Текст книги "Вик (ЛП)"

Автор книги: Белль Аврора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Забавно, что у меня остались хорошие воспоминания о моей матери, хотя я видела в ней самое худшее. Но я полагаю, именно так детский разум справлялся с каким-то действительно тяжелым дерьмом. Мысль о том, что ей все еще удавалось проникать в мою голову, заставляла чувствовать себя слабачкой. Но она была там, в основном, когда я меньше всего ожидала, что она проникнет в мой разум, как дамоклов меч, свисающий над моей головой.

Моя семья так и не восстановилась по-настоящему. Мы даже не произнесли ее имени.

Так что, когда я взглянула на Доротею и увидела, как она занимается своими материнскими заботами, кудахчет, кормит свою семью, как будто это самая важная работа, это одновременно заставляло мое сердце набухать и сжиматься.

Эта семья была больше, чем просто удобными друзьями. Они были маяком надежды, когда у меня ее не было. Ко мне относились как к равноправному члену, и именно поэтому у них не было проблем с тем, чтобы свободно говорить при мне.

Юрий посмотрел через стол на Анику и спросил:

– Новая одежда?

Аника на мгновение осмотрела себя, прежде чем покачать головой.

– Старая, которую я давно не носила. – Она ковырялась в еде. – Остальные вещи сейчас слишком велики.

Это неудивительно. Количество веса, которое она потеряла, было чертовски близко к тревожному.

Тетя Аники, Ксения, посмотрела на нее оценивающим взглядом.

– Ешь, мой цветок. – Когда Аника напряглась, Ксения продолжила, и то, что она сказала, звучало странно конкретно. – Ни один мужчина не захочет, чтобы ты выглядела как увядшая роза. А мы бы этого не хотели, не так ли?

Вик посмотрел на тетю.

– Ей не нужен мужчина. Ей нужно сосредоточиться на себе.

Аника благодарно улыбнулась, и Вик подмигнул ей.

Тогда Ксения пристально посмотрела на него.

– Возможно, тебе тоже следует сосредоточиться на себе, Виктор. – Ее рот сжался в тонкую линию. – В конце концов, учитывая то время, которое ты проводишь вне дома, можно подумать тебе есть, чем похвастаться.

Вау.

Непринужденная атмосфера за столом моментально изменилась.

М-м, грубо.

Когда я бросила взгляд, то увидела, что Юрий и Доротея смотрят друг на друга, но ни один из них не сказал ни слова.

Кто-нибудь из этих людей знал, как тяжело работал Вик? Знали ли они, скольким временем он пожертвовал, чтобы заработать немного денег и позаботиться о себе? Его там избивали до крови, а у нее хватало наглости критиковать?

Нет, мэм. Не в моем присутствии.

– Думаю, у Вика все в порядке, – пробормотала я, выпрямляясь. Я смотрела, не мигая, на Ксению.

– Нас, – осторожно произнес Вик, но брови его тети приподнялись.

Кажется, ее позабавил мой комментарий.

– Правда, Настасья?

Я заикалась?

Мои глаза сузились, глядя на нее.

– Да.

– Итак, ты веришь, что у мужчины в его возрасте, живущего у родителей, без перспектив и сбережений, все в порядке, да? – с любопытством спросила она.

Волосы на моей шее встали. Она звучала точь-в-точь, как моя мать.

– Нас, остановись, – резко произнес Вик, но я его почти не слышала.

Знаешь что? Нет.

Каким человеком я была бы, если бы сидела и ничего не говорила?

Недостойным его.

Я думала заступиться за него. Я понятия не имела, какой хаос я собиралась устроить, когда усмехнулась:

– Я бы вряд ли назвала семьдесят тысяч отсутствием сбережений.

За столом воцарилась тишина, и когда Юрий положил вилку, тихий звон прозвучал ужасно громко, когда он повернулся лицом к сыну. Тишина, казалось, сгущалась с каждой секундой, и когда Вик поднял голову к небу, я не знала, что сделала, но чувствовала, что это нехорошо.

Это был один из тех моментов, когда ты знаешь, что что-то сказано, возможно, слишком много, но не можешь понять, что именно.

Еще один осмотр стола.

