Текст книги "Последняя утренняя звезда"

Автор книги: Бхагаван Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Когда я говорю, что секс становится сверхсознанием, что грязь становится лотосом, что страсти становятся божественным, я просто утверждаю, что случается парадокс. Этот процесс не логичен. Если бы вы проконсультировались у логиков на предмет того, может ли лотос зацвести в грязи, они бы ответили, что это невозможно. Как он может распуститься в таком месте? У лотоса и грязи нет ничего общего. Если бы вы не знали, что лотос растет в грязи, если бы вы родились в стране, в которой нет лотосов, и если бы однажды с одной стороны от вас положили кучу грязи, а с другой стороны – охапку лотосов, смогли бы вы даже вообразить, что эта грязь стала лотосами? Это невозможно! Такая вещь абсолютно нелогична, парадоксальна.

Состояние садху, погруженных в любовь,

Неописуемо.

Они плачут, когда поют и смеются,

И это очень парадоксально, говорит Дайя.

Состояние садху, погруженных в любовь... Иначе это слово звучит как «садхджан». Если такой человек погружен в любовь... Это слово «садх» полно обаяния. Его извратили. Если вы справитесь в словаре, то обнаружите, что оно означает монаха, аскета. Но правильное значение таково: простой, немудреный. Это слово означает человека, который настолько просто и немудрен, что его жизнь свободна от сети интеллекта, от сети логики. Интеллект очень хитер и лукав. Он склонен обманывать. Он делает одно, но внешне проявляет что-то другое. Происходящее внутри отличается от происходящего вовне. Интеллект – это лицемер.

Тот, кто освободился от лицемерия интеллекта, и есть садху, или садхджан. Как снаружи, так и внутри он одинаков. Он тот, в ком не существует неравенства между внешним и внутренним. Он говорит то, что имеет в виду. Он имеет в виду то, что говорит. Вы можете испытать его в любом месте, и он всегда будет одним и тем же.

Будда сказал, что садху подобен океану. Океан всегда соленый, где бы и когда бы вы ни пили его. И не важно, пьете вы океан днем или ночью, утром ил^ вечером, во тьме или при свете, на этом или том берегу. Садху подобен океану, у него всегда один и тот же вкус.

У хитрого человека много разных сторон. Хитрый человек носит множество масок, чтобы спрятать свое лицо. Он надевает маски согласно потребности каждого периода времени.

Садху – это тот, кто открыл свое лицо. Он выглядит таким, какой и есть по своей сути.

Вы привыкли к противоположному значению слова «садху». Вы полагаете, что садху – это тот, кто практикует великие духовные дисциплины, кто делает активные духовные усилия. Но если человек будет делать усилия, тогда он уже не будет простым. Духовные практики изучает только тот, кто не прост. Неужели вы думаете, что простому человеку нужно когда-либо что-то практиковать? Дети – вот садху. Что они практикуют? Дети просто естественны.

Садху – это естественный человек. Тот, кто практикует что-то, станет чем-то совсем другим. Практика, совершение усилий означает, что в вас что-то есть, и вы закрываете это чем-то другим. В вас есть гнев, а вы внешне демонстрируете сострадание. В вас горит сексуальность, а вы внешне демонстрируете целибат. В вас есть жадность, сильная жадность, а вы внешне отрекаетесь от чего-то. Внутри себя вы горите каким-то желанием, но внешне ухитряетесь вести себя совсем иначе. Именно это вы называете садху!

Дайя не называет такого человека садху. Дайя определяет садху так: ...садху, погруженных в любовь... У тех людей, которые погружены в любовь, которые просты в своей любви, которые слились с любовью, которые хотят войти в безумие любви, состояние ...неописуемо. Очень трудно описать их состояние, ведь они ходят покачиваясь, как пьяница. В каждой частице их тела горит экстаз. Когда они встают, и когда они садятся, в них живет песня. В каждом их вдохе звучит музыка.

