Текст книги "Я всё ещё здесь (СИ)"
Автор книги: Билен Катрайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
====== Глава 1. Звонок ======
– По ушам мне вздумала ездить??? – снова крик, снова он наполняет этот дом, до ожесточения начинающий напоминать тюрьму.
В очередной... В очередной раз в меня летит стакан с какой-то алкоголкой, на автомате успеваю увернуться. Звук битого стекла, где-то под ногами осколки, на глазах первые признаки подкатывающей истерики, как всё осточертело.
Очередной кошмарный сон, граничащий с явью.
А ведь я помню октябрь 2012, как спешила на работу, как влетела в метро и как чуть не сбила с ног на тот момент незнакомца, мирно шагающего по своим делам с пластиковым стаканчиком, наполненным горячим чаем. Ещё отчётливо помню, как весь чай оказался на нём. И этот взгляд, источающий одну лишь досаду и ярость, будто я пролила красное вино на его дорогущий белоснежный костюм.
Но никакого костюма на нём не было. Были лишь самые обыкновенные джинсы, да ветровка серая. А ещё испещрённый желчью взгляд, когда он вылил остатки чая на меня, аргументируя это тем, что теперь ему не так обидно. Однако. Определение “глупые блондинки” распространяется не только на девочек.
Итог: опоздание, дело в заднице, рабочий проект в полной жопе, ибо идти в таком виде на встречу – отнюдь не самая лучшая затея. Как, видимо, и то, что вся эта ситуация ещё тогда мне помешала разглядеть в этом придурке неуравновешенного, циничного собственника.
– Я теперь вся мокрая! – мне на ум ничего лучше не пришло, кроме как руками вскинуть и озвучить то, что и ослу понятно.
– А ты ведь рядом со мной только одну минуту, – его злость мирно спадает на нет, на лицо сочится улыбка, которая, кстати, является чертовски заразительной, и вот уже спустя короткое время я отчего-то понимаю, что плевать я хотела на этот проект, раз уж того захотела судьба.
– Мой дом через дорогу, – головой кивает куда-то за меня, предлагая перестать стоять в липкой одежде и пройти к нему.
Моя чертовская ошибка.
Она была похожа на какое-то кино, которое развивалось довольно триумфально и эпично, особенно, когда я потеряла ту грань, где стала привязывать к нему с каждой минутой всё больше.
Частные встречи, разговоры до рассвета, всё и правда напоминало какую-то сказку.
Но фильм заканчивается, идут титры, а за титрами начинается реальная жизнь...
Жизнь, в которой присутствует нечто похуже, чем крики, ссоры и расставания.
Поначалу я списывала это лишь на особенность его характера. Его вспыльчивость, больная ревность и порой из рамок вон выходящее поведение вводили в полнейший ступор, но упорно не сползающие с лица розовые очки заставляли верить, что такое бывает, что оно пройдёт, что вот ещё чуть-чуть, и всё станет, как прежде. Ведь в наших отношениях есть место только для одной любви. Остальное – неважно.
Но однажды, когда он вернулся домой и закатил по-настоящему пугающую меня истерику с битьём посуды и неадекватными доводами, я поняла, что между нами стоит ещё кое-что, что не даёт дышать полной груди. И имя этому – наркота. Чёртово проклятие, которое внезапно обрушилось на мою голову и очень долго не давало покоя, с каждым разом вскручивая голову всё сильнее, постепенно отрезая нормальное мышление и подавляя всяческие силы, направленные на борьбу с тем, что под мою силу никак не поддавалось. Оставалось терпеть. Терпеть и скулить, время от времени сваливаясь на пол и поджимая под себя коленки, которые видели несметное количество слёз.
– Думаешь, я слепой?? – делаю пару шагов назад, наступая босыми ногами на битое стекло и даже ничуть не морщусь, покуда страх на мгновение подавил возможность что-либо чувствовать. – Ещё раз рядом с ним увижу... – он подходит практически вплотную, когда страх подавляет даже возможность дышать, затмевая всё вокруг стойким ощущением того, что я боюсь даже вздохнуть, – пеняй на себя.
