Текст книги "На берегу (СИ)"

Автор книги: Борис Годунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Аль-Сувар. Ближайший и наиболее перспективный для разработки город. Им управляет городской совет, а ополчение достаточно успешно контролирует прилегающую территорию, выбив оттуда несколько банд. Проблем возникнуть не должно, но проверить всё-таки стоит... Повернувшись к микрофону, Хаким продиктовал:

– Агенту Компас: доразведка Аль-Сувара. Проверить настроения населения и администрации и возможность присоединения. Агентам Строка и Уд: активизировать работу. Управлению "Аравия": сосредоточить усилия на направлениях Дейр-эз-Заур и Ракка. Управлению "Америка": продолжать мониторинг. Управлению "Африка": представить доклад по ситуации в Египте. Немедленно.

Управление "Африка" пока ещё не дошло до уровня "Аравии" и его багдадского косяка, но уверенно двигалось в этом направлении. Североафриканская агентура почему-то уверилась, что всё случится само собой, и основательно расслабились. С этим надо было что-то делать...

Щелкнув мышью по строчке списка, Хаким снова повернулся к микрофону и распорядился:

– Асад, зайдите ко мне.

Несколько минут спустя, когда глава управления «Африка» появился на пороге, Хаким, потрясая пачкой докладов, осведомился:

– Асад, как прикажете это понимать? Ваши люди вообще не собираются работать? Или, может быть, Магриб уже присоединился к Халифату, а я, по скудоумию своему, этого не заметил?..

– Господин Ахмад, это направление было признано второстепенным...

– Кем признано, господин Асад? Я что-то не припоминаю, чтобы отдавал подобное распоряжение... Поэтому будьте добры прекратить самодеятельность и чётко выполнять указания! Вы вообще в курсе, что Аль-Нур на последних выборах в Египте получили одиннадцать мест в парламенте? В курсе? Тогда почему я не вижу в вашем докладе никаких выводов? Или исламисты в парламенте – это норма для Египта? А Ливия? Нет, я согласен, что такого государства не существует, но территория и население в наличии, и это одно из приоритетных направлений!

– Господин Ахмад, но у нас не хватает людей!

– Так вербуйте, в конце концов! Вам, слава Аллаху, хватает денег, так что работайте! Свободны!

Выпроводив Асада, Хаким облегчённо вздохнул – идиотизм подчинённых выматывал просто неимоверно. Только и оставалось вспомнить какого-то русского политика прошлого века, любившего вопрошать, глупость это или измена... Впрочем, с изменой его ведомство боролось достаточно результативно, так что оставалась глупость. С ней бороться было куда сложнее, да наверное, и просто бесполезно...

Тем не менее, это не значит, что он с глупостью бороться прекратит.

Даже если глупость непобедима.

Хаким выругался – стало не так тошно – и снова принялся за документы.

К счастью, идиотов в его подчинении было не так много – большая часть разведчиков работала, а не делала вид... Управление «Европа», например, которое представило исключительно подробный доклад о положении дел в Западной Европе. И доклад этот Хакиму очень не нравился. Почти пятнадцать миллионов арабов и берберов оказались просто выброшены за борт – либо интегрировавшись в общество, либо будучи откровенным человеческим мусором, которому в нормальной стране светила только тюрьма.

Вот и ещё один проект халифа провалился – не первый и явно не последний. Правда, надо отдать должное – подавляющее большинство проектов всё-таки оказывалось успешными, и даже провальные ущерба не наносили. Хоть халиф и был авантюристом, но все его авантюры были очень тщательно продуманы...

Выключив компьютер, Хаким потянулся. Снова засиделся допоздна... Хотя это и неважно – дома всё равно никого нет, кроме старого немого слуги.

– Благослови вас Аллах, господин Ахмад, – поднялась навстречу статная женщина в зелёном платье.

– Мир вам, Амаль бин Гази Набавви, – отозвался Хаким. – Что привело вас в столь поздний час?

– Халид ибн Фатих, заместитель по молодёжной политике... Или, вернее, некоторые его идеи.

– Вот как? – Хаким поднял бровь. – И дела обстоят настолько плохо, что вы решили явиться лично?