Они смотрели. Все они. Но ни один взгляд не остановился на мне.

Все взгляды были прикованы к Вику, и они не были счастливы.

Получилась смесь эмоций. Его мать была явно сбита с толку. Аника выглядела ошеломленной. Ксения выглядела взбешенной. Но выражение лица его отца заставило мое сердце екнуло.

Он выглядел преданным.

О, нет.

Мое сердце бешено колотилось, и, когда начался спор, я еще глубже вжалась в стул, зная, что в том аде, который вот-вот должен был начаться, была моя вина.

Ага.

Я действительно облажалась.

Глава 21

Настасья

Мой желудок скрутило от страха, и где-то во время спора, когда Вик повернулся ко мне и заговорил, перекрикивая крики, я не думаю, что когда-либо чувствовала себя хуже.

– Ты должна уйти.

Мои глаза скользили от одного человека к другому, и когда мой взгляд остановился на покрасневшем лице Юрия, я быстро поняла, что это не то, для чего Вик хотел, чтобы я была здесь. Очевидно, я сделала достаточно. Так что, сокрушенно кивнув, я взяла свою сумочку и вышла из дома как раз в тот момент, когда крики возобновились.

Я должна была уехать.

Вместо этого я села в машину и стала ждать.

Не знаю, как долго я оставалась в темноте, но снова сосредоточилась, когда увидела, как он медленно идет ко мне, с руками в карманах, опустив глаза и выглядя совершенно сломленным человеком. Поэтому, когда он сел на мой капот спиной ко мне, я восприняла это как приглашение и выскользнула из машины, чтобы присоединиться к нему, заняв место рядом.

Из всех вещей, которые я ожидала от него, ни одна не начиналась со слов:

– Мы разорены.

В голове у меня тяжело засело недоумение, но я ничего не сказала.

Вик расширил сказанное:

– Я переехал домой, чтобы помогать, но долг продолжает расти. Продал машину, чтобы оплатить счета. Заложил все свои драгоценности, кроме этого. – Он вытащил руку из кармана, и я увидела толстое платиновое кольцо, которое купила ему на тридцатилетие, отражающее свет на его среднем пальце.

На нем была гравировка. Надпись гласила: «Навеки и навсегда».

Я молчала, потому что он, наконец, открылся мне, и пока он чувствовал себя болтливым, я позволяла ему говорить без возражений.

– Наши инвестиции сгорели. Они обходятся нам дороже, чем мы получаем от них выплаты. Моя мама работает из дома. У моего отца нулевой опыт работы, и копы чертовски хорошо знают, кто он такой. Понятно, что никто не хочет его нанимать. Аника разваливается, и я почти уверен, что Ксения замышляет что-то темное. – Он выдохнул. – Мои родители не платили налоги на недвижимость около девяти лет. – Моя голова повернулась к нему, и он кивнул, выглядя почти побежденным. – Ага.

Мое дыхание стало тяжелым, и я спросила с комком в горле:

– Насколько все плохо?

Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.

Он облизал полные губы.

– Это плохо, детка. – Он погрузился в короткое молчание. – Я должен до конца следующего месяца выложить девяносто шесть штук, и это только для того, чтобы мы не потеряли дом. – Мои глаза в шоке закрылись, когда он продолжил: – Деньги не поступали, и мой папа думал, что сможет это исправить. Взял один законный кредит и три других, не очень законных. Мой счет был подушкой безопасности, на который можно было упасть на случай, если я не смогу получить наличные другим способом. Я думал, что смогу им воспользоваться, но теперь я не уверен. Так что, вдобавок к этой почти сотне штук, я работал изо всех сил, чтобы убедиться, что никто не придет и не сломает ноги моему отцу, потому что он был достаточно глуп, чтобы одолжить у действительно плохих людей. – Вик оттолкнулся от машины и зашагал. – Мне удалось поговорить с парой, и они готовы дать нам немного времени из-за того, кем мы были и что мы сделали как «Хаос», но я не могу удерживать их вечно.

Нет. Он не мог.

Я знала, как эти штуки работают. Мой собственный брат был ростовщиком. А если бы оплата не была произведена… ну, оплата так или иначе была бы взята.

– Сколько?– мягко спросил я.

Вик рассмеялся, проведя рукой по губам, прежде чем назвать ошеломляющую сумму.

– Двести девяносто три тысячи долларов.

Боже мой.

Мой рот округлился в такт моим глазам. Я моргнула, и Вик грубо сказал:

– Ага.

Я думала помочь, но, видимо, все, что мне удалось сделать, это сказать не то в неподходящее время.

– Я могла бы дать тебе… – В тот момент, когда я начала говорить и взгляд Вика пронзил меня, холодный и яростный, я замолчала. Итак, я осторожно добавила: – У меня есть деньги. Я могу помочь. – К сожалению, Вик уже качал головой, и я встала, протянула руку и схватила его за руку с отчаянным. – Позволь мне помочь.

Он издал звук чистого раздражения.

– Это. Вот почему я не сказал тебе, Нас. Черт. – Мое лицо вытянулось, а когда он это заметил, то закатил глаза. – Боже. Ты уже смотришь на меня по-другому.

– Нет, это не так, – я клялась, но так это выглядело. Не намеренно, конечно. Но это изменило ситуацию.

Избитый. Это было единственное слово, которое пришло мне на ум, когда он тогда посмотрел на меня.

– Ты женщина, привыкшая к определенному образу жизни. – Мои брови опустились в обиду, и он заметил. – Не потому, что ты претенциозна, а потому, что ты родилась в этой жизни. И после смерти твоего отца Саша позаботился о том, чтобы ты продолжала жить той жизнью. А я… – Он сделал паузу и пнул ногой камешек. – Я не могу тебе этого дать. – Его тон был ровным, поверженным. И мое сердце разбилось. Даже больше, когда он сказал: – И, Боже, это меня разрушает.

Я знала, что он не это имел в виду, но он представил это так, будто я готова пить только из хрустальных стаканов и есть лучшую икру. Как будто я сноб. Элитарный человек.

– Я едва держу голову над водой, – признался Вик, выдохнув. – Как я должен заботиться о тебе так, как ты этого заслуживаешь, не утопив нас обоих?

Что я могла сказать на это?

Ничего. Не тогда, когда он настаивал на вечеринке жалости, которую устраивал. Я думала, что он знает меня лучше, чем это. Я думала, что он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что такие вещи не имеют для меня значения. Я бы отдала все это, чтобы иметь его. Верните нас в шаткую однокомнатную квартиру со сломанным унитазом. Я бы терпела это до тех пор, пока Вик был у меня.

Я уже знала ответ на то, что собиралась предложить, но хотела подтверждения.

– Найти такие деньги за такой короткий промежуток времени будет непросто.

– Нет, если ты занимаешься обычной работой, – ответил он.

Его исчезновение на прошлой неделе. Состояние его лица. Его раздражительность. Это имело смысл.

– Хочу ли я знать, на кого ты работаешь? – спросила я сквозь безрадостный смех.

Он смотрел на улицу.

– Какой-то парень с Верхнего Ист-Сайда.

Это было все, что он дал, но, честно говоря, это было больше, чем я ожидала. Эти вещи рассказывались по мере необходимости, и у нас с Виком была политика «не спрашивай – не говори», когда дело доходило до грязной работы. Это защитило его, но также защитило и меня. В конце концов, я не могла никому рассказать то, чего не знала.

Вся эта ситуация шокировала. Я хотела помочь. Мне нужно было помочь. Я просто не знала как.

Наступило мягкое молчание, и Вик выпрямился.

– Итак, теперь ты знаешь. Счастлива?

Как он мог спросить меня об этом?

Выражение лица у меня грустное, я едва произнесла:

– Нет.

Горький смех вырвался у него.

– Ага. – Он повернулся, чтобы уйти, говоря, когда он оставил меня позади. – Я тоже.

Я не могла поверить, что делаю это.

И когда мой взгляд переместился на танцовщицу, сидящую на диване в кабинете Саши, я скрестила руки на груди. У меня болела челюсть от того, как сильно я стиснула зубы, но ради брата и бизнеса я готова была вести себя прилично. Сегодня.

Саша сидел за своим столом, откинувшись на спинку стула, и переводил взгляд с Лаш на меня.

– Вам не обязательно ладить, дамы. Вам даже не обязательно нравиться друг другу. Но вы будете вести себя уважительно на моем рабочем месте. – Когда его глаза сузились на меня, он продолжил: – Я знаю, ты слышишь меня, Настасья.

Почему он повесил это исключительно на меня?

Он знал, что у меня короткий предохранитель, и эта сучка сделала своей работой испортить все мои схемы.

Я бы подавилась словами, прежде чем извинилась.

Как всегда послушная сестра, я ответила:

– Я слышу тебя, брат мой.

– Хорошо. – Он выглядел несколько успокоенным. Мой желудок сжался, когда его глаза смягчились, и он любезно спросил: – Итак, Лаш. Как ты себя чувствуешь?

Я уставилась на него, моргая в замешательстве.

Он был чертовски серьезен?

Я была на грани потери рассудка.

– Ну, – ответила она с придыханием, – у меня болит голова и очень болит шея. – Саша понимающе кивнул. – Думаю, мне может понадобиться еще несколько выходных. – Она опустила глаза и захлопала ресницами. И меня чуть не стошнило. – Но, если ты не хочешь, чтобы я их взяла, думаю, я могу просто пойти в полицию и написать заявление. Я уверена, что у вас есть какая-то страховка, которая касается компенсации на рабочем месте.

И я медленно повернулся к ней лицом, позволив рукам опуститься по бокам.

Это была угроза? Она только что угрожала моему брату?

Потому что если бы это было так, я бы сделала четыре шага, схватила ее волосы, подвела бы за них ее к столу и заставила ее встретиться с ним головой – снова и снова.

Прошу вас.

Я очень надеялась, что это была угроза.

Саша поднял руки и усмехнулся.

– Вау, сейчас. Давай просто вернемся на шаг назад. Я уверен, что мы сможем что-нибудь придумать.

У меня побежали мурашки. Он никогда не ухмылялся, не так. Это было скользко.

Затем он спросил:

– А как насчет денег, которые я тебе дал? Они уже закончились?

Лаш только пожала плечами.

– Мне нужно было оплачивать счета.

Поведение Саши изменилось. Это было незначительно, но я видела.

Что-то было не так. Я чувствовала это нутром.

– Видишь ли, вот в чем дело… – Мой брат встал и обогнул стол, присаживаясь на край. – Марта. – Моя голова вскинулась, когда его глаза потемнели, и он уставился на нее сквозь густые ресницы. – Ты думаешь, что знаешь меня, но это не так. Если бы ты знала, ты бы поняла, что я не трахаюсь с такими женщинами, как ты. – Лицо ее побледнело, но Саша продолжил: – И уж точно я не позволю им поставить мишень мне на голове.

Глаза Лаш расширились. Казалось, она обдумывала каждое решение своей жизни, и когда Саша смотрел так, как смотрел на нее прямо сейчас, я не винила ее.

– Саш, – начала она. – Я не была…. Я не имела в виду… – Затем она заставила себя широко улыбнуться. – Я не думаю, что объяснилась должным образом.

Господи. Она пыталась это исправить. И Саша еще не был резок.

– Нет. Я понял именно то, что ты излагала, и мне… – Он пошевелился, присел перед ней. – Мне не понравился твой тон.

Боже мой.

Я должна была чувствовать себя плохо из-за ликования, охватившего меня тогда, но нет. Это было не так.

Вот что происходило, когда ты вмешивался в жизнь людей. Особенно с такого мужчины, как Саша.

Он встал и повернулся, направляясь ко мне. Он занял место рядом со мной, выпрямившись, но глядя на окаменевшую женщину, ерзающую на месте, смотрящую на дверь, как будто она могла попытаться сбежать.

Я бы хотела посмотреть, как она попробует.

– Слышал, ты пошла по магазинам с этой стопкой наличных. Разбросала эти бумажки по всему Ист-Сайду. – Ее губы приоткрылись от удивления. – Я знаю это, потому что, что бы ты ни думала, я не глупый человек. И независимо от того, в игре я все еще или нет, я всегда защищаю свою спину, потому что люди редко наносят удар спереди. – Ухмылка на его лице просто ошеломляла. – Но ты? Ты пробовала и то и другое, не так ли, дорогая?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Ее голос был едва слышен.

Саша спросил Лаш:

– Знаешь, что обычно происходит с людьми, которые расплачиваются за бриллианты фальшивыми купюрами, как ты вчера? – Он сделал паузу на мгновение. – Узнаешь, если не соберешь свое дерьмо и не уберешься из моего клуба в ближайшие пять минут.

Выражение ее лица вытянулось, и на секунду мне стало ее почти жаль.

– Ты подставил меня.

Затем Саша встал, обошел стол и занял свое место.

– Да ну, играй в глупые игры, выигрывай глупые призы. – Он посмотрел на часы. – У тебя есть четыре минуты и двенадцать секунд. Я бы пошевелился. Ты тратишь это время и официально нарушаешь границы. Хочешь знать, что я делаю с нарушителями границ? – Он медленно оглядел ее. – Можешь остаться и выяснить.

Марта вскочила с дивана еще до того, как он закончил. Она двигалась быстро, ее каблуки цокали, когда она спешила уйти, и в тот момент, когда она вышла из комнаты, я повернулся лицом к своему брату. Он быстро набрал электронное письмо, прежде чем нажать «Отправить». Стул крутнулся, и он некоторое время наблюдал за мной, прежде чем спросить:

– Как долго она возилась с тобой?

У меня внутри все сжалось.

Откуда он узнал?

Он всегда все знал.

– Некоторое время.

– И ты не подумала мне сказать? – Он не казался расстроенным, но я хорошо знала своего брата, и легкого изменения в его тоне было достаточно, чтобы я поняла, что недоволен тем, что я этого не сделала.

– Это не старшая школа, Саш. Мне не нужно, чтобы ты защищал меня. – Затем добавила тише: – Я не хотела создавать проблемы.

– Ага, – сказал он, беря ручку и постукивая ею по столу, а затем невозмутимо спросил: – Ну и как, сработало?

Засранец.

Моя челюсть сжалась.

– Не так хорошо, как я надеялась.

Глубоко в горле он издал звук согласия.

– Послушай, – начал он небрежно. – У нашей семьи есть репутация, и независимо от того, кто мы сейчас, мы никогда не убежим от того, кем мы были. Такое положение бывает очень кстати. Мы были и навсегда останемся «Хаосом».

Я поняла. И, может быть, это было отвратительно, но я не испытывала ненависти. Знание того, что у людей был этот страх, было своего рода утешением. Нас никогда не использовали в своих интересах. Люди бы дважды подумали, прежде чем иметь дело с нами, зная, что, если что-то пойдет не так, Саша возместит все, что потерял, и даже больше. Мы были опасностью, которую люди редко замечали, пока не становилось слишком поздно.

Быть Леоковым имело свои преимущества.

– В следующий раз, когда захочешь отшлепать сучку, найди меня. – Он мрачно пообещал. – Мы ударим их так сильно, что они увидят звезды, даже не используя наши кулаки. Ты меня услышала?

Он был серьезен?

То, как он выдержал мой взгляд, говорило мне, что это так.

Почему это взволновало меня? Что еще более важно, что, черт возьми, со мной не так?

– Да, – это все, что я могла сказать. – Я поняла тебя.

– Хорошо, – сказал он, повернувшись к своему компьютеру. – Закрой за собой дверь. Мне нужно поработать.

И я просто смотрела на него мгновение. Но когда я, наконец, встала на ноги и собралась уйти, у меня сложилось отчетливое впечатление, что я никогда по-настоящему не оценю, насколько опасен мой старший брат.

Глава 22

Вик

Мужчина, сидевший напротив меня, долго смотрел, постукивая острым пальцем по подлокотнику кресла, прежде чем открыть ящик стола, достать что-то квадратное, положить на стол и подтолкнуть ко мне.

Не нужно было быть гением, чтобы сообразить, что он все еще зол на меня за отказ от работы несколько ночей назад, но ничего не поделаешь. Моя сестра нуждалась во мне.

Итак, я был здесь, пытаясь загладить свою вину, потому что у этого парня были деньги, а мне нужно было их много.

Я взял фотографию, секунду изучал ее и понял, что узнал человека. Он был русский, старого закалки. Служил под командованием отца Коры в «Законе», фирме, которая во всем конкурировала с «Хаосом». Они были единственной причиной, по которой Братва отобрала у нас роли.

Братва не любила внимания, и, к сожалению, «Закон» жил этим.

Зажав фотографию между пальцами, я положил ее обратно на стол и стал ждать.

Мгновение спустя Роам сказал:

– Ты его знаешь?

– Не очень хорошо.

Роам слегка кивнул и прямо сказал:

– Он становится для меня проблемой.

Теперь это заставило меня задуматься.

Конечно, он имел в виду не то, что я думал. Потому что это был большой шаг вперед по сравнению с грабежами, запугиванием и вербовкой.

Я осторожно усмехнулся.

– Я не наемный убийца.

Но Роам просто взял свой стакан с виски и внимательно изучил его.

– Ты такой, каким я хочу тебя видеть.

Иногда было трудно держать рот на замке. И это был один из таких моментов.

– Слушай, мужик. Я знаю, ты злишься, что я не появился, но…

Он прервал меня.

– О, нет. Я не злюсь. Я просто проявляю любезность. – Роам вскочил со стула и прошелся по кабинету. – Я предположил, что тебе нужны деньги, и цена за эту работу показалась мне подходящей. – Его расчетливые глаза остановились на мне, и одна бровь приподнялась. – Я был неправ?

Я ненавидел себя за то, что спросил:

– Сколько?

И он ухмыльнулся, зная, что у него в руках.

– Достаточно, чтобы решить многие твои проблемы. – Ухмылка исчезла, и его тон стал немного глубже. – Я просто прошу тебя позаботиться об одной из моих.

Я отвернулся, посмотрел в окно на верхушки зданий, окружавших то, в котором мы находились, и произнес слова с оттенком неохоты.

– Мне нужен адрес.

Лидер «Учеников» сказал:

– Сделай это. Сегодня ночью.

Фотография лежала на столе лицевой стороной вверх. Я старался не думать о парне, но это было невозможно.

У него были дочери. У него была жена. На данный момент, пара внуков, по крайней мере. Но он сообщил о своем присутствии человеку, у которого были средства для решения проблемы.

Моя челюсть сжалась.

Если бы не я, это был бы кто-то другой.

Я взял фотографию и встал, сунув ее в карман. Дернув подбородком, Роам смотрел, как я ухожу, внимательно следя за своими вложениями. И независимо от того, как я относился к тому, что делал, у меня точно не было выбора, чтобы остановиться.

Это не было личным. Бизнеса никогда таким не был.

Моя совесть съедала меня. Она грызла и кусала, пока мне не стало плохо, и было чуть больше 18:00, когда я отправил сообщение: «Не могу этого сделать».

В моем животе что-то странно дернулось, выбив из колеи.

Я знал, что, скорее всего, только что потерял свое ведро с золотом, но кое-чего я бы не стал делать. Удивился до усрачки. Десять лет назад я бы без промедления взялся за эту работу, если бы она была сделана во имя «Хаоса».

Я бы улыбнулся ублюдку в лицо, когда нажимал на курок.

Казалось, я изменился.

Прошел час, а я так и не получил ответа. Я встал с тяжелым вздохом, принял душ и собрался на работу. Одеваясь, я чувствовал оцепенение, стал еще больше ошеломленный, помогая Анике выйти из машины и идя с ней внутрь клуба.

Неудивительно, что «Сердцеедки» были забиты до отвала.

Со своего места в тени у бара я заметил Льва, сидящего в дальнем углу комнаты, и Мину рядом с ним. Когда он поймал мой взгляд, то поднял свой стакан в знак признательности, и я вздернул подбородок. Я повернулся к бару как раз вовремя, чтобы увидеть, как моя женщина потянулась через стойку и нежно коснулась лица какого-то бедолаги, одновременно надувая свои восхитительные губы в его сторону.

У меня внутри все сжалось.

Я ненавидел это, но понимал, что это часть работы.

Мои глаза сузились, когда остановились на Анике. Она выглядела измученной, как будто не могла сосредоточиться на работе, и когда она уронила стакан, который держала в руках, и тот издал пронзительный звон, ударившись о пол, она пробормотала: «Дерьмо», прежде чем присесть, чтобы подобрать осколки. И я волновался.

Что бы я ни делал, я не мог заставить ее поговорить со мной.

Она боролась. Она проигрывала. И это разрывало ее на части, день за днем.

– Эй, Чесси, – позвал я, и женщина выжидающе повернулась ко мне. Я положил купюру на стойку. – Отправьте ей «Эспрессо мартини». Может быть, это поможет ей учиться.

Чесси ухмыльнулась, прежде чем положила пальцы на стойку, взяла деньги и спрятала их, прежде чем пройти в противоположный конец бара. Когда она поставила коктейль перед девушкой, Кара подняла голову, и Чесси наклонилась, обращаясь к разъяренной женщине, которая настаивала на том, чтобы таскать свои книги и заниматься прямо здесь, в баре. Я не мог разобрать, что говорила Чесси, но, когда лицо Кары смягчилось, она посмотрела через стойку на меня и поднесла стакан к губам, ее глаза улыбались. Она сделала маленький глоток, затем поставила стакан и в благодарность послала мне воздушный поцелуй.

Моя голова опустилась в коротком кивке. И тут я будто ощутил на себе чей-то взгляд. Я посмотрел на бар и обнаружил, что Настасья наблюдает за мной с нежным и теплым выражением. И когда ее пухлые губы медленно поднялись, я выдержал ее взгляд. Ее улыбка стала шире. Когда она опустила подбородок, покачала головой и вернулась к работе, я постарался не думать о том, как сильно мне хотелось перекинуть ее через плечо и отнести обратно в подсобку, чтобы вновь пережить тот непревзойденный трах, который был несколько недель назад.

Мой член все еще подергивался от этого.

Ночь прошла без сучка и задоринки, и, откинувшись на спинку кресла, я наблюдал, как девушки на сцене медленно и чувственно двигаются, я не заметил изменения в атмосфере, пока Аника встревоженно не позвала:

– Вик.

Мои действия были неспешными, я повернулся назад, чтобы увидеть, что ей нужно, и когда я заметил, что все три девушки неподвижны, и, забыв о работе, напряженно смотрят на комнату с широко раскрытыми глазами, мои брови нахмурились.

Я проследил за их испуганными взглядами и, увидев их, напрягся.

Черт побери.

Стоя устойчиво, я окинул взглядом комнату.

Они были повсюду.

Люди, одетые в черное, блокировали все выходы, их раскрашенные черно-белым лица были жуткими и странными. С черепами, наполовину закрывающими их лица, они представляли собой устрашающее зрелище. Пугающие. И именно в этот момент я понял, что облажался.

«Ученики» называли своих солдат «покойниками», и у меня почти не было сомнений – они были здесь ради меня.

Их число росло, и я молча задавался вопросом, как они попали внутрь. Посетители наблюдали за ними с опаской, но с любопытством. Музыка продолжалась, но девушки перестали танцевать. В комнате стояла тишина, и «покойники» просто стояли на своем.

Мои глаза обратились к Льву, который поднялся со своего места, выпрямившись, когда Мина потянула его за руку, ее лицо побледнело от паники.

Именно в этот момент появился Саша, стоя в большом открытом дверном проеме. Он бросил взгляд на мужчин и на мгновение наклонил голову, прежде чем выпрямиться и сказать:

– Мальчики. – Он двинулся вперед, само воплощение самообладания. – Если вы хотите шоу, вы должны стоять в очереди, как и все остальные.

Один из «покойников» выступил вперед.

– Мы здесь не для шоу. – Он посмотрел на Сашу, поднял руку и указал прямо на меня. – Мы здесь ради нашего брата. Он дал обещание на сегодняшний вечер. – Мужчина посмотрел на меня, а затем угрожающе произнес: – И он выполнит свое обязательство.

Внешне я оставался невозмутимым. Я был рад, что никто не мог видеть, что происходит внутри. Потому что это было хреново.

Рука Саши сжалась в кулак. Он промолчал, прежде чем сказать:

– Как видите, у него есть и другие обязанности, которые нужно выполнять.

«Покойник» улыбался, а краска растягивалась и тянулась так, что трескалась.

– Нам дали указание не уходить, пока он не уйдет с нами.

– А если он не пойдет? – Холодная, спокойная манера речи Саши ничего не выдавала, но я знал своего брата. Это случалось нечасто, но Саша был близок к тому, чтобы потерять самообладание.

– Тогда мы повеселимся. – «Покойник» ухмыльнулся.

Ага. Нет.

Этого не будет.

Это была моя проблема, и я не собирался позволять этим головорезам разрывать «Сердцеедки» на куски, чтобы доказать свою точку зрения.

– Иду, – пророкотал я, и брови Саши нахмурились, когда он протянул руку, чтобы заблокировать мне путь. Его беспокойные глаза встретились с моими, и я похлопал его по плечу, наклонился и сказал достаточно громко, чтобы только он мог меня услышать. – Ты меня предупреждал. Я не слушал. Нырнул с головой, и теперь я должен выкручиваться сам.

Сейчас он мог бы сказать многое, но предпочел промолчать, и он никогда не узнает, как сильно я ценю то, что он не воспользовался случаем, чтобы сказать мне, что предупреждал меня об этом. Это много значило. Потому что никто не чувствовал себя таким ослом, как я в тот момент.

Изобразив легкую ухмылку, я крепко сжал его плечо, надеясь, что это выражает самые смиренные извинения. Саша был моим другом. Моим братом. Моим товарищем. Я не хотел принести это дерьмо на его порог. Я планировал прямо противоположное. Но независимо от того, как сильно я старался, чтобы все было просто, каким-то образом мне всегда удавалось облажаться.

Я спросил себя, почему мир был против меня. И ответ задел.

Миру было абсолютно наплевать на такого придурка, как я. Печальная правда заключалась в том, что я сделал это. Больше некого было винить в том положении, в которое я себя поставил. Прямо в центре перевернутой ладони Роама. В любой момент его пальцы могли сжаться, раздавив меня целиком. Это был вопрос не «если», а «когда».

И поэтому я повернулся и начал идти к судьбе, которую я больше не хотел, но которую написал сам своими окровавленными кончиками пальцев.

Я остановился на полпути, когда услышал, как Нас окликает меня.

– Вик. – Она посмотрела на мужчин, окружавших меня, потом снова на мое серьезное лицо.

С широко открытыми и встревоженными глазами она тихо сказала:

– Не уходи.

Моя малышка испугалась. Словами не передать, как дерьмово я себя чувствовал из-за этого. Вызвать ее страх было последним, чего я когда-либо хотел.

«Покойники» рядом со мной мрачно усмехнулись.

– Не волнуйся, Мами. Мы привезем вашего мальчика домой в целости и сохранности.

И внутри моего разума потемнело. Моя челюсть затвердела. Пронзительный вой зазвучал в моих ушах, и когда я повернулся к парню с разрисованным лицом, я подумал, пропустит ли Роам этот дерзкий трах, когда я воткну лезвие ему в сердце.

Моя рука поднялась и сжалась в кулак, когда я изо всех сил старался сдержать свой гнев. Но я сделал неглубокий вдох и заговорил со смертельным спокойствием.

– Ты не разговариваешь с ней. – Предупреждение. Первое и последнее.

Ухмылка «покойника» уменьшилась, но не исчезла. Было видно, что ему плевать. Парень посмотрел на мою женщину и повторил.

– В целости и сохранности, Мами.

Он говорил как защищенный человек. Но Роама здесь не было. Мои глаза блуждали по его лицу, разглядывая его скрытые черты и присваивая ему новый титул.

Ходячий мертвец.

Когда глава «покойников» сделал рукой широкую дугу, они начали выходить гуськом, и я вышел вместе с ними без малейшего желания. Снаружи ждала машина, и как только я вошел внутрь, другой человек в черном протянул мне «Глок» и лыжную маску. Я взял их, не раздумывая ни секунды.

Не прошло и часа, как дело было сделано.

Психопаты вокруг меня подстрекали, заставляли нажать на курок, давили на меня, кричали и выкрикивали грубости, которые накладывались друг на друга, когда я поднимал свой пистолет на старого, испуганного мужчину, сидящего в кресле своего тихого дома.