Текст книги "Вик (ЛП)"
Автор книги: Белль Аврора
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Мы были загнаны и попали в ловушку.
Замечательно.
– Нас, – прошептала Аника, украдкой поглядывая на человека за стойкой. Когда ее испуганные глаза встретились с моими, она на мгновение задержала их. Ее пальцы сжались вокруг моих. Все, что ей удалось сделать, это едва заметно покачать головой и произнести губами: – Все плохо.
Да. Ни хрена себе, детка. Я вроде как сообразила.
Мой желудок сжался от ужаса, но, когда я переключила свое внимание на мужчину в костюме, я с любопытством, широко раскрытыми глазами наблюдала, как он открывает шкафы и ящики, прежде чем взять буханку хлеба из моего холодильника и бросить ее на столешницу.
И тогда он заговорил.
– Это все усложняет, – низким голосом произнес он, доставая арахисовое масло и желе и кладя их рядом с хлебом. – Я надеялся, что ты будешь одна.
Ему еще предстояло повернуться. Все, что мне удалось разглядеть, это его спину. С этого ракурса я могла кое-что разобрать. Он был высоким и темноволосым. В одном ухе у него было маленькое серебряное колечко. Он был мускулистым. И его уверенность пугала.
– Кто ты?
Мой вопрос остался без ответа.
Мужчина занялся своими делами, достал немного хлеба и нож для масла, затем начал намазывать один ломтик арахисовым маслом.
– Недостаточно усложняет, чтобы я отказался от своей задачи, – его скучные слова заставили меня нахмурить брови. Он намазал другой ломтик клубничным желе и соединил два кусочка вместе, чтобы…
Мои брови нахмурились.
…сделать сэндвич.
Как странно.
Он выпрямился во весь рост и заговорил так, словно разговаривал сам с собой.
– Не нужно беспокоиться. Небольшая загвоздка.
И вот, наконец, он повернулся.
Я на мгновение остолбенела. Я не ожидала, что он окажется таким – это слово застряло у меня одновременно в горле и в голове – эффектным.
Он был само высокомерие: широкие плечи, острые углы и полные губы.
Пара темных глаз встретилась с моими, темных по цвету и характеру, и он медленно, хищно улыбнулся, обнажав ровные белые зубы. Я не могла не заметить его заостренные клыки.
– Сладкая. Ты дома.
Этот человек… Я не знала, кто он такой, но знала достаточно. Еще один взгляд на головорезов сказал мне, что он занимает авторитетное положение. И он был здесь, в моем доме.
Почему?
Это случалось нечасто, но я была ошеломлена и потеряла дар речи. Я не могла говорить. Слова не складывались. Во всяком случае, ничего, что я могла бы сказать вслух. Хотя я думала об одном.
Бл*дь.
Он взглянул на свои толстые мужские наручные часы.
– С твоей стороны невежливо заставлять меня ждать. Я очень занятой человек. – Он откусил свой бутерброд и неторопливо прожевал. Я посмотрела в окно в сторону Сашиного дома. Если я позову, вряд ли меня кто-нибудь услышит. Не говоря уже о том, что мне, вероятно, надрали бы задницу. Мои возможности были ограничены. И мужчина бесстрастно сказал: – Отдай мне должное, Настасья. Я не полный простак. Твоих братьев здесь нет. Ты можешь кричать изо всех сил, но я должен предупредить тебя.. – Запретная улыбка скользнула по его губам, когда его взгляд пробежался по моему телу. – Мне нравится, когда вы кричите.
Мой живот сжался от опасения.
Он знал мое имя.
Конечно, он знал. Почему бы и нет?
В моем доме был мужчина, и он смотрел на меня так, что волосы у меня на затылке встали дыбом. Такие мужчины были неотъемлемой частью моей жизни. Я знала их, знала, за что они ратуют. Хищный блеск в его глазах кричал об угрозе. Не нужно быть ученым-ракетостроителем, чтобы понять, что он опасен.
Мне нужно было озаботиться сейчас. Выяснить, чего он хочет, и сделать все, что в моих силах, чтобы успокоить его. Мои ночные просмотры «Настоящего преступления» научили меня, что, если меня отвезут в другое место, это, скорее всего, будет означать, что домой я вернусь только в мешке для трупов.
