Текст книги "Морские бродяги (Команда бродяг) (ЛП)"

Автор книги: Брайан Джейкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

– Да, и я пойду ш вами. Я не оштанушь ждешь, где меня будет ошкорблять это наглое шождание!

Она зашагала вслед за матушкой.

Дорка хмыкнула:

– Мы привели ее внутрь, и вот как к нам относятся за наше к ней гостеприимство! Старая костлявая попрошайка! Был бы здесь мой братец Джем, он бы не подпустил ее и близко к своим погребам. Ух, этой ежихе не повредила бы хорошая ванна, если бы меня кто спросил!

– Хурр, если бы вас кто спросил о чем, мэм? – Кротоначальник Руго вошел на кухню через служебную дверку. Дорка объяснила ему по поводу Туггс:

– Одна из этого племени Вилтудов завернула к нам в аббатство. Наелась до отвала и пошла вниз в погреба с матушкой Воппл за кувшином настойки.

Кротоначальник пожонглировал связкой ключей, висевшей у него на боку:

– Ну, значится, не получит она ничего. Я дверь закрыл.

Дорка как раз собиралась ответить, когда со стороны подвальной лестницы донесся звук грохота, крика, визга и глухих ударов. Большая выдра поспешила прочь с Руго, катящимся следом за ней:

– Боже мой, что там за шум?

Они нашли Туггс внизу спиральной лестницы из песчаника. Матушка Воппл склонялась над ней, пытаясь усадить ее прямо к запертой двери.

– Она протолкалась мимо меня на верху лестницы, запнулась через те старые лохмотья, которые носит, и прокатилась сверху вниз. Я не могла ее остановить!

– Держитесь-ка, хурр, сударрыни, и отступите назад! – Кротоначальник достал ключ, открывая двери. Они занесли Туггс Вилтуд внутрь между ними, уложив ее на мешок с соломой.

Матушка Воппл провела лапой перед ноздрями старой ежихи:

– Дорка, беги найди сестру Фиск. Я не знаю, насколько она плоха, но она все еще дышит. Кротоначальник, пожалуйста, не могли бы вы найти кружечку сладкого ликера?

Дорка вернулась с сестрой Фиск и аббатом, когда матушка Воппл пыталась влить немного ликера меж стиснутых губ пациентки. Сестра немедленно взяла командование на себя:

– Дайте-ка мне эту кружку. Осторожно поднимите ей голову – кажется, ее вырубило. Я не знаю, какие еще повреждения ей нанесены. Дорка говорит, что она скатилась по всей длине лестницы прямо в закрытую дверь.

Матушка с волнением наблюдала, как ликер потек по подбородку старой ежихи:

– Она просто протолкнулась мимо меня – я ничего не могла сделать!

Кротоначальник похлопал водяную полевку по лапе:

– Хурр, ничего, мэм. Это не ваша вина, бурр!

Ко всеобщему изумлению, веки Туггс затрепетали и распахнулись. Она слабо облизала губы, хрипло произнеся:

– Хмм, чудешный шладкий вкуш. Что это?

Кротоначальник тихонько сморщил свою бархатную мордочку:

– Это одуванчиково-лопуховая настойка, мэм. Тут есть хур-рошая бочка этой настойки для вас, мэм, когда почувствуете себя лучше.

Туггс сильно и резко закашлялась. Она сморщилась и простонала:

– Надеюшь, я не поломала ваших чудешных штупенечек…

Аббат Тибб опустился на колени возле нее, вытирая ей подбородок платком:

– Не пытайтесь говорить, мэм. Лежите тихо.

Он искоса поглядел на сестру Фиск, которая только грустно покачала головой, имея в виду, что для бедной старушки уже ничего нельзя сделать.

Туггс ухватила аббата за рукав, притянув его к себе поближе. Зрители наблюдали, как она что-то сбивчиво прошептала в ухо аббату, делая паузы и слегка кивая. Затем Туггс Вилтуд вытянула одну из своих костлявых лап, как будто показывая на что-то за пределами аббатства. Аббат Тибб все еще держал ухо подле ее губ, когда она издала один последний вздох и последнее дыхание покинуло ее израненное тело.

Матушка Воппл медленно опустила ее голову:

– Ее больше нет, бедняжки!

Тибб накрыл своим платком морду Туггс Вилтуд:

– Хотел бы я, чтобы она прожила дольше, чтобы рассказать мне больше!

