Текст книги "Эмбруддок (СИ)"

Автор книги: Брайан Уилсон Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

   У всех фагоров на ногах были цепи. Они столкнули мертвых людей в яму и засыпали их тела землей. Затем они встали, ожидая дальнейших указаний.

   Лэйнтал Эй приказал им выкопать ещё одну яму. Они немедленно принялись за работу. После Гойя Хин вонзил меч под ребра двух фагоров и вытер его об их шкуру, чтобы очистить его от желтоватой крови.

   Мик столкнул их в яму, не проявляя никаких чувств. Затем он встал, выпрямился и посмотрел на Лэйнтала.

   – Не убивай Мика, хозяин, – вдруг попросил он. – Сними с меня оковы и отпусти на волю умирать. Мне осталось уже совсем мало.

   – Что? Отпустить тебя, заразный пёс?! – закричал Гойя Хин, подняв меч.

   Но Лэйнтал Эйн остановил его. Он не сводил глаз со старого раба. Фагор возил его когда-то на себе. И сейчас он даже не напоминал ему об этом. Он не просил о милости, о снисхождения. Он стоял молча, неподвижно, ожидая удара меча.

   – Сколько тебе лет, Мик? – спросил Лэйнтал.

   Опять сантименты, гневно подумал он. Неужели ты не можешь просто приказать Гойя Хину убить его? Ведь это же необходимо. Этот старый фагор вырвал горло мастеру Датнилу Скару. Он должен умереть за это. Это справедливость.

   – Я пленник и не считал лет, – медленно ответил Мик. – Когда я был ещё рунтом, мы правили Эмбруддоком, и вы, сыны Фреира, были нашими рабами. Спроси Шэй Тал, она знает.

   Лэйнтал Эйн кивнул.

   – Она говорила мне. Это было очень давно. И вы убивали нас, как мы убиваем сейчас вас!

   Красные глаза моргнули.

   – Мы поступили глупо, оставив вас живыми. Но теперь, сыны Фреира, вы все умрете от болезни. Мертвым рабы не нужны. Отпустите меня.

   Лэйнтал гневно махнул рукой, показав на зиявшую яму.

   – Убей его! – приказал он Гойя Хину.

   Мик не сопротивлялся. Гойя Хин столкнул его тело в яму и засыпал её. Затем он с беспокойством посмотрел на Лэйнтала, нервно облизывая губы. Он уже понимал, что теперь его очередь.

   – Я знал тебя, когда ты был ещё ребенком, – сказал он дрожащим голосом. – Я всегда хорошо относился к тебе и всегда говорил, что ты должен стать лордом Эмбруддока. Спроси кого хочешь.

   Он даже не делал попыток к защите. Напротив, он бросил свой меч и упал на колени, опустив голову и всхлипывая.

   – Возможно, Мик прав, – сказал Лэйнтал Эйн в пространство. – На нас обрушилась страшная болезнь. Возможно, мы уже опоздали. И вся кровь, которую мы сейчас пролили, пролита напрасно. Прощай!

   Отвернувшись от надсмотрщика, он пошел в город, ругая себя за то, что не нанес смертельного удара.

* * *

   Было уже поздно, когда он вошел в свою комнату. Он угрюмо осмотрел её. Косые лучи Фреира падали в окно. Они освещали все углы, и вещи отбрасывали длинные тени. Эта картина показалась ему незнакомой. Раньше он не бывал здесь в это время дня и года. Да и сама комната была совсем новой.

   Он вымыл лицо и руки над тазом, поёживаясь от холодной воды, текущей по его лбу, щекам и капающей с подбородка. Казалось, вместе с ней с него стекает зараза.

   Он ещё раз ополоснул лицо, чувствуя, как страх покидает его, – но гнев на самого себя остается. Он не мог понять, злится ли потому, что пощадил Гойя Хина – или потому, что просто не смог его убить.

   Вытирая руки, он с удивлением заметил, что они начали дрожать. Старость делала к нему первые шаги. Ему было уже пятнадцать лет. Юность его давно осталась позади, теперь же кончилась и молодость. Он стал зрелым мужчиной. Или всё ещё не стал? Что же он должен сделать, чтобы Ойра наконец была его?..

