Текст книги "На берегу (СИ)"

Автор книги: Борис Годунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Превосходно, – не удержавшись, Куруруги потёр руки, – что ж, подождём... Надеюсь, никаких неожиданностей не будет. Да, Икари-сан, передайте русским данные нашей разведсети в странах Лиги, какие сочтёте возможным. В конце концов, без их помощи нам было бы сейчас куда труднее...

Четыре дня спустя посол США получил ноту с требованием вывести с территории Японии американские базы. Час спустя в офис премьер-министра поступило предложение президента США о переговорах на высшем уровне. Премьер-министр ответил, что никакой необходимости в этом не видит, поскольку нота содержит исчерпывающие требования. Час спустя последовала нота правительства США, в которой выдвигались требования расширить территорию баз и вывести её из-под японской юрисдикции. Разумеется, нота была отклонена, а правительство Японии обратилось к странам БРИКС с просьбой о дипломатическом и военной помощи. Через три часа Бразилия, Китай, Россия, Индия и ЮАР заявили о готовности оказать Японии любую помощь. Одновременно с этим Лига выступила с заявлением о недопустимости использования вооружённых сил.

Спустя ещё три часа на чрезвычайном заседании Конгресса было принято решение вывести все подразделения с территории Японии – конкретный порядок должен был быть согласован между министерствами обороны в течение десяти дней.

Нота легла на стол Куруруги уже вечером. Прочитав её, премьер-министр недобро усмехнулся, плеснул себе сакэ, подмигнул Икари и выпил. КОРА промолчала...

– Как и ожидалось, – сказал он. – Менее суток после выступления наших партнёров... Вы были абсолютно правы.

– Вы были правы, Куруруги-сан. Я всё же была удивлена, получив эту ноту – настолько, что решила лично передать её вам.

– Полагаю, в Белом Доме были удивлены гораздо больше... И знаете, Икари-сан... Вам стоило бы отдохнуть, если не хотите обзавестись подобным украшением, – Куруруги постучал пальцем по красной коробочке на груди.

С глухим рёвом пройдя над головами, громадный самолёт коснулся полосы, пробежал, подняв настоящий ураган, и замер в десятке метров от директора JAXA. По опустившейся аппарели сбежал неожиданно высокий полноватый китаец в камуфляже, отдал честь и представился:

– Старший полковник Цао Вэйго, командир Второй инженерно-строительной бригады. Доктор Фудзита, бригада будет развернута в течение часа, но подготовка может быть начата немедленно.

– Рада знакомству, – Фудзита протянула руку. – Все технические вопросы оставляю на ваше усмотрение...

Ответ китайца утонул в рёве заходящих на посадку трёх "Святогоров"...

XV

Прочитав только что полученный доклад избирательного комитета, Рондо улыбнулась – пока что процесс шёл именно так, как задумывалось. Референдум только начался, а уже проголосовало больше трети населения, а эксит-полы стабильно показывали свыше девяносто процентов голосов за воссоединение. Получалось, что никаких дел в ближайшие двенадцать часов не предвидится, а потому можно обратиться к планам на будущее – а заодно и к личной жизни. Клэр набрала на своём мобильном знакомый сказал номер, дождалась ответа и спросила:

– Есть новости. Очень хорошо, предлагаю обсудить при личной встрече. "Сокровище Анд", как обычно. В два? Годится.

– Ты прямо-таки сияешь, – Искай Умала, самый молодой миллиардер Латинской Америки, поднялся навстречу Клэр.

– А почему бы и нет? – отозвалась женщина. – Референдум идёт как по маслу, разведка нашла кое-что интересное в Эквадоре...

– Надеюсь, сеньорита не оставит своего верного рыцаря в неведении?..

Оставлять Иская в неведении Клэр не собиралась – в конце концов, именно для того, чтобы иметь возможность незаметно снабжать бизнес информацией, Мендоса их и познакомил. "Даже имитация личной жизни позволит вам скрыто снабжать некоторых предпринимателей информацией о делах в Эквадоре" – заявил он тогда. Сапа Инка согласился – и знакомство состоялось всего три дня спустя... А сейчас канал исправно работал, а имитация личной жизни плавно переходила в реальность.