Сестра Фиск выглядела озадаченной:

– Почему? Что она сказала?

Отец аббат Рэдволла закрыл глаза, вспоминая послание, которое привело старую ежиху в его аббатство:

– Вот оно, слово в слово, и это кое-что, что мы не можем игнорировать:

Рэдволл предупреждали уж однажды,

Внимательно послушай, что скажу,

Трезубец тот и те глаза на мачте

На долю вашу выпадут, грожу.

И если не послушаете слова,

Что говорят вам Вилтуд и родня,

Послушайте-ка мышь с мечом здоровым –

Ведь это он предупредил меня!

В неловкой тишине, что последовала за декламацией, Дорка Гурди пробормотала:

– Это был сон Угго Вилтуда, парус с глазами и трезубцем, знаком Веарата. Но ведь мой брат Джем сказал, что его победили и убили морские выдры!

Аббат Тибб спрятал обе лапы в широких рукавах своей рясы:

– Я знаю, но мы ждем, когда Джем вернется и подтвердит то, что ему рассказали. Думаю, это будут плохие новости, потому что я верю в то, что сказала старая Туггс Вилтуд. Мышь с внушительных размеров мечом послала её в Рэдволл, а кто усомнится в духе Мартина Воителя?

8.

С каждым днем, пока «Зеленый Саван» рассекал волны в направлении Высокого Северного Побережья, лисица Шекра становилась все более тревожной. Она боялась морских выдр, этих диких воинов из команды Скора Пса Секиры, наслаждавшихся битвой. Шекра никогда не видела Веарата побежденным, пока он не столкнулся с Скором и его тварями. Лиса была Провидицей, но она также была очень проницательным мыслителем. Не важно, какие детали были добавлены к его судну, – она знала, что пираты и морские крысы будут достаточно авантюрными, чтобы атаковать морских выдр на их территории. Вспоминая тела хищников, плывущие в окровавленном море, и с трудом уходящий дико избитый и пылающий корабль, Шекра была уверена, что второй набег не увенчается ничем, кроме поражения. Из подслушивания слухов тех, кто был на борту в тот ошибочный рейд, было явно, что они были одного мнения с ней. Впрочем, бесполезно было обсуждать такие вещи, когда Раззѝд был капитаном. Более того, ближайшие помощники Веарата Мула и Джибори всегда были настороже насчет мятежных разговоров.

Шекра знала, что эта ситуация была опасной, и требовалось найти способ ее разрешить. Требовалось немного серьезных размышлений. Ответ пришел одним вечером, когда она сидела на камбузе с остальной командой. Это было после ужина; они попивали грог, когда старый горностай-пират начал брякать на не поддающемся опознанию струнном инструменте и петь. Это была обычная среди морского зверья песня, полная жалости к себе, вызванной изрядным количеством крепкого грога. Шекра прислушалась к хриплому выступлению певца:

Гребите прочь, товарищи, ведь воет ветер – страх,

Лед на линях, лед на снастях и лед на парусах!

Когда я был лишь малышом, сказала моя ма:

«Не будь пиратом, как твой па, на море жизнь горька,

Не следуй крысы ты путем, – скончаешь свои дни

На дне морском, средь хладных волн, в последней пристани!»

Гребите прочь, товарищи, ведь воет ветер – страх,

Лед на линях, лед на снастях и лед на парусах!

Презрел я матушки слова, взгляните на меня:

Я на пиратском корабле, вдали от волн ни дня.

Наш кок противен, боцман груб, живу на баланде

Скажу вам, парни – жизнь горька, я стар и слаб уже.

Шекра передала певцу кружку грога:

– Да, ты прав, товарищ, но если уж ты последовал за морем, обратной дороги нет. Я знаю, уже слишком поздно, но скажи-ка мне, что бы ты делал, если бы осел на берегу? Может, был бы фермером?

Старый горностай безрадостно хохотнул:

– Что, я – и вдруг фермер? Фу, это звучит слишком похоже на тяжкий труд. Мне бы понравилось жить легкой жизнью в каком-нибудь старом солнечном местечке. Да, чтобы кто-то другой готовил для меня еду, и с хорошей мягкой койкой, чтобы спать. Где-нибудь, где ты укрыт от штормов и холода зимой, с большим ревущим огнем из бревен, около которого аж усы поджариваются. Ах, вот бы что мне понравилось!

Шекра кивнула, ее мозг украдкой работал:

– Звучит хорошо для меня. Интересно, есть ли где такое местечко?

