Текст книги "Вик (ЛП)"
Автор книги: Белль Аврора
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
– Как тебя зовут? – и я ухмыльнулась.
Так и делались дела.
Несомненно, он потратил бы много сил, пытаясь заставить меня поговорить с ним в течение ночи.
Это была деловая сделка, которая меня вполне устраивала. Чем больше денег они тратили, тем пьянее становились. Чем пьянее они становились, тем лучше были бы чаевые. Конечно, Вик присматривал за пьяными мужчинами, подходил и делал обязательную вещь, говоря им, что, по его мнению, с них достаточно и пора двигаться дальше. Они бы этого не сделали, но записи с камер наблюдения показали бы, что это делалось и делалось часто. Короче говоря, это прикрыло наши задницы от недовольных посетителей, которые хотели вернуть свои деньги или утверждали, что мы проявили халатность.
Я любила свою работу.
Я гордилась тем, чего мы достигли. Это была групповая работа, и «Сердцеедки» были самым популярным бурлескным заведением в Нью-Йорке. Конечно, другие пытались повторить то, что было у нас, но все они потерпели неудачу.
У нас были лучшие танцовщицы, самые красивые лица, и самое главное – наши девушки были нам верны.
– Ты жестокая женщина, – донеслось из тени сбоку от бара.
И хотя мой желудок сжался, я спрятала это под понимающей улыбкой, говорящей, что он прав.
Вот он, сидит в темноте. Его лицо освещалось каждой стробоскопической вспышкой света, и один взгляд на эту аккуратно щетину заставил меня сжаться. Я почувствовала, как дрожь скользит по моей спине, когда воспоминание о том, как он целует меня вверх по позвоночнику, пронеслось в моей голове.
Его тело заполнило небольшое пространство. Эти широкие плечи обтягивали угольно-серую рубашку «Хенли» с длинными рукавами, рукава которой, конечно же, была закатаны вверх, обнажая его татуированные предплечья.
Нет.
Порно с предплечьями? Серьезно?
Я внутренне надулась.
Почему он мучил меня?
Он не мог знать, что делает со мной. Или мог?
В уголках его глаз появились морщинки от улыбки и этих ямочек на щеках…
Бл*дь.
Он был похож на самого Аида.
Темный и соблазнительный, как будто секс был лишь частью того, кем он был. Качество, от которого он не мог избавиться, даже если бы попытался.
Я проглотила шквал эмоций, прокатившихся по моему телу, вихрь печали и возбуждения. Его присутствие всегда делало со мной странные вещи. Как будто я потеряла себя и стала его.
– Просто делаю свою работу, – сказала я с поразительным самообладанием.
Когда он облизнул свою полную нижнюю губу, скучающим взглядом огляделся и наклонился вперед, мой взгляд опустился к чернилам на его шее. Я видела его голым больше раз, чем могла сосчитать. Я могла бы сказать вам, где был каждый шрам, описать, как мышцы его живота несимметрично выпирали. Я целовала каждый квадратный дюйм этого тела.
Насколько я была его, настолько Виктор Никулин был моим.
Синяки на лице ничуть не скрывали его привлекательности. На самом деле, они усиливали его магнетизм, привлекая внимание почти каждой женщины, которая подошла достаточно близко, чтобы заметить его. И как только они замечали его, было трудно сосредоточиться на чем-то еще.
– Как прошел твой обед с французиком? – Вопрос был задан низко, с угрозой в голосе.
О, нет. Мы туда не пойдем.
Не-а.
Он знал, что разрушил все еще до того, как это началось. Мне хотелось сказать что-нибудь остроумное и саркастическое, и я попыталась:
– Я…
Но ничего не вышло. Паника охватила меня, и мой рот на мгновение приоткрылся. Он посмотрел на мои губы, слегка приподняв бровь.
Ах, отстой.
Взволнованная, я развернулась и ушла с горящими щеками.
Мой разум медленно хлопнул в ладоши.
Отличная работа.
Удивленное: «Эй, где пожар?» прошло сквозь меня.
К счастью, моя связка «рот-мозг» ожила. Я повернулась назад, не замедляя шага, и холодно произнесла:
– В твоих штанах.
Да. Хорошее возвращение.
Вик устроил шоу, разглядывая меня с ног до головы в моем тедди. Мои соски болезненно набухли под кружевом, заставляя меня еще больше осознавать свое томление.
