Текст книги "Эмбруддок (СИ)"

Автор книги: Брайан Уилсон Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

   Вспоминая свои дрожащие руки, Аоз Рун был непривычно мрачен. Он пил больше всех, гораздо больше, чем прежде. Немного погодя он ушел из компании. Лэйнтал видел это, но не последовал за ним. Он был слишком занят дочкой, чтобы ходить за её отцом.

   Аоз Рун, шатаясь, поднялся по лестнице и вышел на крышу, откуда открывался вид на всё Олдорандо, чтобы глотнуть холодного воздуха. Тут он нашел Датку, который не любил пить, потому что выпивка расслабляла его. Как обычно, он молчал. Он стоял, обхватив себя руками, и смотрел в ночную тьму. Костер внизу уже погас. Но полосы тускло-зеленого огня полыхали высоко в небе, вскидывая языки над северным горизонтом.

   Вдруг Аоз Рун с глухим стоном упал. Датка поднял его, но Аоз Рун грубо оттолкнул юношу.

   – Что с тобой? Раны открылись?

   – Вот! – Аоз Рун показал рукой куда-то во тьму. – Она меня толкнула, Вутра бы её побрал! Женщина с головой свиньи.

   – О, у тебя видения. Ты очень пьян.

   Аоз Рун гневно повернулся.

   – Не называй меня пьяным, сопляк! Я видел её, как тебя, клянусь тебе! Голая, высокая, волосы до плеч, четырнадцать сосков. Она сделала меня птицей, – он побежал по крыше, хихикая и бессмысленно маша руками.

   Привлеченный его топотом, на крыше появился Клилс. Он держал в руках оленью ногу и сильно пошатывался. Он тоже был пьян сверх всякой меры.

   – Вам обоим нечего здесь делать, – наглым голосом заявил он. – Это особое место. Сюда, на крышу Большой Башни, могут приходить только лорды Олдорандо! – он начал грубо толкать охотника к лестнице. Аоз Рун мгновенно развернулся и схватил его за грудки.

   – Ты не лорд, ты жалкий трус, – гневно прорычал он. – Ублюдок свиньи, ты уронил топор!

   Клилс ударил его ногой оленя по лицу. С ревом Аоз Рун схватил Клилса за горло и попытался повалить его. Но Клилс пнул его в голень и оттолкнул. Потеряв равновесие, Аоз Рун упал на древний парапет, окружающий крышу. Вниз посыпались камни, его тело наполовину свесилось над бездной. Его охватил страх. Разъяренный Клилс мог легко сбросить его вниз, чтобы навсегда избавиться от удачливого соперника.

   – Датка! – крикнул Аоз Рун. – Помоги мне!

   Но Датка молча подошел сзади к Клилсу, обхватил его за бедра, поднял в воздух и понес к парапету. Он давно лелеял месть братьям и сейчас увидел шанс.

   – Нет, нет! – кричал Клилс, отчаянно барахтаясь. Он обхватил шею Аоза Руна, пытаясь увлечь его за собой. Три человека боролись в зеленой полутьме – Аоз Рун, пьяный от выпитого рателя, Датка и Клилс, который протрезвел в борьбе за свою жизнь. Звуки песен, доносившихся снизу, служили жутким аккомпанементом этой драме. Наконец Датка смог разжать пальцы Клилса – его последнюю связь с жизнью – и тот с криком полетел вниз. Они услышали глухой удар о землю. Потом – тишина. Мертвая тишина...

   Аоз Рун и Датка, тяжело дыша, опустились на парапет. Снизу не доносилось ни звука.

   – Ты убил его, – сказал наконец Аоз Рун. Он тоже протрезвел от выпивки и со стоном прижал руку к раненому боку. – Ты спятил, Датка. Я не просил тебя так делать. Я не хотел его смерти.

   Датка промолчал. Наконец Аоз Рун осознал ситуацию и заговорил снова:

   – Теперь тебя, конечно, казнят. Накхри сделает всё, чтобы казнить и меня. Я знаю, охотники ненавидят меня из-за зависти, за то, что я храбрей и удачливей их. – Помолчав, он добавил: – Но во всём виноват этот идиот Клилс! Он первым ударил меня. Это всё из-за его дурацкой спеси.

