Текст книги "Диктатор. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Борис Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 83 страниц)

  В качестве борьбы с голодом, сидя за пустым столом в Большом Зале в ожидании первокурсников, я вспоминал канон и опять впадал в ересь счисления. Инженерная профдеформация прошлой жизни. Итак, от Лондона до Хогвартса по прямой больше шестисот километров. Вряд ли для магического паровоза проложена отдельная, абсолютно прямая ветка рельс, так что накинем на это число еще процентов десять-двадцать. Поезд отправляется с вокзала Кингс-Кросс утром, а приходит к вечеру. Время в пути порядка девяти часов. Хм. Не помню, какая была скорость у паровозов, зато из "Назад в Будущее" число восемьдесят в час – это очень круто. Миль в час. Для тысяча восемьсот бородатого года. Вроде все совпадает: расчетные средние восемьдесят восемь километров в час – это вполне возможно для паровоза начала двадцатого века, да еще улучшенного магией. Нет, понятно, что сейчас некоторые поезда ходят с такой скоростью, с которой раньше самолеты летали, но для паровоза это очень неплохой результат. Кстати, про летают. Надо отдать должное Шестому. Выдержать, да еще с непривычки, такую дальнюю дорогу за рулем, это достойно уважения. Или он просто особо не заморачивался, и машина летела сама по себе?

  Праздничный пир, в отличие от канона с его семью вечера, начинается в девять. Тут книга слегка ошибается. Ну, сами посудите: прибывают на станцию все затемно, а в Шотландии первого сентября темнеет около восьми. Сразу становится понятен и голод, и усталость детей от долгой дороги, и то, что на следующий день все такие вялые и не выспавшиеся.

  Наконец ввели первокурсников, и я смог своими глазами спокойно, с неподдельным любопытством пронаблюдать процесс распределения со стороны. Его результаты меня абсолютно не волновали, так как у меня не было прикладного интереса ни к одному из студентов. Пока, во всяком случае, не было. Разве что я с любопытством и некоторой настороженностью посмотрел на нескладную худенькую блондиночку, отправившуюся на факультет к Флитвику, и оценивающе – на Седьмую из Уизли. Последняя оказалась обычной, ничем не примечательной девчонкой. Но это тоже пока.

  Всего в этом году на Хаффлпафф был распределено десять учеников: шесть девочек и четыре мальчика. А у меня появились серьезные вопросы к Распределяющей Шляпе, то есть к Хогвартсу. Ну не может быть такого, чтобы из года в год все поступающие дети имели такой набор склонностей и стремлений, чтобы численно равномерно быть распределенными между четырьмя факультетами. Нет, я из канона помню, что шляпа может уговорить, а может принудительно направить, но вот так вот строго... Это необъяснимо, но это есть. А раз это есть, значит, для чего-то это было нужно. Кстати, у нас, как и в прошлом году, опять изначальное неравенство полов. Это что, этакий бонус парням на будущее?

  После пира весь факультет дружно отправился в свои подземелья. Войдя в Общую комнату, Габриэль Труман рассадил первокурсников на заранее приготовленные места вокруг чайного столика по центру и начал свою приветственную речь:

  – Поздравляем! Я – староста Габриэль Труман и я рад приветствовать вас на факультете Хаффлпафф. Наш герб – барсук, животное, которое часто недооценивают, так как он живет спокойно до тех пор, пока его не трогают. Однако барсук даст отпор животным намного крупнее самого себя.

  "А зачем при этом так выразительно смотреть на меня, а?" – подумал я, поймав брошенный на меня взгляд старосты и факультетских лидеров. Тем временем Труман продолжал:

  – Ученики Хаффлпаффа надежные и верные. Мы не болтаем по пустякам, но поддержим вас в трудной ситуации. Поскольку наш герб барсук, мы будем защищать себя, наших друзей и семьи от кого бы то ни было. Нас не пугает никто. Наш факультет выпускает наименьшее количество темных волшебников...

