Текст книги "Вик (ЛП)"

Автор книги: Белль Аврора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Уставившись на длинную белую пластиковую полоску между пальцами, я не чувствовала ничего, кроме онемения.

Отрицательный.

Боже, я ненавидела это слово.

Еще месяц. Еще одно разочарование. Я была слишком поглощена очередной неудачной попыткой забеременеть, когда дверь туалета распахнулась, и вошла Аника с усталой улыбкой. Она взглянула на тест и остановилась на полпути.

– Мина, – произнесла она, широко распахнутые глаза смотрели пытливо, как будто размышляя, не были ли новости хорошими.

Пытаясь заглушить боль в груди, я отвернулась и безрадостно пробормотала:

– Не-а. – Я взяла тест и выбросила его в мусорное ведро. Он ударился о дно с легким звоном. – Не сегодня.

С мрачным выражением лица она отчаянно моргнула и тихо произнесла:

– Мне жаль.

Я пожала плечами, не совсем уверенная, что хочу говорить с ней об этом. В конце концов, она действительно пыталась украсть моего мужа прямо у меня из-под носа.

– Что ты можешь сделать, верно?

Было трудно изображать спокойствие, которого я не чувствовала, но я старалась. Я открыла кран и вымыла руки. Встряхнув их, я посмотрела в зеркало и увидела Анику, стоящую там с нерешительностью, сильно отпечатавшейся на ее прекрасном лице.

Она выглядела так, словно хотела что-то сказать.

– Все хорошо? – спросила я, нахмурившись.

– Я… – Она облизнула губы, затем откашлялась. – Мне нужно кое-что тебе сказать.

Вытащив бумажное полотенце из диспенсера, я вытерла руки.

– Хорошо. Валяй.

Аника попыталась начать, но трижды останавливалась, пока, наконец, не сказала:

– Я знаю, что не совсем приветлива с тобой, и я сожалею о том, что сделала. Уверена, ты мне не поверишь, но я хочу, чтобы ты знала, что я… – Она беспомощно пожала плечами. – Я действительно рада за тебя.

Из всего, что она могла бы сказать, я определенно не ожидала этого маленького лакомого кусочка.

Пытаясь поднять настроение, я усмехнулась и сказала:

– Вау. Должно быть, тебе было действительно трудно это сказать.

Но она покачала головой, грустно улыбаясь.

– Нет. Это было не так. – Она пожала плечами. – Мне потребовалось некоторое время, но теперь я вижу, что вы со Львом идеально подходите друг другу.

Один взгляд на ее несчастный вид, и мое сердце сжалось за нее. Я неловко произнесла:

– Прости.

Она выглядела сбитой с толку.

– За что?

– Наверное, за победу.

Аника глубоко вздохнула и подошла ко мне, качая головой.

– Ты не выиграла его. – Когда моя спина выгнулась дугой, она слабо добавила: – Ты спасла его. От меня.

Мой лоб наморщился.

– Что ты имеешь в виду?

И точно также Аника попыталась убежать, пятясь к двери.

– Мне нужно идти.

Но я могла видеть больше, чем она хотела. Я отчетливо почувствовала, что Анике нужно это очищение. Что ей нужно было заняться этим со мной.

– Ани, – сказала я, и она остановилась, уставившись в пол, пытаясь избежать моего взгляда и истинных чувств, таящихся в ее собственных. – Ты можешь поговорить со мной, – предложила я. Я чертовски удивилась, когда поняла, что имел в виду то, что собиралась ей сказать. – Я бы хотела с тобой подружиться.

Аника выглядела растерянной. Ее хорошенькое личико сморщилось, и ответ, который она дала, был тихим и полным сожаления.

– Ты не поймешь. Ты не можешь.

Может, и нет, но я была рада выслушать.

– Испытай меня.

Между нами воцарилось долгое молчание, и как только я была уверена, что она закончила этот разговор, Аника покусала ноготь на большом пальце, на ее лице отразилось рассеянное выражение, и она начала говорить.

