Текст книги "На берегу (СИ)"

Автор книги: Борис Годунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

– А давай! – мгновенно согласилась Валмет.

Ай замерла у иллюминатора, разглядывая приближающуюся станцию. Быстро – куда быстрее, чем IPSV-7 – вращающийся цилиндр не производил впечатления логова преступников. Просто старая орбитальная станция, только вместо флагов над шлюзом красуется надпись: «Фрисайд. Свобода от и для»...

Величественное вращение станции неожиданно прекратилось, и Ай почувствовала, что её повело, а голова на несколько мгновений закружилась. "Тойбокс" готовился к стыковке.

– Никогда не бывали здесь, Ай-сан? – Урахара по своему обыкновению появился совершенно неожиданно.

– Нет, конечно. До недавнего времени я даже не знала о существовании этой станции... И, честно говоря, предпочла бы и дальше оставаться в неведении.

– На самом деле, всё не так уж и страшно, – махнул веером Киске. – Там отнюдь не царит беззаконие – там просто действуют свои законы, а не законы Лиги.

– Меня это совсем не радует, Урахара-сан.

– На этот раз мы пробудем здесь всего несколько минут, не беспокойтесь.

– На этот раз? – насторожилась Ай.

– Да, нам ещё неоднократно придётся здесь побывать... А возможно даже – окончательно перебраться. "Текнора", кажется, что-то имеет против нас... И мы прибыли.

Ай оторвалась от иллюминатора, выплыла из отсека и отправилась к шлюзу – встречать Валмет.

Едва за её спиной закрылся люк, Валмет приподняла повязку на глазу и вытряхнула из-под неё карту памяти.

– Все подробности здесь, – сообщила она. – А если кратко, то дело очень серьёзное...

– Подождёт до офиса, – буркнула Фи. – После того, как Киске нашёл здесь кое-какие левые детали, я как-то сомневаюсь в слушателях...

Валмет мгновенно насторожилась. Прослушка? Здесь, на DS-20? Кому это может понадобиться? Хотя... Они работают на "Интерстеллар", что само по себе вызывает нездоровый интерес, а их операции – и подавно, для сборщиков мусора у них слишком хорошо идут дела... а сейчас они ещё и вляпались в политику. Опять.

– А офис чист?

– Твои ребята как раз сейчас его вычищают, – кивнул Урахара. – Вернёмся – поговорим спокойно.

Валмет кивнула – спешить было некуда, рассказывать одно и тоже дважды не хотелось, а если корабль не был вычищен – то и не стоило.

На этом разговор заглох. Фи с головой ушла в пилотирование, Урахара задумчиво созерцал космос – даже Ай не рискнула ни о чём спрашивать. Валмет такое положение дел вполне устраивало – новости нуждались в тщательном обдумывании.

Рентгеновский лазер с ядерной накачкой – вещь, которую могут позволить себе очень и очень немногие. Только Штаты, Россия и Китай, если уж на то пошло. Могла бы потянуть Лига, но у неё, как всегда, нет ни желания, ни денег... Значит, кто-то из Большой тройки. Кто и почему именно сейчас? Ответ очевиден – в мире что-то происходит, и это "что-то" сильно беспокоит сверхдержавы. Что именно?

Валмет задумалась, перебирая в памяти все мало-мальски заметные мировые события последнего времени, но быстро поняла, что эта работа ей не под силу. Обеспокоить сверхдержавы могло абсолютно всё – привычный мир трещал по швам...

– Итак? – Эдель закрыла ноутбук.

– Рентгеновский лазер с ядерной накачкой. Орбита , судя по всему, "Молния"...

– Значит, русские, – прокомментировал Урахара.

– Меня больше волнует, чего ждать нам.

– Ничего особенного, Эдель-сан. Нас это никак не затронет, – ответил Урахара, – хотя сеть стоит всегда держать при себе. Политика нас не касается – по крайней мере до тех пор, пока нам за это не платят.

– А ведь когда-то я думала, что астронавты выше политики... – пробормотала Ай. – Какой же дурой я была...