И вы не найдете в их жизни постоянство...но вы будете постоянно находить музыку. Постоянство можно найти в жизни тех, кто дисциплинировал свое поведение. Вы не найдете постоянство в жизни садху, но вы найдете музыку. В каждый миг вы будете обнаруживать, что в жизни садху звучит новая музыка. И вы не поймаете его на том, что сегодня он делает то же самое, что делал вчера. Вчера было вчера, а сегодня есть сегодня. Садху будет поступать так, как хочет от него сегодня божественное, он никак не связан с вчерашним днем. Поэтому вы не можете предсказать, что будет делать садху. Вы не можете предвидеть, что он скажет или сделает завтра. Вы поймете это, когда наступит завтра. Сам садху не знает, что произойдет с ним завтра. Завтра он сделает то, что захочет от него божественное, он увидит то, что покажет ему божественное, и он будет танцевать, если божественное заставит его делать это.

Садху, просветленный мистик, – это тот, кто сдался в руки божественного, кто перестал управлять своей жизнью, кто просто стал инструментом, кто говорит: «Делай так, как тебе заблагорассудится. Лист качнется, если ты тронешь его, и он не качнется без твоего прикосновения».

Садху – это тот, кто отказался жить согласно своей воле и начал жить согласно воле божественного. Поэтому его состояние «неописуемо». Состояние садху становится таким же парадоксальным, как и состояние божественного. Настоящий садху становится уменьшенной версией божественного: каждый день распускаются новые цветы, каждый день рождаются новые песни. Если вы будете искать постоянство вовне, то не найдете его. Но вы найдете такое постоянство в своих так называемых садху. В их жизни присутствует сформировавшаяся структура, их основа устоялась.

Я расскажу вам о садху Экнате. В одной деревне жил атеист, который надоел всей деревне. Жители деревни изо всех сил пытались заставить его внять голосу рассудка, но он упирался. Он не только ничего не понимал, но даже попытался убеждать людей в том, что Бог не существует. Люди стали чувствовать себя в его присутствии неуютно, поэтому они сказали ему:

– На земле в новое тело воплотился высший садху. Его зовут Экнат. Ступай к нему. Если кто-то и может убедить тебя в существовании божественного, то это как раз Экнат.

И атеист отправился к Экнату. Он обнаружил, что Экнат остановился в деревенском храме. Зайдя в храм, этот человек встревожился, ему стало не по себе. Он был атеистом, и все же он не поступил бы так же, как Экнат. Тот отдыхал, лежа и положа ноги на статую Шивы. Атеист не верил в существование Шивы, но его сердце екнуло, и он подумал: «Этот человек очень странно ведет себя. Он положил ноги на статую Шивы! Он абсолютный атеист! Несмотря на то, что я утверждаю, что Шива не существует, у меня все равно задрожало бы сердце, и я призадумался бы о том, действительно ли существует Бог, если бы меня попросили пнуть статую Шивы. А этот человек может так поступать! А я не хочу навлечь на себя неприятности своими поступками. А этот человек лежит беззаботно, положив ноги на статую Шивы...»

– Что вы делаете? – спросил атеист. – Я атеист, и я пришел к вам в поисках Бога. Глупые жители деревни прислали меня к вам. Но что же вы вытворяете?

Экнат ответил:

– В любую секунду Бог там, куда ты кладешь ноги. Куда бы ты ни положил ноги, они касаются Бога. Кто поддерживает нас, если не он? Здесь нет никакой трудности.

Ответ Экната был парадоксальным, но полным смысла. Казалось, что этот человек действительно что-то увидел. Если вокруг есть только один Бог, то куда вы можете положить ноги? Бог повсюду, куда бы вы ни положили ноги. В любой ситуации ваши ноги покоятся на Боге. Какая же тогда разница? Вы можете также положить их на статую Шивы.

«Так-так, – призадумался атеист, – в этом садху есть глубина. Останусь-ка я и послежу за ним. Я хочу увидеть, что он еще умеет».

Экнат так и остался лежать. Наступило утро, солнце взбиралось в небо все выше и выше. Атеист сказал:

– А я слышал, что садху встают в ранние утренние часы, на восходе солнца. Но вы до сих пор отдыхаете.