– Ты меня знаешь, – вот и все, что он сказал, откинувшись в тень и ухмыльнувшись так, что я поняла, мы оба выиграли.
Моя ухмылка была чисто внутренней, и я знаю, что это было жалко, но этот небольшой обмен репликами сделал мой вечер лучше.
Было забавно, как человек мог перейти от самого высокого максимума к самому низкому за такой короткий промежуток времени.
Я должна была знать, что она будет причиной.
И когда она подошла к нему, мои глаза были прикованы к ним, спина выпрямилась, я приняла защитную стойку.
– Вик, детка, – пробормотала Лаш своими надутыми, перекачанными губами. Ее ресницы красиво трепетали. – Ты можешь помочь мне?
Вик ответил:
– Могу попробовать. Тебя кто-то беспокоит?
Она стояла рядом с ним. Слишком близко. И в тот момент, когда она засмеялась, я закатила глаза.
– Нет, глупенький. – Ее рука коснулась его плеча. – У меня зуд, до которого я не могу дотянуться. – Ее голос многозначительно понизился. – Я думала, может быть, ты почешешь его.
О, Боже. Я была так близка к тому, чтобы втоптать эту сучку в землю.
Итак, голос Вика понизился до такого же многозначительного тона, и он лукаво ответил:
– Почему бы тебе не показать мне, где этот зуд, и, может быть, мы что-нибудь придумаем?
Я осторожно опустила стакан, который держала, и пошла.
Подняв край барной стойки, я вышла из-за своего рабочего места, внутри меня разгоралась искра гнева.
Лаш повернулась, приподняв крошечную юбку, чтобы обнажить изгиб своих ягодиц. Она оглянулась через плечо и надула губы.
– Прямо здесь.
Мое сердце начало биться быстрее.
Ага. Этого не должно было случиться.
Вик и Лаш?
Только через мой труп.
Его взгляд скользнул вниз к ее ягодицам и задержался там надолго. Я продолжала идти. Он наклонился, протянул руку и взялся за ягодицу. Она ахнула, как будто он вошел в нее, и мне захотелось вырвать. С хитрой улыбкой он небрежно произнес:
– Вот. Довольна?
Но Лаш повернулась лицом к нему, изобразила совершенно невероятную застенчивую девчонку, опустив подбородок и покорно покачав головой.
– Даже не близко, – пробормотала она, и мои каблуки приблизили меня достаточно близко, чтобы я сделала то, что хотела.
Я протянула руку, запустил пальцы в ее волосы и потянула. Жестко.
Лаш взвизгнула, пытаясь оторвать мои руки от себя. Вик моргнул, а затем вскочил со стула с недоверчивым:
– Нас! Какого хрена?
Но я была в ярости, и из-за этого я говорила прямо ей на ухо:
– Ты либо глухая сволочь, либо просто тупая. Я еще не определилась.
Еще один сильный рывок, и Лаш упала на колени с криком, от которого люди повернулись, чтобы посмотреть на нас.
– Отпусти меня, корова!
Вик потянулся к моим рукам, его пальцы наткнулись на мои.
– Господи, Нас! Отпусти!
Не мигая, мои пальцы сжались в ее волосах, когда я наклонилась и произнесла:
– Я предупреждала тебя. Ты не послушала. Сейчас я тебя трахну, сука.
– Помогите! – закричала она, и с противоположной стороны клуба прибежал Лев.
– Настасья, – попытался он вразумить меня, спокойно положив руку мне на плечо. – Отпусти ее.
– Нет, – процедила я сквозь стиснутые зубы.
– Нас, – прорычал Вик. – Люди достают телефоны. Отпусти ее, черт возьми.
И поскольку мне было больно, я выдавила:
– Да пошел ты.
Но он ловко обращался со своими пальцами, и в ту же секунду, когда моя рука разжалась, я закричала:
– Нет! – и снова потянулась к тяжело дышащей сучке.
Лаш отшатнулась назад со страхом в глазах и закричала:
– Ты психованная сука!
О, милая. Ты понятия не имеешь.
Я хотела броситься на нее, но была перевернут вверх ногами, когда меня тут же перекинуло через жесткое плечо. Это плечо впилось мне в живот так сильно, что стало больно. Я выдавила:
– Отпусти меня!