– Держи, – Клэр положила на стол карту памяти, – разведка откопала что-то интересное на севере.

– На севере?

– Не всё же юг окучивать... Кстати, как там дела?

– Скажем так: большая часть кофейных плантаций в Эль-Оро – перуанские... И из-за этого у некоторых людей, работающих в Эквадоре, возник вопрос: могут ли они получить перуанское гражданство?

У столика возник официант, мгновенно расставил тарелки и бокалы и тут же исчез.

– Мне нравится эта мысль, – ответила Клэр. – Не знаю, как к ней отнесётся Сапа Инка, но я ему об этом сообщу. И надеюсь, никто не узнает, как ты этих людей подучил?..

– Клэр, во-первых, за меня всё делают наши налоги – они как бы не в два раза ниже, а во-вторых, почти все эти ребята с плантаций – индейцы. А мода на красное пончо так и вовсе разошлась по всей стране...

– Приятная мелочь, – хмыкнула Клэр, принимаясь за жаркое из морской свинки. – И небесполезная, должна заметить. Чем шире распространится наше влияние, тем проще пройдёт присоединение Эквадора... Вплоть до того, что эта страна сама упадёт в наши руки.

Прямо из ресторана Клэр отправилась к президенту, по пути поинтересовавшись ходом референдума. В Эльтанике никаких проблем не возникало, и Клэр сосредоточилась на предстоящем разговоре – совсем не факт, что Хираль одобрит предложение...

Хираль согласился, что предложение не лишено смысла.

– Правда, не стоит с этим торопиться, – добавил он. – Осложнения нам не нужны. Сделаем так: заявления на предоставление гражданства сотрудникам наших компаний будут рассматриваться по обычной процедуре, но вне очереди. Полагаю, это оптимальный вариант... Как проходит референдум?

– Как ни странно, но строго по плану, – ответила Клэр. – По последним данным проголосовало около шестидесяти процентов, эксит-полы показывают прекрасный результат – думаю, мы получим не менее девяноста процентов голосов, никаких эксцессов – спасибо Мендосе, к девяти часам автоматика закончит подсчёт... Тогда организуем заявление для прессы и – хвала Виракоче – на сегодня всё.

– Вам повезло, – хмыкнул Хираль. – Иногда я жалею, что стал президентом...

– И Эльтаника перестала бы существовать, – закончила мысль Клэр. – А я так и осталась бы в тюрьме. Не думаю, что от этого стало бы лучше хоть кому-то... кроме Лиги, конечно. Кстати, как она реагирует на наш референдум?

– Делает вид, что её это не интересует. Это настолько безразлично, что люди Мендосы только сегодня выловили трёх неинтересующихся... Да, по поводу заявления для прессы, – Хираль сверился с компьютером. – пресс-служба считает, что мы с во должны выступить с совместным заявлением в Пукальпе завтра утром. Как это соотносится с вашими планами?

– Полностью совпадает.

– Прекрасно. Жду вас завтра в девять на аэродроме.

Вернувшись в кабинет, Клэр принялась изучать новости – Лига действительно делала вид, что её это не волнует, а вот соседи... Южноамериканские СМИ, кажется, не говорили ни о чём другом, и каждый хоть сколь-нибудь заметный деятель имел собственное мнение и жаждал им поделиться им с общественностью. При этом чем нелепее было мнение, тем больше его обладатель жаждал... Появился даже искатель «иудейско-масонского заговора» – куда же без него?

И снова отчёты... Неизвестный написал на стене участка: "Ama llulla, ama suwa, ama qilla". Попытка похищения бюллетеней. Короткое замыкание, на два часа обесточившее сразу три избирательных участка. И множество прочих мелких происшествий, к которым при желании можно придраться – а желание будет, достаточно вспомнить события шестидесятилетней давности. И давить на Перу будут куда сильнее, чем на Россию в четырнадцатом... Хотя из-за договора с Бразилией могут и не рискнуть. Вряд Лига станет связываться с БРИКС...