– А ты только что заметила? – фыркнула Кармайкл.

XVIII

-... Господин Президент, последний вопрос: почему вы решили сменить имя?

– Начну с того, что это скорее почётное звание – я получил его вместе с постом главы Кечуанской конфедерации, только и всего.

– Спасибо за столь интересное интервью, – журналистка выключила диктофон. – И особенно – за то, что отнеслись к нашему изданию.

– Общение с прессой – одна из обязанностей главы государства, и относиться к ней менее серьёзно, чем к любой другой, недопустимо, – любезно улыбнулся Сапа Инка. Любезно улыбаться человеку, которого хочется выкинуть в окно, политик учится первым делом...

Наконец, глянцевая идиотка-журналистка ушла, и Хираль облегчённо выдохнул. Одна проблема решена, можно приступать к следующей...

Эквадор. Правительство наконец-то заметило, что южный сосед подмял под себя чуть не половину экономики и решило, что надо что-то делать. Посол должен был явиться минут через двадцать, и что он собирался сказать – неизвестно...

В ожидании посла Хираль занялся отчётами Министерства по делам реинтеграции по Эквадору, надеясь хотя бы приблизительно представить предстоящий разговор.

Согласно этим отчётам, Перу так или иначе принадлежала доля во всех крупнейших предприятиях, в некоторых – контрольный пакет, а две и вовсе были зарегистрированы в Перу. Перуанцам принадлежало и множество плантаций на юге. Население – особенно южане и индейцы – небыстро, но стабильно приобретало перуанское гражданство, начались разговоры о присоединении к Перу... Эквадорское правительство возмущалось, но пока что ничего не предпринимало. Пока сегодня из эквадорского посольство не пришла просьба посла о личной встрече. Странное дело – что у него такое, что нельзя передать МИД – объявление войны, что ли? А что, с хунты станется...

Действительность, однако, превзошла ожидания.

– Сеньор президент, – начал посол, покончив с приветствиями, – несмотря на занимаемую должность, я не являюсь сторонником хунты. Поэтому я сообщаю вам, что хунта в ближайшее время намерена направить ноту с требованием прекратить любую деятельность в Эквадоре, а затем и ультиматум с заведомо абсурдными требованиями. Когда он будет отвергнут, хунта объявит Перу войну. Насколько мне известно, нота сейчас подготавливается и будет направлена через два или три дня.

– Что ж, сеньор, эти сведения крайне важны, – Хираль разглядывал гостя, – однако я не вполне понимаю, в чём состоит ваша выгода...

– Моя выгода – это падение хунты, – спокойно ответил посол. – Только в этом случае я смогу не беспокоиться за своих детей и их семьи, которые фактически оказались в заложниках. Как я уже говорил, я не сторонник хунты, и занимаю свой пост только потому, что у генерала Моралеса под рукой не оказалось никого мне на замену... И потому, что он не хотел – до сих пор – разрывать отношения с Перу.

– Вот как... Благодарю за предупреждение, сеньор, – Хираль кивнул. – Вне всякого сомнения, оно позволит нам принять соответствующие меры.

Едва за послом закрылась дверь, Хираль взялся за телефон. Плевать на все процедуры – информация слишком важна, чтобы тратить время на них. Министр обороны, министр иностранных дел, министр по делам реинтеграции и глава разведки нужны прямо сейчас...

Десять минут спустя президент вошёл в зал, коротким кивком приветствовал собравшихся и занял место во главе стола.

– Полагаю, причина нашей встречи известна всем, – начал он, – поэтому тратить время на предисловия не будем. Высказывайтесь. Начнём с вас, сеньор Альенде...

– Мы ожидали подобного развития событий, но позже, – заговорил директор DINTE. – Я взял на себя ответственность отдать некоторые распоряжения сразу после вашего приглашения, так что в ближайшие дни хунту ожидают весьма интересные и разнообразные события...

– Текст ноты, а затем и ультиматума, должен быть опубликован во всех СМИ, – заявил министр иностранных дел. – При этом ваша, сеньор Альенде, задача – сделать так, чтобы они стали известны народу Эквадора.