   Лэйнтал Эйн замер, когда прозрение, как молния, поразило его. Половина жизни его была уже позади – а в душе он так и остался мальчишкой, ленивым и беспечным сыном лорда. Теперь же он понял, что Ойра хотела заставить его повзрослеть, принять на себя ответственность и долг. Но для этого он должен был забыть свою мечтательность, свою отстраненность от жизни и окунуться в неё с головой, отвергнув всё, что было ему дорого. Эта жертва была слишком велика для того, чтобы он решился её принести. Но и оставаться здесь он уже не мог. Он не хотел быть лордом и убивать больных. Пришло время сделать то, что он давно хотел – и не решался сделать. Пришло время нырнуть, как в омут, в неизвестность будущего – без планов, без надежды, вверив всё воле всемогущей судьбы, над которой не власты даже сами боги.

   Лэйнтал прошелся по комнате, собирая вещи, которые могут понадобиться ему в дороге. Причем он не представлял, куда собирается ехать.

   Послышался стук в дверь. Заглянула Ойра. Заметив напряжение на его лице, она задержалась на пороге.

   – Лэйнтал, где ты был? Я ждала тебя.

   Он резко отвернулся от неё.

   – Мне нужно было кое-что сделать.

   Она всё ещё стояла возле двери, держась за медную ручку. Лэйнтал стоял спиной к окну. Ойра не могла видеть выражения его лица, но почувствовала равнодушный холод в его словах. Это напугало её.

   – Что-нибудь случилось?

   Он сунул в мешок своё старое одеяло. Потом наконец прямо взглянул на неё.

   – О да. Я ухожу из Олдорандо, – голос его звучал ещё более холодно. – Здесь мне всё надоело.

   – Уходишь?! – ахнула она, больше потрясенная горечью его тона, чем смыслом его слов. – Но куда?

   – О... я иду искать Аоза Руна, – он с удивлением услышал свои слова, но они были правдой. Он не понимал, что хочет убежать только от самого себя. – Похоже, что его некому здесь заменить.

   – Не будь глупцом, – она сделала к нему шаг, впервые заметив, каким большим он кажется в этой тесной комнате с низким потолком. Сейчас Лэйнтал Эйн не уступил бы в силе и самому Аозу Руну в его лучшие дни. Он потерял юношескую гибкость, но его высокая фигура стала кряжистой и массивной. – Где ты будешь искать его?

   Он повернулся к ней, закинув мешок за спину.

   – Неужели искать его в реальном мире более глупо, чем искать его в мире призраков, как это сделала ты? Ты всегда говорила мне, что я должен сделать нечто великое. Я приручил хоксни. Я стал лордом Западного Вельда. Но ничто не удовлетворило тебя. Ну что ж, теперь я ухожу, чтобы вернуть тебе отца – или умереть.

   Она нахмурилась.

   – Я не хочу, чтобы ты уходил. Я хочу...

   Лэйнтал гневно топнул ногой.

   – Я знаю, что ты хочешь, ведьма! Ты тоже хочешь управлять мной, использовать меня! Ты думаешь, что Датка мужчина, а я нет. Пёс с тобой! С меня хватит твоих идиотских капризов. Я ухожу.

   Ойра побледнела.

   – Я люблю тебя, Лэйнтал. Но сейчас ты поступаешь, как Аоз Рун...

   Он резко взмахнул рукой, почти ударив её.

   – Не смей сравнивать меня с ним! Может, ты и не такая умная, как Шэй Тал, – но ты всегда знаешь, куда ударить, чтобы сделать больно. Довольно же! Я – больше не твоя игрушка. Попытай своё счастье с Даткой. Или с Райнилом Лайаном. Или с боровом из стойла – мне уже всё равно.

   – Но почему ты такой жестокий! – с отчаянной горечью вскрикнула она.

   Лэйнтал мрачно смотрел на неё.

   – Я вырос среди жестоких. Не задавай глупых вопросов, женщина.

   Вдруг он обнял её, притянул к себе и впился губами в её губы так, что зубы их стукнулись. По телу Ойры прошла сладострастная дрожь.

   – Может, я и вернусь, – наконец сказал Лэйнтал, отпустив её.