– Солнце восходит, когда садху встает, – ответил Экнат. – Когда же оно может еще вставать? Не садху просыпаются на восходе солнца, а восход солнца происходит, когда садху встает со своего ложа. С какой стати мне встревать посредине? Бог встает, когда пожелает, и спит, когда ему вздумается.

Поймите это. Божественное встает, когда хочет. Божественное находится внутри вас. Если оно не хочет пока что вставать, тогда кто вы такой, чтобы заставлять его вставать? Такое ощущение того, что вы всего лишь инструмент, такая полная сдача... Но постоянства не может быть в поведении такого человека.

Экнат встал. Потом он пошел побираться, вернулся и принялся печь хлеб. Когда хлеб испекся, и Экнат отряхивал их, чтобы удалить пепел, неожиданно к храму прибежала собака, она утащила одну булочку. Атеист сел на скамью и стал наблюдать. Экнат побежал за собакой. Атеист подумал: «Вот дела! Минуту назад этот человек говорил, что божественное находится повсюду, но он преследует бедную собаку!» Поэтому он побежал за Экнатом, чтобы посмотреть, что произойдет.

Через две мили Экнат поймал собаку. Оказывается, у Экната был при себе горшок с маслом. Экнат ухватил собаку за морду и воскликнул:

– Глупая! Тысячу раз я говорил тебе не убегать с хлебом до тех пор, пока я не помажу ее маслом. Больше не делай этого! Ты Бог, и я не хочу видеть, как ты ешь хлеб без масла.

Он вынул хлеб из пасти собаки, погрузил его в горшок с маслом, потом снова вставил этот кусок хлеба в пасть собаки и сказал:

– А теперь, Рама, прошу тебя, прими мое угощение.

Садху всегда ведет себя просто, ребячески. Поведение садху исходит не от какой-то духовной дисциплины, а от простоты. Оно не дисциплинировано, не взращено, а естественно, и в каждый миг садху обретает новую радость. Вы не в силах предсказать, как поведет себя садху. Если вы сможете предсказать чье-то дальнейшее поведение – значит он будет подобен машине. То же самое вчера, то же самое позавчера, то же самое сегодня и завтра... Такой человек мертв. Садху жив. Поэтому жизнь садху всегда очень парадоксальна.

Состояние садху, погруженных в любовь,

Неописуемо.

Ничего нельзя сказать об их поступках, потому что такие поступки невозможно предсказать. Никто не знает, что будут делать садху. Они и сами не знают этого: будет то, что будет. Если вы знаете, что вы будете делать завтра, тогда ваше завтра уже мертво, оно умерло, не успев родиться. Если вы знаете о том, как поступите, когда кто-то оскорбит вас – значит вы не даете божественному возможность, вы уже все решили. Нет, пусть сначала вас оскорбят, потом скажите божественному, что этот человек оскорбил вас и предоставьте божественному отреагировать на его слова. Вы обнаружите, что каждый раз появляется новый ответ. Тогда в вашей жизни будут не только реакции, но вместо них возникнет чувствительность. Вы не будете действовать механически.

В настоящее время складывается впечатление, будто кто-то нажимает кнопку, и вы начинаете сердиться, а потом он нажимает другую кнопку, и вот вы уже счастливы. Это все равно, как включать и выключать тумблер. Вы нажимаете на кнопку, и загорается свет. Вы нажимаете другую кнопку, и начинает работать вентилятор. В настоящее время вы машина, раб. И любой человек, который чуть-чуть знает вашу жизнь, становится вашим хозяином. Вы раб того, кто узнал про ваши кнопки и начал нажимать на них.