Он никогда не оставлял меня в покое. После устроенных сцен он не уходил спать в другую комнату, не забывался в алкоголе, не хлопал дверью, шастая по улицам и выпуская пар где-то в другом месте. Он добивал. Добивал жестоко и цинично, частенько хватая за грудки и в прямом смысле выёбывая из меня остатки гордости и здравого смысла. А я терпела. Стойко, сцепив зубы, впиваясь обессиленными руками в простыни и снова себе обещая, что этот раз – последний.
Но он не последний.
Далеко не последний.
Пару раз я даже пыталась сбежать. Только вот и тупому понятно, что всё бестолку.
Находили, возвращали, угрожая физической расправой. А как-то раз и вовсе приложили головой о стену, что есть мочи, заставляя потерять сознание и очнуться там, откуда хотелось убежать и забыть, как страшный сон.
Паранойя уже преследовала не только его. Она вселилась и в меня, делая из меня параноидальную, подозрительную особь, боящуюся сделать лишний шаг, дабы снова не оказаться в тисках постепенно слетающего с катушек монстра.
Но добивал тот факт, что в этом мире я будто была одна. В отношениях с ним я постепенно растеряла всех друзей, даже приёмные родители, кажется, забыли о моём существовании, стоило мне переехать в другой город. Сначала аргументом была хорошая должность, а потом... Потом все надежды на прекрасное будущее развалились, оставляя за собой призрачную тень надежды на то, что я не закончу свою жизнь в петле.
Последним ударом, выбившим из меня остатки эмоций, был телефонный звонок. Это был один из его друзей, щебечущий в трубку какую-то ересь. И лишь спустя пару предложений я вырвала из контекста главное:
– Его мусора повязали, – запыхавшийся, угашенный голос вещал, что Глеб имел неосторожность попасть в руки представителей закона, но это было не самым главным. Дальше последовало то, что ввело моё тело в пронзающий паралич. – Он прям в отделении скопытился от передоза! Лера! Что нам делать???
Я не знала.
Ни тогда, ни спустя час, ни спустя неделю.
Помню, как стояла с приложенной к уху трубкой посреди комнаты в каком-то трансе, медленно осознавая, что всё кончилось. Истрёпанная в клочья душа отказала окончательно, и я попросту не знала, как реагировать.
Холодный взгляд, окаменевшие чувства, помню как сбросила вызов и ещё долго сидела на полу возле кровати, медленно соображая, что произошло с моей жизнью. Чёрт, я даже на похоронах не была, не готовая увидеть его тело спустя столько лет отношений, которые и отношениями то назвать сложно. Я даже не интересовалась, устроили ли ему должные проводы или похоронили прямо за стенами мусарни, как собаку. Мне было всё равно. И лишь спустя месяц растерянного состояния до меня начало медленными шагами доходить, что, блять, произошло.
Здравый смысл был наглухо заколочен, оставались лишь воспоминания и чувство неугасающей боли оттого, что его больше нет. Всё, абсолютно всё, что было – было адом. Но это было частью меня. Это было чем-то моим, и с отсутствием этого я не готова была мириться.
В ход пошёл алкоголь, распутный образ жизни и все вытекающие из него последствия. Я будто плюнула на себя, на свою жизнь, на своё будущее, утопая в разврате и пьянстве ровно до тех пор, пока на очередной тусовке не встретила человека, отчего-то приметившего меня из всей толпы.
Это был молодой человек, отличающийся от всего того кошмара, в котором я варилась.
Как сейчас помню, лишняя бутылка спиртного, но я усиленно вливаю в себя её содержимое, пока его рука не вырывает стекло из моих пальцев.
– Тебе хватит, по-моему.
Шатен таращился на меня так, будто отец пришёл забирать с вечеринки гуляющую дочь, вот-вот порываясь схватить её за руку и утащить домой, где закроет на неделю, а может и дольше.
– А тебе какое дело? – икая, я чуть ли не повисла на нём, пытаясь собрать в кучу пьяные глаза, дабы сконцентрироваться на его лице, которое в свете искусственных ламп показалось мне чертовски красивым.
Помнится, со дня моей так именуемой свободы прошло месяца три, но я до сих пор опасалась парней, шугаясь от их добрых намерений с какой-то невиданной прытью. Только вот в этот раз меня спрашивать не стали. Симпатичный незнакомец попросту отставил бутыль за барную стойку, взяв меня под руку и потащив за собой к выходу.