  Я тяжело вздохнул. "Голова-голова, что же ты со мной делаешь?!". Но, посмотрев на красные носы и зареванные глаза нового пополнения, я вздохнул и пошел к себе в комнату. Чертовы спиногрызы! Откуда во мне такое? Родительский инстинкт, что ли, с прошлой жизни прорезался? "Ладно, не жмоться, Винс, тебе за это воздастся сторицей!" – уговорил я свою жабу. Открыв свой сундук – личные вещи эльфы уже принесли и сложили, – я достал свои углеводные богатства. Свернув из чистого листа пергамента кулек, я с тяжким вздохом отсыпал из каждого пакета понемногу, после чего понес получившийся набор: "мечта зубного врача" – в гостиную.

   – Седрик! – тихонько ткнул я в бок Диггори и протянул ему кулек. – К чаю на стол.

  Кто-то скажет, что это глупо и не так действенно, ведь дети только что из-за стола? Может быть, и так, может быть... Но вот сбивать детей в дружную группу и формировать мировоззрение при стрессе – очень даже неплохая задумка. В итоге дети на уровне импринтинга получат установку вроде "там – плакали, а здесь – тепло, хорошо и сладким угощают!".

  Лежа на кровати, по уже устоявшейся практике в первые дни учебы, я намечал себе цели и высоты, которые следует взять в этом году, а также подводил итоги года прошедшего.

  Итак. Что получилось хорошо, что достигнуто из намеченного ранее?

  Первое. Я все же жив и я маг! Без комментариев.

  Второе. В противостоянии Дамби-Томми я пока всем заинтересованным сторонам постарался показать себя независимым и держащим строгий нейтралитет. С директором объяснять не надо, а у Волди есть только две категории: либо ты его раб, либо – враг. Так что тут обещанный вассалитет – это по его меркам великий дар и безбрежная свобода. Да, чужую независимость игроки таких масштабов вряд ли допускают, "за просто так". Мне, скорее всего, придется заплатить или отработать, но это вменяемая цена за приз такой ценности.

  Третье: получен определенный авторитет среди школьников и взрослых.

  Четвертое: на каникулах получилось заработать определенную сумму денег, которой хватит на некрупные расходы.

  Теперь ошибки, промахи и недоработки. Побежали.

  Номер раз. За существование и сущность мага пришлось заплатить получением гейсов от Основателей.

  Номер два. За лето я так и не позанимался нормально учебой. Не попробовал варить зелья, не поучился ритуалистике, не начал читать книги по Магии крови или Некромантии. Полученные в гильдейской экспедиции знания крайне отрывочны и не систематизированы.

  Номер три. Полученный авторитет достигнут достаточно внешне неприятными методами. Слишком броско, непосредственные действия имеют неоднозначную моральную оценку. Наладить отношения с Гриффиндором будет тяжело. Не невозможно, нет, но очень трудно.

  Номер четыре. Что делать с полученным проклятием? И с еще тремя неизвестными мне гейсами?

  Номер пять. Из-за поспешного побега мне теперь надо как-то спрятаться от разгневанного папаши. И одними своими силами я тут ничего не сделаю.

  Так. Теперь разберем, какие планы у меня на этот год?

  Во-первых, этот год и следующий – это последние спокойные годы, которые можно потратить на плотное врастание в факультетские дела, с последующей возможной претензией на лидерство. Да, спокойствие, конечно, весьма и весьма относительное, но все же "наследник Слизерина" и "ужасный Блэк и дементоры", как позже поймут дети, опасности опосредованные и ни в какое сравнение не идут с нервотрепкой Тремудрого Турнира и смертью участника, мисс-или-миссис-хрен-ее-знает-Амбридж с ее Дружиной-Указами, Пожирателями в качестве учителей и гражданской войной.

  Во-вторых, следует заняться, наконец, изучением Некромантии и Магии Крови. Как показала практика, даже если не заниматься созданием собственной нежити, вопрос уничтожения чужой может встать очень остро. Нет, не только некроманты уничтожают нежить, но... Это как сравнить питекантропа и работника автосервиса. Да, и тот, и другой может сломать машину, но затраченные ими силы будут различаться на порядки. Где один будет тупо бить дубьем до тех пор, пока не сломает все и вся, другой просто перережет пару проводов под капотом: а результат одинаковый – машина не едет. Сил-то у меня кот наплакал, сам Мерлин велел брать знанием и качеством.