– Официальный запрос может обратить на себя внимание, чего мне бы хотелось избежать. Тем более – внимания человека, столь заинтересованного в исламе и не слишком обеспокоенного светским образованием, каковое входит в его обязанности.

– Вот даже как? – поднял бровь Хаким. – Что ж, предупреждён – значит, вооружён. Завтра утром я передам в разработку вашу информацию.

Получилось слишком уж казённо, и Хаким поморщился.

– Жаль, что я освободилась слишком поздно, – вздохнула Амаль, – и отдать приказ сегодня уже нельзя... Хорошо ещё, что вас застала.

– Ничего удивительно – я живу один, так часто остаюсь допоздна.

– А вы женитесь, директор, – хмыкнула Амаль. – Решите массу проблем... правда, создадите кучу новых, но это неизбежно.

И тут же ушла, оставив Хакима в полном недоумении.

Впрочем, подобного рода заявления и были одной из причин появления её лакаба.

На следующее утро Хаким первым делом сообщил контрразведке о подозрениях министра образования и снова принялся за бесконечный поток документов. Меньше их не стало, и оставалось только надеяться, что сегодня подчинённые не выкинут какую-нибудь глупость...

XXIV

Завизировав последний документ, Клэр с удивлением обнаружила, что делать ей, собственно, и нечего. Состояние, от которого она за свою внезапную политическую карьеру успела отвыкнуть... И, само собой, долго это не продлится, а значит, время надо использовать с толком – например, почитать Гонсалеса. Непредвзятый взгляд со стороны всегда полезен, а уж Гонсалеса обвинить в предвзятости не смог бы никто.

Просто потому, что Гонсалес не любил правительство. Любое. Не правительство Хираля или любое другое, а правительство как концепцию. И потому он беспощадно вцеплялся в малейший промах, разбирая его со свойственным ему чёрным юмором.

Хираль любил говорить, что Гонсалес, как и все гонзо-журналисты, занимает в обществе место королевского шута – того, чья обязанность говорить правду, сколь бы неприглядной она ни была...

Впрочем, на сей раз Гонсалес атаковал Лигу. «Всё – прах» – гласил заголовок поста. Клэр хмыкнула, щёлкнула мышью и углубилась в чтение.

Десять минут спустя, закрыв страницу, Клэр признала, что Гонсалес прав. Всё действительно прах – по крайней мере, во внутренней политике Лиги. Политика была провальной – Клиффорд, судя по всему, сам не знал, чего хочет и чего пытается добиться – это при том, что это были разные вещи.

Не то, чтобы Клэр этого не знала – но не в таких подробностях. Их, возможно, не знал и Мендоса... Впрочем, что знал, а чего не знал Мендоса, Клэр не слишком волновало. Всё, что было нужно, DINTE и так сообщало без промедления, а всё остальное знать и не стоило...

Компьютер звякнул, сообщая о новой почте, и Клэр со вздохом вернулась к работе.

– Сеньора Рондо? -Хираль оторвался от монитора и посмотрел прямо в камеру.

– Сапа Инка, – Клэр наклонила голову. – Сообщение из Эквадора – референдум состоится через две недели. Сомнений в его результатах нет...

– Жду ваш план интеграции, – ответил Хираль и отключился.

Закрыв окно программы, Клэр вызвала Ольянту, потребовала отчёт аналитиков и кофе и снова погрузилась в работу.

Панкечуанские идеи, запущенные Хосе Хиралем – он же Сапа Инка Тупак Амару Третий – упали на благодатную почву. Южная Америка, истерзанная кризисами тридцатых, отчаянно нуждалась в стабильности, а в особенности – Анды. Здесь из всех государств только Перу удалось сохранить хоть что-то. Эквадор спустился в череду непрерывных гражданских войн и переворотов, пока полгода назад очередная хунта не лишилась власти. Чили... Чили практически утратила суверенитет, став практически колонией США. Боливия после кризиса сорок второго года оказалась отброшена на многие десятки лет назад, оказавшись на одном уровне с Сомали. Да и Перу не прошло кризис без потерь, если уж на то пошло... Тем не менее, в сумме экономики четырёх стран составляли весьма заметную величину. Достаточную, чтобы Лига, чья экономика трещала по швам, проявила к региону нездоровый интерес. И если сначала Клэр беспокоилась из-за того, что объединение идёт слишком быстро, то сейчас ей начинало казаться, что времени категорически не хватает. Доклады разведки отнюдь не радовали – несмотря на то, что агентурная сеть Лиги была разрушена, Объединённая Разведка успокаиваться не желала. Разумеется, в руки Клэр попадала лишь небольшая часть докладов контрразведки, но хватало и этого – Инкское Возрождение явно не пользовалось популярностью за пределами Латинской Америки...