– Я помню тебя, – его довод был весьма удивителен, что и сказалось на моём выражении лица, ведь я его ничерта не помнила. – Ты ведь Лера, да? – а вот это уже интересней. – Ты работала в нашей фирме, пока в один прекрасный момент не пропала. – Знал бы ты причину... – Что с тобой стало? – парень качал головой, осуждающе осматривая меня чуть ли не с ног до головы.
– Тебе какая разница? – снова икаю, поджимая губы и глядя куда-то сквозь него.
– Ты казалась мне умной, интересной девушкой, – он не переставал качать головой, а вот меня этот осуждающий тон начинал конкретно подбешивать, – куда ты скатилась?
В яму. В большую, блять, бездонную яму, откуда уже чёртову тучу времени не могу найти выход. Только вот не признаю этого, покуда мой надменный взгляд посылает его куда подальше, лишь бы отдыхать и убиваться мне не мешал.
– Если хоть какая-то крупица мозга в тебе осталась не задетой, сообщи, – он протянул визитку с его именем и номером, всучая в руки.
А после он сделал то, чего я ждала добрую половину вечера – покинул моё общество.
Ухмыльнувшись, я тогда вернулась в заведение, откуда уехала совсем нескоро. Но по приезду домой я, кажется, поняла, о чём он говорил.
В прихожей меня встретило зеркало, а из зеркала – потрёпанная жизнью блядь, на которую смотреть было тошно. Короткое донельзя платья, пьяные глаза, обрамлённые потёкшей тушью, страшно выделенные скулы и болезненная худоба. Ха, да за такую “красоту” и тысячу за ночь дать побрезгуют...
Ещё удалось запомнить следующие пару дней, когда на отходняках ужасно гудела голова, застланная мыслями о том, во что я превращаю свою жизнь. По пути на кухню, призывающей меня наличием холодной воды, я задела взглядом ту самую визитку, которая валялась у коврика в прихожей. Пальцы отчего-то потянулись, а мозг дал указание поверить, что, возможно, это помощь откуда-то свыше, и во что бы то не стало я должна набрать в грудь побольше воздуха и набрать эти цифры, принадлежащие человеку, чьё имя красовалось на визитке. Вячеслав Михайлов.
К слову, позвонить мне довелось лишь через неделю. В тот самый момент, когда меня в очередной раз застала невесть откуда взявшаяся истерика, не успела я дойти до душа. Голая, сидя в ванной на голом кафеле поджав колени, я дрожащими руками набрала номер, попросив помощи сразу же, когда услышала на том конце провода долгожданное “Алло”.
С того момента прошло уже два года. Мой, как я его называю – ангел-хранитель в лице Славы поднял меня с колен, человек с железными нервами. Поставил на ноги, дал какую-никакую работу, а вместе с тем дал и возможность расти, подавляя в себе желание быть жалкой и убивать себя с каждым днём от жалости к самой себе.
Между нами была симпатия, не более. Он стал мне отличным другом, к которому я, кажется, могла обратиться абсолютно по любому вопросу. Чёрт, да он однажды за прокладками мне сорвался, когда меня на работе врасплох красные дни застали.
Жизнь постепенно начала налаживаться, кошмарные сны беспокоили всё реже, единственное, что не поменялось – так это отрезанная связь с родителями. Пускай они приёмные, пускай особой любви между нами никогда не было, но мне до сих пор было стыдно позвонить, сказать что-либо. В последний наш разговор они проронили фразу о том, что я для них умерла в тот момент, как отказалась от мозгов, связывая свою жизнь с бестактно ворвавшимся в неё блондином.
Но что было, то было, я не тешу особых надежд, что однажды мы вновь станем семьёй.
Сегодня суббота, а это значит, что этот вечер мой. Я уже не хочу кипящего времяпрепровождения, не хочу тусовок, сборищ и всего прочего, я всего лишь навсего располагаюсь на своей кровати, укутываясь в плед в обнимку с книгой и полностью отдаваясь её истории.
