Текст книги "Логово дракона. Обретенная сила"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 66 страниц)

Хищник

Нандалее подчинилась. Несмотря на то что она по-прежнему сомневалась в том, что из нее получится хорошая чародейка, невозможно было не признать, что ее Незримое око раскрылось. Увидеть магический мир стало легкой задачей. Но изменять его и пользоваться потоками силы по-прежнему было тяжело. Она завидовала остальным, особенно тем, кто мог подняться над полом. Ей никогда не удавалось настолько глубоко погрузиться в медитацию. Вместо этого она погружалась в скуку, если спокойно сидела часами, пытаясь стать единым целым с силовыми линиями. Иногда она задавалась вопросом, не являются ли силовые линии просто линиями света и не исходит ли собственно сила для плетения заклинаний из самих учеников. Ей не хватало руководства Парящего наставника. Ей хотелось, чтобы ее взяли за руку и повели к осязаемой цели.

Нандалее поглядела в затянутое тучами небо над горами. Ей хотелось, чтобы мир стал таким же простым, как раньше. Миром, где были охотники и добыча, добро и зло, где тролли были чудовищами. Раньше она никогда не сомневалась в том, что принадлежит к числу добрых. До того момента, как Певец, альв, путешествующий на «Голубой звезде», не отверг ее. Для него она не принадлежала к числу созданий, достойных его внимания. Она сожалела о том, что подвергла опасности свой клан, но никогда не сожалела о том, что убила тролля. Однако отвержение Певца не давало ей покоя, и то, что драконы так сильно ею интересовались, служило слабым утешением.

Краем глаза она поглядела на Сайна. Он был отвратителен. С самого первого дня плел интриги против нее и настроил против нее остальных учеников. Кроме Бидайн у нее не появилось подруг. Остальные вели себя в лучшем случае нейтрально, но большинство относилось к ней с неприкрытой неприязнью. Или это была просто зависть, что именно ее, самую бездарную ученицу, приглашали к себе радужные змеи.

За последние недели Сайну несколько раз удалось воспарить. Интересно, каково было бы, если бы он покинул пещеру? Нандалее по-прежнему не понимала, что служило самым важным критерием для того, чтобы ученика забрали отсюда. За все те недели, что она провела здесь, ученика забрали всего один-единственный раз. И он даже парить не умел, несмотря на то что благодаря другим поступкам хорошо доказал свою способность плести заклинания.

Станет ли ей спокойнее, если не будет Сайна? Или, может быть, если появится новый ученик? Может быть, тогда неприязнь сосредоточится на новеньком?

Она снова покосилась на Сайна. Юный эльф был действительно весьма привлекателен – и напряжен. Наверняка он чувствовал, что она за ним наблюдает; равно как и Нандалее была уверена в том, что Парящий наставник сосредоточил все свои чувства на ней. Сейчас, в этот самый миг. Глаза его были закрыты, и белый дракон казался совершенно безучастным и погруженным в себя, но это было обманом. Тот, кто вырос в глуши, знал, когда привлекал к себе внимание. Это чувство было необходимо для того, чтобы выжить, иначе нельзя было справиться даже с морозными волками, не говоря уже о троллях.

Позавчера кто-то помочился в ее бутылку с водой. И дважды за те недели, что она провела здесь, ее одеяло бесследно исчезало. За всем этим стоял Сайн, в этом она была совершенно уверена.

По телу Нандалее побежали мурашки. Мелкие волоски на руках встали дыбом. Некоторые ученицы и ученики открыли глаза. Даже Бидайн, которую так трудно было вывести из равновесия. Что-то происходило…

Сайн казался по-прежнему погруженным в медитацию. Может быть, он тоже что-то заметил, но просто не открывал глаза, делая вид, что его ничто не может вывести из равновесия. Это было так похоже на него!

– Прекратить.

Голос наставника был в ее мыслях. Похоже, он обращался ко всем, потому что все смотрели на него. Кроме Сайна.

– Прекратить! Это ложный путь!

Теперь молодой эльф дрожал всем телом. По щекам его бежали кровавые слезы, но он по-прежнему не открывал глаз. Вообще-то поделом мерзавцу. Но они ведь все не могут просто смотреть на это. Она должна вывести его из транса, несмотря на то что после этого он еще больше будет на нее злиться.

Нандалее вскочила, в то время как все остальные просто смотрели на Сайна.

– Нет!

Она схватила его, чтобы встряхнуть. Он должен проснуться. Даже если он не станет благодарить. Что-то шевелилось под его узкой рубашкой. Она натянулась, изменила форму, выгнулась вперед, как будто что-то хотело вырваться из Сайна. По губам его потекла струйка крови. Ткань порвалась. Кровь брызнула ей в лицо. Кто-то закричал.

Нандалее заморгала, ощупала лицо, а когда снова смогла видеть, рука ее застыла на полдороге. Ей стало дурно.

Сайн лежал, вытянувшись во весь рост на каменном полу. Кровь его текла по спиральному узору. Кого-то стошнило за ее спиной.

Нандалее пыталась понять, что произошло. Бидайн стояла на коленях рядом с мертвецом. Он наверняка мертв. Нандалее уже не могла видеть все случившееся целиком. Она воспринимала только осколки общей картины. Широко раскрытые глаза Сайна. Его истерзанное тело. Ребра, вытянувшиеся, словно расправленные крылья. Внутренности. Все еще дергающееся среди костей сердце. Бидайн, дрожащими руками водящая по его поруганному телу. Сайн скосил глаза. Он смотрел на нее, и эльфийка почувствовала, что его последняя мысль адресована ей. А затем последняя искра жизни угасла в его взгляде.

Бидайн все еще боролась за него, выкрикивала слова силы, слова, которые должны были помочь ей обуздать силу магии и плести заклинания.

Нандалее не шевелилась. Не было ничего, что она могла бы сделать. Сайн мертв. Сайн мертв!

Дракон опустился рядом с Бидайн. Очень осторожно взял ее когтистыми лапами и притянул к себе. Нандалее была потрясена тем, как он заботится о ком-то. Она не знала, что можно толковать признаки эмоций на лице дракона. Но его тело, его осанка и его действия выражали глубокое потрясение. Пока из его рта не вылетел длинный лиловый язык.

Он отпустил Бидайн и поднял тело Сайна. При этом он так поглядел на Нандалее, что по спине у той пробежал холодок. Так должен чувствовать себя кролик под взглядом сокола. Что она натворила? Она ведь была единственной, кто вскочил и бросился на помощь Сайну!

Еще только что мастер так заботливо обходился с Бидайн, но уже в следующий миг снова стал хищником, когда его когти вонзились в растерзанное тело ученика. Он подошел к краю утеса, поднялся в воздух и, делая сильные взмахи крыльями, полетел прочь. Кровь, тонким ожерельем капавшая с тела Сайна, летела за ним, словно след слез.

Нандалее осознала, что произошло. Пока они здесь, они полностью принадлежат Парящему мастеру. Полностью! Дракон сожрет Сайна. Ему лишь достало такта не делать этого на глазах у всех, и по лицам остальных она видела, что все это знают.

– Душа Сайна уже не здесь, – дрожащим голосом произнесла Бидайн. – Это всего лишь его тело. Это ничто, просто мясо. Его душа свободна и родится снова.

Нандалее сомневалась, что эти слова послужили утешением для кого-то.

Бидайн выглядела жалко. Ее руки были до локтей покрыты кровью Сайна, белое платье испачкалось, лицо измазано кровью И слезами. Нандалее притянула ее к себе, обняла.

– Такого никогда не было, – пробормотала Бидайн. – Никогда прежде. Так кроваво. Это… У последнего изо рта вдруг вырвалось пламя. Он сгорел изнутри. Знаешь, альвы создали магию не для того, чтобы мы ею пользовались. Мы просто не можем. Это было предупреждение. Столько крови…

Нандалее крепко прижала ее к себе. Слишком крепко. Слова подруги встревожили ее.

– Почему на этот раз все было иначе?

– Не знаю, – всхлипнула Бидайн. – Плести заклинания опасно. Ты ведь знаешь. И существует большая возможность умереть. Это искусство, которое не было даровано нам. Мы должны завоевывать его. А каждая битва требует жертв, – она запнулась. – Но Сайн! У него ведь хорошо получалось, знаешь… Я не понимаю!

Внезапно в голову Нандалее закралось страшное подозрение. Может быть, это не Сайн допустил ошибку?

Пернатый дом

ОН глядел на стрелу с острием из темного обсидиана, отскочившую от ЕГО груди и теперь лежавшую у его ног. ОН улыбнулся. Такой выстрел не мог ранить ЕГО. Только не в человеческом облике. ЕГО тело слишком плотное! Заклинание, позволявшее ЕМУ изменять облик, было несовершенным. Несмотря на то, что ОН мог уменьшить СВОЙ размер до соответствующего человеческим стандартам, но СВОЮ массу он изменить не мог. ОН по-прежнему обладал весом радужного змея. Второе заклинание защищало его от того, чтобы не проваливаться в мягкий грунт и не позволять каменным плитам крошиться под ногами, и ЕМУ постоянно приходилось напоминать самому себе о том, что не следует забывать о СВОЕЙ силе. ОН мог вырвать дерево с корнем одной рукой.

Он наклонился и осторожно поднял необычайно длинную стрелу. Оперение ее было красным. ОН провел кончиками пальцев по искусно вытесанной грани каменного острия стрелы. Если бы стрела была выпущена с большей силой, возможно, она сумела бы все же ранить ЕГО. С другой стороны, ОН полагал, что ни одна человеческая рука не смогла бы не то что натянуть такой лук, но даже сделать его.

Шорох над головой пробудил ЕГО любопытство. В ветвях огромного дерева прошмыгнула тень. Стройная фигура, почти полностью обнаженная. Кожа была разрисована зелеными и черными красками. Она почти сливалась с пестрой расцветкой крон деревьев.

ОН был быстрее и сильнее человека, и когда свидетелей не было, ОН не сдерживался. Ветви затрещали под ЕГО весом, словно буря, пронесся он по густому подлеску, и вот уже воин оказался под НИМ. Не будучи в состоянии издать ни единого звука, дикарь смотрел на НЕГО широко раскрытыми от ужаса глазами.

ЕМУ всегда нравилось гоняться за дичью. ОН с улыбкой склонился и поцеловал человека поцелуем, свободным от любви или нежности, зато полным жажды. На этот раз он был гораздо несдержаннее, чем в Золотом городе. ОН жадно вырвал у дикаря его воспоминания, украл всю его жизнь. ОН выпил его и воспользовался магией, присущей всему живому, чтобы придать еще больше силы сплетенному заклинанию. Было очень приятно впитывать в себя все впечатления и все знания. Когда ОН закончил, от воина остался только ссохшийся труп. Сморщившийся до кости. Плоть растаяла на костях. Глаза превратились в темные провалы. Рот – в зияющую дыру, обрамленную безупречно белыми зубами.

ОН с удовлетворением поднялся. Воспоминания и знания были для него единственными сокровищами, к которым стоило стремиться. ОН передал знание этого заклинания СВОЕЙ самой верной драконнице. Так он мог сократить поиски. Мог сделать мышление детей человеческих своим. Когда драконница путешествовала по миру людей в одиночку, было жизненно важно знать нравы и обычаи. Это заклинание, с помощью которого можно было выпить все воспоминания жертвы, заменяло годы обучения.

Довольный, ОН отыскал поваленное дерево-великан, оставившее просвет в густой кроне. Там ОН вытянулся на покрытом мхом дереве и стал наслаждаться солнцем. Закрыв глаза, ОН принялся прокручивать перед внутренним взором украденную жизнь, наслаждаясь чужими воспоминаниями, потешаясь над темными суевериями воина. Для дикаря девантары были птицеголовыми богами!

Воин жил в круглом доме без окон, внешние стены которого состояли из деревянных свай. Там жил весь его клан. Они спали в гамаках между шестами. Стен не было. Пола как такового тоже. Не было места, где можно было бы побыть одному. Там он часто слушал рассказы шамана, который утверждал, что является темным охотником. Черной пантерой. Он пошел в Пернатый дом, и его приняли в число божественных воинов. Привилегия, даруемая только тем, кто мог поймать черную пантеру голыми руками и кому удавалось привести ее живой в этот одиозный Пернатый дом. Рассказы об этом месте были противоречивы. Иногда шаман сравнивал его с горами. А потом вдруг начинал говорить о темных пещерах.

О том, чтобы попасть в это место, мертвый воин мечтал всю свою жизнь, ибо тот, кто понравится богам, получал от них подарки. Они делали своих избранников пантерами, охотящимися в темноте, гадюками или кондорами.

Он открыл глаза и поглядел на ослепительный солнечный диск. Суеверие умершего пробудило ЕГО любопытство. Что происходит в этом загадочном месте? Может быть, девантары превращают своих верных слуг в зверолюдей? Обладают ли они достаточной силой для этого?

Равно как и Плавучие острова, империя Цапоте располагалась на отшибе, была отделена от остального мира людей огромным океаном, и ОН всегда считал ее самым отсталым из великих королевств. Он все равно планировал пройти расстояние между двумя звездами альвов пешком, чтобы стереть СВОЙ след. ОН исследует Цапоте и разузнает о тайнах империи джунглей. Исполненный восхищения, ОН начал путешествие.

ОН мог чувствовать тропы альвов и, если пересекал долину или поднимался на гору, всегда осознавал, где пролегает ближайшая из силовых линий. В крайнем случае ОН мог быстро добраться до нее и войти прямо в Золотую сеть, не используя звезды альвов, на которых пересекались тропы. Впрочем, это было очень опасно.

ОН улыбнулся. Любопытство и нездоровое пристрастие к опасностям были самыми большими недостатками ЕГО характера, и ОН любил их. ОН отдаст этой стране пару дней. И лишь Пернатого дома он собирался избегать, поскольку человек, которого ОН убил, был убежден в том, что там живет целый клан богов. Если однажды они нападут на девантаров, будет важно поймать сразу нескольких из них в одном месте. ОН должен послать разведчиков! Самому ЕМУ идти туда нельзя! При всей его любви к приключениям. Риск быть обнаруженным был слишком велик. До сих пор ему везло. Не стоит перегибать палку.

ОН шел вдоль грязного ручья, теряясь в собственных мыслях, поигрывая тем камнем, в котором была заключена эссенция альва. Он был неприметным, совершенно без магической ауры, и если бы ОН потерял его на осыпающемся склоне, то никогда не нашел бы снова. ЕМУ нужно было надежное место, где его можно было бы сохранить. Вспомнился самец мамонта, самка которого теперь осталась с ним навсегда.

Мысль об альвийке не давала покоя. ОН видел в себе защитника Альвенмарка. Именно для этого альвы и создали ЕГО! Он только потому устроил заговор против своих повелителей, потому что те устранились от созданного их руками. ОН не убийца – ОН мятежник! Борец за свободу! А Альвенмарк может стать свободным только тогда, когда навеки уйдет опасность, исходящая от девантаров.

Незадолго до захода солнца ОН отошел от илистого ручья. ОН наслаждался воспоминаниями мертвого охотника. При этом ЕГО мысли то и дело возвращались к зверолюдям, о которых рассказывал шаман. Если бы ОН смог найти одного из этих зверолюдей, то сумел бы раскрыть тайны Пернатого дома. Исполненный уверенности, не чувствуя усталости, ОН продолжил свои поиски. Дни напролет… Но джунгли задушили ЕГО мечты. ОН наблюдал за робкими жителями высокогорного плато, за охотниками небольшого племени в лесной глуши. Он был у рыбаков и крестьян у большой коричневой реки, ел и смеялся с ними в своем ложном облике. ОН слышал множество историй о людях-кондорах и воинах-крокодилах, но так ни разу ни одного и не встретил. ОН проходил леса, где не жили даже звери, видел пустынную красную землю, где рубили деревья и где слой гумуса оказался смыт сильными дождями в реки. ОН обнаружил плавучие поля, заложенные на плотах, плававших в мутных трясинах, вода которых была непрозрачной под густо растущими зелеными коврами растительности. О том, что ОН приближается к Пернатому дому, он узнал, когда истории, рассказываемые людьми о городе богов, становились все конкретнее и конкретнее. Но когда однажды ближе к вечеру ОН действительно увидел крылатую фигуру, кружащую в небе, ЕМУ показалось, что он пробыл в этой стране и без того слишком долго. Если ОН подойдет еще ближе, велика опасность того, что девантары обнаружат ЕГО присутствие. Поэтому ОН отыскал звезду альвов и, наконец, вернулся на родину.

Деревенщина

– Кстати, милая моя, поражение не предусмотрено.

Прощальные слова дракона все никак не шли из головы Ливианны. Как и прежде, она не была уверена в том, что видеть в этом: шутку или подспудную угрозу. Она была одна в мрачном лесу, в отдаленном уголке Друсны, куда практически никогда не ступала нога эльфа, и она сознавала, что здесь ей никто не поможет. Если бы все шло по воле альвов, ей действительно не стоило бы здесь находиться. Но дракон убедил ее, причем давным-давно. Чтобы быть готовым к грядущим битвам с девантарами, они должны знать, что произошло с Пурпурным, тем небесным змеем, который давным-давно бесследно исчез в лесах Друсны. Что убило его? Кто? Ливианна не могла понять, почему альвы до сих пор не нашли ответов на эти вопросы. Да, Пурпурному нельзя было уходить в мир людей… Но того, что они не проявили никакого интереса к его судьбе, эльфийка не понимала. Или в конце концов это альвы покарали Пурпурного за его проступок? Она выяснит это!

Ливианна наслаждалась своими миссиями. Не общением с детьми человеческими. Она наслаждалась опасностью. Она облагораживала жизнь, делала драгоценным каждый удар сердца. Может быть, к следующему рассвету она уже будет мертва? Никто не будет скучать по ней. От драконников она ушла, когда забеременела, а после смерти своего безымянного сына еще не возвращалась к своим братьям по оружию в Белый чертог. Большинство из них ничего не знали о небольшой группе, совершавшей вылазки в мир людей и собиравшей знание, которое однажды станет важным, если дело дойдет до войны с девантарами. По крайней мере, она верила в это. Никто из них не рассказывал о своих миссиях по поручению небесных змеев. Может быть, все мастера Белого чертога уже однажды бывали на Дайе? Но уверенности у нее не было.

Ливианна шла сквозь туман. Для того, чтобы выжить здесь, на Дайе, требовалась некоторая сноровка. У девантаров тоже были охотники, как и у небесных змеев. С гордостью и испугом она вспоминала о Человеке-вепре, от которого едва ушла.

Она ходила босиком. Белое платье позволяло ей практически полностью сливаться с полосами тумана. Сквозь чужой мир ее вела магия. Она была здесь уже не первый день, наблюдая за ним. За одним из варварских князей Друсны. Воин был выше ее больше чем на голову, по меньшей мере вдвое тяжелее и довольно красив. К сожалению, он не менял одежды самое меньшее целую луну. Подбираясь к нему ближе чем на сотню шагов, можно было ориентироваться исключительно по запаху, с улыбкой подумала эльфийка. Они верили, что чрезмерная чистота может привести к лихорадке. Ливианна подумала о своих планах на его счет. Убедительность потребует некоторых усилий. Но суеверия друснийцев могут пригодиться. Он был словно создан для встречи с магией.

Местные называли это место Лесом Духов. Они лишь изредка приходили сюда. Только когда хоронили мертвецов или отмечали свои невежественные праздники в священной роще. И не боялись этого места, похоже, только двое жрецов, стражи рощи. Их князю пришлось прийти сюда. Он был воином, несмотря на то что шрамы на его руках, по мнению Ливианны, не являлись особым свидетельством большой ловкости. Но Друсна смотрела на это иначе. Возвращавшийся из сражения без шрамов считался трусом. В Друсне действовал весьма странный кодекс чести. Они убивали врагов, только если они были по меньшей мере равны им в бою. Ливианна полагала, что это легкомысленно.

Похоже, они были уверены в том, что души тех, кого они убили в бою, следовали за ними. И было важно прийти в Лес Духов, чтобы очиститься. Это могло произойти с помощью дыма или воды. Она усмехнулась. Может быть, все же существует надежда на то, что он будет вымыт, когда они предстанут друг перед другом.

Только после ритуала очищения воин мог войти в одно из поселений. И только после этого мог лечь в постель с женщиной. С ним будет легче легкого. Ее князь очень давно не был с женщиной. Эти идиоты верят, что души убитых могут войти в тело нерожденного ребенка, если не выполнен ритуал очищения.

На нее из тумана таращилась рожа. Вдалеке раздался звук, похожий на глухой перезвон колокольчиков. Варвары вырезали на стволах деревьев лица, вставляли вместо глаз кроваво-красные камни, которые нарастающая кора обхватывала, словно веки.

Снова раздался глухой звон колокола. Ветви шумели на ветру Листья шептали о тайнах мертвецов, похороненных среди них. Ливианна чувствовала их запах, запах трупов! Они лежали на деревянных помостах, высоко в ветвях самых старых деревьев. Лесные звери поедали тела. А то, что не съедали стервятники, разлагалось.

Ливианна застыла, впитывая в себя лес. Ветер закручивал туман. То и дело ветви пронизывал серебряный луч света. Высоко в небе, скрытая от ее взгляда, во всем своем великолепии светила луна. Стоял прохладный осенний вечер. Вязкий черный лесной грунт выдыхал тепло дня, отдавая его ночи.

Она открыла свое Незримое око. Ни один зверь не шевелился, несмотря на то что она могла чувствовать ауры лесных жителей. Они казались напуганными. Она и сама чувствовала, что в этом лесу действуют чужие силы. Люди не плели заклинаний, это эльфийка знала совершенно точно. Но здесь, в Друсне, люди были уверены в том, что в лесах живут боги. И духи.

Ливианна видела силовые линии, тянувшиеся к расположенной неподалеку звезде альвов. Совсем рядом, неподалеку от магических врат, друснийцы поставили менгир. Серый камень, совершенно не похожий ни на что на многие мили вокруг. Подо мхом, росшим на нем, в его истерзанной непогодой поверхности были вырезаны спирали. Узор подхватывал часть силы звезды альвов и переводил ее в окружающие деревья. Какой цели это служило, Ливианна понять не могла, но сомнений в том, что здесь действуют заклинания, не было. Ее заклинание тоже усиливалось силами леса и менгира.

Ливианна обнаружила Лес Духов три дня назад и с тех пор наблюдала за ним. До этого она бродила по лесам Друсны больше недели и убедилась в том, что за ней никто не следит. Она сознавала, что рано или поздно привлечет внимание девантара. Возможно, они способны идти по следам, которые оставляла магия, невидимая для людей, в узоре силовых линий, пронизывавшем все миры. Поэтому она плела заклинания лишь изредка. И совершила всего одно убийство. Это было неизбежно. Она поймала свинопаса и почерпнула от него основные знания о народе друснийцев и их суевериях. И, в первую очередь, их язык. К сожалению, большинство людей плохо переносили то, что их головы опустошались. Кроме того, сплетаемое ею заклинание вытягивало из жертвы жизненную силу. Ливианна сожгла труп свинопаса. Вид его тела после завершения заклинания наверняка вызвал бы некоторый переполох среди друснийцев. Останки парня покоились глубоко в лесном грунте под слоем камней. Никто никогда не найдет его.

Но с этим князем все будет иначе. Когда она получит все, что хочет, она не станет убивать его, она оставит на нем метку. Так хотел дракон, и ей тоже нравилась мысль о том ужасе, который будет сеять вокруг себя воин, прежде чем умрет.

Эльфийка пошла дальше, следуя за глухим звучанием. Теперь похожие звуки доносились и из других направлений. Они казались какими-то ненастоящими. Не совсем прочно связанными с миром живых. Так звучали деревья мертвых.

Ливианна пригнулась, проходя под упавшим дубом, спутанные корни которого даже после смерти крепко сжимали комья земли, вырванной во время падения.

Эльфийка замерла рядом со стволом. Она знала, что святилище на поляне находится не далее чем в двадцати шагах, несмотря на то что плывущие в воздухе полосы тумана скрывали его от ее взгляда.

Святилище расположилось среди деревьев с обрубленными кронами. Это был лабиринт из сплетенных между собой ветвей. Часть этих веток даже еще была жива. Ливианна еще никогда не отваживалась входить внутрь. Это место было пронизано чужеродной магией. Ловить свою жертву там было бы крайне легкомысленно. Здесь, снаружи, это было надежнее.

Она прислонилась к поросшей плющом скале и стала ждать. Обратно в поселение воин пойдет мимо нее. На камне было вырезано изображение. Грубые линии. Они изображали крылатую женщину, наносящую удар копьем. Острие оружия было скрыто под плющом. Интересно, против какого чудовища сражалась эта женщина? Может быть, против девантара? Ливианна попыталась сорвать плющ… А потом передумала. Разумнее оставлять как можно меньше следов.

Она обратила внимание на упавший дуб, принялась разглядывать разбитые помосты в ветвях. Череп, с которого наряду с высохшими кусками кожи свисали пряди белоснежных волос, лежал так близко, что она могла бы коснуться его ногой. Затянутые сине-зеленой патиной бронзовые трубки смешивались с разбитыми ребрами. На деревья мертвецов вешали музыку ветра, начинавшую звучать при малейшем дуновении бриза. Интересно, сколько крестьян знают о том, откуда берутся жуткие звуки леса? Вот, например, ее свинопас не знал. Он был совершенно убежден в том, что в этих лесах мертвые разговаривают с живущими.

Тишину Леса Духов нарушал плеск воды. Воин приступил к ритуальному омовению. Или они просто поливают себя водой? Кто знает эти варварские обычаи? Ее свинопас не знал; он никогда не бывал внутри лабиринта из сплетенных ветвей. Скоро, очень скоро она поглядит на запретную святыню через воина.

Ливианна закрыла глаза и стала единым целым с лесом вокруг. С травой под ногами, червями и жуками под корой упавшего дуба. С мышью, затаившейся неподалеку у входа в свою нору. Она чувствовала всю жизнь. Она постепенно расширяла радиус. Но узор магии вокруг себя не меняла. Она впитывала его в себя. Теперь она чувствовала воина. Даже его сильное сердцебиение. Он как раз натягивал свои плохо скроенные штаны. И вдруг замер на полдороге, словно почувствовав ее присутствие. Потерял равновесие. Запрыгав на одной ноге, принялся бороться с собственными штанами.

Эльфийка решила немного подойти к нему. Лес расплывался у нее перед глазами. Она тяжело дышала, тело перестало подчиняться. Она рухнула на колени, задрожав всем телом. Не сейчас, успела подумать она, поспешно уходя в туман. Поляна изменилась. Теперь храм стоял на пологом холме. Обрубленные деревья лишились коры, их стволы сверкали в ночи, словно кости. Некоторые стволы были покрыты резьбой. Примитивная работа, неверные пропорции, изображавшие слишком высоких людей, животных на ходулях и цветы. Кроме того, на деревьях, казалось, вырезаны какие-то письмена.

Лес вокруг нее изменился. Стал гуще. С деревьев свисали полоски ткани, рога для вина и различное оружие, с негромким звоном ударявшееся друг о друга. Там, где еще только что лежал поваленный дуб, теперь стоял дуб, на котором висел большой медный котел отверстием вниз. Внутри у него, похожий на язык колокола, раскачивался черпак.

Поляну покрывали заросли папоротника. Сквозь них пробиралась, склонившись, девочка с бледным лицом и золотисторыжими волосами. На ней была черная рубашка и темные штаны. Она двигалась необычайно ловко для дочери человеческой. Все ее внимание было сосредоточено на святилище. После недолгих колебаний она протиснулась сквозь узкий вход и исчезла. Внезапно Ливианне показалось, что она падает. Лес вокруг нее утонул во тьме. Всего на вдох. А потом ее снова окутал туман. Она упала на колени и теперь стояла на мягком лесном грунте. Видения захлестывали ее не впервые. Она стала свидетельницей одного из грядущих событий, которые произойдут у этого святилища. Юная девушка повлияет на судьбу Альвенмарка, в этом Ливианна была совершенно уверена. Однако оценить, когда случится увиденное, она не могла.

Пальцы Ливианны зарылись в темный лесной грунт. Послышались шаги. Видение померкло. Она никогда не знала, сколько времени прошло, возвращаясь из непрошеных вылазок в будущее.

Она хотела встать, когда перед ней внезапно оказался мужчина. Воин. Он казался по меньшей мере настолько же пораженным, как и она.

– Кто ты?

Вместо ответа она улыбнулась хорошо заученной улыбкой.

Он протянул ей руку. На варварский лад он выглядел даже хорошо. На воине были только штаны, торс был обнажен. На коже еще блестели капельки воды после ритуального омовения. Светло-русые волосы были распущены, они густыми прядями спадали на плечи. Взъерошенная, неровно постриженная борода придавала ему лихой вид. В золотистой бороде блестели белые зубы.

– Такая красивая женщина не должна находиться в Лесу Духов одна.

– Мне кажется, это для меня самое подходящее место, – еще одна кокетливая улыбка. – Я не жалею, что повстречалась с тобой, – Ливианна осознавала, что говорит с небрежным, деревенским акцентом, сильно контрастирующим с ее дорогим платьем и вообще всем обликом.

– Кто ты?

– Ливианна.

Он нахмурился.

– Это нездешнее имя.

Ради альвов! У этих лесных людей что, мозги как у куриц? Он вообще стоит того? Ее наставник хотел знать истории, которые рассказывали друг другу люди о драконах. Свинопас почти ничего не знал. А вот благородный воин, проведший детство при дворе, куда регулярно приезжали путешественники, стал бы настоящим кладезем сокровищ. Она не должна колебаться!

Ливианна поднялась и провела рукой по его груди. Маленькие черные комочки земли запутались в растущих там волосах. Он резко вздохнул.

– Ты боишься чужестранцев?

Воин рассмеялся, но в его смехе отчетливо слышалась неуверенность.

– Неужели я похож на того, кто чего-либо боится? Я только что вернулся с войны. Убил троих врагов. Высоких, статных мужчин. Воинов, которые стоили того, чтобы скрестить с ними клинки.

Рука Ливианны скользнула к мечу, висевшему у него на поясе. Кончики ее пальцев гладили широкую рукоять оружия.

– Этим мечом ты пролил кровь?

– Да, – его голос звучал глухо.

Ее рука спустилась немного ниже, обхватила пропитанную и потемневшую от пота рукоять и принялась играючи водить пальцами вверх и вниз по ней.

– И каково это: убить человека?

– Неприятно.

Его ответ удивил ее. Она остановилась, подняла голову и поглядела на него. Он дразнит ее? Нет, он казался серьезным.

– Если я убиваю плохого воина, то чувствую себя оскорбленным, поскольку халтурщик считался достойным того, чтобы сражаться с ним. А если встречаю достойного противника, то победа оставляет горький привкус, потому что такой человек не должен был окончить свои дни в пыли поля битвы.

Провинциальный философ, забавно, подумала Ливианна. Она снова погладила его по груди.

– Ты кажешься очень сильным. Наверняка нечасто встречаешь достойного противника.

Он схватил ее за бедра и безо всяких усилий поднял вверх.

– Верно, красавица моя. И я еще никогда прежде не встречал женщины, подобной тебе. Кроме как в южных городах, где некоторые женщины продают себя за пару медных монет. Но они не так прекрасны, как ты, – он посмотрел ей в глаза и улыбнулся. – Чего ты хочешь от меня?