Текст книги "Харли Мерлин и Первый ритуал (ЛП)"

Автор книги: Белла Форрест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– Спасибо, это было бы здорово. – Я улыбнулась ему, чувствуя себя немного грустно. Будь моя воля, эта операция никогда бы не состоялась, а значит, я не смогла бы провести целую кучу времени наедине с Уэйдом.

– И если тебе нужно, чтобы кто-то держал тебя за руку, пока Кригер оперирует, – пробормотал он, заставляя мой пульс учащаться, – я уверен, Сантана или Астрид окажут тебе любезность. Они захотят быть в комнате, если им позволят.

Ах, Уэйд Кроули, он сначала дает, а потом забирает.

– А как же ты? – смело сказала я.

– Я не любитель крови, кишок и скальпелей.

– Эй, спасибо тебе большое. Если какие-то мои внутренности начнут вываливаться наружу, Кригер порежет не в том месте.

Он скорчил гримасу.

– Ты так умеешь обращаться со словами, Харли.

– Да, Вордсворт был бы горд. – Я одарила его улыбкой, пытаясь отогнать свое разочарование. – В любом случае, есть ли какой-нибудь прогресс в деле Кэтрин? Я знаю, что вы говорили что-то о просмотре стопки папок на днях, есть ли успехи?

Он покачал головой и сел рядом со мной.

– Не совсем так. Ни в одном из них нет упоминания об этих пяти ритуалах, и никто, похоже, ничего не знает об этой библиотекарше или о том, где ее найти. Похоже, она полностью отключилась от сети, кем бы она ни была. Я думаю, что в этом есть смысл.

– Да, с такими знаниями, как у нее, наверное, лучше не высовываться.

– Точно. Только это невероятно расстраивает, когда ты пытаешься найти этого человека.

Я усмехнулась.

– Как иголка в большой стопке иголок?

– Верно… – он вздохнул и откинулся на спинку верстака. – Элтон уже начал прощупывать почву, и он попросил Марджери попробовать свое ясновидение, используя только имя, но до сих пор все, что всплывало, были видения старых леди в пыльных библиотеках по всей стране, складывающих и штампующих книги. Не совсем тот библиотекарь, которого мы ищем.

– А Элтон не думал, что они могут образовать связь, учитывая, что они оба ясновидящие?

– Я думаю, он имел в виду что-то подобное, но у Марджери просто не было времени развивать свои навыки. По правде говоря, они тут повсюду. Я не хочу показаться мудаком, потому что знаю, что она пытается, но это все равно, что иметь огромное, супер-полезное оружие и никаких боеприпасов. Даже когда она очень сосредоточена, ей нужно больше, чем имя, чтобы получить четкий образ. Посмотри на Мику – нужно было прикоснуться к оборотню, чтобы вытянуть это место из Марджери.

– Надеюсь, Уэйд, ты не выдал ей ни одной из этих догадок, – строго сказала я. – Не забывай, она через многое прошла. У нее в голове, наверное, полный бардак. Даже если бы она хотела мыслить более ясно, там происходит миллион других вещей, особенно сейчас.

Он нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Сантана рассказала ей о том, что Хэммы стерли свои воспоминания о ней.

– Ах.

– Значит, у нее и так много забот, – сказала я. – Немного сострадания не помешает.

– Ты думаешь, у нас есть время для сострадания?

Я уставилась на него во все глаза.

– Для этого всегда найдется время, а то мы ничем не лучше Кэтрин.

Помолчав, он скрестил руки на груди.

– Пожалуй, ты права.

– Ты думаешь?

Он усмехнулся.

– Ты действительно думаешь, что я такой холодный?

– Нет, но я все еще пытаюсь найти твой мягкий и пушистый центр. Я знаю, что он у тебя где-то есть. – Я протянула руку и прижала ладонь к его груди. Одним быстрым движением он накрыл мою руку своей и задержал ее там еще на мгновение, его сердцебиение глухо отдавалось в руке. Я удивленно посмотрела на него, и мой язык сам собой скрутился в узел, пока я пыталась что-то сказать.

– Ты уже нашла его? – пробормотал он.

Комок застрял у меня в горле.