На часах почти восемь вечера, чайник, присвистывающий мне из кухни напоминает, что пора бы уделить ему внимание и снять с плиты, но стоит мне встать с кровати, мой намеченный путь немного меняется, покуда я слышу зов входящего вызова. Подхожу к трюмо, где мирно лежит мобильный, с несколько секунд вглядываюсь в незнакомый номер.
Богом клянусь, если это по работе – сделаю вид, что я при смерти.
– Слушаю, – даже глаза непроизвольно закатываю, ожидая, пока мне ответят.
– Лера... – чувствую, как возвращается давно позабытый паралич, который овладевает каждой клеточкой. Я забываю обо всём. О чайнике, который уже не просто тихонько посвистывает, а который разрывает кухню своим свистом. О дыхании, которое жизненно необходимо. Забываю даже о том, что вообще дышала. Остаётся пустота, которая оставляет меня стоять посреди комнаты, плавно уводя в какое-то иное измерение, где за голосом с того конца провода я перестаю слышать собственное сердце. – Я всё ещё здесь...
Комментарий к Глава 1. Звонок Я не знаю, как это комментировать.
Со мной сейчас какая-то беда, и часть души потребовала написать вот это.
====== Глава 2. Скучала? ======
Слышу в трубке одно только тяжёлое дыхание, не в силах что-либо из себя выдавить. Хочется во всё горло заорать и понять, что я сплю, что это очередной кошмар, но крик лишь застревает где-то в глотке, а я на автомате откидываю от себя телефон, отправляя его в полёт до кровати. Сама же медленно сползаю вдоль по трюмо на пол, не слыша ничего, кроме расшумевшегося чайника.
Снова входящий, снова нарастающая дрожь, не решаюсь даже подползти к трубке, закрывая глаза и пытаясь остаться наедине с мыслями, твердящими одно и тоже: ты сошла с ума, это не взаправду, это просто сон и сейчас ты откроешь глаза.
Тишина.
Звонок прекратился, но меньше, чем через минуту, всё повторилось.
Не выдерживаю.
Срываюсь, подползая на четвереньках к кровати и резко принимая входящий.
– Отстань от меня!!! – срываясь чуть ли не в истерическом припадке, ору в трубку, теряя голос на последнем слоге.
Слёзы подкатывают абсолютно непроизвольно, дрожащая рука еле держит трубку, а с того конца провода мой слух ласкает голос, умеющий успокаивать даже в самых тяжёлых ситуациях.
– У тебя пмс? – спокойно, но тем не менее удивлённо Слава вопрошает, будто уже привык к подобным моим выходкам.
– Морт... – всхлипываю, называя его так, как ни один человек на работе не смеет, кроме приближённого круга. – Приезжай, – снова всхлип, первая слеза, – умоляю...
Мне не пришлось объяснять зачем, для чего, что произошло и тому подобное. Я всегда старалась адекватно оценивать ситуации и не борзеть, беспокоя Михайлова по любому поводу. Наверное, именно поэтому, услышав мой голос и зов о помощи, который однажды ему уже довелось слышать пару лет назад, он бросил короткое “Понял”, сбросив вызов и, видимо, вылетев ко мне сразу же.
Кое-как я взяла себя в руки, поднявшись наконец с пола и отправившись к тому, чей свист уже начал напоминать самый настоящий вой. Помню, Слава говорил мне, что для моих нервов самое подходящее – это чай с ромашкой. Вот только эту кружку с кипятком мне сейчас как никогда хотелось вылить на голову, дабы хоть немного в себя прийти.
Я знаю, знаю этот голос, как никакой иной. Я даже голоса родителей забывать стала, но этот... Я не могла ошибиться, я его из тысячи узнаю. Вот только полнейшее болото из мыслей не даёт вздохнуть и понять, что делать. Начать искать контакты его дружков? В особенности того, кто сообщил, что он ласты склеил. Или же набраться смелости, что придёт только спустя литр какой-нибудь сильной алкоголки, дабы снова набрать этот номер, с которого вещал голос с того света. Или же просто дождаться Михайлова, который в экстренных случаях является моей головой.
Даже заметить не успеваю, как чуть ли не залпом опустошаю кружку чая, видимо отключая всяческие рецепторы и выпивая кипяток так, будто это вода комнатной температуры. Беру сигарету, выходя на балкон и поджигая, вот только даже дым в лёгкие не лезет, но я усердно стараюсь его протолкнуть, дабы хоть как-то успокоиться.
