтала, взглянул на Шэй Тал и Бри.

   – Я не враг вам, что бы вы ни думали, – сказал он им. – Вы хорошо сделали, что подняли тревогу. Я считаю, что мы не должны больше ссориться, как дети. Это унизительно и глупо. Пойдемте с нами на празднество – мои новые лейтенанты будут рады вам.

   Шэй Тал отвернулась от него.

   – У нас с Бри другие дела.

   Но Бри вспомнила запах жареного гуся. Он всё ещё стоял у неё в носу. Ради него она была готова даже оказаться в той гнусной грязной комнате. Она преданно посмотрела на Шэй Тал, но голодный желудок победил. Искушение было слишком сильным. Уже несколько теннеров она не брала в рот горячего жаркого.

   – Я пойду, – сказал она, вспыхнув.

   Лэйнтал Эйн положил руку на дрожащую спину кайдава. Ойра стояла рядом. Она повернулась к отцу и холодно сказала:

   – Я не пойду, останусь с Лэйнталом.

   – Делай, что хочешь, – грубо ответил тот и тяжело зашагал с Тантом Эйном по тропинке. Бри, чтобы не отстать, пришлось почти бежать за ними.

   Кайдав стоял, покачивая головой и искоса поглядывая на юношу.

   – Я приручу тебя, – сказал Лэйнтал. – Мы, я и Ойра, будем ездить на тебе по горам и долинам.

   Они пошли обратно, протискиваясь через толпу соплеменников, собравшихся посмотреть на поверженного врага. Вместе они пришли в Эмбруддок, чьи башни, как изъеденные веками зубы, торчали вверх, освещенные пожаром заката Фреира. Они шли рука об руку, таща упиравшегося кайдава за собой. Они шли, чтобы начать новый этап истории планеты.

   ГЛАВА 10.

   ДОСТИЖЕНИЯ ЛЭЙНТАЛА ЭЙНА

   Весь вельд был усеян цветами, насколько мог видеть глаз человека. И дальше, дальше, куда не мог добраться человек на двух ногах. Белые, желтые, голубые, оранжевые – все они, как цветной океан, затопили необозримые пространства вокруг Олдорандо, бились волнами о его древние стены.

   Дожди вызвали к жизни это бурное цветение. Но теперь дожди кончились, а цветы остались, простираясь до самого горизонта. И на этой цветущей равнине один участок был огорожен забором.

   Лэйнтал Эйн и Датка закончили работу. И теперь они смотрели на то, что им удалось сделать. Забор получился очень грубый – строители были неумелые – но зато крепкий и высокий, без единой щели. Он окружал участок площадью в один гектар. И в середине этого загона стоял кайдав, не предпринимая никаких попыток вырваться отсюда.

   Убитую гиллоту, хозяйку кайдава, по обычаю бросили там, где убили. И только через три дня Мик и ещё двое рабов-фагоров пришли туда, чтобы закопать труп, уже начавший разлагаться и вонять.

   Кайдав меланхолично жевал траву вместе с роскошными цветами. Они свисали из его рта. Казалось, животное совершенно не ощущает вкуса пищи. Иногда кайдав высоко поднимал голову и смотрел через забор на окружающую равнину, забыв о еде. Потом он передвигался на несколько ярдов и снова останавливался, приняв то же положение. Когда его рога запутывались в густой траве или кустарнике, он одним движением головы освобождал их. Кайдав был достаточно силен, чтобы проломить забор и умчаться. Но воля покинула его. Он только смотрел за ограду, раздувая ноздри.

   – Если гиллота ездила на кайдаве, я тоже поеду. Ездил же я на стунжебаге, – сказал Лэйнтал Эйн. Он принес таз с бетелем и предложил его кайдаву. Но тот только понюхал его, фыркнул и отвернулся.

   – Я пойду спать, – сказал Датка. Это были его первые слова за несколько часов. Он растянулся возле забора, подтянул колени к животу и закрыл глаза. Мухи кружились над ним. В попытках приручить кайдава и он, и Лэйнтал заработали только ушибы и царапины.

   Лэйнтал Эйн вытер лоб и сделал попытку снова приблизиться к пленнику. Кайдав склонил голову, направив на него свои похожие на копья рога. Он издал хриплый рев и ударил в землю копытом. Лэйнтал испуганно отпрыгнул в сторону. Затем кайдав прижал уши к основаниям рогов и пошел прочь.

   Юноша перевел дыхание и снова двинулся вперед. С тех пор как Ойра отдалась ему в траве возле бассейна, он больше не мог думать ни о чем. Её обнаженное тело постоянно стояло у него перед глазами, а обещание ещё большей любви действовало на него возбуждающе. Он жаждал утвердить себя в её глазах каким-либо великим поступком.

   Но кайдав продолжал сопротивляться всем его попыткам. Он стоял неподвижно, пока Лэйнтал приближался к нему, – но в самый последний момент прыгал в сторону и уходил, показывая через плечо страшные рога.

   Всю предыдущую ночь Лэйнтал проспал в загоне, вернее, не спал, а постоянно прислушивался, боясь попасть под копыта. Нет, пока кайдав не примет пищу из его рук, всё будет бессмысленно. Можно пытаться оседлать его хоть сотню раз.

