Текст книги "Я всё ещё здесь (СИ)"
Автор книги: Билен Катрайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
– Спасибо тебе, – ответно улыбается, выставляя руку для рукопожатия и прощаясь.
Наконец свежий воздух.
Подкуривая сигарету, Морт неспешно топает к стоянке, не успевая отойти от разговора и мысленно улыбаясь. На автомате достаёт из кармана телефон, набирая Артёма.
– Насчёт этого специалиста... – ни “здравствуйте” вам, ни “как ваше ничего?”.
– Ну что ещё?
– Умеет он в доверие втереться, – снова смешок, Слава медленно топает по парковке, глазами ищет авто.
– Ещё бы бородатый бугай не внушал тебе доверия, – затишье с обеих сторон, Артём нарушает тишину первым, – хотя стоп, – и это “стоп” действует на Михайлова буквально, когда он тормозится на месте. – Откуда тебе знать? Давид буквально пару минут назад позвонил и сказал, что его рейс задержали, и по законам физики он ещё никак не может быть в городе.
– А с кем тогда... – недокуренная сигарета отправляется на асфальт, Морт пытается восстановить в памяти весь прошедший разговор, но голос Тёмы прерывает это действие.
– Слава, блять... – будто волшебное слово, с которым Морт приходит в себя и возвращается в разговор. – Как он выглядел?
– Он был точно не бородатым бугаём, – даже слышится цоканье на том конце провода, как само собой разумеющееся. – Блондин, с меня ростом, худощавого телосложения...
После изреченных слов в голове что-то щёлкает, дыхание на мгновение останавливается, голос Артёма с другого конца трубки перестаёт иметь всяческое значение, покуда телефон выскальзывает из пальцев и с грохотом приземляется на асфальт.
В заторможенном действии Михайлов оборачивается, бросая взгляд на больницу позади себя.
Краски улицы меркнут на большой промежуток, глаза неизменно смотрят на четвёртый этаж, он даже не моргает, покуда мозг не посылает импульсы, а ноги вот-вот спустятся с тормозов.
Только бы не было поздно.
– Лера...
Комментарий к Глава 8. Один лишь миг, и будет поздно Мозг: наведи интригу и съебись.
Билен: да не вопрос.
====== Глава 9. Прости меня, я не смог ======
Сердце начинает стучать, как в последний раз. Отчего-то хочется телепортироваться, отмотать время назад, да всё что угодно, лишь бы не добежать впопыхах до её палаты и увидеть, что её там нет. И что виной всему этому – его недоверие и беспросветная глупость, которая сейчас может подвергнуть опасности её жизнь.
Только бы она ещё была там.
Только бы всё было хорошо...
Ведь чёрта сможет сделать девушка, едва пришедшая в себя после того, как её машина сбила?
Ноги несут быстро, шаги спутаны, Морт нервно клацает по кнопке вызова лифта и не стесняется чертыхнуться на весь первый этаж, когда поднимает глаза чуть выше и видит на табло красную цифру, оповещающую, что лифт находится на шестом этаже.
Ждать нет времени.
Он мчится к лестнице, перескакивая через две, а то и через три ступеньки, забывая, что такое одышка. Наконец залетает на четвёртый этаж и едва не выбивает двери, мотая головой из стороны в сторону и рыская глазами по коридору.
Пусто.
Затаив дыхание, он мчит к её палате, но путь неожиданно прерывается открывающейся дверью ординаторской, и в следующую секунду на него недоуменно таращится пара мужских глаз.
– С Вами всё в порядке? – рослый брюнет в белом халате недоверительно оглядывает запыхавшегося Михайлова, бешеный взгляд которого говорит о том, что повидал призрака, а Слава же, кажется, попросту слетает с катушек, впиваясь пальцами в ткань докторского халата.
– Где она? – красные глаза, дыхание сбито. – Отведите меня к ней!
Ещё немного, и его отвели бы к психиатру, скрутив при этом в рог бараний, но вовремя подоспевший врач, который недавним временем сообщал ему о состоянии Леры, появляется как никогда кстати.
– Что случилось? – своим криком, Михайлов, кажется, весь медперсонал на уши поднял, но спустя примерно минуту всё-таки смог хоть немного собраться и объяснить, в чём дело.