Вик прорычал:
– Тебе, черт возьми, нужно успокоиться, – он прошел по коридору, открыл дверь и вошел в темное пространство. Знакомый запах чистящих средств подсказал мне, что мы находимся в подсобке уборщика. В тот момент, когда он закрыл за нами дверь, зажегся свет, и он поставил меня на ноги. Мои колени задрожали, когда его взгляд сверкнул на меня, и он рявкнул:
– Ну и что? Как это работает? Тебе разрешено обедать со своим бывшим женихом, мужчиной, ради которого ты когда-то бросила меня, а мне даже нельзя разговаривать с другой женщиной. Так?
Мое сердце билось так быстро, что казалось, колибри металась в моей груди.
– Говори, – потребовал Вик, но у меня не было слов, только чистые эмоции.
Я устала от этого.
Я ненавидела это.
Почему это должно быть так?
Убитая горем, я солгала. Я так сильно лгала.
– Знаешь, что, Вик? Мне все равно. Хорошо? Мне теперь все равно. Смотри, на кого хочешь смотреть, разговаривай с кем, черт возьми, хочешь. – Мое сердце заколотилось, когда я произнесла слова: – Трахни, кого хочешь, трахнуть. Мне все равно.
Но я это сказала.
О Боже, я сказала. И это сломало меня изнутри.
Губа Вика скривилась.
– Тебе все равно?
– Да, – постаралась я сказать так категорично, как только могла, но мой голос дрожал.
Он сделал паузу. Прошла целая минута тишины, пространство вокруг нас было заполнено только моим хриплым пыхтением. Пока он хладнокровно не спросил:
– Тогда почему ты плачешь?
Что?
Я плачу?
Я провела рукой по щеке.
Вот дерьмо. Я плакала.
Слезы полились из моих глаз. Они ничего не сделали, чтобы преодолеть гнев, который мы направляли друг на друга, дымящийся пистолет враждебности.
Он направился ко мне.
– Это все? – Я пятилась, пока не уперлась на холодную стену. Тем не менее он шел вперед, его лицо было искажено яростью. – Мы закончили?
Нет, мы не закончили. Нам было больно, и из-за этого я говорила сквозь стиснутые зубы, и мой голос хрипел:
– Трахни себя.
– Трахнуть меня? – Когда он подошел достаточно близко, чтобы я могла вдохнуть пьянящий запах его одеколона, я тяжело сглотнула, и его глаза скользнули к моему горлу, когда он прижался ко мне всем телом, потянувшись, чтобы схватить меня за подбородок. – Нет, детка. Трахнуть тебя.
Молниеносно меня развернуло и притянуло к нему, его растущая эрекция прижалась к моей заднице, и я тихо заплакала, так сильно нуждаясь в нем. Нуждаясь чувствовать связь с ним.
Он чувствовал то же, что и я. Я знала, что это так, потому что, когда он раздвинул мои колени и потянулся между моих ног, чтобы погладить мой холмик, я откинула голову ему на плечо с судорожным дыханием, и он слегка вздохнул, потирая мою киску через кружевные трусики.
– Ты не можешь так со мной разговаривать. Ты помнишь правила, kiska? – Я так и сделала, и мое лоно запульсировало. – Если ты злишься, ты не можешь выместить это на мне, если только?..
Я отказалась доставить ему удовольствие.
Но когда его рука скользнула вверх по моей спине к моему затылку, и он крепко сжал меня, удерживая в своих объятиях, мое дыхание сбилось, и я нашла слова.
Мой голос был чуть громче шепота.
– Если только мы оба не голые.
Его смешок был мрачным, жестоким.
– Правильно. – Рука на моем холмике надавила сильнее. – Тебе это нужно, не так ли? – Его голос понизился. – Я тебе нужен.
Я нуждалась.
Я действительно нуждалась.
Когда его пальцы запутались в волосах на моей голове, я простонала:
– Чего ты ждешь? Трахни меня уже.
Запустив пальцы под мой тедди, он потянул, и три маленькие кнопки между моими ногами расстегнулись, он зацепил большими пальцами мои трусики по бокам и потянул. Они упали мне на щиколотку лужицей кружев, и я переступила через них трясущимися ногами.
– Ты можешь это почувствовать?