– Сеньор Лагос, – Альенде только что не фыркнул, – я же не говорю вам, что ваше ведомство должно делать?..

– Я попросил бы воздержаться от перехода на личности, – холодно произнёс Хираль. – Сеньора Иглесиас, что скажете вы?

– Войска северного округа переведены в боевую готовность, – доложила министр обороны. – Официально – внезапная проверка, хотя хунта наверняка насторожится... Так или иначе, но врасплох нас не застанут.

– Сеньора Рондо?

– По последним данным более шестидесяти процентов индейцев Эквадора имеет перуанское гражданство, – сообщила Клэр, – из них около двадцати – только перуанское, у остальных – двойное. В целом же перуанское гражданство имеет почти треть населения – наша политика оказалась значительно более успешной, чем ожидалось. Все эти люди будут на нашей стороне даже без усилий сеньора Альенде...

– Таким образом, мы готовы к любому развитию событий, – подвёл итог президент. – Благодарю вас, сеньоры.

Нота была вручена на следующее утро и бывала откровенно вздорной, а изложенные в ней требования – абсолютно неприемлемыми. Требования были отклонены, посол Перу и большинство сотрудников вместе с семьями покинули Кито, Хираль выступил с заявлением, в котором весьма нелестно охарактеризовал хунту, а в Северном военном округе было объявлено военное положение. Текст ноты был разослан во все информагентства, большинством опубликован и привлёк всеобщее внимание...

Моралес явно торопился – ультиматум последовал уже вечером. Посол, вручивший его, изрядно нервничал, и Хираль его прекрасно понимал – речь шла о войне.

– Правительство Перу решительно отвергает предъявленные требования, – произнёс Хираль, – и требует незамедлительно отозвать ультиматум. В противном случае правительство будет вынуждено объявить Эквадору войну.

Посол вышел из кабинета, и Хираль поднял трубку.

– Сеньор Альенде, – произнёс он, – действуйте.

Клэр Рондо внимательно смотрела прямой эфир CNN из Гуаякиля и наслаждалась. Всё шло по плану – как только требования Моралеса стали достоянием общественности, эквадорские индейцы немедленно взбунтовались. Вслед за ними на улицы вышли вообще все, кто имел перуанский паспорт, а за ними подтянулись и остальные, кому не нравилась хунта. А таких хватало – за двадцать лет правления Моралес растерял популярность, которой и раньше было мало. Восточные провинции, где население было в основном индейским, вообще отказались подчиняться Кито, по всей стране начались беспорядки...

В Гуаякиле толпа штурмовала резиденцию алькальда, полиция пока что её удерживала, но Клэр было очевидно – это долго не продлится. Ещё два-три часа, максимум – до вечера, да и то если хунта пустит в ход армию. А она почти наверняка попытается это сделать – и получит ещё один сюрприз...

– Знаете, мне это напоминает события шестидесятилетней давности в одной европейской стране, – заметил Альенде, заглянувший в её кабинет. – Прошу простить моё вторжение, но новости, поступившие с места событий, таковы, что я предпочёл передать вам их лично.

– Профессиональная деформация?

– Отчасти да, – согласился Альенде, – а отчасти то, что у меня запланированы консультации со всеми ключевыми министрами... Так вот, эквадорские кечуа весьма недвусмысленно выражают желание присоединиться к нашей стране. Я не счел возможным давать агентуре какие-либо указания на этот счёт без вашего участия...

Клэр мгновенно подобралась. Новость действительно великолепная... Но на редкость преждевременная. Всего-то полгода назад была присоединена Эльтаника – и теперь на куски разваливается Эквадор. "Миротворцы" Лиги такого не пропустят и примчатся "принуждать к миру" и "защищать демократию"...

– Сеньор Альенде, я рекомендую передать следующее: мы не имеем возражений, но считаем необходимым в кратчайший срок ликвидировать власть хунты, сформировать легитимное правительство и после этого, следуя всем международным нормам, провести референдум. Спешка привлечёт ненужное внимание Лиги, а этого мы допустить не можем.

