Текст книги "Тайга шумит"
Автор книги: Борис Ярочкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
3
Верхутин остановился у сосны, включил мотор электропилы и привычным движением рук направил режущую цепь в ствол. Фонтаном брызнули опилки. Через минуту дерево с треском осело на подпил и с шумом повалилось на землю.
«Еще с десяток лесин свалю, и хватит, – подумал он, оглядывая разделанные хлысты, – больше Татьяне не вывезти… А если…»
Григорий вопросительно посмотрел на помощника, потом на Бакрадзе, словно они были посвящены в его мысли.
«Попробую!» – сказал он себе и пошел к сучкорубам.
– Ребята, один из вас пусть обрубает сучки и стаскивает в кучу, а остальные пошли подкатывать кряжи в штабелек. И ты иди сюда, – обратился Григорий к разметчику, – Веселов пока один управится на разделке.
Сучкорубы взялись за ваги и быстро покатили по подмосткам бревно к волоку. Когда десяток кряжей уже лежало рядом, Григорий положил на них по краям жерди, и лесорубы стали накатывать второй ряд, за ним третий…
Подошел трактор.
– Вот это здорово! – просияла Русакова, поняв мысль звеньевого.
– Васо Лаврентьевич, заметьте по часам время, – попросил Верхутин экономиста. – Начали, ребята, ну… взяли!
Последний ряд штабелька был на уровне прицепа. Бревна перекатили одно за другим в несколько минут, нижние ряды пришлось толкать по покатам.
«А если сделать подмосток на уровне прицепа, грузить стало бы вдвое легче и скорее!» – обрадованно подумал Бакрадзе и с признательностью взглянул на Верхутина.
– Кацо, ты понимаешь что сделал?
Григорий пожал плечами.
– Ничего особенного… А сколько минут грузили?
– Девять. Но не в этом дело, черт возьми!.. Павел Владимирович, – крикнул он, заметив идущего по волоку Леснова, – скорее!
– Что случилось?
– Видите? – показал он на оставшиеся кряжи штабелька, радостно блестя добрыми, темными глазами.
– Ну-у?
– Вот вам и ну! – рассмеялся Бакрадзе. – Знаете, за сколько минут был нагружен трактор? За девять! Додумался заблаговременно скатывать в штабель кряжи, – указал на Верхутина.
– И что же?
– Эх, кацо, до сих пор не понимаешь! – огорчился Бакрадзе. – Мы у замполита целый вечер головы ломали, как использовать трелевочные трактора, и никто из нас путного не предложил. А вот этот штабелек решил все.
– Простите, Васо Лаврентьевич, все еще не понимаю, – виновато улыбнулся Павел.
Бакрадзе разочарованно махнул рукой, но хитрая улыбка тотчас сморщила его губы.
– Надо у дороги строить временные эстакады и на них разделывать лес, – сказал он.
Павел задумался.
– Ну, Павел Владимирович, что скажете? – повторил Бакрадзе.
– А они за меня ответили, – улыбнулся тот, взглядом показывая на лесорубов.
4
Заневский сидит в кресле, суровым взором встречая входящих в кабинет. Его лицо багрово, широкие брови насуплены, на полных щеках дергаются желваки. Руки на столе. Толстые пальцы нервно барабанят по настольному стеклу, время от времени судорожно сжимаются в кулак.
Столетников с любопытством разглядывает Заневского.
«Директор-то тучей на всех смотрит – думает он. – Интересно, с чего начнет: будет ругать начальников лесоучастков или объяснит, почему отказался от тракторов? Вряд ли объяснит».
Входит Зина.
– Все собрались, Михаил Александрович.
– Ладно, иди…
– Я собрал вас сюда, товарищи, чтобы прежде всего выяснить наши взаимоотношения, – сверля Павла ненавидящим взглядом, начинает Заневский. – Есть среди нас люди, которым недорога честь леспромхоза; они, желая возвысить себя, стараются очернить других…
– Кто? Кого? – спросил Столетников.