Молоденький крысеныш предположил:

– Эта большая гора полосатой собаки, где живут все те кролики, она казалась мне подходящей.

Голос лисы звучал издевательски, ибо она знала, каким путем повести разговор:

– Никакого шанса попасть куда-нибудь близко к этой горе. Эти кролики – воины, такие же, как морские собаки. Тебя убьют прежде, чем ты об этом узнаешь. А вот Красное Аббатство – это бы мне подошло. Ты о нем знаешь?

Молодой крысеныш покачал головой:

– Красное аббатство?

Кок, толстая жирная ласка, окунул кружку в бочонок с грогом:

– Да, я слышал разговоры о нем. Не называется ли оно правильнее Красностенным Аббатством?

Шекра хитро кивнула:

– Ты прав, товарищ. Что же ты слышал?

Кок прикончил половину своей кружки одним глотком и рыгнул:

– Говорят, оно где-то в середине страны, и вокруг него растет лес. Мой дед его однажды видал. Он говорил, что оно построено из красных камней. Там живут лесные жители – древесные мыши, ежи, мыши и так далее. И еды у них также предостаточно.

Шекра добавила своих собственных эпитетов к рассказу кока:

– Ага, кто-то мне однажды говорил, что там есть сады со спелыми фруктами, висящими на всех деревьях, и клубника с черникой; столько меда, что хватит корабль утопить, большой пруд, полный рыбы, птицы и яйца, столько, сколько хочешь!

Старый горностай-певец задумчиво покачал головой:

– Красностенное Аббатство, а? Звучит заманчиво. Почему мы там еще не были? Лесные жители – не такие воины, как кролики и морские собаки.

Лиса поежилась:

– Потому что оно посреди страны, и корабли не могут его достичь. Пираты никуда не идут без своих кораблей. Но о чем я говорю? Этот «Зеленый Саван» теперь может пройти где угодно – по суше ли, по воде ли, уже не важно, так?

На камбузе вдруг воцарилась атмосфера всеобщего возбуждения:

– Мы могли бы пойти туда, бьюсь об заклад, могли бы!

– Ха, не будет никаких проблем с тем, чтобы поубивать кучу лесных жителей!

– Ага, и все это станет нашим, приходи и бери, ребята!

– М-мы буд-дем ж-жить к-как… кап-пит-тан-ны… и… э-э… корол-ли. Инт-тересн-но, а их-х грог хор-рош, а, Шекра?

Теперь, когда она посеяла это зерно, лиса покинула камбуз, на ходу отвечая товарищам по кораблю:

– Наверняка у них есть подвалы, груженные бочками самых лучших напитков, по крайней мере, должны быть, со всем этим фруктовым соком. Должно быть, на вкус они классные и сладкие!

Она выбрела на палубу. Была хорошая весенняя ночь, и в бризе чувствовался привкус обещания лета. Джибори спустился с кормовой палубы:

– Эй, лиса, ты где была? Капитан Раззѝд хочет тебя видеть.

Без единого слова Шекра последовала за ним к капитанской каюте.

Веарат ужинал с Муллой и Джибори. Стирая влагу со своего поврежденного глаза, он уставился на Шекру здоровым глазом. Когда кого-нибудь изучал его холодный взгляд, это всегда лишало присутствия духа.

Шекра дотронулась до своего уха в салюте, не уверенная насчет того, зачем ее вызвали:

– Капитан?

Раззѝд отложил жареную селедку, которую грыз, заставляя Шекру ждать, пока от оботрет губы и отопьет из своего хрустального кубка немного грога лучшего качества. Он сказал всего лишь одно слово:

– Ну?

Шекра тяжело сглотнула, ее лапы дрожали:

– Вы хотели меня видеть, капитан?

Веарат продолжал сверлить ее взглядом, зная, какой эффект это имело.

– Ну, ты же моя Провидица, не так ли? Скажи мне, что ты видишь!

Лиса внутренне издала вздох облегчения.

– Я ждала, что вы меня спросите, капитан. Минуточку, пожалуйста. – Она вытряхнула из своей сумочки кучку разных камней, деревяшек, ракушек, перьев и других вещей. Выбрав то, что ей было необходимо, она начала бормотать:

Скажи, голос ветра и голос воды,

Какая судьба на Владыки пути,

О знаки камня, воды и земли,

Весть ваша для одного или всех ли?

