Текст книги "Я всё ещё здесь (СИ)"
Автор книги: Билен Катрайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Не моё дело.
Моё дело молча расположиться в одной из комнат и приготовить ужин, ведь как оговаривалось нами в машине – я, в обмен на жильё, готовлю, стираю и убираю. Прямо как контракт брачный заключили...
Переодеваюсь, умываю лицо и топаю на кухню, начиная разбирать пакеты.
– Михайлов... – вкрадчиво так призывая его, щурюсь и сверлю глазами бутылку моего любимого Мартини, пускай с ним и не очень хорошие воспоминания связаны. А стоит она себе спокойно на столешнице возле окошка, открывающего взор на проезжую часть. – Слава! – зову уже более требовательно, пока Морт не является в одном обмотанном вокруг бёдер полотенце. Теперь понятно, от чего я его отвлекла.
– Ну что опять случилось?
– Когда ты успел купить это? – разворачиваюсь к нему и улыбаюсь, заключая бутылку в руки и вопросительно глядя в его непонимающие глаза.
– Я этого не покупал. – Теперь взгляд тупится и у меня. – Может это ты успела нырнуть в алкогольный отдел? Потому что себя я там не припомню.
Я выучила его за два года. Я знаю, когда он шутит, а когда говорит вполне серьёзно. И сейчас, к сожалению, правит второй вариант, как бы сильно не хотелось мне этого признавать.
Обмен взглядами, после нелепого диалога тишина царит практически во всём доме, а я отвожу глаза к приоткрытой форточке, рядом с которой стояла эта самая бутылка, что вот-вот рухнет из моих пальцев и разобьётся вдребезги.
Пожалуйста...
Нет...
Комментарий к Глава 3. Скажи, что это ложь Сладкие, спасибо, огромное спасибо что поддерживаете эту идею. Для меня это и важно и нужно сейчас, как никогда.
Я вас люблю.
====== Глава 4. Ты поверишь, вопреки ======
Бутылка выскальзывает, а Михайлов, видимо, на инстинктивном уровне ловит её на лету, пока я таращусь в окно округлыми глазами.
Какого. Чёрта?
Либо он сейчас же говорит, что это была глупая шутка, либо я...
– Лера? – да, это всё ещё я.
– Ты ведь пошутил, так? – улыбаюсь, даже посмеиваюсь нервно, но Морт развеивать мои сомнения и не думает.
– Я свяжусь с полицией, за домом будут наблюдать...
Он говорит что-то ещё. Убедительно так, будто заставляет поверить в это не только меня, но и себя самого. Но часть слов я уже не слышу, я попросту рухаю в обморок прямо посреди кухни, чувствуя напоследок, как меня подхватывают сильные руки.
Не знаю, сколько проходит времени прежде, чем я открываю глаза.
Я в спальне, в его, по всей видимости. Странно, я ведь за два года тут не была ни разу, он никого не зовёт в свою святыню, даже парней. Кровать просторная, просто огромная. И мягкая. До такой степени, что вставать не хочется. Но приходится, поскольку любопытство тянет к коридору, откуда доносятся мужские голоса. Обладателя одного из них я точно знаю, и это хозяин дома, не иначе. А вот другой... Низкий, басистый. Стоит мне выглянуть в гостиную, и я вижу человека в форме, представителя закона. Он что-то рассказывает Морту и крутит перед его лицом какой-то инструкцией. Судя по всему, это сигнализация, которая будет охранять меня, ушатанную жизнью недотёпу, которая нихреново так проблем Михайлову в его жизни добавила. И чем я только думала, когда соглашалась к нему переехать? Идиотка.
– Ты как раз вовремя, – спиной что ли чувствует?
Вытягивает руку и подзывает меня, заставляя быстрее семенить и наконец оказаться подле него.
– Опиши его, – два слова, а у меня к старту уже готова армия мурашек, как только понимаю, что опять нужно вытягивать из закутков памяти этот образ. – Ну, на всякий случай.
На всякий, как же...
– Блондин. Высокий, – неплохое начало. – Волосы отросшие, уши закрывают. Татуировок много. Худой такой, жилистый... – проговариваю ровно и спокойно, но каждое слово отдаёт противным жжением, и я еле стою ровно, поджимая плечи. – Не могу точно знать, как сейчас выглядит, – мнусь наконец, а мужчина в форме вопросительно на меня поглядывает.