Я могла бы. В воздухе послышался гул. Плотный. Интенсивный. Он вцепился рукой в мою ягодицу, схватив ее достаточно сильно, что я поморщилась. Его дыхание согрело мою щеку, когда звук расстегнутой молнии отразился в подсобке.
– Черт, это будет хорошо.
Раздался стук в дверь. Это был Саша.
– Нас, иди сюда. Мы с тобой поговорим.
Я закричала:
– Уходи!
В то же время Вик прогремел:
– Не самое подходящее время, Саш.
Но мой брат постучал снова, звуча раздраженно.
– Я больше повторять не буду.
В этот момент пальцы Вика обвились вокруг его толстого члена, и он прижал меня плашмя к стене. Горячая головка его члена скользнула по моей пылающей плоти, а затем он толкнулся, входя в меня сзади. Мой стон был громким, до смущения громким, и когда я сжалась вокруг него, Вик выдавил:
– Бл*.
Пауза.
– Может быть, нам стоит поговорить об этом позже, – произнес Саша, явно не впечатленный.
Но Вик схватил меня за бедра, уперся своей грудью мне в спину и начал толкаться.
– Отвали, Саш.
Ощущение того, как он наполняет меня, растягивает, заставило мой рот приоткрыться, когда я выдохнула:
– Не будь слабаком.
Его рычание заставило меня мрачно ухмыльнуться, когда он резко и быстро врезался в меня, единственными звуками в комнате были шлепки наших тел друг о друга, смешанные с тяжелым дыханием. Он трахал меня так сильно, что я видела звезды, но я грубо захихикала:
– Это все, на что ты способен?
– Не провоцируй меня, детка, – прорычал Вик мне в ухо, и я тихо ахнула. Одна его рука крепко обхватила мою талию, удерживая на месте, другой он надавил на нижнюю часть моей спины, отчего моя задница выпятилась, а когда в следующий раз он вошел в меня, изменение угла позволило коснуться ему всех нужных точек.
– О Боже, – простонала я.
Вик многозначительно рассмеялся над моим ухом и фыркнул:
– Нашел.
Он нашел это, хорошо. И когда он вошел в меня достаточно сильно, чтобы мое лицо ударилось о холодный кирпич, моя киска сжалась вокруг него, а его голос был напряженным, он выдавил:
– О, черт. Я рядом, детка.
И я.
И когда он взял мои бедра в свои руки и снова притянул к себе, снова и снова пронзая меня своим толстым членом, я все ближе и ближе подходила к обретению восторга. Сильнее и сильнее он вонзался в меня, пока это не стало почти болезненным.
Было забавно, что может сделать небольшая боль.
Словно щелкнув выключателем, я перешла от готовности к самому действию и, запрокинув голову, закричала:
– Да.
Не прошло и секунды, как мои стены рухнули, и под ними открылось небо. Моя киска была напряжена еще долго, прежде чем я отпустила ее, и когда лоно судорожно сжалось, душа покинула тело.
В тот момент, когда я кончила, толчки Вика замедлились, и его бедра судорожно дернулись, когда он на мгновение задержал дыхание, а затем простонал:
– Да, черт возьми, детка. Сделай это. Выдои меня.
Он вошел в меня всем своим телом, не желая отступать, принимая мое освобождение, как если бы оно было его собственным. Его пах прижался к моей заднице, и он прижался ко мне, вытягивая из меня вторую волну удовольствия. Мое тело сотрясалось, когда он вошел невероятно глубоко, мое лоно сжалось, выжимая остатки моего оргазма, Вик прижался лбом к моей макушке и тихо сказал сквозь стиснутые зубы.
– Бл*дь. Я собираюсь взорваться.
Да.
Не было ничего лучше, чем чувствовать, как он теряет себя внутри меня.
Мой желудок сжался, когда рука на моей талии согнулась, и он замер на мгновение, прежде чем я оглянулась через плечо и увидела, как он стиснул зубы и поморщился. Он перестал дышать, и на секунду я тоже. А потом я это почувствовала.
Его член, твердый, как камень, начал дергаться во мне, и он прерывисто задышал, его торс напрягся, а затем расслабился, когда он боролся с блаженством, которое приносило ему мое тело. Он тяжело дышал, затем тихонько застонал, когда прошли последние спазмы, и когда его тело обмякло, мы остались, как и были, соединенные и тяжело дышащие, в маленькой, тускло освещенной комнате.