Вы когда-нибудь замечали, что именно так и поступают люди? Жена знает, на какие кнопки мужа ей следует нажимать. И даже маленькие дети знают, на какую кнопку отца нужно нажать, и когда это сделать. Нищий тоже знает это. Если вы одни, он не попросит у вас денег. Он знает, что ваша кнопка не заработает, если на нее нажать в некий период времени, поэтому он ловит вас, когда вы стоите на базаре и разговариваете с другими людьми. Он превращает этот процесс в вопрос чести. Если вы не дадите ему несколько монет, тогда что скажут о вас люди? Вы не хотите, просто не желаете ничего давать ему. Вам хочется раскроить ему череп! Вы ничего не дадите нищему из чувства сострадания, вы бросите ему медный грош, чтобы с честью выйти из ситуации. У вас есть престиж. Что подумают о вас ваши собеседники? Поэтому вы улыбаетесь и даете нищему пару монет. Нищий тоже знает, что вы даете эти монеты не ему, а кладете их на счет своего престижа. Он нажимает на одну из ваших кнопок.

Если вы проверите себя, то обнаружите, что все время нажимаете на кнопки других людей. И вы также обнаружите, что и другие люди все время нажимают на ваши кнопки. Люди похожи на машины.

Ответ садху невозможно предсказать, потому что у него нет кнопок. И ему не важно, пытаетесь вы нажимать его кнопки или нет. Садху – это пробужденный человек. Он перестал жить согласно кодексу поведения, он живет просто, он живет естественно.

Они плачут, когда поют и смеются...

Состояние садху трудно определить. Иногда он плачет, иногда смеется. Иногда одновременно делает и то и другое. Только безумец всегда плачет и поет одновременно, потому что это абсолютно нелогично. Когда человек плачет, вы понимаете, что ему грустно. Когда человек смеется, вы понимаете, что он счастлив. Но если кто-то плачет и смеется одновременно, то вам приходится туго. Такое поведение трудно понять, это просто загадка. Если он несчастлив, тогда он должен плакать, а если он счастлив, тогда он должен смеяться. Но почему он одновременно делает и то и другое?

Такова ситуация с садху. С одной стороны он видит мир и плачет, а с другой стороны он видит божественное и смеется. Он стоит посредине, на пороге. По одну сторону от себя он видит непостижимую печаль и боль людей, которые пресмыкаются как насекомые, и он плачет. По другую сторону от себя он видит высший дар божественного, излияние блаженства, поэтому он смеется. Он смеется и плачет.

Они плачут, когда поют и смеются,

И это очень парадоксально, говорит Дайя.

Итак, если вы решили отыскать садху, то уясните себе несколько моментов. Садху опьянен, он полон экстаза. Садху пьян без вина.

Люди называют меня пьяницей, хотя я вовсе не пью,

Я в экстазе! А ты ни за что дал мне дурное имя.

И садху сидит пьяный без всякого вина. Но он покажется вам пьяным.

Такой я теперь, и я поднимаю бокал за твою красоту!

Я больше не могу различать

Осознанность и опьянение.

Для садху больше нет различия между тем, что есть сознание, и тем, что есть бессознательность. Оба эти понятия слились воедино. Противоположности растворились друг в друге, противоположности погрузились друг в друга. Таким образом, смех и слезы сосуществуют. Садху может плакать и петь одновременно.

Мы разделяем свое бытие сложившимся ныне образом жизни. Мы разделяем все в жизни. Мы раскладываем по сторонам жизнь и смерть, счастье и печаль, рай и ад, любовь и ненависть. Близкие здесь, а чужие там; друзья здесь, а враги там. Мы разделяем все, но сама жизнь неделима. Садху ничего не делит, он несет свое бытие в неделимой жизни. Жизнь не двойственна. Садху живет целостно.

Жизнь и смерть существуют нераздельно, просто вы верите, что это разные явления. Вы начали умирать в тот день, когда родились. Ваш первый вдох стал также началом вашего последнего вдоха. Вы не вдруг умираете однажды через семьдесят лет. Неужели что-то когда-либо происходит неожиданно? До смерти проходит семьдесят лет. Вы умираете очень медленно. В конечном итоге вы умираете спустя семьдесят лет после рождения.