Неосознанным движением моя рука потянулась к животу.
Вся эта сцена была неблагоприятной. Я смотрела, как он откусил свой бутерброд. Он до сих пор не сводил с меня глаз. Удивление охватило его, когда его суровый взгляд остановился на Анике, и, черт возьми, это немного смягчило его. Его тон смягчился, и он спросил:
– Как дела, принцесса?
Глаза Аники метнулись на меня, потом снова на него, и у меня заныло в груди от того, что они были знакомы.
Ее низкое и безэмоциональное «Роам» было всем, что она ответила.
Я нахмурилась.
Прошу прощения?
Онемение просачивалось в мои поры, просачиваясь сквозь меня, пока я совсем ничего не почувствовала.
Они знали друг друга.
Как они узнали друг друга?
– Почему ты здесь? – спросила я с удивительным спокойствием, которого не чувствовала. Прямо сейчас, учитывая то, как он смотрел на мою подругу, необходимость привлечь его внимание имела приоритет. Все, что угодно, лишь бы он перестал смотреть на нее так, будто он голоден, и она была единственным, что он хотел есть. – Могу я тебе чем-нибудь помочь?
И когда его глаза вновь скользнули по моему лицу, он прожег во мне дыры.
– На самом деле, ты можешь.
То, как он это сказал, с оттенком желания и жестокости, заставило у меня пересохнуть во рту, и внезапно я перестала хотеть внимания.
Он шагнул ко мне, и мой позвоночник напрягся. Мое внимание переключилось, когда чье-то тело преградило ему путь. Аника встала передо мной, как заслонка перед огнем. Ее руки сжались в кулаки, а голос дрожал.
– Роам, оставь ее в покое.
Этот человек, этот Роам, он смотрел на нее так, как будто она была ходячим говорящим серафимом. Было видно, что он очарован. Но он также занимался своим делом, и ее просьба осталась неуслышанной.
– Боюсь, мне нужно высказать свое мнение, милая Аника. Большое. А для этого нужен правильный стимул.
Что это должно было означать?
Кроме того, какое это имеет отношение ко мне?
– Зачем ты это делаешь? – спросила она с умоляющим выражением лица, ее замешательство было очевидным. Она казалась чертовски разочарованной, когда тихо произнесла:
– Почему ты не можешь просто оставить нас в покое?
Ее вопрос эхом отозвался в моей голове. Я слышала это снова и снова.
Черт возьми, Ани.
Одно было ясно. Аника знала больше, чем я, и я не особо оценила это наивное, невежественное положение, в которое меня поставили.
Роам раздраженно отвел взгляд на мгновение, облизал губы, а затем снова посмотрел на нее своим полночным взглядом.
– Это не так работает. Я хочу того, что мне обещали, и мне обещали послушного солдата, который намерен работать до изнеможения. Это не работа в Walgreens (прим. – крупнейшая сеть аптек), принцесса. Ты не можешь просто так уволиться. Ты не можешь просто так уйти. – Его челюсть напряглась. – Нет, если только ты не ползаешь на сломанных ногах.
Солдат.
Мой желудок скрутило, когда начало приходить осознание, кусочки головоломки собрались воедино, встали на свои места, и вместе с этим в моей груди завибрировал страх.
Когда он сделал шаг вперед, ко мне, Аника вскинула руки, чтобы остановить его, и выпалила дрожащим голосом:
– Чего ты хочешь? Я знаю, как ты работаешь. Я буду вести с тобой переговоры. – Он уже сокрушенно качал головой, и Аника подошла ближе, выпалив в панике: – Я-я пойду с тобой. Я сделаю то, что ты хочешь. Мы ладим, не так ли? – Ее дыхание стало тяжелым, а руки дрожали от беспокойства. – Это не имеет к ней никакого отношения. Я пойду добровольно. Ты делал это раньше. Возьми меня. – Она закончила тихо: – Я буду хорошей.
То, что она сказала, укоренилось в моей голове и начало медленно ползти по моему позвоночнику.
Он делал это раньше? Он использовал Анику?
О, нет. Это было нехорошо.
У меня закружилась голова от этой информации.
Услышав ее последнее заявление, он замер. Я была поражена, увидев, что он выглядел так, как будто действительно обдумывал это. Но затем момент прекратился, и в конце концов он сказал:
– Ты права, мы действительно ладим, ты и я. Я не прочь признать, что ты искушаешь меня, но… – после короткой паузы его тон был почти покаянным, – …у тебя просто нет того, что мне нужно, принцесса.
Я видела момент, когда ее паника превратилась в полнейшее отчаяние.
– Она беременна.
Мой желудок скрутило.
– Аника !
Ты чертова стукачка.
Я повернулась к ней лицом, на моем лице было выражение крайнего недоверия.
Как она могла?
Она обещала.
Подбородок Аники опустился, и когда она подняла ко мне свое лицо, на нем было чистое страдание. Ее прошептанные извинения разбили мне сердце.
– Мне жаль.
Роам нахмурил брови. Он долго смотрел на меня, затем тщательно изучил мой довольно плоский живот, прежде чем его темные глаза обратились к Анике, и он холодно произнес:
– В какую бы игру ты ни играла, я предлагаю тебе остановиться.
Подожди секунду.
Мне показалось или в его голосе действительно звучала нерешительность?
Боже мой.
Вспыхнула надежда. Оно работало. Это работало.
Не заботясь о своей безопасности, я бросилась вперед:
– Это правда. Я беременна.
– Чушь собачья, – вот что он выплюнул, но в выражении его лица чувствовалась неуверенность.
Глаза Аники расширились, когда она потеряла фокус и прошептала:
– Сумка. – Она подняла голову и сказала: – Сумка. – Повернувшись к ближайшему к нам головорезу, она указала на сумки, которые мы принесли, и почти потребовала: – Посмотрите в синей сумке.
Я затаила дыхание.
Головорез долго изучал нас, прежде чем посмотреть на своего босса и ожидать его приказа. Роам коротко кивнул, и его губы сжались, головорез поднес пакеты к столу и перевернул, грубо встряхнув их.
Роам сердито рылся в беспорядке, пока Аника не увидела то, что искала, и указала:
– Желтый.
Роам прикоснулся пальцами к маленькому предмету одежды, поднял его, и даже среди всего того дерьма, в котором мы были, мое сердце растаяло.
Это был комбинезон с длинными рукавами. Он был пастельно-желтого цвета, и на нем были шмели. Он был таким маленьким и таким милым. Подарок для моего ребенка. И мне это понравилось.
Переносицу покалывало от непролитых слез.
Боже. Возьми себя в руки.
Эта глупости из-за беременности повергли меня в смятение.
Хотя Роам колебался, он произнес:
– Это ни хрена не значит. – Его глаза сузились, глядя на Анику. – Насколько я знаю, он может быть твоим.
То, что ответила Аника, потрясло меня так сильно, что у меня закружилась голова.
Поза Аники стала жесткой. Она тут же ответила каменным:
– Нет, я бесплодна. – И мое сердце остановилось. Она пристально посмотрела на Роама, медленно пояснила, как будто объясняла это идиоту: – Это означает, что я не могу иметь детей.
Слова прозвучали твердо, но с болью, а дыхание, вырвавшееся из меня, было легким, но полным печали. Мои брови опустилась, когда я повернула голову, чтобы посмотреть на нее, и мои губы приоткрылись от разрушительной новости.
Давление в моей голове увеличивалось, пока я не почувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Моя грудь заболела, когда предательство тяжелым грузом легло на мою душу.
Великолепно. Еще одна вещь, которую я не знала. Сколько же лжи мне сказали? Сколько секретов скрывали от меня? Я устала от этого. Так устала.
Чувство, похожее на горе, внезапно навалилось на меня, и когда я моргнула, глядя на женщину, которую называла своей подругой, я подумала, знала ли я ее вообще когда-нибудь по-настоящему.
Затем внезапно мой разум вернулся к кабинету доктора Хенли, к тому, как отчаянно доктор пыталась уговорить Анику остаться. Она умоляла Анику уделить ей минутку. Мое предположение состояло в том, чтобы поговорить, по-видимому, о ее возможностях.
Мои кишки сжались от осознания того, что Аника боролась со всем этим в одиночку. И это разбило мне сердце, что она чувствовала, что должна была ощущать.
Верно. Значит, Аника не была больна. Но, как оказалось, она была в трауре. И я вдруг поняла, почему она так взволнована этим малышом. Это было бы самое близкое, что она когда-либо могла получить, вместо того, чтобы иметь своего собственного.
Боль, которую я почувствовала, немного притупилась, но все же осталась.
Подозрительный взгляд Роама скользнул по мне в целом, и когда он произнес скучающе:
– Поздравляю. Теперь у меня есть два стимула для Виктора подчиниться, – мой желудок болезненно сжался, когда до меня наконец дошло.
Конечно.
Это был он. Чувак. Парень с Верхнего Ист-Сайда. Парень, который кормил Вика грязной работой. А теперь он был парнем, у которого явно были планы на меня.
Внезапный прилив ненависти наполнил меня, когда я выдавила:
– Он не знает. Я еще не сказала ему.
Смех вырвался из его груди, когда он опустил голову. Ненависть наполнила мое сердце. Я была так рада, что он нашел это забавным. Затем он покачал головой, откусил еще один кусок от сэндвич и заговорил с полным ртом.
– Ух ты. Вы, дамы, нечто. Это идеально. Мне это нравится.
Зная, что за этим последует, Аника поставила условие:
– Если ты возьмешь ее, тебе придется взять и меня.
И Роам… ну… это был именно тот момент, когда с него было достаточно.
С шлепком швырнув сэндвич на стойку, высокий мужчина двинулся вперед. Сжав челюсти, он рванулся к ней. Мои ноги начали двигаться, чтобы защитить ее, как она защищала меня, но его рука взметнулась, и от сильного толчка я споткнулась о стол, вздрогнув и ударившись боком, мое бедро пульсировало. Я с ужасом смотрела, как он прижал окаменевшую Анику к стене. Прижавшись твердой баррикадой своего тела к ее, он поднял руку и нежно провел костяшками пальцев по ее щеке. Она тяжело сглотнула, отворачиваясь от его прикосновения, отвергая его.
Роаму это не понравилось.
Выражение его лица было словно высечено из гранита. Холодное и решительное. Он сжал ее подбородок между большим и указательным пальцами и дернул его вверх, устремив на нее свой ледяной взгляд.
Он говорил в гробовой тишине.
– Я думаю, это мило, что ты думаешь, будто имеешь надо мной какую-то власть, принцесса, но я собираюсь изложить это прямо сейчас, чтобы ты не поняла меня неправильно. Твоя единственная привлекательность для меня – сладкий на вкус фрукт между твоими ногами. Мы оба знаем, что, если бы я хотел тебя той ночью, я мог бы заполучить тебя. – Его губы скривились за секунду до того, как он заявил: – Но я этого не сделаю. Твоё отчаяние веет у меня перед носом, и оно воняет. Очарование твоего одиночества было мимолетным. Ты красивая женщина, но твой рот доставит тебе много неприятностей. Не толкай меня, Аника, потому что я… – он крепче сжал ее, заставив вздрогнуть, – толкну в ответ.
Аника задрожала, и страх в ее глазах говорил о многом. Она не знала, куда идти дальше, и когда ее испуганные глаза искали меня, мое решение укрепилось. Я не могла вынести вида своей старейшей подруги в объятиях этого психа.
Здесь у меня не было особого выбора. И даже если бы я это сделала, я бы делала это снова и снова, чтобы увидеть ее в безопасности.
Держась за нежное бедро, я выдохнула:
– Отпусти ее. – Роам крепко сжал подбородок Аники своей большой рукой, но повернулся, чтобы посмотреть на меня. Черт, у меня разболелась нога. Я подавила боль, ковыляя вперед, а затем заявила: – Я не знаю, чего, по-твоему, ты добьешься, взяв меня, но, если ты действительно чувствуешь себя женатым на своей задаче, я пойду с тобой добровольно. С нетерпением. – Мои глаза нашли глаза Аники и стали грустными. – Но только не в том случае, если ты причинишь ей боль.
Хватка Роама на подбородке Аники ослабла, и когда его рука отпустила ее, она тут же приложила свою ладонь к челюсти, массируя болезненность с гримасой. Когда она заговорила дальше, это звучало хрипом.
– Нас, нет.
– Все в порядке, – сказала я Анике, но строго посмотрела на Роама. – Он не причинит мне вреда. Ему это хорошо известно.
Глаза Роама сузились, прежде чем лукавая улыбка очень медленно растянула его губы.
– Даже сейчас?
Мой желудок резко сжался.
Я могла только надеяться.
Ты моя дочь.
Слабый шепот эхом отозвался в моем сознании, только вместо чувства вины и страха, вспыхнувших глубоко внутри моего живота, из моей груди наружу медленно распространилась дерзость.
Я была Леоковой. Выращена волками. Воспитанная среди преступников, головорезов и убийц. Была свидетелем смерти воочию. Этот человек был еще одним препятствием. Он не мог сделать со мной ничего такого, чего бы я уже не испытала. Он может не знать этого в данный момент, но он узнает.
Я была старым дубом, стоящим во всю длину во время бури. Сильной и непреклонной.
По логике вещей, если бы он хотел меня похитить, я мало что могла с этим поделать. Я была безоружна, в меньшинстве и перехитрена. Но я могла кое-что сделать. Я могла бы защитить свою подругу, дав этому человеку то, что он хотел. Я могла сохранить свое достоинство и грацию и выйти из этого дома на своих собственных ногах, с высоко поднятой головой. Я могла создать иллюзию сотрудничества, таким образом обезопасив себя в хватке этого придурка. И это было именно то, что я планировала сделать.
Ладно, ублюдок. Давай сделаем это.
Моя рука потянулась к животу, и там и осталась.
– Я готова.
Роам, казалось, был доволен моей изящной капитуляцией. Аника нет. Она покачала головой и закрыла глаза в безмолвной молитве. И как раз в этот момент Роам встал, чтобы отойти от моей подруги, он остановился и протянул ей руку. Она смотрела на него в замешательстве, пока, наконец, он не заявил:
– Мне понадобится твой телефон.
Она выглядела так, будто взвешивала свои варианты, и мое нутро сжалось, когда она нагло солгала:
– У меня его нет.
Роам подавил смешок, но в этом не было ничего веселого. Он дернул подбородком в сторону места, где упали наши сумки, и один из его верных головорезов направился туда. Наш друг-скелет перевернул сумку вверх дном, и содержимое высыпалось на пол. Узел в животе расслабился, когда я заметила, что телефона поблизости нет.
Роам моргнул, увидев беспорядок из квитанций, жевательной резинки и тампонов. И Аника тяжело сглотнула, прежде чем издать слабо:
– Видишь?
Хотя он не был глупым человеком. Поэтому, когда обхватил руками талию Аники и бесцеремонно развернул ее, она попыталась остановить его возмущенным: «Эй!»
Но Роам был крупнее и сильнее ее во всех отношениях. У нее почти перехватило дыхание, когда он положил руку ей на спину и толкнул ее на небольшое расстояние к стене. Она ударилась о нее легким стуком. Прижав ее ладони к прохладному кирпичу, Роам положил руки ей на спину и начал медленно спускаться в поисках устройства. Мой гнев вспыхнул, когда эти большие руки остановились на ее заднице и сжали ее так сильно, что она вздрогнула. Он быстро пробежался по остальным частям ее тела, прежде чем снова развернуть ее, глядя мертвым взглядом в ее встревоженные глаза, и положил руки ей на плечи.
– Если ты хочешь мне что-то сказать, сейчас самое время.
Где-то в этой тишине было предупреждение, и когда она не ответила, он глубоко вздохнул и начал осмотр. В тот момент, когда достиг ее груди, он замер, и понимающее выражение скользнуло по его лицу, в то время как Аника опустила свои руки к груди, не в силах смотреть ему в глаза.
С твердостью, которая умоляла ее возразить, он полез ей под рубашку, и глаза Аники закрылись. На этот раз он не стал медлить. Его рука появилась из-под края ее блузки, а в ней телефон Аники. Ее плечи поникли. Она выглядела такой побежденной.
Легкая улыбка тронула полные губы Роама, когда он открыто насмехался над ней.
– Видишь теперь, почему у нас никогда бы не получилось, принцесса. – Он легонько встряхнул телефон перед ее лицом, и ее челюсть напряглась в такт ее взгляду. Затем Роам наклонился и сказал медленно и враждебно: – Нет доверия.
Темнота в его глазах вернулась. Он поднял телефон и с пугающей легкостью разломил его пополам, позволив осколкам упасть на землю к ее ногам.
Черт возьми.
Он действительно был сумасшедшим.
Роам отошел от нее, повернулся ко мне лицом, и выражение его лица полностью изменилось. Теперь беззаботный и спокойный, он снова посмотрел на часы и сказал:
– Пора действовать. Пойдем. – Он посмотрел на меня сверху вниз и холодно произнес: – Сейчас я попрошу у тебя твой телефон, и, в надежде избежать неловкости между нами, возможно, ты будешь более рассудительной, чем твоя подруга, и просто скажешь мне, где он.
С тихим вздохом я сдалась.
– В моей сумочке в кармане на молнии.
Головорез с черепом забрал его, и Роам удивил меня, положив его в карман целым и невредимым.
Бросив скучающий взгляд на дисплей своего мобильного, он бесстрастно произнес:
– Не пойми меня неправильно, принцесса, но я тебе не доверяю. И из-за этой маленькой детали я не могу оставить тебя здесь, как есть. Мои мальчики привяжут тебя веревкой к… – он оглядел комнату, прежде чем остановился на моей обеденной зоне, указывая на определенный стул, – нему.– Когда она посмотрела в знак протеста, он оборвал ее суровым взглядом. – И ты позволишь им, иначе у нас, – он понизил тон, – будут проблемы.
Аника долго выдерживала его взгляд, прежде чем ее подбородок поднялся, и она пошевелилась, усаживаясь на стул, позволив головорезам обвязать ее запястья и лодыжки толстыми черными кабельными стяжками.
Когда Роам убедился, что она никуда не собирается, он даже не удостоил меня взглядом, когда начал выходить из кухни и направился к входной двери.
– Пойдемте, госпожа Леокова.
Аника и я смотрели друг на друга с одинаковым выражением полной безнадежности. Она попыталась улыбнуться, но получилось отчаянно. И когда головорезы Роама окружили меня, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Не оборачиваясь, я прошла по коридору, вышла за дверь и подошла к невнятному черному внедорожнику, возле которого ждал Роам. Он придержал дверь, пока я забиралась внутрь. Сел рядом со мной, и не прошло и секунды, как машина тронулась.
И когда Роам повернулся ко мне с чем-то в руках, я заартачилась. С жестокой ухмылкой он произнес нарочито недоброе:
– Я хотел бы сказать, что мне это не нравится, но знание, как сильно ты меня сейчас ненавидишь… знание, что ты настроена враждебно… знание, что ты в моей власти…– он надел мне на голову холщовый мешок, наклонился поближе, и когда он тихо сказал мне на ухо, у меня все похолодело, – …делает меня твёрже, чем грёбаный камень.
Мой желудок скрутило, и Роам тихо усмехнулся, точно зная, что он делает со мной.
С каждой секундой дышать становилось все труднее и труднее. Но я не позволила этому проявиться.
Нет.
У меня были более серьезные причины для беспокойства.
Глава 31
Аника
Прошло больше часа с тех пор, как Роам забрал Настасью. Тупо уставившись вниз на ступеньки крыльца, я размышлял о том, как я собираюсь это сделать.
Осторожно, наверное.
В ту секунду, когда машина тронулась с места, я начала дергать и натягивать крепления на запястьях и лодыжках. Я боролась с ними безрезультатно. Стиснув зубы, я боролась, пока не подумала, что могу вывихнуть большие пальцы, и даже тогда я изо всех сил прикусила губу, издала протяжный возмущенный стон и вывернула запястья из веревок. Боль, не похожая ни на одну другую, пронзила мои руки. Мой рот открылся, и я издала разочарованный крик, тяжело дыша, обдумывая свое положение.
Холод от прохладной плитки заставил меня посмотреть вниз.
В борьбе я потеряла ботинок. Меня осенила мысль, и я замерла.
Поставив подушечку стопы на пол, я застонала, оттолкнувшись назад, и когда стул двинулся, я перестала дышать.
Да!
Между отталкиванием босой ногой и раскачиванием назад все мое тело горело от приложенных усилий. На это ушла целая вечность, но мне удалось выползти в центр коридора.
Ветер, дующий из открытого дверного проема, покрыл мои руки мурашками. Пот выступил на моем лбу, когда меня охватило чувство слабости. Я опустила лицо, пыхтя и отдуваясь, когда сделала столь необходимый перерыв. Сделав глубокий вдох, затем еще один, я кивнула себе и выпрямилась, прежде чем собрать всю свою волю, стиснуть зубы и отталкиваться снова и снова, пока не начала двигаться к своей цели.
Я шаркала все ближе и ближе, и когда я была в футе от входной двери, лихорадочный смех покинул меня.
Я была так близко.
Еще один толчок. Больше борьбы. Тяжелое дыхание. А потом я оказалась там, уставившись вниз на ступеньки крыльца, мое тело тряслось от смеси страха, напряжения и адреналина. Но...
Что теперь?
Хорошо. У меня было два варианта.
Попытаться спуститься по бетонным ступеням и сломать несколько костей или позвать на помощь.
У меня пересохло во рту, я попыталась облизать губы, но они прилипли.
Тихо дыша, я на секунду закрыла глаза и сделала значительную попытку успокоить дыхание. И когда я была уверена, что не потеряю сознание, я сделала глубокий вдох – достаточно глубокий, чтобы наполнить легкие, – подняла голову к небу и закричала во всю мощь своих легких.
Вик
Я собирался убить его. Уничтожить его. Калечить и пытать. Изуродовать его красивое лицо, пока его глаза не превратятся в пустые, зияющие дыры. Изуродовать его тело, пока его кровь не окрасит красным ковром землю, по которой я ходил. И я собирался наслаждаться этим.
Аника тихо сидела, нежно потирая свои красные, воспаленные запястья, выглядя совершенно несчастной. Саша молча расхаживал туда-сюда, держа одну руку на бедре, а другой прикрывая рот, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Мина сидела на диване, обнимая опустошенную Кару, и обе женщины безмолвно плакали от страха за свою подругу, в то время как Алессио прислонился к открытой двери гостиной, глядя на миниатюрную блондинку. Теперь он даже не пытался это скрыть. Он хотел пойти к крошечной женщине, которая раздражала его безмерно, но продолжал наказывать их обоих, отказывая себе в удовольствии. Лев стоически сидел с дочерью на коленях, уставившись в пространство, быстро подрагивая ногой, и я подумал, что единственное, что удерживает мужчину на месте, – это маленький ребенок в его руках.
А я?
Медленная ярость сжигала меня изнутри, зажигая мои вены жидкой магмой, и когда Аника тихо говорила, ее слова гасили пламя, охлаждая мое сердце до твердого камня.
– Это наша вина, – прохрипела Аника сквозь густой туман тишины, и когда мой взгляд упал на нее, ее губы задрожали, когда она мрачно произнесла: – Мы сделали это, Вик.
Не наша вина. Не мы.
Нет.
Я думал об этом с того момента, как мне позвонили.
Это была моя ошибка, и я собирался ее исправить. Я еще не знал как, но точно знал, что мой палец на спусковом крючке чешется, а моя цель совершенно нечеловеческая.
Как можно убить демона?
Раздался короткий стук, и Алессио повернулся, чтобы открыть входную дверь. Ларедо вошел в беззвучную комнату, долго вглядывался в лица людей, потерявших одного из своих, и медленно покачал головой, осторожно снимая перчатки и приближаясь к Саше.
Саша с каменным лицом остановился, чтобы поприветствовать дядю, и когда мужчина постарше начал:
– Собрал войско. Отправил их в клуб. Они будут следить за всем столько, сколько вам нужно, – его плечи поникли.
– Спасибо, – пробормотал Саша, и это единственное слово благодарности прозвучало так, словно оно застряло у него в горле. Саша никогда не был хорош в любезностях.
Ларедо положил руки на плечи племянника и посмотрел ему прямо в глаза.
– Мы семья. В вашей благодарности нет необходимости. Мы заботимся о своих.
Из открытого дверного проема донеслось стоическое: «Это мы и делаем», и мой позвоночник напрягся.
Филипп Неж оглядел меня с ног до головы, прежде чем медленно, осторожно приблизиться к Саше, и, хотя было ясно, что Филипп еще не забыл о плохих отношениях между ними, он посмотрел на своего старого друга и скучающе фыркнул:
– Слышал, тебе не помешает помощь.
И Саша закрыл глаза, начав с покаянного:
– Филипп…
Но Филипп этого не хотел. Он прервал его жестким тоном:
– Просто чтобы внести ясность, я здесь не ради тебя. – Он повернулся, чтобы посмотреть прямо на меня. – Или тебя. – Он повернулся обратно к Саше. – Я здесь ради Настасьи, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы доставить ее домой в целости и сохранности. – Его челюсть сжалась. – Я здесь для твоей семьи, как я надеялся, что ты будешь для моей.
Пиф-паф.
Произведены выстрелы.
Судя по всему, это достигло своей цели, и Саша отвернулся, чтобы ни на секунду больше не смотреть на мужчину.
Наблюдательный взгляд Ларедо устремился прямо на меня и там задержался.
– Тебе, мой мальчик, – начал он, – придется кое-что объяснить. – Ему понадобилась секунда, прежде чем произнести: – Из всех глупых и безрассудных поступков, которые можно совершить, ты идешь и предлагаешь ему свои услуги
Технически это Саша отдал меня в руки Роама, но я знал, что лучше его не винить.
Выбор был мой собственный.
Мои волосы встали дыбом, и слова заскрежетали:
– Я был в отчаянии.
– Да, – пробормотал Ларедо, кивая. – А теперь ты узнаешь, что такое настоящее отчаяние. – Секундная пауза, затем его брови опустились, и он спросил: – Ты хоть представляешь, кому ты себя обязал?
То, как он это сказал, с хладнокровной уверенностью, сразу же сказало мне, что я, возможно, облажался сильнее, чем думал изначально. И когда Ларедо начал говорить, я понял, что попал.
Пожилой джентльмен сбросил с себя пальто, повесив его на сгиб руки и сказал:
– Артем Козак. – Он подождал реакции и, окинув взглядом лица поколения, слишком молодого, чтобы помнить, продолжил: – Полагаю, это было до вашего времени. Украинский босс мафии штурмом взял Нью-Йорк в середине 90-х. Он начал, как и многие из нас, заявив права на территорию и управляя ею, облагая налогами магазины и дома, пока не заработал достаточно денег, чтобы начать продавать наркотики. Через некоторое время Артем сформировал Sorok Dev’Yat’. «Сорок девять»
Саша повернулся и нахмурился.
– Я знаю это имя. Отец имел с ними дело. Насколько я помню, они были в хороших отношениях.
– Были, – подтвердил Ларедо, кивнув. – Артем был хорошим бизнесменом. У него было видение, и он использовал чистую логику для достижения своих целей. Мужчина был безэмоциональным. Холодным. Даже жестоким. Но он справился с этим дерьмом. Он был уравновешен, красноречив и дипломатичен. Очарователен. Быстро заслужил уважение народов по всей стране. Он был добытчиком. Все хотели быть с ним. Даже элитарные фирмы не обращали внимания на его происхождение, чтобы заключить перемирие. Он был не тем мужчиной, которого ты хотел бы видеть с его плохой стороны.
Разочарование захлестнуло меня, и, прижав руку к голове, я закрыл глаза и произнес:
– Без обид, Редо, но ты планируешь в ближайшее время перейти к сути?
Обычно теплое лицо Ларедо стало прямо-таки ледяным, когда он посмотрел на меня.
– Это моя племянница, мальчик. – Я мгновенно почувствовал раскаяние. Тем более, когда он холодно сказал: – Ты не единственный, кто любит ее, Виктор, но ты единственный из нас, кто неосторожно подверг ее опасности.
Мой живот болезненно сжался.
Было тяжело, но я закрыл рот, потому что он был прав.