– Вы и сами знаете этих людей, Александр Родионович! – гневно выпалил директор. – Знают их и другие. Сколько лет я работаю здесь? Без малого десять. Как? Спросите любого. В годы войны мы держали переходящее знамя треста, обкома и облисполкома. Значит, хорошо работали и леспромхоз и директор?
– Хорошо, – подтвердил Столетников. – А сейчас отстали!
– Отстали? Нет, мы сейчас даем леса больше, чем тогда, но нам все время увеличивают план.
– Но и техника прибавляется, – заметил Бакрадзе.
– Та, которая не нужна? – зло усмехнулся Заневский.
– А какая техника не нужна? – спросил Столетников, думая: «О лебедках скажешь, а о трелевочных тракторах умолчишь. Тут-то мы тебя и накроем!»
Заневский насмешливо посмотрел на Столетникова.
– А замполиту следует знать, какая техника нужна, а какая окажется помехой, – ехидно проговорил Заневский и продолжал. – Прислали лебедки, а польза есть? Нет, стоят. Навязали трелевочные трактора. Да говорят: «Дважды подряд дураком не бывают». Я отказался от них…
«Вот как, он сам заявил об этом? – удивился Столетников, чувствуя, что дело принимает иной оборот. – Он хочет выгородить себя и всю вину свалить на нас…»
– И считаете это правильным? – с места бросил Павел.
– Да! – гневно сказал Заневский, поворачиваясь к нему. – Не вижу в них пользы!.. – Предложили поставить лесорубов на определенные операции – согласился. Высказали мысль о сквозном методе, я – за. Есть польза от подмостков Русаковой на пасеках? Есть! От выгоды я никогда не откажусь, молодой человек, а подрывать авторитет директора и оскорблять его – не позволю! Слышите?
– А вы конкретнее, – попросил Заневского Столетников.
Тот, едва удостоив замполита презрительным взглядом, опять уставился на Леснова.
– Скажите, кто вам разрешил самовольничать? График лесоучасток эти дни не выполнял, – я не говорю о сегодняшнем дне, – а вы из горбыля резали штакетник и тарную дощечку. Для чего? Вам план дали? А кто вам дал право поносить директора? Я, значит, трус, волокитчик, шляпа?
Павел покраснел, но выдержал взгляд Заневского.
– Я поступил легкомысленно, – тихо, но твердо сказал он, – и необдуманно. – И прошу вас извинить меня…
«Ага, припер к стенке, теперь с повинной? – в маленьких глазах Заневского вспыхнули торжествующе-насмешливые огоньки. – Подожди, еще не то будет!»
– Но, Михаил Александрович, – продолжал Павел, – с трелевочными тракторами вы поступили неправильно, и я это сейчас докажу.
– Что, Заневский выгораживая себя, оклеветал вас? – сорвалось у директора.
– Это низко, Михаил Александрович, – вступился за Павла Столетников, – Леснов перед вами извинился.
– Низко клеветать и сваливать вину на других! Да-да! – уже не мог остановить себя Заневский. – И это касается не только Леснова. Есть люди, которые, не разобравшись в деле, уже звонят в райком…
– А вы фамилии называйте! – прервал его Столетников, поняв намек.
– И назову. Вчера замполит Столетников насплетничал секретарю райкома, что Заневский отказался от трелевочных тракторов. Не так ли?
– Нет, – спокойно возразил Александр. – Что ж, разберемся и в этом. – Секретарь райкома звонил к вам в кабинет, но вас не застал и вызвал меня. Спросил, почему срывается график. Я ответил, что повышен план. А на вопрос, прибыли ли трактора, сказал, что вы отказались от них.
– А дальше? – понизил тон Заневский.
– Нижельский посоветовал немедленно звонить в трест, чтобы к нам направили трактора.
– И вы уверены, что причина невыполнения графика в отсутствии трелевочных тракторов?
– Пока не уверен. Но, мне кажется, трактора помогли бы ликвидировать прорыв, – и замполит рассказал о предложении Бакрадзе и Верхутина.
– Глупости! – заключил Заневский. – Не вижу пользы. Больше того: трелевать лес в хлыстах, на эстакадах разделывать и грузить на прицепы – безумие. Да-да! Лишняя затрата рабочей силы, времени, горючего, бесполезный износ материальной части тракторов…
– Ой, Михаил Александрович, правильно! – умиленно взглянув на Заневского, подхватил Скупищев, – Запчасти к тракторам из зубов вырывать приходится. А лимит на горючее и смазочные материалы?
– Верно! – одобрил Седобородов. – Я тоже так думаю!
– Да и много ли они натрелюют? – продолжал Заневский, ободренный поддержкой. – Пусть будут делать семь-восемь рейсов, а сколько за рейс возьмут? Кубометров пять-шесть, не больше. Вот и думайте, справятся ли они с трелевкой. Короче: мысль Бакрадзе и Верхутина – фантазия. Пусть лучше у нас не будет трелевочных тракторов, и мы не выполним план, чем с ними его провалим.
5
Прозвучал телефонный звонок.
Заневский подозрительно покосился на аппарат, но, видя, что замполит снимает трубку, сказал:
– Может быть, кроме Бакрадзе и Леснова еще кто со мной не согласен насчет тракторов? – Он сощурился, выжидая, но люди молчали. Ухмыльнулся. – Так вот, давайте искать выход из положения. Как увеличить вывозку? Я предлагаю воспользоваться опытом звена Верхутина. Сегодня они…
– Одну минуточку, Михаил Александрович, – перебил его Столетников и передал ему трубку: – Это Олег Петрович.
Секретарь райкома, услышав голос директора, с иронией спросил:
– Ну, как знамя, Михаил Александрович? Скоро ли я увижу его у вас в кабинете?
Заневский виновато кашлянул и промолчал.
– Скажите, почему вы, не согласовав вопрос с партийной организацией, со своим руководящим аппаратом, отказались от трелевочных тракторов?
– Олег Петрович, я это сделал потому, что трактора действительно были бы нам в убыток, с ними мы зашились бы!
– А не кажется вам, что и без них уже зашились?
– Уже?.. Нет. Вы скоро убедитесь…
– Я уже убедился, – отозвался секретарь. – Советую: требуйте трактора, немедленно звоните. Я тоже позвоню.
– Олег Петрович я инженер, я, простите, лучше вас понимаю, что они нам пользы не принесут.
– А если?.. И не только оправдают себя, но и превзойдут?
«Нет, не убедить его, – понял Заневский и подумал: – Надо соглашаться, а то, если, не дай бог, сорвем график, действительно будет скандал – всех собак тогда на меня повесят!»
– Ладно, Олег Петрович, я позвоню, – сказал он. – Но вы убедитесь, что я был прав.
«Упрям, – думал о нем Нижельский, кончив разговор. – И немудрено! Привык работать на поперечных и лучковых пилах, топорами да лошадьми. Новой техники не знает, не верит, в нее, вот и пытается вытянуть план по старинке, штурмовщиной…»
Нижельский подошел к окну, распахнул створки, чувствуя на душе неприятный осадок от минувшего разговора. Он ругал себя за то, что раньше не вмешался в работу леспромхоза.
6
В коридоре послышался стук каблучков, и в комнату вошла Верочка, расстроенная и встревоженная.
– Доченька, что случилось? – забеспокоилась Любовь Петровна, откладывая в сторону работу – она штопала. – Успокойся и расскажи в чем дело, – Любовь Петровна обняла дочь и усадила ее подле себя на диване. Она старалась быть спокойной, хотя чувствовала, как волнение дочери передается и ей.
– Говорят, что папа разваливает работу леспромхоза… что он отказался от тракторов, а теперь производство в прорыве…
– Люди, конечно, преувеличивают, – сказала Любовь Петровна, стараясь успокоить и себя и дочь, – я не верю, чтобы отец отказался от тракторов… А ты не обращай на сплетни внимания.
Время было уже позднее.
«В конторе сидит или где-нибудь пьянствует?» – подумала мать и позвонила в контору, но кабинет мужа не ответил.
– Будем ужинать, доченька! Отца, видно, не дождаться, – Любовь Петровна стала накрывать стол.
По дощатому тротуару мимо окон прошел неровным шагом человек. Верочка с матерью прислушались и облегченно вздохнули – нет, это не он! Но вот скрипнула калитка, потом отворилась дверь коридора, комнаты. Покачиваясь, вошел Заневский.
Любовь Петровна переглянулась с дочерью и подошла к мужу.
– Михаил, – возмущенно сказала она. – До каких же пор ты будешь пить? Мало сплетен ходит, хочешь, чтобы о тебе, еще и как о пьянице, говорили?
– С-сплетен? П-плевать мне! – он направился к дивану и, подсев к Верочке, обнял ее. – В-вот, дочка, дела, в хвост и в г-гриву отца луп-пят…
– За что, папа? – насторожилась Верочка.
– Я отказался от тракторов, ибо пользы не вижу. На совещании поддержали меня, хотя эт-тот фантазер Леснов с Бакрадзе… чушь какую-то предложили с Верхутиным… а сек-кретарь райкома против меня…
– Значит, это не сплетни? – растерянно сказала Любовь Петровна.
– П-пусть говорят! – махнул рукой Заневский. – Они уб-бедятся, что Заневский прав, я так и сказал Нижельскому…
Верочка поднялась и, всхлипывая, ушла в свою комнату.
– Миша, родной, как же это получилось? – мягко сказала Любовь Петровна, положив ладонь на голову мужа.
– А что с-случилось? Р-ровным счетом н-ничего!.. Поговорили и кончили. Месяц-другой план не вып-полним – и срежут, а потом…
– Срежут?.. Миша, ты думаешь, что говоришь? Не план, а тебя могут срезать, все промахи тогда вспомнят! Ты послушай, что говорят люди…
– М-меня срежут? – Заневского почему-то развеселила эта мысль, и он громко расхохотался, отмахиваясь руками, будто перед ним летала назойливая муха. – Е-ерунда, в-вот увидишь!
Любовь Петровна с минуту непонимающе смотрела на мужа, но Заневский уже не обращал на нее внимания.
– Эх, Миша, Миша, – с обидой, укоризненно сказала она, – ни себя, ни других не жалеешь!
– Ладно, – огрызнулся Заневский, – не твоего ума дело! П-постели-ка лучше постель.
Любовь Петровна прошла в его комнату, разобрала постель.
– Иди ложись, – выйдя к мужу, сказала она и, проводив его взором, полным обиды и тревоги, глянула на накрытый стол.
«Кто теперь ужинать будет?!» – тяжело вздохнула и, оставив вое на месте, направилась к дочери.
– Ма-ма, – Верочка протянула к ней руки, – как же теперь людям в глаза смотреть, что они говорить станут?!
Любовь Петровна обняла дочь, прижала к груди.
– Запутался, видно, доченька, наш отец, а помочь я ему ничем не могу…
7
Вторую неделю работал Николай Уральцев один, на небольшой делянке у оврага…
Первые дни он был доволен, что избавился от «колхоза», как называл звено. Ему удалось довести заготовку до двадцати кубометров, но с каждым днем производительность падала. Обиднее всего было то, что его везде звали не иначе, как «единоличник», и он в сердцах проклинал Татьяну, которой был обязан этой кличкой.
В звене было легче. Там помогали обрубать и убирать сучки, грузили прицеп. Здесь же все приходилось делать самому, и он понял, что один в поле не воин, но идти на попятную не позволяло самолюбие.
Сегодня Николай, придя на пасеку, долго не принимался за работу. Выкурил цигарку, вторую, свернул третью. Поплыли перед глазами круги, стало тошнить, – вчера он изрядно выпил. Николай спустился в овраг, напился воды и окунул в студеный ручей голову. Но голова продолжала болеть.
– У тебя и воза не будет, – сердито проворчал тракторист и, отцепив прицеп, стал разворачивать машину в обратную сторону. – Я поеду…
– Подожди, дружок, – остановил его Николай. – На, закури, а я мигом свалю парочку сосен, и тебе хватит на прицеп.
– Только быстрее, – помедлив, согласился тракторист, – ругать будет Павел Владимирович – не успеваем вывозить.
Николай принялся за работу. Свалил обе сосны, обрубил сучья, стал кряжевать. Заглянули на пасеку Леснов и Седобородой.
– Второй воз? – спросил Павел, кивнув на прицеп.
– Первый, – нехотя ответил Николай.
Павел лишь пожал плечами, а Николай, схватив, топор и электропилу, направился к следующему дереву.
– Уезжай быстрее, – крикнул он трактористу, допиливая ель, – пришибу!
Ель падая, зацепилась ветками за соседнее дерево и зависла.
– Почему не пользуешься валочной вилкой? – строго сказал Леснов.
– Без нее управлюсь, не впервой. Да и нет ее у меня… вот свалю на нее сосну и порядок будет!
– Не пойдет туда, – заметил Седобородов, глядя на сосну, – вправо крен имеет.
– Ничего, Сергей Тихонович, – беззаботно отозвался Николай, – я слева недопилю, она и свалится на ель!
– Не дури, Николай, я запрещаю. Сейчас пришлю подсобного рабочего с валочной вилкой, подожди немного. – Павел кивнул техноруку, и они пошли. Через несколько шагов Леснов остановился. – Еще не надоело одному работать? Шел бы, Николай, в звено, – сказал он.
Уральцев только нахмурился и принялся за сосну со злостью и ожесточением. Брызнули из-под цепи электропилы опилки, прерывисто зажужжал мотор. Через несколько минут раздался треск – цепь зажало. Не отдавая себе отчета, Николай старался вырвать из ствола электропилу.
Сосна треснула еще раз, накренилась вправо и, ударившись о ствол зависшей ели, пошла, ломая сучки, вниз.
Растерявшись от неожиданности, Николай смотрел на порвавшуюся цепь электропилы, на скользящую по ели сосну, и в глазах блеснул ужас. «Бежать!» – мелькнула мысль, но ноги не двигались, а в следующую секунду дерево, развернувшимся комлем ударило его по голове.
– А-а-а-и… – истошно крикнул Николай и, отброшенный на несколько метров в сторону, затих.
– На пасеке Уральцева? – вскрикнул Павел, схватив Седобородова за локоть.
– У него, кажись…
Они бросились со всех ног обратно.
– Сергей Тихонович, бегите за аптечкой в ближайшее звено, а я в больницу! – крикнул Павел, увидев окровавленного Николая.
Быстрей, быстрей!..
Павел мчался на мотоцикле по укатанной лесной дороге. Остался далеко позади лесоучасток, прошлогодняя вырубка, елань, сверкнула лазурью жилка реки. Мотоцикл бросало на рытвинах и ухабах, ветер сорвал с головы фуражку и разметал волосы, пыль слезила глаза…
Быстрей, быстрей!..
Глухо простонал под колесами мост, с кудахтаньем шарахнулись в стороны копошившиеся в навозе куры, с недоумением останавливались на дощатом тротуаре прохожие, провожая взглядом вихрем промчавшегося мотоциклиста.
Затормозив на полном ходу у больницы, Павел соскочил с сиденья и вбежал в приемную.
– Что случилось? – глядя на бледное лицо Леснова, спросила Заневская, опуская руку с карточками пациентов.
– Собирайтесь быстрее, бросайте все!
– Травма?.. Зайдите в кабинет.
Пропустив Павла, Верочка вошла за ним и закрыла за собой дверь.
– Батюшки мои, да что это за наказание! Никак опять несчастье в лесу…
– Уж не Васятку ли мово… О-х-х…
– А что директор смотрит?
– Не его, знать, дело, попово, да и попа-то не его – другого.
– Да тише, бабы, ничего не слыхать-то! – любопытная молодуха заглянула в замочную скважину.
Женщины смолкли и, охая и ахая, сгрудились у кабинета. За дверью шел тихий разговор, доносился звон пузырьков, инструмента, слышались торопливые шаги. Неожиданно дверь распахнулась, и молодуха, с шишкой на лбу, виновато отскочила в сторону.