– Она в палате, – её лечащий врач недоверительно на него поглядывает, но долей сомнения всё же запасается, разворачиваясь и топая быстрее обычного к палате под номером девять.
Оба благополучно до неё добираются, а следом плетётся пара и других докторов, невольно ставших участниками конфликта и ведомых собственным любопытством.
Михайлов на мгновение перестаёт дышать, дверь в палату открывается, и он делает шаг за порог, а потом чуть ли не бегом добирается до койки, на которой мирным сном посапывает Лера.
– Слава Богу! – падает перед ней чуть ли не на колени, хватая за руку и затихая. – Пожалуйста, позвоните в полицию, и никого сюда не пропускайте! – он рычит через плечо, заставляя своим тоном врачей безоговорочно подчиниться. – И оставьте нас ненадолго.
Дверь закрывается, Морт наконец выдыхает, целуя тыльную сторону ладони спящей девушки и умоляя ту очнуться.
– Я знаю, тебе нужен покой, но прошу тебя... Проснись, – опускает голову, упирается лбом в её кисть и прикрывает глаза. Он хочет, хочет сказать ей то, что должен был сказать раньше. Ждать времени нет. – Пожалуйста...
Словно по приказу, Лера открывает глаза, заторможено моргая и слабо разворачивая голову, чуть шевеля пальцами и чувствуя тепло его руки.
– Прости меня... – Михайлов шепчет, едва она успевает прийти в себя. Вина настолько глубоко заседает и давит на стенки сознания, что слеза невольно рвётся наружу, он снова примыкает губами к её ладони. – Пожалуйста, прости.
– Слава? – потихоньку приходит в себя, уставляясь на него и искренне не понимая причину его явной паники, выраженной на лице как никогда ярко. Она ведь жива, всё хорошо, так какого чёрта он её уже оплакивает. – Ты чего? – пытается привстать, забываясь и болезненно морщась, пока не вспоминает причину своего пребывания на больничной койке.
Пара минут тишины, сквозь которую Морт всё же решается ей рассказать о произошедшем. И его рассказ от и до пропитан эмоциями, он рассказывает всё с самого начала, как говорил с психологом, и как спустя лишь время понял, кто был перед ним на самом деле.
– Он был здесь, – глаза в пол, стыд плещется на щеках багровым следом, – я уже мысленно себя к петле подготавливал, если бы он что-то с тобой сделал. Я так за тебя боялся, малыха. Прости меня, если сможешь... – тянется к её лицу, целует в лоб, пока девушкой медленно начинает овладевать истерика.
– Я знала... знала... Ты ведь понимаешь, что он нас не оставит? – но не перебитая мысль, ни убеждения Михайлова в том, что полиция уже едет и возьмёт всё под свой контроль не успокаивают, она лишь отчаянно мотает головой, абсолютно забываясь и не замечая, как из глаз синхронно падают две слезинки. – Его это не остановит. Его ничего не остановит! Он не нападает сразу, он ещё даст о себе знать. Мне страшно, – голос дрожит, Слава обнимает как никогда крепко, а её мысли заняты происходящим настолько, что она на время забывает о возможно предоставленной боли. Хоть и тело ломит до сих пор. – Я боюсь его, Морт... – вцепляется в его руку, утыкаясь носом в шею. – Не отдавай меня ему...
– Тише, малыха, – голос тихий, виноватый, целует её в макушку и прижимает, – я тебя никому не отдам.
Полиция реагирует довольно быстро, и уже спустя минут восемь две патрульные машины оказываются возле входа в больницу.
Двое полицейских оказываются на этаже, а затем и в палате, когда Лера чуть успокаивается, видя полицейскую форму и вытирая слёзы.
– Зачем ему это? – после официального допроса и выяснения всех обстоятельств, один из представителей закона вкрадчиво смотрит на девушку, задавая, по его мнению, очевидный вопрос. – Если он обладает такой силой, почему просто не выкрал тебя из квартиры? К чему всё это шоу?