Итак, жизнь и смерть – это не два отдельных явления. Жизнь и смерть -это все равно, как ваша правая нога и левая нога, которые идут параллельно. Они движутся параллельно. Это как вдох и выдох... Если жизнь – это вдох, тогда смерть – это выдох. И то, и другое движется параллельно. Ваши ноги идут параллельно, крылья движутся параллельно.

Иногда ваше поведение озадачивает вас. Если вы плачете, но неожиданно захотите смеяться, вы станете контролировать себя. Вы боитесь того, что в ином случае люди скажут, что вы сошли с ума.

Умер один из моих учителей. Это был прекрасный человек, дородный и сильный. Наш Тару – ничто по сравнению с ним! Он был также очень добросердечным. Вы могли рассмеяться, просто посмотрев на его лицо, ведь в нем была написана невинность. Это его качество люди использовали для того, чтобы подшучивать над ним. Его называли царем простаков. Его можно было смутить на целый час, стоило только написать на классной доске словосочетание «наш царь». Эта надпись раздражала его целый час. Он подпрыгивал, садился на свое место, потом снова подскакивал, он злился, колотил указкой по столу, и все его тело покрывалось потом.

Когда он умер, все его ученики пришли к нему домой. Я стоял очень близко к его безжизненному телу. Смотря на его лицо, я хотел рассмеяться. И у меня при этом также текли слезы. Я изо всех сил пытался не рассмеяться, поскольку такое поведение было совсем неуместным. Умер человек, а какой-то болван смеется... Мне было грустно, и я тоже плакал. Я был тем, кто больше всех дразнил его, и я же был самым печальным человеком в тот день. Я потерял больше, чем кто-либо другой. Я никогда уже не переживу снова такое счастье. Итак, в этом смысле между мной и этим учителем была глубокая связь.

Потом к нам пришла его жена. Горе подкосило ее, и она простерлась над его телом и сказала: «Ох, мой царь...» И тут я не выдержал. Всю жизнь мы дразнили этого учителя, называя его господином, а сегодня и его жена назвала его таким же словом. Если его душа была рядом с нами, то она, должно быть, начала подпрыгивать и присаживаться. Я перестал плакать, но начал хохотать.

На обратном пути домой люди сурово упрекали меня.

– Ты не пойдешь с нами на похороны учителя, – заявили они.

– Но что случилось? – спросил я. – Неужели нельзя одновременно плакать и смеяться?

– Не неси чепуху, – отмахнулись люди.

Все они сошлись на таком объяснении:

– Не важно, могут ли слезы и смех существовать одновременно. Просто, когда кто-то умирает, следует плакать, а смех здесь неуместен. А делать и то и другое одновременно – это чистое безумие.

Но видели ли вы когда-нибудь, как плачут маленькие дети? Если ребенок смеется слишком сильно, то его смех постепенно перейдет в слезы. Поэтому крестьянские матери говорят: «Сынок, не смейся слишком сильно, иначе начнешь плакать». Дело в том, что эта разница пока что не очень ясна маленькому ребенку. Он до сих пор ведет двойственную жизнь. Когда он смеется, его смех постепенно становится слезами. Когда он плачет, его слезы постепенно превращаются в смех. Он пока что не разграничивает противоположности. Так или иначе, для него пока что все едино. Мудрец снова становится единым, он снова становится похожим на маленького ребенка.

Иисус сказал: «Только те люди, которые подобны маленьким детям, смогут войти в царство божье». Подобны маленьким детям...

Не думайте, что «садху» означает искателя, человека дисциплины. Этот термин означает того, кто снова стал ребенком, снова стал невинным.

Я не осознаю свое положение,

Я просто услышал от других людей,

Что я попал в глубокую беду.

Садху не осознает свое положение, он исчезает. Божественное – это отсутствующая сущность без всякой личности, точно так же и садху – это отсутствующая сущность. Если вы объединитесь с тем, у кого нет дома, тогда у вас не будет дома. Если вы объединитесь с неизвестной сущностью, то также станете неизвестным.

Я не осознаю свое положение,

Я просто услышал от других людей,

Что я попал в глубокую беду.