  В-третьих, поправить отношения с Гриффиндором. Особая дружба мне не нужна, но ровные, не враждебные отношения очень желательны. Особенно с "Золотым Трио". Канон-каноном, а вдруг они меня запишут в Наследники? Или директор решит их на мне поднатаскать? Осадочек-то на всю дальнейшую жизнь останется. И у меня даже есть уже идея, как попробовать сломать образовавшийся ледок. Посмотрим, получится ли договориться с "разумом" трио? Ведь с "кулаками" мне мира уже не светит никак и никогда.

  В-четвертых, пока есть возможность, нужно научиться кое-чему полезному у... преподавателя ЗОТИ. Да, Гилдерой Локхарт персонаж весьма и весьма специфический. Хвастлив, нарцисстичен, до крайности ревнив к чужой славе, посредственен, как волшебник и уже серьезно гниловат, как человек. Но, как говаривал уважаемый герр Николаи, "нет отбросов – есть кадры". Говорил он это, правда, про разведку, но и до него, и после него имелось множество максим с подобным смыслом: от религиозных текстов до книг по теории управления. Поэтому и у Локхарта мне есть чему поучиться. Нет, не способу посылать самому себе сотни валентинок, или умению обаять своей улыбкой и прической (у меня банально нет смазливой физиономии и столько волос). Но вот пару-тройку уроков теории и практики использования заклинания Обливиэйт у него грех не взять. Пригодится.

  В-пятых, нужно попросить мадам Спраут как-то огородить меня от общения с родителем. Пусть хоть директора подключит, хоть сама Крэбба грох... э-э-э нет. Этого не надо! Логан Крэбб пусть живет. Короче – нужно решить этот вопрос. Потянуть время хотя бы до рождественских каникул, готовя оправдательную речь и задницу под розги. Вот с этого, пока не стало слишком поздно, и следует начать учебный год.

  "Ну что же. Планы вчерне набросаны, а теперь – спать!" – и, повинуясь собственной команде, незаметно для себя я крепко заснул.

  Глава 2. Общественная нагрузка для массовика затейника

  Жизнь меня ничему не учит. Видимо, судьба у меня такая – постоянно наступать на одни и те же грабли. Не знаю, что там разглядели во мне Кристина Эндрюс и Габриэль Труман – старосты Хаффлпаффа нынешние, и Седрик Диггори, в чем ни у кого не было никаких сомнений, староста будущий, но на меня навесили помощь первокурсникам. Вот нафига, спрашивается, я сделал тот широкий жест?

  Аргументируя тем, что я имею соответствующие знания и склад характера, чтобы защитить первокурсников, меня подрядили водить их в течение первого месяца на утренние занятия из общежития, забирать с последнего урока на обед, и вести с обеда в гостиную Хаффлпаффа. Хорошо еще, читать вводные лекции не заставили.

  – Неужели тебе не жалко малышей? – давила на жалость Кристина Эндрюс.

  – А то, что я как бы всего на год их старше, это не учитывается?

  – Ну, ты, как и я, уже достаточно взрослый, чтобы постоять за младших перед старшими не только за себя! – Габриэль Труман, оказывается, тот еще нестандартный хаффлпаффец. Вызвать на дуэль на третьем курсе старосту Рейвенкло (читай, ученика как минимум на два года старше) это круто даже для записных драчунов-гриффиндорцов.

  – А если я не успею на занятия из-за этого?

  – Наш декан подпишет тебе разрешение опаздывать на первые уроки, – тут же быстро ответил Габриэль. – Тем более, она что-то говорила о твоей просьбе на счет встречи с родителями. Как я ее понял, ты сможешь с ними встретиться, когда пожелаешь. – Обложили. Все-то у них схвачено.

  – Ну пожалуйста, – кокетливо канючила Криста.

  – За твой поцелуй! – вот отвяжись теперь. Лучше пусть староста по-девчоночьи обидится, чем на меня повесят ответственность за кучу спиногрызов. А с мадам Спраут я все равно как-нибудь договорюсь.

  – Что-о-о? – возмутился Габриэль. Впрочем, Седрик, внимательно взглянув на меня, лишь усмехнулся и незаметно подмигнул. Мою игру он разгадал на раз.

  – Хорошо.

  – Да-а-а-а?! – настала моя очередь почти матерно удивляться. Если при этом я выглядел так же, как и Труман: с выпученными глазами и открытым ртом, то это было невероятно позорное поражение.

  – Конечно, тебе еще рановато от таком задумываться, но если это твоя цена... Ах, – манерно вздохнула Эндрюс, довольная произведенным на окружающих парней впечатлением, – чего только не сделаешь ради родного факультета, – и тихонько погладила руку Габриэля. Артистка. А я – идиот! Неправильно просчитал ее. Она уже достаточно взрослая, чтобы совсем по-другому смотреть на многие вещи.

  – Хорошо. Мы согласны, – подтвердил заключение договора второй староста. – Но только чур не лениться!

  – Э... Э... – только и мог блеять я, пока старосты разбегались по своим делам. Проходящий мимо Диггори сочувственно похлопал меня по плечу. Дескать: "не обижайся, женщины они такие!"

  "Какой позор. Меня сделали детишки. Деградация до уровня двенадцатилетки на лицо!" – подумал я и пошел радовать младшеклассников, что у них появился личный цербер.

  Как бы там ни было, но свою работу я всегда привык делать хорошо. Может, Хаффлпафф – это действительно мое призвание? Не прошло и пары недель, как мои первокурсники отлично могли ориентироваться в общепосещаемых местах Хогвартса, знали основы английского магического этикета и несколько матерных слов по-русски и по-испански. Это, увы, получилось как-то само. Дети всегда впитывают плохое быстрее и лучше, чем полезное.

  Услышав однажды от своих любимых детишек похабную ругань, мадам Спраут устроила тем сеанс быстрого и эффективного дознания, а потом страшный разнос коллеге-учителю. Ее, как и меня, ничуть не успокоили слова находчивых детишек: "Все равно никто ничего не понимает!"

  Не могла она не поинтересоваться и источником моих знаний. Пришлось ей по секрету в общих чертах рассказать о своих летних приключениях. И даже показать в омуте памяти Древо Туата Де Дананн.

  Смотрела она на него недолго. Потом с тяжелым ностальгирующим вздохом Помона отошла от омута памяти и сказала мне:

  – Оно все такое же прекрасное... – И глядя на мою отвисшую челюсть, весело мне подмигнула. – Да, да. Я не всегда была такой затворницей, как, к примеру, МакГонагалл, дальше своей Шотландии не выезжавшей никогда.

  Оказывается, ярая фанатка всего, что растет, в молодости Помона изрядно поколесила по миру. Но не ради приключений или денег, а ради своих любимых растений. Была у нее мечта отделить росточек Древа, чтобы разобраться, как можно вырастить такое чудо и где потом его можно будет применить. Но, увы! Как всех других магов до и после, Древо к себе ее не подпустило.

  В качестве наказания мне было поставлено в обязательство очень подробно рассказать всем желающим и не желающим (с Хаффлпаффа) про это самое Древо, как о примере недостижимой для нынешних магов высоте в искусстве гербологии. А то многие дети слишком презрительно относятся к данному предмету, "копаться в земле как магглы", не понимая всей его полезности и открываемых перспектив. Для поднятия авторитета и настроения довеском пошли пересказываемые мной байки магов-поисковиков. Судя по загоревшимся глазам многих даже не самых мелких учеников и учениц, рассказчиком я оказался талантливым. Похоже, на следующие летние каникулы многие родители не досчитаются своих чад. А мне, судя по всему, весь следующий год нужно будет возносить осанну дементорам и Блэку, которые своим появлением возле школы отвадят от моей тушки благодарность родителей языкастому вербовщику. Интересно, а Гильдия за каждую новую душу процент, часом, не отстегивает?

  Как бы там ни было, но к омуту памяти, как и после моей встречи с Основателями, опять случилось настоящее паломничество. Правда, на этот раз остальные факультеты об этом внутрехаффлпаффском ажиотаже даже не узнали.

  В качестве благодарности за кино меня допустили до детской библиотеки Хаффлпаффа. Помню, еще в свой первый день на Хаффлпаффе я удивился форме хобби Диггори. Как оказалось, имея самый большой процент магглорожденных и полукровок, Хаффлпафф оказался сильно заражен интересом к маггловской литературе. Нет. Магглам никто и никогда здесь не завидовал, однако хаффлпаффцы с удовольствием читали маггловские приключенческие книжки. Естественно, не научную фантастику, а, скорее, фэнтези или классические исторические романы про древнюю или средневековую эпохи. Чтобы маггловская зараза не разъела детям мозг окончательно, изначально и по сии времена действовало железобетонное правило: принес одну (новую) книгу – можешь взять другую. Хочешь взять следующую – принеси еще одну.

  Понятно, что с таким законом пополнение библиотеки шло очень медленным темпом, но все же шло. Самые хитрые это правило обходили, делая тайком магические копии. Но, например, увидеть маггловскую художественную литературу в гостиной того же Слизерина вряд ли было вообще возможно, так что лучше что-то, чем ничего...

  За мои рассказы меня премировали одной книгой "на почитать". Я, к всеобщему удивлению, сопровождаемым шепотом: "чистокровный, что с него взять" – пока отказался. Глупые! Раз это книги, причем, раз это внесенные в стены Хогвартса книги, то их копия обязательно уже есть в библиотеке Тайной Комнаты. Но за идею спасибо. Никогда бы не догадался использовать магическую библиотеку Основателей для такого изврата.

  В результате, с учетом общественной деятельности, мой распорядок дня теперь выглядел следующим образом. Ранний подъем, умывание и выкуривание из своих норок первокурсников, и, с помощью милашки Сьюзен, первокурсниц (в девичьи спальни никто мне доступа не давал и даже в принципе давать не собирался). Далее выгуливание и кормление домашних животных, ой! То есть, я хотел сказать сопровождение первоклашек на завтрак и с завтрака на занятие. Быстрый бег до своего класса – не все преподаватели толерантно относились к опозданиям, даже прикрытых деканом Спраут. Учеба, учеба, учеба. Бег с учебы. Встреча с первоклассниками около кабинета с их последним предметом и сопровождение на обед. Конвоирование наевшихся первачков до гостиной факультета и либо самоподготовка, либо отработка. Сопровождение на ужин и с ужина. Отработки, вечерний чай, сон. Посидеть и спокойно почитать в выручай-комнате я мог только по выходным.

  Именно отработки. Про них никто не забыл и никто мне их не простил. Начало года для должности завхоза время весьма горячее, поэтому речи про смягчения отработок Филч больше пока не заводил. Однако, так как я работал упорно и честно, относился ко мне лучше, чем к другим детям. Всем вместе взятым другим детям. Поэтому на текущий момент я был, пожалуй, самым информированным человеком (после самого завхоза, директора и профессоров, и то не всех) о внутреннем состоянии, функционировании, расположении и заполненности важнейших складских помещений замка Хогвартс.

  Тем временем прошла горячка начала учебы, и я смог подвести первые важные для себя итоги. Во-первых, меня полностью устраивали отношения со своим факультетом.

  Если в прошлом году на дни рождения меня как-то не очень сильно приглашали, а я, видя веселые праздничные застолья, делал вид, что ничего не замечаю (пропустив так даже свой здешний день рождения), то теперь я стал полностью своим. Меня любили первоклассники (была пара-тройка случаев с особо борзыми первокурсниками-слизеринцами и гриффиндорцами, поставленными мною на место), меня уважали старшекурсники и за прошлогоднюю историю, и за проявленные истинно хаффлпаффские черты характера. Мое поведение и мировоззрение вполне, пусть и не без некоторых нюансов, устроили родителей учащихся, поэтому запрета на общение со мной никто из детей не получил. В итоге не приглашать меня на праздники было как-то совсем не комильфо.

  Семьдесят студентов на факультете – это в среднем по шесть дней рождения в месяц. Шесть дней рождений в месяц – это один-два в неделю. Отмечать так часто было совершенно невозможно: вредно для учебы, дорого и, самое главное, терялся сам смысл праздника. Поэтому, обычно, каждый курс праздновал дни рождения своих негромко в узком кругу, а один общий факультетский праздник проводился раз в два-три месяца. С подарками тоже было интересно. Из-за того, что на Хаффлпаффе был максимальный среди всех остальных факультетов Хогвартса разброс по уровню жизни родителей (тут тебе и богатейшие истинно чистокровные, и магглорожденные на обучении за счет Министерства), подарки дарить было не принято. Нет, не запрещалось, но не рекомендовалось. А то один подарит подарок ценой в десяток галеонов, а другой – в пол кната. Какая дружба после этого?

  Во-вторых, совершенно внезапно я обнаружил, что прошлогодние мантии стали мне коротки и свободны. Часть жира из меня вытопило солнце Долины Царей, часть я оставил, лежа в гильдейском госпитале. Но откуда у меня появились лишние три сантиметра роста? И как теперь быть с моими планами на участие в пустынной охоте следующим летом? Надо, на всякий случай, побольше кушать и меньше двигаться. Угу. Как только объяснить это Филчу? Более того, не только тело, но и лицо стало претерпевать изменения. Теперь я уже не был похож на брата-близнеца Колобка. Только на родного. Впрочем, здешний отец выглядел вполне прилично, так что, скорее всего, это просто пошли нормальные возрастные изменения.

  В-третьих, я до сих пор не встречался ни с Малфоем, ни с Крэббом.

  Ну и самое главное, я смог все же подобрать ключик к Локхарту!

  Дело было так. Однажды вечером я отпросился с отработки у Филча. Сделать это было достаточно просто. В тот день за "магическую дуэль", как это выспренно назвали участники, а, если назвать честно и по-простому, за банальную драку на волшебных палочках в коридоре замка, на воспитание к завхозу отправили сразу восемь человек – пятерых гриффиндорцев и троих слизеринцев. У Филча не было работы даже для одного меня, не то, что для восьми здоровых лбов, поэтому он поступил так, как обычно поступал в таких случаях. Разлив в нижних коридорах пару ведер грязной воды он приказал сдать магам палочки и, вооружив нарушителей продвинутым инструментом модели "тряпка-энд-швабра", задал задание сделать чисто. Резкое повелительное движение рукой в мою сторону, и я, после вопросительно поднятых бровей и легкого утвердительного кивка завхоза, растворился в полутьме коридоров замка.

  Гилдерой в этот вечер, как обычно, сидел в своих покоях за кабинетом ЗОТИ и был занят невероятно важным делом: он читал и подписывал письма поклонниц.

  – Профессор Локхарт?

  – Да, мальчик?

  – У меня есть к вам один вопрос.

  – Тебе что-то непонятно из моих книг? Я с радостью отвечу на твои вопросы, но на уроках. А сейчас, извини. Тяжкое бремя славы. Мне нужно ответить на письма почитательниц моего несравненного таланта...

  – Нет, что вы. Я хочу научиться у вас другому.

  – Подвигам? Ох-хо-хо! Многие хотят совершать подвиги, но далеко не каждый может. – Гилдерой принял важную позу и продолжил: – Я свой первый подвиг совершил, когда мне было всего... – Локхарта понесло. Увы, этот словесный понос мне пришлось смиренно выслушать. Спустя полчаса слегка выдохнувшийся профессор закончил: – Вот так вот я победил троих горных троллей. Простым камешком размером с детский кулачок! – Приняв мой малость остекленелый взгляд за высшую форму восхищения и печали, что такие высоты не для всех достижимы, он решил немного подсластить мне пилюлю. – Не волнуйся. Не такие подвиги, помельче, но совершить может каждый! – очнувшись от только что придуманного третьего по счету способа спрятать расчлененное тело профессора в Хогвартсе не используя магию, я вернулся на грешную землю.

  – Нет, простите профессор. Я, как бы, немного другое имел в виду. Я не такой фотогеничный как вы, так что из меня не выйдет хорошего героя.

  – О, так ты хочешь научиться писать книги так же гениально, как я? Это тоже очень и очень непросто. В своих долгих странствиях, между совершениями подвигов, темными ночами при свете обычного люмоса я постигал тяжелое ремесло... – "Так, – погрузился я в свои мечты. – Способ номер четыре. Под предлогом найденных сокровищ Слизерина, заманить Локхарта в туалет Плаксы и... "

  – ... И вот так я спас ведьму от пятидесяти маггловских боевых железных животных-канистр, просто проткнув палочкой в них по маленькой дырочке! – "Танков, идиот! – мысленно от всей этой чуши я бился головой об парту. – Танков! А не канистр!" – А дальше я...

  – Простите, профессор. И не этому тоже. У меня с обычным-то письмом проблемы.

  – М-м-м. Тогда что именно ты хочешь?

  Как там, в далеком советском детстве, с отличным музыкальным оформлением боролись с человеческими пороками? "На хвастуна не нужен нож, ему немного подпоешь и делай с ним что хошь!" – так, да? Вот сейчас, миленькая лисичка, мы и проверим твой способ. Лесть – это тоже наука. Лесть за придуманные подвиги иногда приедается... хотя нет. Этому... кадру лесть не приестся никогда, и заслуженная, и просто любая. Но все равно, истинное признание настоящих заслуг, оно намного приятнее.

  – Вы знаете, профессор, я действительно очень внимательно изучил вашу биографию. И меня больше всего заинтересовал тот период вашей жизни, когда вы работали на Министерство Магии.

  – Да! Именно тогда я впервые осознал, что...

  – Дайте мне договорить профессор, – невежливо, но меня, откровенно сказать, вконец заебало слушать всю ту пургу, что нес этот клоун. – Научите меня тому, что умеете лучше всего сами!

  – И что же это? – напрягся Локхарт.

  – Я хочу, чтобы вы научили меня теории и практике заклинания Обливиэйт, – портреты Локхарта на стенах неодобрительно на меня посмотрели.

  – Извини, но обучение и практика этого заклинания, как одного из самых опасных, проводится только на службе и в пределах Департамента Магического Правопорядка. Поэтому я просто не имею права обучать кого-либо. Давай я лучше научу тебя...

  Что ж, халява не сработала. Зайдем с тузов.

  – Пятьсот галеонов.

  – Мальчик, я не собираюсь нарушать закон и подвергать свое имя опасности ради каких-то жалких...

  – Тысяча галеонов.

  – Выход из класса у тебя за спиной... – занервничал профессор. Портреты на стенах стали задумчиво переглядываться друг с другом.

  – Полторы! Наличными. Без всяких свидетелей: гоблинов, магов, магглов... Полторы тысячи приятных желтых кругляшков.

  Локхарт взмахнул палочкой, накладывая на дверь простенькое запирающее заклятие.

  – Кто ты?

  – Я Винсент Логан Крэбб, ученик второго курса.

  – И ты, ученик второго курса, имеешь право распоряжаться такой достаточно серьезной суммой?

  – Да.

  – И деньги ты можешь принести очень быстро?

  – Половина у меня с собой.

  – Хм, – задумался профессор, встал и повернулся ко мне спиной.

  Я занервничал, поняв, что только что откровенно ступил. Все же непрерывная болтовня Гилдероя вполне сойдет за легкий конфундус. Лорд умен, и именно поэтому его действия можно хоть как-то предугадать. Что придет теперь в голову Локхарту... Да что тут думать? Понятно, что придет: "Семь с половиной сотен галеонов за просто так гораздо лучше, чем полторы тысячи – с опасностью быть пойманным".

  – И где они? – все еще стоя ко мне спиной, причем рука, держащая палочку, спрятана. – Покажи мне их, чтобы я удостоверился, что ты меня не обманываешь.