– Разумно, – согласился Альенде. – Я сообщу заинтересованным лицам о вашем решении.

– Кстати говоря, каков ваш прогноз? – осведомилась Клэр, краем глаза наблюдая, как толпа ворвалась в резиденцию.

– Сегодня-завтра то же самое произойдёт в столице, – ответил с порога Альенде. – Только Моралеса вынесут по частям.

События в Эквадоре развивались с огромной скоростью.

За ночь уличные беспорядки разрослись в почти полноценную войну. Моралес бросил против восставших армию – но многие солдаты сразу же дезертировали или присоединялись к выступлениям. Индейцы выдавили из восточных провинций правительственные войска, перекрыли границу и ждали. В Кито митинги к утру переросли в настоящее сражение, толпа окружила президентский дворец, разгромила казармы национальной гвардии и дожимала полицию. Уцелевшая оппозиция выбралась из подполья и сформировала в Гуаякиле правительство, немедленно признанное Перу, за ним – всей Латинской Америкой, БРИКС и даже кое-кем из Лиги. Сама Лига отреагировала исключительно невнятным призывом жить дружно – её внимание было приковано к Ближнему Востоку и новоявленному Халифату...

Хунта доживала последние часы.

Клэр задумчиво прохаживалась по кабинету, смотрела новости – на этот раз на «RT» – и диктовала ответ на письмо лидера эквадорских кечуа. Предложения его были вполне разумными, но преждевременными – нервировать Лигу всё-таки не стоило. Клиффорд имел все шансы проиграть приближающиеся выборы, а потому мог решиться на какую-нибудь авантюру...

Заодно это письмо позволяло привести в порядок собственные идеи и планы, которые приходилось менять буквально каждые несколько минут. Например, прямо сейчас – солдаты, защищавшие президентский дворец, не выдержали, и толпа, скандируя: "Не лги, не воруй, не ленись!", ворвалась в резиденцию.

Покосившись на экран, Клэр сделала паузу и продолжила:

– Сейчас, когда тирания Моралеса пала, важнейшей задачей народов Эквадора является создание подлинно демократического правительства. Мне представляется, что наилучшим способом достижения вашей цели будет ваше участие в этом правительстве во главе ведомства, отвечающего за воссоединение наших стран. Со своей стороны заверяю, что правительство Перу предпримет всё необходимое для поддержки вашего начинания и будет ожидать всенародного решения по этому вопросу.

В завершение позвольте заверить вас в моём глубочайшем уважении и поздравить весь народ Эквадора и лично вас с падением режима Моралеса и арестом диктатора, – Клэр остановилась рядом с креслом, – компьютер, стоп. Компьютер, сохранить.

Перечитав письмо, Клэр подправила пару мест, сохранила письмо и отправила его.

А в Кито тем временем из президентского дворца вывели Моралеса в наручниках...

Революция завершилась. Временное правительство назначило дату выборов – через три месяца, и жизнь постепенно возвращалась в привычное русло... Ну или так могло показаться тем, кто не разбирался в политике – потому что председатель Эквадорского индейского комитета прибыл в Лиму для встречи с министром по делам реинтеграции. Прибыл в качестве представителя Комиссии по интеграции...

XIX

Не стройплощадке было неимоверно шумно. Ревела техника, кричали друг на друга рабочие, громыхали взрывы... Громоздкая эстакада стартового устройства была готова почти наполовину, поворотный фундамент второй заканчивали бетонировать, под третью только отрыли котлован – и Фудзита, разглядывавшая стройку с гребня противовзрывной стены, была довольна прогрессом. Три месяца – но насколько всё изменилось! Космодром, всего три месяца назад бывший почти заброшенным, снова кипел жизнью, а ещё через десять месяцев первый «Енисей» отправится в космос...

– Идём с опережением графика, – заявил довольный Цао Вэйго, – и это несмотря на хитроумный фундамент. Раньше мы такого не делали...