   Но сейчас Лэйнтал придумал новый план. Он оставил Датку спать в загоне, а сам вернулся в Олдорандо. План ему очень не нравился, но выбора не было. Каждое утро он просыпался с мыслями об Ойре, о её молодом крепком теле, о том пронзительном наслаждении, которое она подарила ему. Если он сумеет оседлать кайдава, Ойра будет навечно принадлежать ему!..

* * *

   Через три дня к загону приблизилась необычная фигура – нечто, похожее на смятого, уменьшенного фагора, усохшего в своей шкуре. Фигура неуклюже перелезла через забор, причем клочья желтой шерсти остались на колючках и повисли на ней, как мертвые птицы. Затем этот квази-фагор пошел к кайдаву.

   Лэйнтал Эйн заставил двух рабов-фагоров снять шкуру с трупа, уже пролежавшего в земле три дня. Райнил Лайан и его кожевники вымочили эту шкуру и обработали её, чтобы снять отвратительные остатки плоти фагора, но всё равно внутри шкуры было жарко и ужасно воняло. Он был вынужден раздеться догола, прежде чем натянуть её, но обмотал мокрой тряпкой лицо и закрыл нос. Ойра пришла вместе с ним к забору и сейчас смотрела, что будет дальше.

   Кайдав низко опустил голову и шумно вдохнул воздух. На сей раз Лэйнтал беспрепятственно приблизился к нему и его сердце отчаянно забилось – его ужасная уловка сработала!

   На кайдаве всё ещё оставалось седло погибшей гиллоты вместе со стременами. Лэйнтал неуклюже взобрался в него и обеими руками ухватился за шерсть, ожидая вожделенного движения. Фагоры ездят без поводьев, поэтому он из всех сил вцепился в шерсть. Уголком глаза он видел стоящего у забора Датку, Ойру и других жителей Олдорандо. Всем было любопытно посмотреть, как будет вершиться история.

   Кайдав стоял неподвижно, низко опустив голову, оценивая тяжесть ноши. Затем медленно выгнул шею, запрокинул голову так, что его круглый выкатившийся глаз смог увидеть лицо седока. Их взгляды встретились.

   Кайдав долго оставался в таком положении, затем его стала бить дрожь. Эта дрожь как будто начиналась где-то внутри, у сердца, заполняла всего кайдава и выходила наружу. Это напоминало землетрясение. Землетрясение на маленькой планете. И он всё время смотрел на человека в чужой шкуре, сидевшего на нем.

   Лэйнтал Эйн сидел неподвижно, трясясь вместе с кайдавом. Он смотрел на его искаженную морду, на которой – он мог поклясться в этом – он видел выражение мучительной боли.

   И затем кайдав вдруг пришел в движение. Он прыгнул с места, как распрямленная пружина. Спина его выгнулась, ноги поджались к животу. Это был тот самый легендарный прыжок кайдава, о котором люди часто слышали, но мало кто видел. Кайдав перенесся через высокий забор, даже не задев его.

   Опускаясь на землю, кайдав пригнул голову, чтобы она оказалась между его ног. Удар о землю пришелся на шею кайдава, которая тут же сломалась с отвратительным хрустом, а один из его острых рогов пронзил сердце животного. Он опрокинулся на спину, тяжело упал на бок и дважды лягнул ногами. Лэйнтал едва успел спрыгнуть и растянулся в траве. И ещё не поднявшись на дрожащие ноги, он понял, что кайдав мертв.

   Страшно ругаясь, он сорвал с себя вонючую шкуру и тряпку. Он раскрутил их над головой и зашвырнул подальше. А затем, поняв, что стоит перед людьми совсем голый, он бросился в колючие кусты. Он бешено царапал себя. Всё тело его нестерпимо жгло, голова горела. Ещё никогда он не понимал так ясно и неотвратимо всю несовместимость человека и фагора. И самоубийство кайдава делало этот факт неоспоримым.

   Потом он заметил Ойру, которая уже бежала к нему. Он видел за ней жителей Олдорандо, цветущие долины. И всё это росло в его глазах, расширялось, превращалось в небо. Он поплыл к ним, поплыл к небу...

* * *

   Шесть дней Лэйнтал Эйн пролежал в мучительной лихорадке. Всё его нагое тело словно превратилось в раскаленный уголь, причиняя невероятные страдания. Старая Рол Сакиль постоянно втирала в него серный жир, но это почти не помогало. Аоз Рун пришел и молча смотрел на него. С ним была Дол, уже беременная, и он не позволил ей остаться у больного. Он вышел, задумчиво поглаживая бороду, как будто вспоминая что-то, и лицо его было непонимающим и хмурым.

   На седьмой день лихорадка оставила юношу так же внезапно, как и началась. Лэйнтал Эйн натянул на себя шкуру хоксни и вернулся в вельд, полный новых планов. Забор, который он построил, уже принял вполне природный вид – зеленые побеги обвили его, а вокруг на пастбищах спокойно кормились стада хоксни. Незабываемое зрелище!