Она швырнула на стол три камня – два обычных серых и одну черную гальку, изрытую рябинами и пятнышками. Серые камни отскочили от стола на палубу. Черный остался на столе, близко к Раззѝду.

Закрыв глаза, Шекра заговорила:

– Я буду говорить лишь с тобой одним, Великий.

Веарат отпустил своих помощников:

– Оставьте нас!

Как Мула, так и Джибори бросили на лису полные ненависти взгляды. Они вышли из каюты – хотя, едва оказавшись снаружи, они прижались ушами к закрытой двери в попытке узнать, что хотела сказать Провидица.

Шекра начала работать с атмосферой таинственности, созданной ею путем посыпания порошком свечи на столе. Это породило черно-зеленый дым, закружившийся вокруг нее и вокруг Раззѝда. Лиса подняла со стола черную изрытую рябинами гальку, показывая ее Веарату:

– Эта галька – ты, Раззѝд, отмеченный ранами, но все еще крепкий и сильный. Смотри, куда она упадет, и узнай свою судьбу, которую лишь знаки могут предсказать!

Она бросила ее назад на стол вместе с множеством других кусочков. Ее богатый ум метался туда-сюда, пока она изучала кучку вещей.

Раззѝд коснулся своего поврежденного глаза:

– Ну, и что говорят тебе знаки, Провидица?

Шекра храбро заговорила, зная, что ей нужно было сказать:

– Смерть приносит смерть. Старое должно быть отплачено! Смотри, камень может пойти по любому пути, но какой путь выбрать – на высокий север или на юг и восток? Какая тропа ведет к смерти, а какая – к победе? Выбирай, Могучий!

Раззѝд стиснул лапу лисы в жестоком захвате:

– Если ты пытаешься накормить меня трюмной водой, я подвешу тебя на мачте и сдеру с тебя шкуру заживо, лиса. Я ясно выразился?

Когти Веарата пронзили лапу лисы, но, зная, что ее жизнь зависит от обмана Раззѝда, она постаралась, чтобы ее голос звучал по-прежнему спокойно и не выказал боли:

– Я ведь только посланница, Лорд. Убей меня, и знание останется неизвестным. Решение за тобой, господин.

Раззид зарычал, но отпустил ее:

– Тогда говори! Что означают знаки?

Она начала указывать на то, как упали объекты:

– Смотри, черный камень лежит между двумя группами; одна обращена на север, другая – на юго-восток. В северной группе в основном камни и ракушки, все – знаки силы, с острыми краями.

Раззѝд достал что-то из кучки:

– Это не камень и не раковина. Клок сухого мха – объясни это мне, если можешь!

Шекра взяла у него мох, сдув его на пламя свечи, где он рассыпался пеплом. Она быстро ответила:

– Ничто, кроме видения старого морского пса, жизнь которого окончилась в огне. Он был старым вождем. Его дух должен быть отмщен воинами – морскими собаками. Прислушайся к тому, что я сказала ранее. Смерть приносит смерть. Старое должно быть отплачено!

Раззѝд тяжело уставился на свою Провидицу:

– Чья смерть?

– Мои голоса говорят, что это будут те, кто убил старика.

Раззѝд снова уселся в свое кресло, уставясь на объекты на столешнице:

– А что это за другая куча, те, которые, как ты сказала, на юго-востоке?

Шекра прошлась по ним лапой:

– Деревяшки и мягкие перья, Лорд. Не очень ясно, но я чувствую, что именно там лежит твой час победы. На юг и не слишком далеко на восток, где светит солнце и погода хороша.

Раззѝд наклонился вперед, его любопытство возросло:

– И где это может быть? О каком месте ты говоришь?

Лиса выглядела так, как будто она напряженно размышляет, ища ответ. Затем ее уши опустились, и она медленно покачала головой:

– У вы, Могучий, мои силы не бесконечны. Знаки ничего более не показывают. Мои чары разбиты!

Веарат вскочил, сметая все со столешницы. Внезапно он сделался злым и опасным.

– Только попробуй меня надуть, и я тебя на кусочки порву! Мне не нужна Провидица, которая ничего не видит!

Шекра рухнула на пол, пытаясь заползти под стол. Она бормотала:

– Нет, нет, господин, пощади меня! Я говорю правду – знаки никогда не лгут! – Она подскочила от испуга, когда трезубец Веарата вонзился в деревянную палубу близко от ее черепа.

Раззѝд проревел:

– Где на юго-востоке будет мой час победы, ты, бесполезный червь! Скажи мне!

Тем, что спасло жизнь Провидицы, был камень – один из двух серых камней, что она бросила на пол. Ее лапа потерлась о него, когда она искала спасения под столом. Теперь серый камень был вымазан кровью из глубоких царапин, оставленных на ее лапе когтями Раззѝда. Когда блестящая идея пришла ей в голову, Шекра указала на него, вопя:

– Камень, Лорд, камень у твоей задней лапы! Видишь – он стал красным! Мои знаки были правы – это место из красных камней. Вот что ты должен искать – место из красных камней!

Мула и Джибори подслушали все, что происходило в капитанской каюте. К утру следующего дня по кораблю пошли разговоры – настолько, что когда Раззѝд появился, чтобы пройтись по палубе, его встретил Мула, который тащил с собой за оборванный фартук жирного кока-ласку.

Он пинком сбил жирного ласку на палубу, ухмыльнувшись Раззѝду:

– Хэй, кэп, послушай-ка, что имеет тебе сказать это ведро с кишками! – Он ударил кока по заднице плоской стороной своей абордажной сабли: – Давай-ка, расскажи капитану, то, что твои товарищи слышали от тебя. Ну-ка, говори, кок!

Под пронзительным взглядом Веарата жирный кок-ласка едва ли мог заставить себя не говорить:

– Э-э, прощеньица просим, капитан, но старый дед мой говорил мне, что он бывал у Красностенного Аббатства; давно это было, да, и он говорил, что это было большое зда…

Слова замерли у него на губах, когда смертельный трезубец еще раз ударил по палубе. Осознание ударило Веарата, как молния. Он резко отпустил кока:

– Прекрати молоть ерунду и вернись на свой камбуз!

Раззѝд схватил Шекру за шиворот, зашвырнув ее в свою каюту. Захлопнув дверь, он зашипел от волнения:

– Аббатство Рэдволл, я слышал об этом месте! Это оно – аббатство Рэдволл!

Лиса охотно кивнула, соглашаясь:

– Мои знаки никогда не лгут. Аббатство Рэдволл – это место, где лежит твоя победа, Лорд.

Отложив трезубец, Раззѝд уселся, вытирая свой слезящийся глаз и обдумывая свою позицию.

Шекра была в недоумении:

– Что случилось, господин? Что-нибудь не так?

Веарат кивнул:

– Да, моя клятва отомстить морским собакам – что с нею?

Провидица пожала плечами:

– Что с нею? Ты Веарат, и ты можешь делать то, что хочешь, о Великий!

Раззѝд покачал головой:

– Но я могу потерять лицо перед моей собственной командой, если я обращусь в бегство от них!

Шекра умоляюще раскинула лапы:

– Но господин, знаки говорили…

Раззѝд гневно оборвал ее:

– Я все знаю про твои знаки. Иногда мне кажется, что они говорят то, что ты хочешь, чтобы они говорили. Думаешь, я дурак?

Зная, что она в опасной ситуации, лиса отступила:

– О нет, господин. Я всего лишь говорила…

Пронзительный взгляд глаза Веарата заставил ее умолкнуть. Он сделал ей знак удалиться:

– Никому об этом не говори. А теперь оставь меня. Я должен подумать, что мне делать. Иди!

Когда она ушла, Раззѝд улыбнулся – редкое зрелище!

9.

Угго Вилтуда по-настоящему беспокоили две вещи – головная боль, какой он никогда в жизни не испытывал, и острый предмет у его носа, который попеременно щекотал и раздражал его. В сознание его вернул визгливый голос, бранящий его:

– Просыпайся, ты, свин-засоня! Бегом, пока это не вышло через твое ухо!

Глаза Угго резко распахнулись. Инстинктивно он отдернул голову, спасаясь от тыкающей в него ветки. Ее держал в лапах юный крыс примерно того же возраста, что и он сам. Морда у крыса была жестокая и злобная. Он попытался снова ткнуть Угго веткой в нос, но она треснула, не попав в ноздрю.

Невзирая на стучащую боль в черепе, Угго кинулся на своего мучителя. Не осознавая, что его лапы связаны, он споткнулся, всей головой врезавшись в челюсть крыса.

Юный хищник издал приглушенный крик, приплясывая на месте и нянча два сломанных передних зуба. Угго с трудом принял сидячее положение у земляной стены того, что он принял за подземный тоннель. С одного его конца проникал свет и шум не очень далекого моря. Крыс приложил комок сухой травы к своему увечью, глядя на тонкую струйку крови на нем. Устремив горящий жаждой убийства взгляд на связанного пленника, юный хищник вытащил из-за кушака старый сломанный нож:

– Шмотри, што ты шо мной жделал, идиотский швин! Иржи прибьет тя жа это!

Он двинулся на Угго, который бешено извивался, отбиваясь связанными лапами, чтобы удержать врага на расстоянии. Что-то, что заслонило свет на входе, заставило крыса оглянуться. Это был старый тощий лис, одетый в развевающиеся лохмотья, с резным буковым посохом, который он использовал как трость. Хлестнув посохом, лис ударил крыса по лапе, выбив из нее нож.

Юный крыс немедленно снова затанцевал от боли, схватившись за онемевшую лапу и визжа:

– Жашем ты это шделал, Шучок? Он пыталшя убить меня!

Старый лис Сучок двинулся на него, одной лапой размахивая посохом, а второй закрывая ухо:

– Если не прекратишь орать, я тебя сам прикончу! А ну, заканчивай этот шум, пока у меня мозги из черепа не вытекли!

Юный крыс Иржи затих, мрачно молча.

Сучок перенес свое внимание на Угго, ткнув его посохом:

– Держу пари, головка-то твоя болит, ага? У тебя, должно, крепкий череп. Старый Сучок хрястнул тебя достаточно, чтобы убить. Ты счастливчик, колючий свин, что до сих пор жив!

Сучок потянул за длинную веревку, которую Угго не заметил ранее. Привязанная к колышку, загнанному глубоко в глиняный пол, она тянулась прочь из туннеля. Лис крикнул:

– Крошка Пози, принеси воды пленнику напиться!

Угго был удивлен, увидев шаркавшую к нему очень милую юную ежиху, несшую ведро и ковшик из раковины гребешка. Затем он увидел, что она привязана к веревке – пленница, как и он сам.

Иржи наступил на веревку, остановив ее:

– Дай мне тоже водишки. У мине пашть болит!

Сучок спихнул его с веревки посохом:

– Надеюсь, твоя пасть достаточно болит. Может, прекратишь визжать и жаловаться все время!

Он указал посохом на своего нового пленника:

– Ты, как тебя звать?

Угго быстро ответил:

– Угго Вилтуд!

Сучок покачал головой, хихикая:

– Бугго Мугго Вугго – хи-хи, ох и имена нынче у этой молодежи! Крошка Пози, дай-ка Угго попить, будь хорошей девочкой!

Усевшись рядом с Угго, юная ежиха окунула раковину в свое ведро, предлагая ее ему:

– Голова сильно болит, Угго?

Он выдавил болезненную улыбку:

– Ага, мисс Крошка Пози. Болит, как проклятая!

Достав из кармана своего фартука немного сухого мха, она намочила его водой.

– Наклони голову вперед, и я промою ее, пока ты пьешь. Кстати, зови меня Пози.

Вода была холодная и чистая, с приятным вкусом. Угго почувствовал, как Пози крепко прижимает мокрый мох к его голове. Он расслабился, вздохнув, когда она мягко пробормотала:

– У тебя там здоровенная шишка, но не волнуйся, она скоро спадет. И как ты себя чувствуешь теперь?

Угго снова наполнил раковину из ведра:

– Ух, гораздо лучше, спасибо. Думаю, головная боль начала стихать. Как долго ты здесь, у Сучка?

Она как раз собиралась ответить, когда в туннель забрели еще две молодые крысы и массивный молодой хорек.

Сучок спросил их:

– Там чего-нибудь происходит?

Хорек растянулся на полу, жуя дикую редиску, которую он откуда-то выкопал:

– Не, ничего такого. Видел одного из тех ручьевых псов, идущего по берегу речки.

Один из двух молодых крыс возразил ему:

– Это был не ручьевой, а морской пес.

Хорек махнул на него дубиной:

– Кто тебя спрашивает, ты, простофиля? Это был ручьевой пес. Я знаю, какие псы ручьевые, а какие морские! Может, хочешь выйти и поспорить снаружи, а?

Хорек ловко крутанул свою дубину в воздухе.

Сучок поймал ее и отдал обратно:

– Не надо мне тут так базарить, Вигга, дорогуша. Блод ничего такого не имел сказать. И отчего же ты не поймал пса этого ручьевого, а?