– Зато делали мы, – отметила Фудзита, – хотя, насколько мне известно, в таком ключе проблему не рассматривал никто...

– Определённо, – подтвердил Цао.

Директор JAXA в последний раз осмотрела стройку и спустилась со стены. Для доклада парламенту увиденного вполне хватало, а мешать строителям не стоило...

Взлёт, последний взгляд на стройку с высоты – и вперёд, в Токио, выступать перед парламентом. Как раз то, что Фудзита Акане всегда ненавидела... Хорошо ещё, что премьер – её бывший учитель, и уж кому-кому, а ему не требовалось доказывать важность её работы. Зато все остальные... А особенно – дебилы из Либерально-демократической партии. Мало того, что в своё время выбили страну даже не из тройки, а из десятки мировых лидеров, так ещё и мешают лейбористам разгребать последствия своего правления...

Самолёт мчался на север, а доктор Фудзита яростно печатала и мечтала, что однажды возьмёт пулемёт и перестреляет всех либерал-демократов.

– В настоящий момент строительство идёт с опережением графика на четыре-пять недель, – начала доклад Фудзита, – и есть основания рассчитывать, что это опережение будет доведено до двух месяцев. Это стало возможным, в первую очередь, благодаря параллельному выполнению значительного числа работ, а также широкому использованию крупногабаритных сборок. Так, готовность первого старта составляет шестьдесят процентов, второго – тридцать семь, третьего – пятнадцать. Завершено строительство защитной стены и ангаров, идёт окончательная отделка газохранилищ...

Сухие и скучные цифры, за которыми стоит колоссальный труд... Вот только слушателям это совершенно неинтересно. Слушатели мало что понимают – для них имеют значение только деньги. Кто-то думает о том, где их взять, кто-то – о том, как бы положить их себе в карман... Скучно и противно.

Наконец, доклад закончился, Фудзита покинула трибуну и поднялась в гостевую ложу...

– Семпай?..

– Прекрасный доклад, – Куруруги протянул бывшей ученице стакан. – Правда, никто его не понял, но это нормально. Мы действительно сможем начать работу уже через год?

– Да. Мы пересмотрели всю документацию по проекту, поменяли всю элементную базу и кое-что перекомпоновали – высвободилось больше кубометра в главном модуле. Думаю, туда ещё один блок оранжереи стоит поставить.

– Вам виднее, доктор, хотя лично мне нравится эта идея, – Куруруги склонился над планшетом. – Как я понял, вы собираетесь выводить крупные модули на "Енисеях", оставив на орбите только окончательную сборку?

– Да. Кроме того, мы договорились с русскими, что первые модули запустят они – через два-три дня отправляем "Купол" на Восточный... Вы с нами?

– Рад бы, но не выйдет, – с сожалением ответил Куруруги. – Дела требуют моего постоянного присутствия... А пока предлагаю вам задержаться на моё выступление – уверен, оно вас заинтересует.

– Уважаемые парламентарии! – заговорил Куруруги. – Более ста лет назад была принята действующая ныне Конституция Японии. Будучи подлинно демократическим документом, она, в то же время, являлась конституцией проигравших. И вот уже сто тридцать лет эта конституция не подвергалась изменениям, хотя мир вокруг менялся всё сильнее. Стремясь учесть эти изменения, правительство принимало множество законодательных актов – но это тупиковый путь. Мы не можем не признать, что давно назревшая реформа конституции неизбежна и необходима. Поэтому я имею честь предложить уважаемым парламентариям постановление о подготовке проекта конституции и вынесении его на референдум. Правительство в настоящий момент не может представить вам текст проекта, однако заверяю вас, что принципы, положенные в основу конституции тысяча девятьсот сорок седьмого года, будут сохранены – не может быть и речи об их изменении. Итак, я выношу предложение правительства и Тэнно на голосование и прошу принять его.

Парламент даже не стал обсуждать предложение – его ждали не первый год, а разговоры шли и того дольше, а потому предложение было сразу же принято – почти единогласно. При этом никто не поинтересовался – а что, собственно, содержится в этом проекте?