– Мы уже давно вместе, впятером. Мы выросли вместе. Мы вместе проводили каникулы. Мы всегда были… вместе. Я думаю, ты могла бы сказать, что это был только вопрос времени, когда кто-то возьмет и влюбится. – Ее глаза стали грустными, когда она объяснила: – Я всегда видела себя выходящей замуж только за одного мужчину. – Как будто раскрыла слишком много, она покачала головой и произнесла: – Ну, это не относится к делу. Я ухожу от темы. – Затем она посмотрела мне в глаза и начала заново. – Когда я узнала, что у Льва будет ребенок от Ирины… – Она замолчала на секунду, а потом ее голос дрогнул. – …Я увидела надежду.

Лев, обрюхативший Ирину, дал ей надежду?

Я нахмурилась в замешательстве. Это не имело никакого смысла.

Руки Аники задрожали, когда она пояснила:

– Я обрела надежду, потому что…– грубый выдох вырвался из нее, когда она пыталась подобрать слова. Она быстро моргнула. – Потому что…– Слезы навернулись на ее глаза, и она изобразила водянистую улыбку, от которой разило стыдом. – Потому что, если он мог любить кусок дерьма вроде нее, тогда и у меня была надежда.

У меня заныло в груди от неожиданного заявления. Это ошеломило меня и заставило замолчать.

Ее губы задрожали, когда первые слезы стекали по ее лицу, и я не могла не заметить, как тряслись ее руки. Она прерывисто дышала, прохрипев:

– В жизни есть вещи похуже, чем выйти замуж за самого дорогого друга. Одна из таких вещей – одиночество. Я никогда не могла быть с тем человеком, которого действительно хотела, поэтому выбрала того, кто был добрым, милым и надежным. – Она воспользовалась моментом, вытирая слезы, которые задержались на ее щеках. А потом она усмехнулась, слегка закатив глаза, как будто не могла поверить, что рассказывает мне это. – Если бы я только могла заставить его полюбить меня, я бы никогда не была одинока, потому что Лев – это и есть верность.

То, что она сказала, пронеслось у меня в голове, и когда она закончила, ее подбородок опустился, и она опустила лицо, прикрывая рот изящной рукой, выглядя крайне униженной тем, в чем она только что призналась.

И на секунду у меня сжалось сердце.

Она не могла намекать на то, что я о ней думала.

– Что ты говоришь? – Когда она осмелилась бросить на меня взгляд, испуганное выражение ее лица разбило мне сердце. Я терпеть не мог совать нос в чужие дела, когда она и так была подавлена, но мне нужно было разъяснение. – Ты хочешь сказать, что никогда по-настоящему не любила Льва?

Она всхлипнула, категорически качая головой.

– Нет. Я очень люблю его. – Но выражение ее лица стало грустным, а голос чуть громче шепота, когда она призналась: – Просто не так, как ты думаешь.

Что за черт?

Мой разум взорвался. Мой мозг превратился в кашу.

Один взгляд на женщину, и любой мог сказать, что она была искренней. Ты просто не смог бы подделать такого рода эмоции.

Сначала о главном.

– Кто-нибудь еще знает?

Аника издала короткий мрачный смешок.

– Да правильно. Сказать Нас, чтобы она надрала мне задницу за попытку заполучить ее драгоценного Льва? Спасибо, не надо.

Тишина поглотила все вокруг.

Аника посмотрела на меня за мгновение до того, как повернулась и начала вытирать слезы, пытаясь поправить макияж, и когда мой озадаченный взгляд встретился с ее взглядом в зеркале, она прошептала:

– Как бы то ни было, меня это до смерти достало. Мне действительно жаль, Мина.

Я не знала, что сказать.

– Я имела в виду то, что сказала, – пробормотала она, выпрямляясь. – Ты спасла его. Если бы я измотала его настолько, чтобы он связал себя со мной обязательствами, он был бы несчастен со мной.

Она попыталась улыбнуться, но получилось мрачно. Когда она уходила, у меня возникло странное чувство, что в Анике было нечто большее, чем казалось на первый взгляд. И я не могла понять, как такая красивая женщина могла быть наполнена такой ненавистью к себе.

Глава 25

Настасья

Как и в случае с горем, существует пять стадий потери ребенка, за которым вы присматривали.

Сначала пришло отрицание, и когда я перевела взгляд от своего телефона на маленького парня, который должен был сидеть рядом со мной, но обнаружила, что его стул пуст, я замерла в замешательстве. Я нахмурилась, когда поднялась со своего места и пробормотала:

– Где ты, черт возьми?