Понятие “долгожданный стук в дверь” неуместно, ибо едва я докурить успеваю, Морт открывает дверь запасным ключом, влетая в мою квартиру с взъерошенными волосами и глазами, округлее прежнего.
– Напугала, блять! – не разуваясь, он влетает в кухню, приближаясь и заключая моё лицо в ладони. – Что произошло? – вытирая с щёк слёзы, которые я, кстати, по неизвестным мне причинам не ощущала, он смотрит как никогда испуганно, словно это волнение – самая яркая эмоция, которую он когда-либо испытывал. А мне приятно. Легче дышать. Он рядом.
– Там... – севшим голосом вещаю, выставляя руку вместе с указательным пальцем в коридор.
Молча веду его за собой, несмело подходя к кровати и кивая на мобильник.
– Он... он звонил...
И пока Михайлов не до конца понимает ситуацию, хлопая глазами и виляя взглядом от меня к телефону, всё же решаюсь объяснить, что всё-таки произошло.
– Успокойся...
Спустя пять минут завороженного рассказа, в котором объяснениями была минута, а остальные четыре – мои всхлипы и заикания, он без всякого разбора взял телефон, находя входящий и смело клацая по кнопке вызова.
“Данный вид связи недоступен для абонента”
Женский голос выдал то, что, в принципе, было ожидаемо. И пока я мерила шагами кухню, расхаживая туда-сюда с очередной кружкой чая, Морт пытался вызволить своих друзей с заслуженного субботнего отдыха, дабы уловить хоть какую-то зацепку и пробить номер. Вот только всё бестолку. Абонент оставался инкогнито.
– Слушай, – он входит в кухню, а я мгновенно к нему разворачиваюсь и выжидающе смотрю, хлопая глазами, – мы пока ничего не узнали, но... – он тянет паузу, пока я застываю посреди кухни и жадно ловлю каждое его слово, – ты уверена, что это был он? – Нет... Нет-нет-нет, только не говори, что считаешь меня сумасшедшей. – Насколько я знаю, в загробном мире мобильники не раздают. – Уголок губ ещё тянет, стараясь разбавить ситуацию. Только вот я отойти не могу.
– Думаешь, мне послышалось? – в моём голосе нотки нахальства и обозлённости, ещё не хватало, чтобы меня за идиотку принимали. – Я это не придумала! Это был он! – у меня нет оснований выдумывать это, и я не выжила из ума. – Я своими ушами его слышала! Его голос, как яд для моего слуха! – закипаю, мгновенно, а Слава просто подходит, пытаясь обнять слегка и перебивая успокаивающим “Т-ш-ш”, покуда кровь в венах стынет, стоит мне вспомнить этот звонок.
– Хочешь, я сегодня с тобой останусь? – знает ведь, чем меня угомонить.
– Угу... – киваю, произнося сдавленный ответ куда-то ему в ветровку, ибо прижать меня к себе ему всё же удаётся.
– Послушай меня, – дышится тяжело, но всё же немного проще, он чуть отпрянывает, заключая моё лицо в ладони и заставляя на него посмотреть. – Я с тобой, поняла? – кивок. – С тобой ничего не случится, ещё мы трупов не боялись. – Снова лёгкая усмешка, она будто вселяет надежду, что всё будет именно так, как он говорит.
Помню всё от и до. Как он насильно влил в меня стопку коньяка, аргументируя это тем, что именно это и нужно сейчас моей нервной системе. Как пытался отвлечь каким-то придурковатыми роликами на ютубе, заставившими меня всё-таки улыбнуться. Как ни разу не смутился, когда речь зашла о том, где он будет спать. Хотя, речь об этом даже не заходила, признаться честно. Он самовольно лёг со мной рядом, уложив мою голову себе на плечо и пожелав сладких снов.
– Я рядом, малыха.
Даже помню, как уснула мгновенно. А ведь если бы его рядом не было, то так и ходила бы весь день с недосыпом и красными глазами. А, и трясущимися руками, ибо по части “накрутить себя до чёртиков”, я – первая.