Прошло примерно три минуты, прежде чем это ударило меня кирпичом по лицу.
Когда экстаз покинул меня, его место занял стыд.
Я почувствовала точный момент, когда Вик заметил перемену во мне, и его руки ослабили хватку. С разочарованным вздохом он вышел из моего тела, позволив нашим совместным выделениям стечь между моих бедер.
Прежде чем я успела собраться с мыслями, Вик на мгновение наклонился, взял меня за руку и положил мои трусики на мою открытую ладонь, обхватив их моими пальцами, и когда он заговорил дальше, его тон был тяжелым от разочарования.
– Я не понимаю тебя. В одну секунду ты горишь, а в следующую – ледяная.
Я не повернулась.
Нет. Как трус, я стоялм лицом к стене. Держалась спиной к нему.
Звук его застегиваемой молнии заставил мои печальные глаза крепко зажмуруться.
– Тебе нужно остановиться и оценить. – Он застегнул ремень. – Реши, чего ты хочешь от меня. – И, наконец, он устало вздохнул. – Потому что я устал, Нас.
Как и я.
Это была усталость до мозга костей. Такая, когда ты едва можешь держать глаза открытыми. Как жизнь в вакууме.
Он сократил расстояние между нами, и я почувствовала, как он колеблется. Когда он нежно положил руку на мои волосы и любовно погладил их, они, несмотря на то, что только что исцелились, снова загорелись.
Меланхолия в его словах пронзила меня.
– Я знаю, что был не в себе, и мне очень жаль. Я сожалею так же сильно, как и любой другой человек. Но это не меняет фактов. – Его пауза была незначительной. – Ты моя девочка. Всегда была, всегда будешь. Ничто никогда не изменит этого.
Он тихо отошел от меня на несколько шагов, открыл дверь и оставил меня наедине с моими мыслями. На трясущихся ногах я снова надела трусики, подтянула их, застегнула пуговицы между ног, а затем быстро вышла из подсобки и пошла по коридору. Вошла в кабинет Саши, он мельком взглянул на меня и встал, выглядя как разочарованный родитель.
– Наконец-то, – произнес он, а затем спросил: – Не хочешь объяснить мне, почему ты чуть не сняла скальп с Лаш?
– Марта, – грубо произнесла я, подходя к шкафчику и доставая свою сумочку. – Ее зовут Марта.
– Мне пох*й, как ее зовут, Нас. – Саша ущипнул себя за переносицу. – Она уже говорит о своих… – Он усмехнулся этому слову. – …«травмах», как будто она могла подумать о судебном разбирательстве. Итак, сядь и поговори со мной.
Нет. Я бы не стала этого делать.
Когда я повернулась и пошла прочь, мой брат крикнул:
– Куда ты идешь? Настасья?
Но я едва держалась на волоске, и когда, миновав длинный коридор, я прошла мимо бара, Аника одними губами спросила:
– Ты в порядке?
Не обращая внимания ни на кого и ни на что, я направился через заднюю дверь к стоянке, где села в машину и поехала домой.
И там я пробыла целых три дня.
На четвертое утро я проснулась и по глупости затеяла битву, в которой, возможно, не смогла бы победить.
Глава 20
Настасья
Может быть, я должна была быть более осторожной и бдительной, но с меня хватит.
Официально этого было достаточно.
Раньше я была другим человеком. Той, кто знала, чего хочет. Итак, я подумала о том, что бы сделала та девушка в этой ситуации. Думала о том, как бы она боролась. Как она могла наступить на несколько пальцев, чтобы получить то, что хотела. А эта девушка? Она бы получила то, за чем пришла.
Меня тошнило от того, что я стала наполовину той женщиной, которой была раньше.
Я была принцессой мафии, если уж на то пошло. Я умела обращаться с оружием. Я била до крови и мужчин, и женщин. Моя игра в спальне была горячей. Я была бешеной лисой.
И я не могла удержать своего мужчину?
Ага. Я так не думаю.
Так просто все не рухнет.
Итак, я сделала то, что должна была. И именно поэтому я дождалась, пока он выйдет из дома, прежде чем выскользнуть из комнаты Аники и прокрасться в подвал, в его апартаменты, где я начала шпионить.