Клянусь, он был здесь секунду назад.

Осматривая кабинет Саши, как будто пространство вокруг меня волшебным образом переместилось, позволив маленькому мальчику спрятаться, я стояла на открытой площадке и, ну, ничего не делала, потому что куда, черт возьми, он мог деться?

– Он не пропал, – пробормотала я себе под нос, начав его искать. – Он не мог уйти. Куда он пойдет?

Почти сразу же мой взгляд метнулся к открытой двери кабинета, и мои ноги легко задвигались на каблуках, которые я носила. Я выглянула за дверь и позвала:

– Трей?

Нет ответа.

И вот я начала искать. Сначала я двигалась в обычном темпе, открывая двери на ходу и, слегка хмурясь, поджимая губы. Прошло несколько минут, и я обнаружила, что мое беспокойство растет. Моё раздражение тоже.

Вторая стадия. Гнев.

– Где ты, маленькая личинка? – рявкнула я, едва не скользя, завернув за угол, когда мой нервный взгляд пробежался по всему открытому пространству клуба, но парня нигде не было видно.

И мои виски запульсировали.

Кто подумал, что будет хорошей идеей оставить меня присматривать за другим маленьким человеком?

У меня была одна, которую мне доверили, моя племянница, но я никогда не заботилась ни о ком другом. И никогда о мальчике.

Почему никто не предупредил меня о маленьких мальчиках?

Обычно я любила детей. Но этот маленький ураган на двух ногах вызвал у меня желание немедленно принять большую толстую дозу противозачаточных средств в качестве превентивной меры.

– Трей, – позвала я нараспев, сильно перегнувшись через переднюю часть бара, чтобы заглянуть за стойку. – Где ты? – спросила я.

Как и предполагалось, ответа не последовало.

Я стояла там. Я просто стояла там, когда ужас опустился на мои плечи.

Ты потеряла ее ребенка.

Мои глаза расширились от тревоги.

Берди будет в ярости.

Я взглянула на свой телефон. До открытия оставалось еще два часа. У меня было время.

Далее – торг.

– Трей, – сладко позвала я. – Если ты выйдешь из того места, где прячешься, я дам тебе печенье.

Но мое предложение осталось без внимания.

Это заставило резко возрасти мою тревожность.

– Вот дерьмо, – прошептала я, опускаясь на четвереньки и заглядывая под каждый стол. Куда бы я ни повернулась, отсутствие маленьких ножек в крошечных белых кроссовках затрудняло дыхание. – Это нехорошо, Нас. Нехорошо.

– Эм-м-м…

Звук напугал меня, и когда я подняла глаза и увидела, что Вик смотрит на меня с явным выражением замешательства на лице, я остановилась.

– Я должен спросить тебя, что ты там делаешь, но… – Его взгляд скользнул по моему костюму, расшитому серебряными блестками, наблюдая, как покачиваются длинные кисточки из бисера. – …Я обнаружил, что легко отвлекаюсь, когда дело касается тебя.

Боже. Это было мило.

Но у меня не было времени на флирт. В клубе гулял пятилетний ребенок.

Стоя на коленях на твердом холодном полу, я протянула руку, и его пальцы сплелись вокруг моих, помогая мне подняться. Я нагнулась, чтобы отряхнуть колени, затем пошла, мои глаза метались повсюду в поисках.

Достижение разблокировано – депрессия.

– Боже мой, я потеряла его. Он ушел.

Из-за моей спины донесся тихий растерянный голос Вика:

– О чем ты говоришь?

О, он преследовал меня?

Круто. Круто, круто, круто, круто, круто.

– Гм, – начала я, прогуливаясь обратно по коридору. – Ты случайно не видел сына Берди, Трея? Маленький чувак. Такого роста. – Я подняла руку к верхней части бедра. – Одет в синие джинсы и черную футболку. Шикарные белые кроссовки. Самое милое личико, которое ты когда-либо видел.

– Нет, – протянул он. – Зачем?

– Я… – тихо всхлипнула я, заламывая руки, – …возможно, я потеряла его.

Вик некоторое время молчал.

– Не могу понять, серьезно ты или нет.

Я повернулась к нему, почти задыхаясь, и легонько постучала себя по груди, отчаянно прошептав:

– Помоги.