   Аоз Рун вскочил с парапета и стал расхаживать по крыше, злобно бормоча. Он наткнулся на оленью ногу, которую выронил Клилс, и со злостью швырнул её в темноту. Датка молчал. Он знал, что теперь у них был только один способ избежать казни за убийство.

   Наконец Аоз Рун тоже понял это, понял, что нужно сделать. Повернувшись к молчавшему Датке, он сказал:

   – Спустись вниз и найди Ойру. Она должна сделать то, что я скажу. Пусть она приведет сюда Накхри. Я видел, какими глазами он смотрит на неё, поэтому он пойдет за ней. Никто больше не должен этого видеть. А здесь я убью и его. И сам стану лордом.

   Ухмыльнувшись и не сказав ничего, Датка ушел. Ойра работала в услужении у лордов и так как Накхри благоволил ей, служба её была очень легкой. Лэйнталу Эйну очень не нравилось, что она работает там.

   Аоз Рун нетерпеливо расхаживал по крыше и сыпал проклятиями. Он понимал, что его жизнь сейчас висит на волоске. Наконец вернулся Датка.

   – Она приведет Накхри, – сказал он. – Но я не буду принимать участие в его убийстве. Если ты хочешь стать лордом Олдорандо, ты должен доказать нам это, доказать своё право на власть, – Датка знал, что сам не имеет его. Иначе потом он убил бы и Аоза Руна. Но в его голове уже созрел некий план, который всё же позволял ему получить власть – хотя бы частично.

   – Заткнись, наглый щенок! – Впервые за целые годы Датка испытал столь грубое обращение.

   Он отступил в глубокую тень, когда на лестнице послышались шаги. На крыше показались три фигуры: первой шла Ойра, за нею появился Накхри, тоже мертвецки пьяный, с кружкой рателя в руке, а за ним – Лэйнтал Эйн, решивший не отпускать от себя Ойру ни на шаг. Он был очень зол и выражение его лица не смягчилось, когда он увидел здесь Аоза Руна. Тот был крайне недоволен его появлением. Ему совсем не были нужны свидетели задуманного им убийства.

   – Спускайся вниз, щенок! Тебе нечего тут делать, – грубо сказал он.

   – Здесь Ойра, – холодно ответил юноша, считая, что этого вполне достаточно, чтобы оправдать его присутствие здесь.

   – Он присматривает за мной, отец, – подтвердила Ойра.

   Но Аоз Рун просто отодвинул её в сторону и встал перед Накхри. Дикий гнев охватил его при виде пьяной рожи его ничтожного лорда. Он не собирался больше ждать, увидит кто-то эту сцену или нет.

   – Мы с тобой постоянно ссоримся, Накхри, – угрюмо сказал он. – Теперь мы будем драться с тобой насмерть, как мужчина с мужчиной. Приготовься!

   Но Накхри не принял его вызов всерьёз.

   – Ты перебрал рателя, – ухмыльнулся он. – Иди вниз и проспись хорошенько.

   – Готовься драться!

   Накхри нахмурился.

   – Ты дурак и наглец, Аоз Рун, и тебе следовало бы промолчать после твоего провала на охоте. Сейчас ты просто пьян. Лорд не дерется с пьяными. Убирайся к себе и проспись!

   – Готовься драться! – повторил Аоз Рун.

   Накхри, наконец, вспылил:

   – Прочь с моей крыши, пока я не позвал Клилса! – крикнул он. – Если ты не уберешься сразу же, мы научим тебя хорошим манерам!

   Накхри сам был пьян и нахален. Он даже не думал о том, куда это делся его младший брат.

   Но Аоз Рун не унимался. Он не мог отступить.

   – Готовься драться, трус!

   Накхри угрюмо нахмурился.

   – Я не буду драться здесь. Внизу, где тебе положено быть.

   – Мы будем драться здесь! – крикнул Аоз Рун. – И сейчас же!

   – Довольно! – Накхри вышел из себя. – Эй, Клилс! Где Вутра тебя носит!

   – Твой брат уже мертв! – крикнул Аоз Рун и бросился на Накхри.