– Пф, – цокает, смотрит в стену, и, выдержав небольшую паузу, поворачивает голову к парням, чуть поудобнее уталкиваясь на подушке. – Это не в его стиле, прийти и забрать. Ему скучно. И он болен. Он искусно доводил меня до ручки, прекрасно зная, что однажды я окажусь в стенах клиники. – Сглатывает непреднамеренно, отводя взгляд в сторону Михайлова, который, в свою очередь, почёсывает затылок и виновато прячет глаза, рассматривая паркет. – Он просто играет со мной, выжимая из меня все соки, пока я сама ему не сдамся.
– Насколько мы осведомлены, то он умер два года назад, – полицейский вопросительно изгибает брови, что-то рассматривая в своём блокноте и получая скорый ответ.
– Ну да, по версии его друга-наркомана, которому я доверилась, – хмыкает, опуская глаза. – Я предвижу ваш вопрос и отвечу сразу: я понятия не имею, где он был всё это время. Может в коме наркотической, а может в аду. А сюда явился, потому что выгнали оттуда.
POV
С иронией у меня не очень, учитывая то, что я не особо нормально улыбаюсь тому факту, что моей жизни сейчас угрожает абсолютная неизвестность на грани с опасностью. Ведь когда речь идёт о нём, других вариантов и быть не может.
Зачем он меня ищет? Зачем хочет забрать спокойную жизнь? Почему бы ему просто не исчезнуть раз и навсегда, оставив меня в покое?
К сожалению, этого я никогда не узнаю. Как и того, что творится в его больной голове.
– Мы поставим этаж на охрану, а пока пройдёмте, – один из них обращается к Славе, зазывая за собой, – составим его фоторобот.
Слава Богу, что об этом не попросили меня. Мне стоит даже фото его увидеть, и я уверена, сердце само из груди выпрыгнет.
Морт уходит вместе с офицерами, а я откидываюсь на подушке.
Зашедшая медсестра что-то вколола, моё сознание расслабилось, я буквально чувствовала, как растекаюсь по простыням и как ухожу в какое-то забытие. Жаль только, что последние новости были через чур яркими. Это наверняка врежется в мозг и не оставит даже во сне. Я в этом уверена.
– Собирай вещи! – влетает в квартиру, а у меня чуть кружка из рук не валится. Стою возле окна в немом оцепенении и моргаю, не в силах и слова проронить. – Мы уезжаем! Сейчас же!
Глаза бешеные, тон приказной, на лице явное раздражение. А это значит, что любое моё неосторожное слово может усугубить ситуацию и я легко попаду под горячую руку.
– Ты меня не услышала?
– В чём дело? – заставляю себя собраться и взять в руки, отставляю кружку на стол и иду следом за ним в спальню.
– Этот чёртов ублюдок подставил меня! Меня чуть с весом не повязали! Гандон, я ему ещё покажу райскую жизнь... – пакует чемодан, скидывая в него все вещи из шкафа. А я как назло медлю, нехотя нагибаясь и доставая из-под кровати свою дорожную сумку. Как же достало... – Что это? – укладываю неспешно второй свитер, а его скорость света вдруг в момент гаснет, он останавливается посреди комнаты с листком, заключением из больницы, вызывая на моём лице кромешную досаду и очередное непреднамеренное фиаско. Какой чёрт меня дёрнул спрятать это на полке под его свитерами? – Мне спросить ещё раз? – перед тем, как сделать это, он досконально прочёл каждую строчку. А я следила. Следила за тем, как наливаются кровью его глаза, как начинают вибрировать скулы, и как собственная дрожь мешает мне пошевелиться и что-либо сказать. – Лера? – отрывает глаза от бумаги и вкрадчиво интересуется. Делает шаг по направлению ко мне. – Ты аборт делала? – а обратного пути нет. Я просто стою, молча ожидая своей участи. И мне страшно. Просто до жути страшно. Эту ночь я предпочла бы навсегда стереть из памяти...
– Эй, – резко распахиваю глаза, забывая, как дышать. Но всё же хватаю ртом воздух, пугая своим видом зашедшего полицейского. – Всё в порядке? – Ага. Лучше некуда. Просто киваю. – Извини за беспокойство, но мне нужно кое-что уточнить. – Темнокожий офицер с точёными чертами лица и ровно выбритой бородкой садится на стул возле моей кровати, смотря на меня так, будто заранее извиняясь. – Мы просто должны быть уверены, – он достаёт лист бумаги и показывает мне составленный фоторобот. – Это он?
Мне не нужно отвечать.
Всё видно по моей реакции.
По мурашкам, пробежавших вдоль позвоночника и отозвавшимся на руках. По дрожи, начинающей атаковать моё тело с подбородка, когда зуб на зуб не попадает. И по бегающим из угла в угол глазам, ведь я готова смотреть куда угодно, лишь бы не на это лицо.
Отворачиваюсь, киваю, явно давая понять, что листок этот лучше убрать от меня куда-подальше, ибо я точно зайдусь криком, как ненормальная. Ведь в моём подсознании он всё ещё мёртв, и мне до жути больно осознавать, что причина моего сумасшествия расхаживает на свободе. И не просто на свободе, а где-то здесь, близко. Ноющее чувство страха из груди никуда не девается, не успокаивает даже вид представителя закона.
На протяжении этих дней они меняются с напарниками каждые три часа, дежуря то на этаже, то у моей палаты.
Из-за скулящей паранойи мне кажется, что тело уже давным-давно пришло в норму, а пострадавшая больше всего правая нога пошла на поправку, поэтому я и умоляюще заглядываю врачам в глаза и безмолвно прошу, чтобы домой отпустили. В конце концов, однажды я уже была нянькой для Михайлова, теперь его очередь. Без присмотра и ухода должным образом не останусь.
И в один счастливый понедельник мне всё-таки удаётся услышать новость о том, что меня выписывают.
Нет, мне всё также прописан постельный режим, приём лекарств, даже дежурство в виде полиции никуда не денется, я просто сменю больничную палату на дом Морта, куда уже тонну времени хочу вернуться.
Из этой палаты я выезжаю в кресле-каталке, затем нагретая Ауди, а после моей опорой становятся руки Михайлова, которые несут меня в дом.
Выдыхаю.
Наконец-то.
Укладывает меня на диван, а сам топает на кухню, открывая холодильник и почёсывая затылок.
– Тут такое дело... – я уже даже догадываюсь, какое, – содержимое не обновлялось давно, а то, что было – пропало. – Досада то какая. – Слушай, – хлопает дверцей, натягивая обратно куртку, – я в город за едой быстро метнусь, а ты пока телевизор посмотри, или ещё чего. – Отодвигает форточку, открывая вид с окна на полицейскую машину. – За домом наблюдают, так что ничего не бойся. Я мигом. Обещаю.
Улыбается напоследок, выходя из дома и оставляя меня в компании своих гаджетов.
Что же...
Всё не так плохо.
Паркуя авто на стоянке, Михайлов топает к гипермаркету, доходя до пешеходного перехода и ожидая, пока загорится зелёный.
Дождь накрапывает не на шутку, он чуть мнётся и щурится, когда капли попадают на лицо, а собственный вкус напоминает, что при выборе одежды пора бы начать мысли хоть немножечко конструктивно и купить хотя бы пару вещей с капюшоном.
Красный сигнал светофора исчезнет через тридцать секунд, по обе стороны дороги скапливается приличное количество народу, а над головой Михайлова вдруг раскрывается зонт, когда подошедший к нему молодой человек берёт его под локоть, заставляя вести себя, как ни в чём не бывало.
– Шагай, – мужской голос приказывает, имея эффект неожиданности, и Слава, сцепив зубы, топает с ним нога в ногу, покуда прекрасно понимает, что тут слишком большое количество народу для действий громкого характера.
– Какого хера тебе нужно? – рычит сквозь зубы, всё же задевая боковым зрением собеседника и улавливая пряди белых волос, торчащих из-под капюшона.
– Прогуляться с тобой под дождём, не видишь, что ли? – его усмешка действует как никогда дурно, Морт изо всех сил старается держать себя в руках, пока нежданный спутник дёргает его за собой, уводя совершенно в другую от гипермаркета сторону.
– Если ты хоть на пару метров к ней приблизишься...
