Текст книги "Логово дракона. Обретенная сила"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 66 страниц)

Сила позитивного мышления

ОН ненавидел это тело. Карлики! Сгущаться до такой степени было сущим мучением! ЕМУ приходилось плести слишком много заклинаний одновременно и следить за тем, чтобы их узоры не смешивались. Чтобы стереть СВОЙ след, по пути между мирами ОН сошел с золотой тропы и оказался в Ничто. Никто не ходит туда, в Ничто, чтобы искать там что бы то ни было. Если сойти с тропы альвов, окажешься в темноте. Но ЕГО не охватила паника. ОН знал, что наконец может падать, не опасаясь удариться.

Силой одной-единственной мысли ОН вернулся к тропе альвов. В принципе, уйти из Ничто было очень легко. ОН удовлетворенно огляделся в просторном зале. ЕМУ нравилась здешняя суматоха. Деловитость карликов. Они брались за дело, творя свой собственный мир. ЕМУ доставляло радость приходить сюда, наблюдать за ними, путешествовать на их причудливых судах. Еще несколько последних шагов. Штурман махнул ему рукой из люка угря.

– Ты опоздал!

– А я щедро заплачу, – с улыбкой возразил ОН.

Карлик пробормотал что-то невразумительное и подвинулся, чтобы ОН мог протиснуться в люк и спуститься по короткой железной лестнице. Если всего на удар сердца прервется заклинание, убирающее его вес, все, вместе с этой хрупкой лодочкой, окажется на дне подземного озера.

С глухим металлическим лязгом над ними закрылся люк. Матовый свет крохотного янтарина освещал внутреннее пространство. Какие же они жадные, эти карлики! И как же от них воняет! Невероятно, какой паноптикум разнообразных ароматов собран в этих закупоренных деревянных бочках. Смрад изо рта, запах лука, газы, пущенные из желудка, зловоние нестираной одежды и немытых тел. Прогорклый жир? Им, должно быть, кто-то намастил бороду.

– Вот, садись здесь, – штурман протиснулся мимо него и указал на свободное место у коленвала. Затем он снова пробрался вперед, чтобы улечься на живот среди рычагов управления перед иллюминатором.

Дракон занял свое место. Этот угорь был меньше, чем его собственное тело, когда он принимал свой истинный облик. ОН прислонился спиной к борту, просунул ноги в кожаные петли на плоских педалях и, как и все остальные, стал ждать приказа штурмана.

Глухой стук по внешней оболочке угря послужил знаком того, что все тросы отпущены.

– Ну, вперед! – крикнул штурман, и все одновременно принялись крутить педали, приводя в движение коленвал, протянувшийся через всего угря. Несмотря на то что он блестел черным цветом от масла, вращение сопровождалось скрежетом. Этот звук будет сопровождать их всю поездку.

ОН вооружился терпением. ЕМУ нужно продержаться чуть больше дня. С НИМ ничего не может случиться, сказал ОН себе. ОН в безопасности. И, несмотря на это, ОН чувствовал себя несколько неуютно. Это лишало путешествие части привлекательности. ЕГО жизнь слишком безопасна, слишком предсказуема. С тех пор как ОН начал работу над своим великим планом, все в корне изменилось. ОН установит новый миропорядок.

Над НИМ послышалось кудахтанье! Из транспортной сетки, натянутой под потолком, высунула голову курица.

– Это еще что за интересный пассажир? – Ему захотелось схватить птицу, раздавить ее кости СВОИМИ клыками. Нужно взять себя в руки. Такие мысли могут лишить ЕГО формы. Если

ОН вырастет в этой крохотной лодке, она разорвется на тысячи кусочков. Думай, как карлик, то и дело мысленно повторял ОН. Думай, как карлик! ТЫ должен сначала ощипать ее, затем выпотрошить, а потом зажарить. Слишком много усилий, для такого перекуса-то. Слишком…

– Это курица, слепой идиот! – проворчал сидевший напротив него карлик. Светловолосый брюзга, который постоянно что-то жевал. Может быть, корень или кусок смолы. Для карлика от него пахло даже неплохо. Аппетитный кусочек. Гораздо лучше курицы. И металла на нем не слишком много, он не будет застревать между зубами и доставлять неприятности.

– Курица – талисман штурмана, – сказал карлик, сидевший рядом с ним, старый забойщик, похоже, поскольку в морщинах на его лице глубоко засела каменная пыль. – И не обращай внимания на Грунги; он был в дурном настроении еще тогда, когда только что выбрался из мамочки.

– Талисман? Но ведь «Унилех» – хороший угорь, я узнавал… – Это действительно было правдой, ОН сделал это, прежде чем впервые довериться этим причудливым судам. Лодка пользовалась хорошей славой. Она тонула лишь дважды, и то каждый раз были выжившие. За тринадцать лет со дня спуска на воду это был очень хороший результат.

– Курица теряет сознание, когда воздух здесь становится слишком спертым. Тогда мы понимаем, что самое время всплывать и открывать люк.

ОН удивился.

– А разве не может она тогда бегать по полу? Я имею в виду, что если воздух у нас над головами станет настолько затхлым, что курица потеряет сознание…

– А ты, видимо, умник, – прошипел Грунги.

– На полу не годится! – крикнул спереди штурман. – Мы не можем просто пустить ее бегать по лодке. Куры слишком глупые. У меня уже две штуки попало под коленвал. Эта, что сидит вверху, немного умнее. Она притворяется, что теряет сознание, когда считает, что нам пора начинать беспокоиться.

ОН обвел взглядом ухмыляющиеся лица. Они все пьяны или позволяют себе шутить с НИМ? Спокойный выдох. Это карлики, и, несмотря на то что они очень трудолюбивы, компания из них ужасная. К счастью, ЕМУ придется выносить их всего один день. И если они станут сердить ЕГО снова, то им предстоит пережить величайший сюрприз в своей жизни, когда ОН покажется им в своем истинном облике.

Над ними послышался тревожный скрип, курица испуганно закудахтала.

– Мы вышли к устью реки! – крикнул штурман. – Занавесьте свет, чтобы я лучше видел янтарины снаружи.

Грунги вынул янтарин из стены и спрятал его в бархатный мешочек. Мгновенно воцарилась тьма.

ЕМУ показалось, что вонь стала сильнее.

– А почему вообще курица висит головой вниз?

– Ты что, никогда не резал их, купец? – послышалось где-то в лодке.

Угорь дернулся. Они снова наткнулись на скалу!

– Если этих тварей подвесить головой вниз, они не так трепыхаются.

ТЫ сам этого захотел, мысленно напомнил ОН себе. Это проверка, которую ТЫ сам СЕБЕ устроил. Самый могущественный охотник, царь небес Альвенмарка, уменьшившийся и принявший облик карлика, запертый в этой маленькой вонючей лодке. Какое невероятное упражнение для терпения. Какой контраст с планами свержения богов!

Курица над ЕГО головой негромко хныкала, но ее было почти не слышно из-за скрипа коленвала. И ОН возгордился своим собственным совершенством.

Заскрипел один из рычагов управления. ОН чувствовал, как лодка борется с течением, накренившись на несколько градусов по правому борту. На миг ОН увидел свет, упавший в один из иллюминаторов угря. Должно быть, это янтарин, обозначающий опасные скалы на пути.

Карлики, прислонившись спиной к стене лодки, молча крутили коленчатый вал. Каждый предавался своим мыслям. Утихла даже курица.

Когда в иллюминаторы угря попадал свет, можно было ненадолго увидеть лица остальных – мелькание бледной кожи и теней. Их было двенадцать. «Унилех» представлял собой угря средних размеров и был набит различными товарами. Часть свисала в сетках с потолка, ограничивая свободное пространство над их головами до пяди. Остальное было сложено в особые грузовые ящики, подогнанные под цилиндрическую форму корпуса судна. Одновременно они служили им сиденьями.

Для НЕГО оставалось загадкой, как можно любить такой способ путешествия. Он был опасным и некомфортным. И все это ради того, чтобы не показываться на поверхности. ОН подумал о СВОЕЙ цели и нащупал новый камень, надежно спрятанный в кожаный мешочек на поясе. Скоро ОН созовет тех небесных змеев, которым доверяет. ОН кое-что придумал, что навеки свяжет их вместе.

– Тебе страшно? – спросил ЕГО старый забойщик, сидевший рядом.

– Нет. Я воспринимаю этот способ путешествия как полезную возможность заглянуть к себе в душу.

Карлик уставился на НЕГО. Было совершенно очевидно, что такой ответ ему непонятен.

– У меня позади уже много путешествий без происшествий. И, словно в насмешку над его словами, угорь снова содрогнулся, и защитная скоба на корпусе громко царапнула скалу.

Некоторые пассажиры негромко застонали.

– Продолжаем крутить! – приказал штурман. – Здесь течение очень сильное. Если мы потеряем ход, то лодка станет неуправляемой и нас понесет на скалы, которые находятся где– то по правому борту! Так что крутим!

ОН закрыл глаза, подавляя инстинкт, приказывавший принять СВОЙ истинный облик. Каждый раз, чувствуя угрозу,

ЕМУ хотелось противостоять ей в теле дракона. Будучи небесным змеем, ОН был неодолимым противником. Но в этой лодке инстинкт может убить ЕГО, если ОН поддастся ему. Дракон очень хорошо сознавал, что ОН тоже смертен. Если ОН совершит превращение, ЕГО огромное тело разнесет угря в клочья. ОН будет плыть по туннелю, увлекаемый бурным течением, уповая на то, что во время трансформации, когда ОН наиболее уязвим, его не швырнет на скалы.

– Ты знаешь, в чем мой секрет? – прошептал карлик, сидевший рядом с ним. – Это сила позитивного мышления. Ты должен просто думать о самом лучшем, а не о всевозможных несчастьях, которые могут произойти. Наши мысли формируют наши жизни!

Сидевший напротив Грунги выковырял из носа козявку и принялся задумчиво рассматривать ее. Через некоторое время он скатал ее большим и указательным пальцами, превратив в шарик, а затем отбросил в сторону.

– Вот мы кто, старик, козюли в руках судьбы. Только что еще были в безопасности в носу, а потом нас вытащили и, не глядя, куда-то швырнули. Позитивное мышление? Не смеши меня! Мы игрушки в руках судьбы. Так было всегда и всегда так будет.

ОН с отвращением поглядел на скатанные в шарик козявки, упавшие на ЕГО камзол, и подумал, насколько же прав Грунги. Как только угорь достигнет своей цели, с Грунги произойдет несчастный случай. Кровавый, очень неприятный несчастный случай. Что-то, что причинит ему невероятную боль, прежде чем он умрет.

ОН стряхнул козюли.

– Думаю, иногда разумнее придерживаться позитивного мышления. А еще я уверен, что тогда жизнь проходит гораздо счастливее.

Змеи

Нандалее высунула голову из люка и сделала глубокий вдох. Наконец-то она может покинуть эту проклятую лодку. За ее спиной ругался карлик, пытаясь протиснуться. Проклятое отродье, подумала она, торопливо преодолевая последние ступеньки. Она ненавидела эту поездку, заточение в вонючей деревянной посудине. Она думала, что сойдет с ума от скрежета коленвала, от уверенности в том, что за двумя дюймами листовой меди их подстерегают темнота и смерть.

Наверное, в конечном итоге дракон наложил на нее заклинание. Иначе она не могла объяснить себе, почему вдруг успокоилась. Он тоже был напряжен. Она замечала это, когда он мысленно разговаривал с ней. Его слова жгли горячей. Она чувствовала, что это не из-за карликов и не из-за путешествия на этом проклятом угре. Все дело было в том, кого они преследовали. Похоже, Темный подозревал, из-за кого исчезают альвы, но не говорил ей. Зачем ему совет эльфийки? Она свою полезность исчерпала. Теперь она всего лишь лишний груз, с горечью подумала девушка.

После того как Темный обнаружил, что кто-то прошел через звезду альвов Глубокого города, они помчались в гавань, но опоздали. Прямо у них на глазах угорь ушел под воду.

Нандалее нашла следы сапог загадочного карлика на причале. Не оставалось ни малейших сомнений в том, что они всего на несколько мгновений разминулись с тем, кто мог знать больше о крови в роще альвийки. Три часа прошло, пока Темный нашел мужчин и лодку, чтобы последовать за угрем.

Так началось мученическое путешествие Нандалее в проклятом плавучем гробу. По доброй воле она никогда больше не ступит на подобное судно. После экстремального плавания она до сих пор чувствовала себя плохо. Она не была рождена для того, чтобы быть карликом, это было ясно.

С причала кто-то протянул ей мясистую руку, и девушка с благодарностью ухватилась за нее. Ноги болели, а угорь, который еще толком не пришвартовали, покачивался под ее ногами.

Дюжины вооруженных карликов стояли вдоль причала. Они смотрели на них, держа наготове заряженные арбалеты и длинные копья. Нандалее невольно схватилась за пояс, там, где обычно носила охотничий нож. Она хотела было отпрянуть, но вылезавший за ней карлик снова толкнул ее и заворчал:

– Давай уже, увалень, я хочу, наконец, выбраться из этого бочонка! Постоять да поглазеть можешь и на причале.

Она боролась с паникой. Может быть, о таком приеме позаботился карлик, которого они преследовали? Соберись, одернула она себя, ухватилась за веревочную лестницу и взобралась на каменный причал.

Заряженные арбалеты не последовали за ее движениями, они оставались нацеленными на угорь и темную воду. Вздохнув с облегчением, Нандалее опустилась на стопку тюков ткани и огляделась по сторонам. Гавань напоминала ту, которую они покинули полтора дня тому назад. Вот только здесь не было водопадов, а своды просторных гротов были несколько ниже. На верфи у берега виднелись каркасы трех наполовину готовых угрей. Работа стояла. Над целой гаванью чувствовалось странное напряжение.

Наконец на набережную выбрался Темный, перебросился парой слов с одним из стоявших там и пошел к ней.

– Он был здесь, – его слова стали жгучим шоком. Дракон казался сильным и решительным, но после путешествия на угре Нандалее чувствовала себя усталой не только физически. Даже душа ее отупела и устала. Она собралась, указала на стоящих на набережной вооруженных карликов.

– Кто встревожил карликов?

Темный покачал головой и знаком велел ей поторопиться. Она стала лениво подниматься за ним по широкой платформе, когда обнаружила на камнях засохшую кровь. Много крови! Ее усталость мгновенно улетучилась. Она внимательно оглядела вооруженных карликов. Что же здесь произошло? Против кого сражались карлики? Кого или чего они ждут?

Темный шел дальше, не останавливаясь. Похоже, он знал гавань. Гавань города карликов! От этого по коже шел холодок. Может быть, небесные змеи действительно постоянно среди них, а они и не подозревают об этом?

Наконец они достигли туннеля, в котором остались одни.

– Произошел несчастный случай, – произнес он. Даже сейчас Нандалее почувствовала облегчение от того, что он обращался к ней не с помощью мыслей. – За угрем, который пришел перед нами, следовал большой белый змей. Ничего подобного прежде не случалось. Когда команда покинула корабль, змей атаковал, совершенно неожиданно. Он схватил одного из пассажиров. Команда успела вытащить беднягу на причал, но он потерял обе ноги.

– Белый змей?

– Это морские змеи, госпожа Нандалее. Когда они долгое время живут в подземных водах, то вся чешуя их теряет цвет. Они – дикие охотники, но то, что один из них напал на всплывший угорь, довольно необычно. Они очень редко отваживаются заходить в карликовские гавани.

– Думаешь, его позвали?

– Может быть, – задумчивым голосом произнес он. При этом он, совершенно безотчетно, провел кончиком языка по своим слишком острым клыкам. Он почуял кровь, поняла Нандалее. Почуял свою добычу. – Зачем тому, кого мы ищем, звать белого змея, я не могу понять. Это вызывает лишь излишнее волнение. До сих пор мне казалось, что он действует очень скрытно. Поспешим дальше, милая моя. Здесь мы не найдем ответа. Идемте же! Мы потеряли много времени. По моим подсчетам, у него более семи часов форы. Вероятно, вы правы и он действительно направляется к комнате грядущих откровений.

Они продолжили путь. Дракон казался напряженным, то и дело замирал, прислушиваясь… Нет, пожалуй, он пользовался другими, неизвестными ей чувствами. Опасался засады? Его напряжение передалось и ей. Ее бесформенные руки потели, одно место на спине, куда она не могла дотянуться своими короткими, мускулистыми карликовскими руками, чесалось. Она молча следовала за Темным сквозь лабиринт туннелей.

В этом глубоком городе запах отличался от того, откуда они прибыли. На дым сжигаемого древесного угля накладывался тяжелый аромат жареного сала и бобов. Камни здесь тоже были иного качества. Они были светло-серыми с серебристыми вкраплениями. Часто стены туннелей украшали работы каменотесов. Этот город был красивее. Может быть, древнее, подумала Нандалее, и у его жителей было больше времени на то, чтобы украсить место, в котором живут. Несмотря на это, узость туннелей по-прежнему давила на нее. Было и еще кое-что странное в городе карликов, что бросилось Нандалее в глаза только сейчас. Они встречали исключительно мужчин. Где же могут быть женщины и дети?

Добрых два часа спустя они достигли комнаты грядущих откровений. Пещера, в которой находилась звезда альвов, была одета в белый мрамор. Здесь тоже были кристаллы, вставленные в стены. В дюжинах стенных ниш, размером едва ли больше ладони, стояли крохотные скульптуры – изображения первых кланов этого города, как пояснил ей Темный.

Одно слово силы заставило подняться из скалы двух сотканных из света змей. То, как Темный открывал врата, казалось очень простым. Девушка подумала о Гонвалоне и о том, какой страх испытывал он перед этим заклинанием. Воспоминание отозвалось болезненным уколом. Она не увидит любимого на протяжении бесконечно долгого года.

Темный протянул руку к одной из змей, светло-голубой свет окружил его пальцы.

– Он был здесь и… Он отправился в Нангог! – недоуменно произнес он. – В Нангог!

– В запретный мир? – Для Нандалее это место было еще дальше и невообразимее, чем царства карликов под горой. Место, где таились неведомые ужасы. Мир, существовавший только в легендах. Табу.

– Мы преследовали девантара! – вдруг произнес Темный. – Я с самого начала чувствовал, он плетет заклинания как-то иначе. Нам надо возвращаться! Альвы должны узнать о происходящем.

Нандалее в ужасе поглядела на него. Девантары были воплощением злобы. Ожившей подлости и предательства. И, прежде всего, они обитали где-то невообразимо далеко! В Альвенмарке их не было! Они жили в мире детей человеческих и не могли попасть сюда, ибо альвы следили за тем, чтобы этого не произошло. Впрочем, та альвийка, которую они искали, пожалуй, была очень миролюбивой и отстраненной. Может быть… Она в ужасе уставилась на Темного.

– Думаешь, девантар пришел к ней, чтобы…

– Невообразимо! – Пламенный крик стер все ее мысли. Никогда она не чувствовала такого потрясения Темного. – Она была не безоружна. Одно ее слово могло двигать горы.

– И, несмотря на это, она исчезла, – осмелилась напомнить Нандалее. Девушка с трудом переводила дух. Тяжело дышала от боли.

Дракон решительно покачал головой.

– Нет, убить альвийку – на это девантары не осмелились бы. Это привело бы к войне миров.

Обе светящиеся змеи сомкнулись, образовав арку.

– Идемте, госпожа Нандалее, – произнес дракон, протягивая ей руку. Голос его звучал решительно, словно он созывал свое войско на битву, и от его прикосновения в сердце ее потекла сила и решимость. – Мы не пойдем в Нангог. Мы вернемся в сад Ядэ, милая моя. А потом я отправлюсь на поиски Певца.

Прощание

Гонвалон глядел на лицо в камне. Оно было незаконченным. Незаконченным, как ее жизнь. Вырванным из времени. Он запрокинул голову к небу и стал глядеть на проплывающие по нему облака.

Бидайн просила у него разрешения пойти с ним. Она не знала, куда он отправится, но догадывалась, что должно быть место, где он горюет по Нандалее.

Перед скалой, в которой было выбито лицо, она положила цветы. Гонвалону это показалось ненужным. Когда она уйдет, он выбросит цветы. Нандалее любила естественную, нетронутую природу. Мертвые цветы были не тем, что ей хотелось бы получить на память. Скорее уж ей понравилось бы, чтобы ее вырезанное в камне лицо постепенно скрылось под побегами плюща. За чем-то живым, здешним. Лесным. Так же, как сама она была частью леса.

Гонвалон чувствовал, что Бидайн хочет поговорить. Но он не станет идти ей навстречу. Он принимал участие в допросе Бидайн наставниками Белого чертога. Он знал, что она рассказала Нандалее о спрятанном витраже.

– Можно мне прикоснуться к нему? – Бидайн указала на вырезанное лицо.

Он едва заметно кивнул. Краем глаза он наблюдал, как она протянула руку. Наклонилась вперед, словно ноги ее уходили корнями в землю, и коснулась каменных щек кончиками пальцев.

– Это она, – прошептала Бидайн, не обращаясь к нему напрямую. – Резкая, несовершенная и чудесная… – Она тяжело дышала, словно вкладывала все силы в то, чтобы не расплакаться. – Я всегда считала ее непобедимой. Она всегда была тверже меня. Лучше. Я никогда бы не подумала, что она первой…

Он не хотел этого слышать! Не нужно ему это ее признание своей вины. Она была виновата не меньше и не больше, чем он. Он не должен быть больше наставником Белого чертога! Золотой призвал его к витражу. Именно к витражу! Гонвалон просил у него разрешения отправиться на выполнение задания. Неважно, какого и куда. Лишь бы уйти прочь отсюда. Но небесный змей не позволил ему убежать.

Разумно ли оставаться? Повиноваться? Действительно ли они знают, как лучше? Он поклялся в безусловной верности, когда его принимали в число драконников. И теперь он впервые в жизни вот-вот готов был нарушить клятву.

– Я позабочусь о маленькой птичке, – прошептала она.

Внезапно он порадовался тому, что Бидайн здесь. Он коротко кивнул.

– Она все еще прилетает к ее окну, не так ли?

– Да. Стучит в окно. Хочет, чтобы ее впустили. Не может поверить, что она ушла. Что она… – Внезапно она разразилась слезами.

Гонвалон почувствовал собственное напряжение, собственную немоту. Ему было страшно даже просто обнять Бидайн. Он не мог сделать этого. Иногда он просыпался ночами, и ему казалось, что рядом с ним лежит Нандалее. И он только что слышал ее дыхание и осязал кожу. Это было знакомо. Так было и с другими. Но на этот раз еще сильнее.

– Камень здесь очень твердый. В какой-то момент я просто сдался, – неловко произнес он.

– Мне знакомо это чувство.

С Бидайн просто невозможно было спорить. Она никогда ни за что не просила прощения. Ее нельзя было изменить. Нужно было быть достаточно глупым для того, чтобы любить такую, как она, – девушка попыталась рассмеяться, но снова разрыдалась.

Каждое слово было словно нож острый ему в сердце.

– Мне нужно идти, – отрывисто произнес он и, не сказав ни слова прощания, ушел.

Мягкая земля пружинила под его ногами, в нос поднимался непередаваемый запах влажной листвы. Это был аромат их любовных ночей. Аромат, проникавший сквозь шкуры диких кабанов и моховую подстилку, когда они лежали рядом в своем убежище. Ее волосы всегда пахли лесом. И ветром. Эльф с горечью улыбнулся. Что он выдумывает! У ветра нет запаха!

Гонвалон побежал. Он будет бежать до полного изнеможения. Пока усталость не выкорчует из него все мысли до единой. Пока в нем не останется ничего. Ни боли, ни мыслей. Ничего, кроме глухой усталости, которая перейдет в сон без сновидений.