Спешка. Проклятая спешка. Мендоса гарантировал не более полугода относительного спокойствия, после чего Лига перейдёт к активным действиям... А значит, через полгода всё должно быть закончено.

Аналитики оптимизма не добавляли – их доклады заставили подозревать, что времени ещё меньше. С трудом удержавшись от ругательства, она начала составлять проект заявления для саммита – стоило поторопить остальных партнёров.

Послезавтра Тихоокеанскому партнерству предстоит услышать о себе кое-что новое и не слишком приятное...

Поднявшись на трибуну, Клэр подправила микрофон и заговорила:

– Начну с очевидного: сложившуюся ситуацию нельзя назвать стабильной. Сейчас только от нас зависит, смогут ли народы Анд вступить на мировую арену игроками или же окажутся пешками, сброшенными с доски. Некоторые уже сделали свой выбор, некоторые пребывают в раздумьях – но времени остаётся всё меньше. Мы все знаем, кому не выгодна стабильность и процветание наших стран, и не можем не видеть, что чем ближе наши планы к исполнению, тем сильнее противодействие им и тем больше шансов их разрушить. А значит – пора принимать решение. Я обращаюсь к вам как к тем, на кого народ возложил обязанность говорить от его имени: решайте! Решайте, пока есть время, пока нас под крики о защите свободы не лишили возможности принимать решения. Всем нам – и тем, кто собрался в этом зале, и тем, кто дал нам наши полномочия – известно одно и то же. В наших руках есть всё, чтобы принять верное решение – и я призываю вас принять его.

Выступления всех остальных Клэр пропустила мимо ушей – всё это не имело значения, как, впрочем, и её речь. Всё это – работа на публику и ничего больше, а настоящий разговор пойдёт за закрытыми дверями...

Наконец, когда пресса убралась из зала, Клэр, пристально рассматривая коллег, заговорила первой.

– У нас нет времени, – сообщила она. – Разведка даёт максимум полгода, прежде чем гринго вмешаются в наши дела силой. Поэтому через полгода процесс интеграции должен быть завершён.

– Полагаю, саммит глав государств будет наилучшим моментом, чтобы объявить о создании новой страны, – взял слово представитель Эквадора. – Референдум в нашей стране состоится через две недели, и я полагаю, что четырёх с половиной месяцев более чем достаточно, чтобы решить все вопросы.

– Степень интеграции ваших стран уже сейчас весьма высока, – отозвался боливиец. – Тогда как наша страна должна будет приложить заметные усилия...

– Не имеет значения, – перебила его представительница Чили. – В конце концов, мы собрались именно для того, чтобы привести наши действия к общему знаменателю. Со своей стороны могу сообщить, что чилийская разведка также обнаружила некоторые тревожные факты, которые побуждают ускорить процесс подготовки к референдуму. Полагаю, он состоится в течение месяца.

– Таким образом, референдумы пройдут в течение одного-двух месяцев, – констатировала Клэр. – Нет возражений? Прекрасно, тогда переходим к следующему пункту.

Саммит закончился, политики, поулыбавшись на камеры, разъехались, и Клэр смогла наконец выкроить немного времени для личных вопросов. Она, в конце концов, ещё замуж собирается, и если Искай опять попытается отложить свадьбу... То она воспользуется служебным положением в личных целях!

XXV

Среди преимуществ работы на Фрисайде была и возможность попасть на Землю когда понадобится, а не когда захочется чинуше из Орбитального контроля. Ай просто сообщила Эдель, что ей нужно два, а лучше три свободных дня – на всякий случай, договорилась с пилотом грузовика и отправилась домой.