Садху, просветленный мистик, узнает о своих поступках от других людей, то есть о том, что он смеялся или плакал, что он сходил с ума или танцевал на улицах. Он узнает об этом, когда люди рассказывают ему о его действиях, потому что, когда садху делает что-то, он полностью поглощен действием, и он не отступает назад, чтобы посмотреть на себя со стороны. Таково различие между путями медитации и преданности. На пути медитации вы стоите на расстоянии, вы стоите в стороне и наблюдаете, вы всегда зритель. Не важно, что происходит, вы все равно остаетесь в стороне, вы стоите на расстоянии, и вас ничего не касается. Вы не пребываете в действии.

Преданность означает, что вы не стоите на расстоянии, вы не зритель, а деятель. Преданность означает, что вы в полной мере становитесь деятелем, погружаетесь в событие, настолько сливаетесь с ним, что в вас не остается незатронутым ни одни угол или щель. Каждая частица вашего тела тонет в происходящем.

Действие бывает полным, только когда сознание полностью сливается с ним. Когда вы не зритель, а деятель, когда вы настолько всецело деятель, что уже не остаетесь отделенным от своего действия, тогда это абсолютное действие называется преданностью. А когда вы полностью исчезли в действии... когда вы поете песню, остается только песня, а певец исчезает, остается только танец, а танцор исчезает, остаются только гимны преданных служителей Бога, а исполнители их исчезают... когда преданный служитель Бога кланяется в ноги божественному, есть только поклон, и от человека не остается часть, которая смотрите со стороны и говорит: «Я кланяюсь». Если вы видите, как вы кланяетесь – значит вы вовсе не кланяетесь, ведь ваше эго по-прежнему стоит. Поклонилось ваше тело, а не вы.

Я слышал историю о том, как один факир приехал к Баязиду. Он поклонился мастеру, как требовал обычай. Потом он встал и задал Баязиду вопрос.

– Сначала поклонись, – ответил Баязид.

– Я только что поклонился, – сказал факир, – а вы просите меня сначала поклониться. Разве вы не видели, как я поклонился?

– Твое тело поклонилось, – согласился Баязид. – Но сам ты не поклонился мне. Сначала поклонись!

То же самое произошло в жизни Будды. К нему приехал император с бриллиантами и другими драгоценными камнями в одной руке, и лотосами в другой руке, хотя еще не пришла пора лотосов. Он подумал: «Возможно, Будде не понравится, если я предложу ему драгоценности. Что он станет делать с ними? В таком случае я предложу ему цветы. Конечно же, при ином развитии ситуации ему придутся по вкусу именно цветы!» Император начал протягивать Будде пригоршню драгоценных камней, но Будда сказал ему:

– Не предлагай мне ничего, выброси это!

Император пришел в замешательство, потому что в подношениях присутствует радость, то есть радость эгоизма, поскольку человек предлагает такие ценные вещи. А Будда просто говорит: «Выброси это!» Но когда драгоценные камни велит выбросить Будда... Император поколебался минуту, а потом выбросил их, испугавшись, что может потерять лицо в столь широком собрании народа. Рядом с ним было много людей, а Будда велел императору бросить бриллианты на землю. Если бы император не повиновался... Поэтому он бросил камни в пыль.

А потом император приготовился предложить Будде цветы. Но Будда снова велел:

– Выброси это.

И император выбросил и цветы. Потом император приготовился поклониться Будде с пустыми руками, но Будда снова повторил:

– Выброси это.

Император встал столбом.

– Ты с ума сошел? – спросил он Будду. – Что мне выбрасывать? У меня в руках ничего не осталось.

И Будда ответил:

– Я имею в виду не то, что тебе нужно выбросить нечто, находящееся в твоих руках, а о том, кто стоял, держа вещи в руках. Какой смысл выбрасывать цветы, бриллианты и другие драгоценные камни? Ты должен выбросить именно себя! Ты пришел ко мне с этими камнями и бриллиантами, чтобы показать, какой ты великий император, ведь ты можешь предложить такие ценные вещи! Со стороны кажется, что ты предлагаешь все это мне, но, по сути, ты возвышаешься надо мной в своем высокомерии.