   Тот выплеснул кружку ему в лицо. Аоз Рун успел зажмуриться и ударил Накхри в живот. Лорд Эмбруддока охнул и согнулся от боли. Ойра и Лэйнтал Эйн схватили Аоза Руна за руки, но тот яростно вырвался и ударил Накхри коленом по лицу. Лорд упал, со стоном покатился по крыше... и вдруг выхватил из-за пояса кинжал. Лезвие его зловеще сверкнуло в зеленоватом свете. Небесное пламя полыхало ярко, ему не было никаких дел до низких человеческих трагедий. Аоз Рун ногой попытался выбить кинжал, но промахнулся и попал сапогом в пах Накхри. Лорд застонал и его начало рвать. Аоз Рун в отвращении отшатнулся от него.

   – Прекрати! – крикнула Ойра, снова схватив отца и пытаясь его оттащить. – Ты ведешь себя так, словно сошел с ума!

   – В чем дело? – удивленно спросил Лэйнтал. – Ты спровоцировал ссору из ничего, Аоз Рун! Все права на его стороне, хоть он и дурак.

   – Заткнись, если хочешь пережить эту ночь! – рявкнул Аоз Рун и снова бросился на Накхри. Его задыхающийся от боли противник был беззащитен. Он выронил свой кинжал. Под градом пинков он подкатился к парапету. Аоз Рун легко поднял его, словно тушу оленя, и швырнул через ограждение. Ойра вскрикнула. Все услышали глухой удар о землю далеко внизу. Они стояли, как зачарованные, молча глядя друг на друга. Пьяное пение доносилось до них снизу, из-под пола:

   Когда я был весь бефуддок

   И приехал в Эмбруддок,

   Я увидел свинью, танцующую джигу,

   И упал на задок...

   Наконец, Аоз Рун сплюнул вниз.

   – Ты это заслужил, лорд Накхри, – сказал он угрюмо. Он снова взялся за бок и застонал. Затем повернулся к остальным, глядя на них дикими глазами.

   Лэйнтал Эйн и Ойра молча стояли рядом. Ойра всхлипнула.

   Датка вышел вперед и сказал:

   – Если вам дорога жизнь, вы будете молчать об этом. Вы видели, как легко уйти к призракам. Вы оба скажете, что видели, как поссорились Накхри и Клилс. Они подрались и оба упали с башни. Вы не успели остановить их. Помните, что я сказал. Молчите. Аоз Рун отныне будет лордом Эмбруддока и Олдорандо.

   – Я буду лучшим правителем, чем эти два идиота, – пьяно ухмыляясь, сказал Аоз Рун.

   – Посмотрим, – спокойно сказал Датка. – Не забывай, что мы все были свидетелями убийства Накхри. И мы не принимали участия в этом. Это всё сделал ты, так что тебе придется поделиться с нами властью.

* * *

   На следующее утро после убийства Аоз Рун с трудом поднялся и сунул голову в бочку с холодной водой. Но это только усилило лихорадку, которая трясла его. Всё его тело было охвачено жгучей болью, которая, казалось, переходила от одного органа к другому.

   Дрожа от озноба и не желая общаться со своими компаньонами, он вышел из башни. Его собака Курд шла рядом. Он пошел сквозь густой туман, в котором, как призраки, шли на работу в свою башню женщины. Обойдя их стороной, Аоз Рун поспешил к северным воротам, желая убраться подальше от людей. Проходя мимо Большой Башни он, ещё не помня ничего, наткнулся на изуродованное тело Накхри. Тот лежал у его ног. Глаза его были открыты и в них застыл ужас.

   Аоз Рун замер, словно пораженный громом, глядя на него. Воспоминания об двойном убийстве вернулись к нему. Но где же тогда Клилс?..

   Он обошел башню – и с противоположной стороны нашел тело Клилса. Из-за тумана трупы ещё не были обнаружены и тревога не была поднята. Курд зарычал и стал прыгать возле тела Клилса.

   Неожиданно сознание Аоза Руна пронзила пугающая мысль: ведь никто не поверит, что братья убили друг друга, раз они лежат по разные стороны башни!

   Он схватил руку Клилса и попытался сдвинуть его. Но труп был неподвижен, так как натекшая под него кровь за ночь примерзла к земле.

   Аоз Рун наклонился, подхватил тело подмышками и дернул изо всех сил. Труп не сдвинулся с места, так как лихорадка лишила охотника его силы. Задыхаясь, он подошел с другой стороны, схватил тело за ноги. Где-то внизу на реке кричали равнодушные гуси.