Выполнять гражданский долг.

В этом она была не одинока – на Землю или на крупные станции отправилась большая часть японцев Фрисайда – остались только те, кто либо не имел гражданства, либо не хотел попадаться на глаза правительству. Ну или это был Урахара, который, как была уверена Ай, сочетал оба варианта...

Урахара, как и вся команда, решительно не понимал важности момента. Он подшучивал над Ай, которая последние несколько дней любой разговор сводила к референдуму, а Юрий так и вовсе то и дело крутил какую-то старую русскую песню про выборы, но переводить её отказывался...

Шаттл отделился от станции и включил двигатели. Слабая – меньше лунной – тяжесть притянула Ай к креслу, она покосилась на приборы и вздохнула. Фи спускалась бы по гораздо более крутой траектории и времени ушло бы куда меньше... Но ей и спешить некуда – Эдель выделила ей четыре дня. Причём не отрезанных от отпуска, а дополнительных, да ещё и оплачиваемых... Хотя Ай и подозревала, что просто надоела всем своими разговорами о референдуме.

Ай расслабилась, закрыла глаза – и мысли тут же вернулись к новой конституции. Как же глубоко, оказывается, сидело в них разочарование поражением, если оно продержалось больше века... Наверно, именно поэтому реформы Куруруги и были приняты едва ли не с восторгом. Действительно, нельзя же вечно быть "непотопляемым авианосцем"?

Тяжесть исчезла, Ай сама не заметила, как задремала – и проснулась от того, что тяжесть вернулась. Шаттл вошёл в атмосферу, перегрузка быстро росла, остановившись где-то около двух g, за лобовым стеклом бушевала плазма... Судя по всему, пилот собирался наверстать потраченное на орбите время – дурацкая идея. А впрочем – его проблемы. Ай махнула бы рукой, если бы та не весила вдвое больше нормы...

Посадка в Токио, поиск автобуса и поездка прошли мимо сознания. Вот она спускается на обожжённый бетон, вот забрасывает на багажную полку рюкзак, откидывается на спинку и закрывает глаза – и вот уже спускается на асфальт и идёт навстречу толпе детей, окружающих улыбчивую женщину с рыжевато-каштановыми волосами.

– Ну здравствуй, мама... – улыбка сама собой выползает на лицо.

Танабе Юкари, окруженная учениками, задорно смеялась вместе с детьми. Сколько раз за двадцать лет ей предлагали повышение – не счесть, но это значило бросить работу с младшеклассниками, а Юкари этого не хотела. Коллеги не понимали. Коллеги понимающе качали головами, косились, сочувственно вздыхали – ей было наплевать. Она просто любила и умела работать с детьми.

Тем более, что своих детей у неё не было. Она горячо любила приёмную дочь, но её одной было мало...

– Ну здравствуй, мама...

– Ай-чан!.. – Юкари сама не поняла, как оказалась рядом, обнимая дочь. – Ты прилетела!

– А ты изменилась, Ай-чан, – мать чуть отстранилась, внимательно разглядывая дочь.

– Много чего случилось, – хмыкнула Ай, – долго рассказывать... Пошли домой – я всего на пару дней выбралась.

– Пошли!

Болтая о пустяках, женщины прошли по улице и свернули на пыльную тропинку – привычно срезать дорогу через поле ветрогенераторов. Как и всегда, на поле стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра на лопастях да отдалённым пением...

– Папа всё ещё на работе? – понимающе улыбнулась Ай, прислушиваясь к пению.

– Точно! Пошли к нему?

– Конечно!

– Кодзи-ку-ун! – закричала Юкари, задрав голову. – Кодзи-кун, смотри, кто пришел!

Татуированный мужчина, копавшийся в генераторе, взглянул вниз, захлопнул крышку и поспешно спустился на землю.

– Привет, малышка!

– Папа! – улыбаясь до ушей, Ай повисла на шее у отца. – Я так соскучилась!

– Свалишь же! Ну, рассказывай, что там у тебя?

– Я ведь говорила, что мы ушли в свободное плавание?..