Хорек Вигга заржал:

– Не видел ты его размерчиков. Ух, это был здоровенный зверь, и он нес с собой копье. Почему бы тебе его не выследить и не поймать самому, Сучок, дорогуша?

Лис покачал головой плотному юному хищнику:

– Не, я для таких штук слишком старый. Вон тот подошел мне больше. Прикинь, как его звать? Угго! Хи-хи – что за имечко для свина колючего! Угго!

Блод, один из двоих юных крыс, вынул нож с тонким клинком и попробовал его лезвие на остроту, лизнув его. Он многозначительно уставился на Угго:

– И чё ты с ним сделаешь, Сучок, выпустишь кишки и убьешь? Это что бы я сделал – поджарил бы его к ужину.

Для лиса столь долгих сезонов Сучок мог двигаться очень быстро. Он подставил Блоду подножку, пинком отбросил нож и притиснул его к полу своим посохом:

– О, ты бы мог, не правда ли? Ну так послушай меня, ты, сопленос паршивый! Я тут вождь, и я говорю, чё мы будем делать. И ежели хошь отведать жареной ежатинки, пойди и поймай себе одного сам. Я поймал его, когда он рыбачил, поэтому он может быть полезным.

Сучок повернулся к Угго:

– Ты умеешь рыбачить, а, еж?

Юный ежик был напуган. Он несколько раз кивнул:

– Да, да, сэр. Я хороший рыбак, я всю жизнь рыбачу, да-да!

Внутрь забрели еще двое молодых хищников – ласка и горностай. Сучок подозвал Крошку Пози:

– Поди глянь, чё там осталось от супа, и подай его нам.

Это был жидкий бульон из водорослей, нескольких трав и некоторого количества съедобных моллюсков и улиток, приготовленный в котле на костре снаружи туннеля. Ежиха разлила его по мискам хищников. Осталось около половины миски, которую она разделила с Угго. Сучок шумно сосал бульон, жуя моллюска. Вытерши лапой пасть, он обратился к Угго:

– Неплохая повариха эта мелкая, а? С этого момента ты у нас рыбак. Там снаружи море, полное рыбы. Ты нам будешь ее ловить, а она – готовить. А если ты не поймаешь ни одной рыбешки, тогда мы попробуем идею Блода, мы вас зарежем и зажарим… обоих!

Затем Сучок и его банда улеглись поспать. Пози продолжила лечить головную боль Угго мокрым мхом, тихо беседуя с ним:

– Не волнуйся, они всегда угрожают нехорошими вещами, но до дела у них никогда обычно не доходит. А ты правда хорошо умеешь рыбачить?

Угго поежился:

– Не знаю. Я всегда рыбачил в пруду аббатства Рэдволл. Я думаю, лис хочет, чтобы я рыбачил в море, но я никогда прежде этого не делал. Ты хорошо готовишь, Пози. Я знаю, потому что я подумал, что твоя похлебка восхитительна.

Миленькая ежиха улыбнулась комплименту:

– Ох, не так уж я и хороша, хотя готовить мне нравится, и, если бы мне дали нужные ингредиенты, я могла бы удивить тебя.

Угго понизил голос до шепота:

– У тебя будет куча времени, чтобы удивить меня, после того, как мы сбежим от этого лиса и его хулиганья.

Пози сильно надавила мокрым мхом на его шишку на голове:

– Тихо! Даже не думай об этом, Угго. Сучок и его банда – злые звери. Они с наслаждением поймают нас снова и зажарят нас на ужин. Я знаю, потому что они раньше так делали. Я слышала, как они про это шутили, и видела кости, разбросанные в песке. Забудь о побеге, друг. Это верный путь к тому, что нас зарежут.

Юный еж выпрямил голову и подвигал шеей туда-сюда:

– Во имя всех сезонов, Пози, у тебя лапы целительницы! Я чувствую себя намного лучше, и головная боль прошла. Послушай, если мы останемся здесь, они рано или поздно убьют нас обоих. Нам надо сбежать, но нам понадобится план. Я не собираюсь дать им выследить нас и поймать нас снова. Не говори сейчас больше ничего, Пози. Мне надо подумать.

Хорошенькая ежиха увидела в его глазах решимость. Она кивнула:

– Хорошо, мы оба подумаем и будем держать наши глаза и уши открытыми по поводу любого шанса.

Угго притворился дремлющим, но наблюдал за делами в туннеле через полузакрытые веки. В берлогу Сучка вернулось еще несколько молодых хищников – в основном крысы, но также один или два горностая и хорьки. По свету, проникавшему снаружи, Угго догадался, что был ранний вечер.