Когда преданный служитель Бога кланяется, есть только поклон, но нет того, кто кланяется. А когда преданный служитель Бога танцует, есть только танец, но нет того, кто танцует. Остается только действие, но нет того, кто делает. Деятель полностью тонет в действии. Остается только переживание, а переживающий полностью сливается с переживанием. Это слияние называется простотой. Такое слияние и есть сдача.

Они плачут, когда поют и смеются,

И это очень парадоксально, говорит Дайя.

Садху смеется, когда божественное заставляет его смеяться, и он плачет, когда божественное заставляет его плакать. Он не плачет и не смеется по своей воле. Он движется туда, куда ведет его божественное. Он делает то, что хочет от него божественное, а когда оно не заставляет его делать что-либо, он ничего не делает. Он освободился от своей воли, он отказался от личных планов. Теперь он просто инструмент у руках божественного. Поэтому такая картина кажется вам очень парадоксальной.

Садху опьянены нектаром божественного,

Их состояние знания непостижимо.

Богатства трех миров совсем ничтожны

Для садху, говорит Дайя.

Садху опьянены нектаром божественного... Это чудесное ощущение. Садху опьянены нектаром божественного... Те люди, которые опьянены нектаром божественного, хмельны и полны экстаза. Садху опьянены нектаром божественного... Те люди, которые вкусили нектар божественного, уже не ощущают себя, не осознают себя.

Всегда помните о том, что до тех пор, пока вы будете осознавать себя, вы не сможете осознавать божественное. Эти два меча не подходят одним ножнам. До тех пор, пока есть «я», нет божественного. Оно появляется, только когда «я» исчезло. Садху опьянены нектаром божественного... Те, кто...

...опьянены нектаром божественного,

Их состояние знания непостижимо.

Их состояние непостижимо, оно безгранично, потому что, как только вы сдались, все границы исчезают. Вы ограничены, потому что существует ваше «я». А божественное безгранично.

Поймите это. Ганг течет к морю. Это большая река, но все-таки у нее есть берега. Когда Ганг впадает в океан, его берега исчезают. Люди похожи на маленькие водопады: когда они впадают в океан, все их границы размываются. Капля перестает быть каплей, стоит ей впасть в океан, она становится самим океаном. Она перестает быть каплей и превращается в океан.

Садху опьянены нектаром божественного.

Их состояние знания непостижимо.

Их сознание, их понимание, их состояние просветления становится просто непостижимым. Они опьянены вкусом божественного.

В своих сочинениях Омар Хайям говорит об эликсире божественного. Фицджеральд, переводивший Омара Хайяма, не понял его. Он решил, что Омар Хайям говорил о вине. Такой подход очень несправедлив по отношению к суфию Омару Хайяму. Люди полагают, что он говорил о вине, трактирах и трактирных девицах и о прочем в этом духе, поэтому вам будут попадаться ресторанчики под названием «Омар Хайям» или под названием его сочинений. Но Омар Хайям говорил о вине божественного. Он был суфийским факиром. Он ни разу не пробовал вино и никогда не посещал трактиры. На всех иллюстрациях Омар Хайям изображен с кубком вина. Это кубок символичен. Он относится к иному миру. Этот кубок не от мира сего, он сделан не из земной глины, а изливающееся вино принадлежит божественному.

Просветленные люди часто страдали от несправедливости этого мира, но хуже всего поступили с Омаром Хайямом, потому что каждый раз, когда его работы переводили на другой язык, происходила одна и та же ошибка. Фицджеральд был великим и значительным поэтом. Он добавил свое перо в чаше Омара Хайяма, но, по сути, поступил неправильно. Невозможно сравнить вино любви и вино божественного. Стихотворение было извращено. Оно превратилось в вирши о трактире.