Павел, увидев в окно полуторку, выбежал на улицу и остановил ее.
– Куда едешь?
– На нефтесклад, товарищ Леснов. Заправлю машину и в город.
– Сколько бензина?
– Четверть бака…
– Поворачивай!
На крыльце показалась Верочка с санитарной сумкой, за ней выбежала медсестра с носилками.
– Вы в кабину садитесь, Верочка, – сказал Павел, открывая дверцу, – а вы полезайте в кузов, – бросил он медсестре и подсадил ее. – Включай, друг, четвертую и на лесосеку в тридцать пятый квартал. К оврагу подъезжай! – крикнул шоферу.
8
Над дорогой повисло облако пыли, скрыв удаляющуюся автомашину.
Павел сел на мотоцикл и поехал к конторе.
– Что с вами, Павел Владимирович? – глядя на встревоженное лицо Леснова, Заневский отложил бумаги и вышел из-за стола. Павел опустился на диван.
– Со мной, Михаил Александрович, все в порядке, – медленно начал Павел, – а вот человека деревом прибило…
– Опять?.. – Заневский несколько минут растерянно смотрел на Леснова, потом зашагал по кабинету. – А какого черта смотрит техник по безопасности? Что он делает?
– Техник не виноват…
– А кто виноват, кто? Под свое крылышко его взяли? Молчите?
– Почему? Думаю.
– Напишите рапорт, я сниму его с работы!
– Только и всего? – вспылил Павел.
– А вы что хотите, чтобы я отвечал?
– Рапорт! Снять с работы! – Павел не мог подавить вспышки возмущения. – Техник по безопасности, при всем вашем желании, сегодня опять не виноват. Человек один работал… Что же касается остальных случаев, с больной головы на здоровую свалить не удастся. Да, да! – почти выкрикнул Павел. – И не смотрите на меня такими глазами… Где рапорт техника по безопасности, датированный позапрошлой субботой?.. Молчите?.. Клиньев в лесоповальных звеньях нет, валочных вилок – единицы. Несмотря на ваше обещание, лесоучасток до сих пор не имеет телефона… И вот результат за месяц в леспромхозе четвертый травматический случай. На пасеках нет необходимых инструментов, не хватает топоров, а они лежат у Скупищева на складе… Что же получается? Во многих звеньях пока вальщики валят с корня дерево, сучкорубы бегут к ним за топором; вывозка идет кое-где из-под повала. А разрешается ли это по технике безопасности?
Заневский отвернулся к окну.
– Я на прошлой неделе просил вашего разрешения приостановить на полдня вывозку, а вы что сказали? – продолжал Павел, – «Я буду отвечать, работайте!» – Ну и отвечайте!
Павел свернул цигарку, прикурил и уже несколько спокойнее сказал:
– Я во избежание травм остановил вывозку у себя на лесоучастке и теперь строго буду придерживаться правил.
Заневский встрепенулся, быстро шагнул к Павлу.
– Что-о?.. Какое вы имели право? – закричал он. – Я здесь хозяин! Я отстраню вас от обязанностей!
– Не кричите и не пугайте меня, – выдержал Павел гневный взгляд директора.
Он пошел к замполиту и, рассказав о происшедшем, спросил:
– До каких же пор, Александр Родионович, директор будет тянуть с проводкой телефона? Снова несчастный случай, а связи с больницей нет. Сколько ждать?! Я требую, как член партии, срочно обсудить вопрос на партбюро!
Когда Леснов проходил мимо приемной директора, Зина Воложина схватила его за руку. Глаза ее были широко раскрыты, в них – тревога и ожидание.
– Кого убило деревом, Павел Владимирович? – спросила она с дрожью в голосе.
– Не убило, Зиночка, слава богу, а ударило. Николая Уральцева…
Зина в ужасе схватилась за голову и качнулась.
Павел поддержал ее, ввел в приемную, усадил у стола.
– А как, как ударило-то? – едва выговорила девушка, и слезы заволокли глаза, потекли по щекам…