– Еще нет.

– Тогда тебе придется смотреть внимательнее.

Мы были так близко, что я могла бы наклониться и поцеловать его. Его глаза были прикованы к моим, как будто вызывая меня сделать движение, которое он не мог сделать. Желание шло от него, как статическое электричество, когда он смотрел на меня, его кадык двигался на шее, а зубы царапали нижнюю губу. О Боже… неужели ты можешь быть еще сексуальнее?

– Тем не менее, то, что переживает Марджери, не делает наше нынешнее общее затруднительное положение менее расстраивающим, – сказал он, ломая момент. – Да, и то, что ты смотришь на меня голодными глазами, тоже не помогает.

– Как раз когда я думала, что нашла Мистера мягкого и пушистого, ты пошел и сказал что-то вроде этого, – упрекнула я, убирая руку и садясь обратно на табурет. Но даже тогда мне захотелось откинуться назад и поцеловать эту холодность. Мои чувства к Уэйду были неуправляемы, усиленные внезапной потребностью в человеческом контакте, вызванной моей печалью по поводу письма и Марджери, обнаружившей, что ее приемные родители больше не помнят, кто она такая. Это была судьба чуть ли не хуже смерти, быть забытым теми, кого мы любили. Это напомнило нам, что жизнь коротка, и мы должны схватить пресловутого быка за рога. Или, как сказала бы Сантана, быть крутыми яйцами.

– Ты казалась расстроенной, – сказал он, застав меня врасплох. – Я подумал, что если скажу что-то подобное, тебе станет легче. Я уже видел, как большинство членов команды Отбросов грустят, и я знаю, как их утешить, но с тобой… я не знаю, что делать. Я ведь не холоден, ты же знаешь. Я просто хорошо умею скрывать свои эмоции от людей. Ну, большую часть времени.

Я уставилась на него в полном замешательстве. Я никогда раньше не видела эту мягкую, уязвимую его сторону и не могла решить, обожаю ли я ее или хочу убежать от нее. Мне было легче справляться с моими чувствами, когда он был в деловом режиме, весь такой строгий и правильный. Честно говоря, эта мягкотелость заставила меня полюбить его еще больше, если такое вообще было возможно. Мой маленький лук имеет сам несколько скрытых слоев. И они вот-вот заставят меня разрыдаться.

– Ну вот… ты опять это делаешь, – сказал он с озабоченным выражением на лице. – Что-то случилось?

Жаль, что я не могу тебе сказать…

– Я просто имею дело с Марджери, Айседорой и моими родителями, и пытаюсь удержать Джейкоба от самобичевания из-за его ошибок, – наполовину солгала я.

– Оставайся на месте. Не шевелись ни единым мускулом, – ответил он. Застыв на месте, я не двинулась с места, когда он придвинул свой стул ближе к моему и притянул меня к себе. Его руки гладко обхватили мои плечи, заключая меня в свои объятия, его подбородок слегка покоился на моей макушке. Я медленно обвила руками его талию и уткнулась лицом ему в шею, вдыхая его пряно-сладкий аромат, когда позволила ему обнять меня. Время, казалось, замедлилось, остальная часть мира исчезла, оставив только нас двоих.

Через несколько минут я подняла голову. Наши лица почти соприкасались, когда он посмотрел мне в глаза. Еще пара дюймов и его губы окажутся на моих. Он сглотнул, когда я выдержала его пристальный взгляд, его руки поднялись, чтобы обхватить мое лицо, пока мы сидели там. Теперь, когда мои ладони были крепко прижаты к его груди, я снова почувствовала биение его сердца, оно тяжело билось о грудную клетку, словно пытаясь выбить секретное послание азбукой Морзе. Поцеловать меня?

– Мы должны пойти и выпить кофе, – сказал он хриплым от волнения голосом. – Ты выглядишь усталой, Мерлин.