Клэр отложила документы и потянулась. Стоит ли гадать, если не пройдёт и суток – и они будут знать? Не рискуя, не добьёшься победы...

Ровно в двадцать один семнадцать автоматизированная система голосования выдала предварительный итог: явка девяносто четыре процента, голосов «за» – девяносто семь процентов.

– Прекрасно, – заявила Клэр, выключив компьютер и потянувшись. – Дело сделано!

Легкий самолёт оторвался от полосы, круто набирая высоту. Клэр мельком глянула в иллюминатор и снова вернулась к бумагам.

– Даже не верится, что мы сделали это, – заметила она, не отрываясь от чтения. – Знаете, я тогда согласилась только потому, что мне было абсолютно нечего терять – кроме своих цепей, разве что... И я поверила Сапа Инке, поверила в его силу, его мечту... И вот теперь мечта стала реальностью – и я приложила к этому руку. Потрясающее чувство...

Два часа спустя, поставив подпись на договоре, Сапа Инка обратился к Эльтанике:

– Величайшим достижением минувшего столетия является право народов на самоопределение. Сегодня мы услышали волю народа Эльтаники – и рады вновь приветствовать его, вернувшегося, подобно блудному сыну, в семью народов. Кто-то может сказать, что история Эльтаники окончена – но это не так. Путь не окончен – напротив, это лишь начало. Начало новой эпохи не только для нашей страны, но и для всего мира – эпохи Инкского возрождения! Будущее создаётся сейчас – на ваших глазах и вашими руками!

На этом выступление закончилось, и Хираль уступил место Клэр, на которую немедленно насели журналисты...

– Сеньора министр, означает ли присоединение Эльтаники, что необходимости в вашем ведомстве больше нет?

– Напротив. Я сравнила бы наше сегодняшнее положение с работой хирурга, пришивающего оторванную руку – мы соединили кость, и сейчас нам предстоит долго и кропотливо сращивать мельчайшие нервы и сосуды.

– Каковы дальнейшие планы расширения территории?

– Этих планов не существует, – резко ответила Клэр. – Возможно, кто-либо ещё пожелает присоединиться к нашему содружеству – мы примем его, если это будет добровольное взвешенное решение, принятое в соответствии с международным правом.

– Мисс Рондо, правда ли, что вы были членом террористической организации?

– Humanum errare est, – пожала плечами Клэр. – Я не горжусь этим эпизодом моей жизни, но и не стыжусь его. Я совершила ошибку, понесла наказание – и продолжаю свой путь. Однако без этого я была бы совсем другим человеком – ведь то, что не убивает, делает сильнее...

– Сеньорита Рондо, что вы скажете о вашей личной жизни?

– Только то, что она существует. Следующий.

Судя по всему, вопрос о личной жизни отключил у большинства журналистов мозг, потому что вопросы пошли один другого глупее – в какой-то момент Клэр даже пожалела, что Элис Ив выдворили из страны. Американка была сволочью, но хотя бы не опускалась до столь идиотских вопросов...

– Банда идиотов! – припечатала Клэр, как только охранник закрыл дверцу лимузина. – Обычно эта публика более вменяемая...

– Вменяемые журналисты в странах Лиги вообще редкость, – заметил Хираль, – а сюда, похоже, собрали всех идиотов... Что собираетесь делать дальше?

– Проверить, как здесь обстоят дела – думаю, управлюсь за пару дней. Потом ещё пару дней отдохну и вплотную займусь Эквадором – давно пора...

– Вся неделя в вашем полном распоряжении, – кивнул Хираль, извлекая откуда-то из-под пончо планшет. – И постарайтесь расслабиться – возможность выложиться на полную у вас ещё будет, и не раз.

Президент региона появление министра воспринял абсолютно спокойно – то ли не ожидал разноса, то ли относился к такой возможности философски – как и полагается настоящему индейцу. Впрочем, он вполне мог себе это позволить – к нему у Клэр претензий не нашлось.

Заняв президентскую резиденцию, Клэр принялась за работу – предстояло награждение непричастных и наказание невиновных...