Он посерьезнел.

– Ты не шутишь.

Я отчаянно замотала головой, и он вышел вперед, мгновенно перейдя в режим взрослого.

– Где ты видела его в последний раз?

– Кабинет Саши. В одну секунду он был там, а в следующую – его уже не было.

– А где ты смотрела?

Что за вопрос.

– Везде, – выдавила я.

Вик положил руки мне на плечи.

– Он не мог уйти далеко. Все в порядке. Мы найдем его. Есть не так много мест, где он может бы быть. – Он поднял голову в раздумье. – Ты проверила кладовку уборщика?

– Ага.

– Кладовую.

За кого он меня принимал, за любителя?

– Да-а-а.

– Туалетную комнату.

– Д… – я остановилась. Нет, не проверяла.

Вик, должно быть, увидел, как в мои глаза вернулся огонь, потому что приказал:

– Я посмотрю мужские, а ты женские. – А потом мы помчались в разные стороны.

Я столкнулся с дверью, и она с грохотом распахнулась. Мои глаза сверкнули. Я открыла каждую кабинку, одну за другой, пока не осталось ни одной, которую можно было бы проверить. И мое сердце упало. Итак, я выбежала и увидела Вика, стоящего рядом с мужским туалетом, нахмурившись, я быстро добралась до него.

Заключительный этап. Принятие.

Торжественно кивнув, я произнесла:

– Что ж, он ушел. Ей просто придется сильнее любить других своих детей и никогда, никогда не доверять их другому человеку, пока она жива.

Но тут Вик протянул руку и чуть приоткрыл дверь. И я это услышала.

Пение. Тоненький голосок сказал:

– У него в руках весь мир, – но остановился только для того, чтобы громко напрячься, заставив мое лицо скривиться от отвращения.

Вик ухмыльнулся.

– Он делает свои «большие» дела, напевая своим маленьким сердечком.

Конечно. Конечно, так оно и было.

Мое сердцебиение замедлилось.

Еще одно напряжение. Это не может быть хорошо. Немного обеспокоенная, я прошептала:

– Ему нужно больше клетчатки в рационе, – и Вик хихикал, пока не заметил мои трясущиеся руки.

Он быстро перестал смеяться, и когда его задумчивые глаза встретились с моими, он раскрыл мне объятия.

– Иди сюда, детка.

Я подошла без колебаний, приблизившись вплотную и прижавшись носом к его ключице. Он обхватил меня своими мускулистыми руками и крепко прижал к себе, пока я без стыда глубоко вдыхала его пряный мужской одеколон.

– Он в порядке, – пробормотал Вик.

Да, он был. Но была ли я?

– Спасибо за помощь, – это было все, что я могла сказать, потому что все остальное, что я чувствовала тогда, было не чем-то, что я могла легко выразить словами.

Успокаивающее сжатие.

– Да, мы хорошая команда.

То, как он это сказал, заставило меня немного отстраниться, чтобы посмотреть на него. То, что я увидела, было усталым человеком с измученной душой, и это сокрушило меня. Особенно, когда он поднял грубую руку, чтобы заправить мне за ухо выбившийся локон, и обратился прямо к моему ослабленному духу:

– Я имел в виду то, что сказал. Я дам тебе столько времени, сколько нужно. – Он наклонил голову, чтобы говорить ближе к моим губам. – Это убивает меня, но я буду здесь, ждать.

Прямо в этот момент мой желудок скрутило, и не от сладко сказанных слов.

Я нахмурилась, приложив ладонь к животу.

Он снова перевернулся.

Подняв руку, я прикрыла рот как раз вовремя, чтобы подавить рвотный позыв.

– Ты серьезно? – Брови Вика нахмурились. – Я изливаю здесь свое сердце.

Я оттолкнула его, когда чувство вернулось, и панически пробормотала:

– Боже мой.

– Вот дерьмо. Ты не притворяешься – удивленно произнес он, выпрямляясь, когда я бросилась прочь, поскользнувшись на каблуках, чуть не подвернув лодыжку.

Вздрагивая, я добралась до туалета всего за секунду до взрыва. В тот момент, когда я попала в первую кабинку, я убрала руку, выпустив содержимое желудка за один раз. Я опустилась на колени над унитазом, бесконечно пуская слюну и сплевывая в фарфоровую чашу. Сильно пахло чистящими средствами, и это не помогало.