Если Вик не хочет рассказывать мне, что происходит, мне придется выяснить это самой.
Мой взгляд скользнул по книжным шкафам и полкам. Я открыла ящики и рылась в его шкафу, воспоминания нападали на меня слева и справа. С каждым предметом одежды было связано воспоминание, его запах прочно укоренился в каждой вещи. Каждый фильм, стоявший на полке, мы смотрели вместе. Манга, которую я сняла с книжного шкафа, помялась от того, сколько раз он ее читал. Я сидела за его столом, на том самом стуле, и отвечала на его электронные письма, пока он спал после бурной ночи. Я потеряла счет тому, сколько раз я сидела на этой кровати, пока он клал голову мне на колени, а я водила пальцами по его волосам, пока он осыпал нежными поцелуями все, до чего могли дотянуться его губы. Мы провели бесчисленное количество дней и ночей в этой постели, и не только для секса, но и для разговоров, смеха и прикосновений. Просто быть рядом друг с другом. Просто быть вместе.
И когда я стояла в центре его жилища, уперев руки в бока, мои глаза бегали по сторонам с хмурым выражением на лице, мое сердце упало. Я провела большую часть часа в поисках подсказки и ничего не нашла.
С легким вздохом я подошла к столу и села на компьютерный стул, используя пальцы ног, чтобы вращать себя, откинувшись на спинку, и обдумывая, где я могла бы найти ответы.
Я задумчиво нахмурила лоб, когда мой взгляд скользнул к ноутбуку.
Ноутбуку, к которому я знала пароль.
Безоговорочно я прекратила вращение, придвинулась поближе и подняла крышку ноутбука. Когда он ожил, я набрала пароль и подняла палец, чтобы нажать «ввод», но остановилась, как только мой палец прижался к кнопке.
Это было огромным вторжением в частную жизнь. Это было психологический уровень превышения.
Мой рот скривился, когда я подумала об этом. Я крепко задумалась.
Прошла минута, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, принимая решение.
Ведь никто не обвинял меня в том, что я в здравом уме.
Я нажала кнопку питания и увидела, как экран снова загорается. Я судорожно вздохнула, еще раз набрала единственный известный мне пароль и стала ждать.
Я вошла.
И когда задвигала мышью, наводя курсор на красочные значки, моей первой остановкой был интернет-браузер. В ту секунду, когда я нажала его, он выскочил из своего спящего режима, и когда я увидела то, на что смотрела, мое лицо скривилось в замешательстве, и я тихо заговорила сама с собой.
– Что?
Как только я прочитала все на этой странице, я перешла к следующей, и это только усилило мое замешательство. Я просмотрела каждую вкладку, одну за другой, и через двадцать минут у меня неожиданно появилось больше вопросов, чем то, с чем я пришла.
Но последняя вкладка заставила меня остановиться.
Это была выписка из банка. Выписка со счета Вика. И когда я посмотрела баланс, мои брови удивленно приподнялись.
В этот момент тишину прорезал его голос.
– Нашла, что искала?
Мое сердце перестало биться, потом снова забилось с грохотом. Я вздрогнула и испуганно приложила руку к груди.
Блин. Должно быть, я была так поглощена своей задачей, что не услышала, как он подошел.
Когда я повернулась к нему, я увидела, что он смотрит на меня с тьмой в глазах и неподвижной челюстью.
О да. Он был зол.
Но поскольку я была собой, а он был Виком, я ответила, несмотря на свое замешательство, так, что мне не так уж и жаль.
– Ну, я могла бы, если бы ты немного лучше организовал свои вкладки. – Я действительно настаивала, когда раздраженно добавила: – А что у тебя с файловой системой? – Он приближался медленно, как лев, готовый наброситься на газель, и у меня пересохло во рту. Я смотрела, как он сокращает расстояние между нами, и когда он сел на край стола, блокируя меня, я моргнула и прошептала: – Не все должно оставаться в папке загрузок.
Его густые брови опустились, и он лениво двигался, скрестив руки на груди, от его пристального взгляда у меня кружилась голова.
Дерьмо. Я была в беде.
Но любопытство заставило меня спросить тихо, почти неуверенно.
– Ты хочешь поступить в колледж?
Небольшая пауза, затем его челюсть напряглась.
– Хочу.
Мой желудок сжался.
Почему я этого не знала? Почему он мне не сказал?
Я дернула подбородком в сторону открытой банковской выписки.
– Это то, для чего нужны деньги?
Жесткая поза Вика начала немного расслабляться, но его брови оставались такими же суровыми, как и взгляд.
– Это не так уж и много.
За все время, что я его знала, Вик не был бережливым человеком. Конечно, у него были деньги, но никогда не было той суммы, которую я видела на экране всего несколько минут назад.
Он шутит?
Мои глаза расширились, и я подавила смех, затем усмехнулась.
– Это не пустяк.
– Ну да, колледж стоит дорого, – получила я грубый ответ, и когда он заерзал на месте, я поняла, что это не то, что он хотел раскрывать.
Мне не нравилось это чувство. Это холодное чувство обособленности, моего незнания. Это была петля на моей шее, натянутая достаточно туго, чтобы причинять дискомфорт, но не настолько, чтобы задохнуться.
Достаточно, чтобы мучить.
Услышав этот ответ, я задумалась о том, что еще он забыл сказать мне. ТО, что меня оставили в неведении, разбило мое сердце. Единственной мыслью было исправить это. Чтобы закрыть брешь в связи, которую мы почти полностью потеряли.
Борясь с подавляющим чувством потери, я тихо спросила:
– Что ты хочешь изучать?
Он смотрел прямо перед собой. Я не ожидала ответа.
– Управление бизнесом.
Эта петля еще немного затянулась.
– Управление бизнесом?
– Ага. – Он опустил подбородок и не удостоил меня взглядом. – Это, как правило, нужно, если ты хочешь вести свой собственный бизнес.
Ой.
Мой желудок болезненно скрутило.
Мой мозг взорвался, и я задала вопрос тихо, с удивлением:
– Ты хочешь начать свой собственный бизнес?
Он посмотрел на меня тогда. Ледяные глаза встретились с моими и задержались, но ответа не последовало.
Я попыталась рассеять смесь эмоций, охватившую меня, но из всех них ничто не поразило меня сильнее, чем внезапное чувство разобщенности.
– Ты никогда не говорил об этом. Я думала, ты счастлив с нами. С «Сердцеедками».
Со мной.
– Нет ничего плохого в том, чтобы хотеть от жизни большего, – пророкотал он, и было бы не так больно, если бы он просто сжал кулак и ударил меня прямо в грудь.
Он хотел большего. Больше, чем я.
Мои мысли ходили по кругу, но один конкретный вопрос заставил мое сердце сжаться.
– Ты сожалеешь об отказе от своей футбольной стипендии?
Пожалуйста, скажи «нет». Пожалуйста, скажи «нет». Скажи «нет».
– Нет. – Он произнес это слово уверенно, и мой буйный желудок успокоился. – Мне пришлось бы переехать, и мне не нравилась мысль о том, что я буду вдали от т… – Он оборвал себя, затем тихо добавил: – Я не хотел переезжать.
Хорошо.
Мое сердце сильно забилось, когда он удержался от того, чтобы произнести слова, которые мне так отчаянно нужно было услышать. Я поняла его намек, отказалась смотреть на него и мягко сказала:
– Я бы последовала за тобой куда угодно.
Тяжелая тишина накрыла нас. Это парализовало нас на месте, и когда я случайно взглянула на него, его тяжелые брови были нахмурены, но взгляд несколько смягчился.
Я не знала, что творилось у него в голове, но когда он заговорил, его слова озадачили меня.
– Я умолял Сашу пустить меня в «Сердцеедки». – Он скрестил одну лодыжку над другой и повторил: – Умолял.
Моя грудь напряглась. Я выдохнула:
– Что?
Его брови приподнялись, и он попытался улыбнуться, но получилось грустно, когда он признался.
– У меня была дерьмовая квартира в десяти минутах отсюда. Маленький, грязный, унитаз плохо смывался, но мне было все равно. Я ходил домой, чтобы поесть, и в некоторые дни у меня не хватало денег на бензин. Учился бы я в колледже в другом штате или работал на твоего брата, я был бы в той же лодке. Я имею в виду, все это не имело значения, потому что у меня было что-то хорошее, понимаешь?
Мой желудок перевернулся.
– У меня была ты. – Его голос изменился, стал ниже, глубже и выражал чувство, которое я не могла назвать. – Я остался ради тебя.
Дыхание, которое я задержала, вышло из меня тихим свистом.
Он никогда не признавался в этом, но я всегда надеялась.
Имел ли он это в виду?
У меня перехватило горло, я боролась с нахлынувшими на меня эмоциями и сменила тему, прочищая горло, прежде чем был задан чуткий вопрос.
– Какой бизнес ты планируешь открыть?
Улыбка стала натянутой, но он сдержался.
Мои губы раскрылись в недоверии.
– Ты не собираешься мне рассказывать? Да?
Тем не менее он продолжал молчать. И я поймала себя на том, что говорю.
– Думаю, я поняла. – Его темный взгляд остановился на мне, и я посмотрела на свои колени. – Если бы ты спросил меня десять лет назад, где, по моему мнению, я буду сейчас, я бы не сказала, что работаю в баре в «Сердцеедках». – Я нахмурилась. – Я просто думала, что к этому времени в моей жизни я буду где-то в другом месте, понимаешь? У меня было видение о том, что я устроюсь и создать домашний уют с кем-то. – С тобой. Горький смех покинул меня. – Вместо этого я Алексис Роуз (прим. – вымышленный персонаж канадского ситкома «Крик Шитта, избалованная светская львица). Наивная, одинокая маленькая наследница, у которой слишком много денег и мало ума.
Вик слегка нахмурился. Он выглядел так, будто начал войну с самим собой, прежде чем произнес.
– Нет ничего плохого в том, чтобы не торопиться, детка. – Я подняла голову и увидела, что его глаза мягки, а голос нежен. – Ты попадешь туда, куда идешь. Ты просто выбираешь живописный маршрут.
Просто выбираю живописный маршрут.
Иисус.
Это было оно. Вот почему я так любила Вика. Без стихов или разума. От всего сердца и ноющей души.
Он всегда знал, что сказать. Это была его особенность. Каким-то образом он нашел нужные слова именно в тот момент, когда я в них нуждалась.
Я вырвалась из своих мыслей, когда он добавил:
– И ты не Алексис Роуз.
Мои губы дернулись.
– Нет?
– Не-а. Ты Мойра. – Его улыбка стала шире, когда он посмотрел на меня. – Стильная, уверенная в себе и немного сумасшедшая.
Смех покинул меня. Я покачала головой на его грубость.
– Мне нравится это шоу.
Он сразу же улыбнулся в ответ:
– Мне тоже.
И совершенно неожиданно мне стало грустно. После того как ощущение полного счастья улетучилось, я тихо выдохнула:
– Я бы хотел, чтобы ты поговорил со мной.
Выражение лица Вика стало отрешенным. Когда посмотрел на стену в пустоту, он спросил:
– Ты останешься здесь?
Я знала, что он имел в виду прямо сейчас, за ужином, но вопрос казался гораздо более глубоким.
Останусь ли я?
– Да. – Я кивнула, а когда встала, протянула руку и обхватила его заросшую щетиной щеку. – Я останусь здесь. – Его глаза медленно закрылись, и он провел жесткой щетиной по моей ладони. И, черт возьми, мне это безумно понравилось. Я не удержалась и легонько царапнула его щеку ногтями за мгновение до того, как опустила руку. Я повернулась, чтобы уйти, когда его рука вытянулась, и он схватил меня за запястье, удерживая на месте.
– Насчет той ночи…
Боже. Давайте не будем.
Я повернулась, чтобы посмотреть на него, и невинно моргнула.
– Какие-то проблемы?
И когда его взгляд проследовал вдоль моего тела, вплоть до пальцев ног, его полные губы, казалось, немного надулись, когда он вяло покачал головой и произнес:
– Никаких проблем.
Он не сводил с меня своего тяжелого взгляда, как будто не мог меня понять, и я кивнула ему в ответ.
– Хорошо.
Позже, когда мы сидели за обеденным столом, я подняла свою тарелку, когда Доротея наложила на нее kotleti — котлеты из мясного фарша с измельченным луком, обваленные в панировочных сухарях и слегка обжаренные. Аника добавила немного картофельного пюре и салата, и я счастливо улыбнулась. Прошло так много времени с тех пор, как я последний раз так ела. Это напомнило мне о доме до того, как наша семья столкнулась с опустошением, которое устроила моя мать.