Аппарат Министерства по делам реинтеграции сработал отлично – но этого было мало. Этого было достаточно для Эльтаники – бывшей перуанской провинции, но не для независимых государств с долгой и бурной историей. Да и Лига вряд ли станет смотреть на такое сквозь пальцы... А значит, в следующий раз Министерство должно сработать идеально.

На то, чтобы донести эту мысль до подчинённых, ушло полтора дня.

А вечером понедельника Клэр Рондо уже наслаждалась заслуженным отдыхом на маленькой вилле на берегу озера Титикака в компании Иская и его пса – огромного русского терьера со странной кличкой Шварцшильд...

XVI

Планируемую акцию можно было считать государственным переворотом, а можно – восстановлением конституционного порядка. Хаким Ахмад, разумеется, придерживался второй версии – планировал он, а с государственностью в Мананге дела обстояли весьма прискорбно...

Центральный Совет партии собрался на последнее заседание перед операцией – окончательно согласовать несколько мелочей и назначить точное время.

– Сразу же после полуденного намаза, – предложил Али, изучая план города. – Тогда нам удастся без труда собрать регентский совет и заставить его принять решение.

– Пожалуй, да, – согласился Рушди. – Не уверен, что нам удастся избежать проблем, вздумай мы вытаскивать советников из их домов...

– Значит, как только окончится зухр, – подвёл итог Хаким. – Господа, это значит, что мы должны начать подготовку прямо сейчас, чтобы завтра избежать любых накладок. Возражений нет? Прекрасно, тогда приступим...

Сам переворот оказался на редкость будничным. На выходе из мечети членов регентского совета встречали вежливые люди в камуфляже, сообщали, что их ждут на заседании для утверждения нового правительства, после чего предлагали сопроводить к месту назначения.

Советники, разумеется, не возражали...

В президентском дворце регентский совет столкнулся со своим главным пугалом – реальным претендентом на пост главы государства. Хуже того – этим претендентом оказался Идрис Али... Который вежливо сообщил, что выдвигает свою кандидатуру. Советники даже совещаться не стали – Али был единогласно провозглашён халифом Мананги.

Девяносто процентов населения страны узнали об этом лишь из выпуска новостей – и проигнорировали. Подумаешь, очередной переворот...

Правительственный Совет собрался на первое заседание спустя считанные минуты после роспуска регентского совета.

– Что ж, господа, поздравляю, – халиф Али опустился в кресло. – Мы всё-таки сделали это... Полагаю, все наши разработки с этого момента становятся законами?

Возражений не последовало, и Али продолжил:

– А теперь самый главный вопрос: что мы имеем?

– Если быть кратким, то мы имеем разгром и хаос, – ответил Рушди. – Инфраструктура не то что разрушена – её просто нет. Всё или разбито во время войн, или сгнило само по себе. Конечно, кое-что ещё можно восстановить...

– Завтра представите полный перечень того, что может быть так или иначе использовано, – распорядился Али. – Башар, что в вашем ведомстве?

– "Врачи без границ", – доложил министр здравоохранения. – Польза от которых довольно условна, но всё же есть. Пока у нас нет никакой возможности от них избавиться.

– Медики будут, – сообщил Хаким. – Я связался с русскими – сегодня-завтра они отправят первую группу.

– И что они за это получат?..

– Как ни удивительно – концессию на добычу нефти. Их химическая промышленность довольно широко использует её в качестве сырья, да к тому же есть серия дешевых лёгких носителей на керосине...

– Хоть одна хорошая новость... Шариф, что у нас с вооружёнными силами?

– Батальон Национальной Гвардии – бывшая партийная охрана и два батальона HCLI. Начались переговоры с лидерами вооружённых группировок, но результаты будут не раньше, чем через несколько часов...

– Докладывайте по мере развития ситуации. Обстановка в стране?

– Абсолютно спокойная – пока никто ничего не знает, – сообщил Рушди, – или не обращает внимания. Впрочем, это ненадолго – как только мы выступим с официальным объявлением, начнётся настоящая буря... И последний вопрос – что нам делать с бывшими регентами?