Дверь распахнулась, и я услышала, как он спросил:

– Нас? Ты там в порядке?

– Нет, – проворчала я, снова и снова отплевываясь. Дверь кабинки закачалась, и хотя он меня не видел, я подняла руку и предупредила. – Не входи сюда.

Еще один приступ вызвал у меня слезы на глазах, но на этот раз ничего не вышло.

Раздался звук открывающейся двери туалетной комнаты.

Замечательно. Просто здорово. Давайте позовем сюда всех.

– Она в порядке? – Это была Мина. Затем она позвала: – Ты в порядке, милая?

Но у меня кружилась голова.

Вик ответил за меня.

– Она в порядке. Просто присмотри за ребенком для меня, хорошо? Его отец скоро будет здесь.

– Хорошо, – грустно сказала она, когда дверь за ней легко закрылась.

Прохладный пол так манил мое разгоряченное тело, что хотелось лечь плашмя на плитку, но я воздержалась, потому что… микробы.

– Я просто буду сидеть здесь, пока тебе не станет лучше. – Я слышала, как открылась соседняя кабинка, закрылась крышка унитаза, а потом из-под двери показались его черные ботинки «Дизель». У меня было странное желание протянуть руку и прикоснуться к ним. – Потом я отвезу тебя домой.

Я не могла с этим поспорить. Я имею в виду, я пыталась, но это вышло в виде протяжного стона и множества маленьких всхлипываний.

Прошло несколько минут, и Вик мягко спросил:

– Тебе лучше?

У меня вырвалась громкая отрыжка, и я издала слабый звук:

– Ага.

Тяжело вздохнув, Вик встал, вышел из своей кабинки и подошел к моей.

– Да, нет. – Дверь медленно открылась, и когда я моргнула, глядя на него, слабая и вспотевшая, его глаза смягчились. – Давай, тигр. Давай отвезем тебя домой.

Я кивнула, но не попыталась встать.

Взгляд Вика скользнул по моему покрасневшему лицу. Его нос сморщился, и он произнес:

– У тебя немного… – Он постучал себя по подбородку, – прямо там.

Рвота на подбородке? Действительно. Почему бы и нет?

Что ж, этот день был идеальным. Просто идеальным.

Я взяла салфетку и вытерла рот. Не осмеливаясь взглянуть на него, подняла тяжелую руку, и Вик помог мне встать. Он продолжал держать меня, обнимая меня, пока вел из туалетной комнаты на первый этаж.

Как только Аника увидела меня, она выскочила из-за стойки, долго смотрела на меня и тихо сказала:

– О, Нас. Бедняжка. Ты выглядишь ужасно.

Мило.

Но облегчение нахлынуло на меня при ее явном беспокойстве. Думаю, мы все еще были друзьями.

Мина сидела за стойкой с Треем, и когда маленький мальчик увидел меня, он посмотрел на мой блестящий, откровенный костюм и резко сказал:

– Мне нравится твоя пижама.

О Господи.

Это было так мило, что я сглотнула комок в горле и пробормотала:

– Спасибо. Мне тоже нравится.

Саша и Лев вместе вошли в комнату, и, бросив единственный взгляд в мою сторону, Саша вгляделся в мое холодное, потное «я» и слегка раздраженно выдохнул:

– Ну, теперь ты мне бесполезна.

Боже. Иногда он мог быть настоящим придурком.

– Иди съешь дер… – И тут я вспомнила маленького мальчика всего в нескольких футах от меня. – Банан.

– Как ни странно, – начал Лев, – ты должна съесть банан.

Простите, сэр?

Он не остановился на моем гневном взгляде.

– Бананы содержат калий. Калий увеличивает выработку слизи…

– Господи. Не говори слизь, Лев, – вздрогнула я, держась за нежный живот.

– …которая защищает слизистую оболочку желудка. Это природный антацид, который может облегчить симптомы расстройства желудка, – услужливо закончил мой брат, выглядя довольно довольным собой.

Фу.

Эти люди.

– Заткнитесь. Я иду домой, – сквозь першение в горле выдавила я и оперлась на Вика в поисках поддержки.