– Потому что он помер два года назад, – Михайлов в своём стиле, глаза офицера становятся ещё больше, особенно в совокупности с тем, что я киваю, как в подтверждение этим словам. – Ей так сказали. Кони двинул прямо в полицейском участке.
Мужичок что-то чиркает в своём блокнотике, видимо автопортрет составляя, а я наконец решаюсь произнести то, чего по гроб жизни произносить не хотела.
– Глеб Миронов, – слетает, своим созвучием, кажется, раня даже нежную кожу губ, которые поджимаю сразу же.
А вот офицер блокнот свой резво так закрывает, создавая в гостиной эхо глухого звука.
– Вы мертвеца боитесь? – вопросительно изгибает дугой сначала одну бровь, потом вторую. А потом Слава протягивает ему ту самую записку, которая ещё недавно чуть не отняла у меня возможность дышать. – Что это?
– Послание от мертвеца, – отличное умозаключение. Я люблю тебя, Михайлов. Как друга, разумеется. – А ещё есть звонок от мертвеца. – Вдвойне люблю.
Снова руку вытягивает, требующим жестом выпрашивая у меня мобильный и поторапливая копошиться по карманам. Достаю наконец.
– Вот, – протягивает ему, кивая на незаписанный номер, хотя мне следовало записать его как “Не брать ни за что и никогда в жизни”, – я перезванивал, но он недоступен.
– Мы займёмся этим вопросом, – рослый мужчина чешет репу и чуть ли не присвистывает, уже порываясь уйти. – Будьте спокойны, система будет вас охранять. Если в дом попытаются проникнуть, то уверяю вас – наши люди выедут на вызов немедленно. – Учитывая то, что пока они свои задницы в машины посадят, над нами уже могут совершить правосудие.
Но спасибо и на этом. В конце концов, требовать невозможного я тоже не могу, да и они делают всё, что в их силах. Представляю, сколько Михайлов отвалил, что этот тип так перед нами распинается.
– Хорошего вам вечера, – поклонился бы, что ли... Ну, для пущего эффекта.
Офицер, или как его там, уходит, оставляя нас одних. Морт закрывает за ним дверь, разворачиваясь ко мне и отчего-то глядя прямо в душу с какое-то время. Стою. Просто стою, не шевелясь, а он сходит с места, делая несколько шагов и оказываясь рядом. Обнимает. Причём так, будто я самое дорогое, что есть у него на данном этапе жизни.
Лёгкая дрожь присутствует, но я всё же обнимаю в ответ, робко отчего-то и слегка стеснительно, ибо никогда мы ещё так близки не были, как сейчас.
– Ты мне веришь? – говорю, до жути скованно и тихо, что ему приходится слегка разорвать клубок объятий, дабы создать между нами расстояние хотя бы в несколько сантиметров.
– Что?
– Ты. Мне. Веришь? – проговариваю, специально, дабы быть уверенной, что он услышал и понял, какой ответ мне требуется.
– Не просто же так я всё это делаю, – лёгкая ухмылка, головой кивает в сторону сигнализации, а я хмурю брови, призывая проговорить его то, что мне жизненно необходимо. – Ну конечно я тебе верю, – прижимает крепче, более не давая мне шансов на возмущения.
Выдыхаю.
Наконец.
В глотку полноценный ужин уже не залезет, поэтому мы решаем отделаться лёгким перекусом в виде пива и креветок, дабы хоть как-то скрасить остаток этого вечера.
Опустошив по паре бутылок, начинаем медленно ко сну готовиться. А я, вместе с тем, мяться так неловко, словно школьница начинаю, не зная, с какой стороны подойти к Михайлову с вопросом о ночлеге. Прошлой ночью мне было просто до безумия спокойно с ним рядом, и я чертовски хочу повторения. Вот только Морт уже, кажется, насквозь видит мои намерения и головой качает, указывая пальцем на соседнюю комнату.
– Я слишком пьян для того, чтобы спокойно находиться в одной кровати с девушкой. – Поняла, поняла, отчаливаю...