   Наконец Аозу Руну удалось оторвать примерзшее тело Клилса и он поволок его по мерзлой земле к Накхри. Бросив его там, он побежал к северным воротам. Они, к счастью, уже были открыты.

   Выбежав из города, Аоз Рун замер. Вокруг стояли полуразрушенные башни, окруженные райбаралами. В одном из этих памятников старины, возвышавшихся над рекой Ворал, он нашел себе убежище. Комната на втором этаже башни была ещё во вполне сносном состоянии. Лестница давно сгнила и обвалилась, но Аоз Рун сумел взобраться туда через окно, поднявшись по выщербленной каменной кладке. Он стоял, задыхаясь от боли и держась рукой за стену. Затем он выхватил кинжал и стал освобождаться от одежды.

   Медведь, в шкуре которого ходил Аоз Рун, умер в далеких горах Кузинта. Ни у кого в городе не было такого меха. Но Аоз Рун рвал с себя эту шкуру, резал её на части.

   Наконец он остался голый. Он стыдился даже сам себя. Обнаженное тело не было частью культуры племени. Собака внизу выла и царапалась о стену.

   Всё его тело, плоский живот, мощная мускулатура, было покрыто ярко-багровыми пятнами. Оно как будто горело от шеи до пяток.

   Прикрыв рукой пенис, он, как безумный, бегал по комнате, крича от боли. Для него этот огонь был наказанием Вутры за убийство. Убийство! Вот за что несет он кару. Его темный разум не мог признать другой причины. Ни на секунду он не вернулся памятью в прошлое, к событиям на охоте, когда ему пришлось бороться с фагором. Ни на секунду он не мог предположить, что на него перекинулся вирус, который был присущ фагорам, но с которым организм фагоров приспособился справляться. Аоз Рун знал слишком мало, чтобы делать такие заключения.

* * *

   Земная станция наблюдения плыла в небе, всё замечая и фиксируя. Инструменты на борту станции позволяли наблюдателям узнавать о Геликонии то, о чем даже не подозревали обитатели планеты. Они изучили жизненный цикл насекомых, которые приспособились паразитировать на фагорах и на людях. Они изучали строение горных пород Геликонии. И все факты, собранные, проанализированные, отправлялись на Землю, как будто планета разбиралась по атомам и переправлялась через всю Галактику в Солнечную систему. Но разумеется, это была только информация, голые факты, которые заносились в справочники и энциклопедии.

   А когда два светила Геликонии поднимались над горизонтом из-за хребтов Нктрикха, высочайшие пики пронизывали атмосферу. Картина была настолько величественная, что наиболее романтически настроенные обитатели станции, забыв про голые беспристрастные факты, любовались незабываемым зрелищем.

* * *

   Спотыкаясь и ругаясь, закутанные фигуры пробирались сквозь густой туман к Большой Башне. Холодный ветер с востока злобно свистел между башнями, жестоко хлестал по лицам людей.

   Они вошли в башню, закрыли за собою дверь, выпрямились и облегченно вздохнули. Затем они стали подниматься по лестнице, которая вела в комнату нового лорда Олдорандо, Аоза Руна. Эта комната обогревалась горячей водой, текущей по трубам в полу. Другие комнаты в башне, где жили рабы и лучшие охотники, были дальше от источника тепла и следовательно холоднее. Но сегодня ледяной ветер, проникающий сквозь тысячи трещин в древней кладке башни, пронизывал холодом всё.

   Аоз Рун устроил совещание Совета. Первое с тех пор, как он объявил себя новым лордом Олдорандо. Никто не осмелился возразить ему.

   Последним прибыл мастер Датнил Скар, глава гильдии обработчиков кожи. Он был самым старым из присутствующих. Он медленно появился в дверях, осторожно осматриваясь, словно опасаясь западни. Старики всегда боятся перемен в правительстве. Две свечи из жира стунжебага горели в глиняных сосудах на полу, устланном шкурами. Их неверное пламя было наклонено в сторону запада.