Но символ вина очень значим. Он значим потому, что событие, происходящее с вином в очень малом масштабе, имеет место с божественным в очень большом масштабе, в громадном масштабе.

Садху опьянены нектаром божественного,

Их состояние знания непостижимо.

Богатства трех миров совсем ничтожны

Для садху, говорит Дайя.

Для садху, то есть для того, кто стал простым, все богатства мира кажутся бессмысленными. Почему? Поймите этот момент правильно. В прошлом люди неверно объясняли вам это. Они советовали вам считать богатства мира бессмысленным. В сутре Дайи нет таких слов. Ее сутра гласит, что садху знает о том, что бессмысленны богатства трех миров. Нет и вопроса о том, чтобы думать так, будто вы копите золото, а потом считаете его глиной. Как вы можете вести себя так? Вы можете миллион раз сказать себе, что это глина, но вы все равно будете знать о том, что перед вами золото. Вы не кладете перед собой глину и не втолковываете себе беспрестанно, что это глина. Вы кладете перед собой именно золото и внушаете себя, что это глина. Вы очень хорошо знаете различие. Вы просто пытаетесь фальсифицировать это различие, вы просто пытаетесь убедить себя в том, что перед вами глина, что вашему золоту грош цена.

Кто вы, пытающиеся убедить себя? По существу, ваш ум знает, что перед ним золото, что оно очень ценно... Вы только пытаетесь подавить этот ум, говоря, что это глина, что это ничто, что этот материал есть сегодня, а завтра он исчезнет, что все это великолепие останется здесь, когда вы покинете этот мир. Он на самом деле вы считаете этот материал ценным. Вы оставите золото здесь. Но если бы это было в ваших силах, вы бы не ставили золото здесь, а прихватили бы его с собой. Вам будет не хватать вашего золота, когда вы покинете этот мир.

Вы всего лишь пытаетесь утешиться. Я прошу вас уяснить себе, что садху – это не тот, кто считает золото не чем иным, как глиной, а садху – этот тот, кто знает, что золото представляет собой глину. А чем различаются знание и мышление? Мышление заимствовано. Вы считаете знание других людей своими, но они лишены новизны, они не стоят и гроша. Таким образом, вы проложите ложный путь бытия, вы станете лицемером, а не садху, не просветленным человеком.

Как садху узнает о том, что богатства бессмысленны? У него совсем другое искусство познания. До тех пор, пока вы не узнаете сокровище божественного, богатства этого мира не смогу стать для вас бессмысленными. Как же они могут стать такими? Вы сможете счесть малое малым, только когда познаете большее.

Может быть, вы слышали эту историю об императоре Акбаре. Однажды он явился в свой дворец и начертил на полу линию. Он приказал своим придворным укоротить эту линию, не коснувшись ее. Придворные напрягали мозги, но ни один из них не знал, как сделать это, не коснувшись линии.

Тогда встал визирь Бирбал, он начертил рядом с линией Акбара более длинную линию. Он не коснулся линии императора, но мгновенно укоротил ее.

Вас учат считать богатства этого мира глиной. Я не говорю этого, как и Дайя. Те люди, которые знают об этом, никогда не делали такие утверждения и никогда не сделают их. Как они могут сказать такую глупость? Но девяносто девять из ста ваших махатм такие же глупые, как и вы, а иногда еще глупее вас.

Сначала проведите более длинную линию, тогда вам не нужно будет даже касаться более короткой линии. Ощутите богатство божественного, и тогда все богатство мира станет бессмысленным. Это все равно, как если бы человек шел с камнем в руке, в его руке сиял бы в солнечном свете камень. Человека считает камень ценным. Если он найдет бриллиант, равный Кохинуру, то уже не будет считать этот блестящий камень ценным. Ему не придется выбрасывать камень, ему не придется отрекаться от него – он просто забудет его. Он даже не заметит, когда этот камень выскользнет из его ладоней, он даже не оглянется. Что он сохранит: бриллиант или камень? Ему придется сначала разжать кулак, чтобы создать пространство для бриллианта. Ему нужно будет освободить место для бриллианта.