Медленно топаю до своего ночлега, переодеваясь в растянутую майку и прыгая под одеяло. Дождь снова тарабанит по окнам, градусы медленно расслабляют сознание, а мягкие простыни делают своё дело, отправляя меня в совокупности с вышеперечисленными факторами в мир Морфея. В котором я, кстати, довольно недолго пребываю, ибо чёртов сушняк будит меня в три ночи.
Фыркаю, ругая собственный организм, но всё же поднимаясь с кровати и на цыпочках пробираясь на первый этаж. Даже свет не включаю, ибо частые раскаты грома и молнии освещают эти квадратные метры получше светодиодных ламп.
Подхожу к раковине, набирая в стакан холодной воды и выпивая практически залпом.
Замираю на секунду.
Форточка, та самая, что до сих пор открыта, единожды клацает, заставляя меня сконцентрировать на ней внимание. Шум дождя не спасает, мне всё ещё кажется, что в этой кромешной темноте царствует полнейшая тишина. Тянусь к ручке, сама не зная зачем. Хочу закрыть, слегка ёжась от холода. А затем... Затем раскат грома, что освещает кухню, и практически на расстоянии вытянутой руки я вижу за окном мужской силуэт.
Секунда.
Вторая.
И истошный вопль, когда я ору во всю глотку, теряя над собой контроль.
Ещё немного, слышу частые шаги. Они наверху. Они на лестнице. Они уже близко.
– Лера! – свет на кухне моментально включается, а ко мне подбегает Морт, хватая за плечи и пытаясь привести в чувства. – Что случилось? В чём дело?? – испуганный, заспанный, он с мгновение смотрит на моё перекошенное от страха лицо, а затем прижимает, пока я полностью не восстанавливаю дыхание. – Ты меня напугала, чёрт... – Сам вздыхает, потихоньку успокаиваясь и поглаживая меня по волосам.
– Там... – дрожащей рукой на окно указываю, за которым никого нет и подавно.
Но на всякий случай шаг назад делаю, когда Морт раскрывает его настежь.
Никого.
– Блять... – психует, хлопает им, закрывая и проворачивая ручку. – Жди здесь. – А после накидывает ветровку и идёт к выходу. У меня же волосы дыбом встают.
– Нет! – догоняю его, за руку хватаю, ибо внутреннее шестое чувство бурлит кипящим маслом – этого делать не стоит.
– Я просто вокруг дома обойду, – легко убирает мою руку, стараясь контролировать позывы в голосе, – всё будет хорошо.
Хотелось бы мне в это верить.
Он выходит, а я зачем-то снова к этому окну подхожу, боязливо стараясь выглядывать на улицу.
Его нет всего какую-то минуту, а у меня внутри происходит настоящий переворот. Кажется, вот-вот, и я собственный клапан выплюну.
Нервы на пределе, делаю несмелые шаги в коридор. Входная дверь открыта, шум улицы перекрывает шум нагрянувшего ливня, а после... После у меня напрочь отшибает умение двигаться, или что-нибудь говорить.
– Убегай! – еле дыша, через порог перекатывается Михайлов, с разбитой губой и кровавой дорожкой на лбу. Отползает к журнальному столу и хватает с него пульт, включая кнопку тревоги на сигналке. – Прячься! – вопит, морщась и едва успешно пытаясь встать, пока я на автомате разворачиваюсь и что есть силы несусь на второй этаж, судорожно соображая, в какой комнате запереться.
И также автоматически выбираю предметом сокрытия ту самую спальню, из которой я вышла несколько минут назад, чёрт меня за ногу дёрнул...
Закрываюсь на замок, залетая за кровать и сворачиваясь клубочком возле тумбы.
Ничего не слышу.
Ни криков, ни звуков борьбы, только сирену и стеной идущий за окном дождь.
А потом шаги.
Шаги по лестнице, которые как назло такие медленные, и как назло доносящиеся до моего слуха цепким трепетом, заставляющие меня зажмуриться.
Полиция не успеет, я отчего-то чётко это знаю.
Раскрываю глаза и смотрю на окно. И угораздило ведь меня выбрать второй этаж...