   В мерцающем свете этих свечей мастер Датнил увидел Аоза Руна, сидящего на деревянном кресле лорда Волла Эйна. Остальные девять человек сидели на полу. Шестеро из них были мастера гильдий. Им он поклонился каждому по отдельности, после почтительного поклона Аозу Руну. Остальные двое мужчин были Датка Ден и Лэйнтал Эйн, стоявшие рядом с новым лордом. По их угрюмым лицам было видно, что они готовы отстаивать своё место в этой комнате. Датнил Скар недолюбливал Датку за его скрытность и за то, что он променял благородное ремесло кузнеца на глупую беготню по горам за зверем.

   Единственной женщиной здесь была Ойра, которая стояла, опустив глаза. Она устроилась за креслом отца и поэтому была вся в тени.

   Все эти лица были известны старому мастеру, как были известны черепа на стенах древних башен – черепа фагоров и других врагов города.

   Мастер Датнил сел на пол рядом со своими собратьями-ремесленниками. Аоз Рун хлопнул в ладоши и в комнате появилась рабыня с подносом, на котором стоял кувшин и одиннадцать древних фарфоровых кружек. Взяв себе кружку с налитым бетелем мастер Датнил сразу понял, что эта драгоценная посуда тоже когда-то принадлежала старому лорду Воллу Эйну.

   – Приветствую всех вас, – сказал Аоз Рун, подняв кружку, и все выпили густую сладкую жидкость.

   Затем Аоз Рун заговорил. Он сказал, что собирается править с большей твердостью, чем его глупые предшественники, но будет, как и положено обычаем, во всём консультироваться с Советом, состоящим из мастеров семи гильдий. Он будет защищать Олдорандо от всех врагов. Он не позволит женщинам и рабам вмешиваться в жизнь города. Он гарантирует, что никто не будет голодать. Он разрешит людям общаться с призраками в любое время, когда они пожелают. Он считает, что академия и учение – это напрасная трата времени, так как все женщины должны работать...

   Многое из того, что он говорил, не имело для собравшихся мастеров смысла или означало только то, что он намерен быть правителем. Он говорил, и нельзя было не заметить, что говорит он как-то странно – как будто непрерывно борется с демонами. Изредка его глаза загорались безумным блеском и он стискивал ручку кресла, как будто преодолевая ужасные муки. Так что несмотря на то, что его речь имела мало смысла, его манера говорить внушала трепет, даже ужас. За окнами свистел ветер и голос Аоза Руна то гремел раскатами грома, то затихал до зловещего шепота.

   – Лэйнтал Эйн и Датка Ден будут моими лейтенантами, – закончил он свою речь. – Они будут следить за тем, как выполняются мои приказы.

   Но старшина мастеров, глава кузнечной гильдии, возразил ему твердым голосом:

   – Мой лорд, ты действуешь слишком быстро для наших медлительных мозгов. Ты поступил очень мудро, назначив себе лейтенантов, как было ещё в старые времена, когда Эмбруддок был силен, но мы недоумеваем, почему ты выбрал этих юношей, когда среди нас есть зрелые люди, которые будут служить тебе лучше.

   – Я сделал свой выбор, – сказал Аоз Рун, невольно потирая раненый бок. – Они молоды и энергичны.

   – Но, может, ты поторопился? Есть достойные мужчины твоего поколения – Элин Тал, Тант Эйн...

   Аоз Рун ударил кулаком по ручке кресла.

   – Мне нужны молодые, способные действовать. Я выбрал. Вы можете идти. Всё!

   Датнил Скар медленно поднялся:

   – Мой лорд, прости меня, но ты едва ли понимаешь, что делаешь. Я вижу, что ты болен. Ты страдаешь и твой ум помутнел. То, что ты нас выгоняешь, вредит твоей власти. Мы можем отложить церемонию, и потом...

   – Проклятие, неужели вы не можете уйти, если лорд вас просит? Ойра, проводи их!

   – По обычаю все члены Совета должны сказать тосты за начало правления нового лорда.

   Аоз Рун поднял глаза вверх, опустил их и весь сжался от боли.

   – Мастер Датнил, я знаю, что у вас, стариков, короткое дыхание, но длинные речи. Оставьте меня. Идите, заранее благодарю вас всех, но идите!

   – Но это против обычаев Эмбруддока, мой лорд. Без этого твоё правление не будет удачным.

   – Пошли вон, старые кретины! – бешено заорал Аоз Рун и встал, сжимая кулаки. Его трясло от боли и ярости. – Убирайтесь, не то я вас всех вышвырну!