– То что ты сделаешь? – блондин в открытую насмехается, усугубляя ситуацию и доводя Морта до трясучки. – Пожалуешься Даниэлю, с которым ты усердно мой фоторобот составлял? – Одна фраза, Михайлов содрогается всем телом, злостно поджимая подбородок и закипая ещё больше. – Он у меня такой несмышлёный, ему ведь стоило просто показать тебе наше с ним фото из бара и спросить, меня ли ты видел тем вечером? – осознание всей ситуации настигает тяжким грузом, заставляя прикрыть глаза от безысходности и непреднамеренно дёрнуться из хватки, но Миронов зажимает его руку сильнее, покуда оба не доходят до подворотни. – Кстати, – взмах свободной руки, блондин театрально поглядывает на стрелки часов, – сейчас, кажется, его смена дежурства возле твоего дома.
Последняя капля.
Морт изо всех сил вырывается, но идущий даже мысленно на шаг впереди Миронов реагирует как никогда быстро, пресекая его попытку занять лидирующую позицию в неравной схватке и прикладывая головой о стену.
Гулкий грохот, Михайлов теряет сознание от удара и падает на землю, оставляя Глеба с едва просвечивающейся на лице улыбкой и едким смешком, который тот испускает напоследок, покидая подворотню.
– Сладких снов.
Комментарий к Глава 9. Прости меня, я не смог Меня попросили хотя бы главу выдержать без интриги, поэтому вот. Да. Ага. Получилось?
Дирижабль, ага.
====== Глава 10. По зову мести ======
Голова гудит, и даже когда он глаза открывает, такое чувство, будто на веках лежит тяжкий груз.
Картинка подворотни плывёт, но Михайлов изо всех сил старается взять себя в руки.
Шаг первый: чуть приподнимается, принимает сидячее положение, спина находит стену. Одышка.
Шаг два: глаза опускаются на землю, где лежит недавно купленный мобильный. Экран, видимо, в хлам разбился при падении.
Чертыхается.
Шаг три: упирается руками в стену, медленно пытаясь встать на ноги. В глазах плывёт, картинка всё ещё смазана, но он не желает сдаваться, шагая и вытирая ладонью лоб, рассматривая затем красный остаток крови на коже.
Шаг четыре: срочно дойти до стоянки, где он бросил авто, ведь у этого психопата не хватило мозгов забрать ключи.
Шаг пять: пытаясь шагать быстрее, чем сейчас позволяют ноги, добраться до машины. И в этот промежуток найти хотя бы одного прохожего, который позволит воспользоваться телефоном и даст позвонить в полицию.
Сердце щемит, когда он смотрит на часы и понимает, что прошло уже около часа. Бог знает, что могло случиться за это время.
Тревожный выдох.
В поле видимости девушка, смотрящая на него вопросительно голубыми глазками.
Всё-таки, не всё потеряно.
– Вам помочь?
Читая на диване электронную книгу и увлекаясь рассказом, чуть подскакиваю, когда слышу стуки в дверь. Но после вспоминаю, что бояться, собственно, нечего. Выдыхаю.
– Войдите!
Мне лень вставать с дивана, мне лень скакать до двери на одной ноге, ибо уж слишком удобную позу я нашла, дабы подниматься.
– Не помешал? – в дом входит полицейский, вызывая на моём лице лёгкую улыбку.
– Не говори глупостей. – А ведь ещё в больнице я обращалась к представителям закона на “Вы”.
– Там дождь опять пошёл, – мулат в форме сообщает о погоде за окном, потирая ладони, – ливень, можно сказать. Можно кофейку сделать? – он даже не разувается, всё ещё ждёт от меня одобрительного сигнала прежде, чем войти.
– Конечно, – киваю, сначала ему, потом в сторону кухни, а потом решаю в конец обнаглеть, поднимая на него взгляд, когда он проходит мимо. – И мне можешь сделать?
– Безусловно. – Парень улыбается, а я прикинуть пытаюсь, сколько ему лет. Такой молодой, а уже наверняка страшные жизненные картины повидал. Ведь преступный мир иногда оказывается жестче картин Тарантино.
– Мне со сливками.
Второпях сообщает об обстоятельствах, рыча в трубку как-то не по-человечески.
Девушка рядом успевает даже чуть обомлеть, а после он вручает её мобильный обратно в руки хозяйке, поспешно благодаря и извиняясь за свой вид. Девчушка кивает, глазами хлопает, а Морт залетает в авто, поворачивая в зажигании ключ и выжимая сцепление, со свистом покидая парковку и улетая по направлению к дому.