   Он рассмеялся, сам поняв глупость сказанного. Бросив на неё прощальный взгляд, он вышел, оставив её в пустой комнате. Золотой свет Фреира превратился в пепел. В комнате становилось темно.

   – О, идиот, – простонала она. – Будь ты проклят... и будь проклята я!

   Вскоре она пришла в себя, подбежала к двери, распахнула её и стала звать Лэйнтала. Но он был уже на улице и не отозвался. Она побежала за ним, догнала, схватила за рукав.

   – Ты, идиот, куда ты идешь?

   Он яростно вырвался.

   – Я иду седлать Золотого. И больше не трогай меня, иначе я тебя ударю!

   Он сказал это с такой злостью, что она осталась на месте. И затем ей пришло в голову, что обо всём нужно немедленно сказать Датке. Датка должен знать, как обуздать своего сумасшедшего друга...

* * *

   Но с недавних пор Датка стал неуловим. Иногда он ночевал в своей недостроенной башне, иногда у друзей, иногда в одном из вновь выстроенных домов. Ойра сделала единственное, что смогла, – побежала в башню Шэй Тал, где теперь жила Бри. К её счастью, Датка оказался там. Он ссорился с Бри. Щека Бри горела, – она только что получила пощечину. Датка был бледен от гнева. Однако когда Ойра бросилась к ним и рассказала им всё, Датка сразу же забыл о своих неприятностях.

   – Мы не можем позволить ему уйти именно сейчас! – потрясенно воскликнул он. – Без него весь наш план рухнет. Мы будем обречены.

   Бросив злой взгляд на Бри, он выбежал из комнаты.

   У конюшни он встретился с Лэйнталом, который уже выводил Золотого. Они встали друг против друга.

   – Ты сошел с ума, друг, – сказал Датка. – Приди в себя! Вспомни о своих интересах. Ты же законный наследник Эмбруддока. Ты легко можешь стать его лордом. Все земли на многие дни пути вокруг будут принадлежать тебе.

   – Мне надоело делать то, что хотят от меня другие! – крикнул ему в лицо Лэйнтал Эй. – Ты хочешь, чтобы я остался только потому, что я играю главную роль в твоём грязном плане! Ты хочешь, чтобы я захватил власть в Олдорандо для тебя!

   – Да, пёс тебя побери, ты нужен нам, чтобы Тант Эйн, Фаралин Ферд и этот слизняк Райнил Лайан не захватили власть! – лицо Датки было гневным. – Они хотят продать наш город борлиенцам! Неужели ты хочешь позволить им это?!

   Лэйнтал Эйн отвернулся.

   – Мне плевать на город. Я еду искать Аоза Руна.

   Датка зло сплюнул.

   – Ты сумасшедший. Кто знает, где он?

   Лэйнтал Эйн повернулся к нему.

   – Я уверен, что он уехал в Сиборнал с Шэй Тал. Это единственное объяснение. Я поеду туда же.

   Датка отчаянно всплеснул руками.

   – Идиот! Забудь Аоза Руна. Его звезда закатилась. Он забыт. Даже если он вернется, то не сможет править. Он старик. Теперь наше время.

   – Мне наплевать, – повторил Лэйнтал, вновь отвернувшись от него. – Аоз Рун заменил мне отца. Я должен найти его – живого или мертвого.

   – Это ложь. Ты покидаешь Олдорандо, потому что боишься, – вдруг обвинил его Датка.

   Лэйнтал Эйн яростно обернулся к нему.

   – Нет!

   Датка сунул большие пальцы за ремень, с мерзкой ухмылкой глядя на него.

   – Знаешь, у меня ещё остались друзья, которые не предали меня. Один из них видел тебя в больнице. Ты вышел из неё с очень бледным видом.

   Лэйнтал Эйн нахмурился.

   – Что ты имеешь в виду?

   – Я знаю всё. Ты уезжаешь потому, что боишься болезни, ты, жалкий трус!

   Впоследствии Лэйнтал Эйн много раз проклинал те обидные слова, которыми обменялись они с Даткой. Но тогда он действовал, повинуясь лишь эмоциям.

   Он ударил Датку – своего единственного друга – изо всех сил. Кулак правой руки угодил прямо в переносицу – и Лэйнтал Эйн услышал, как хрустнула кость.

   Датка упал, закрыв лицо руками. Между пальцами потекла кровь, расплываясь алым пятном по земле.

   Лэйнтал вскочил в седло, пришпорил Золотого и проехал прямо сквозь толпу. Возбужденные люди отшанулись от него, потом собрались вокруг лежащего Датки, который отчаянно ругался, сплевывая кровь.

   Им уже не суждено было встретиться. Они в последний раз видели друг друга.

* * *

   Гнев всё ещё кипел в Лэйнтале, когда он выехал из города. При нем было очень мало вещей. Но в нынешнем состоянии духа он был даже рад, что взял с собой только меч и одеяло. Ему хотелось окончательно освободиться от Олдорандо, от всех его вещей. В один миг родной город превратился в ненавистную тюрьму.

   Вдруг он подумал, что не знает, взял ли с собой даже огниво. В кармане он нащупал что-то – и вытащил странную вещь. В полумраке он вгляделся в неё – и узнал игрушку своего детства. Это была вырезанная из кости собака, которая открывала пасть, когда хвост её двигался вверх и вниз. Он носил её с собой с того дня, как умер его дед. Она стала его талисманом.

   Лэйнтал Эйн забросил игрушку в кусты.

   ГЛАВА 14.

   СКВОЗЬ ИГОЛЬНОЕ УШКО

   Черные горы Мордриата с их извилистыми каньонами, отвесными каменными стенами, глубокими пещерами, остроконечными утесами, высокогорными долинами, по которым вечно несутся облака, остались позади. Армия кзанна, разделенная на множество мелких отрядов, спустилась на равнины Рунсмура, населенные только мадис с их стадами, да огромными стаями птиц. Фагоры, не обращая внимания на протогностиков, непрерывно двигались на юго-запад, к своей цели.

   Кзанн Храст Ирпта, Хрл-Брахл Ирпт вел их. Месть, сжигающая их изнутри, провела их через неприступные перевалы Мордриата, хотя многие погибли при этом. Болезни и нападения беспощадных сынов Фреира тоже значительно сократили число фагоров. К тому же их плохо принимали сильные племена оседлых фагоров, живших здесь. Эти фагоры не имели кайдавов, зато у них было много рабов – мадис и людей. И они отчаянно сопротивлялись вторжению на их землю других фагоров, беспощадно убивавших их рабов.

   Хрл-Брахл Ирпт побеждал везде. Только болезни не подчинялись ему. Теперь, как только вести о приближении его армии достигали ушей коренного населения, все разбегались прочь, как разбегаются волны от брошенного в спокойную воду камня. Эти волны распространились уже почти на полконтинента.

   Сейчас Хрл-Брахл Ирпт стоял со своими генералами на берегу бурной Такиссы. Её черные воды были холодны, как лед, ибо река, как и армия фагоров, родилась в ледниках Нктрикха, в тысячах миль отсюда.

   Он свистнул, подзывая свою белую птицу. Сделал он это машинально, так как голова его была занята совсем другими заботами. Но то, что птица подчинилась не сразу, вызвало у него раздражение. Причиной тому была теплая погода, цветущая долина вокруг. Зеленые холмы окружали долину, как бы собирая в ней теплый воздух. Начиналось самое теплое время года. А потом снова начнутся холодные месяцы. Но насколько холодные?

   Однако главная цель – месть!

   Повелительным жестом он отослал свою птицу, которая взмыла вверх, и, слегка помахивая крыльями, повисла в воздухе, чтобы её повелитель смог спокойно осмотреть окрестности.

   Здесь им нужно будет ждать, решил кзанн. Нужно дождаться отставших. За это время кайдавы откормятся на тучных пастбищах.

   – Здесь мы будем стоять, пока Баталикс не приблизится к Фреиру, – решил Хрл-Брахл Ирпт. – Разведчики разъедутся на юг и на север, чтобы отыскать брод через реку. Воздушные октавы поведут их.

   Знамена свернули, распрягли кайдавов, отпустив их пастись, разбили лагерь. За этим последовало принятие пищи и другие ритуальные действа.

   Баталикс и Фреир плыли высоко над лагерем. Кзанн Храст Ирпта вошел в свой шатер, снял стальную маску. Его длинная голова, сидящая на широких плечах, опустилась. И всё его огромное мощное тело обмякло. Тяжелое путешествие через горы утомило его.

   Из-под опущенных ресниц вдоль линии носа он посмотрел на самок, четырех филлок. Они стояли в углу шатра, почесываясь и прихорашиваясь. Они ждали его. Что ж, их время пришло.

   В дверь шатра всунул голову Зхарк, но Хрл-Брахл Ирпт нетерпеливым жестом отослал его прочь, а затем поднял ковер и завесил входное отверстие в шатер. Затем стал снимать доспехи, не сводя взгляда с четырех самок. Он переводил взгляд с одной на другую, вдыхая их запах. Самки беспокойно зашевелились, поправляя шерсть своих шкур так, чтобы их груди были на виду. Орлиные перья, которыми были украшены их головы, покорно склонились навстречу повелителю.

   – Ты! – сказал он, указав на ту самку, что стояла ближе всех к нему и источала наиболее соблазнительный запах. Остальные самки подались назад, в самый угол шатра, а та, которую он выбрал, повернулась спиной к молодому кзанну и наклонилась вперед. Он шагнул к ней и погрузил три своих пальца в предложенную ему теплую мягкую влажную плоть, а затем вытер их о вынырнувший из шерсти черный напрягшийся член. И без дальнейших церемоний оседлал самку, навалившись на неё всей тяжестью так, что она опустилась на колени и оперлась руками о пол. Могучими толчками он вгонял свой член в податливую плоть и самка с каждым толчком опускалась всё ниже, пока не уперлась в пол лбом.

   Когда он изошел в сладострастных конвульсиях, три других самки приблизились, чтобы вылизать подругу. Хрл-Брахл Ирпт снова оделся и вышел из шатра. Теперь его сексуальный интерес проснется только через три недели.

   Один из младших вождей, Иохл-Гхар Вирджик, ожидал его. Они встали друг перед другом и их взгляды встретились. Иохл-Гхар Вирджик показал на небо.

   – Затмение близко. Воздушные октавы напрягаются.

   Кзанн вскинул голову, глядя на Фреир, который, как паук к своей жертве, подбирался к Баталиксу. Скоро, скоро гнусный Фреир окажется в животе своего врага! И тогда армия выполнит своё предназначение. Она ударит и уничтожит порождения Фреира, которые живут там, где был убит дед Хрл-Брахл Ирпта. Армия сожжет этот проклятый город и уничтожит всю память о нем. Эти мысли протекали в мозгу кзанна, как капли воды стекают с сосулек, и, падая на землю, пропитывают её.

   Человек-раб протрубил в рог бийелка и маленькие фигуры его отца и прадеда предстали перед ним. Кзанн заметил, что несмотря на все предосторожности фигуры заметно пострадали за годы путешествия.

   Окруженный воинами, собравшимися на берегу реки, Хрл-Брахл Ирпт впал в транс. Воины застыли в неподвижности, словно превратившись в лед в зеленом море.

   Его великий прадед, размером не больше снежного кролика, стоял перед ним на четвереньках – так ходили все фагоры в те далекие времена, когда Баталикс ещё не был захвачен в сети паука-Фреира.

   – Держи рога высоко, – сказал прадед. – Помни наше единство, обагри зелень травы красной кровью сынов Фреира, которые хотят всю землю сделать зеленой и уничтожить благородную белизну снега!

   Затем появилась фигура его отца, который поклонился сыну и создал в его мозгу различные видения – своего рода руководство к действию.

   Снова мир предстал перед его внутренним взором – три пульсирующих части. Желтые нити октав развевались как ленты, обвивая и обожаемый Баталикс, и ненавистный Фреир. По желтым нитям передвигалось что-то темное, похожее на лишайник.

   Хрл-Брахл Ирпт поблагодарил отца за видение, хотя всё это давно ему было знакомо. Он видел всё это уже много раз. Все его воины видели это. Но эти видения должны постоянно повторяться в их мозгу – ведь это краеугольный камень их великого похода.

   Но вдруг в мозгу кзанна что-то ярко вспыхнуло, видение исчезло. Весь череп как будто наполнился медленно ворочавшимися змеями, умирающими змеями.