Ай принялась рассказывать о своих приключениях, разумеется, пропуская по-настоящему опасные случаи, но и этого хватило на всю дорогу домой. И потому, когда разговор зашёл о Фрисайде, Юкари было нечего ронять – иначе она наверняка бы это сделала.

– Фрисайд?.. Но ведь это...

– Логово бандитов, пиратское гнездо, хаос и беззаконие, как только наша дочь связалась с такой компанией? – на одном дыхании выдала Ай и тут же рассмеялась. – Мам, ты что, всерьёз веришь в эту чушь? Нет, Фрисайд, конечно, не самое законопослушное место, но уж на космическую Тортугу он никак не тянет. Это вроде Христиании, только публика там покрепче.

– Как-то так, – согласился Кодзи, – я ведь бывал там...

– Когда?!

– Ну... Когда мы с тобой встретились, я как раз возвращался оттуда, – ухмыльнулся Кодзи. – И если вспомнить нашу переписку... Такого и на Фрисайде не увидишь.

Юкари смутилась, а Ай, вспомнив кое-что из собственных видеопосланий мужу, покраснела.

– Так вот, – продолжила она, – мы перебрались на Фрисайд – и сразу стало гораздо проще...

Они проговорили до ночи – слишком много всего случилось за эти два года. Рассказывала в основном Ай, но и её родителям не приходилось отмалчиваться, хоть они и уверяли, что ничего интересного с ними не случалось. Ай не соглашалась – ей было интересно абсолютно всё. Всё, что случилось не только со знакомыми, но и со всей страной...

Потянувшись всем телом, Ай поморщилась – отвыкшие от нормальной гравитации мышцы гудели, – передернула плечами и выбралась из постели. Всё-таки надо будет купить утяжелители...

Приведя себя в порядок, Ай зашла на кухню, взяла кофе и спросила:

– Ну что, не будем откладывать?

– Не будем, – согласилась Юкари. – Позавтракаем и пойдём голосовать. Ты ведь поддерживаешь, Ай?

– Разумеется. Ты удивишься, но мне эта Конституция выгодна – у военных будут развязаны руки, да и мне лично будет проще жить – а то того и гляди без гражданства останусь. – Ай допила кофе, зевнула и стянула печенье. – Но дело даже не в этом – мы опять застряли и варимся в собственном соку... А это кончается черными кораблями. Сама понимаешь, мне бы этого не хотелось.

Ай допила кофе и ушла к себе – переодеваться.

На участке уже собралась немалая толпа, и несколько раз семейство Танабе окликали знакомые. Ай в ответ улыбалась, обнимались со школьными подругами, раскланивалась с соседями... В итоге, проголосовав, они всей толпой отправились в ближайшее кафе.

Чего Ай не ожидала – так это такого к себе внимания. Собственная жизнь казалась ей совершенно обыкновенной... но то, что было обычным для неё, для всех остальных было настоящим чудом.

Она одна из всех одноклассников поднялась по гравитационному колодцу. Она одна занималась бизнесом. Она мелькала в новостях... Она, в конце концов, была женой астронавта, отправившегося к Юпитеру. Никто из её одноклассников и мечтать о подобном не мог – а она достигла всего этого. Она вдруг оказалась идеалом для тех, кто всего лишь два года назад едва обращал на неё внимание...

Это было странно.

Но, чёрт возьми, это было приятно.

Вернувшись домой, Ай засела за компьютер, прошлась по базам космодромов и минут за десять нашла подходящий корабль. Если он ещё свободен...

– Борт два-два-семь-ноль-ноль, есть одно место?

– Кто?

– Тойбокс-четыре.

– Для тебя найдётся, – пилот моментально стал куда дружелюбнее. – Только не опоздай.

Фыркнув, Ай положила трубку. Проблема решена, теперь надо как-то убить оставшиеся полтора дня... Хотя почему "как-то"? Надо же семью мужа навестить – Харука волнуется ничуть не меньше. К тому же...

– Мам! Не хочешь съездить в гости?!

Ракета, плавно покачиваясь на стропах, опустилась прямо на шоссе. Шёпотом выругавшись, Ай ударила по тормозам, выбралась из машины и принялась собирать парашют.