Подлетаю, открывая и с опаской глядя наружу. Вроде не так уж высоко, но чёрт возьми... риск сломать себе ногу, а может даже и не одну, присутствует.
Шаги приближаются к моей комнате, будто не оставляя долгого времени на раздумья. Кто-то хватается за ручку, пытаясь открыть. Провал.
Сердце стучит сильнее, я зачем-то наблюдаю за манипуляциями стоящего по ту сторону двери, опираясь ладонями на подоконник и подпрыгивая. Я наполовину на улице, торчу сейчас из окна, как умалишённая, всё ещё наблюдая, как попытки справиться с ручкой перерастают в чёткую цель выломать эту дверь ко всем чертям.
– Пожалуйста... – прикрываю глаза, хмуря брови и пытаясь собраться с мыслями, – пусть это закончится... – читаю про себя молитву, хотя времени на неё не отведено.
Два гулких удара, ноги свешаны с окна.
Затишье.
Третий удар.
Дверь слетает с петель, и я в ужасе отворачиваю голову, глядя на промокшую траву и размытый асфальт.
Лишь одно движение, мне нужно решиться.
Сейчас, или никогда.
Комментарий к Глава 4. Ты поверишь, вопреки №4 в топе «Джен по жанру ER (Established Relationship)»
№5 в топе «Джен по жанру Ужасы»
Чёрт возьми, состояние на нуле, но я строчу, как ненормальная.
Вам правда нравится? Честна-честна?
====== Глава 5. Перестань, прошу, я не могу... ======
Под напором силы дверь сносит так, будто под неё бомбу подложили. Уши закладывает от сигнализации, мыслить больше не в силах. Остаётся только мысленно перекреститься и рухнуть вниз, планируя хоть какое-то удачное приземление.
Земля. Болезненное столкновение, сдираю кожу правой руки практически до локтя, про колени и подавно молчу. Но чувствую, что лёгкий шок позволяет ещё двигаться, встать с земли и просто шагать, куда глядят глаза.
Переступаю босыми ногами, невольно жмусь и обхватывая себя руками пытаюсь согреться, в момент промокая и дрожа от холода в одной лишь майке, которая едва прикрывает ягодицы. Мне страшно, страшно оборачиваться, покуда пробирающийся под кожу озноб проникает всё глубже с каждым разом, стоит мне подумать, что будет, если я обернусь. Впереди никого, лишь стена дождя, не позволяющая видеть, куда держат путь мои подкашивающиеся ноги. Боюсь, до жути боюсь даже голову повернуть. Вдруг увижу. Вдруг увижу то, отчего сердце выскочит моментально.
Он ведь не идёт за мной.
Он меня не преследует.
Надо идти быстрее.
Надо собраться и бежать.
Но стоит мне оказаться от дома метров на тридцать, как сквозь туман этой отвратной погоды я вижу красно-синие отблески, проявляющиеся в ночной глади. А затем до слуха доходит и сирена, срабатывающая на приближающемся авто через раз.
Выдыхаю.
Едва-едва, но постепенно восстанавливаю дыхание и выставляю вперёд руку, от нахлынувшей внезапно слабости рухая на колени и опуская голову. Одышка.
– Что случилось? – из машины выскакивает полицейский, тот самый, что недавно наш дом покинул.
– Там, – всё ещё тяжело дышу, выставляю руку и указываю пальцем на дом, едва уловимый в поле видимости, но различимый в свете фар, – он там...
Меня поднимают.
Офицер скидывает с себя рабочую куртку и накидывает мне на плечи, сажая в машину.
– Всё хорошо, ты в безопасности.
Хотелось бы всегда быть в этом уверенной.
Теперь в остатке лишь одна просьба: помогите Михайлову.
Ведь за спасением собственной шкуры я абсолютно о нём позабыла.
А что мне оставалось делать? Геройствовать и нестись к нему на спасение, чтобы нам обоим досталось? Хотя, ему и так уже досталось нихреново. Примерно с того момента, как он имел смелость связать свою жизнь со мной. Ненавижу себя ещё больше...
Подъезжаем к дому, и я боязливо таращусь в закрытое окно, поглядывая на открытую входную дверь. Там темно. И нет признаков каких-либо движений. Кроме тех, что этот самый офицер движется туда с фонариком, будучи стоя у порога и разворачиваясь, подзывая напарника, что сидит за рулём.
