Текст книги "Логово дракона. Обретенная сила"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 66 страниц)

Дракон и бузина

Гонвалон не просил, чтобы Темный ему помогал. Он отдал свою жизнь не перворожденному, а Золотому, но даже его не стал бы просить о помощи. Он заключил пакт с Махтой Нат. Она дала ему то, что он просил, несмотря на то что цена, которую пришлось заплатить, оказалась выше, чем ожидалось, возможность снова обнять Нандалее более чем стоила всех мучений. Она жива! И более того… он нашел ее. С помощью ее птицы и любви, которую она испытывала к нему. И, да – с помощью этого проклятого дерева. Несмотря на это, он испытал невольное удовлетворение, когда прошел за Темным по драконьей тропе и вышел на тот одинокий холм, где росла бузина. По его желанию они пришли сюда без Нандалее. Она не должна была видеть место, где он так сильно страдал. Не должна была поддаться искушению сделать что-то необдуманное. Он хорошо знал ее. Она набросилась бы на Махту Нат. Но они здесь не за этим. Бузина должна снять с него проклятие. Махта Нат наверняка не станет противиться желанию перворожденного! Гонвалон в ожидании смотрел на мрачное дерево.

– Прошу простить меня, что я не кланяюсь, перворожденный, но моя структура позволяет мне сгибаться лишь под ветром, —от ее голоса в своих мыслях он содрогнулся. У эльфа возникло ощущение, что Темному она сказала что-то еще.

Внезапно дракон расправил крылья. Замахал ими, словно огромными веерами, поднимая ураган, от силы которого Гонвалон покачнулся.

– Я охотно помогу вам почтить меня, Махта Нат, —теперь его мысли наполнил голос Темного, и от сквозившего в нем гнева эльф вздрогнул. Его охватил страх, от которого едва не разорвалось сердце. Он отчетливо ощутил силу дракона. Гнев его буквально выплескивался наружу. Из ноздрей чудовища валил редкий голубой дым. Никогда еще с такой отчетливостью не ощущал Гонвалон, что небесные змеи – это воплощенные стихии. Создатели мира, которых по силе превосходят только а львы.

Ветви бузины склонились, уступая мощи урагана. Некоторые сломались, их поглотила темнота ночи.

– Зачем вы мучите этого эльфа?

– Потому что из его страдания я черпаю силу. Также, как его возлюбленная связана с дерябой, Гонвалон связан со мной. Его страдания приумножают мою волшебную силу. Такова природа моей магии, и я знаю, что она тебе тоже ведома, перворожденный.

Гонвалон испугался. Никто из тех, кто исследовал заклинание Махты Нат, не обнаружил ничего подобного. Неужели она так хитро спрятала свою магию? Или лжет перворожденному? Но какая ей польза от его гнева? Может быть, гнев тоже питает ее волшебную силу?

Гонвалон поглядел на согнувшуюся под ветром бузину. Он ненавидел Махту Нат. Ему хотелось, чтобы она страдала так же, как он. Но что дереву до того, что ему отрежут несколько веток? Может ли оно вообще испытывать боль?

– Я требую, чтобы вы сняли заклинание, которое наложили на эльфа.

– Я заключила с ним договор, —упрямо ответила Махта Нат. – И он пришел сюда добровольно. Я не принуждала его к этому.

– Этот эльф принадлежит радужным змеям. Если вы причиняете ему вред, то восстаете против нас,– из его ноздрей валил черный дым. Из пасти вырывались языки пламени, поджигая некоторые тонкие ветви в кроне бузины. – Мое терпение не безгранично, Махта Нат. Повинуйтесь моим приказам!

– Для этого твой подопечный должен снова подойти под мои ветви.

Гонвалон медлил. Он не доверял бузине. И, тем не менее, заклинание нужно было разрушить, если однажды он хочет снова стать тем мечником, которым был когда-то.

– Вы не причините ему вреда. Снимите с него заклинание, и я забуду, что вы с ним сделали.

Огонь в тонких ветвях кроны погас, угольки на концах ветвей погасли, на землю посыпался пепел.

– Клянусь, что не причиню ему вреда, —заверила Махта Нат.

Гонвалон подошел к стволу. К тому самому месту, где бузина всего несколько недель назад напилась его крови. Тонкая ветка коснулась его волос. Он содрогнулся.