– Кютаро, чёртов идиот! Приедем – я ему эту ракету так засуну, что не вытащит! – Ай принялась заталкивать парашют в багажник. – Помогите эту дрянь затолкать на крышу!

Поднять ракету даже втроём оказалось сложно, старая "Тойота" заметно просела, скрипя рессорами, но выдержала.

– Не разгонимся, – констатировала Ай, запуская двигатель. – Ну, Кютаро!.. Поймаю – пришибу!

Долго ждать не пришлось – минут через десять навстречу машине вылетел квадроцикл, затормозил, а его водитель сорвал шлем и принялся размахивать руками.

– Познакомьтесь, – Ай остановила машину, – Хошино Кютаро, ракетный маньяк и на самом деле славный парнишка.

– Ай-тян! Спасибо! – Кютаро спрыгнул с квадроцикла и побежал к машине.

– Кютаро, ты идиот?! – осведомилась Ай, выбравшись из машины. – Ты хоть представляешь, что было бы, свались она нам на крышу, а не под колёса? А если бы на моём месте был кто-то другой? Как тебя ещё по судам не затаскали, идиота?.. Забирай свою чёртову ракету и поехали домой!

Вчетвером ракету стащили с гораздо меньшим трудом, устроили на транспортной тележке, зацепили за фаркоп джипа и двинулись дальше. Кютаро, несмотря на все его протесты, ехал сзади, Ай, насвистывая какую-то мелодию, рулила и представляла, что скажет Харуке и самому ракетчику, её родители просто смотрели по сторонам...

Редкие встречные водители на процессию внимания не обращали – видимо, к взрывоопасному увлечению Кютаро все привыкли.

Добравшись до знакомого поворота, Ай сбросила скорость, аккуратно свернула и через несколько минут остановилась у знакомого дома, готовая сходу "обрадовать" свекровь – но вместо Харуки на пороге ждала незнакомая тёмно-рыжая девчонка... И Ай резко поменяла планы.

– Так-так... Наш маленький ракетчик интересуется девочками?.. – промурлыкала она, прищурившись. – И как же её зовут?

– Такаги Момо, Ай-сан, – поклонилась девушка, смущенно потупившись.

Ай внимательно посмотрела на порозовевшего Кютаро и, понизив голос, осведомилась:

– Ты ведь уже покатал Момо-тян на своей ракете?..

Да... Шалость удалась. Физиономия Кютаро цветом и яркостью соперничала с Бетельгейзе, раскрасневшаяся Момо спряталась за спиной парня, а появившаяся на пороге Харука со смехом заявила:

– Ай-чан, не издевайся над детьми!

– Да этот поросёнок свалил мне на голову свою ракету! – фыркнула Ай, поймав Кютаро и зажав локтем голову парня.

– Вот балбес! А это твои родители, Ай-чан?

– Ага, Кодзи и Юкари.

– Ай-тян, я тебе мороженое припас! – придушенно вякнул Кютаро.

– Прощён, – хмыкнула Ай, отпуская парня. – Пошли, что ли, в дом...

Сидя на крыльце, Ай смотрела на звёзды, потягивая вино, и наслаждалась ночной прохладой.

Всё прошло даже лучше, чем она ожидала – её родители и Харука остались исключительно довольны друг другом и расстались если не лучшими друзьями, того близко к этому, Кютаро завтра забросит её на космодром...

Тихо прошуршала дверь, легкие шаги пересекли крыльцо, и рядом с ней опустилась Момо.

– Ай-сан... Я хочу стать астронавтом, как вы! Кютаро всегда очень много по вас рассказывал, и я вас видела по телевизору... Я хочу быть такой, как вы – ловкой и смелой! Пожалуйста, скажите, как мне попасть в космос?..

– Надо же, я, оказывается, знаменитость... Момо-тян, скажи мне, почему ты хочешь стать астронавтом? Что тебя тянет в космос? Выйдешь замуж за Кютаро, будете жить долго и счастливо...

– Ай-сан, Кютаро собирается работать в космосе, а я не хочу тянуть его на Землю. И тем более не желаю быть обузой в космосе... И я буду его пилотом... Я наивная дурочка, да, Ай-сан?