   Старики покорно поднялись и вышли, тряся головами в знак недовольства и перешептываясь между собой, потрясенные таким неуважением. Они считали Аоза Руна самозванцем, но не смели объявить это, так как не знали, кто может заменить его.

   Лэйнтал Эйн и Датка тоже вышли с максимальной поспешностью, пока гнев нового лорда не обрушился также и на них.

   Оставшись наедине с дочерью, Аоз Рун упал на пол и стал кататься по нему, стеная и царапая себя.

   – Ты принесла мне бальзам от Датнила, девочка? – наконец простонал он.

   – Да, отец, – она достала небольшой сосуд с серным жиром, служившим для пропитки кож.

   – Ты натрешь меня им. Всего. Говорят, что это единственное средство от...

   Ойра отвернулась.

   – Я не могу сделать это, отец.

   – Ты можешь и сделаешь!

   Глаза её яростно сверкнули.

   – Я не сделаю! Ты слышал, что я сказала? Пусть тебя натирает твоя рабыня! Разве не для этого она нужна? Или я позову Рол Сакиль, – Рол Сакиль играла в городе роль целителя.

   Он вскочил, выругался и грубо схватил её.

   – Ты сделаешь это! Я не могу позволить, чтобы кто-нибудь видел моё состояние. Поползут слухи. Они всё поймут! Ты сделаешь это или я сломаю тебе шею!

   Когда она застонала от боли, Аоз Рун сказал ей:

   – Ты такая же упрямая, как и Шэй Тал. Закрой глаза, раз ты такая стыдливая, и натирай. Ты можешь не смотреть, только делай побыстрее, а то я сойду с ума!

   Когда Аоз Рун раздевался перед нею, он сказал со всё ещё безумным блеском в глазах:

   – И будь поласковее с Лэйнталом. Не спорь, я видел, как он смотрит на тебя. Если я умру, настанет ваша очередь править Олдорандо.

   Он снял штаны и встал перед нею весь обнаженный. Ойра отвернулась, крепко зажмурила глаза. Её стало мутить от отвращения. И всё же она не могла забыть то, что увидела мельком: обнаженное тело отца всё было покрыто ужасными ярко-красными пятнами.

   – Давай побыстрее, глупая девчонка! Я же умираю, неужели ты не понимаешь?

   Она протянула руку и стала втирать серную мазь в грудь и живот Аоза Руна. Потом Ойра выбежала из башни и подставила своё разгоряченное лицо ледяному ветру – а затем её стало долго и мучительно рвать.

   Таков был первый день правления её отца.

* * *

   Став лордом Олдорандо, Аоз Рун потерял всё свое добросердечие. Он стал мрачным, угрюмым, нелюдимым, отдалившись даже от свидетелей и сообщников его преступления. И даже они не понимали, что его самоизоляция объяснялась неистребимым ощущением вины. Люди редко затрудняют себя тем, чтобы понять душу другого человека.

   Запрет убийства в племени был самым категорическим. Ведь в Эмбруддоке все были родственники, пусть и дальние. К тому же потеря хотя бы одного человека, способного приносить пользу племени, очень болезненно отражалась на благосостоянии всех людей.

   По молодости лет ни Клилс, ни Накхри ещё не имели детей от своих женщин и теперь только они могли общаться с призраками своих мужей. Обе сказали только то, что оба призрака клокочут гневом – а гнев призраков трудно переносить, так как они никогда не смогут утолить его. Люди приписали этот гнев тому, что оба брата погибли в состоянии безумного опьянения и ярости ссоры. Поэтому женщинам разрешили не общаться со своими мужьями. Сами братья и их жуткий конец вскоре перестали быть темой разговоров. Тайна убийства так и не выплыла наружу.

   Но Аоз Рун никогда не забывал, кто был причиной и свидетелями его преступления, и это предвещало новую трагедию, эхо которой протянется на многие века...

* * *

   Группа кочевников мадис лежала, завернувшись в шкуры, и неспокойно спала. Они отдыхали в расщелине гор Мордриата, за тысячи миль к востоку от Олдорандо. Часовой тоже спал.