Нервно сжимает руль, часто моргает, не спуская глаз с дороги и тихо нашёптывая:
– Только держись...
– Тебе повезло, – смуглый полицейский вещает от холодильника, рассматривая полупустой пакет сливок, – тут как раз на порцию, да и срок годности завтра истекает.
– Сойдёт.
Запоминаю, на какой строчке в рассказе остановилась, блокирую планшет и откладываю на тумбу, принимая из рук мулата чашку.
– Прости... – невинную мордашку корчу, губы поджимаю, – забыла, как тебя зовут. – Для пущей убедительности глазками хлопаю, – и ничего, что я на “Ты”?
– Даниэль, – усмехается, усаживаясь в кресло напротив. – Ничего, разница в возрасте у нас небольшая.
Давай Лера, лишись всяческой тактичности и спроси, сколько ему лет, а после тебе наверняка захочется узнать, кто он по национальности, есть ли у него девушка, ибо отсутствие кольца на безымянном пальце ты уже заметила, ну а потом можно будет спросить, сколько у него кубиков на прессе.
Больным всегда хочется секса в самый неподходящий момент?
– Ты в порядке? – он спрашивает, а я в этот момент понимаю, что утонула в своих размышлениях, не сводя с него взгляд, ещё и губы умудрилась облизнуть. Идиотка.
– В полнейшем. – И брехло.
Делаю глоток, потом другой, а потом и вовсе не понимаю, какого чёрта хочу выхлебать этот кипяток до последней капли. Неужели в больнице настолько по нему скучала?
– Извини, для меня это, как наркотик, – смачно прихлёбываю и тут же оправдываюсь, понимая, что со стороны действительно выгляжу, как кофейный наркоман.
– У каждого свои слабости, – улыбается, поддерживает разговор, обвивая горячую чашку ладонями. – У меня вот например – месть. – Так выделяет это слово, что я невольно отпрянываю от трапезы, поднимая на него глаза. Вижу ухмылку. – Я до жути злопамятный.
Обгоняя машины по встречной, Слава чертыхается на каждом перекрёстке, по закону подлости славливая на своём пути все красные сигналы светофора. Как назло долгие.
Пробки, движение сложное, он в очередной раз бьёт по рулю и рычит себе под нос, проклиная всё и всех на своём пути.
А потом затихает на мгновение, поворачивая голову и обращая внимание на соседнюю улицу, по которой проезжают две полицейские машины, разгоняя пробку сиренами и красно-синими проблесками.
Времени думать нет.
Газ в пол, он вылетает на встречную и выстраивается за двумя автомобилями, ни на секунду не сомневаясь, что они едут по тому же адресу.
– Что ты имеешь ввиду? – он имеет ввиду месть, Лера. Нельзя быть такой глупой.
– Отместка, – видимо, уловил, что первое слово мне не под силу, – выдержанная такая, которую вершить потом приятно.
Сглатываю, отставляю чашку на тумбу, к планшету. Моё внимание теперь привлекает Даниэль, в улыбке которого я нахожу неподдельную странность и что-то меня пугающее.
– В смысле? – встряхиваю выкрашенными пепельными прядями, хлопая глазами. Которые, кстати, под цвет волос весьма подходят. Серые такие, с болезнью будто потускневшие ещё больше.
– Я объясню. – Хлопает ладонями по коленям, вставая и пересаживаясь ко мне. Достаёт из кармана телефон. – Вот смотри, – мне протягивает, а я поверить в происходящее не успеваю. – Узнаёшь?
Его смартфон в пальцах, а на экране фото, где он стоит в обнимку с тем, вид которого посылает моей голове всевозможные тревожные сигналы. Дышать перестаю, руки не слушаются, непроизвольно сглатываю и пытаюсь отодвинуться. Предвидит, обвивает рукой запястье, непринуждённо так, заставляя оставаться возле него.
– Это Глеб. – Да, спасибо, я и так знаю. Обычно, в такие моменты я становлюсь неспособной рационально мыслить, покуда страх вытесняет всё, что только можно. Но я продолжаю слышать каждое его слово. – Мы с ним с малолетства вместе, – и ослу уже понятно, что они заодно.