– Знаешь, когда я два года назад пришла в "Текнору", я была точно такой же, – Ай отпила вина. – И это было здорово... Несмотря ни на что. Потом... Потом было много чего. Фронт защиты космоса, "Фон Браун", наша свадьба... Теперь всё совсем другое – просто другое, не лучше и не хуже. Хотя нет, кое-что всё-таки лучше – мы работаем на себя, а не на идиотов из "Текноры". Так вот, Момо-тян, есть одна вещь, которую я за это время чётко поняла: космос покоряется отнюдь не эгоистам. Циникам – может быть, но немного цинизма ещё никому не помешало... Поэтому ты права. Ты сможешь встать плечом к плечу с любимым, а не прятаться за его спиной... Только не забывай, что астронавты – такие же люди, как и все остальные, а космос слишком велик и бесплоден для наших мелких драм... Так что просто будь собой... И идти спать, – Ай отчаянно зевнула, – и желательно – не одна. Пользуйся моментом...

– Ай-сан!..

– Да ладно тебе, Момо-тян... Я же вижу, как вы друг на друга смотрите... И, в отличие от меня, твой любимый рядом.

– Ай-сан, но как вы отпустили его?

– Не вздумай рассказывать Харуке, но... Его здорово потрепало во время магнитной бури, и единственное, что его удержало в Космосе – "Фон Браун". А без Космоса он просто умер бы... Так что – действуй, – Ай встала и потянулась. – И вино можешь забрать...

На следующее утро Кютаро, поцеловав довольно улыбающуюся Момо, выкатил из гаража квадроцикл и кивнул Ай.

– Поехали? – спросил он.

– Поехали, – Ай устроилась на заднем сиденье и ухватилась за пояс Кютаро. – И не забывай – времени не так уж и много...

– Да тут всего-то минут десять езды, – фыркнул Кютаро, – Ай-тян, ты же не думаешь, что я так и запускаю ракеты с пляжа?

– С тебя станется, – фыркнула Ай. – Стало быть, служебный вход сам найдёшь?

– Пф!.. – Кютаро дал по газам. – И спасибо, Ай-тян...

– За что? – искренне удивилась Ай.

– Ты знаешь, – по довольной улыбке парня Ай поняла, что её вчерашний совет Момо не прошёл даром.

– Хм, так ты всё-таки решил покатать Момо-чан на ракете?

– Ками-сама, когда ты стала такой пошлячкой?

Квадроцикл остановился у служебных ворот космодрома, и пока Кютаро болтал с охраной, Ай спокойно прошла на старт.

– Тойбокс-четыре? – осведомился грызущий карандаш пилот. – Залезай. До старта тридцать.

Ай натянула аварийный скафандр, устроилась в кресле и привычно запустила цикл предстартовой подготовки, в очередной раз мысленно благодаря Фи, постоянно гоняющую её по всем системам. Командир всё-таки сделала из неё настоящего пилота -осталось только корочки получить...

Полчаса пролетели незаметно, и Ай, услышав сигнал готовности, кивнула пилоту:

– Второй – готовность, – доложила она.

– Первый – готовность, – подтвердил пилот. – Старт разрешён.

Полоса метнулась навстречу и провалилась вниз, перегрузка вжала в кресло... Ай, расслабившись, едва заметно улыбнулась – она возвращалась домой.

XXVI

Приглашение к халифу могло значить всё, что угодно – но скорее всего, намечались неприятности. В конце концов, разведка ведь именно ими и занимается...

– Мой халиф, – Хаким поклонился, входя в кабинет.

– Вот, взгляните, – на стол лёг лист гербовой бумаги, – и скажите, что вы об этом думаете.

– Агреман? – удивился Хаким. – И что же в этом необычного?

– А вы прочитайте...

Хаким бегло просмотрел текст, выловил имя – и понял, что так заинтересовало Али.

– Арслан Ринатович Нигматуллин... – повторил он вслух. – Определённо, это весьма интересное предложение... Полагаю, вам известно, как именно началась история нашей партии?

– Правильно полагаете.

– Тогда давайте спросим себя – что нам хотят этим сообщить? Конечно, если сообщение есть...

А в том, что оно есть, сомнений не было ни у халифа, ни у его начальника разведки – иначе просто не бывает.

– Допустим, что посланием является само назначение, – предположил Али. – В таком случае... Возможно, нам хотят напомнить о принятых нашей страной обязательствах?

– Возможно, но не думаю. В настоящий момент наши интересы никак с интересами России не пересекаются, поэтому необходимости в этом нет. Да и не склонна Россия прибегать к таким методам...

– Тогда зачем?

– Возможно, учитывая наши взаимоотношения, правительство России планирует сообщить нам некую особо чувствительную информацию, – пожал плечами Хаким. – Я практически уверен в этом, мой халиф.

– Что ж, тогда нам стоит выслушать его, – халиф прижал ладонью агреман. – Благодарю вас, Уаси.

Стоя за спиной халифа, Хаким разглядывал российского посла. Тот практически не изменился с их встрече на Луне – только отпустил аккуратную бородку. Вручив верительные грамоты, Нигматуллин коротко поклонился, витиевато пожелал Али благоденствия и отправился беседовать с дуайеном. Простая вежливость – или тот факт, что дипломатический корпус возглавлял посол Ирана, старый знакомый аятоллы Ширази? Иногда Хакиму надоедало искать двойное дно во всём... Но и остановиться он не мог – ведь двойное дно было почти всегда. И самого существенное Халифата зависело от того, удастся ли его найти...

Сейчас же оставалось только ждать – первый ход был за послом, и не было ни малейшей возможности угадать, каким он будет. Хаким наблюдал – а Нигматуллин, раскланявшись со всеми, удалился.

На следующее утро халиф снова вызывал Хакима, едва тот успел открыть свой кабинет.

– Взгляните и скажите, что вы об этом думаете, – на стол лёг конверт, и Хаким, едва не поёжившись от острого чувства дежа вю, взял его.

Конверт был запечатан ещё в России и содержал всего один лист с перечнем имён и рекомендацией присмотреться к этим людям внимательнее. И всё. И если бы не имена в списке...

– Скажу, что мне, пожалуй, стоит самому побеседовать с послом, – ответил Хаким, отложив записку. – Но эти имена нам известны – не все, но многие... И я совершенно согласен с тем, что присмотреться к ним стоит.

– Кто они такие?

– Пособники террористов, которых пока не удалось поймать за руку. Доказательств для суда у нас не хватает, а так всё очевидно...

– И вы надеетесь, что у русских они есть? – задумчиво прищурился халиф, приглаживая бороду. – Что ж, побеседуйте, а заодно и подумайте, какой России в этом прок...

– Это меня и удивляет, мой халиф – совы не то, чем кажутся... Но возможно, не всегда?

Забрав письмо, Хаким вернулся к себе, запросил российское посольство о встрече с послом «для обсуждения дипломатических аспектов борьбы с международным терроризмом» – чистая правда, собственно говоря – и стал ждать.

Ожидание не затянулось – вскоре секретарь посольства сообщил Хакиму, что посол приглашает его на ланч. Бросив взгляд на часы, Хаким разложил на столе документы и принялся за работу.

Информация. Море информации, собирающееся по каплям, стекалось к разведке, вновь разбиралось на капли, тщательно изучалось под микроскопом – и в итоге в виде концентрата оказывалось на столе Хакима Ахмада. За ним было последнее слово, он был советником халифа – и должен был держать в памяти всё, что приходило через его руки. Когда-то – кажется, вечность назад – его учили работать с информацией, тренировки и опыт сделали его и без того прекрасную память почти абсолютной – но всё равно это было тяжело...

Наконец, убрав документы и выключив компьютер, Хаким вызвал машину и поднялся из-за стола – пришло время отправляться в посольство...

– Салям алейкум, Арслан-хаджи.

– Ва-алейкум, – посол протянул руку. – Рад вас приветствовать, господин Ахмад. Надеюсь, вы не имеете возражений против татарской кухни?

– Я не имел удовольствия с ней познакомиться, – ответил Хаким, пожимая руку, – но слышал о ней весьма лестные отзывы.