Сучок проснулся и начал ковылять по туннелю со своим посохом, опрашивая банду:

– Кто-нибудь из вас видел того большого ручьевого пса, что Вигга и Блод видали сегодня с утреца?

Джем Гурди, как оказалось, больше никому на глаза не попался. Лис пихнул локтем молодого горностая, вооруженного длинной пращой:

– Как насчет тебя, Джондер? Поймал что-нибудь?

Горностай махнул пращой, как будто бросая камень:

– Ага, Сучок, я завалил большую чайку с одного камня. Увидал, как она снижается, зарядил лучшую гальку – бабах! И прямо в глаз. Я оставил птицу снаружи.

Сучок махнул посохом в сторону Пози и Угго:

– Вы двое, марш наружу и приготовьте чайку для котла! Да сперва ощиплите все перья. Джондер, Уилти, сходите, присмотрите за ними. Убедитесь, что у них лапы не зачешутся сбежать.

Иржи, крысенок, которого Угго ударил головой, вытащил свой нож:

– Я пойду, вождь. Ежели энтот свин удрать захочет, я ему лапки-то отрежу!

Сучок, поднявшись, подставил Иржи подножку, пригвоздив его к полу посохом:

– Оставайся на месте! Ежели тут кто и будет отрезать лапы, то только я. И я начну с тебя!

Уилти была молодой крыской. Она развязала Угго лапы, привязав его за шею к веревке, что была обвязана вокруг Пози. Когда их вывели наружу, они столкнулись с телом черноголовой чайки, лежащим у костра рядом с котлом.

Джондер поднял ее безжизненную голову:

– Видали? Прямо в глаз – бенц!

Уилти заметила грустное выражение на мордочке Пози. Она издевательски изобразила то же самое на своей морде:

– Ай-ай, бедненькая птичка, как не стыдно! – Она хлестнула по ежихе узловатым куском веревки, ее тон стал жестким:

– А ну, двигайся, морда! Повыдергивай из нее перья!

Неприятное задание было трудным. Начав с крыла, они оба обнаружили, что перья трудно выдергивать.

Джондер стоял, вращая свою пращу, и нетерпеливо поглядывал на них:

– Вы что, раньше никогда птицу не ощипывали? Вы так возитесь, что зима настанет, пока вы управитесь. А ну, с дороги!

Он пинками отшвырнул обоих ежей от мертвой чайки.

– Уилти, сними этот котел с огня. Вот лучший способ сладить это дело!

Ворча и пихая, Джондеру удалось сунуть чайку наполовину в огонь. Он стряхнул пыль с лап:

– Вот лучший способ избавить птицу от перьев!

Через некоторое время воздух наполнился резким смрадом горелых перьев. Бриз, дующий с моря, занес дым в тоннель. Харкая и кашляя, Сучок нетвердой походкой выбрался наружу; остальные следовали за ним. Он сердито заорал на ежей:

– Какого рожна вы творите! Мы ж тут все позадыхаемся от этой вони!

Он замахнулся посохом на Угго, но Пози кинулась между ними, крича:

– Это не мы, это Джондер – он это сделал!

Между Сучком и Джондером разгорелась перепалка. Остальные хищники начали принимать ту или иную сторону и скоро включились в ссору. Сыпались удары, и все орали друг на друга.

В какой-то момент про Угго и Пози все забыли. Они прижались спинами к склону дюны.

Угго пробормотал, обращаясь к своей подружке:

– Хотел бы я, чтобы у меня был клинок. Если бы у нас было чем разрезать веревку, мы могли бы сбежать.

– Не пробуй ничего, юный Вилтуд. Если побежите, они вас поймают. Оставайтесь пока там, где вы есть.

Пози уставилась на Угго:

– Что ты сказал?

Угго был растерян:

– Я ничего не говорил.

Голос, который, казалось, шел из покрытой травой верхушки дюны, продолжил:

– Я сказал, не пытайтесь убежать. Постарайтесь завтра попасть к морю. Ищите бревно!

Иржи, приплясывавший с краю драки, набежал на них, размахивая своим ржавым ножом:

– Чё это вы тут растявкались? Хотели убежать, а? Я ждал от вас чего-нить такого!

Но прежде чем вообще добрался до них с ножом, Сучок свалил его тяжким ударом своего посоха. Лис встал над Иржи, тяжело дыша: