Текст книги "Во власти девантара"

Автор книги: Бернхард Хеннен

Соавторы: Джеймс Салливан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 53 страниц)

Дареен

Нурамону казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он стоял в этом самом месте и разгадал часть загадки. Перед ними в скале сверкали драгоценные камни: бриллиант, горный хрусталь, рубин и сапфир.

Альверих прочел надпись над горным хрусталем и произнес слова:

– Пропой песнь Дареен, о, дитя ночи! Спой о ее мудрости, положив руку во тьму! Спой слова, произнесенные когда-то, и войдите бок о бок.

– Как звучат твои слова? – спросил Нурамон своего брата по оружию.

– Вот так: В тихую осеннюю ночь/ подобен альвам/ звезды в гроте/ ясно как никогда/ как они возникают.

– А мои слова ты помнишь? Мы должны объединить наши слова, а затем спеть вместе. Значит, звучать это будет так: Ты пришла к нам в тихую осеннюю ночь/ Голос твой был подобен альвам/ Ты показала нам звезды в гроте/ Они сияли ясно, как никогда / И мы увидели, как они возникают.

На лице Альвериха появилась улыбка.

– Сделать из двух песен одну! Теперь я понимаю! – Он положил руку на камень горного хрусталя. – Давай споем вместе песню-ключ.

Песня-ключ! Карлик подобрал верное слово. Это был ключ к вратам оракула. Нурамон положил руку на бриллиант, они быстро переглянулись с Альверихом, а затем запели.

Едва отзвучали слова, как бриллиант и горный хрусталь засияли. Из бриллианта устремился ослепительный свет, уже знакомый Нурамону, в то время как из горного хрусталя полился свет свинцовый и устремился к центру через прожилки в рубине. В красном драгоценном камне лучи встретились и объединились в один, который, сверкая, влился в сапфир. Голубой драгоценный камень вспыхнул и запульсировал, словно в нем билось сердце из света.

Внезапно драгоценные камни и надписи перед ними пропали. Альверих испуганно отпрянул. Нурамон поглядел на свою руку, теперь касавшуюся голой скалы. А та внезапно стала такой мягкой, что рука могла свободно пройти сквозь нее. Кончики его пальцев уже утонули в камне. Когда он погрузил руку дальше, карлик удивленно поглядел на руку Нурамона, а затем и сам отважился позволить своей руке исчезнуть внутри скалы.

Нурамон обернулся к Фельбиону, державшемуся на расстоянии.

– Идем с нами!

Вместо того чтобы приблизиться, конь отвернулся. Очевидно, животное собиралось подождать снаружи. Это не было похоже на обычное поведение любопытного Фельбиона.

– Давай войдем, пока эти странные врата не закрылись снова! – крикнул карлик.

И они бок о бок вошли в скалу.

Может быть, когда-то так путешествовали по тропам альвы, пронизывая взглядом стихии?

Нурамон почувствовал, как переступил порог звезды альвов. Окрестности изменились, светлые камни превратились в красно-коричневые. Еще два шага, и лицо Нурамона показалось из скалы. Перед ним лежал коридор, обрамленный стенами цвета корицы. Они оказались в узком ущелье, в которое с трудом проникал солнечный свет. Под ногами был волнистый песок. Раньше это могло быть руслом реки, в которое никто не ступал уже на протяжении целой вечности.

Нурамон огляделся вокруг. Альвериха рядом не было. Он испуганно обернулся. Затем из скалы наконец появилось глуповато улыбающееся лицо карлика, и Альверих тоже вышел на свет.

– Где ты был? – спросил карлика Нурамон.

– Если это врата, то я был, пожалуй, в сторожке. И там я нашел это, – Альверих раскрыл ладонь. На ней лежала маленькая фигурка дракона из зеленого камня. – Это нефритовый амулет карликов, он приносит счастье.

Нурамон покачал головой. Карлик, только что отпрянувший от врат, теперь ходит по ним, словно это коридор его собственного дома.

Альверих провел рукой по стенам ущелья.

– Такого камня я еще не видел. Где это мы?

Нурамон точно сказать не мог. Воздух был такой же чистый, как в горах человеческого мира, но не настолько прозрачный, как в Альвенмарке.

– Я полагаю, что мы по-прежнему в мире людей. Но не уверен… – Нурамон умолк, поскольку услышал вдали какой-то звук. Он поднял голову. В ущелье раздавались далекие крики, напоминавшие звериные. – Где бы мы ни были, будем надеяться, что Дареен еще здесь.

И они двинулись по узкому ущелью. Нурамон шагал впереди; песок здесь был настолько мелким, что на нем оставлял следы даже он. Ему было неприятно каждым шагом нарушать гармонию волнистого узора. Однако, оглянувшись, он понял, что его следы ничто по сравнению с глубокими отпечатками сапог Альвериха. А карлик, казалось, даже не замечал, что делает.

Тропа медленно поднималась. В синем небе пролетела птица, незнакомая Нурамону, но похожая на сокола. Нет, это наверняка не Расколотый мир, здесь есть жизнь. Это должно быть место в мире людей.

Вскоре узкое ущелье перешло в небольшой котлован долины. Справа, неподалеку от скалы, находилось озеро; в его центре возвышался камень, из которого била вода. Берега озера поросли травой, здесь были деревья и кустарники с цветами в форме звезд. На другой стороне долины, в отвесной скале, зиял вход в пещеру. Там мог находиться звездный грот, о котором шла речь в песне-ключе!

Нурамон и Альверих молча приблизились. Они не хотели мешать оракулу. Нурамон смотрел на озеро. Он спрашивал себя, куда течет вода, и невольно вспомнил озеро Нороэлль и его магию.

Значит, вот каков дом Дареен. Нурамон никогда прежде не видел настоящий оракул, хотя в Альвенмарке они были. Однако к ним почти никто не ходил, поскольку они стали молчаливы. Он спросил себя, как может выглядеть Дареен. Может быть, она принадлежит к числу народов, живущих сейчас в Альвенмарке. Может быть, она эльфийка, фея, русалка, а может быть даже кентавресса.

Едва они оставили озеро позади, как на пороге пещеры показалась женщина, эльфийка в простой одежде песочного цвета. Черные волосы плавными волнами спадали на плечи. Она неподвижно стояла и глядела на них.

Нурамон и Альверих нерешительно приблизились. И оказавшись перед эльфийкой, Нурамон не осмелился заговорить. Казалось, взгляд эльфийки пронизывает его насквозь, ее черные глаза заворожили целителя.

– Вижу детей света и тени, идущих рука об руку, – чистым голосом произнесла она. – Давно вы не приходили ко мне. Я Дареен, оракул.

Нурамон посмотрел на своего товарища, который, словно околдованный, смотрел на хозяйку этого места. Когда эльф снова обернулся к Дареен, то испугался, увидев перед собой карлицу, немного похожую на эльфийку, явившуюся ему перед этим.

– Я показываюсь детям альвов в разном обличии. Я облегчу вам задачу. – Сначала ничего не произошло, а затем Нурамон моргнул, и перед ним внезапно показалось дитя альвов, которое могло сойти как за низенькую, приземистую эльфийку, так и за очень стройную карлицу.

– А каков твой истинный облик? – спросил Нурамон.

Оракул рассмеялась, голос у нее был мягким.

– Каков твой истинный облик, Нурамон? Тот, кто стоит передо мной? Или воин, которого ты видел не так давно? Может быть, это тело, которое носило это имя первым. А может статься, что твой истинный облик еще ждет тебя. Так какой же из них твой?

– Не знаю. Прости.

– Не нужно извиняться! Я здесь затем, чтобы отвечать на вопросы. И если я отвечаю вопросом на вопрос сама, то только затем, чтобы раскрыть твою душу. У меня есть истинный облик, но он чужд вам и скажет меньше, чем это тело. – Она обернулась к карлику: – Идем, Альверих! Следуй за мной в серебряный грот! – А Нурамону сказала: – Подожди здесь! Можешь освежиться в озере, – и с этими словами она вошла в пещеру, а Альверих последовал за ней.

Нурамон остался; у него кружилась голова. Он напился воды из озера. Она была прохладной, и его тело пробрал озноб. Головокружение прошло.

Когда взгляд его упал на поверхность воды, то он снова вспомнил источник Нороэлль. Снял с шеи цепочку и окунул альмандин, переданный ему возлюбленной через Обилее, в прохладную воду. И красно-коричневый камень засверкал, как тогда сверкали в озере Нороэлль остальные камни.

Нурамон поглядел на вход в пещеру. Интересно, о чем спрашивает Альверих? В пути карлик не захотел говорить ему об этом, ссылался на обещание, данное Торвису.

Нурамон же, напротив, был искренен и говорил о Нороэлль. И Альверих, похоже, понимал, что движет Нурамоном. Карлик не раз следовал за своей женой Солстаной даже в смерть, чтобы быть ближе в следующей жизни. Нурамон пожалел, что у него не все так просто. Альверих предложил ему сопровождать его в долгом пути. Но эльф отказался. Карлик должен был вернуться в Эльбурин и вести там вместе со своей женой жизнь, которой достоин. Нурамон поведал спутнику о жене Мандреда, о потерянном времени… Он не хотел, чтобы жизнь Альвериха так обернулась, даже если он – в отличие от Мандреда – мог родиться снова.

Когда Нурамон надел цепочку и почувствовал холодный камень на своей груди, то спросил себя, какая сила заключена в этом альмандине. Столько лет он лежал на дне озера. Нороэлль рассказывала ему, что драгоценный камень напитан волшебством. Это больше, чем просто память о возлюбленной. Но Нурамон не знал, как вызвать из камня его особую силу. Может быть, еще не пришло время.

Когда Альверих показался у входа, лицо его было растерянное. Очевидно, карлик узнал вещи, которых не ожидал услышать. Запинаясь, он произнес:

– Теперь ты можешь войти. – И он сел на камень у озера и стал глядеть в воду.

Нурамон ни о чем не стал спрашивать своего товарища. Если уж он не захотел ему рассказывать о вопросе, то и ответ не скажет. И эльф оставил своего брата по оружию у озера, а сам вошел в пещеру.

Сначала он оказался в маленькой комнате, из которой вглубь скалы вели три коридора. В одном струилось голубое сияние, в то время как в двух других царил серый полумрак.

Дареен вошла в коридор, заполненный голубым светом. Нурамон молча последовал за ней. Коридор привел их вниз, в темную пещеру. Стены были чернее ночи. А над ним выгнулось звездное небо, источавшее слабый свет. Звезды казались такими настоящими, словно Дареен сняла их с небес Альвенмарка. Значит, вот каков звездный грот!

Оракул вышла в центр пещеры, где в полу находилась светившаяся синим каменная плита. И тут же зазвучал ее проникновенный голос:

– В твоей душе я вижу два желания. Исполнить могу только одно. Что касается второго, то я могу только указать тебе путь. Первое желание касается твоих воспоминаний. Ты хочешь стать единым целым со своей прежней жизнью. А второе желание – освободить свою возлюбленную. Воспоминания я могу даровать тебе здесь и сейчас, но освободить Нороэлль я не в силах. Я помогу тебе на пути к ней. Какое же желание ты выберешь?

Слова Дареен поразили Нурамона, словно удар грома. Он был отделен от своих воспоминаний только вопросом. Здесь и сейчас он может вернуть все свои прежние жизни. И, быть может, это поможет ему в поисках Нороэлль! И тем не менее он не мог решиться на это. Даже небольшой намек на место заключения Нороэлль был ему дороже воспоминаний о прошлой жизни.

– Я пришел с намерением спросить о месте, где заключена моя возлюбленная. И я надеюсь уйти отсюда с ответом. Воспоминания однажды вернутся ко мне сами.

– Мудрый выбор, Нурамон. Что ж, я вижу в тебе то, что произошло. И скажу то, что поможет. Всего я сказать не могу, ибо если ты будешь знать слишком много, то не произойдет то, что должно произойти. А то, что я могу показать тебе, ты увидишь там, – и она указала на свод пещеры.

Нурамон поднял взгляд. На фоне звезд появился пейзаж: большое озеро или бухта у моря, поросший лесом берег. Виднелась горная цепь. Вдалеке от берега находился остров с небольшой гаванью.

– Вот то место, которое ты ищешь. Если ты найдешь путь с этого острова в Расколотый мир, то попадешь к своей возлюбленной.

– Я найду это место, даже если придется потратить столетия, – сказал Нурамон, не отводя взгляда от пейзажа.

Картина в буквальном смысле запечатлелась в его душе. Он никогда не забудет ее. Теперь цель его поистине находилась перед глазами. И она была поистине содержательной. Очевидно, врата к Нороэлль находились на севере мира людей или на большой высоте в горах. В скудных пограничных областях этого мира и неприветливом королевстве Ангнос искать больше не нужно.

Внезапно картинка перед его глазами померкла. Остров, вода и берег растворились. Нурамон по-прежнему смотрел вверх. Он все запомнил.

– Скажу тебе кое-что еще, – сказала Дареен. – Только две вещи могут разрушить заклятие: песочные часы или камень альвов.

Нурамон никак не мог понять слова оракула. То, что песочные часы, а значит, и песчинки, действительно представляли собой путь, занимало его меньше, чем упоминание камня альвов. Он отправился в путь, чтобы найти дорогу, которая будет легче, чем дорога Фародина. А теперь выясняется, что его путь сложнее. Он покачал головой.

– Но откуда же мне взять камень альвов? Я знаю только, что им владеет королева. Но она…

– Она тебе его не даст. Тебе нужно отыскать другой камень альвов, если ты не веришь в путь своего товарища, Фародина. Однако что бы ты ни выбрал, ты должен сначала объединиться со своими товарищами. Забудьте о ссоре. Нет неверных путей. Каждый привнесет свое, чтобы достигнуть цели. Отправляйся на север и жди друзей в городе сына человеческого. Будь терпелив и жди как эльф.

– Непременно.

– Это все, что может сказать Дареен. До свидания, Нурамон! – Она ступила в тень и пропала.

Нурамон подождал, не покажется ли еще раз Дареен. Однако, похоже, она действительно попрощалась. Эльф подумал о том, что она сказала. Она открыла ему путь, который он искал. Показала место, где находятся врата в темницу Нороэлль. Но почему так важно объединиться с Мандредом и Фародином? Он часто думал о своих товарищах и о глупой ссоре, разлучившей их. Ему не хватало обоих. А голос Дареен просил его помириться с ними.

Что ж, он отправится в Фирнстайн и подождет там Мандреда и Фародина.

Книга Альвериха
Прощание с братом по оружию

Слова оракула изменили все. Ты смотришь на вещи другими глазами, особенно на своего брата по оружию. Хотя он ведет себя так же, как и раньше, незнание, полученное у Дареен, показывает в новом свете и Нурамона.

Он рассказал тебе по пути на север о том, что Дареен предложила ему воспоминания, но он отказался от них в обмен на знания о своей возлюбленной. Поступок этот трогает твое сердце, и ты невольно вспоминаешь о Солстане. Ради нее ты поступил бы точно так же. И наконец, ты понимаешь, почему Нурамон не хочет, чтобы ты помогал ему в поисках. Ты уже завоевал все, что тебе дорого. И тем не менее спрашиваешь себя, не стоит ли прожить жизнь, помогая эльфу.

Вы отправляетесь в обратный путь, избегаете любопытных людей. При виде карликов им в голову не приходит ничего, кроме ссоры. Со временем ты привык к Фельбиону, но отказываешься от предложения научиться ездить верхом. Хорошенького понемножку. Тебе нравится конь, но сидеть на нем – не по тебе.

Вот наступил день прощания. Вы расстанетесь у подножия горы. Ты последний раз спешиваешься с Фельбиона. Нурамон опускается на колени, чтобы глаза ваши были на одном уровне, и кладет руку тебе на плечо. Слова, которые он произносит, ты ни за что не забудешь, по крайней мере, в этой жизни. Он говорит: «Я благодарен тебе, Альверих. Ты был хорошим товарищем, настоящим братом по оружию. Но теперь каждый должен пойти своим путем». Он смотрит на горы, затем продолжает: «Передай от меня благодарность Торису и Венгальфу. И обними за меня Солстану. Ты так много рассказывал мне о ней, что мы словно познакомились». На это ты отвечаешь: «Ей будет жаль, что ты не вернулся домой вместе со мной». Нурамон кивнул и произнес: «Расскажи ей о Нороэлль и моих поисках». Затем эльф поднялся и сказал: «Прощай… друг». Нурамон протягивает тебе руку и вдруг кажется таким неуверенным, словно ты мог бы не протянуть свою в ответ. Ты хлопаешь по ней и говоришь: «До встречи, друг. Может быть, в этой жизни, может быть, в следующей. Может статься даже, что мы встретимся в серебряном свете».

Нурамон улыбнулся и ответил: «Мы еще увидимся. И, быть может, вспомним прошлые встречи, о которых даже не подозреваем».

Эльф не знает, что его слова истинны. Он не спрашивал меня, встречались ли мы уже в другой жизни. Но стоя там, я понимал, что все случившееся повторяется. Друзья находят друг друга даже спустя много жизней.

Нурамон садится на Фельбиона и еще раз смотрит на тебя с признательностью. А затем уезжает, и ты смотришь ему вслед. Вспоминаешь об оракуле. Если бы ты мог подготовить его к тому, что ожидает и его тоже! Но Дареен настояла, чтобы об этом ты промолчал.

Эльф скрылся из виду, и ты ступаешь на дорогу до Эльбурина, чтобы обнять там Солстану.

Новый зал записей, том 21, страница 156

Город Фирнстайн

Нурамон глядел на фьорд. Была зима, как и тогда, когда они отправлялись на эльфийскую охоту. Здесь все и началось. Наверху, у каменного круга, сражался со смертью Мандред. Здесь начал свою игру девантар.

Эльф помнил о том, каким чужим показался ему этот мир поначалу. А теперь все было знакомо. Он знал, сколько отсюда до гор, верно оценивал расстояние. Осталось только одно: этот мир все еще суров. Путешествие сюда доказало это. Стояла зима, лютая даже по меркам мира людей, мучившая его так же, как и Фельбиона. Иногда этот мир был просто слишком груб для эльфа.

Там, внизу, у замерзшего фьорда, раскинулся Фирнстайн. Деревня превратилась в город. Конечно, у людей жизнь коротка. И тем важнее размножаться. Но как могло поселение вырасти за такое короткое время, эльф не понимал. Затем вспомнил о предупреждениях Дуба Фавнов. Может быть, он стал жертвой времени. Хотя он проходил совсем не много врат, но в Искендрии он испытывал очень странное чувство.

Город с каменными стенами доказывал, что прошло больше пары лет с тех пор, как он последний раз стоял у каменного круга.

– Значит, это правда, – сказал кто-то позади него.

Нурамон обнажил меч Гаомее и обернулся. На краю каменного круга стоял Ксерн. Его крепкие оленьи рога напоминали корону. Нурамон спрятал оружие.

– Ты действительно пришел. – Большие, янтарного цвета глаза Ксерна сверкали.

– Но не затем, чтобы вернуться домой, – ответил Нурамон. – Хотя очень приятно видеть знакомое лицо.

– Что привело тебя сюда? – спросил Ксерн.

– Мои поиски не окончены. Там, внизу, у людей, я встречусь со своими товарищами.

– Возможно, это ошибка, Нурамон. Королева не забыла о вашем поступке. Хотя она больше не говорит об этом, но тебе надо было видеть ее гнев, когда она узнала, что вы бежали! Против ее приказов редко восстают.

– Ты пришел от ее имени?

– Нет, от своего… и потому, что Атта Айкъярто сказал мне, что ты придешь. Ты же знаешь: его корни тянутся далеко. И настолько же далеко простираются умения Эмерелль. Она увидит тебя, если ты будешь неподалеку. Фирнстайн слишком близко к вратам.

– Ничего не могу поделать. Я пришел сюда по совету оракула Дареен. А ее слову я доверяю.

– Дареен! Это имя из волшебных времен. Когда-то она покинула Альвенмарк, поскольку мир людей – место изменений.

– И она права. Город там, внизу, лучшее тому доказательство.

Ксерн подошел к нему, и они вместе поглядели вниз.

– Это наследство Альфадаса.

– Он уже умер? – с сожалением спросил Нурамон.

Эльф с удовольствием повидался бы с сыном Мандреда.

– Да. Хотя он вырос среди детей альвов, жизнь его была человеческой. И он умер, когда пришло его время.

– Много прошло с тех пор, как мы покинули Альвенмарк?

Было видно, что Ксерн напряженно пытается облечь течение лет в число. В Альвенмарке время играет гораздо меньшую роль, чем у людей и карликов. В Альвенмарке не было перемен, жизнь длилась долго. Какое значение имеют десять или даже сто лет? В Альвенмарке все почти так, как должно быть. А вот карлик наверняка ответил бы ему не задумываясь.

– Около двухсот пятидесяти лет прошло с тех пор, как вы исчезли.

Двести пятьдесят лет! Раньше это число не имело бы для эльфа никакого значения. И даже если в его чувстве времени ничего особенно не изменилось, он давно понял, как это много для человека – двести пятьдесят лет. Значит, он не ошибся. Похоже, они снова совершили прыжок во времени.

А Ксерн продолжал.

– За эти годы многое произошло.

Нурамон вспомнил, что королева приказывала сторожить все врата.

– Что ж, очевидно, Эмерелль сняла свой запрет. – Это должно было быть правдой, ведь Ксерн не стал бы нарушать приказ королевы только ради того, чтобы поговорить с ним.

– Да, и это оказалось неожиданностью для всех нас. Альфадас заключил союз между эльфами и людьми в этой стране фьордов. Мы вместе сражались против троллей.

– Была еще одна тролльская война?

Ксерн обвел рукой просторы вокруг.

– Здесь было одно из полей битвы. Все случилось настолько быстро, слишком быстро для нас. Королева сказала, что наступила эпоха, когда нам придется привыкать к новому.

Вопросов у Нурамона было еще много, но особенно сильно его занимал один. Он совершил прыжок во времени один или с товарищами? Если они стали жертвой лет, когда вошли в Искендрию, то с Мандредом и Фародином случилось то же самое, что и с ним. Но если он совершил прыжок с Альверихом, когда они вместе ходили к оракулу, то Мандред мог давно умереть. И для Альвериха возвращение домой принесло только горечь.

– Ты слышал что-нибудь о Фародине? Или о Нороэлль?

– Нет, ни о Фародине, ни о твоей возлюбленной. С этой точки зрения все осталось по-старому. О тебе и твоих товарищах говорят мало. Сейчас в ходу другие истории. – Взгляд Ксерна устремился вдаль. – То были времена героев. Среди людей они давно стали легендой, у нас их признают или они рождаются снова. Великие имена! Цельвадес, Олловейн, Йидена, Мийюн и Обилее!

– Обилее! Она тоже сражалась?

– Да. Она не посрамила свою прабабку.

Нурамон представил себе, как все восхищаются Обилее и как воительница-волшебница предстает перед королевой. Она уже была молодой женщиной, когда они вернулись с охоты на девантара. Наверняка она уже стала той самой эльфийкой, которую видела в ней Нороэлль. Как много он пропустил. О новой войне с троллями говорить будут долго, так же, как и о той, в которой принимал участие Фародин.

– Ты с удовольствием повидался бы с Обилее, не так ли?

– Очевидно, на моем лице легко читать, – с улыбкой ответил Нурамон.

– Обилее должна быть в Ольведесе. Я мог бы передать ей весточку. Она не забыла Нороэлль и тебя наверняка тоже.

– Нет, это только разбередит старые раны. – Может быть, она даже станет теперь настаивать на том, чтобы сопровождать его в поисках. Мысль эта могла быть корыстной, но Нурамон чувствовал себя спокойнее, зная, что по крайней мере подруга Нороэлль еще кое-что значит в Альвенмарке. Наверняка любимая гордилась бы своей воспитанницей.

Ксерн склонил голову на бок и пожал плечами.

– Как хочешь. Я никому не расскажу о нашей встрече, кроме Атты Айкъярто.

– Спасибо тебе, Ксерн.

– Желаю тебе найти Нороэлль, – и с этими словами Ксерн вернулся в каменный круг и исчез в слабом тумане.

Нурамон снова поглядел на город. По дороге сюда он высматривал место, которое показала ему Дареен. Он даже сделал крюк. Судя по деревьям, которые он видел, врата, которые они искали, должны были находиться у моря на холодном севере или у озера высоко в горах. Вот и все, что он мог сказать.

Оракул был прав. Ему понадобится помощь товарищей. Его знания и заклинания Фародина вместе помогут отыскать это место. Может быть, Фародин и Мандред ждут его там, внизу, в Фирнстайне. Может статься, что судьба снова сведет их.

Нурамон взял Фельбиона под уздцы и начал спуск. У подножия холма он сел на коня и поскакал по направлению к городу. Вспоминалась эльфийская охота. Хотя по его ощущениям это было всего несколько лет назад, случилась она все же словно в прошлой жизни. Смерть Айгилаоса, сражение с девантаром и ужасное возвращение в Альвенмарк… Все это было, казалось, настолько давно, словно в поисках Нороэлль он провел уже целую вечность.

Когда Нурамон подъехал к воротам города, оказалось, что стража заметила его уже давно. Но ворота были открыты, и Нурамон вошел, и стражник не спрашивал его ни о том, откуда он, ни о том, что ему нужно. Вместо этого он провозгласил по-фьордландски, что прибыл эльф. Хотя дети альвов, по словам Ксерна, были теперь ближе к людям, в том, что эльф приехал в Фирнстайн, было нечто особое.

Нурамон ехал верхом на Фельбионе, пустив коня спокойным шагом между рядами домов, сопровождаемый смехом детей, взглядами из окон и дружескими приветствиями. Он не знал, что такого видят в нем фирнстайнцы. Может быть, считают его героем тролльской войны? Это не понравилось эльфу, поскольку он не сделал ничего, чтобы заслужить эту честь. Поэтому он спешился, чтобы быть чуть ниже.

Нурамон пытался сориентироваться, однако все уже было не таким, каким запомнилось ему. Наконец эльф достиг площади, на которой возвышался длинный каменный дом. Наверное, это новая резиденция ярла. Широкая лестница, по бокам львиные статуи, вела наверх. Люди собирались вокруг Нурамона, но держались на почтительном расстоянии. Никто не отваживался подойти слишком близко. Ему вспомнился отъезд из чертогов карликов. Какие перемены произошли в его жизни, если повсюду, где бы он ни появился, его встречали и провожали с уважением!

По лестнице неуверенно спустился воин. То был сильный человек, подпоясанный широким мечом.

– Ты пришел, чтобы поговорить с королем? – спросил он.

Нурамон медлил с ответом. Раньше они называли своего предводителя ярлом.Может быть, это тоже след Альфадаса? Интересно, что сказал бы Мандред, если бы узнал, что в Фирнстайне появился король?

– Я ищу Мандреда Торгридсона, – заявил Нурамон.

Послышался шепот, затем воцарилась мертвая тишь. Он назвал имя, наверняка известное им лишь по легендам…

Тем больше удивил Нурамона ответ воина.

– Мандред был здесь. И с ним эльф по имени Фародин. Но они давно ушли.

Внезапно люди расступились, освобождая место для человека в роскошных пластинчатых доспехах предводителя. Этот доспех был сделан не руками человека, то была работа кузнецов Альвенмарка. Может быть, подарок Эмерелль. Может быть, он когда-то принадлежал Альфадасу. Теперь его носил человек с седыми волосами. Он широким шагом подошел к Нурамону и встал перед ним. Он тоже был высок, на поясе его висел меч, довольно узкий для жителя этих земель.

– Я Нъяульдред Ломающий Клинки, король Фьордландии, – сказал он, кивнув. От него исходила почти угрожающая сила, и Нурамон ни на миг не усомнился, что гнев Нъяульдреда, вызванный однажды, не знает границ.

– Приветствую тебя, Нъяульдред, – сказал Нурамон, удивляясь тому, что король не носит корону, как это принято обычно у людей.

Ему вообще показалось странным, что Фьердландией теперь правят отсюда. Не заслуга ли Альфадаса, что Фирнстайн стал королевской столицей?

– Ты ищешь Мандреда? – спросил Нъяульдред.

– Так и есть, и надеюсь, что ты посоветуешь, где мне его найти, – приветливым тоном сказал Нурамон.

– Это зависит от того, кто его спрашивает, – сказал великан, скрестив на груди руки. – Как бы там ни было, он мой предок.

Нельзя было отрицать некоторого сходства между Нъяульдредом и Мандредом. Особенно глаза короля походили на Мандредовы. Но этот человек был гораздо старше. Хотя Нурамон не особенно преуспел в оценивании людей, однако полагал, что Нъяульдреду уже перевалило за пятьдесят, ибо волосы его были седы. Большинство морщин скрывала борода. Только у глаз и на лбу были видны они полностью.

– Мое имя Нурамон, и я…

Нъяульдред не дал ему договорить.

– Ты боевой товарищ Мандреда? Тебя еще называют Нуредредом, эльфийским принцем?

Нурамон удивился. Очевидно, люди по своему обыкновению приукрасили историю о Мандреде Торгридсоне.

– Я боевой товарищ Мандреда. Это соответствует истине. Что же касается остального, то боюсь, вы видите во мне больше, чем я есть на самом деле.

Нъяульдред покачал головой.

– Скромность – достоинство героев.

Нурамон обвел взглядом лица людей. Они смотрели на него так, словно в мир вернулись альвы. И оглядывая все вокруг, он кое-что заметил. На плече левой статуи льва у подножия лестницы имелась надпись.

– Чудесная работа, не правда ли? – сказал Нъяульдред.

– Конечно, – вот и все, что смог ответить на это Нурамон. Его взгляд скользил по искусным, причудливым эльфийским рунам. Там было написано: «Прости меня и подожди нас, если можешь. Фародин».

– Альфадас приказал поставить этих львов в память о Мандреде, от которого происходят короли Фирнстайна. – Взгляд Нъяульдреда омрачился. – А эти знаки нацарапал кто-то много лет назад. Он наверняка не из Фирнстайна. Никто из здешних не осмелился бы таким образом осквернить памятник Мандреду Торгридсону.

Нурамон провел рукой по надписи.

– Она кажется мне прекрасной! Она начертана идеально и восхваляет геройские поступки Мандреда. Похоже на то, что это работа эльфа.

На лице Нъяульдреда читалось удивление.

– Правда?

Нурамон подтвердил свои слова. И глядя на добродушное лицо короля, он укорил себя за то, что так обманул правителя. Настало время сменить тему.

– Король Нъяульдред, у меня вопрос. Мандред не говорил, куда он отправился?

Взгляд короля стал строже.

– Они встретили здесь умирающую эльфийку. Долгие годы она была в плену в Нахтцинне, крепости троллей, которая стоит далеко на севере. Со времен короля Альфадаса туда не отваживался ходить никто из людей. Но Фаредред, эльфийский друг Мандреда, был преисполнен решимости отправиться в Нахтцинну и освободить эльфов, которые томятся там в темнице. Прошло уже более трех лет с тех пор, как они отправились в путь, и никто ничего о них не слыхал.

Нурамон серьезно кивнул. Двое мужчин и крепость, полная троллей, – это вполне в духе их обоих!

– Если ты позволишь, король, я подожду у вас возвращения Мандреда и его эльфийского друга.

– Ты думаешь, что им обоим нужно так много времени, чтобы вернуться?

– Я не думаю, я уверен, – ответил Нурамон с решительностью, удивившей его самого. Не может это быть концом их общих поисков Нороэлль!

Лицо короля посветлело.

– Есть еще надежда на то, что Мандред вернется к нам! – крикнул он в толпу, тем временем собравшуюся на площади. – А знаменитый Нуредред будет гостем в Фирнстайне. Какая честь!

– Я Нурамон. Нуредред – это тот, в кого вы меня превратили, – негромко произнес эльф.

– Ты знаешь историю нашего предка. Ты был с ним. Ты ведь действительно был тогда в пещере, не так ли? И ты сможешь рассказать скальдам правду. Чтобы все пели так, как полагается. Ты ведь можешь это сделать, не правда ли?

– Могу и с удовольствием сделаю. – Конечно, он расскажет им не всю правду. Он обещал Мандреду никому не говорить о том, что они держались за руки. Люди видели в Мандреде больше, чем человека, которого знал Нурамон. Наверняка они были бы разочарованы, узнай они всю подноготную. И он решил рассказать о себе и Фародине все так, как было, но что касается Мандреда, то он позаботится о том, чтобы это имя стало бессмертным. Люди Фирнстайна еще поставят памятники сыну Торгрида.