Мое сердце упало, когда он убрал руки и освободил меня из своих успокаивающих объятий. Он был так близок к тому, чтобы поцеловать меня, что я была почти уверена в этом. Но теперь… Ну, теперь я снова была на первом месте, и мне оставалось только гадать о «а что потом?», о наших отношениях. Отношения?! Не смешите меня. Это было больше похоже на постоянное упражнение в умственной аэробике, пытаясь понять его. Как раз в тот момент, когда мне показалось, что я начинаю пробиваться сквозь лед, окружавший его, он оттолкнул меня. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Если бы я поделилась своими чувствами, а он отверг бы меня или признался, что чувствует то же самое, что было бы тогда?

Я понятия не имела, что это значит, быть в отношениях, никогда не испытывая их на самом деле. Мой послужной список со всеми отношениями, романтическими или другими, был не совсем образцовым. Всю мою жизнь меня передавали то одному, то другому человеку, и я никогда не задерживалась дольше, чем на пару лет. Если бы мы с Уэйдом стали одним целым, произошло бы то же самое? Это пугало меня так же сильно, как и возбуждало. Больше всего на свете мне хотелось это выяснить.

Глава 6.

Астрид

– Держи глаза закрытыми, – сказал Гарретт мне на ухо. Я неуклюже двинулась вперед, чувствуя себя неловко, когда его руки направляли меня. Роман любого рода, не только с красивыми отступниками, был для меня совершенно новым понятием, особенно когда упомянутый отступник положил руки мне на плечи. Прикосновение к голой коже, не меньше! Я не знала, то ли опрыскать его перцем, то ли обнять.

Он написал мне вчера поздно вечером, спрашивая, может ли он пригласить меня на свидание на рассвете. Естественно, слово «свидание» приводило меня в ужас, поскольку оно подразумевало светскую или романтическую встречу. Свидания не были моей сильной стороной. Я даже не была уверена, что мне нравятся встречи. Кроме того, назначенные встречи обычно заставляли меня думать о дантистах и докторах, а помолвки… ну, это не казалось мне подходящей вещью для размышлений. Хотя это наверняка заставило бы Гарретта бежать в горы. Эта мысль позабавила меня, и я позволила ему подтолкнуть себя вперед.

Как бы то ни было, я любила просыпаться рано, так что это время меня вполне устраивало, но раньше мне никогда не приходилось готовиться к завтраку. Будет ли там вообще завтрак? Я понятия не имела. Я надеялась на это, потому что обычно придерживалась жесткого графика приема пищи. Умник уже пищал у меня в кармане, напоминая о необходимости принимать витамины. После того, как вы были мертвы пару раз, вы узнаете, что внутреннее здоровье жизненно важно. Однако я поняла, что не захватила их с собой. Надеюсь, моя иммунная система не слишком сильно пострадает. Несколько часов без них не повредят, верно?

Я отчаянно хотела попросить совета у Сантаны или Татьяны по этому поводу, но к тому времени, когда он написал мне, было уже слишком поздно идти и просить их о помощи. Но опять же, большая часть того, о чем они обычно говорили, когда речь заходила о романтике, прошла мимо моей головы. Я все еще пыталась понять, что Сантана имела в виду под «упырями», когда говорила о свидании Татьяны с Диланом. Без сомнения, это был какой-то сексуальный намек.

– Мы уже приехали? – неуверенно спросила я.

Он снял повязку, которую услужливо надел мне на глаза. Я сказала ему, что я известная гляделка, и это побудило его принести реквизит. Я надеялась, что это не даст ему никаких идей… не было такого понятия, как пятьдесят оттенков Астрид. Я сомневалась, что у меня вообще есть хоть один оттенок.

– Теперь ты можешь открыть глаза, – приказал он.

Я моргнула, чтобы приспособиться к смене света, позволив сетчатке сделать свое чудесное дело. За межпространственным пузырем ковена небо все еще оставалось темным, хотя на горизонте уже начали появляться первые проблески дневного света. Я подумала обо всех странах, где уже наступил рассвет, и задалась вопросом, не делает ли кто-нибудь еще то же самое, что мы с Гарреттом.

Оглядев все вокруг, я поняла, что мы находимся в Драконьем саду. Фонтан стекал кристально чистой водой на раскинувшиеся внизу раковины, его мраморные крылья были наполовину распростерты, как будто он собирался улететь, как только закончит извергать воду. На полу рядом с ним было расстелено клетчатое одеяло для пикника, а вокруг него мерцали свечи в каменных банках. Надеюсь, ты не взял эти банки из Бестиария, Гарретт?

– Я подумал, что мы могли бы позавтракать, пока восходит солнце, – сказал Гарретт, жестом приглашая меня сесть. В центре стояла картонная коробка, полная украшенной еды из банкетного зала, хотя все это выглядело восхитительно: шоколадные пирожные, свежие фрукты, которые были разрезаны, чтобы выглядеть как цветы, чашка греческого йогурта, хрустящий белый хлеб и ягодный джем, все это должно было быть запито кувшином апельсинового сока рядом с коробкой.

– Это очень мило, – застенчиво ответила я.

– Честно говоря, я украл эту идею у Дилана. Я просто заменил закат рассветом и решил не тащить тебя на какое-то странное кладбище. – Он пожал плечами. – Наверное, все дело в личном вкусе. Татьяна любит привидений. Я и не думал, что ты это сделаешь.

Я улыбнулась.

– Не особо.

– Я даже не был уверен, что ты согласишься, ведь сейчас так чертовски рано. Мне пришлось прокрасться на кухню, чтобы забрать все эти продукты

– Я люблю рано вставать и люблю завтракать. Считай, что я купилась.

– Круто. Значит, все хорошо? Даже с украденными идеями и едой?

Я молча кивнула.

– По-моему, это очень мило. К тому же, это одно из моих любимых мест в ковене, так что ты все правильно выбрал.

– Ах, какое облегчение! Я собирался отвести тебя на балкон у бассейна, но решил, что это будет немного более… уединенно.

Для чего? Я проглотила эту мысль и вместо этого сосредоточилась на нем. За всю свою жизнь я никогда не представляла себя с кем-то вроде него, с кем-то красивым, плутоватым и немного раздражительным, но вот я здесь, собираюсь принять участие в романтическом завтраке. У нас было несколько совместных вылазок, как у неоперившейся пары, и за это время он мне очень понравился. Там, где другие ходили на цыпочках, он был прямолинеен и честен. Даже с украденными идеями он сказал мне правду, вместо того чтобы выдать их за свои собственные.

– Ты ведь знаешь, что нравишься мне, правда? – внезапно спросил он, когда я уже потянулась за пирожным.

Я замолчала на полуслове.

– Ну, я не хотела этого предполагать.

– Потому что это делает из нас с тобой ослов? – Он сверкнул мне улыбкой.

– Я бы выглядела глупо, если бы думала, что нравлюсь тебе, а ты мне не нравишься, не так ли?

– Видишь, вот почему ты такая крутая. Ты меня поняла. Ты слышишь, как я говорю глупости, и не закатываешь глаза; ты просто… я не знаю. Я думаю, ты понимаешь, что это значит.

Я взяла печенье и оторвала маленький кусочек.

– Между прочим, ты мне тоже нравишься.

Он ухмыльнулся от уха до уха и наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб.

– Ты даже не представляешь, как я рад это слышать.

– А ты разве не знал? – Я покраснела, моя кожа покалывала там, где он поцеловал меня.

– Иногда тебя очень трудно читать.

Я усмехнулась, глядя ему прямо в глаза.

– Ну, теперь ты знаешь.

– Ты единственная в своем роде, Астрид Хеплер. – Он выдержал мой застенчивый взгляд.

– Серьезно, это так. То, как ты делаешь вещи, и то, как ты думаешь о других людях – это круто. Действительно круто. Кстати, я хотел еще раз поблагодарить тебя за то, что ты пыталась заступиться за меня насчет камер наблюдения за телом. Я знаю, что говорил тебе раньше, но для тебя было очень важно защитить меня и других оборотней от Элтона. Мы показываем плохой пример, и мы этого не заслуживаем. Во всяком случае, не все из нас, – продолжал он, беря клубнику и отправляя ее в рот. Я никогда не видела, чтобы кто-то ел клубнику в такой соблазнительной манере. И никогда еще мне так сильно не хотелось быть клубникой.

– Я знаю, – сказала я, наблюдая, как он жует. – То, что он сделал, было нечестно. А теперь вы все должны ходить с этими вещами, привязанными к груди, и объяснять каждый раз, когда вы временно выключаете его, чтобы пойти в ванную. Это казалось таким лицемерием с его стороны, когда он поклялся защищать вас всех от суда ковена. Зачем было так долго заниматься этой ерундой, если, в конце концов, он все равно собирался тебя разоблачить? Вот этого я никак не могу понять. Должен же быть какой-то другой выход.

Гарретт горько усмехнулся.

– Думаю, это был самый простой вариант. Наблюдение.

– И все же это не делает его правильным.

Он повернулся ко мне.

– Нет, это не так.

– Интересно, что будет, если ты его снимешь?

– Это вызов?

Я уставилась на него во все глаза.

– Нет… я просто имела в виду… э-э, я вообще-то не знаю, что сделает Элтон, если ты его снимешь. Неужели он прибежит сюда? Пошлет ли он сюда кавалерию? Я много думала об этом.

– Из-за меня?

– Пожалуй, да. Например, эта встреча была бы гораздо более романтичной, если бы ты не носил на груди какое-то оборудование, записывающее все это.

– Знаешь, некоторым это нравится, – поддразнил он меня.

– Да, но я не из их числа.

Он рассмеялся и потянулся к ремням, которые удерживали камеру на месте.

– Почему бы нам не спрятать его на некоторое время, посмотрим, что получится?

– Я не уверена, что это такая уж хорошая идея. – Я посмотрела вниз на мельчайшие детали плетения пледа из шотландки, временно отвлекшись на темно-синие, красные и тонкие белые полосы, пересекающие друг друга. – Я бы не хотела, чтобы кто-то пришел и прервал наше свидание.

Он перестал возиться с ремнями камеры и убрал руки.

– Ты совершенно права. И я тоже не хочу.

– Но мне очень жаль, что тебе придется его носить.

– Я знаю, что это так. Видишь ли, это еще одна вещь, которая мне нравится в тебе – ты одна из самых искренних людей, которых я когда-либо встречал. – Он наклонился и заправил выбившуюся прядь кудрявых волос обратно под красно-белую пятнистую повязку, которую я носила. – Я вижу, что у тебя добрая душа. Наверное, поэтому ты все время говоришь смерти, чтобы она пошла к черту, твоя душа слишком хороша, чтобы покинуть этот мир.

– Вообще-то, это все время делает Элтон. – Я хихикнула в свою выпечку.

– Кстати, я делаю это не только для того, чтобы произвести на тебя впечатление, – сказал он. – Я имею в виду все, что говорю тебе. Как будто ты вытягиваешь это из меня. Сначала я подумал, что это странно, и что кто-то подсыпал мне в кофе какую-то сыворотку правды, но потом понял, что это всего лишь ты. Твои флюиды заставляют меня хотеть говорить с тобой обо всем. Это звучит безумно, по крайней мере для меня, но я никогда не любил ни одну девушку так сильно, как люблю тебя. И это невероятно здорово, что я тебе тоже нравлюсь. Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что ты считаешь меня каким-то тупым подражателем плохому мальчику.

– Первое впечатление не всегда остается неизменным, – ответила я. – Ты связался не с теми людьми и совершил несколько ошибок, вот и все. Если бы я избегала всех, кто сделал что-то глупое в какой-то момент своей жизни, то, вероятно, в конечном итоге разговаривала бы только со Смарти.

– Ты ведь любишь эту штуку, правда? – Он толкнул меня локтем в плечо, и я чуть не пролила апельсиновый сок.

– Смарти никогда не лжет, и он дает мне всю информацию, которую я только могу пожелать. А что тут не любить?

Он рассмеялся.

– До тех пор, пока он не влезет на мою территорию…

– К сожалению, он не может заменить настоящего человеческого контакта. Иногда я осознаю, что только что провела целый час, разговаривая с машиной.

– Но это, наверное, не хуже, чем, если бы мы все время были прикованы к своим телефонам.

– Нет, пожалуй, нет. – Я бросила на него косой взгляд, восхищаясь точеными чертами его красивого лица. У него всегда был способ рационализировать мои мысли и заставить меня чувствовать себя менее странно. Будучи единственным человеком в ковене, полном магии, я иногда чувствовала себя довольно одинокой, как будто все были замешаны в чем-то, частью чего я не могла быть. Гарретт никогда не вызывал у меня таких чувств. Вместо этого, он заставил меня чувствовать себя включенной, как в ковен, так и в его жизнь. Команда Отбросов тоже делала это на некоторых уровнях, но были моменты, когда они, казалось, понимали, что я не обладаю такими способностями, как они. Иногда мне казалось, что они думают обо мне меньше из-за этого.

– Мне очень жаль, что я вел себя так, когда Финч был еще здесь, – сказал Гарретт, откусывая огромный кусок круассана. – Мне нравится думать, что это все из-за него, но я бы солгал. Быть на плохой стороне вещей странно освобождает, это вызывает привыкание.

– Он был твоим другом, независимо от того, как все обернулось, – ответила я. – Такое предательство, должно быть, задевает очень сильно.

– Так оно и было, Астрид.

– Ты скучаешь по нему?

Он пожал плечами.

– Иногда. Я знаю, нам казалось, что мы были просто теми парнями, которые делали жизнь людей невыносимой, но мы были близки. Достаточно крепко, чтобы он мог рассказать мне об Адли и о том, как им удавалось улизнуть тайком. Казалось, он без ума от нее. Время от времени я видел, как он забавляется по этому поводу. Наверное, это была его вина, если он вообще чувствует себя виноватым. Я больше ничего не знаю. Но мы с ним говорили о вещах, о которых я раньше никому не рассказывал. Наши мечты, наши страхи, даже кое-что из того, что мы делали до Ковена Сан-Диего. У нас была крепкая дружба. По крайней мере, мне так казалось. Например, даже сейчас я не знаю, может ли кто-то так убедительно притворяться, понимаешь?

– Я думаю, что Финч знает больше, чем все мы, – ответила я. – Я не люблю играть адвоката дьявола, но ему, наверное, было нелегко расти таким образом. И все мы знаем, что Кэтрин – мастер манипуляции. Возможно, она так глубоко вонзила в него свои когти, что он даже не знал жизни без ее влияния, или мыслей без ее яда.

– Я согласен. Но все равно страшно, – сказал он. – Финч, которого я знал, и Финч, которым он оказался, – совершенно разные люди. Я все еще не могу прийти в себя из-за этого.

– Я понимаю, почему это так трудно понять, – пробормотала я.

Он вздохнул и яростно впился зубами в свое печенье.

– Наверное, я просто рад, что после всего случившегося команда Отбросов приняла меня… более или менее. – Он одарил меня кривой усмешкой. – Пока у меня есть твой голос, я не слишком забочусь о других.

Он быстро сменил тему разговора, очевидно, ему было слишком тяжело говорить о Финче. Может быть, я и не была наделена магическими способностями, но я знала человека и испытывала боль, когда видела его. Была какая-то остаточная печаль из-за утраченной дружбы и обмана, который испортил жизнь. Быть обманутым подобным образом было нелегко, и сопоставлять одно с другим было так же мучительно. У Финча явно было две стороны лица. Как я уже сказала, я все еще верила, что в нем было больше, чем кто-либо из нас знал, хотя большая часть этой конкретной правды лежала между Финчем и его матерью. Наши родители оказывали на нас неизгладимое влияние, кем бы они ни были.

– И вообще, что ты думаешь обо всей этой истории с Кэтрин, которая хочет стать ребенком Хаоса? Я все еще хочу поговорить с тобой об этом, но мне трудно заставить тебя быть самой собой, когда вокруг все такие, – сказал он.

– Я думаю, что это ужасно.

Он нахмурился.

– Неужели?

– Никто не должен обладать такой властью. Для настоящих Детей Хаоса все по-другому, они великолепные, всемогущие, вездесущие существа, древние, как само время. Они были созданы из самого Хаоса, рожденного первыми частицами магии. Но никто не должен быть способен стать или заменить дитя Хаоса. Мне бы очень не хотелось знать, что кто-то вроде Кэтрин сделает с таким уровнем власти.

Он откинулся на одеяло для пикника и посмотрел на светлеющее небо. Мой инстинкт заставил меня посмотреть на плоские мускулы его живота, полоска голой кожи виднелась из нижнего края футболки. Задействовав свой мозг, я заставила себя посмотреть в другую сторону.

– Я знаю, что ты не осудишь меня за эти слова, но мне нравится сама мысль об этом, – сказал он, ничуть не смущенный моим молчанием. – Я имею в виду, можешь ли ты себе представить, какую огромную силу это несет?

– Я могу себе это представить, да, и я повторяю, я не думаю, что кто-то должен иметь так много.

– Да, но подумай о том, что ты можешь сделать. Ты можешь сделать все, что угодно. Если ты хочешь мира во всем мире, иди на это. Если ты хочешь кому-то отомстить, ты это делаешь. Ты хочешь быть богатым, во что бы то ни стало. Ты хочешь помочь своим друзьям и семье, ты просто хлопаешь в ладоши и бинго! Ты можешь дать им все, что они когда-либо хотели, в мгновение ока.

– Я думала, это был хлопок твоих ладоней.

Он ухмыльнулся.

– Я только хочу сказать, что это было бы довольно круто. Хотя я бы никогда этого не сделал, – поспешно добавил он. – И все же я не могу отрицать, что это звучит интересно. Например, как она вообще до этого додумалась? Может быть, однажды она проснулась и подумала «Эй, мне не нравится, как обстоят дела, поэтому я собираюсь стать ребенком Хаоса и делать то, что хочу»? Мне бы очень хотелось знать, что у нее на уме. Она страшная и все такое, но еще и интригующая. Есть ли в этом смысл?

– В некотором смысле, – неуверенно ответила я. Я могла видеть, куда он вел, просто мне не очень нравился этот вывод.

– Хотя, если вдуматься, это должна быть огромная жертва. Честно говоря, я много думал об этом. Неужели ты думаешь, что для того, чтобы стать ребенком Хаоса, она должна отказаться от своей смертной оболочки, так сказать, и стать сырой энергией, как и все остальные?

– Честно говоря, понятия не имею. – Интересно, почему он так зациклился на этой теме?

– С другой стороны, если это так, то в качестве утешения я думаю, можно пойти куда угодно и сделать что угодно. Ничто не будет запрещено, – продолжал он. – Я не верю, что есть хоть один человек в этом ковене, который не находит этот уровень власти привлекательным.

У меня было такое чувство, что он был в восторге от широты амбиций Кэтрин, что меня несколько беспокоило. Он и раньше сбивался с пути, и я не хотела, чтобы Кэтрин утащила его от меня своей манипулятивной магией. В этот момент я была очень рада, что камеры не записывают звук, иначе Гарретт получил бы билет в один конец в офиса Элтона. Подобные разговоры были равносильны государственной измене.

Однако я не могла отрицать, что его простая честность, даже приправленная мрачными мыслями, делала его необычайно привлекательным. Он не пытался прятаться или притворяться, он просто сказал все как есть что бы это ни было. Я восхищалась им за это. Кроме того, каждый раз, мой взгляд задерживался на этом маленьком кусочке кожи. Кончики моих пальцев чесались от желания узнать, каково это. Я представляла, что он будет гладким и теплым, как и большинство, но было в нем что-то такое, что зажигало во мне огонь. Это очень не похоже на тебя, Астрид. Выключи миндалевидное тело, пока оно не доставило тебе неприятностей.

– Я бы не знала, что делать с такой силой, – призналась я.

– Неужели? Ни малейшего понятия? Даже в далеком, безумно-диком сне, где-то на дне твоего сознания? – спросил он, и улыбка тронула уголки его рта.

Я нахмурилась.

– Я вообще-то об этом не думала. Я знаю, что некоторые люди здесь жалеют меня за то, что я не маг, но я честно предпочитаю быть человеком. Наличие способностей Хаоса кажется большой ответственностью, особенно когда все идет не так. Что, кстати, часто и происходит.

– Забавно, я даже не могу представить себе жизнь без этих сил, но все же ты больше маг, чем я, в некотором смысле. Это трудно объяснить. – Он приподнялся на локтях и посмотрел на меня. – Твой интеллект – это твои способности. Не у многих людей есть то, что есть у тебя. И я в восторге от тебя. Жаль, что у меня нет твоих мозгов.

– Это очень мило с твоей стороны, – пробормотала я, чувствуя, как горят мои щеки.

– Я серьезно говорю. Это более редкое явление, чем большинство магических способностей. – Он выпрямился и взял мои руки в свои. – Знаешь что, есть еще одна причина, по которой я ненавижу это постоянное наблюдение. Если бы на нас не было глаз, я бы даже поцеловал тебя прямо сейчас.

Мое сердце подскочило к горлу. Я не могла понять, шутит он или нет. Читать людей было больше по душе Харли. Мне хотелось бы знать, что чувствуют люди, как это делает она. Это значительно облегчило бы все мои социальные взаимодействия. Мне бы очень хотелось почувствовать эмоции Гарретта прямо сейчас… хотя, конечно, даже способности Харли не сработали бы на оборотня.

– Серьезно, я ненавижу все это, – пробормотал он, и в его голосе послышались нотки гнева.

Я не могла винить его за это. С тех пор как появились камеры, оборотней в ковене избегали как чумы, их личности были раскрыты. Это было печальное положение вещей, и именно его я так хотела предотвратить. Элтон обычно принимал мое мнение в расчет, и чаще всего мы были на одной волне. Однако теперь мы, казалось, находились в противоположных концах комнаты.

– Я пыталась уговорить Элтона убрать камеры, – призналась я. – Я знаю, что ущерб уже нанесен, но я пыталась заставить его понять смысл происходящего. Но сейчас он все еще отказывается сдвинуться с места.

– Так что же все-таки между вами происходит? – спросил он, приподняв бровь. – Я всегда удивлялся, как ты сюда попала. Вокруг ходит тысяча историй, но я не верю ни одной из них. Так что давай, время истины. Как же Элтон нашел тебя?

Я опустила глаза, отворачивая лицо. Он мог быть откровенным и честным со мной, но было несколько секретов, которые я не была готова рассказать никому, даже Гарретту. И все же, слова уже начали срываться у меня с языка, прежде чем я смогла их остановить. В глубине души я хотела быть уязвимой рядом с ним. Я хотела, чтобы он увидел эту мою сторону.

– Если я скажу тебе, ты должен пообещать, что не будешь… – я не успела закончить фразу, как на пороге драконьего сада появилась фигура. Он казался больше, чем жизнь, его глаза сузились.

– Прошу прощения за вторжение. Астрид, могу я поговорить с тобой? – холодно сказал Элтон. – Есть одно срочное дело, которое требует твоего внимания.

Гарретт нахмурился.

– Мы сейчас немного заняты.

– Тем не менее, мне нужна помощь Астрид.

Разрываясь между ними, я бросила на Гарретта извиняющийся взгляд. Может быть, мне и не нравилось, как Элтон ведет себя в некоторых вещах, но я не могла просто сидеть здесь и продолжать свое свидание, если он нуждался в моем внимании. Хотя я и за милю чуяла эту уловку. Я бы не удивилась, если бы там вообще не было никакого дела. Так или иначе, Элтон, очевидно, следил за камерами и заметил меня здесь с Гарреттом. По какому праву он это делает? Я никогда не услышу конца этой истории, если не пойду с ним сейчас.

– Так ты идешь? – голос Гарретта был ледяным.

Я безнадежно вздохнула.

– Я должна это сделать.

– Мы можем увидеться позже?

– Я напишу тебе, когда закончу, – пообещала я, одарив его, как я надеялась, плутоватой улыбкой. У него была своя точка зрения о плохом поведении, Значит ли это, что я становлюсь ренегатом? Какая-то тайная часть меня надеялась на это.

С этими словами я последовала за Элтоном из драконьего сада и через почти пустые коридоры ковена. Пара магов, проходивших мимо нас, опустили головы или сонно поздоровались, но он едва их узнал. Он не произнес ни слова, пока мы не оказались в безопасности в его кабинете, как я и ожидала. Элтон был всего лишь человеком привычки, и ему не нравилось проветривать свое грязное белье на людях.