Вот только к боязни за собственную шкуру добавился нисходящий страх за того, кто покинул этот дом больше получаса назад и обещал скоро вернуться. Закрываю глаза. Где же ты, Морт...
– А знаешь, что самое обидное? – Знаю. Сидеть тут рядом с тобой с перемотанной ногой, на которую ступить едва могу. – То, что этот придурок однажды накурился так, что заставил мою девушку отсосать у него. – Мне даже не интересно, было ли это до меня, или же в отношениях со мной. Плевать. Просто прирежь меня на месте, я больше не вынесу. – Но самое забавное то, что он припугнул её не слабо, когда протрезвел. И после этого думал, что я ни о чём не узнаю.
Он заливается нечеловеческим хохотом, а вот мне отнюдь не смешно. Каждая секунда приближает меня к неминуемому провалу, я уже даже молюсь, чтобы Морт не вернулся раньше времени, ибо глаза падают мулату на пояс, я вижу пистолет.
Он болен.
Болен не на шутку.
Я теперь даже понимаю, как он мог ужиться с Мироновым и находиться с ним такое долгое время.
Яблоко от яблони...
– Глеб такой наивный. – Выдыхает, перестаёт смеяться, оставляя на лице улыбку и поднимаясь с дивана. Дрожь. А его последнее заключение заставляет как-то ненормально усмехнуться и меня. Либо он плохо его знает, либо отшибленнее, чем я могу себе представить. – Пойдём, – повергает в шок своей настойчивой фразой, даже понять ничего не успеваю, когда он берёт меня на руки. – Думаю, ты выпила достаточно, – цепляет взглядом почти опустошённую чашку, пока до меня успевает дойти, что моё заторможенное состояние – ничто иное, как результат выпитой гадости, которую этот мудак подлил мне в кофе. – Скоро уснёшь крепким сном.
– Не надо... – хочется взмолиться, завыть, призвать его к иным действиям, но всё, что у меня выходит – так это даже не до конца слабо промурчать короткую фразу. Глаза практически закрываются, я перестаю держать себя в руках.
– Вот так, – удерживает меня, открывая заднюю дверь полицейской машины и укладывая меня на сидение, – скоро мы будем далеко отсюда.
Вижу, как он топает к дому. Видимо, следы замести.
Но как бы я не хотела оставаться в здравом уме, рассудок уводит, глаза слипаются, а уже спустя короткое время я отрубаюсь прямо в авто, чувствуя напоследок, как лёгкий ветер пробирается в приоткрытое окно, лаская шею.
Вой сирен.
Две патрульные машины паркуются возле дома, по разные стороны от уже припаркованного полицейского авто.
Следом за ними подлетает и Ауди Михайлова, паркуясь чуть поодаль.
Шатен выходит, напряжённо хлопая дверью и топая к дому на ватных ногах.
Сирены утихли, остались только проблески характерных красно-синих цветов на маячках, которые придавали этому месту сигнал о неблагополучных обстоятельствах.
Он видел, как трое в формах забежали в дом. Слышал, как они отдают друг другу приказы и как решают разделиться. А также прекрасно понимал, что судя по их действиям – в доме никого нет.
Приближается к порогу, но не доходит.
Ноги подкашиваются, когда он обходит полицейскую машину, что должна была охранять дом. Но она стоит даже не заведённая, внутри пусто, а задняя дверца чуть приоткрыта.
Ещё пять шагов, бессилие овладевает телом окончательно и Морт попросту валится на колени, когда видит рядом с ней Даниэля, лежащего на земле без сознания.
Сердце снова щемит, к горлу подступает болезненный ком, а глаза продолжают неизменно смотреть на тело человека в полицейской форме. Осознание того, что ситуации хуже уже не придумать, приходит сразу. Жаль только, что без ответа, который не перестаёт крутиться в больной голове:
И что теперь делать?
Комментарий к Глава 10. По зову мести Хуже всего, когда хочешь писать, но нет возможности.
Девочки, словами описать не могу, как мне приятно читать то, что вы пишите, и в каком количестве пишите. С восторгом читаю ваши отзывы, с визгом смотрю на количество просмотров и на место работы в топе. Просто хочу, чтоб вы знали: я называю вас своей семьёй не просто так. Вы действительно стали для меня гораздо больше, чем читателями. Я люблю каждого из вас. Вы делаете меня лучше. Спасибо вам.
И извините, что в главе опять нет радуги и барашков :D
====== Глава 11. Моей воле тут не место ======
Снова отделение, снова больничный коридор, снова он сидит на затёртой лавке, ожидая, пока Даниэль придёт в себя.
Ему досталось, здорово досталось. Как констатировали медики, была потасовка, его изрядно потрепали, а затем приложили головой несколько раз о капот, ну... или ещё о что-либо, уточнений не было.
Да и не с такими повреждениями живут, просто оказать представителю закона первую помощь с предоставлением лучшей палаты были обязаны.
Врач выходит к Михайлову, оповещая, что Даниэль пришёл в себя. И, выдыхая, Морт благодарно ему кивает, топая до палаты и собираясь духом.
“Только бы не добить его прямо на больничной койке”
Заходит внутрь, запирая за собой дверь и пока что не двигаясь с места. Ровная стойка, руки за спиной, он сверлит глазами мулата, взгляд которого неизменно направлен на посетителя. Испуганный взгляд.
Возможно, он расскажет остальным, что произошло. И эта версия будет включать в себя то, как он отчаянно пытался защитить Леру, но в неравной схватке пострадал сам. И, возможно, он на все сто уверен, что Морт оповещён о его истинном обличье, поэтому перед ним нет смысла корчить из себя дурака.
– Зачем припёрся? – лучшая защита – это нападение. Но только не в его случае. Он под присмотром, в его руке капельница, и он, чёрт возьми, на больничной койке. Не лучшее время скалиться и показывать зубы. Понимание этого влечёт за собой опущенный взгляд.
– Спросить, как здоровье. – Морт усмехается однократно, наконец решаясь сделать пару шагов вперёд. – Насчёт остальных вопросов сам додумаешься, или намекнуть? – напористый голос, злостная мимика, он едва сдерживается, дабы не придушить псевдокопа, влившегося в доверие.
– Нихера я не знаю, – без формы, без своей интеллигентной речи он уже выглядит, как обычный преступник. Подумать только, как костюм меняет людей.
– Какая прелесть, – Слава придвигает стул, садится рядом с койкой, разглядывая аппараты, – тебе, наверное, память отшибло. Помочь восстановить? – он даже не грозится, он с до жути язвительным видом достаёт из кармана пустой шприц, прокручивая его меж пальцев.
– Больной, – Даниэль не паникует, но на всякий случай сглатывает, замечая каждую просвечивающуюся вздутую венку на шее Михайлова вкупе с его бешеными глазами, которые ни черта не шутят. – Но я правда не знаю, если ты о Лере.
Глаза уводит, но боковым зрением замечает, как Морт на стуле не усиживается. Ёрзает, голову наклоняет, хрустит шейными позвонками и едва старается держать себя в руках.
Лучше не усугублять.
– Да, я был под прикрытием. И я ему помогал. Просто в последний момент всё пошло не так. – Начинает свой рассказ, вызывая неподдельный интерес на лице собеседника. Хотя, скорее, слушателя. Морт вытягивает лицо вопросительно, не переставая вертеть меж пальцев шприц. Очевидно, мелкий трёп ему будет до лампочки. Он не успокоится, пока не услышит интересующую его информацию. – В наши планы входила вся эта игра, он думал, что я помогу ему забрать Леру, но мои давние с ним счёты увели меня на тропу мести, за что я и поплатился. – Свободной от капельницы рукой он потирает голову, поворачиваясь к Михайлову и будто уже не боясь за его неадекватную реакцию на незамысловатый рассказ. – Он опередил меня, вернулся раньше того времени, на которое мы договаривались. Я уже усадил её в машину и хотел уезжать, но сукин сын явился в последнюю минуту и буквально вытащил меня из-за руля. А после, – прекращает, но ненадолго, рассматривая ушибленную руку и сломанный палец, – после я был немного в шоке от его физической подготовки. Он всё сразу понял. – Наверняка, Дэн сейчас говорил о его предательстве.