Аника вручила мне мою сумочку, и мужчина рядом со мной проводил меня через задний двор к своему практичному серебристому седану. Мои щеки вспыхнули нежным румянцем. Мне было очень жаль себя, пока мы ехали домой. Меня охватило облегчение, когда Вик заглушил машину и начал провожать меня внутрь. Я не хотела быть одна.

Вик все сделал правильно. Он привел меня наверх, умыл мне лицо, помог переодеться, затем уложил в постель, подоткнув одеяло и убедившись, что у моей кровати есть вода и ведро. Я начала чувствовать, как ноющая боль в животе уменьшилась, когда он сказал слова, которые заставили все внутри меня сжаться.

– Отдохни. Я приду проведать тебя завтра.

– Подожди. – Мое сердце сжалось. Я подняла голову с подушки, чтобы посмотреть на него, и тихонько, грустно произнесла: – Ты уходишь?

– Я… – Он замялся. Кровать прогнулась, когда он сел рядом со мной, и натянул простыни мне на плечи, отказываясь смотреть мне в глаза. – Нашел работу сегодня вечером.

Вышло печально. С извинением. Даже слегка смущенно.

Конечно, он нашел.

У меня сдавило грудь.

– Конечно. – Я кивнула, ненавидя то, как от этого у меня закружилась голова.

Он, казалось, колебался мгновение.

– Если бы я мог остаться с тобой, я бы остался.

– Ага, – пробормотала я, не чувствуя этого на самом деле.

– Если бы у меня был выбор, – он посмотрел мне в глаза, – я бы выбрал тебя, Нас. Каждый раз.

Это был второй раз, когда он говорил мне об этом, и я знала, что он искренне верил, что так и будет… поскольку он постоянно покидал меня.

Я выдавила легкую улыбку, которую не чувствовала ни в малейшей степени.

– Сейчас я ощущаю себя немного лучше.

И облегчение на его лице сказало мне, что я хорошо скрыла свою печаль.

– Замечательно. Это хорошо. – Но он продолжал смотреть на мое порозовевшее лицо, отказываясь двигаться, явно борясь с самим собой.

Ему нужны деньги.

У него есть семья, которую нужно содержать.

Мое эго было уязвлено, когда я признала, что ему действительно нужно уйти.

– Я в порядке, – тихо успокоила я его. Мне было больно отмахиваться от него такой, какой я была. – Я… – я с трудом сглотнула комок в горле. – Я действительно устала.

– Верно. – Он глубоко вдохнул, медленно выдыхая. – Я уйду сейчас.

Мое сердце сжалось, когда я увидела его удаляющуюся фигуру. Когда он подошел к двери, я позвала:

– Вик?

Он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

– Спасибо, что заботишься обо мне, – сказала я с мягкой благодарностью.

Я не знаю, почему он, казалось, был раздражен моей оценкой, но он опустил лицо и сказал несколько отстраненно:

– Чувствуешь себя лучше, да?

А потом я была одна.

Снова.

Забавно, как девять букв могут изменить вашу жизнь.

Мой день был похож на любой другой. Я боролась с худшей из моих проблем с желудком, не ела ничего, кроме крекеров и тостов, потягивая имбирный эль, и чувствовала себя намного лучше, чем вчера.

Каждый раз, когда я думала о еде, настоящей еде, мой желудок яростно скручивался, поэтому я перекусывала то тут, то там, успокаивая свой живот и избегая очередной катастрофы в туалете.

Он сказал, что приедет, так что я не слишком удивилась, когда услышала, как его машина остановилась перед домом. Что меня удивило, так это то, что он воспользовался своим ключом, и когда он вошел, широко улыбаясь поверх разбитого подбородка и наполовину распухшего носа, ну, это действительно меня удивило.

Вик нашел меня на кухне, сидящей за столом с кружкой горячего чая в руках.

– Привет детка. – Он подошел к тому месту, где я сидела, наклонился и поцеловал меня в лоб, прежде чем пройти мимо. Это было так буднично, что я моргнула. – Ты в порядке?

Я нахмурилась от внезапной перемены в его поведении. В конце концов, накануне вечером он был совершенно несчастным. Мой ответ был растянутым:

– Уже лучше.

Его тело наполовину скрылось у меня в холодильнике.