Доктор Фудзита Акане стояла на противовзрывной стене и разглядывала старт – точно такой же, какой вскоре будет в Танегасиме. Три направляющих на поворотных фундаментах, стена, монтажный корпус, узкоколейная железная дорога и диспетчерская вышка, а в стороне – зал ожидания, непривычно маленький...

А затем все мысли рассыпались в пыль – потому что Фудзита увидела "Енисей". Два локомотива с трудом толкали перед собой платформу, на которой покоился белоснежный крылатый исполин, словно сошедший со страниц старинных книг. Глухой лязг, отчётливо слышный даже здесь – и платформа сцепилась с направляющей, с гулом начавшей подниматься.

– Пойдёмте, доктор Фудзита, – окликнул её сопровождающий. – Пора в центр управления.

– Зажигание, – раздалось в зале, – предварительная.

Сопла двигателей вспыхнули бледным красноватым огнём.

– Промежуточная.

Пламя вытянулось в длинные кинжалы, почти касающиеся отбойника.

– Главная.

Вспыхнули ускорители, затягивая старт белёсым дымом.

– Контакт подъема!

Громада "Енисея" пронеслась по направляющей, отлетели в стороны ускорители стартовой тележки, струя дыма, плавно изгибаясь, потянулась в небо.

"Енисей" ушёл.

Отвернувшись от окна, Фудзита переключила внимание на главный экран. Носитель набирал скорость и высоту, отошли ускорители, выбросив последние струи дыма...

– Приводнятся в паре миль от Владивостока, – пояснил стоявший рядом русский офицер.

– А вторая ступень?

– Совершит неполный виток и приземлится на Байконуре, там её осмотрят, дозаправят и она на турбореактивных двигателях перелетит сюда. Кстати, до разделения осталось четыре минуты...

Линия траектории на главном экране продолжала тянуться вверх, обманчиво неспешно росли цифры высоты и скорости, звучали доклады, на боковом экране уходил вниз горизонт...

– Есть разделение.

Картинка на боковом экране вздрогнула, перед стеклом кабины мелькнул факел двигателей разгонного блока, которому второй пилот зачем-то погрозил кулаком...

– Что это значит?

– Традиция, – пожал плечами офицер. – Поздравляю, доктор Фудзита, проект "Арес" стартовал.

– Без вашей помощи это не произошло бы, – Фудзита протянула руку коллеге. – Так что вы куда больше заслуживаете поздравлений... И благодарности. Спасибо. И вам лично, и вашей стране...

XX

Всё оказалось настолько просто, что Хаким всерьёз опасался подвоха – но его не было. Колонна вошла в Эль-Кувейт, не встретив не то, что сопротивления – даже косого взгляда. Люди продолжали заниматься своими делами, словно и не вошёл в город мотострелковый полк...

Но когда над бывшим дворцом эмира поднялось чёрно-бело-зеленое знамя, все оживились.

– Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! Сим возвещаю перед всеми народами, что я, халиф Идрис Али ибн Гаданфар Абу Видад аль Хомс Гияс-ад-дин Махди, со своими сподвижниками принял по воле Аллаха власть над Кувейтом, что возрождён из руин! Здесь, перед всеми народами и пред ликом Аллаха, возвещаю возрождение Халифата на всех землях арабских! Пусть мир воцарится здесь, пусть все, кто чтит Книгу, подадут руку друг другу и примут наравне и труд, и отдохновение ради блага всех народов! Довольно уже пролито крови – оставьте оружие! Опустите меч, ибо не пришло его время, но обратитесь к речам и внемлите слову Пророка, чтобы прекратилась вражда. Мир вам!

Хаким, слушая речь и наблюдая за снующими на площади журналистами, был абсолютно уверен: проблем не избежать. На сей раз международное сообщество не сможет проигнорировать их действия, и реакция будет непредсказуемой.

Первыми, вполне ожидаемо, отреагировали Россия и Иран, высказав сдержанное одобрение. За ними – столь же ожидаемо – всполошились соседи. И если большинство арабских царьков метались, как обезглавленные куры, то позиция Израиля была весьма недвусмысленной...

– Просто великолепно! – Али швырнул ноту на стол. – Господа, у кого-нибудь есть предложения? Нет? Ещё лучше!.. Аль-Барадей, отправьте им подходящий к случаю ответ и сообщите, что я собираюсь в ближайшие дни лично встретиться с премьер-министром и обсудить все вопросы, которые его беспокоят. Хаким, ваше ведомство узнало что-нибудь новое?

– В Басре собираются в ближайшее время объявить о присоединении к Халифату, – сообщил глава разведки. – Есть основания полагать, что после этого весь бывший Ирак окажется в наших руках менее, чем за месяц – исключая курдов, разумеется.

– Вот уж без кого мы прекрасно обойдёмся... Признаем их независимость, а если Турция начнёт возмущаться, обратимся к России – пусть прижмёт им хвост. Что ещё у нас на повестке дня?

– Министр образования, – сообщил Рушди. – Возможно, это звучит странно, но единственный приемлемый кандидат – Амаль бин Гази Набавви.

– Не вижу ничего странного, – возразил Али. – Уж если она смогла спасти светское образование в Хиджазе... Решено. Надеюсь, она согласится... Что ж, всем спасибо, встретимся уже после моего возвращения из Израиля.

Премьер-министр Израиля предложение принял неожиданно легко. То ли и в самом деле хотел решить дело миром, то ли рассчитывал что-нибудь выиграть... Впрочем, это значения не имело – у Али были свои цели, и то, что встреча должна была состояться в Иерусалиме, только упрощало дело. Предварительные переговоры много времени не заняли, и два дня спустя халиф Али ступил на покрытый ковром бетон аэропорта Бен-Гуриона...

Переговоры прошли за закрытыми дверями, и мир так ничего и не узнал об их ходе. Стандартные фразы о достижении договоренности по всем затронутым вопросам все интересующиеся проигнорировали, пристально следя за развитием событий и за действиями халифа – и разочарованными не остались.

Прежде всего – пресс-конференцией, на которой премьер Израиля заявил о признании Халифата. Более того, Израиль не собирался мешать объединению арабов, а Али, в свою очередь, признавал фактические границы Израиля.

Подобного не ожидал никто. Кроме, разве что, России и Ирана – многие подозревали, что идея принадлежала Москве или Тегерану, но доказать, естественно, ничего не могли... Но даже это померкло перед поступком самого Али, действительно потрясшем мир.

А началось всё совершенно безобидно – с желания халифа совершить намаз в мечети Аль-Акса. Разумеется, ему не отказали. И уж тем более никто не стал разгонять собравшуюся толпу – результат мог быть абсолютно непредсказуемым и очень неприятным. В конце концов, что могло случиться?..

Случилось.

Халиф Идрис Али вышел из мечети и с её ступеней провозгласил:

– Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – раб и пророк его, и Али – друг его! Свидетельствую также, что Иса ибн Мариам есть раб и пророк Аллаха, живым взятый на небо! Свидетельствую также, что Муса есть раб и пророк Аллаха, кому Аллах первому открыл Закон!

Толпа взорвалась криками, восхваляя и понося халифа на все лады, а политики застыли в шоке, прекрасно понимая, что сказал Али...

... Потом, годы спустя, седобородые мудрецы, знатоки Корана, объявят, что все люди Книги обретут спасение. Потом, сравнивая халифа с легендарным Али, его слова назовут Шахадой Примирения. Но всё это будет много позже, а пока что осталось лишь признать: слова Али могли стать началом пути к миру на истерзанном войнами Ближнем Востоке...

XXI

– ... Без тебя скучно, Хати, – запись закончилась, и Хати закрыл глаза. Сейчас, в сотнях миллионов километров от Земли, он отчётливо понимал, какую глупость совершил. Собственный корабль... Какая чушь! Зачем ему корабль, если он не может взять с собой Ай?.. Взять её, позвать ребят – и убраться куда-нибудь подальше от всей этой грёбаной политики.

Он боится.

Боится, что с его женой и друзьями случится беда. Боится, что их втянут в безумный водоворот политики. Боится, что хрупкое равновесие не удержится и рухнет, полыхнув войной. Боится, что мир, в который он вернётся, будет чужим.

Хатирота Хошино тяжело выдохнул, включил камеру и заговорил:

– Здравствуй, Ай. Я безумно скучаю без тебя...

XXII

– Ненавижу совещания, – Ривейра злобно хлопнула папкой по столу. – И торгашей этих ненавижу! Опять им неймётся...

– Что на сей раз?

– Очередная оптимизация, то есть задирание платы и сокращение расходов. Может, и правда податься на Фрисайд?

– А почему бы и нет? – пожал плечами Урахара. – Там уж точно не будет хуже...

– Пока подождём, но если так и будет продолжаться – придётся. Киске, займись кораблём – нам сегодня на полярной орбите работать.

«Тойбокс» отделился от станции, набирая скорость для перехода на новую орбиту. На этом раз главной целью был старый американский спутник разведки, но у Урахары были какие-то свои планы, которыми он делиться не собирался... И как обычно, по этому поводу он сцепился с Фи – это уже стало почти ритуалом. Ай, привычно игнорируя перепалку, проверяла скафандры, думая о предстоящей работе. Спутник спутником, и на полярных орбитах хватает мусора, но что задумал Урахара? Очередной заказ кластера? Операция одного из правительств БРИКС? А стоит ли это знать? Ай считала, что не стоит. В своё время они всё узнают, а пока лучше не знать. Как всегда...

– А вот и спутник, – Фи уравняла скорость, и спутник замер в десяти метрах от «Тойбокса». – Юрий, лови его.

Манипуляторы развернулись, захватывая спутник и затягивая его в грузовой отсек.

– Готово, – Урахара развернул веер. – Займёмся следующим пунктом...

– И что в нём?

– Ничего незаконного, Фи-сан. – Урахара неожиданно погрустнел. – Просто услуга старому другу.

Он оттолкнулся от консоли, скрылся в своей каюте и вскоре вернулся с матово-чёрным контейнером, в котором Ай опознала урну...

– Мой старый друг, – тихо произнёс он, – просил, чтобы его прах был рассеян в космосе. Он умер, и я исполняю его последнюю волю.

Он внёс урну в шлюз, закрыл его и встал к пульту. Открылся внешний люк, урну вынесло в пустоту, Урахара мгновенно подхватил её, сорвал крышку. Оставшийся внутри воздух подхватил пепел, выбросив его в космос, Урахара закрыл урну и вернул её в шлюз.

– Это и было твоё дополнительное задание?..

– Именно, Фи-сан. Жаль, в последнее время мы встречались куда реже, чем стоило... А ещё больше жаль, что мы не сделали и половины того, о чём мечтали в детстве – а теперь уже и не сделаем...

– Уж лучше так, – вздохнула Фи. – Я знала одного человека – славный парень, хоть и со странностями... Его пытались обвинить в похищении ребёнка, а потом сожгли дом – ведь кто ещё может быть преступником, как не негр-социопат?.. Он исчез, а я только недавно узнала, что наши храбрые копы однажды потихоньку спихнули его в реку...

– При том, что тех, кто этого действительно заслужил, они будут всеми силами защищать, – зло усмехнулся Урахара. – Толерантность и политкорректность, что вы хотите? Ладно, пора возвращаться...

«Тойбокс» причалил к станции, груз занял своё место в трюме, а Урахара сцепился с администратором – тот в очередной раз пытался найти нарушение правил и делал это куда активнее обычного.

– Боже, да что ему надо?.. – раздражённо поинтересовалась Фи, возведя глаза к потолку.

– Деньги, – ответил Урахара. – Как и всегда... Но на сей раз – больше.

– И здесь? – Фи скривилась. – Нас что, выгоняют?