Но вместе с ним из машины выхожу и я, и никакие высшие силы не остановят моего любопытства и не заставят оставаться в машине. Топаю следом.
Оба в дом заходят, включая свет в гостиной, где подле дивана, едва удерживая связь с реальность лежит Слава, из последних сил пытаясь оставаться в сознании. Всё та же кровавая дорожка на лбу, разбитая губа, он держится левой рукой за живот. Окровавленной, мать её, рукой, заставляющей мои глаза расшириться до неимоверных размеров.
– Морт! – шок вытесняет страх, я срываюсь с порога и подлетаю к нему, практически падая перед ним на колени. – Боже... – мои руки дрожат, я пытаюсь дотронуться до его ладони и убрать, покуда моему взору не предоставляется некрупное ножевое ранение.
Ужасная картина, вид крови, его состояние, но я стараюсь держать себя в руках, оборачиваясь к полицейским и крича, чтобы скорую вызывали.
Тот, что постарше, хватается за рацию и делает вызов, безмолвно приказывая второму исследовать дом и подняться на второй этаж.
– Всё будет хорошо, – ровно пять секунд занимает побег до кухни, я возвращаюсь и кладу его голову себе на колени, прижимая принесённое полотенце к кровоточащей ране, – помощь уже едет...
Успокаиваю его, успокаиваю себя саму, а вскоре вижу второго представителя закона, спускающегося со второго этажа.
– Пусто, – констатирует и так понятный факт.
Миронов уж точно ни за что бы не остался в доме ждать приезда полиции, он наверняка уже далеко отсюда. Как бы не иначе... Головой качаю, продолжая прижимать к себе Михайлова в ожидании скорой помощи. Которая, на удивление, приезжает довольно скоро.
– Может, это просто хулиганы были, – один из них репу почёсывает, а я только головой качаю, – в этом районе бывает такое. – Он уже на сто процентов в своей правоте уверен, а мне хочется подлететь, да за рубашку его схватить, заорав при этом: Да открой ты глаза! Это был он! Он, мать твою!
Ну а дальше...
Дальше всё, как в качественном кино. Медики действуют довольно осторожно, перекладывая его на носилки. А мне дают ровно три минуты, чтобы я переоделась и взяла всё самое необходимое для того, чтобы поехать с ними, выслушивая по дороге сказки о том, что они будут усердно заниматься поисками нападавшего.
Времени не считаю, но проходит точно меньше получаса. Я сижу в дежурном отделении в ожидании врача и его заключения. Ждать приходится недолго. Черноволосый мужчина в белом халате, лет тридцати пяти, не больше, довольно дружелюбно обращается ко мне и оповещает, что ранение не серьёзное. Всё могло бы быть гораздо хуже.
А могло бы и вообще не быть, если бы я не была такой трусихой и не переехала бы.
Чёрт.
Самое вот время самоедством заниматься.
Не замечаю, как начинаю грызть ногти, а мужчина речь свою продолжает, утешая меня тем, что я могу пройти к Михайлову в палату.
Меня дважды приглашать не нужно.
Спустя считанные минуты появляюсь, чуть ли не с порога подлетая к его койке и хватая за руку.
Рот в беззвучном возгласе открывается, что сказать – не знаю, я просто чертовски рада, что дышит. Дышит и улыбается, глядя на мой растерянный и потрёпанный вид.
– Я тоже рад, что с тобой всё хорошо.
Чуть сжимает мою ладонь в своей, таким вот не принудительным жестом заставляя меня дышать свободнее.
Я не отойду от него. Покуда он здесь – не отойду, и он это знает, даже не пытаясь чем либо апеллировать и прогнать меня, дабы выспалась в нормальных условиях. Да, мне нужен отдых, не спорю. Но мне не нужен сон. Мне нужно чувство того, что я в безопасности. А эту самую безопасность я чувствую только с ним. И плевать, что нас двоих чуть не пришили. Я его не оставлю.
Как и следовало, ночую возле его койки, предварительно попросив у дежурных никого к нам не пускать. Друг, брат, сосед, дальний родственник – пусть ни на одну уловку не ведутся, и я не считаю мою излишнюю осторожность признаком паранойи. Хотя, я её и не отрицаю.
