Текст книги "Вик (ЛП)"

Автор книги: Белль Аврора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Автор: Белль Аврора

Название: « Вик »

Серия: « Авторитет ы». Книга вторая

Перевод : Mary Liber

Редактура: Sunshine

Вычитка: Sunshine

Обложка: Ленчик Кулажко

Переведено для группы: https://vk.com/stagedive

https://t.me/stagediveplanetofbooks

18+ 

(в книге присутствует нецензурная лексика и сцены сексуального характера)

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация:

Настасья Леокова влюблена в лучшего друга своего брата с первой встречи.

Понимая, что никогда не станет для Виктора Никулина чем-то большим, чем просто драгоценностью, которую необходимо охранять, Нас благоразумно скрывает свои чувства. Но когда она принимает дерзкое решение поцеловать его, все меняется.

Этот поцелуй. Этот горячий, взрывной, всепоглощающий поцелуй. Он преследует Вика. И вдруг Настасья Леокова становится не просто принцессой мафии.

Нет.

Она принадлежит ему. Бесспорно. Неоспоримо.

Неразрывная связь. Скрытые отношения. Жизнь, как череда новых открытий. И все-таки чего-то не хватает.

Нас отчаянно жаждет единственного, чего Вик никогда ей не предлагал.

Его сердце.

Глава 1

Настасья

Я собиралась поиметь сучку и получить от этого удовольствие.

Спросите, кто эта сучка?

Виктор Никулин.

Мой бывший парень. Мой бывший лучший друг. Моё бывшее всё.

Но почему, Настасья? Он вроде порядочный парень. Заботливый друг. Дар небес. Кто-то, кому ты можешь рассказать свои самые сокровенные секреты. И, Господи, эта улыбка. Почему ты должна поиметь его?

Поскольку расставание никогда не бывает легким, и, хотя я изо всех сил старалась оставаться вежливой ради наших друзей и близких семьи, Вику было трудно.

Слушайте, я признаю, что немного плакала.

Хорошо. Я много плакала. Я плакала, рыдала, разрушалась и все такое дерьмо. Но однажды я просунулась и решила стать взрослым и принимающим человеком.

В тот же день Вик проснулся и выбрал насилие.

Прошли месяцы беспокойства, пока я, наконец, не сломалась, но, когда это случилось, все, что я чувствовала, вырвалось у меня изо рта, как картечь из дробовика.

С момента нашего официального расставания прошло сто три дня, но я не уверена. И какое-то время нам было неловко. Эта неловкость превратилась в гнев. И поскольку со мной явно было что-то не так, то, что Вик разозлился, сделало что-то странное со мной. То, что заставляло закусывать губу и крепко сжимать ноги.

Теперь, когда мы ссорились, это стало чувственно. Вик знал это. Он играл этим. И, Боже мой, иногда я подыгрывала ему в ответ.

Мой старший брат Саша решил устроить деловую встречу под видом ужина в своем доме – если можно назвать трехэтажное чудовище домом – чтобы поговорить о предстоящих мероприятиях и новых идеях для клуба. Присутствие не было обязательным. Когда Саша просит тебя, ты приходишь. Вот как обстоят дела.

Было ли это его стилем?

Ага.

Любил ли он владеть такой силой?

Вы его видели? Конечно, любил.

Бизнес процветал. «Сердцеедки» – когда-то неброский стриптиз-клуб, а теперь классный бурлескный клуб – за последний год претерпел чертовские изменения. И хотя это было детище Саши, мы, так или иначе, принимали участие. Ведь мы все там работали, и, как хорошо слаженный механизм, каждый из нас был винтиком в двигателе, заставляющим его двигаться.

Увидеть, как бизнес потерпит неудачу, не вариант. Наша семья гордилась тем, что стала законной. И если мы не хотели сделать шаг назад в захудалый преступный мир, где люди только и делали, что продавали оружие, насилие, наркотики и женщин, у нас не было другого выхода.

Это должно было сработать.

Моя входная дверь открылась, затем закрылась.

– Боже мой, – услышала я бормотание женского голоса, и, когда по лестнице раздались быстрые шаги, я нахмурила брови. Тем более, когда она выдохнула. – Все в порядке. Все отлично. Мы в порядке.