– А зачем с ними что-то делать? – удивился Хаким. – Они при любой власти устроятся, а казнить или хотя бы сажать их не за что... Хотя и хочется.

– Значит, так и оставим, пока они ничего не делают, – Али закрыл стоящий на столе ноутбук. – Давайте готовится к выступлению...

Халиф выступал в прямом эфире – его заявление транслировали каким-то чудом выжившая телерадиостанция, вездесущая BBC, «Аль-Джазира», RT – одновременно арабская и русская редакции – и «Синьхуа». И, разумеется, на площади собралась огромная толпа...

– Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! – объявил Али. – Провозглашаю ныне перед всеми народами, что я, халиф Идрис Али ибн Гаданфар Абу Видад аль Хомс Гияс-ад-дин Махди, со своими сподвижниками, принял власть над Манангой по воле Аллаха! Мы возглашаем, что стремимся вернуть былую славу арабского мира и освободить ислам от невежества и ересей, коими отягощён он ныне. Так говорю я тем, кто противостоит нам: кто отречется от заблуждений и сложит оружие – мир ему! Но кто продолжит войну, кто будет губить невинных – горе тому, ибо смерть ждёт его и ад, ибо хуже неверного убийца невинных! Кто же решит остаться в стороне из осторожности, тот да будет осмеян, если не примет сторону, но если войдёт в ряды наши – мир ему! Мир вам, арабы!

Закончив выступление, Али ушёл с площади, оставив заинтригованных журналистов и толпу, скандирующую "Махди!"

Мир снова изменился... И снова аналитики Лиги не обратили на события должного внимания – у Лиги хватало других проблем, и обнищавший Ближний Восток давно уже не был приоритетным направлением...

XVII

Уравняв скорость, Ай смотрела на медленно расплывающееся облако металла, пластика и кремния.

Три часа назад облако было спутником. Старым, списанным лет тридцать назад китайским разведывательным спутником, который три часа назад без всякой видимой причины взорвался...

Спутник предполагалось снять с орбиты, и всё снаряжение было рассчитано на это – сеть Ай не прихватила.

– Ай, что у тебя? – ожила рация.

– Обломки расходятся, – доложила Ай. – Юрий, ещё пять-десять минут – и мы ничего не соберём даже сетью.

– Две минуты! – откликнулся напарник. – И нас ждут безопасники, так что эти обломки сразу вычитаем.

Ай в ответ только хмыкнула – русский спутник связи, проболтавшийся на орбите больше века, уже окупал сегодняшний вылет. А ведь он был далеко не единственной и даже не главной добычей – вообще-то, они отправились за солнечными батареями, которые покупали какие-то арабы...

Юрий появился вовремя. Запущенная им кевларовая сеть захватила обломки спутника и закрылась, Ай осторожно загрузила её в контейнер, пристыковала к шлюпке Юрия и отправилась дальше...

– Сто семь, – подвёл итог Урахара, когда последняя панель была упакована. – Шестьсот квадратных метров. Неплохой улов... А спутник выставим на аукцион – миллионов пять минимум получим.

– Меня больше интересует взорвавшийся спутник, – Валмет прошлась вдоль свертков, клацая пломбиратором. – Не хотелось бы, чтобы вы, ребята, последовали его примеру... Слушай, Киске... А не убедишь ли ты Эдель отпустить меня на пару дней? Я смотаюсь кое-куда, поспрашиваю народ – может, что и выясню...

– Фрисайд?

– Ну так...

– Ладно, предложу. Не думаю, что она будет возражать.

Урахара не ошибся, но выдвинуть идею не успел – глава «Тойбокс» его опередила.

– Лейтенант Велмер, – осведомилась она, когда команда собралась на обед, – у вас ведь есть... неофициальные связи?

– Мэм?..

– Мне хотелось бы узнать хоть что-то об этом спутнике, лейтенант. У вас как раз накопилось три дополнительных выходных – отдохните, пообщайтесь с друзьями... Может, узнаете что-то полезное – мы тут как-то оторвались от слухов, а жаль. А заодно поищите клиентов или покупателей на нашу добычу.