Даже в этих условиях мне удаётся не просто поспать, а даже выспаться. Может, потому что здесь куча народу и тут мы под присмотром. А может, потому что больничные кресла в подобных ситуациях кажутся до жути удобными.
В полдень нас ждёт разговор с доктором, который не стесняется в открытую намекать на то, то по сравнению с теми ранениями, с которыми сюда люди поступают, рана Славы – всего лишь мелкий порез. А я и не против, особенно когда он прописывает ему постельный режим и должный уход. Если это и есть те самые условия, на которых нас домой отпустят, то дайте мне бумаги и покажите, где подписать.
Домой, как и следовало, нас сопровождают, а я позволяю себе вновь пропустить через свою голову мысль: а что было бы, если бы не его деньги? Приехали бы на вызов через час, а потом до больницы на автобусе отправили? Пф. Усмехаюсь, качая головой.
Плевать.
Мы дома.
Слегка прихрамывая и не без моей помощи, он добирается до комнаты и плюхается на кровать, даже глаза закатывает от ощущения любимых мягких простыней, уталкивая голову на перьевой подушке. А я, в свою очередь, занимаю роль не только домработницы, но и сиделки. То еду ему в постель таскаю, то таблетки, то пиздюли, когда он забывает о несовместимости алкоголя с этими самыми таблетками и просит вместо чая принести пива.
Забавно даже, я будто и не замечаю, а в такой короткий промежуток он становится для меня чуть ли не самым важным человеком, ради которого я готова просыпаться и жить. Дружескими отношениями мы обмотали себя сразу. Ибо он видел, как я на отношения реагирую и как боюсь к кому-то привязываться, хотя его порывы покинуть эту френдзону я видела, как минимум, дважды. Один раз по-пьяни было, да и то он извинялся после этого лет двести. А вот второй раз был вполне осознанный, настойчивый немного даже, и моё сознание сработало через чур, стоило ему тогда оказаться в моём личном пространстве. Помню его руки, помню это приглушённое “Почему нет?”, помню, как оттолкнула тогда и как избегала с ним встречи практически неделю. А потом всё на свои места встало, хотя я и видела не раз его реакцию на мои откровенные наряды, стоило нам вместе на каком-нибудь мероприятии оказаться. А он лишь руками разводил и со своей ухмылкой фирменной вещал, что это природа, и против неё не попрёшь.
Очередной, на удивление, спокойный вечер, мою посуду в кухне, а после смачиваю марлю и топаю к нему в комнату для перевязки.
На кровать сажусь рядом, поджимая под себя одну ногу и приподнимая его майку. Аккуратно, даже слишком, снимаю старую повязку и прохожусь влажной марлей по поражённому, но потихоньку заживающему месту. А он отчего-то молчит, наблюдая за моими действиями и немного даже пугая своим молчанием, ведь обычно у него рот не закрывается.
Мои глаза опущены, я донельзя медленно обрабатываю рану, рассматривая ничем не примечательные татуировки на его торсе. Взгляд слегка туманится, и я уже не замечаю, как неторопливо начинаю водить марлей по проглядывающимся кубикам, вырисовывая на его животе какие-то незамысловатые узоры. А потом его короткий смешок, и меня как будто водой холодной окатывает. В себя прихожу, таращась на него глазами недоуменными и абсолютно не понимая, сколько времени я уже это делаю и какого чёрта я вообще это делаю.
Головой встряхиваю и хочу убрать руку, но он резко пресекает это и перехватывает, удерживая за запястье.
– Не бойся, – тихо, тихо и ласково, но я отнюдь не знаю, чего боюсь: его, или собственных желаний. – Лера... – вполголоса зовёт меня, начиная тянуть на себя мою руку.
Марля никуда не делась, и я невольно оставляю от неё влажный след вдоль по торсу, рисуя дорожку от кубиков пресса практически до самого кадыка. Мгновение, и от оставляет мою руку рядом со своей головой, заставляя едва ли не упасть на него и оказаться неимоверно близко.
– Посмотри на меня, – я упорно всё ещё таращусь ему в грудь, а затем нехотя поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Подбородок дрожит. А вместе с ним дрожит всё внутри, смешиваясь в жуткий трепет противодействия, когда колкое желание встаёт остриём поперёк горла и не даёт получить желаемого. – Просто расслабься, – он говорит это тогда, когда его губы практически невесомо касаются моих, а свободная рука проникает под мою майку. Подушечки пальцев ласкают спину, стон едва не прорывается наружу, но я держусь, держусь из последних сил, пока голова не тяжелеет и не опускается, и я автоматически упираюсь лбом в его подбородок, ласкаясь, как кошка.
Ещё чуть-чуть, и я замурлычу.
Пожалуйста, прекрати.
Его рука поднимается всё выше, доходя до плеча и постепенно начиная изучать грудь. Второй же всё ещё держит, не давая права отступить.
– Перестань, – шепчу куда-то в грудь, до жути не убедительно, – прошу, – поднимаю голову, совершая роковую ошибку и проигрывая, когда смотрю на него переполненными желанием глазами, – я не могу... – чёртово “Не могу”, которое идёт вразрез с чёртовым “Хочу”.
Приоткрываю рот, хочу впиться в его губы. Хочу сесть сверху и оставить след своего языка везде, где только придётся. Чувствую, как между ног становится влажно, стоит мне только подумать, чем это может обернуться. Чего стоит одна только мысль о том, как он грубо схватит, подминая под себя и наваливаясь весом своего голого тела. Как вонзится в шею, оставляя засос и срывая с меня одежду. Как силой раздвинет мои ноги и не будет обращать внимания на протест, и как будет дразнить, слишком долго не входя и заставляя извиваться и просить прекратить эту пытку.
Но вместо всего этого я лишь в очередной раз не могу пойти наперекор своим внутренним позывам, всё же отпрянывая от него и вставая на ноги. Не смотрю в его сторону, поскольку по одному его вздоху понимаю, что от моего отказа он далеко не в восторге.
Поправляю майку, приглаживая волосы нервным жестом и покидая его комнату.
Мне нужна вода.
Много воды.
Иду на кухню и залпом выпиваю целую кружку, заставляя себя отдышаться.
А после топаю к себе в комнату, открывая ноутбук и решая успокоиться старым добрым способом, которому Михайлов же и научил. Да, я имею ввиду просмотр роликов на ютубе.
Захожу в интернет, вводя в поисковой строке желаемое, но внезапно отвлекаюсь на входящее на почту сообщение, щурясь и переходя по ссылке.
Строка загрузки отчего-то заставляет нервничать, и уже спустя несколько секунд я вижу сообщение с какого-то неизвестного адреса. Рука дрожать начинает, но я кликаю.
Сообщение открывается, а вместе с ним открывается и способность моих нервных клеток висеть на волоске. В открывшейся вкладке я вижу фото. Фото нашего дома, который сфотографирован на весьма близком расстоянии. А подпись...подпись простая. Я бы даже сказала – отсутствующая, ведь всё, что прилагается к этому снимку – это чёртов подмигивающий смайлик.
Теряю дар речи в очередной раз.
Не могу находиться одна, даже будучи зная, что за дверью – мою спасение от одиночества.
Подлетаю, срываюсь с места и бегу в комнату Михайлова, рывком отворяя двери.
– Слава! – кричу с порога, покуда он испуганно блокирует свой планшет и откидывает его на кровать.
– В чём дело? – украдкой интересуется, а у меня в голове словно срабатывает какая-то задвижка, принуждающая меня прокрутить последние обстоятельства с самого начала.
Этот телефонный звонок, который так и остался нераскрытым. Его долгий поход в магазин и эта чёртова записка. Потом нападение, которое произошло при довольно странных обстоятельствах, учитывая его хорошую физическую подготовку. И вот сейчас... Это сообщение и его реакция, и моя подлетевшая до небес паранойя.
– Лера? – словно за уши вытягивает из моего кома мыслей, морщась, но всё же вставая с кровати.
– Это... – не верю, что хочу это произнести, – всё это время... – он стоит на ногах, а я автоматически делаю шаг назад, громко сглатывая и наконец произнося то, отчего пульс с неимоверной скоростью начинает набирать обороты, – это был ты?
Комментарий к Глава 5. Перестань, прошу, я не могу... Потому что Билен. Потому что песок. И потому что вертела я спокойное развитие событий с радугой и единорогами.
====== Глава 6. Покой будет лишь сниться ======
Было бы в руках что-то – всенепременно бы выронила. Покуда это нервозное состояние знакомо, как никогда. Я уже через это проходила, меня настигало это не единожды, а иной раз вообще казалось, что я с этим сердечным трепетом в тесной родственной связи. Но какое бы количество времени нас не объединяло, я так и не научилась этим управлять.
Потные ладони, учащённое сердцебиение, огромные глаза и непослушание тела как главный признак всего вышеупомянутого.
Слава идёт в мою сторону, а я просто назад шагаю, пока не упираюсь в перила. Руки выставляю.
– Не подходи... – ни шепчу, не кричу, а издаю какой-то несвойственный рык, который исходит из самых глубоких низов.
– Да что с тобой? – стряхивает со лба отросшие волосы и оказывается почти вплотную. И не могу разглядеть, то ли действительно не понимает, то ли искусно маскируется.
– Что на планшете? – руки всё ещё выставлены, я держу дистанцию, киваю на гаджет. – Что ты там прячешь?? – это чужая собственность, и он мне не муж, дабы отчитываться, но мой взгляд на все сто пронизан недоверием и злостью, и у Михайлова попросту нет шансов, дабы от ответа увиливать.
– Тебе показать? – он что, насмехается надо мной? – Ну пошли, раз интересно. – Несмотря на мои выставленные руки он берёт под локоть, начиная тащить к себе в комнату.
– Просто ответь! – повышаю голос, вырываюсь. Ещё немного, и я разобью этот планшет об его голову.
– Да мать твою! – психует, бьёт кулаком по двери, потом снова шаг ко мне. – Ты ушла и оставила меня вместе со стояком, окей? Что я делать должен был? – глаза ещё шире, я чувствую себя неловко. – Можно я в собственной комнате на собственном планшете порно посмотрю? И чтобы без резких появлений в двери и расспросов о том, что же я делаю?? – а ещё я чувствую себя идиоткой.
Благо, я давно его знаю, выучила все эмоции. И эта, слава Богу, искренняя. И мне действительно неловко, я как никогда хочу сейчас закрыться за дверью своей комнаты и облегчённо улыбнуться, потому как при нём этого сделать совесть не позволяет. Держусь.
– Ну? – брови вверх вздымает, округляя и без того большие глаза. – Довольна?
Ещё как, Слава. Только вот один вопрос тогда открытым до сих пор остаётся.
И звучит он примерно так: Какого. Блять. Чёрта. Пришло. Мне. В почту???
Как только это вопрос возобновляется в голове, намёк на улыбку пропадает.
Я сглатываю, нервно, как обычно. С минуту не решаюсь заговорить, а потом выдаю всё подчистую.
Тяжёлый вздох передаётся и Михайлову, когда он видит эту фотографию, присланную мне. И что самое ужасное – он не знает, что сказать. Хочет, я это вижу, но не может. Просто потому что нечего.
Идти с этим фото в полицию? А что они сделают? Плечами как всегда пожмут. Особенно, если учитывать тот факт, что они не смогли схватить его, когда он в доме был. Охранники общества, тоже мне...
Ничего не говорю. Просто спускаюсь на кухню и наполняю взятый с полки бокал прохладным мартини. Делаю несколько глотков. Следом спускается и Морт, отпивает с моего бокала.
– У меня есть предложение, – всё, что угодно... – Мы свалим на несколько дней. Мини-отпуск, что скажешь? Ну не полетит же он за нами в Турцию, например?!
Не полетит, скорее всего. А толку? Мы всё равно вернёмся, это всё равно будет продолжаться, и мы не можем прятать голову в песок даже на неделю, покуда это будет слишком нелепо, вспоминать, что могли не находиться в таком напряжении вдали от дома, где нам мешал жить призрак из моего прошлого.
Мотаю головой отрицательно, ещё несколько глотков. Хотя, идея неплохая. Вот только немного не годится. Не хочу снова пытаться сбежать, поджимая хвост.