   И вдруг кзанну стало предельно ясно, что то, что сейчас необходимо одному фагору – необходимо всему миру. И то, что необходимо миру – крайне необходимо одному фагору. Хотя что ему необходимо – он никак не мог понять.

   Но вот в мозгу поплыли другие видения: воздушные октавы стали чище и ненавистные сыны Фреира падали на землю, умирая от болезней, от холода, от голода. Это время уже было. Но оно придет снова. Прошлое и будущее едины в настоящем. Скоро, скоро ненавистный Фреир спрячется в Баталиксе, – и это будет время фагоров, время гибели сынов Фреира, время смерти тех, кто убил великого кзанна Хрл-Трихк Храста.

   – Помни об этом, – сказал ему отец. – Будь отважен, будь беспощаден, не отступай ни на миг от дела, которое завещано тебе многими поколениями предков!

   Вновь видения далекого прошлого, славного, победоносного. По покрытым сверкающим снегом равнинам двигались сонмы его гордых предков. За их спинами горели и рушились мерзкие города людей.

   – Помни о нас, – провозгласил его отец. – Будь готов к будущему. Держи рога высоко!

   Юный кзанн медленно вышел из транса. Его белая птица уселась на левое плечо. Она ласково провела изогнутым клювом по его волосам и стала выбирать насекомых из шерсти. Снова прозвучал рог. Его траурные звуки разнеслись над черной, холодной как лед водой реки.

* * *

   Этот меланхолический звук можно было услышать на расстоянии десяти миль, где находилась группа из восьми фагоров, оставших от главных сил. В ней было шесть гиллот, два сталлуна и один старый кайдав, уже не пригодный для езды и поэтому нагруженный припасами. Восемь недель назад они захватили шесть мадис – мужчин и женщин – которые вместе со своими арангами направлялись к Чалсе, надеясь спастись хотя бы там от нашествия ужасных фагоров. Арангов тут же прикончили и съели.

   Несчастных мадис фагоры связали и потащили за собой. Однако именно из-за них им пришлось двигаться медленнее и они отстали от главных сил. Вдобавок, они взяли неправильный курс, а разразившаяся буря и неожиданный разлив реки отрезали их от своих.

   В эту ночь фагоры остановились на отдых среди райбаралов. Пленников привязали к одному из деревьев и они сразу же уснули, свернувшись в один тесный клубок. Фагоры же улеглись на спину, их птицы уселись им на грудь, положив головы на теплые шеи хозяев. Фагоры немедленно погрузились в сон – сон без видений и без движения, как будто приготовились отойти в иной мир.

   Крики птиц и вопли мадис разбудили их. Мадис рвались к тем, кто взял их в неволю, – но не в ярости, а в надежде получить от них защиту. Они обращались к своим врагам, умоляя их защитить от ещё более страшной угрозы.

   Огромный райбарал тридцати футов толщиной треснул с чудовищным звуком. Горячий воздух со свистом выходил из трещин. И в клубах пара из расщепившегося ствола рвалось ужасное извивавшееся тело.

   – Червь Вутры! Червь Вутры! – кричали мадис, а фагоры вскочили на ноги. Их вождь кинулся к кайдаву и схватил копьё.

   Сверху посыпались обломки дерева. Ствол райбарала развалился – и из него появился червь Вутры. Он него распространился чудовищный смрад – смесь запаха гниющей рыбы и разлагавшегося сыра.

   Жуткое существо подняло голову, сверкавшую на солнце. Оно повернулось и ствол райбарала снова затрещал, осыпаясь и обнажая новые кольца тела червя.

   Но фагоры уже были вооружены. Их предводитель отдал приказ и два воина швырнули свои копья в чудовище. Но они только скользнули по его бронированной костистой чешуей шкуре, не причинив ему вреда. Червь же увидел внизу врагов и нанес удар головой. И только тут фагоры увидели истинные размеры чудовища. Четыре огромных глаза, расположенные надо ртом, вокруг которого шевелились щупальца, смотрели на них. Эти щупальца извивались, словно ища жертву. Огромная пасть была усеяна острыми, загнутыми назад зубами, похожими формой и размером на кинжалы.