  "Ага! Счаз! Хватит одного упоротого мною косяка!" – подумал я. – "Выброс адреналина в кровь прочистил мне мозги, так что и не надейся!"

  – Прежде чем вы захотите сделать что-нибудь... не очень обычное, профессор, вы должны кое-что узнать. Во-первых, прежде чем идти к вам, я записал все, что собираюсь делать, на бумаге и вручил одному из своих друзей. Во-вторых, по дороге сюда я встретил мадам Спраут. Мой декан, узнав о том, куда я иду, очень хотела, чтобы на обратном пути я заглянул к ней и рассказал о встрече с вами. Она ваша ярая, но скромная фанатка. А завтра со мной хотел поговорить директор Дамблдор.

  – Ну что ты, мальчик. Ты меня совсем не так понял, – своей голливудской улыбкой улыбнулся Локхарт и отложил волшебную палочку в сторону. – Однако я хотел бы внимательно обговорить условия. – Улыбка Гилдероя исчезла. Он стал абсолютно серьезным.

  – Я вас слушаю.

  – Непреложный обет о неразглашении.

  – Кто будет свидетельствовать?

  – Аврора Синистра. Она от меня без ума.

  – Не хотелось бы подключать еще кого-нибудь, кто может выдать даже...

  – Обливиэйт.

  – Логично, – согласился я. Как-то я не подумал, что можно пригласить, использовать, а потом стереть память.

  – Дальше. Кого ты приведешь в качестве учебного пособия?

  – А разве вы не...

  – Нет. Я этим заниматься не буду. Слишком опасно.

  – Если никто, то тогда на ком проходить практику?

  – Животные. На них тренируются начинающие обливиаторы. И еще одно условие. Деньги вперед. Все.

  – Нет. Только половина.

  – Уж не хочешь ли ты меня обмануть?

  – Профессор Локхарт. Не надо обижать меня, сомневаясь в моей разумности. Оказавшись врагом такому опытному обливиатору, можно в один далеко не прекрасный момент забыть даже, как дышать.

  – Лесть тебя не спасет.

  – Тысячу вперед. Пятьсот потом. И это мое последнее слово. За такие деньги я на континенте найму трех учителей.

  – Согласен, – подумав, сказал Локхарт.

  Спустя два дня, минус тысячу галеонов, непреложный обет (я молчу о нашем договоре, а Локхарт меня ответственно учит, как его учили, и не стирает мне память о нашей учебе) и один обливиэйт к дурочке, безнадежно влюбленной в светлый образ, к которому Локхарт в реальности не имел никакого отношения, у нас состоялся первый урок.

  – Итак, начнем наш урок. Для начала, прочитай бумажку, что лежит у тебя под книгой, – довольно сказал улыбающийся Гилдерой.

  "Я попросил стереть профессора Локхарта память за последние пять минут. Секретное слово, которое он точно не знает – Наваха." – Я почувствовал страх и злобу. Только что, я потерял часть себя. Навсегда. Если и есть что-то страшнее, чем не помнить, то есть не быть собой, то...

  "Стоп! – прервал я свои философские размышления. – Но как же так? Почему Локхарт, стерев мне память, до сих пор жив? Ведь заключенный непреложный обет должен был его убить! И почему не сработала Печать? Черт! Обет! Формулировка! Обе формулировки, и Обета, и Печати! Я сам разрешил Локхарту стирать мне память! "Как учили его"... – если то, что я до этого чувствовал, я решил считать страхом, то сейчас я познал, что такое приковывающий к месту ужас. Ужас, в котором все внутренности смерзаются в один ком и падают куда-то вниз живота. Ужас, который не позволит даже сделать шаг в сторону от приближающейся к тебе смерти. Ужас... – Я совершенно беззащитен перед ним. Я даже не смогу никому ничего рассказать! Не смогу даже позвать на помощь – Обет! Цена моей жизни сейчас – пятьсот недоплаченных галеонов!" Я теперь на сто процентов уверен, какую форму у меня примет боггарт.