– Значит, ты нарушаешь договоры.

Гонвалон догадывался, что на этот раз Махта Нат говорит только с ним.

– А Ливианна так тобой гордится. Так на тебя рассчитывает. Ты ее любимый отпрыск, ты знал об этом?

Эльф не понимал, что это значит. Он никогда не был учеником Ливианны. Как бузина может называть его отпрыском Ливианны? Но кто же разберет мысли дерева!

Внезапно у него возникло такое чувство, словно что-то вошло внутрь него. Гонвалон попятился. И впервые за долгое время снова почувствовал ноги. Вздохнул с облегчением. Наконец-то заклятие снято!

– Отойдите, Гонвалон, – внезапно опалил его жар мыслей Темного.

Эльф чувствовал гнев небесного змея. Жаркую, едва сдерживаемую ярость. Казалось, Дыхание ночи спорит с бузиной.

– Я сдержала свою клятву, – услышал он в мыслях голос Махты Нат. – Я не причинила ему боли, как и обещала. А теперь и ты сдержи свое слово. Уходи.

Удар драконьего хвоста обрушился на бузину. Сломались ветви. Гонвалон, защищаясь, поднял руки и отпрянул еще дальше.

– Разве для тебя клятвы не существуют, небесный змей? Нет правил, которых ты должен придерживаться? Как ты собираешься править?

Дракон выпрямился во весь рост. С расправленными крыльями он оказался массивнее надвратной башни крепости. Глаза его сверкали, похожие на холодные голубые звезды.

– Нет, я не могу вернуть все обратно. Ты знаешь это, – возмущалась Махта Нат. – Я сделала только то, о чем ты просил.

Гонвалон с сомнением оглядел себя. Гнев дракона был подобен жаркому, раскаленному прикосновению. Почему Дыхание ночи не говорит в его мыслях? Что он говорит бузине? Что утрачено?

Хвост дракона снова хлестнул по земле, взметая вверх фонтаны пожухлой листвы и черной, как сажа, почвы. Из-под взрыхленной земли показались кости. Череп кобольда, на котором еще остались курчавые черные волосы, покатился к ногам Гонвалона.

– Я не могу это вернуть, – упорствовала Махта Нат. – Это останется с ним, даже в приюте душ. Это будет его недостатком, на все времена.

– Что? – спросил эльф, но никто его не слушал. По коже побежали мурашки. Взвыл ветер. В земле зашевелились кости. Разбитые ребра и берцовые кости, словно стрелы, полетели в дракона. Корень попытался обхватить хлещущий хвост – Махта Нат росла! Она поднималась из земли. Ее могучий ствол скрывался в земле. Она была больше, чем казалась. Гораздо больше, чем просто бузина.

Ствол охватил ослепительный свет. Испуганно вскрикнув, Гонвалон отпрянул. Он всего лишь эльф. Никогда прежде он не боялся сражений. Но это… Он в ужасе отступал все дальше и дальше… На холме сражались две первородные стихии. Гонвалон отвернулся и побежал, так быстро, как могли унести его ноги. Его ноги, которые он наконец-то получил обратно.

Он отошел от ствола более чем на тридцать шагов, когда его, подобно удару, настиг жар. Кожа на лице его натянулась, от одежды пошел пар, и даже сквозь подошвы сапог он ощутил жар. Он не мог дышать – настолько горячим стал окружавший его воздух. Эльф в ужасе оглянулся. Бузина была охвачена ярким пламенем, со звонким треском сломался ствол, вскинулись ветви, словно руки, – а затем ее голос снова зазвучал у него в голове, впился в его плоть и разум, словно толстые корни, и заставил его громко взвыть от боли.

– Я проклинаю тебя, Гонвалон, и все тела, в которые после облачится твоя душа. Также, как я сейчас, ты будешь умирать от огня в каждом своем воплощении. Пока однажды твоя душа не угаснет.

Гонвалон рухнул на колени – и вместе с ним рухнула бузина. От ее ствола остались только раскаленные угли. Второй раз изрыгнул дракон пламя – и даже черная земля превратилась в раскаленное пламя. Земля плавилась! Ничего подобного Гонвалону никогда не доводилось видеть.

А затем дракон опустил голову, встряхнулся, словно ярость еще не оставила его. А затем Темный снова обернулся к нему.

– Она уничтожена. Сожжена до последнего корешка. Никогда больше не поднимется это зло.

– Что так сильно разозлило тебя? – Гонвалон снова оглядел себя. Никаких изменений он не заметил. Не считая того, что он снова мог чувствовать свои ноги.

– Ее высокомерие. Ее вера в то, что она может безнаказанно противиться мне. Она сняла с вас не только заклятие, Гонвалон. С этого дня ваше Незримое око навеки будет закрыто. Она изменила часть вашей ауры. Вы потеряли способность плести заклинания. Мне очень жаль, эльфийский сын. Я не ожидал, что она решится на подобное.

Гонвалон почувствовал под ногами мягкий лесной грунт. Он мечник, не волшебник. Важнее то, что он снова может ходить – и он не станет сетовать на судьбу. Он пришел сюда впервые, зная, что придется заплатить некую цену. Ее проклятие не коснулось его. Умереть рано или поздно придется всем. Какая разница, произойдет это от удара топора или же в пламени? Важно лишь то, что у него будет жизнь. Жизнь с Нандалее.

Ночной гость

Бидайн проснулась, когда чья-то рука закрыла ей рот. Она хотела вскочить, но в тот же миг ее придавили к постели. Она отчаянно пыталась вырваться. Над ней склонилась чья-то тень. Было слишком темно, чтобы можно было разглядеть лицо. От незнакомца исходил слабый цветочный аромат.

– Я не враг тебе, – произнес незнакомый голос. Но звучал он не очень-то приветливо.

Бидайн решила перестать сопротивляться. Пока что. Мысли путались. Убийцей, пожалуй, этот незнакомец быть не может, потому что иначе она была бы уже мертва. Если бы ей удалось позвать кого-нибудь… В комнатах неподалеку спали еще с полдюжины других учеников Белого чертога. Кем бы он ни был, ему не уйти! Здесь собрались лучшие эльфийские воины. Кто же настолько дерзок, чтобы решиться вломиться сюда?

– Меня послал перворожденный, – негромко сказал незнакомец. – Он хочет, чтобы ты немедленно явилась к нему. Мы спустимся вниз, в библиотеку.

Девушка в испуге выгнулась. Он собирается отвести ее к витражу! Витражу, который растерзал Нандалее. Нет, она никогда не пройдет через эти врата! Никогда…

– Я уже вижу, что просить тебя по-хорошему нет смысла, – она почувствовала давление на шею. А в следующий миг тело ее обмякло. Разум ее не был замутнен, но пошевелиться она не могла.

Незнакомец отошел от ее постели. Она услышала, как он ходит по комнате. Открыл сундук. Она не могла даже скосить глаза. Девушка была настолько в ярости, что готова была кричать, но все, что ей оставалось, – это ругаться про себя.

Она задумалась, знает ли она заклинание, которое позволило бы ей покончить с беспомощностью. Но для каждого заклинания ей потребовалось бы по меньшей мере прошептать слово силы. А чаще всего нужны были еще сопровождающие жесты. Значит, она совершенно беспомощна!

Интересно, что нужно этому парню? И кто он такой? Драконник?

Через некоторое время он вернулся, схватил ее и перебросил через плечо, словно мешок.

– Не слишком-то ты легонькая, – проворчал он, подхватывая сумку, в которую уложил ее одежду. У двери, прислоненный к стене, стоял лук Нандалее, полный колчан стрел и большой двуручный меч из холла. Смертоносный. Он ловко подхватил оружие и вышел из комнаты. Он совершенно бесшумно прошел по коридорам и спустился вниз по лестнице, ведущей в библиотеку. В теплом свете янтаринов она увидела его волосы. Они были серебристо-белыми. На нем были красные одежды. На перевязи, обернутой вокруг бедер, висели изящный меч и длинный кинжал. Он уверенно шел по лабиринту библиотеки, словно хорошо ориентировался в ней, но Бидайн была совершенно уверена, что никогда прежде не видела его в Белом чертоге.

А затем они добрались до него – до витража! С негромким звоном стеклышки надвинулись друг на друга. Девушке невольно вспомнилась вся та кровь, которую она видела здесь в ночь исчезновения Нандалее, и ее охватил ужас. Только не этот витраж. Только не это!

Ее похититель что-то произнес: скорее звук, чем слово. Холод опустился на заполненную книгами комнату, вцепился в ее обмякшее тело. Звук надвигающихся друг на друга стекол изменился. Он стал более резким, пока Бидайн не стало казаться, будто в уши ей втыкают горячие иглы, которые проникают прямо в мозг. И в то же время она почувствовала, что ее затягивает в витраж. Волосы ее зашевелились под холодным ветром. Пряди упали на ее лицо и закрыли вытаращенные глаза.

Еще звук! Издалека. Похожий на тот, который произнес ее похититель. Ее… ее звали!

Уверенным шагом ее похититель приблизился к витражу. Она хотела закричать, ударить его руками и ногами, вырваться на свободу. Тело девушки покрылось холодным потом. Каждая клеточка тела боролась с заклятием, которое делало ее беспомощной. Объектом, который можно просто унести с собой.

Ее похититель, не колеблясь, прошел сквозь вращающееся стекло. Бидайн хотела пригнуться, ожидая, что порежется об острые края стекла, но ни один волос не упал с ее головы. Перед глазами потемнело. Ее окружал звук, похожий на звуки бури, запутавшейся в скатах крыш. А потом все вдруг изменилось. Ветер утих. Ее окружила влажная жара. В стороны разбежались пригибающиеся фигуры, едва видимые краем глаза. Ее похититель шел по воде.

Ее положили на землю возле темной стены.

– Это та эльфийка, которую ты поручил мне привести. Мне она кажется очень пугливой. Пришлось успокоить ее, чтобы иметь возможность доставить сюда.

Негодяй, который похитил ее, ответа не получил. По крайней мере, она его не услышала. И что значит – пугливая! Хотела бы она посмотреть на него, если бы его разбудили среди ночи, закрыв рукой рот. Но, может быть, он всегда спит с кинжалом наготове. Даже в собственной постели. С ним просто не может случиться такого, чтобы его застали врасплох и похитили. Такое может произойти только с ней.

Бидайн услышала, как удалились в темноте его шаги. Она по-прежнему не могла пошевелиться. Она знала этот проклятый трюк. Вся сила его тела была переведена в магическую паутину. Но в этом не было ничего магического. Похититель просто надавил на точку у нее на шее – так сражаться совершенно нечестно! Но довольно действенно, как оказалось. Этому их должны учить в Белом чертоге. Так они могут вывести противника из битвы, не убивая его.

Бидайн представила себе, что с помощью такого трюка она сумела бы победить даже Гонвалона, когда на черной стене рядом с ней образовалась складка. Складка?

Она тщетно пыталась повернуть голову, чтобы лучше видеть. Краем глаза она смутно видела, что со стеной что-то не так. У нее была неравномерная поверхность, да и двигалась к тому же.

Что-то коснулось ее шеи. Что-то деревянное на ощупь. И, несмотря на это, прикосновение было дружеским.

– Не нужно бояться, дочь эльфийская, – в ее мыслях зазвучал теплый голос. И добился совершенно обратного эффекта. Бидайн испугалась! Сердце забилось быстрее. Ей стало казаться, что она чувствует, как оно при каждом ударе колотится о ребра. Во рту пересохло, горло сдавило. Куда же принес ее похититель?

Тепло прикосновения пронизало тело Бидайн. Ощущение было приятным. Похожим на то, когда выпьешь не слишком крепкого самогона и приятное тепло постепенно разливается по всему телу. Она почувствовала легкое головокружение. Страх отступил. Было просто невозможно одновременно испытывать приятные ощущения и бояться.

– Мне нужна ваша помощь, милая моя. Я слыхал, что вы одна из самых одаренных молодых чародеек. И, кроме того, вы пока еще не выбрали, какого цвета змею в будущем будет принадлежать ваше сердце. Я хочу попросить вас помочь своей подруге Нандалее.

Нандалее! Девушка подняла взгляд, пораженная тем, что снова может двигаться. И теперь она поняла, чем была черная стена со складками. Телом огромного дракона! Небесно-голубые глаза смотрели сверху вниз, а затем в ее голове снова раздался голос. От него все страхи рассеялись, девушка преисполнилась гордости.

– Я друг вам, госпожа Бидайн, и хочу быть вашим учителем. Это я научил плетению заклинаний Парящего наставника. Доверьтесь мне. Никогда прежде я не учил эльфийскую дочь. Платой за эту милость будут ваша верность и ваше молчание.

Она готова была для него на все. Она уже догадывалась, кто это – Дыхание Ночи, перворожденный! Древнейший из драконов. И он выбрал ее в свои ученицы. Бидайн была поражена. По щекам ее бежали слезы счастья.

– А Нандалее? – вдруг вырвалось у нее. – Она жива?

– Она жива и нуждается в вас, госпожа Бидайн. Вы должны сопровождать ее во время миссии, о которой никто не должен узнать – даже наставники Белого чертога. Вы подчиняетесь только моим приказам. И вы, моя эльфийская дочь, станете ключом к успеху.

Удержать счастье

Наконец-то они одни! Нандалее прижала Гонвалона к скале и осыпала его поцелуями. Они так много лун не виделись. А когда он нашел ее, то оказался отмеченным магической печатью. Она едва узнала его. Его нетвердый шаг разбил ей сердце.

Но теперь все было позади. Теперь ей хотелось проглотить его, стать с ним единым целым и никогда больше не отпускать. Прежде чем он ушел с Темным, у них почти не было времени. Но теперь они, наконец, могли побыть наедине. Наконец-то!

Он был сдержаннее ее. Наслаждался ею. Ее порывом. Его рука забралась ей под платье, тепло устроилась у нее на груди, у самого сердца. Она закусила губу и запрокинула голову назад. Какие у него чудесные глаза! Все то, что не сорвалось с его губ, можно было прочесть в них. Его тоску, его любовь – и его страх. Он не произнес ни слова об этом с тех пор, как пришел в сад Ядэ, однако эльфийка чувствовала, что он по-прежнему боится своего проклятия.

– Меня не так-то легко умертвить, – прошептала она. – Я не буду…

Он притянул ее к себе и поцеловал. Страстно. Она закрыла глаза. Стала наслаждаться его руками на своем теле. Он умел читать ее тело, как никто другой. Знал, когда и где прикоснуться. Ему удавалось разжечь в ней огонь, затем сдержать его, чтобы он запылал еще сильнее. Он наслаждался любовной игрой. Наслаждался тем, что знает ее, как никто другой. Позволял ей вести, при этом не сдаваясь полностью.

Но внезапно она остановилась и высвободилась из его объятий. Запыхавшаяся. Она переживала, что все может произойти слишком быстро. Она жаждала наслаждения – спустя столько лун – и чувствовала себя неуверенно. Может быть, в ней осталось что-то от тела карлика, что она до сих пор не заметила? Может быть, запах или несколько волосинок в незаметном месте? Может ли он прочесть в ней и то, что с ней произошло? Темный сказал, что она совершенно изменилась. Может быть, она потеряла что-то, что было дорого в ней Гонвалону?

Она отошла от эльфа на шаг и пристально посмотрела на него.

– Я сделал что-то не так? – Несмотря на то, что он задал вопрос, по тону его голоса было слышно, что в себе он не сомневается.

Нандалее покачала головой. От его одежды пахло дымом, лицо и руки покраснели. Он не захотел говорить ей, куда ходил с перворожденным, а времени поговорить она ему не оставила. По пути через сад, сюда, к скрытому среди скал бассейну, она рассказывала ему о произошедшем с ней за эти месяцы. Он оказался терпеливо улыбающимся слушателем. Это была внимательная улыбка, не отстраненная, которая так легко появляется на губах, когда мысленно уносишься куда-то далеко. Иногда он задавал короткие вопросы, участливо, но при этом без сочувствия. Ему удалось дать ей почувствовать гордость. Только одно тревожило ее. Она не боролась за него так, как он за нее. То, что он не захотел говорить о том, что с ними случилось, беспокоило еще сильнее. Должно быть, это было что-то ужасное.

Внезапно она почувствовала себя пристыженной. Она так решительно пыталась вернуть себе свой прежний облик и разгадать секрет пирамиды и так мало пыталась вернуться в Белый чертог до истечения года, который потребовал от нее перворожденный. Да, во время боя с Нодоном в последнее время она совсем не думала о Гонвалоне. Вместо этого постоянно размышляла о том, с помощью каких финтов она могла бы пробить кажущуюся совершенной защиту своего учителя фехтования.

– Я так рад тебя видеть, – он говорил тихо, и в его глазах читалась тоска, которая отбросила прочь все ее сомнения. – Я готов идти за тобой за край времен, пока небо не упадет на землю и не останется только Лунный свет.

Она нежно коснулась щеки Гонвалона. Шрамы, оставленные витражом, полностью исчезли. Она снова чувствовала кончики своих пальцев. Она отчетливо ощутила неестественное тепло его кожи.

– Да это же ожоги!

– Ничего страшного. Не переживай.

– Я могла бы вылечить тебя!

Он улыбнулся так, что стало видно, как ему больно.

– Не нужно. Я лучше натру ожоги жиром. Через пару дней все уйдет. Я…

Его слова задели ее.

– Все уже не так, как раньше. Я намного лучше плету заклинания. Дыхание Ночи говорит, что я делаю большие успехи. Я действительно могла бы…

Он улыбнулся так, как мог улыбаться только он. Невинно и красноречиво.

– Это сердце мое ты должна исцелить. И этому заклинанию не нужно учиться у дракона. Ты им владела всегда, – он поднял руку и осторожно убрал прядь волос с ее щеки. – Как же мое сердце истосковалось по тебе…

Она схватила его за руку, поднесла пальцы к губам. Они тоже пахли дымом.

– Тебе нужно помыться. Ты пахнешь как копченый окорок, – она кивнула в сторону выложенного камнем бассейна.

Он усмехнулся, и лукавые искорки, которых ей так не хватало, вернулись в его глаза.

– Значит, это не изменилось, моя неотразимая дикарка из лесов. Никогда и никто не сравнивал меня с копченым окороком. Впрочем…

Он преувеличенно нахмурил лоб и вздрогнул. Похоже, его ожоги были не такими безобидными, как он утверждал.

– …впрочем, вижу я в тебе и новую для меня утонченность. Раньше ты не стала бы говорить о ванной, а просто заявила бы в лицо, что хочешь видеть меня голым, – его взгляд смягчил укор. Он просто поглощал ее глазами.

Она подошла вплотную к нему.

– Не только увидеть. Я хочу почувствовать твою наготу. Попробовать ее на вкус. Я хочу тебя, Гонвалон. Я… – Она сбросила тунику. Затем потянулась к его ремню. – Ты можешь помыться и позже. Я…

Он поцеловал ее. На этот раз со всей дикой страстью, которую дарил ей во время их тайных ночей в лесном убежище. Ей было очень приятно прикасаться к нему. Чувствовать его сильные руки на своем теле.

Он схватил ее, притянул к себе. Ничего не изменилось! Это было подобно опьянению. Они безудержно любили друг друга. Жадно. Она пыталась оттянуть последний миг. Не хотела, чтобы все закончилось так быстро после стольких лун. И, несмотря на все старания, она была бессильна. Дико вскрикнув, она опустилась на его грудь. Внезапно она почувствовала смертельную усталость.

Гонвалон крепко обнимал ее. Это было приятное чувство. Как будто не хотел никогда отпускать ее.

– Думаешь, можно удержать счастье? – негромко спросила она.

– Нет, – он произнес это с такой знакомой ей меланхолией. Слушая его в таком настроении, можно было подумать, будто он не хочет бороться за свое счастье. Однако, именно он готов был заплатить любую цену, чтобы найти ее. А она была той, кто, в конце концов, подчинился разделившей их судьбе.

– Я счастлива, сейчас, в этот миг.

Он нежно поцеловал ее.

– Спасибо.

– Спасибо за что?

– За то, что ты есть, здесь и сейчас, – его глаза сияли. – Чаще всего счастливые мгновения пролетают так быстро, что не успеваешь осознать свое счастье. Как будто счастье стирает все остальные мысли. Любая рефлексия на происходящее, любое…

Она негромко вздохнула. Ему нет нужды утверждаться за счет умных слов. А она, она просто хотела лежать в его объятиях, чувствовать тепло и защищенность. Молча наслаждаться им. Нандалее поцеловала его, чтобы заставить замолчать.

– Рефлексия? Давай сделаем это потом, а сейчас просто побудем счастливыми.