   Каменные стены окружали мадис. Под воздействием морозов камень расщепился на тонкие слои, которые усыпали всю землю. Растительности здесь не было никакой, за исключением редких колючих кустов, горькие листья которых неохотно ели даже аранги.

   Кочевники были застигнуты густым туманом, который нередко покрывал землю в этой горной стране. Настала ночь и они улеглись там, где их застала темнота. Баталикс уже выплыл на небо, но сильный туман скрывал его и кочевники ещё спали.

   Один из младших командиров разведки молодого кзанна, Йохл-Гхар Вирджик, стоял на небольшой возвышенности и смотрел, как его отряд из гиллот и сталлунов выстраивается в наступательный порядок. Их мишень – десять взрослых мадис – спали в тесной темноте расщелины. С ними было трое детей и один грудной ребенок. Они сопровождали стадо в семнадцать арангов – животных с густой шерстью, которые обеспечивали жизнь мадис, давая им всё необходимое.

   У мадис не существовало жестких родственных границ. Особенности их генетики были таковы, что у них отсутствовало табу на кровосмешение. Сейчас они лежали, тесно прижавшись друг к другу, чтобы сохранить тепло. Их рогатые животные лежали вокруг их, чтобы защитить своих хозяев от обжигающего холода. Только часовой находился снаружи их круга, но и он сейчас спал, положив голову на ляжку одного из арангов. У мадис не существовало оружия. Единственным способом защиты у них было бегство.

   Они надеялись на туман, который укроет их от врагов. Но зоркие глаза фагоров обнаружили их. Отряд Иохл-Гхар Вирджика отстал от главных сил из-за непогоды и трудных условий похода. Воины изголодались и устали. А перед ними сейчас была еда.

   И вот теперь они подняли копья и дубинки. Храп и стоны спящих мадис заглушали хруст камней под их ногами. Ещё несколько шагов. Часовой проснулся и привстал, полный ужаса. Из густого тумана одна за другой, как призраки, появлялись грозные рогатые фигуры. Он вскрикнул. Его товарищи зашевелились – слишком поздно. С дикими криками фагоры накинулись на них, нанося удары без пощады.

   В пару минут всё было кончено. И сами мадис и их животные легли мертвыми. Все они стали пищей для воинов молодого кзанна. Иохл-Гхар Вирджик приблизился, отдавая приказы, как распределить добычу.

   Сквозь туман Баталикс – тусклый красный шар – смотрел на пустынный каменистый каньон.

   Это был год 361-й после Малого Апофеоза Великого Года, 5 664 000-й со времени Катастрофы. Поход фагоров длился уже восемь лет. Ещё пять лет – и легионы прибудут к городу сынов Фреира, куда они так стремились. А пока только наблюдатели Авернуса смогли обнаружить связь между грядущей судьбой Олдорандо и той кровавой драмой, что разыгралась в горном каньоне.

* * *

   Годы правления Аоза Руна в Олдорандо проходили так же, как проходили и при других правителях. Только погода улучшалась – но она, как и другие важные вещи, не подчинялась постановлениям лордов.

   Градиент температуры в стратосфере изменился, тропосфера прогрелась, температура на поверхности земли тоже начала подниматься. На Геликонию пришло первое настоящее лето. Проливные дожди шли целыми неделями. В тропических зонах снег исчез совсем. Ледники таяли даже высоко в горах. Земля покрылась зеленью. Появились птицы и животные, каких никто раньше не видел. Жизнь трансформировала сама себя. Ничто не оставалось таким, как прежде.

   Для старых людей эти перемены были нежелательны. Они с тоской вспоминали снега, покрывающие землю в пору их юности. Люди среднего возраста радовались переменам, но и они качали головами и говорили, что всё слишком хорошо, чтобы продлиться долго. Молодежь же не знала ничего другого. Жизнь кипела в них, как и вокруг. Теперь у людей всегда было много разной еды, они стали производить на свет много детей, которые умирали гораздо реже.

   Что касается светил, то Баталикс восходил на небо, как и раньше. Но с каждым годом, с каждым днем Фреир становился всё ярче, всё горячее.

   И одновременно с драмой климата разворачивалась драма человеческих судеб, в которой играл свою роль каждый человек. И одни играли с радостью и удовлетворением, другие с горечью и разочарованием. Но каждый считал свою роль главной, каждый считал себя центром событий в настоящий момент. Так было на всей планете Геликония, где небольшие группы мужчин и женщин боролись за своё существование.