Какого черта?

Отойдя от туалетного столика в ванной, я услышала, как шаги становятся все ближе и ближе, и когда Мина появилась в поле зрения, с широко открытыми глазами и в ужасе, я двинулась к своей невестке, чувствуя панику, засевшую глубоко в моем животе.

Дерьмо. Что-то пошло не так.

Я даже не заметила белую сумку в ее руках, пока Мина, черт возьми, не швырнула ее в меня. Я неуклюже поймала сумку, заставив содержимое затрястись. Я чуть не заорала: «Что не так?», но она стояла там, грызя ноготь на большом пальце, что-то бормоча себе под нос.

Ее длинные каштановые волосы были собраны в низкий хвост, и я посмотрела на ее штаны для йоги, черную футболку, один носок и шлепанцы. Она выглядела ужасно.

Затем внезапно она снова сосредоточилась и сказала:

– Вон.

Когда ее карие оленьи глаза остановились на мне, она взяла меня за руки и мягко толкнула назад, пока я не оказалась прямо перед открытой дверью.

– Вон!

Для крошечного существа она была удивительно сильной. Дверь захлопнулась у меня перед носом, и я просто стояла, сбитая с толку, с открытым ртом.

Во-первых, извините меня за дерьмо. Это был мой дом, черт возьми. У нее еще хватило дерзости толкать меня в собственном доме. Но когда я услышала, как она скулит за дверью, мой гнев растворился так же быстро, как и появился.

Я схватила дверную ручку и медленно попыталась открыть дверь.

– Мина? У тебя все нормально? – Я приоткрыла дверь. – Коротышка?

В семье нас было трое. Саша – старший, который принял на себя роль президента, когда умер наш отец. Лев – средний брат, чьи причуды делали его одновременно и бесящим, и чертовски милым. Наконец я – самая младшенькая. Девушка, которая выросла среди мафиози и преступников и никогда не задумывалась об этом, потому что, хотя это и было ненормально в целом, все же было нормальным для меня.

Когда ты подросток, а твои братья члены фирмы Русской Братвы… можете себе представить, какой красочной должна была быть жизнь.

Ожидалось, что в день смерти нашего отца, Саша возьмет на себя управление Хаосом. Это казалось естественным ходом событий, а Саша никогда ничего не делал наполовину. Он принял это, что означало, что мы тоже в этом повязли.

Я видела дерьмо, слышала дерьмо и принимала участие в дерьме, в котором ни один подросток никогда не должен был участвовать. И Саша вскоре пришел к такому же выводу.

Потребовались некоторые усилия, но Саша сложил с себя все обязанности, и довольно скоро, без надлежащего лидера, Хаос развалился. Братва вскоре узнала о бесхозяйственности и ссорах между ее фирмами, и Родина дала добро. И когда Братва говорит вам уйти и распуститься, вы так и делаете.

Теперь все российские фирмы жили сами по себе. У них больше не было поддержки больших пушек. И хотя у меня было ощущение, что Саша иногда скучал по той жизни, я знала, что он сделал это ради меня.

Потому что семья была всем.

Дверь в ванную распахнулась, и Мина, встревоженная, как газель, пьющая из водопоя, стояла там, держа пластиковый стаканчик, наполненный светло-желтой жидкостью. Я заметила прямоугольную коробку в другой ее руке и нахмурила брови.

– Помоги… – умоляла она, дрожащим голосом.

Мне потребовалось около десяти секунд, чтобы все осознать.

– Мина, – произнесла я спокойно, когда мои брови поднялись.

– Я знаю. – Она кивнула со слезами на глазах.

Я попыталась заговорить, но ничего не вышло.

Она снова кивнула.

– Я знаю. – На этот раз вышло громче.

– Ты уверена? – спросила я мягко, обретя голос.

– Эм… – Она издала булькающий смех. Потянувшись к белой сумке, она перевернула ее вверх дном, и содержимое упало на пол моей ванной, выложенный белой плиткой. Девять различных марок тестов на беременность сказали мне, что она не уверена.

– Хорошо, – сказала я спокойно.

– Я боюсь, – прохрипела миниатюрная девушка, и, черт возьми, это разбило мне сердце.

– Послушай, – я пыталась успокоить ее, – это не проблема. Ты замужем. Влюблена. Ты не какой-нибудь подросток, который сделала это с квотербеком под трибунами, потом залетела, и теперь тебя отправляют жить к бабушке.

Но Мина меня не слушала. Она пересела на холодный пол, скрестив ноги, открывая каждую коробку и доставая по одному тесту, а когда ее пальцы стали слишком сильно трястись, она принялась рвать картон зубами.

Мои брови поднялись.

Ах, да. Это было прекрасно.

– Как мне их сделать? – сбивчиво дыша, она попыталась прочитать инструкции и разговаривала сама с собой.

– Они бывают разные. Одни окунаешь и ждешь, а в другие капаешь пару капель в дырочку.

– Ты делала это раньше? – Она замерла, затем моргнула, глядя на меня.

Мои глаза на мгновение расширились, и все, что я сказала, было:

– Да.

Двое мужчин. За всю свою жизнь я была только с двумя мужчинами. Тот, с которым я была недолго помолвлена, и мы каждый раз использовали презерватив. Другим был Вик, и от одного лишь прикосновения его пальцев к моему позвоночнику кружилась голова. Он не пользовался со мной презервативом с тех пор, как мне исполнилось девятнадцать, так что да, я знала, как использовать тест на беременность.

Я помогла ей. Сказала ей, что не нужно использовать все девять, но она продолжала давать их мне, и, прежде чем мы успели это осознать, столешница раковины в моей ванной комнате была покрыта белыми пластиковыми палочками.

Мы ждали целых три минуты в полной тишине. Один взгляд на Мину говорил мне, что ничто из того, что я скажу, не отвлечет ее от того, что происходит у нее в голове.

А когда прозвенел таймер, и я стала проверять анализы, на меня нахлынуло облегчение. Я посмотрела на нее и приветливо улыбнулась.

– Видишь? Все хорошо. Я проверила тесты. Ты не беременна.

Ее лицо было пустым, она взяла тест из моей руки и уставилась на него. Затем она встала и посмотрела на все остальные, ее лицо оставалось невозмутимым. Но когда она села на закрытую крышку унитаза, ее нижняя губа начала дрожать.

О, милая девочка.

– У тебя был стресс, поэтому задержка, – сказала я, чтобы приободрить.

– Ты не понимаешь, – был ее ответ, а глаза влажные от слез.

Я подавила улыбку, грозящую подступиться к горлу.

– Я понимаю. Правда понимаю. Но все в порядке, Мина.

Она покачала головой и сморгнула слезы.

– Они не положительные.

– Так и есть, – заверила я ее, сжав ее колено.

Мина посмотрела в пол. Ее лицо поникло. Она подняла руки и закрыла глаза, начав плакать. Нет, не плакать.

Она рыдала. Все ее тело содрогалось в рыданиях.

Моя бровь нахмурилась в недоумении.

– Эй, – промурлыкала я, присаживаясь на корточки перед ней. – В чем дело?

Она продолжала плакать, а когда убрала руки, закатила красные глаза, пожала плечами и рассмеялась без всякого юмора. Ее голос дрожал.

– Я не знаю.

И тут меня осенило.

– Ты хотела, чтобы он был положительный? – медленно проговорила я.

Ее глаза закрылись, и она опустила подбородок, кивнув, и снова заплакала.

Ну, дерьмо.

Мои руки обвились вокруг нее, и я крепко держала ее, когда она горько плакала. Я начала чувствовать ее утрату внутри себя, и когда мои собственные глаза стало жечь, я тихо вздохнула.

– Почему ты мне не сказала?

Она с грустью проговорила мне в плечо.

– Мы не пытаемся, но я не очень хорошо себя чувствовала, и это имело бы смысл, что я могу быть… и я была напугана, но как только я подумала об этом… я была даже рада. И думая о том, как хорошо бы Лидии иметь брата или сестру… Я начала планировать, куда поместить детскую, и размышлять, на кого мог бы быть похож ребенок… и теперь… – Она глубоко вздохнула и судорожно выдохнула, – …все закончилось, не успев начаться.

Я прижала ее, нежно поглаживая спину.

Ее бессвязный лепет не должен был иметь смысла, но имел. И это было душераздирающе.

Я отстранилась, взяла ее за руку и смахнула слезу, стекавшую по щеке.

– Послушай, – сказал я ей. – Если ты этого хочешь, это произойдет. Просто сейчас еще не время, слышишь?

– Наверное. – Мина начала успокаиваться.

– Если ты хочешь ребенка, то поговори со Львом, перестань принимать противозачаточные, и дерзайте. Типа, очень старайтесь. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Она тихонько рассмеялась, и я широко улыбнулась, а затем проглотила тошноту при мысли о том, как мой брат кончает в Мину своими мальчиками, но именно так это и было сделано.

– Иди домой и соблазни моего брата. Наслаждайтесь процессом. – Я быстро выкинула образ из головы. – Это произойдет, Мина. Я просто знаю это.

Я помогла ей умыться, еще раз успокаивающе обняла, а затем отправила восвояси. А сама осталась прибираться. Выбрасывая использованные тесты на беременность и вытирая раковину, я улыбалась при мысли о еще одной племяннице или племяннике, которых можно испортить. Я должна получить его от Льва и Мины, потому что, будем честными, Саша не собирался давать мне такой шанс.

Дело было не в том, что он был шлюхой или у него были проблемы с обязательствами. На самом деле все было ровно наоборот.

Я много лет не видела Сашу с девушкой, что мало что значило. Была уверена, что она есть. Он просто был очень осторожен в этом плане. И, если он не был готов познакомить нас с девушкой, он уж точно не собирался заводить от нее ребенка.

Так что, когда я пришла к Саше поздно вечером и увидела машины, припаркованные перед входом, я поняла, что, как обычно, приехала последней.

Как только я вошла, то услышала голос Саши:

– Ты живешь дальше по дорожке, Настасья. Ты всегда должна опаздывать?

Я утвердительно кивнула.

Он стоял с хмурым взглядом, уперев руки в бедра, как разочарованный отец. Он тоже был похож на него в своем темно-сером костюме и нетерпеливой позе.

Я сняла пальто и повесила его в шкаф в прихожей, а затем подошла к нему с широкой улыбкой.

– Я тоже рада тебя видеть, брат.

Подойдя достаточно близко, я встала на цыпочки и коротко поцеловала его в щеку. Он продолжал смотреть на меня, его золотые глаза слегка потемнели. Я закатила глаза и прошла мимо него.

– Расслабься. Боже, я уже здесь. Давайте есть.

Следуя за звуками разговора в гостиной, я вошла в комнату и остановилась как вкопанная.

– Вот ты где, – сказала Мина.

– Настасья, ты что, всегда опаздываешь? Мина голодна. – Это был Лев.

– Эй, дорогуша. – Следующей была Аника.

– Как раз вовремя ты пришла сюда, сучка. – Потом Кора.

Но мои глаза были неподвижны.

Вик приподнялся, как только услышал мое имя. Моя трехлетняя племянница Лидия, висела вниз головой в его мускулистых руках, хихикающая, а ее кудрявые косички свисали с головы. И тут моя матка проснулась.

Трахни меня отбойным молотком.

Боже, пожалуйста. Я прошу тебя. Сжалься.

Было достаточно тяжело видеть темноволосого, голубоглазого, слаженного мужчину таким же красивым, татуированным, но играть с ребенком?

Фу.

У моего сердца не было шансов против этого. Совсем нет.

– Нас, – это все, что он произнес.

С тем же успехом можно было прошептать мягким, как виски, голосом мне на ухо. Мои руки покрылись мурашками. Его пристальный взгляд ласкал меня через всю комнату. Я чувствовала его повсюду.

Это было не ново. Вот так обстояли дела у нас. Мы оказали чрезвычайное влияние друг на друга.

Лучшее, что мы могли сделать ради всех вокруг нас, – это просто поладить, и какое-то время мы так и поступали. Но в последнее время Вику не терпелось поспорить.

Что я могла сказать?

Потому что он делал все возможное, чтобы давить на мои кнопки. Он даже не пытался скрыть это. Если он и не подвергал сомнению каждое мое решение, то откровенно флиртовал с танцовщицами в «Сердцеедках» или отпускал грубые шутки, чтобы вывести меня из себя. Я знала, что ему больно, поэтому держала себя в руках, но, Боже мой, мое терпение лопалось.

Короче, Вик меня наказывал. Снова.

За моей спиной, с королевским вздохом, Саша объявил.

– Давайте есть.

Разговор переместился в столовую, и как только все расселись, Саша сразу же перешел к делу. Я должна была слушать, но не могла. Я была слишком сосредоточена на человеке, сидящем напротив меня, который, казалось, раздевал меня взглядом.

Я тяжело сглотнула и заерзала на стуле, уставившись в свою нетронутую тарелку.

Когда я случайно взглянула на него снова, его глаза скользнули к моему горлу, и то, как уголки его губ приподнялись, сказало мне, что он это заметил.

Боже, он выглядел потрясающе в черных обтягивающих джинсах, светло-серой рубашке хенли (прим. пер. – рубашка без воротника с вырезом на пуговицах) и белых кроссовках Lacoste Court Master, которые я купила ему только потому, что думала, что они будут хорошо на нем смотреться.

Спойлер – так оно и было.

Его темные волосы были коротко подстрижены по бокам, но объемные на макушке, мне не терпелось провести по ним пальцами, и мои руки сжались в кулаки под столом. Я почти чувствовала, как его аккуратно подстриженная щетина царапает внутреннюю часть моего бедра.

Дрожь пронзила меня.

Я взяла вилку и держала ее в растерянности.

Боже.

Мой взгляд остановился на арке Купидона (прим. пер. – это линия верхней губы с четким углублением посередине) на его полных губах. Просто смотреть на него было сладкой пыткой. Когда кончик его языка облизал нижнюю губу, моя вилка с грохотом выпала из руки на тарелку. Тогда все посмотрели на меня.

– Что ты думаешь об этом, Настасья? – спросил Вик, медленно моргая, прекрасно зная, что я его не слушала.

Эм-м-м….

– Что? – был мой очень умный и очень хриплый ответ.

– О том, что сказал Саша, – подсказал он, играя кончиками пальцев с конденсатом на стакане.

Мои глаза слегка сузились.

– Я думаю, это здорово.

– Ты могла хотя бы сделать вид, что слушаешь. – Улыбка Вика не коснулась его глаз. – Хотя я знаю, какая ты взбалмошная.

Взбалмошная?

Мой желудок болезненно сжался.

Вот сука.

Ну, я думаю, мы этим и занимались.

– Ты уверена, что поняла, что было сказано?

Моя кровь превратилась из тихого кипения в злобное.

– Саша использует громкие слова. Я знаю, это иногда сбивает тебя с толку.

– Ребята, – взмолилась Мина, но ее быстро оборвали.

– Разве нет? – Кора одновременно вздохнула.

– Ты получаешь пользу от этого разговора? – Вик поднял свой стакан и отхлебнул из него. – Возможно, есть еще один разговор, из которого можно было бы извлечь больше пользы. Я знаю, что, когда ты закончишь со мной разговаривать, сможешь затеять небольшую светскую беседу.

Аника легко вздохнула.

Нихрена себе. Его понесло не туда.

Я была официально зла и слегка наклонилась в его сторону.

– Что это значит?

– Ты умная девочка. Должна понять.

Встав так грубо, что мой стул громко затрещал, я указала на него и сказала сквозь стиснутые зубы.

– Кухня. Живо.

Шаги позади меня подсказали мне, что он следует за мной, и когда я прокралась в соседнюю комнату и открыла дверь в кладовую, то чуть не втолкнула его туда и закрыла за собой дверь.

– Не могу поверить, – прошептала я, а когда повернулась к нему лицом, спросила: – В чем чертова проблема?

Вик скрестил руки на груди со скучающим видом.

Не смей. Не смей выглядеть таким равнодушным. Не тогда, когда мы оба все знаем.

Я ненавидела это в нем.

Мое выражение лица было умоляющим, я говорила тихо.

– Я пытаюсь, Вик. Я очень стараюсь. Думаешь, мне легко? – Я начала ходить по комнате. – Я вижу тебя на работе. Я вижу тебя дома. Почему-то ты всегда там, где я. И, позволь мне сказать тебе, то, что ты ведешь себя, как осел, не помогает. Если быть до конца честной, это больно.

Но он был непоколебим.

– Это то, чего ты хотела, Нас, – пробормотал он безо всякого интереса. – Я никогда не говорил, что буду притворяться, что счастлив по этому поводу.

Он был серьезен?

Нет. Я никогда этого не хотела.

– Разве мы не можем просто поладить? Ради всех остальных?

– Ладить? – Его глаза потемнели, когда он сделал шаг ко мне, потом еще один. – Это то, что ты хочешь?

Почему он должен быть таким красивым?

Почему он так засучил рукава, давая мне неприличный вид на свои слегка покрытые жилками руки? Блин. Он знал, как мне это нравилось.

Кроме того, почему все должно было закончиться ссорой? Я так устала ругаться.

Не то чтобы я возражала против того, чем заканчивались наши ссоры, потому что все они заканчивались одинаково.

В ту секунду, когда поняла, что мы делаем, я ахнула, и мои глаза расширились. Хмурость исчезла с моего лица, и я быстро приклеила огромную улыбку, которую не чувствовала.

– Нет-нет-нет-нет-нет. – Из моего рта вырвался торопливый шепот.

Но когда он попытался заговорить, я прижала палец к его губам, слегка сжимая их, и зашикала на него. Мой голос стал мягким, безмятежным.

– Внутренний голос. Мы сохраняем спокойствие. Мы не спорим. Все хорошо. Мы счастливы, мы улыбаемся, и мы двое взрослых просто разговариваем. Это все. – Натужный смех покинул меня. – Мы хорошо проводим время.

Вик внимательно наблюдал за мной, и по тому, как он нахмурил брови, я могла сказать, что он был сбит с толку внезапной сменой направления.

– Почему ты ведешь себя так странно?

– Я? Нет. – Моя улыбка дрогнула, но лишь слегка.

– Ты.

Я покачала головой, и у меня заболели щеки.

– Нет. Я просто пытаюсь избежать конфликта.

– Почему? – Его густые брови подозрительно нахмурились. – Раньше ничего подобного не было.

Мой фильтр «мозг-рот» запнулся, и, клянусь Богом, правда была хуже любой лжи, которую я могла бы придумать.

– Потому что, если мы поссоримся, то поцелуемся. А если мы поцелуемся, велика вероятность, что ты окажешься рукой у меня в трусиках. Если это случится, я приду и захочу, чтобы ты оседлал меня, как дворняга, укравший чистокровку. И именно этой ситуации я пытаюсь избежать.

И вот оно. Я так устала от боя, что даже не хватило такта покраснеть.

Из всего, что он ожидал услышать, я могла сказать, что это было не чистосердечное признание, которое он только что получил. Я знаю это, потому что он потерял большую часть напряжения, которое висело на его плечах.

– Почему? Похоже, мы хорошо проводили время, – ответил он остроумно.

Так и было.

Мой всхлип был чисто внутренним.

Это действительно так.

Моя фальшивая улыбка исчезла.

– Я не хочу борьбы. – Я попыталась говорить сдержанно, но мой голос дрожал.

– Но мы намного лучше, когда ссоримся. – Его неуклюжая фигура подходила все ближе и ближе, толкая меня назад, пока моя задница не ударилась о стену. Меня пронзил гул сознания, и мое сердце забилось. – Помнишь?

О-о.

Я была в ловушке.

Ледяные голубые глаза держали меня в плену, когда он совершенно спокойно объяснил.

– Я не хочу этого.

Мой живот сжался.

– Ты не хочешь, чтобы мы поладили?

Я не знала, как объяснить ему.

То, как он провел большим пальцем по губам, неторопливо, неспеша, заставило меня захотеть попробовать их на вкус.

– Нет. – Он покачал головой, и я почувствовала, что готова расплакаться, пока он не сказал.

– Я хочу твоей страсти. Хочу свою дикую девушку. Я хочу тебя. В моей машине, в моей постели, рядом со мной. Я хочу быть в твоей голове, пока я вонзаюсь в твое тело. – Мне казалось, что я получила сильный удар под дых, пока он продолжал, разрушая меня каждым словом. – Больше десяти лет вместе, и ты думаешь, что я позволю тебе идти своей дорогой только потому, что у тебя есть сомнения? Ни единого шанса.

Моя кошечка замурлыкала.

Ну, дерьмо. Что я должна была сказать на это?

Вик потянулся, сосредоточившись на месте у виска, заправляя выбившуюся прядь мне за ухо.

– Мы были счастливы однажды и будем счастливы снова. Я не против дать тебе время, так что я подожду. Но то, что происходит прямо сейчас – это временно. – Он сделал паузу. – Всегда были ты и я, Нас.

Он был прав. Так было всегда.

Где-то глубоко внутри меня что-то треснуло, когда он сказал слова, которые мы говорили друг другу с самого начала: вечно и навсегда.

У меня пересохло во рту.

– Не делай этого, – тихо произнесла я.

Почему он не мог просто отпустить? Отпустить меня?

Вик облизнул губы, посмотрел мне прямо в глаза и разбил мне сердце.

– Ты была моей девушкой с тех пор, как я был мальчишкой, и будь я проклят, если мы не будем держаться за руки в тот день, когда встретим нашего создателя.

Ни одна ссора не оставила меня с этими тихо произнесенными словами. И, черт возьми, мне хотелось плакать. Если бы сердце могло упасть в обморок, то мое только что упало.

Мне было трудно дышать. Колени чуть не подогнулись.

Со стоном я впилась ладонями в глаза.

– Ты не можешь говорить мне такие вещи, Вик. – Я опустила руки и посмотрела на него, умоляя. – Если ты будешь продолжать говорить такие вещи, я никогда не смогу тебя забыть.

– Отлично.

Он двигался так быстро, что я не успела среагировать, и когда его губы коснулись моих, мне стыдно признаться, но я потеряла над собой контроль.

Мы целовались, как будто дрались. Подло, грубо, теряя контроль.

Не отрываясь друг от друга, я толкнула его на полку, и продукты на ней с глухим стуком свалились. Его руки обвились вокруг меня, пока он жадно поедал меня: одна – на моей спине, другая – сильно сжимала мою задницу, и это было чертовски приятно. Он провел своим языком по моему, и мои бедра дернулись. Вик зарычал мне в рот, и со стоном я потянулась и схватила его за рубашку, одновременно отталкивая его и притягивая ближе к себе.

Он поднял меня и прижал к стене. Я ударилась затылком и вздрогнула.

– Ой.

– Прости, – выдохнул он мне в рот, а затем поцеловал меня так глубоко, так отчаянно, что я клянусь, на мгновение наши души слились воедино.

Звуки звона, грохота и падающих предметов звучали вокруг нас, и я поняла, что мне все равно, если нас кто-то услышит.

Мои ноги обвились вокруг него сами по себе, а его руки подняли меня выше, поддерживая. Побывав в таком положении бесчисленное количество раз в течение моей жизни, я подумала, что это так естественно. Мои трусики промокли насквозь, и я могла бы смутиться, если бы не его выпирающая бушующая эрекция, упирающаяся в меня.

Я не заметила изменений, но было ясно, что наши поцелуи стали мягче, более нежными, даже медленные, они напомнили мне занятия любовью в воскресенье утром. Неторопливые и наполненные чувствами.

Двигая бедрами, он толкался в мое тело, но в то же самое время его язык глубоко проник в мой рот, и я увидела звезды, возникшие из ниоткуда.

А потом это случилось.

Что ты делаешь, Нас?

Назойливая мысль испортила все настроение и окатила ледяной водой мое дикое либидо.

Грустная и уже оплакивающая потерю его рта, я позволила ему поцеловать меня еще несколько секунд, прежде чем заговорила в его губы.

– Остановись.

Нехотя его поцелуи замедлились, затем он остановился с глубоким вздохом, и когда, тяжело дыша, прижался лбом к моему плечу, я бессознательно потянулась, чтобы погладить его по затылку.

Я любила этого человека. Я любила его так, как никто другой не мог кого-то любить. Но пока он не будет готов отдать мне всего себя, я не смогу этого сделать.

Я заслужила большего.

Он поднял голову, и его прищуренный взгляд скользнул по моим распухшим губам. Когда Вик открыл рот, чтобы заговорить, в дверь кладовой раздался стук.

– Эй, ребята? – Это была Мина. – Здесь звучит так, как будто два енота дерутся в мусорном баке. – Она сделала паузу. – Все нормально?

Вик медленно опустил меня, изучая мое лицо, словно пытаясь запомнить каждый дюйм. Мои ноги коснулись пола, и я отпустила его рубашку, разглаживая пальцами уже помятый материал. Когда он отступил назад, я зашаталась на месте, чувствуя себя ужасно лишенной тепла его тела.

Мы внимательно смотрели друг на друга, и когда выражение моего лица помрачнело, Вик тоже стал мрачным.

Я не знала, что сказать, поэтому не сказала ничего. Коснулась его пальцев своими, когда пролетела мимо него и открыла дверь в кладовую.

Мина взглянула на меня, и ее брови поднялись до чертовой линии роста волос.

– Ой.

Чудесно. Я так прекрасно выгляжу, да?

Мои щеки горели, когда провела рукой по волосам и отказалась смотреть на нее.

– Так что я просто пойду.

– Угу, – рассеянно пробормотала она, без стыда разглядывая меня.

И только потому, что я хотела избежать распросов, я выскользнула через заднюю дверь, как раз в тот момент, когда Мина сказала.

– Вау, Вик. Просто вау.

Я не стала ждать его ответа. Мне просто нужно было выбраться отсюда как можно скорее.

Я была очень мокрая, чертовски возбужденнная, и мне нужно было что-то с этим делать.

Назовите это заботой о себе.

Глава 2

Настасья

Я проснулась утром с очень странным чувством, что мне все это приснилось. Имею в виду, что знала, что это было. Я носила улики прямо на своей коже. Следов на спине от удара о стену, легкой сыпи на подбородке и полуопухших губ было более чем достаточно, чтобы осудить меня.

Это случилось, хорошо.

Подтверждено дважды, когда я прочитала текст, который Вик прислал мне в 23:00.

Вик: Ты в порядке?

Это был первый раз, когда мы связались по телефону за последние два месяца.

Я думала, стоит ли мне отвечать или нет. Начинать общаться было для нас опасным делом. Мы могли очень быстро разогнаться с нуля до сотни.

Если история когда-нибудь повторится, одно сообщение может все изменить.

Мое тело почувствовало легкость, найдя свое освобождение во второй раз за ночь, и я задыхалась, бросая вибратор, прежде чем проверить свой телефон. Желудок сжался, когда я смотрела на открытый экран, и, поскольку была слегка удовлетворена, то провела ногами по своим шелковым простыням, наслаждаясь их ощущением, когда отвечала на сообщение.

Я: Конечно.

Его ответ был незамедлительным.

Вик: Хорошо.

Я не должна была этим заниматься, но, черт возьми, я тоже человек. Как наркоману, мне уже не терпелось ответить ему, но если я что-то и доказала себе за последние несколько месяцев, так это то, что я была сильнее, чем считала, даже если эта сила на мгновение стоила мне моего счастья. Меня охватила тяжелая грусть, когда я положила телефон на тумбочку и попыталась заснуть, но это давалось с трудом.

На долю секунды в моем мозгу пронеслись мысли, и пока я пыталась успокоиться, неудивительно, что они производили противоположный эффект.

Мысли о том, что он один в своей постели и ни о чем, кроме меня, не думает, заставили мое тело возбудиться. Воспоминания вернули меня к сцене в кладовой, и, господи Иисусе, суровое выражение его лица заставило мои ноги сжаться вместе, с пульсирующим желанием ниже моего живота. Скулы достаточно острые, чтобы разрезать алмаз. Сильная челюсть, которая просто умоляла, чтобы ее покусали. Было что-то милое в этом слегка искривленном носе, который явно получил удар пару раз в прошлом. Тяжесть бровей придавала ему вид постоянно раздраженного, но его сапфировые глаза, казалось, смягчали эту его часть. В его позе была хладнокровная уверенность, а походка казалась почти благородной. И эти губы – тьфу – полные, пышные и манящие, с тонким шрамом, проходящим через левую сторону от них.

Я целовала этот шрам тысячу раз и жаждала поцеловать еще тысячу.