   Какое-то время голова шевелилась вверху, на уровне верхушек деревьев, а затем вдруг оказалась внизу, на уровне фагоров. Снова полетели копья, птицы взмыли вверх.

   Страшная пасть схватила одного их фагоров, но тот был слишком тяжел, чтобы поднять его в воздух. Фагор завопил, когда чудовище поволокло его по земле, оставляя широкий поток желтой крови.

   – Бейте в глаза! – крикнул вождь, бросаясь вперед с мечом.

   Но в темной слизи мозга чудовища уже созрело понимание опасности. Оно решило удовлетвориться тем, что находится в пасти, и перекусило фагора, а затем голова снова взмыла вверх. С щупальцев стекала желтая кровь. То, что осталось от фагора, упало на землю и застыло в неподвижности.

   Это был момент метаморфозы червя, ибо кольца его продолжали появляться из расщепленного ствола и, извиваясь, обвивали соседние деревья. Фагоры были охвачены смертельным ужасом. Червь разделялся на два. Окровавленная голова раскачивалась над деревьями вдалеке от фагоров. Шкура червя лопнула с оглушительным треском и как будто маска спала с головы: вместо одной головы явились две. Сначала новая лежала на старой, но затем новая, только что появившаяся голова поднялась. Вокруг страшной пасти зазмеились щупальца. Слизь, брызнувшая после того, как лопнула шкура, мгновенно высохла и теперь старая голова оказалась мертвенно-зеленого цвета, а вторая грязно-голубого. Обе головы поднялись и стали расходиться с глухим ревом, как бы ненавидя друг друга.

   По всему телу стала рваться шкура, обнажая два тела – зеленоватое и тускло-голубое. Оба тела были длинные, тонкие и с парами крыльев по всей длине.

   Ещё одна конвульсия, подобная предсмертной судороге, – и вот уже два тела отделились друг от друга и устремились в разные стороны, расправляя бесчисленные крылья. Они поднялись над деревьями и белые птицы носились с хриплыми криками вокруг них.

   Они уже летели, свет Фреира отражался от их чешуи и блестящих крыльев. Одно чудовище – зеленое – было самцом, другое – тускло-голубого цвета с менее блестящими чешуйками – самкой.

   Теперь крылья их били воздух более уверенно, поднимая их тела высоко в небо. Раскрытые рты жадно втягивали воздух и со свистом выпускали его через задние отверстия.

   Чудовища сделали круг над поляной, глядя на потрясенных фагоров, а затем полетели в противоположные стороны – самец на далекий север, самка – на не менее далекий юг. Оба повиновались своим воздушным октавам, на которые были настроены, оба даже своеобразно красивы в своём полете. Их длинные гибкие тела буквально ввинчивались в атмосферу. Змеи набирали высоту и вскоре исчезли из виду, растворяясь в голубизне. Они уже забыли своё прежнее существование, когда многие столетия находились во тьме земли, загнанные туда холодом.

   Фагоры пришли в себя и вернулись к действительности. Они осмотрели поляну. Кайдав мирно жевал траву. Мадис исчезли. Они перегрызли веревки и сбежали в лес.

* * *

   Группа сбежавших мадис состояла из трех мужчин и их женщин. Старшую пару звали Катхаарнит, так как по обычаю мадис после того, как пара соединялась, и он и она носили одно имя. А если нужно было обратиться к кому-либо из них, то говорили Катхаарнит-он и Катхаарнит-она.

   Все шестеро были тощие и маленькие. И темнокожие. Мадис по внешнему виду мало отличались от людей. Особая форма костей черепа придавала им задумчивый вид.

   Они передвигались по лесу ровным размеренным шагом, позволявшим им бежать без отдыха много часов, если потребуется. Впереди бежали Катхаарниты, за ними вторая пара, а затем самые молодые. Дикие животные, преимущественно лани, убегали с их пути.

   Они бежали на запад, к гребню невысокого хребта. Восемь недель плена – память об этих жутких неделях придавала им силы. Однако долгий бег в гору утомил их. Вскоре они перешли на размеренный шаг, тяжело дыша ртом, иногда спотыкаясь о корни деревьев.

   Наконец молодая пара не выдержала и со стоном рухнула на землю. Они лежали и стонали, держась за животы. Четверо их старших товарищей видели, что уже совсем немного осталось до перевала, после которого начнется спуск и бежать будет куда легче. И они пошли дальше, согнувшись почти до земли. Легкие их усиленно работали. И на перевале они остановились, вдыхая чистый воздух и глядя назад, туда, где лежали их выбившиеся из сил соплеменники.

   Здесь внизу протекала река, шум которой наполнял воздух. Вдали осталась райбараловая роща, откуда они бежали и где остались ненавистные фагоры. За рощей начинался лес, покрывающий склоны гор, замыкающих эту обширную долину. Деревья в лесу были в основном с ярко-зеленой листвой, но между ними видны были деревья с хвоей темно-зеленого цвета. Эти деревья мадис называли каспиарн. Их горькие орехи можно было есть лишь во времена сильного голода.

   Однако долина не заканчивалась лесом. За лесом вздымались исполинские утесы, их острые клыки вспарывали пухлые животы плывущих на запад туч. Глубокие ущелья между утесами служили проходами животным и людям. Эти утесы были гребнем горного массива Мордриат, который тянулся от южного горизонта к северному. Узкие ущелья заросли густой зеленью, кое-где в них сверкала вода горных потоков, пробивающих себе дорогу в долины.

   Зоркие глаза мадис осматривали окрестности – и то тут, то там между деревьями и в небе видели белые пятна. Птицы. Птицы фагоров. А там, где эти птицы, – там фагоры. Даже с расстояния во многие мили можно было оценить мощь армии Хрл-Брахл Ирпта по этим белым пятнам. Мадис не видели ни одного фагора, – но не сомневались, что в лесных зарослях скрывается громадное их количество. Может быть, десятки тысяч.

   Мадис отдыхали и смотрели. Но вот один из них, затем другой, стали почесываться, всё сильнее и сильнеё. Чем больше они чесались, тем сильнее становился охвативший их зуд. Вскоре они уже катались по земле, будучи не в силах выдержать сильное жжение по всему телу. Тела их покрылись потом и кровью из расцарапанной кожи. Мадис свернулись в клубочки и чесали, чесали себя руками и ногами.

   Они царапали себя изо всех сил, но мучения их не кончались. И они не могли связать воедино причину и следствие. Они не могли понять, что бедствие, постигнувшее их, было вызвано вшами, которые обычно кишели в шкуре фагоров, а теперь набросились и на них.

   Обычно эти вши безвредны. Правда, их слюна вызывает у людей лихорадку и чесотку, которая может длиться не более нескольких дней. Но изменился тепловой баланс планеты и самки вшей принесли свою дань Великому Фреиру: они отложили миллионы яиц.

   И в ближайшем будущем эти малозаметные паразиты, игравшие ничтожную роль в жизни планеты, будут нести вирус, вызывающий костную лихорадку у людей, – и весь мир изменится благодаря им.

   Этот вирус всегда пробуждался весной Великого Года, в период первых затмений Фреира. Каждую Весну все люди заболевали костной лихорадкой, – и редко когда выживало больше половины человечества.

   Пока мадис катались по земле, они не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Вокруг них были густые заросли кустов – и из них вдруг вышли одетые в серые плащи люди в высоких сапогах, с веревками в руках. Они набросились на мадис.

   Та пара, что оставалась внизу, заметила всё происходящее и убежала. Они побежали обратно к фагорам. А их всё ещё чешущиеся друзья были схвачены. Их короткий миг свободы закончился. На этот раз они стали собственностью людей, сами не зная, что приняли участие в незначительном эпизоде другого великого события – вторжения сиборнальцев.

   Теперь они присоединились к колонизаторской армии воина-жреца Кархана Фестибариатида. Маленькие Катхаарниты и их товарищи не думали об этом. Согнувшись под тяжестью груза, наваленного им на спины, они пошли вперед, подгоняемые новыми хозяевами. Они спотыкаясь шли на запад, всё ещё яростно расчесывая кожу.

   Пока они спускались к реке, на небо выплыл Фреир. Рядом с людьми побежали вторые тени, понемногу укорачиваясь по мере того как светило приближалось к своему зениту.

   Воздух дрожал от испарений. Температура поднималась. Невидимые паразиты разносились по планете, неся неведомые страшные недуги.