   А земная станция наблюдения фиксировала всё.

   ГЛАВА 7. ФАГОРЫ

   ПРЕДПОЧИТАЮТ ХОЛОД

   – Лорд он, или нет, но он придет ко мне, – гордо сказала Шэй Тал Бри, когда они не могли уснуть светлой ночью.

   Но лорд Эмбруддока имел свою гордость и не приходил. Его правление было не лучше предыдущих. У него были плохие отношения с Советом по одной причине, и со своими лейтенантами по другой.

   Совет и лорд сходились по некоторым вопросам только для того, чтобы сохранить мирную жизнь в городе, – но в одном вопросе они были единодушны: вопросе об академии. Она должна быть уничтожена в зародыше. Так как женщины работали сообща, запрещать им собираться вместе и беседовать было бессмысленно. Но отношение к обучению было враждебным и со стороны лорда и со стороны Совета.

   Шэй Тал и Бри встретились с Даткой и Лэйнталом Эйном, чтобы обсудить эту важную для неё тему.

   – Ты же понимаешь, что мы хотим сделать, – сказала Шэй Тал. – Вы должны убедить этого упрямца изменить своё решение. Вы же ближе к нему, чем я!

   Но результатом этой встречи было лишь то, что Датка положил глаз на тоненькую Бри, а Шэй Тал стала ещё более величественной и надменной.

* * *

   Вернувшись из очередной одиночной экспедиции, Лэйнтал Эйн вызвал Шэй Тал. Весь испачканный грязью, он устало сидел на корточках возле Женской Башни, пока Шэй Тал не появилась. С ней было два её раба, которые несли корзины с хлебом. Между рабами смирно шла Бри. Она сопровождала рабов, которые разносили готовый хлеб по башням Олдорандо. Шэй Тал взяла один хлеб и с улыбкой дала его Лэйнталу. Тряхнув головой, она отбросила назад свои густые волосы.

   Лэйнтал Эйн поднялся, благодарно улыбнулся и стал есть, одновременно топая ногами, чтобы согреть их.

   Нынешняя осень по характеру походила на нового лорда. Хотя климат в целом начал теплеть, этот процесс протекал в ужасных конвульсиях. Сейчас вдруг ударили морозы и даже на ресницах Шэй Тал появился иней. Вокруг стояла белая замерзшая тишина. Река ещё несла свои темные воды, но её берега уже были скованы ледяным припаем.

   – Как дела, мой юный лейтенант? – спросила Шэй Тал. – Я тебя так редко теперь вижу. Мужчины говорят, что эта охота была трудной. Пришлось ходить очень далеко.

   – Теперь стало холодно и олени приблизятся к жилищам людей, – коротко ответил Лэйнтал. Он не участвовал в этой охоте и это вызывало у него стыд.

   – Я часто думаю о тебе, как думала о твоей бабке, – продолжила Шэй Тал, словно не слыша его. – Помнишь её мудрость? Не забывай её и не выступай против академии, как это делают некоторые твои друзья!

   – Я знаю, что Аоз Рун восхищается тобой, – возразил Лэйнтал, задетый её словами.

   – Я знаю, как он это демонстрирует, – вырвалось у неё.

   Лэйнтал вздохнул. Он с беспокойством смотрел на неё, закутанную в изношенные меха. В её холодном спокойствии теперь было нечто, что заставляло людей восхищаться ею – но и держаться от неё подальше. Прежде чем она вновь заговорила, юноша понял, что она как-то ощущает его состояние.

   Увидев его беспокойство, Шей Тал взяла его за руку и пошла с ним, расспрашивая его.

   – Ты не был на охоте? Где же ты был?

   Он снова посмотрел на её точеный профиль.

   – В дикой восточной пустыне. Я нашел там тот разрушенный город, о котором говорила мне бабка. Он засыпан камнями, его пустые улицы похожи на русла пересохших рек, по берегам которых стоят дома без крыш. Все деревянные части давным-давно сгнили или растащены на топливо. Каменные лестницы ведут в холлы, где уже давно нет полов, пустые глазницы окон смотрят на окружающие руины. Очаги засыпаны снегом, в развалинах гнездятся птицы...