– Мило, – сказал он, доставая газировку и открывая ее, прежде чем сесть напротив меня со счастливым видом. – Видишь? Я знал, что ничего серьезного. Все, что тебе было нужно, это хороший отдых.

– Верно. – Я не смогла бы ничего поделать с тем, как сузились мои глаза, когда я смотрела на него, даже если бы попыталась. – Знаешь, для парня, который выглядит как побитое дерьмо, ты выглядишь очень довольным.

– Я? – Он невинно моргнул.

– Да, ты знаешь, – пробормотала я, поднося чай к губам и дуя на него, прежде чем сделать глоток. – Не пойми меня неправильно; приятно видеть тебя таким, но мне интересно, вот и все.

– Я просто… – Выражение его лица было чисто радостным. – Мне просто нужно кому-нибудь рассказать.

Хорошо.

Он облизал губы, выглядя таким нервным, каким я его никогда не видела. Полез в задний карман, вынул сложенный лист бумаги и протянул мне. Я с любопытством взглянула на него, прежде чем рискнула еще раз страстно взглянуть на человека, которого любила. Он дернул подбородком к бумаге, и я взяла ее, мои ловкие пальцы развернули распечатку. Я прочитал слова медленно, внимательно, ерзая, чтобы сесть как следует, и легкая улыбка украсила мои губы.

– Вик, – благоговейно выдохнула я и, подняв глаза, увидела, что он гордо улыбается.

– Меня приняли.

Он говорил так, как будто сам с трудом мог в это поверить. И я ненавидела это.

Этот мужчина… этот прекрасный мужчина… он стоил всего. Он заслужил все это. Этот сильный, самоотверженный мужчина, подаривший мне мир одним поцелуем и похоронивший меня этими же губами.

– Итак, – начал он, и я взглянула в его взволнованное лицо. – Что ты думаешь?

Мое молчание было совершенно непреднамеренным.

Его улыбка слегка потускнела.

– Детка, – сказал он таким тоном, который каждый раз убивал меня. – Должен ли я это сделать?

Должен ли он это сделать?

Он спрашивал меня, как будто мое мнение было единственным, что имело значение, и, хотя это согрело мое холодное сердце, как никого прежде, это только добавляло ему обязательств в и без того полную тарелку. Я знала, что с этим новым обязательством придется соскрести что-то еще.

Скорее всего, меня.

Секунды тянулись медленно, а он все еще смотрел на меня, ожидая моего одобрения. Жаждал этого.

Я сглотнула, превозмогая боль.

– Да. – Моргнув, я выдавила из себя улыбку и вышла из ступора. На этот раз чуть больше энтузиазма. – Да. Конечно, ты должен это сделать, Вик. – Слова звучали напряженно для моих ушей. – Это удивительная возможность. Т-ты должен это сделать.

Я подумала, не кажутся ли они ему натянутыми.

Его широкая успокаивающая улыбка говорила мне, что это не так.

– Я немного потрясен, но также взволнован. Между работой и всем остальным время будет проблемой. Занятия проходят в течение дня, и самое приятное, что большую часть работы можно выполнять онлайн в удобном для меня темпе, так что я все еще могу справляться…

Он задел меня по касательной, но я не могла слышать слова из-за шума крови в ушах. Итак, я подарила ему свою улыбку, внимание и неохотное одобрение.

Я сдерживала свое разбитое сердце почти сорок минут, вплоть до того момента, когда он встал, затем притянул меня в свои объятия, и его объятия безмолвно поблагодарили меня за то, что я была рядом с ним. Я закрыла глаза и вдохнула его знакомый запах, ища утешения, где только могла.

Онемев до мозга костей, я смотрела, как он уходит, и мне потребовалась секунда, чтобы понять, что я стояла одна в фойе намного дольше, чем нужно.

Вернувшись на землю, я поднялась по лестнице в ванную, где взяла сине-белую палочку и уставилась на девять маленьких букв, уже изменивших мою жизнь.

Беременна.

Глава 26

Вик

Я устал. Чувствовал себя изношенным до костей. Тоньше, чем слой сливочного масла на тосте во времена Великой депрессии. Я с облегчением оказался дома после долгого дня, но как только вошел внутрь, напряженное выражение лиц моих родителей заставило меня остановиться на полпути.

Атмосфера. Воздух вокруг нас. Все это было странным. И когда я проследовал в гостиную, то увидел проблему своими глазами.

Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

На секунду мои легкие сжались.

– Что ты здесь делаешь?

Мужчина просто моргнул, явно не впечатленный.

Роам сидел на одном конце дивана, безупречно одетый в черный повседневный костюм и итальянские кожаные ботинки, а Аника сидела на противоположном конце, слегка заламывая пальцы. Было видно, что ей не по себе. И Роам наблюдал за ней так, как мне не нравилось.

Не сводя глаз с моей сестры, он холодно ответил:

– Ну, это не очень вежливый способ приветствовать коллегу.

Прошу вас.

Роам не был коллегой. Он был чумой. Мор в человеческом обличье.

К сожалению, он был моей дойной коровой. Ответом на мои проблемы. Но он перешел черту.

– Что ты здесь делаешь, Роам?

И как чертов мученик, он сказал:

– Я хотел встретиться с семьей, ради помощи которой рисковал собой.

Подвергнул себя опасности?

Вот сука.

Как будто прошлой ночью я чуть не получил пулю в грудь из-за безрассудного подростка, который был одержим желанием убить себя и забрать меня с собой.

Моя челюсть сжалась.

– Если ты хочешь поговорить со мной, тебе достаточно позвонить.

– Но я этого не сделал. – Затем он посмотрел на меня, его глаза были темными, холодными и нечеловеческими. – Не так ли?

Чертов ад. У меня росло ощущение, что я совершил огромную ошибку, связавшись с этим человеком.

Мои подозрения подтвердились, когда он встал и подошел к каминной полке, взял любимые мамины безделушки, осмотрел их и сказал:

– От меня не ускользнуло, что это наше краткосрочное соглашение было задумано, чтобы принести пользу главным образом тебе, и я стремлюсь изменить условия, чтобы сделать это наше деловое соглашение немного более равноправным.

Нет мы так не договаривались. Нет нет нет.

Мои внутренности сжались от раздражения.

Саша предупреждал меня. Он меня, бл*дь, предупреждал. Но послушалась ли моя отчаявшаяся задница?

Нет.

Я знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я уже заработал кучу дерьмовых денег на этом психе. Мне это было нужно. И в зависимости от того, в чем заключалась поправка к соглашению, мне, скорее всего, пришлось бы согласиться. Я был так близок к тому, чтобы заработать достаточно, чтобы спасти дом. У меня осталось не так уж много времени.

Если бы он хотел мою чертову душу, он мог бы ее получить.

Ублюдок загнал меня в угол. И как идиот, которым и был, я позволил это.

Осторожно, чтобы не показать своего беспокойства, мой взгляд остановился на моей матери, когда она предостерегающе покачала головой, и я спросил:

– Что тебе нужно?

Роам подавил смех, повернулся ко мне лицом и сказал:

– Кое-что, что будет стоить тебе больше, чем просто деньги.

От того, как он это сказал, у меня волосы на затылке встали дыбом. Да. «Ученики» не были людьми, с которыми можно было трахаться, и я собирался узнать это на собственном горьком опыте.

Что бы я ни думал, что он может сказать, я не ожидал, что он произнесет пустое, бесстрастное:

– Я хочу ее, – и когда он поднял руку, указывая на Анику, мой гнев взорвался.

Сделав твердый шаг вперед, я прорычал:

– Что, черт возьми, ты говоришь?

Он шутил. Он должен был шутить. В аду не было других вариантов.

Голова моей сестры резко повернулась ко мне, и страх в ее глазах заставил меня сжать кулаки.

Роам не дрогнул. На самом деле он улыбнулся медленно и лукаво и повторил:

– Я хочу ее.

Черт. Меня трясло от сдерживаемой ярости. Я изо всех сил пытался сохранить свой тон ровным.

– Ты не можешь заполучить ее.

Когда моя мать начала молниеносно говорить по-русски, отец попытался ее успокоить, а Роам посмотрел на них с леденящей душу пустотой. Его поведение не соответствовало его словам, когда он говорил прямо с моей мамой, показывая, что немного понимает по-русски.

– Нет, я не причиню ей вреда. На самом деле, пока она со мной, вы можете гарантировать, что ни у кого не будет шанса подойти достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней.