Текст книги "Эмбруддок (СИ)"

Автор книги: Брайан Уилсон Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

* * *

   За долгие века, теперь затерянные в древности, во многих странах Геликонии зародился обычай убивать вождя племени, когда у него появляются первые признаки дряхлости. Способ убийства был разным для разных племен. Хотя короли и вожди были посланы на землю самим Акха, жизнь их была ограничена. Как только у правителя появлялись седые волосы, или он лишался сил и не мог отрубить голову человека одним ударом, или не мог удовлетворить сексуальные желания своих жен, его душили, подавали чашу с отравленным вином или убивали каким-нибудь другим способом, принятым за обычай в этой местности.

   Точно так же убивали и тех членов племени, которые заболевали заразной болезнью. В те давние времена милосердие было неизвестно людям. Заразные болезни подвергались целительной силе огня. Причем на костер вместе с больным шла и вся его семья. Однако даже такое свирепое «лечение» не спасало от костной лихорадки и всё чаще разгорались костры, всё громче звучали предсмертные крики несчастных.

   И несмотря на всё это, человечество медленно, но неуклонно продвигалось к цивилизации, без которой люди не смогли бы жить вместе и на земле царила бы разрушительная анархия. Теперь уже появились больницы, доктора, жрецы. Все они могли облегчать страдания больных, но не излечивать болезни полностью.

   Аоз Рун выздоровел без их помощи. Его могучий организм сам переборол болезнь. Не обращая внимания на фагора, он подошел к воде, вошел в неё по колени, наклонился, зачерпнул воды в пригоршню и стал пить.

   Струйка воды, пробежавшая между его пальцев, потекла по бороде и с легким звоном снова вернулась в бегущий поток. С Авернуса заметили даже эти маленькие капли. Сверхмощные телескопы спутников наблюдения отмечали каждый жест лорда Эмбруддока, задыхавшегося от изнеможения на маленьком острове. Авернус передавал все поступающие с планеты картины в Геликонианский Институт.

   Приемная станция Института располагалась на Хароне, луне Плутона, на самой окраине Солнечной системы. Все события на Геликонии здесь обрабатывались и передавались в виде бесконечной саги всем людям Земли и на другие планеты Солнечной системы.

   Огромные экраны стояли на больших площадях, способных вместить громадное количество зрителей. Обычно эти аудитории были пусты, но когда в жизни планеты намечались важные события, люди стекались в аудитории, как пилигримы. Геликония была самым любимым зрелищем на Земле. Никто из её обитателей не был знаком со всеми аспектами жизни на далекой планете. Но имена Аоза Руна, Шэй Тал, Бри, Лэйнтала Эйна были у всех на губах. С тех пор, как умерли земные боги, другие фигуры заняли их места.

   Люди принимали Аоза Руна как своего современника, пусть и живущего в другом мире. Они заполняли аудитории, шурша своими самосветящимися одеждами. Слухи о страшной болезни, о затмениях распространялись по Земле, как они расползались вокруг Олдорандо.

   Люди, наблюдавшие за Геликонией на экранах огромных телевизоров, забывали о том, что эта планета находится от них страшно далеко. Даже ученые на Авернусе были отрезаны от планеты, которую изучали. Они были отрезаны и от родной Земли. Ведь они передавали сигналы на Землю в то время, когда эти аудитории ещё даже не были построены, а зрители ещё не родились. Сигналы долетали до Земли лишь через тысячу лет – а за это время менялась не только Геликония...

   И те, кто сейчас, затаив дыхание, смотрели на огромного Аоза Руна, пьющего воду, смотрели, как с его бороды стекают капли и падают в реку, даже не задумывались о том, что смотрят на человека, находящегося от них в тысяче лет времени и в тысяче световых лет расстояния. То, что позволяло им это наблюдать, было технологическим чудом. Физическая конструкция межзвездного передатчика была настолько огромна и тяжела, что её нельзя было разместить в космосе. Он находился непосредственно на северном полюсе планеты. И только метафизики могли сказать, кто существует в данный момент: Аоз Рун или те, кто смотрит на него.

   И всё же, не требовалось большого ума, чтобы понять, что макрокосмос и микрокосмос взаимосвязаны, объединены такими явлениями, как гелико-вирус. Гелико-вирус объединял людей и фагоров в одно целое, заставляя их проникать сквозь игольное ушко выживаемости. Понимание шкалы малого и большого помогало каждому землянину ощутить бесконечный порядок в бесконечной Вселенной.

   Люди смотрели, и их воображение функционировало, но гелико-вирус, несущий смерть людям на далекой планете, не был плодом их воображения.

   ГЛАВА 13. ВИД С ПОЛ-РУНА

   На земной станции наблюдения прекрасно знали, что такое «костная лихорадка». Это была часть сложного комплекса воздействий, вызываемых вирусом, который земные ученые назвали гелико-вирус, и воздействие этого вируса люди на станции наблюдения поняли куда лучше, чем те, кто страдал от этого вируса.

   Исследования геликонианской истории показали, что этот вирус активизируется дважды в Большой Год Геликонии. Это происходило во время двадцати затмений, происходящих в пору Весны, и позже, во время шести или семи затмений Осени. Космические знамения совпали по времени со вспышками активности вируса, и казалось, что они являются их первопричиной.

   Для жителей Геликонии эти два явления были совершенно разными. Стремительное распространение вируса и болезни влияло на историю тех стран, где он распространялся. Сам же вирус был пренебрежительно мал. Чтобы глаз человека мог увидеть его, вирус нужно было увеличить в десять тысяч раз, ведь он был размером всего в девяносто семь миллимикрон.

   Ученые Авернуса поняли функцию этого вируса. Подобно древнему богу индусов Шиве, он осуществлял функции разрушения и сохранения. Он убивал, – но за этим следовало возрождение. Без этого вируса на планете исчезла бы и человеческая жизнь.

   И именно потому, что он был на Геликонии, ни один землянин не мог ступить на планету и остаться живым. На Геликонии правил вирус гелико. Он установил вечный санитарный кордон вокруг планеты.

   А пока костная лихорадка ещё не вошла в Эмбруддок. Она приближалась к нему так же неуклонно, как приближалась армия великого кзанна Хрл-Брахл Ирпта. Сейчас ученые Авернуса гадали, кто же ударит первым...

* * *

   Умы жителей Эмбруддока были заняты совсем другими мыслями. Главный вопрос, волновавший тех, кто был близок к власти, заключался в том, как эту власть захватить, – а потом, как удержать её.

   К счастью для человечества, окончательного ответа на этот вопрос не существует. Но Тант Эйн и Фаралин Ферд, жизнерадостные и обеспеченные люди, не интересовались абстрактными проблемами. Прошел уже почти год со дня исчезновения Аоза Руна, когда два лейтенанта взяли на себя всю власть в городе. Мало интересуясь его делами, они вели полную роскоши жизнь. Это весьма им нравилось. Но мало удовлетворяло Райнила Лайана. Когда Ингсан Атрей умер, он, с помощью лейтенантов, присвоил себе пост старейшины совета мастеров, подчинил их себе и решил ввести совершенно новую систему жизни в Олдорандо. Систему, которая царствовала в Борлиене и которую он уже хорошо изучил. Она позволяла ему бескровным способом сосредоточить в своих руках всю власть. Он решил ввести денежное обращение и отменить древний обычай натурального обмена. С этого времени в Олдорандо ничего нельзя будет взять просто так. За всё, даже за хлеб, придется платить деньги. А деньги людям будет платить он – за работу на него, нового лорда Эмбруддока. Таким образом, все будут зависеть от него.

   Довольные тем, что получат свою долю, Тант Эйн и Фаралин Ферд согласились с планом Райнила Лайана. С тех пор, как исчез Аоз Рун, торговля стала центром жизни. Привлеченные смутными слухами о небывалом могуществе и процветании города торговцы всё чаще приходили в Олдорандо со всех сторон света, чего тут никогда раньше не случалось. Караваны с севера издавна привозили соль – очень важный и нужный продукт. С юга теперь регулярно приходили торговцы из Борлиена, хотя они уже научились бояться своих свирепых северных соседей. Они привозили игрушки, серебряные музыкальные инструменты, а также фрукты, сахар, сладости. Борлиенцы хотели получать деньги – но в Олдорандо не было денег и торговцы принимали кожи, меха, зерно. Они использовали для перевозки товаров прирученных стунжебагов, – но по мере того как на планете становилось теплее, этих могучих животных становилось всё меньше.

   С запада через вельд иногда приходили торговцы из Кейце. Они торговали бронзовой посудой. Они использовали для переноски товаров рабов и потому их было немного, но по мере того, как искусство одомашнивания хоксни распространялось всё шире, торговцев становилось всё больше и они прибывали из всё более и более отдаленных мест. Торговцы приходили теперь даже с востока, из неведомого ранее Трибриата – сперва изредка отдельные первопроходцы, потом целые караваны. Это были маленькие темнокожие люди, у которых рабами были мадис или фагоры. Они привозили различные драгоценности и украшения из цветного стекла, которые чрезвычайно понравились женщинам Олдорандо. Ходили слухи, что некоторые женщины спали с этими темнокожими людьми, и уже всем было доподлинно известно, что они торгуют рабынями-мадис, весьма изобретательными в делах любви, чем они выгодно отличались от женщин Олдорандо. И несмотря на такую плохую репутацию, этих торговцев принимали – из-за их украшений, великолепных ковров, накидок, гобеленов, каких никогда раньше не видали в Олдорандо. И всем этим торговцам требовалось жильё. Рабы Олдорандо спешно воздвигли целый городок к югу от города, который иронически назвали Паук. Здесь для торговцев было всё – и жильё, и места, где готовить пищу, и торговые палатки. Им было запрещено входить в сам город, – но влияние торговцев быстро возрастало и некоторые из них поселились уже в самом городе, привнося сюда свои обычаи.

   Олдорандцы тоже постигали искусство торговли. Новоявленные торговцы явились к лейтенантам и потребовали создания торговой гильдии, а также и введения денег. Эти вопросы занимали их умы в гораздо большей степени, чем любые проблемы академии, которую они считали лишь пустой тратой времени. Узнав об этом, Райнил Лайян увидел свой шанс. Торговцев уже нельзя было держать в предместьях. Город расширялся ежедневно. Ещё до того, как его ошарашенные жители поняли, что случилось, он шагнул за реку Ворал, протянулся далеко на север, поглотил корали вельда и плантации брассимпсов на низких холмах. Олдорандо стал центром главных торговых путей Кампаннлата. Чтобы торговцы могли переправляться через реку, было построено много мостов. И теперь именно торговля должна была приносить доходы городу по замыслу Райнила Лайана. Однако не всем это понравилось.

   – Продавать хлеб неправильно. Пища должна быть доступна каждому, как воздух, – гневно сказал Лэйнтал Эйн, когда узнал об этом. – Таков обычай племени.

   – Но за работу тоже будут давать деньги, чтобы люди могли покупать на них пищу, – возразил Датка. – Только бездельники и слабые люди будут голодать. Это очень разумно.

   Лэйнтал Эйн резко отвернулся от него.

   – Мне это не нравится. Райнил Лайан хочет стать лордом Эмбруддока, хотя у него нет никаких прав на это!

   Лорды Западного Вельда направлялись к своим новым башням. Везде они видели новые лица. Ученые члены совета подсчитали, что всего лишь четверть нынешнего населения Олдорандо родилась здесь. Остальные были чужаки из других земель, рабы или торговцы. Многие были тут лишь проездом. Олдорандо стал центром целой сети стремительно растущих торговых путей. Лэйнтал Эйн не мог поверить, что всё это оживление стало следствием его трудов.

   То, что недавно было южным полем, стало площадкой для установки шатров, целых палаточных поселков. Появились и более глубокие перемены. Например, обычай ходить на охоту постепенно исчез. Хоксни стало совсем мало, стунжебаги пропали полностью. А купцы пригоняли целые стада животных, что сделало охотничий промысел ненужным. Жизнь горожан стала оседлой.

   Растущая торговля изменила и психологию людей, уничтожила само понятие содружества охотников, товарищей по трудному ремеслу. Те, кто недавно славился силой броска копья, меткостью, лихостью в скачке на хоксни, теперь зарабатывали на жизнь тем, что сдавали свои башни торговцам, почти ничего не делая. Те, кому повезло меньше, прислуживали богатым чужеземцам, которые лениво слонялись по улицам. Они торговали в их палатках, служили сторожами при складах. Лэйнтал Эйн жестоко страдал при виде такого унижения и позора своих бывших товарищей. Он не любил Аоза Руна, но горько сожалел о его уходе. Если бы лорд Эмбруддока остался в городе, он никогда не допустил бы такого.

   Сами лорды Западного Вельда не имели никакой власти в Олдорандо – однако безраздельно распоряжались в тех новых кварталах города, которые находились за рекой Ворал. У них теперь были свои воины и помощники. Рабы с юга, искусные в строительстве, возводили для них две новые башни – их резиденции. Они повторяли устройство старых башен, но пока были высотой всего в три этажа.

   Оценив результаты дневной работы и перекинувшись шутками с надсмотрщиками, Лэйнтал и Датка направились к башне Бри, проталкиваясь сквозь толпу пилигримов. Все они были в странных черно-белых одеждах. Невдалеке уже стояли шатры, готовые принять этих временных постояльцев. Каждый из этих шатров имел свой номер, который можно было прочесть на круге, закрепленном на шатре.

   Внезапно толпа пилигримов рванулась вперед. Лэйнтал отошел в сторону, чтобы уступить им дорогу, но оступился и оперся спиной об один из шатров. Тут же ткань подалась и он упал в скрытую ей яму. Яма была глубиной до пояса и размером с маленькую комнату.

   Поднявшись, он в ярости выхватил меч. Три бледных молодых человека в ужасе смотрели на него, когда он так внезапно появился перед ними. У них на лбах был третий глаз, правда нарисованный.

   В яму заглянул Датка, откровенно ухмыляясь при виде унижения своего приятеля.

   – Что вы здесь делаете? – спросил Лэйнтал эту троицу.

   Оправившись от неожиданности, эти трое гордо выпрямились. Один из них сказал:

   – Здесь будет святилище в честь великого Акха Нааба, и значит, здесь святая земля. Мы требуем, чтобы ты, нечестивец, немедленно удалился отсюда!

   – Эта земля принадлежит мне! – гневно рявкнул Лэйнтал Эйн. – Я – лорд Западного Вельда! Покажите мне свою лицензию на аренду этой земли, – за этот год Лэйнталу многое пришлось узнать и он уже хорошо усвоил новые обычаи. Теперь он сам не мог поверить, что совсем недавно бродил по диким землям в одиночку, задаваясь глупыми вопросами. Он и сам за это время сильно изменился. На нем была расшитая золотом синяя туника с короткими рукавами и короткие черные штаны. На босых ступнях (с подстриженными ногтями!) были сандалии с плетеными ремешками. На украшенном бронзовыми заклепками поясе висели ножны для его короткого меча. С крепких плеч молодого лорда свисал охристого цвета плащ, на который падали его тяжелые черные волосы – недавно они были вымыты и тщательно расчесаны его рабыней волосок к волоску. Рослый и мускулистый Лэйнтал Эйн имел весьма внушительный вид в этом наряде.

   Пока молодые люди удивленно переглядывались, вокруг собралась толпа пилигримов. Они заглядывали в яму и перешептывались.

   – Нам не нужны лицензии, – наконец заявил человек. – Мы не собираемся ничего продавать.

   – Откуда вы?

   Огромный мужчина с головой, обмотанной черной тканью, встал на краю ямы. Возле него стояли две старухи, держащие в руках какой-то предмет. Мужчина напыщенно произнес:

   – Мы последователи великого Акха Нааба, и мы идем на юг, распространяя его святое учение. Мы хотим воздвигнуть здесь часовню и требуем, чтобы ты, неверный, убирался отсюда!

   – Это моя земля, каждая пядь её! – гневно заявил Лэйнтал Эйн. – Почему вы копаете землю, делаете яму, если хотите воздвигнуть часовню? Вы не можете отличить землю от воздуха?

   Один из землекопов угрюмо сказал:

   – Акха Нааба – бог земли и её глубин. Мы живем в Его жилах. Мы будем распространять Его учение по всему миру. Мы – Тэйкеры из Панновала!

   – Здесь вы ничего копать не будете без моего разрешения, – сказал Лэйнтал. – Прочь отсюда!

   Всё возмущенно закричали – и Лэйнтал окончательно утратил терпение. Он резко ударил и поддел острием меча ткань, которой был закрыт предмет, находящийся в руках у женщин. Ткань упала на землю и взорам открылась уродливая скрюченная фигура, в которой не было ничего человеческого. Слепые глаза лягушки пучились на сморщенном обезьяньем лице. Фигурка была высечена из черного камня.

   – Ну и красотка! – рассмеялся Датка. – Такую уродину действительно лучше закопать поглубже.

   Пилигримы рассвирепели. Акху оскорбили! Его коснулся свет нечестивых солнц Вутры, хотя это было строго запрещено.

   Несколько мужчин бросились на Датку. Лэйнтал выскочил из ямы и стал раздавать удары мечом плашмя. На шум прибежали его помощники и люди Датки. Прошло совсем немного времени и пилигримов хорошенько вздули, преподав им основы хорошего поведения.

   Очень довольные собой, Лэйнтал и Датка отряхнулись и продолжили свой путь в комнату Ойры, которая жила сейчас в башне Бри. Ойра переселилась туда потому, что лейтенанты выгнали её из Большой Башни, захватив её для себя. Да и площадь у неё стала слишком шумной – там было поставлено много палаток и торговых ларьков. Вместе с Ойрой переехали Дол и её малолетний сын Растил Рун Ден, а также её старуха-мать Рол Сакиль.

   Возле входа в башню Шэй Тал, как её ещё иногда называли, Лэйнтал Эйн распорядился поставить часовых – четырех дюжих парней-охотников. Они отсалютовали мечами, когда два лорда прошли в двери башни.

   – Как Ойра? – спросил на ходу Лэйнтал.

   – Выздоравливает.

   Он нашел свою возлюбленную в постели. Рядом с ней сидели Бри, Дол и Рол Сакиль. Лэйнтал подошел к Ойре и она обняла его.

   – О, Лэйнтал, это было так жутко. Я так боялась, – она глядела прямо ему в глаза. Лэйнтал Эйн тоже смотрел на неё и видел в её лице ужасные признаки старости. Глубокие тени залегли у неё под глазами, кожа сморщилась, волосы стали седеть. Все, кто уходил в мир призраков, чтобы повидаться с ними, старел сразу же на несколько лет. Но ей пришлось пойти на это. Неизвестность была намного тяжелее.

   – Я думала, что мне уже не вернуться к тебе, моя любовь, – сказала Ойра. – Мир призраков становится всё ужаснее и ужаснее.

   Годы согнули плечи Рол Сакиль. Её длинные седые волосы спадали на сморщенное лицо и поэтому можно было видеть только её нос. Она сама стала иссохшей, как мумия. Все её суставы были изъедены артритом. Она сидела над колыбелью внука, качая её.

   – Только старики не возвращаются оттуда, – безмятежно заметила она.

   Ойра села в постели и крепче обхватила Лэйнтала. Он чувствовал, как дрожит всё её тело.

   – Это было так жутко... Мир без солнца. Мир призраков подобен нашему, только вместо солнца у них первородный камень, к которому они все стремятся. Этот камень черный и там вместо света чернота. Там нет воздуха – там один камень... Всё понемногу всасывается в черную дыру первородного камня. Они такие злобные... они ненавидят всё живое...

   – Да, это так, – сказала Дол. – Они ненавидят нас и пожрали бы всё живое, если бы могли.

   – Они так ругаются... Глаза их полны безумной злобы... – бормотала Ойна. – Их челюсти...

   – Но твой отец? – прервал её Лэйнтал, возвращая её к цели путешествия в нижний мир.

   – Я встретила там свою мать... – Ойра замолчала, будучи не в силах продолжать. Хотя она прижималась к Лэйнталу, она всё ещё не могла поверить в реальность этого мира, всё ещё была там, внизу, дрожа от ужаса. Она всё ещё физически ощущала ту ненависть, которая обрушилась на неё там.

   – Она сказала, что я обесчестила её имя, заставила сгорать от стыда, что я убила её, я ответственна за её смерть. Она сказала, что возненавидела меня с того момента, как я шевельнулась в её утробе... Она наговорила мне ещё много такого, что...

   Она снова задрожала, всхлипывая. Бри подошла к Лэйнталу и обняла её.

   – Всё это ложь, Ойра. Это только игра воображения, – однако всхлипывающая Ойра вдруг грубо оттолкнула подругу. Все они, кроме Лэйнтала Эйна и Бри, в своё время совершили путешествие к призракам. И теперь все они смотрели на Ойру с сочувствием. Каждый побывавший в нижнем мире вспоминал те тяжелые чувства, которые испытывал в нем сам.

   – Но твой отец, – наконец сказал Лэйнтал Эйн. – Ты встретилась с ним?

   Она выпрямилась, отстранилась, глядя на него в упор своими воспаленными, покрасневшими от слез глазами. Лицо её блестело от влаги.

   – Его там не было, благодарение Вутре. Его не было там! Ещё не пришло время, чтобы он смог погрузиться в нижний мир.

   Все с изумлением переглянулись, услышав это. И чтобы никто не подумал, что Аоз Рун ушел с Шэй Тал, Ойра быстро продолжила:

   – Да, он конечно же не стал одним из этих злобных призраков! Он жил слишком полной жизнью, чтобы после своего ухода превратиться в это исчадие зла.

   – Несомненно, он жив и сейчас, – сказала Бри. – Но где он находится все эти долгие теннеры?

   Дол тоже расплакалась, взяла сына от матери и стала приговаривать над ним:

   – Жив ли он ещё? Где он? Он был таким хорошим отцом и мужем... Ты уверена, что его там, внизу, нет?

   – Я же сказала, что нет! Лэйнтал, Датка, он всё ещё где-то здесь, в этом мире. Но только Вутра знает, где он сейчас.

   Рол Сакиль забрала у Дол сына и снова начала всхлипывать, раскачиваясь с ребенком на руках.

   – Мы все будем там, рано или поздно. Дол, следующей туда пойдет твоя мать, твоя бедная старая мать. Обещай, что ты придешь навестить меня. А я обещаю, что ничем не буду тебя укорять. Я не буду ругать тебя за то, что ты связала жизнь с этим ужасным мужчиной, который стал проклятием для всех нас!

   Пока Дол успокаивала мать, Лэйнтал пытался успокоить Ойру, но та неожиданно грубо оттолкнула его, вскочила с постели, вытирая слезы и тяжело дыша.

   – Не касайся меня! От меня всё ещё пахнет нижним миром. Мне нужно вымыться.

   Всё это время Датка молча стоял возле двери. Лицо его было каменным и не выражало ничего. Теперь он вдруг шагнул вперед, в центр внимания.

   – Успокойтесь, замолчите и попытайтесь подумать, – заговорил он. – Мы все в страшной опасности и теперь должны обратить эти сведения в нашу пользу. Раз Аоз Рун жив, мы должны захватить власть до тех пор, пока он не вернется. Иначе эти идиоты-лейтенанты погубят весь город и нас.

   – Если он вернется, – мрачно сказал Лэйнтал. – Может, фагоры захватили его в рабство.

   Датка хмуро взглянул на него.

   – Ты знаешь, что Райнил Лайан замыслил заговор, чтобы захватить всю власть в Олдорандо. Он вошел в союз с Фаралином Фердом и Тантом Эйном, – глаза его скользнули по лицу Бри, затем он отвел взгляд. – Райнил Лайан уже заставил кузнецов печатать монеты. Когда он будет владеть всеми деньгами и платить всем людям, он станет всемогущим. И он, конечно же, убьет всех нас и Аоза Руна, когда он вернется.

   – Разве лейтенанты позволят ему это? – удивилась Бри. – Ведь Фаралин Ферд и Тант Эйн были его лучшими друзьями после Элина Тала!

   Датка злобно рассмеялся:

   – Лед тоже твердый – пока не начинает таять.

   Он стоял, переводя взгляд с одного лица на другое, пока не остановился на хмуром лице Лэйнтала.

   – Теперь нам нужно сделать вот что. Мы никому не скажем, что Аоз Рун ещё жив. Никому! Пусть они лучше пребывают в неуверенности. Если они узнают, что Аоз Рун ещё жив, они постараются опередить его, будут действовать немедленно. Они сразу же захватят власть в Западном Вельде и убьют нас всех.

   – Я не думаю... – начал Лэйнтал, но Датка оборвал его резким жестом.

   – Кто будет законным правителем, пока не вернется Аоз Рун? Ты, Лэйнтал Эйн Ден! И ты, Ойра Рун. Внук Маленького Юли и дочь Аоза Руна. Вы объедините обе линии наследования, как это сделал твой дед. Ребенок Дол – единственный контраргумент, который совет может выставить. Но он ещё слишком мал, чтобы совет признал его право на власть. Лэйнтал и Ойра, вы должны немедленно пожениться. Хватит тянуть. Мы завтра же вызовем десять жрецов из Борлиена для церемонии. Сразу же после свадьбы вы объявите, что старый лорд умер и вы будете править вместо него. Люди вас примут. Никто не посмеет возразить против этого. Ваши права на власть неоспоримы.

   – А Фаралин Ферд и Тант Эйн? – ядовито спросил Лэйнтал. – Они тоже нас примут? Они до сих пор не признали даже наших прав на Западный Вельд, подаренный нам самим Аозом Руном! Сомневаюсь, что они согласятся уступить нам свою власть.

   – У нас хватит мечей, чтобы заткнуть им глотки, – угрюмо сказал Датка. – И Райнилу Лайану тоже. Они все самозванцы. У них нет законных прав на власть, как у вас. Все молодые охотники ненавидят их за то, что они продали тайну хоксни чужеземцам. Это значит, что половина мечей Эмбруддока за нас!

   Все переглянулись. Затем заговорил Лэйнтал Эйн.

   – Датка, ты сошел с ума. Аоз Рун – наш законный лорд, он много раз доказал это. Я не хочу брать власть, раз он ещё жив. Я согласен, что нам надо соблюдать осторожность, – но не хочу участвовать в твоём грязном плане! Если Аоз Рун вернется, он сурово покарает нас за то, что мы подняли руку на его лейтенантов, присвоили себе его власть!

   Датка упер руки в бедра и усмехнулся:

   – Ясно. Значит тебе всё равно, что эти ничтожные самозванцы хотят стать во главе Олдорандо? Они ведь сразу убьют тебя. И меня. А потом продадут весь город борлиенцам.

   Лэйнтал отвернулся.

   – Они добрые люди. Они научили меня быть охотником. Я не верю, что они плетут против нас заговор. Это глупые слухи.

   Датка злобно усмехнулся.

   – Верь, не верь, – а они убьют тебя. И Ойру. И Дол. И её ребенка. Может, и меня. Проснись! Они жестокие мерзавцы, и будут действовать без промедления. О, они будут действовать, пока ты будешь сидеть и ждать неизвестно чего!

   – Лучше было бы, если бы вернулся мой отец, – сказала Ойра. – Времена смутные и нам нужен сильный правитель.

   Датка усмехнулся её замечанию и только посмотрел, как на это отреагировал Лэйнтал. Ведь Ойра намекнула, что он не сможет быть сильным правителем!

   Тяжелая тишина легла в комнате. Наконец её нарушил сам Лэйнтал Эйн:

   – Что бы там не предпринимали лейтенанты, я не буду бороться за власть. Мой дед не пользовался здесь популярностью – не говоря уж о моей бабке. Даже если я стану лордом, совет всё равно не поддержит меня. Старые охотники до сих пор верны Аозу Руну. Наш мятеж приведет только к разделению народа и гибели города.

   – Разделение? – хмыкнул Датка. – Оно уже произошло! Всюду хаос из-за этих наглых чужеземцев. Многие охотники служат им, а не городу. Ты идиот, если ещё веришь этой старой болтовне Аоза Руна относительно единства. Чтобы подчинить себе всех чужаков, мы должны сами печатать здесь деньги, использовать их власть. А ты – единственный человек в городе, у которого есть законные права на это! Даже чужаки признают власть наследника Великого Юли и короля Дэнниса. Тогда мы сможем без крови захватить их земли. И Эмбруддок будет велик, как и прежде.

   Лэйнтал Эйн задумался. Аргументы Датки показались ему справедливыми. Но тут Бри, которая во всё время спора стояла возле стены, опираясь о неё спиной, вдруг вышла вперед.

   – Вы совершаете ошибку, думая только о земных делах.

   Указав на ребенка, она сказала:

   – Когда родился Растил Рун, его отец исчез. Это было почти год назад. Время двойного заката ещё далеко. Но это будет ужасное время.

   – О чем ты? – подозрительно спросил Датка. – Время двойного заката позади. И время последнего затмения тоже позади.

   Бри вздохнула.

   – Я должна предупредить вас, что будет новое затмение. Мы с Ойрой сделали расчеты...

   Мать Дол испустила дикий вой.

   – Раньше с нами никогда такого не было! Что сделали мы, чтобы заслужить такое наказание? Ведь теперь мы все точно погибнем!

   Бри с презрением отвернулась от неё.

   – Я не могу объяснить, почему начались затмения. Я знаю только время, когда они происходят, – сказала она, брезгливо взглянув на старуху. – И если мы не ошиблись, будущее затмение будет полным. Фреир целиком скроется за Баталиксом. Представляете, какая начнется паника?..

   Рол и Дол завыли, но Датка прикрикнул на них.

   – Тихо! Почему ты так считаешь, Бри?

   Она взглянула на него оценивающе и затем ответила в выражениях, которых он, как Бри знала, не поймет:

   – Потому, что Вселенная – не случайность. Это строгая машина. Любой умный человек может увидеть и понять её движение.

   Такого революционного заявления в Олдорандо не слышали уже многие столетия. Но Датка воспринял это по-своему.

   – Если всё так изменилось, мы сможем привыкнуть и к этому. Даже использовать его в наших интересах. Если приурочить наше выступление к затмению, никто не сможет оказать нам сопротивление. Все будут просто в панике. Одни мы будем знать, что это такое.

   Не желая спорить с ним, Бри повернулась к остальным и сказала:

   – Затмения не будут продолжаться вечно. Они будут длиться двадцать лет. Через одиннадцать лет Фреир скроется на пять с половиной часов, почти на весь день. Потом затмения с каждым годом начнут становиться короче. И после двадцатого затмения они прекратятся совсем.

   Хотя слова её должны были вселить уверенность, они только усилили уныние. Двадцать лет! Кто из них будет тогда ещё жив?..

   – Откуда ты знаешь о будущем, Бри? Даже Шэй Тал не знала этого, – наконец сказал Лэйнтал Эйн.

   Бри вдруг захотела прикоснуться к нему, но это выглядело бы нелепо.

   – Всё дело в наблюдении, сборе фактов и осмыслении их взаимосвязи, чтобы возникла цельная картина. Главное понять, что видишь. Фреир и Баталикс очень далеки от нас, хотя кажутся совсем близкими. И они далеки друг от друга. Баталикс ходит вокруг Фреира как бы по краю большого блюда – а наш мир так же ходит вокруг него. Блюда наклонены друг относительно друга. Когда наш мир, Баталикс и Фреир становятся на одной линии – мы видим затмение. Понятно?

   Датка быстро зашагал по комнате. И сказал:

   – Послушай, Бри, я запрещаю тебе говорить такие вещи на людях. Народ убьет тебя. Вот к чему ведет твоё знание! Я не хочу больше слушать тебя.

   Он угрюмо взглянул на неё. Бри была поражена его внезапной вспышкой. Датка, не сказав ни слова, вышел из комнаты, оставив после себя тишину. Гнетущую, угрюмую...

   Прошло совсём немного времени – и с улицы послышался шум. Лэйнтал сразу бросился вниз, чтобы узнать, что случилось. Он решил, что это затеял его друг, но Датки не было видно. На земле валялся человек – по одежде чужеземец – и просил помощи. Вокруг него собралась толпа, но никто не спешил помочь бедняге.