Несомненно, радовал и тот факт, что утро воскресенья позволяло послать к чертям будильник, который я, как назло, забыла отключить.
Проснувшись первый раз под боком того, кого уж точно со дня встречи не ожидала видеть в своей кровати, я неожиданно для себя поняла, что в его присутствии и правда спокойней.
На экране телефона было пусто: ни входящих звонков, ни смс.
Чуть потянувшись, я тихонько поднялась с кровати, спустив на пол босые ступни и как кошка прокрадываясь на кухню, дабы не разбудить Михайлова. Хотя, судя по его крепкому сну, его даже гранатами не разбудишь.
Поставленный чайник, крепкий кофе, вот только сливки как назло кончились, и я смачно так прицыкнула, таращась в холодильник и почёсывая затылок.
– Мышь повесилась? – в проёме зевал Морт в одних штанах, а вот на моём лице была досада. Ненавижу кофе без сливок.
– Сейчас, – закрываю дверцу холодильника, примирительно выставляя руку, – в магазин сбегаю.
К слову, не добегаю даже до комнаты, ибо с проёма сдвинуть улыбающегося Морта – задача непосильная.
– Я сам, – и это “я сам” обсуждению не поддаётся, – а то украдут ещё. – Подмигивает, удаляясь в спальню и быстро одеваясь.
И пока я выкуриваю сигарету, он успевает умыться, а после оповещает уже возле порога, что явится через десять минут с моими сливками, которые, цитирую: “будь они неладны”.
Уходит, а я продолжаю стоять на балконе, провожая его взглядом до тех пор, пока он не скрывается в подворотне за тем самым домом, в торце которого находится небольшой магазинчик. Докуриваю неспешно, затем вторую. Не хочу уходить.
Мелкими порывами начинает дождь накрапывать, обвожу взглядом соседей, которые стремительно снимают с верёвок постиранные вещи, а после... После мой взгляд падает на двор, где глаза ловят странный, но весьма знакомый силуэт в парке. Растянутые спортивные штаны, капюшон. Я готова поклясться, что из-под него он смотрит не просто на мой этаж, а прямо на меня. Отчего-то дышу реже, сигарета из рук валится прямо на пол, чуть обжигая голую ступню, и я невольно фыркаю, нагибаясь и поднимая, потирая кожу. Выпрямляюсь, пытаясь проморгаться, только уже не находя в поле видимости того самого человека. Снова моргаю, пытаюсь убедить уже себя в том, что моё зрение не подводит, а глаза не в сговоре со слухом, и не играют со мной злую шутку. Ищу, ищу по всей площадке, рыская зрачками по подворотням, но безрезультатно. Как и моё ожидание Михайлова, который всё не показывается из подворотни. Он ведь обещал, обещал вернуться через десять минут, хотя прошло уже вдвое больше.
Успокоиться.
Выдохнуть.
Это может быть обыкновенная очередь.
А вообще, есть мобильный телефон, о котором бы я, честное слово, лучше не вспоминала.
Набираю его номер уже трижды, но женский опротивевший голос сообщает, что абонент недоступен. Сердце начинает биться быстрей. Снова меряю комнату шагами, покуда не решаюсь одеться и выбежать следом.
Первый попавшийся спортивный костюм, достаю из шкафа и натягиваю, попутно собирая волосы в пучок. Отправляю в карман мобильный и ненадолго замираю, уже было собираясь выдохнуть. Кто-то стучит в дверь.
Но выдохнуть не успеваю, ибо уж сильно просится в голову вчерашняя картина и тот факт, что у Михайлова есть дубликат ключей.
Страх. Что парализует всё тело, покуда стук не повторяется.
Медленно, заставляю себя идти, выглядывая в коридор и уставляясь на входную дверь.
– Кто там? – мне кажется, что я кричу это, но на самом деле, будь человек даже в соседней комнате – он бы меня не услышал.
Только тиканье часов, не слышу собственного дыхания, делаю пару шагов вперёд, когда глаза вдруг опускаются и я вижу, как под дверь кто-то просовывает записку.
Теперь я свои действия не контролирую. На овладеваемых дрожью ногах подхожу, механически присаживаюсь на корточки и тянусь к листку, сложенному вчетверо.
Разворачиваю. В горле что-то застревает, я не в силах пошевелиться. Даже этот почерк мне кажется знакомым до боли. До боли в сердце, которое точно скоро не выдержит.
Скучала?
Комментарий к Глава 2. Скучала? На ночь вам, ага.
====== Глава 3. Скажи, что это ложь ======
Отползаю от двери, проскальзывая пятой точкой по всему коридору, пока не упираюсь спиной в деревянную дверь ванной комнаты. Страх вытесняет паника, смешиваясь с ним воедино, но я всё ещё пытаюсь прислушаться к шагам по ту сторону входной двери.
Тишина.
Мелко дрожу, всё ещё сидя на голом полу, а потом ловлю глазами входную ручку, замок в которой начинает постепенно проворачиваться.
Нет.
Я не сошла с ума.
Это длится недолго, но перед моими глазами пробегает практически вся жизнь, и стоит этой чёртовой двери открыться, я резко поджимаю под себя колени и закрываю голову руками, заходясь в кошмарном крике.
– Нет!!!
Хочу проснуться, хочу открыть глаза и понять, что это не наяву, но я всё ещё сижу возле ванной, закрывшись руками, а мужской голос заставляет поднять голову.
– Ты чего?
Опускаю руки и вижу Морта, растерянного, чуть ошарашенного даже, готовая сорваться с места и прыгнуть на него со слезами радости. Но сдвинуться с места до сих пор не могу.
– Лер? – он уже не подбегает, он подходит медленно, настороженно, словно боясь спугнуть. Неужели я и правда так жалко выгляжу? – Всё в порядке? – а разве по мне не видно?
Благо, мне объяснять ничего не приходится. Он садится рядом на корточки и достаёт из моих пальцев записку. Вглядывается всего в одно слово долго, затем на меня взгляд переводит.
– Где ты был? – а вот я смотрю куда-то сквозь, до сих пор не в силах унять дрожь, стоит только вспомнить, чем может обернуться возвращение пережитого годами кошмара.
– Не было в том магазине твоих сливок, – выдыхает, раздосадованно как-то, – пришлось в другой идти.
– А с телефоном что? – интересно, мой голос вообще слышно?
– Сел, наверное. – Слышно.
Как же всё просто...
Записку в карман прячет, а за меня обеими руками берётся и поднимает с пола, придерживая, покуда с первого раза на ногах мне устоять не удаётся.
– Пойдём, – ведёт за собой на кухню, – к чёрту кофе, тебе нужно что покрепче.
А ведь только утро, Михайлов...
Но я покорно шагаю рядом, прекрасно понимая, что в этом споре время суток мне не соперник.
Flashback
Суечусь, торопливо складывая вещи в маленький чемодан. Наспех шарфом укутываюсь, забегая напоследок на кухню и отпивая глоток мартини прямо с горлышка бутылки.
Слишком поздно.
На входной двери срабатывает задвижка, вернулся раньше, чем я могла предположить. Сердце падает куда-то в пятки.
– Это что? – заявляет прямо с порога, бросая взгляд на мой чемодан. А затем и на меня. Чёртову неудачницу, которой ступор овладел прямо посреди кухни. – Я спросил – что это?
А я не ответила. Потому что не знала, как.
– Вещи мои. – Очевиднее некуда.
– Уходишь? – спрашивает тихо, приторно, мне до жути страшно и тяжко даётся каждый его шаг по направлению ко мне. – После этого такая гениальная идея пришла? – берёт в руки бутылку Мартини, меряя глазами ту самую черту, по которую я отпила, дабы наконец смелости набраться. Которая, к слову, покинула сразу же после его появления. – Я вопрос задал! – Переходит на более повышенный тон, а я вздрагиваю на месте, опуская глаза в пол и прикрывая их. Мне до сих пор нечего сказать.
Хотя, есть что. Да, это самая лучшая идея, которая может посетить девушку, живущую с неуравновешенным психом, который время от времени наркотой балуется. Жаль только, что вслух это произнести смелости не хватает.
– Нам лучше паузу сделать, – шепчу, как мышь забитая, от себя же тошно, – тайм-аут, – скажи уже “С меня хватит”, Лера, умоляю...
– Паузу? – вопрошает, брови вздымают вверх, а я уже готовлюсь к самому худшему, когда он включает весь свой актёрский талант, падая передо мной на колени. – Как же я без тебя буду? – нормального человека эта сцена бы насмешила, но я верю каждый раз в силу своей наивности, что он изменится, что всё вот-вот будет по-другому. – Я же люблю тебя, глупая. – Берёт мою руку, и я чувствую холод его ладони, снова немного вздрагивая и поднимая голову. Вижу его округлившиеся глаза, таящие в себе явное противоречие всем этим лестным словам.
Снова верю. Снова даю шанс. Снова себя ненавижу.
– Эй, – голос Морта невидимой рукой вытаскивает из воспоминания, когда он всучает мне в руки бокал.
Ха.
Мартини...
А после трёх глотков чуть ли не силком пихает в зубы сигарету, утягивая за собой на балкон.
Я иду. Я сделаю всё, что он скажет. Абсолютно всё. Только бы не затянуло снова в ту пучину страха, который сковывал цепями и превращал в узницу отягощающих голову опасений.
– Может, у меня пока поживёшь? – я готова как собачка следом ходить, только не оставляй. – А то загонишь себя в угол, а мне потом вытаскивать. – За так называемое чувство юмора отдельное спасибо.
Киваю, соглашаясь.
Докуриваю сигарету донельзя медленно, хотя сама уже готова сорваться и сломя голову начать собирать вещи. Хотя...
– Я не хочу тебя подставлять, – голос звучит неуверенно, робко, словно я питаюсь надеждой, что он отговорит от этих мыслей, – не хватало ещё, чтобы твой дом сделали предметом слежки! – а в глаза не смотрю, усердно таращась на двор, постепенно заполняющийся лужами.
– Значит, будем бояться вместе, – меня эти слова ничуть не успокаивают, но одновременно утешают, отбрасывая все позывы противоречий, особенно когда он подходит ближе, приобнимая и целуя в лоб, как младшую сестру.
Хмыкаю, улыбаюсь наконец, выбрасывая за балкон окурок и не сдерживаясь – быстро топаю в комнату и достаю из-под кровати чемодан. Тот самый, который уже однажды был провально собран.
Кидаю туда все необходимые тряпки, предметы туалета и кучу косметики, словно она мне пригодится. Тащу свою ношу к выходу, а после снова забегаю в спальню, мотая головой по сторонам в неизвестных поисках, не забыла ли чего. Слава Богу, нет.
Морт появляется из кухни и, видимо, по одному моему выражению лица понимает, что из этой квартиры я хочу убраться как можно быстрее. Улыбается. Помогает с багажом и дверь входную открывает, покуда я испуганно таращусь в подъезд и отчего-то не решаюсь выйти следом.
– Не укусят, малыха. Пошли.
Плетусь, закрывая дверь на всевозможные замки и догоняя Михайлова у лифта.
– Только в супермаркет заедем, а то у меня холостяцкая берлога, а не дом. Кроме чипсов и пива в холодильнике нет ничего. – Ничего удивительного. Хотя, есть одно “но”... Пивного живота и прочих прелестей от полуфабрикатов не наблюдаю, он был, есть и остаётся дрыщом со дня нашей встречи.
Как он и обещал, мы заезжаем в супермаркет, сметая с полок чуть ли не всё, что на глаза попадётся. Представляю, как мы со стороны выглядим... Два усохших худыры, которых наверняка первый раз за долгое время к полкам с едой допустили, и они скидывают в тележку всё, делая в ней винегрет из овощей, креветок и мороженого. А, и ещё оливок, обязательно.
Наконец с полными пакетами покупок возвращаемся к машине, скидывая всё в багажник бедной Ауди, заводя его белую любимицу и двигая до дома. Частного, двухэтажного дома, который достался Михайлову от отца.
Внутри всё довольно скромно и роскошно одновременно. По его словам, интерьером тут занималась мать, и в этом ей стоит отдать должное. Ещё я узнала, что родители теперь в штатах живут, продвигая там свой бизнес. А ему и одному неплохо, только открытым остаётся вопрос, как при всей этой роскоши в совокупности с красотой и умом он не нашёл себе девушку?