– Спасибо, мэм, мне и в самом деле стоит отдохнуть. С завтрашнего дня беру эти выходные, мэм. На Фрисайде должны что-нибудь знать...

– А что такое Фрисайд? – спросила Ай, проглотив лапшу.

– Фрисайд... – Фи закатила глаза. – Развесёлое местечко... ООН вздумалось построить цилиндр О'Нейла, но денег не было, и они объявили станцию оффшорной зоной. Почти достроили, но тут случился тридцать девятый год, ООН развалилась, Лига на станцию забила... И досталась она швейцарскому банку и австралийской консалтинговой компании – а если без дураков, то Мари Тессье и Джону Эшпулу. Эти семейки ей и сейчас владеют, и безопасники туда стараются не лезть... Помнишь тех ребят, которые чуть Хати не убили? Вот они оттуда... Я бы туда соваться не рискнула...

– А Валмет?

– Валмет – наёмник, – пожала плечами Фи. – Говорят, директора HCLI там же обитают...

– Не все, – поправила Валмет. – Только двое, да и то они там скорее оперативный офис держат. Фи права – просто так туда соваться не стоит, но если хочешь купить или продать какой-нибудь эксклюзив...

– Дай знать, как будешь возвращаться, – закончил разговор Урахара. – Если что – вытащим...

Вечером в жилом отсеке Ай включила камеру, улыбнулась и заговорила:

– Здравствуй, родной. Я очень скучаю по тебе... Но, знаешь, может, оно и к лучшему, что ты сейчас на пути к Юпитеру. У нас тут творятся какие-то странные дела, и мне иногда страшно становится, что тебя могли бы в это втянуть. Помнишь, я рассказывала, что Клэр теперь в перуанском правительстве? Она всё ещё там, но недавно вновь появился Хаким – он захватил власть в Мананге... Я уже боюсь смотреть новости – вдруг окажется, что кто-то ещё из наших знакомых оказался политиком... А сегодня мы собирали взорвавшийся спутник – никто не знает, что с ним случилось, а если и знают, то молчат. Хати... Береги себя, ладно?

Ай выключила запись, оставив камеру висеть в воздухе. Мысли постоянно перескакивали на только что сказанное – в мире действительно что-то происходило. Нечто настолько грандиозное, что она не могла разглядеть его, но иногда прорывающееся на поверхность – подобно тому, как медленное движение континентов прорывается разрушительным землетрясением. Ай не знала, что будет дальше, но была уверена: когда "Фон Браун" вернётся, его экипаж рискует не узнать родную планету...

– Приехали, – бросил пилот, не оборачиваясь.

– Вот и прекрасно, – Валмет оттолкнулась от кресла, открыла люк и забралась в шлюз. – Ты здесь надолго?

– Сегодня же улетаю.

– Не получишь двадцать тысяч, – Валмет зацепилась ногой за скобу и взялась за рукоятки затвора.

– Пятьдесят – и я тебя жду хоть неделю.

– Двадцать пять и три дня.

– По рукам.

Бросив пилоту тугую пачку сиреневых банкнот, Валмет закрыла люк. Звякнул сигнал, открылся внутренний люк, и она, оттолкнувшись, поплыла к лифту.

Фрисайд... Последний проект ООН, космический оффшор, не принадлежащий ни одному государству. Здесь, где не действовали законы, можно было найти всё, что угодно – в том числе и самый ценный товар двадцать первого века. Информацию.

Лифт со стуком замер, Валмет сделала пару шагов и остановилась, привыкая к слабой гравитации, а затем отправилась к ближайшей "струне" – транспортному монорельсу. Первой её целью был, естественно, офис собственной компании...

– Чем ничтожный Ляо может помочь Одноглазой Дьяволице? – китаец в ярко-зелёном свитере с кислотно-фиолетовыми психоделическими узорами оторвался от клавиатуры.

– Перестань ломать комедию... И выкини, наконец, это наркоманское чудовище!

– Это метафора внутреннего мира, отражённого на киберпространство, – заявил Ляо. – Так тебе чего?

– Информацию. Вчера на орбите взорвался старый китайский спутник-шпион, и я хочу знать, почему.

– И что мне за это будет?

Валмет помахала сиреневой пачкой.

– Только деньги?..

– Только деньги.

– Эх, так и подохну девственником... Ну ладно. Загляни вечером, может, что-то будет. Да и на ночь можешь остаться...

– К Хозяйке подкатывайся.

– Я что, похож на чокнутого? – возмутился Ляо.

– На редкость похож.

– Это иллюзия! И уж точно я не настолько сумасшедший, чтобы клеиться к Хозяйке!.. Кстати, она здесь.

– Очень хорошо, – кивнула Валмет. – Скажи ей, что я здесь.

– А я уже знаю! – радостно объявила с порога бледная сероглазая блондинка. – Валмет!

– Коко! – восторженно взвизгнула Валмет, бросаясь к подруге.

Бар назывался «Сигнулярность» и существовал так давно, что никто уже не помнил, было ли его название простой ошибкой или же должно было что-то символизировать. Коко Хекматьяр, один из директоров HCLI, придерживалась второй версии, Валмет – её лучшая подруга и телохранитель – первой. Всякий раз, оказываясь в этом баре, девушки яростно спорили на эту тему и только потом переходили к остальным делам.

Этот раз исключением не стал – к серьёзному разговору перешли не сразу...

– Ну? – Коко отставила стакан. – Не верю, что ты прилетела только потому, что соскучилась...

– Вообще-то да, – признала Валмет. – Не пойми меня неправильно – я тебя очень люблю и рада видеть – но сейчас у меня дела.

– М?..

И Валмет снова принялась рассказывать про взорвавшийся спутник.

Выслушав, Коко отставила стакан и заявила:

– Русские. Не знаю, что и как, но за всеми последними странностями стояли русские, так что и здесь наверняка без них не обошлось... Да и внизу тоже что-то затевается – Швейцария вроде как из Лиги собирается выходить, у арабов новый вожак появился...

– Ну Коко!.. Арабы – это ничего не значит, у них этих вожаков выше бровей!

– Швейцария, Валмет, – дурашливый тон неожиданно исчез. – Да и этот халиф Али – не просто очередной племенной царёк. Племенные царьки не нанимают для подготовки своей армии наших инструкторов... И тут тоже русские замешались, между прочим. А, чёрт с ними, у тебя-то как дела?

Уже под вечер, отпустив пилота и явившись в квартиру подруги и начальницы, Валмет спросила:

– Слушай, у вас тут есть свободные офис и док?

– Найдутся, а что?

– Придержи для нас на всякий случай. "Текнора" плату задирает, да и вообще нас там не жалуют...

– Не вопрос. Придётся уходить – найду вам место. Кстати, ты контракт-то продлять будешь? Я ведь соскучилась!

– Ой, да неужели тебе дразнить некого?..

Следующий день Валмет решила посвятить осторожным расспросам в барах Фрисайда – публика там всегда собиралась весьма информированная... Иногда даже чересчур информированная – по слухам, не было такой разведки, которая не держала бы здесь своих агентов с самыми широкими полномочиями. Впрочем, они Валмет как раз не интересовали – если они и были, разговорить их она бы не смогла.

Поэтому, выбросив агентов из головы, Валмет отправилась в ближайший бар – "Безумный Макс".

В баре не оказалось никого, кроме самого Макса. Обрадованный её визитом, бармен выдал огромное количество информации – правда, совершенно бесполезной. Может, в другой раз Валмет и заинтересовали бы фрисайдские сплетни, но не сегодня. Хотя...

– Смоки? Видел? Да после пятой затяжки он Элвиса, трахающего Деву Марию увидит!

– Бога-то побойся, – неодобрительно проворчал Макс и на всякий случай перекрестился. – А Смоки был хоть и взвинченным, но ни разу не обдолбанным. Так что вспышку он видел, тут я ему верю. Ну а всё остальное – это он, понятно, уже сам выдумал...

– Вот ведь чудик... Ладно, плесни-ка твоего фирменного, да я, пожалуй, и пойду, – Валмет махнула рукой. – Такое только на Фрисайде может быть...

Выйдя из бара, Валмет свернула за угол и остановилась. Независимо от того, что отыщет Ляо, со Смоки надо поговорить. Он, конечно, постоянно обкуренный растаман с замашками уличного проповедника, но вспышку он вполне мог видеть. А если так – необходимо выяснить подробности...

А для этого нужно найти Смоки.

Перебрав в памяти всё, что знала о растафарианской колонии вообще и Смоки в частности, Валмет позвонила Коко и уточнила у неё пару деталей – и пришла к выводу, что Смоки, скорее всего, отправился в "Царство небесное" – самое претенциозное заведение Фрисайда.

«Царство небесное» располагалось на «нижнем», обращённом к Земле конце цилиндра в зоне невесомости. Публика здесь собиралась своеобразная, и астроном-растаман на её фоне смотрелся не слишком удивительно... Валмет редко бывала здесь и всякий раз при этом вспоминала то самое высказывание Гашека насчёт эстетов – ибо собирались тут разнообразные, но исключительно творческие личности.

Смоки, как и ожидалось, присутствовал. И даже по собственной инициативе расписывал виденное им знамение и толковал волю Джа...

Валмет внимательно слушала, пропуская религиозные пассажи мимо ушей, и постепенно приходила к выводу, что вспышка была маломощным ядерным взрывом, незамеченным на фоне магнитной бури. Конечно, существующие законы допускали подобное – не более шести зарядов в год, мощностью не более полукилотонны и исключительно в исследовательских целях – вот только Валмет не слышала о таком эксперименте. А поскольку обычно о них объявляли за несколько дней, то...

Два взрыва должны быть как-то связаны, и Валмет чувствовала, что она в шаге от ответа – и никак не могла этот шаг сделать. Мысль постоянно ускользала, не давясь в руки, а затем и вовсе исчезла, вспугнутая звонком...

– Да!..

– Данных мало до безобразия, – жизнерадостно сообщил Ляо. – Мне пришлось кое-кого хакнуть, причём не из простых...

– Я приеду минут через двадцать, – ответила Валмет, отключилась, убрала телефон и протянула бармену деньги.

– Вот, – Ляо хлопнул ладонью по папке, – всё, что мне удалось найти. Устроит?

– Посмотрим... – Валмет открыла папку и принялась за чтение.

Ляо добыл даже больше, чем она ожидала, но процентов на девяносто девять его добыча была чепухой. Слухи, сплетни, сказки... Всего понемногу, но чего-то полезного нет – не считать же таковым доклад о необычной ионизации? После магнитной бури стоило ожидать чего-то подобного...

Валмет хотела уже пролистнуть доклад, когда на глаза ей попалась схема распределения ионов – и та самая аномалия. Длинный, тонкий – всего несколько метров – наклонный цилиндр, заканчивающийся... Да, именно там, где произошёл взрыв – его координаты Валмет помнила наизусть. Аномалия тянулась строго по прямой куда-то в пояса Ван Аллена, и Валмет могла представить только одно явление, которое дало бы такой результат.

Всё встало на свои места, и девушка, захлопнув папку, поцеловала Ляо.

– Эм...

– Ляо, ты даже не представляешь, как помог, – Валмет улыбалась. – Спасибо... Но тебе лучше не знать, что именно ты нашёл, честно.

– Не в первый раз, – пожал плечами хакер. – А ты что, так на этом и остановишься?..

– Ляо... – Валмет ухмыльнулась. – Пока...

Прошмыгнув мимо секретаря, Валмет захлопнула дверь и выразительно посмотрела на подругу.

– Записи нет, – ответила Хекматьяр на невысказанный вопрос. – А что?

– Рентгеновский лазер с взрывной накачкой, – сообщила Валмет. – Вот, читай, – она протянула страницу со схемой и краткое изложение россказней Смоки.

– Уверена, что его не глючит?

– Уверена.

– Ладно... Слушай, завтра вечером твои мусорщики рядом будут – не хочешь подождать? А там или шлюпку дам, или они сами причалят – топлива уйдёт всего ничего, да и дозаправим, если что...