Текст книги "Призраки пропавшего рейса"
Автор книги: Беар Гриллс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
Нарова пыталась заглянуть в кабину. Джегер заметил на стеклах отпечатки ее рук там, где она попробовала отчистить грязь и плесень.
Она мельком взглянула на него:
– Боковое окно. Кажется, оно не заперто. Это наш вход.
Сжимая в руке свой приметный кинжал, она дотянулась до бокового окна, вставила лезвие под полупрогнившую резиновую прокладку и нажала. Чаще всего окна в таких самолетах отодвигались, позволяя пилотам беседовать с находящимися внизу механиками.
Орудуя кинжалом как рычагом, Нарова пыталась отодвинуть панель окна.
Окно постепенно подавалось под ее нажимом. Наконец она открыла его достаточно широко, чтобы проникнуть внутрь. Затем она качнулась на одной из завязанных Джегером петель, перебирая подошвами по боку кабины, и забросила ноги внутрь.
Гибкая, как кошка, Нарова за долю секунды оказалась в кабине. Держась за петлю паракорда, Джегер повторил ее маневр и тоже запрыгнул в кабину, с грохотом приземлившись на голый металлический пол.
Он стоял неподвижно, позволяя глазам приспособиться к царящему внутри полумраку.
Первым, что его поразило, стало ощущение, что он очутился в своего рода капсуле времени. Запаха, разумеется, он не чувствовал, потому что дышал воздухом, уже отфильтрованным респиратором. Но представить себе затхлый и заплесневелый запах кожаных сидений в сочетании с кислым запахом алюминия многочисленных датчиков, испещривших массивную панель пилотажно-навигационных приборов, было совершенно нетрудно.
Позади него находилось, по-видимому, сиденье помощника пилота, развернутое в сторону хвоста и втиснутое в свою собственную тесную нишу, оснащенную множеством шкал, индикаторов и рычагов. Сразу за ним виднелось кресло штурмана, расположенный наверху фонарь, а еще дальше в темноте угадывалась перегородка, отделяющая кабину от грузового отсека.
Все внутри самолета выглядело жутковато нетронутым – как если бы экипаж покинул его всего несколько часов назад. Жестяная фляга торчала из щели у кресла пилота, рядом с кружкой, на дне которой, видимо, засохли остатки кофе.
На самом сиденье лежали солнцезащитные очки-авиаторы. Казалось, пилот лишь ненадолго отлучился, чтобы поболтать с экипажем, ответственным за груз. Куда ни кинь взгляд, отовсюду на них смотрели призраки прошлого, а впрочем, ничего иного ожидать и не приходилось.
Его внимание привлекло устройство, прикрученное к потолку над креслом пилота. Оно производило впечатление чего-то почти инопланетного и было снабжено шарнирами, как если бы его можно было опускать на глаза летчика. Джегер перевел взгляд на место помощника и увидел, что подобное же устройство имеется и над его креслом.
Он почувствовал на себе взгляд Наровой.
– Это то, что я думаю? – спросил у нее Джегер.
– Zielgerat 1229 — Vampir, – подтвердила Нарова. – То, что теперь принято называть инфракрасным прибором ночного видения. Позволяет взлетать и садиться в полной темноте.
Было ясно, что присутствие здесь этого самого «Вампира» ее врасплох не застало. Что касается Джегера, то он большую часть своей взрослой жизни считал приборы ночного видения чем-то, изобретенным американскими военными лишь несколько десятилетий назад. Подобное оборудование, установленное в немецком военном самолете времен Второй мировой, потрясло его до глубины души.
На столе штурмана Джегер обнаружил остатки покрытых плесенью навигационных карт. Рядом лежали карандаш и измерительный циркуль. Судя по всему, штурман был заядлым курильщиком. В пепельнице рядом с пачкой спичек лежала целая гора полуразложившихся окурков.
Из кожаной папки на столе виднелся краешек старой пожелтевшей фотографии. Джегер потянулся к снимку. Это был аэроснимок, и он мгновенно понял, что на нем изображена взлетная полоса, какой она была семь десятилетий назад, когда ее только что прорубили в джунглях.
Она была подписана различными немецкими словами, рядом с одним из которых – Treibstofflager – был изображен символ топливного бака. Было ясно, что речь идет о топливном хранилище. Это был Treibstofflager, который пересох, отчего самолет попал в западню, из которой так и не смог вырваться.
Джегер обернулся, собираясь показать находку Наровой, но она стояла к нему спиной, и в ее позе было что-то вороватое. Она склонилась над кожаной летной сумкой, и ее пальцы лихорадочно перебирали пачку документов. Одного взгляда на нее Джегеру хватило, чтобы понять: она нашла то, ради чего сюда шла, и никому не удастся разлучить Ирину Нарову с ее находкой, что бы это ни было.
Она, видимо, почувствовала на себе его взгляд. Не произнося ни слова, она стряхнула с плеч свой собственный рюкзак, сунула в него сумку и обернулась к Джегеру. Насколько он мог судить, ее лицо за маской противогаза раскраснелось от волнения, но было в нем и что-то вызывающее, и она избегала смотреть Джегеру в глаза.
– Нашла то, что искала? – многозначительно поинтересовался Джегер.
Он мысленно сделал заметку – поговорить с Наровой об этих документах, когда им удастся поднять самолет из джунглей. Сейчас времени на подобные выяснения отношений просто не было.
Нарова сделала вид, что не услышала его вопрос. Вместо того чтобы ответить, она кивнула в сторону хвоста:
– Нам туда, если ты действительно хочешь узнать, какие тайны скрывает этот самолет.
Глава 61
Нарова шагнула к перегородке. В ней виднелся продолговатый люк, плотно запертый повернутой в вертикальное положение ручкой. Стрелка, снабженная немецкой надписью «ZU OFFNEN», указывала вниз.
В переводе это не нуждалось.
Джегер потянулся к ручке. Какую-то долю секунды он колебался, а затем сунул руку в карман на груди и извлек из него налобный фонарь. Ослабив ремни фонаря, он натянул его поверх капюшона и маски.
Затем он снова протянул руку к рычагу и, повернув его в горизонтальное положение, распахнул тяжелую дверь настежь.
В необъятном грузовом отсеке «Ju-390» царил непроглядный мрак.
Подняв руку, Джегер повернул стекло фонаря. Синеватые лучи света ударили из двух ксенонов у него на лбу, пронзив темноту и подобно лазерному шоу выхватив из нее то, что показалось Джегеру густым туманом.
«Туман» потянулся к Джегеру, опутывая его призрачными завитками.
Он заглянул внутрь, мысленно улыбаясь. Наверняка сюда вход воспрещен. Джегер всегда получал удовольствие от нарушений запретов и правил.
В этой своей части грузовой отсек «Ju-390» в высоту составлял по меньшей мере два человеческих роста, а в ширину и того больше. И на сколько хватало глаз весь он был заставлен какими-то деревянными ящиками. Все эти ящики были намертво прикручены к стальным подставкам на полу, не позволяющим грузу смещаться во время полета.
Джегер сделал первый осторожный шаг внутрь. Он был абсолютно уверен в непроницаемости их защитных комплектов, но тем не менее осознавал, что их со всех сторон окружает какая-то неведомая опасность, и от этого ему было не по себе. Не существовало известных науке токсичных веществ, способных проникнуть сквозь их костюмы и маски, но что, если самолет каким-то образом заминирован?
Что, если они уже находятся в ловушке?
Пол наклонно уходил вниз, поскольку хвост самолета был опущен к земле. Озираясь по сторонам, Джегер заметил, что луч его фонаря выхватывает из темноты длинные серебряные нити, протянувшиеся поперек отсека. Вначале он решил, что обнаружил скрытые нити-растяжки, оставленные в самолете теми, кто покидал его последним, и соединенные со взрывчаткой.
Но, присмотревшись, Джегер понял, что эти нити представляют собой часть более сложной системы геометрических узоров, в середине каждого из которых притаился какой-то темный комок.
Пауки.
Ну почему здесь везде должны быть пауки?
– Фонетрию также называют «странствующим пауком», – раздался в наушниках противогаза голос Наровой. – Они проникают повсюду. Будь осторожен.
Нарова шагнула вперед и замахнулась рукой с зажатым в кулаке кинжалом.
Будучи однажды укушенной фонетрией, она бесстрашно и умело рассекала паутину, расчищая путь в глубину грузового отсека. Обрывая шелковые нити и разбрасывая в стороны пауков, она двигалась с непринужденной грацией балерины.
Джегер как завороженный следил за каждым ее движением, изумляясь бесстрашию женщины. На свой собственный манер Нарова была столь же неповторима – и столь же опасна? – как фонетрия, борьбу с которой она столь ловко выигрывала.
Джегер последовал в прорубленный ею проход, пристально разглядывая пол на предмет оставленных здесь растяжек. Его внимание привлек к себе массивный ящик прямо перед ним. Он был настолько велик, что ему пришлось протискиваться между ящиком и бортом самолета, чтобы пройти дальше. На мгновение Джегер задумался над тем, как его сюда занесли. Скорее всего, для этого использовали какую-то технику, заехавшую в отсек по хвостовому трапу.
Джегер наклонился, чтобы рассмотреть его получше, и в свете лучей фонаря увидел надпись:
Kriegsentscheidend: Aktion Adlerflug
SS Standortwechselkommando
Kaiser-Wilhelm Gesellschaft
Uranprojekt — Uranmaschine
Чуть ниже виднелось знакомое темное изображение… Reichsadler!
Некоторые из слов и, разумеется, сам символ были понятны Джегеру без перевода. Недостающую информацию могла восполнить Нарова. Она опустилась перед ящиком на колени, разглядывая слова в свете своего налобного фонаря.
– Что ж, ничего удивительного… – начала было она.
Джегер опустился на корточки рядом с ней.
– Я знаю некоторые слова, – заметил он. – Kriegsentscheidend – сверхсовершенно секретно. SS Standortwechselkommando – спецотряд СС по передислокации. Как насчет всего остального?
Нарова начала читать и переводить. Свет фонаря Джегера отражался от стекла ее противогаза.
– Aktion Adlerflug – операция «Полет Орла». Kaiser-Wilhelm Gesellschaft – Общество кайзера Вильгельма – главный нацистский исследовательский центр. Uranprojekt – проект рейха по созданию ядерного оружия. Uranmaschine – ядерный реактор.
Она обернулась к Джегеру:
– Компоненты их ядерной программы. Нацисты экспериментировали с ядерной энергией и искали способ овладеть ею, чтобы использовать в качестве оружия. Ничего подобного мы и представить себе не могли.
Нарова подошла ко второму ящику, на котором виднелась сходная надпись и точно такой же Reichsadler.
Kriegsentscheidend: Aktion Adlerflug
SS Standortwechselkommando
Mittelwerk Kohnstein
A9 Amerika Rakete
– Две верхние строчки совпадают, – прокомментировала Нарова. – Относительно того, что ниже, «Mittelwerk» – это подземный комплекс, вырубленный в горах Конштайн в самом сердце Германии. Именно туда Гитлер поручил Гансу Каммлеру передислоцировать самую секретную нацистскую ракетную технику и собственно ракеты после того, как их исследовательский центр в Пенемюнде разбомбили союзники. Зимой 1944 года и весной 1945 двадцать тысяч узников из расположенного поблизости концентрационного лагеря Дора-Миттельбау умерли от истощения, переутомления и болезней во время строительства Миттельверка. Ослабевших и уже не способных к работе узников казнили, или они умирали сами, прямо на работе.
Нарова показала на ящик:
– Как видишь, не все зло Миттельверка погибло с окончанием войны.
Джегер показал на последнюю строчку:
– Что такое «А-9»?
– Продолжение «Фау-2». Amerika Rakete – ракета, способная лететь со скоростью больше трех тысяч миль в час и достичь американского континента. К концу войны нацисты располагали действующими аэродинамическими ракетами и даже успели совершить их испытательные запуски. Совершенно очевидно, что они не хотели, чтобы конец рейха означал конец программы «А-9».
Джегер видел, что Нарова знает гораздо больше, чем говорит. Это чувствовалось с самого начала экспедиции. Только что они сделали совершенно ошеломляющее в своей невероятности открытие – тайный немецкий самолет с символикой США на корпусе, затерянный в амазонских джунглях и много десятилетий хранивший в себе нацистский груз, способный повергнуть в ужас кого угодно.
Кого угодно, но не Ирину Нарову, которую все это даже не удивило.
Глава 62
Они шагнули дальше в темноту.
Жара внутри фюзеляжа была удушающей, что лишь усугублялось неуклюжим костюмом и противогазом, но Джегер ничуть не сомневался в том, что без них им был бы конец. Чем бы ни были токсичные пары, заполняющие самолет, попытайся он, Нарова или Дейл войти сюда без защиты, они подверглись бы опасности, спасения от которой не было.
На мгновение он обернулся, ища взглядом Дейла.
Оператор пытался прикрепить к камере портативный фонарь на батарейках. Наконец он его включил, и все вокруг озарилось ярким светом, разрезанным черными полосами теней.
Во всех углах светились жуткие двойные огоньки – глаза фонетрий.
Джегер, наверное, не удивился бы, если бы призраки тех, кто когда-то был экипажем этого военного самолета, разбуженные ослепительным светом, шагнули бы из теней, целясь в них из «люгеров» и готовясь до последнего охранять свои мрачные тайны.
Ему с трудом верилось в то, что этот самолет со всеми его секретами действительно был бесповоротно заброшен и забыт.
Нарова присела перед третьим ящиком, и Джегер почти мгновенно уловил перемену в ее поведении. Прочитав надпись, она издала сдавленный возглас, и Джегер понял, что наконец-то они нашли что-то такое, чего не ожидала здесь увидеть даже она.
Он наклонился, читая слова на боку ящика.
Kriegsentscheidend: Aktion Adlerflug
SS Standortwechselkommando
Plasmaphysik — Dresden
Rontgenkanone
– Этого мы не ожидали, – пробормотала Нарова. Она подняла голову и посмотрела на Джегера. – Очевидно все, кроме последней строки? Третья строчка тебе понятна?
Джегер кивнул:
– Физика плазмы – Дрезден.
– Вот именно, – подтвердила Нарова. – Что касается Rontgenkanone, то перевести это на английский язык одним словом просто невозможно. Это можно было бы перевести как «луч смерти» или «прямое энергетическое оружие». Оно испускает пучки частиц, электромагнитную радиацию или даже звуковые волны. Это звучит как научная фантастика, но слухи о том, что у нацистов было такое оружие и что они даже сбили с его помощью самолет войск антигитлеровской коалиции, ходили давно.
Нарова в упор смотрела в глаза Джегеру сквозь стекло противогаза.
– Похоже, слухи оказались правдой. Более того, они до последнего пытались спасти свою Rontgenkanone.
Джегер ощущал, как по его лицу стекает пот. Жара стала невыносимой, и на стекле противогаза начала конденсироваться влага, ухудшая и без того плохую видимость. Он подумал, что им, вероятно, стоит пройти в хвост и попытаться открыть одну из расположенных там боковых дверей.
Они побрели дальше. Нарова продолжала показывать на ящики с самым невероятным, с точки зрения науки того времени, оружием.
– Планирующая бомба BV-246. Дальность – двести километров, наводилась на РЛ сигнал цели… Управляемая авиабомба Фриц-Х с боеголовкой, наводящейся на тепловой луч, РЛ или радиосигнал. В общем-то, это все предшественники современных «интеллектуальных бомб».
Она наклонилась над рядом длинных низких ящиков.
– Rheintochter R1 – управляемая ракета «земля-воздух» для борьбы с бомбардировщиками союзников… Х-4 – ракета «воздух-воздух», наводимая на цель пилотом. Feuerlillie – «Огненная Лилия» – управляемая ракета противосамолетной обороны…
Она задержалась перед сложенными друг на друга небольшими коробками.
– Еще один прибор ночного видения. Uhu. «Сова». В комплекте с инфракрасным прожектором он обладал повышенной дальностью… А вот маскирующие материалы, изготовленные И. Г. Фарбен для программы Schwarzes Flugzeug – «Черный самолет». Это был предшественник современных военных самолетов «Стелс». И вот еще – материалы для покрытия корпусов их подводной лодки серии XXI. Такое покрытие поглощало радиолокационные и акустические волны, из-за чего обнаружить такую субмарину было практически невозможно.
Она посмотрела на Джегера:
– Серия XXI была настолько революционной, что китайская копия – подводная лодка типа «Мин» – до сих пор находится на вооружении. Добавь сюда русский проект 633 – субмарину типа «Ромео», которая тоже стала точной копией ХХ1 и находилась на вооружении до самого конца холодной войны.
Она стерла пыль с очередного ящика и кивнула на надпись:
– Зарин, табун и зоман. Передовые нервнопаралитические вещества нацистов. Этими ядами до сих пор забиты военные склады сильнейших армий мира. В 1945 году у нас не было эффективной защиты от этих отравляющих веществ. А точнее, у нас не было никакой защиты, и прежде всего потому, что мы даже не догадывались об их существовании.
Нарова резко вздохнула.
– А рядом – ящик с биологическими веществами. Гитлер присвоил нацистской программе биологического оружия кодовое название Blitzableiter. «Громоотвод». Это было детище нацистского ученого Курта Бломе. Они всегда отрицали само существование этой программы, маскируя ее под исследования по раку. Но вот перед нами исчерпывающее доказательство того, что Blitzableiter существовала на самом деле. Чума, тиф, холера, сибирская язва и возбудители воспалений почек. Совершенно очевидно, что они планировали продолжать эти разработки и по окончании войны.
К тому времени, когда они оказались в хвосте самолета, у Джегера уже шла кругом голова – от удушающей жары и от всего, что они обнаружили. Абсолютная вера Гитлера в господство технологий и в то, что, несмотря ни на что, превосходство в этой сфере позволит рейху выиграть войну, приносило свои плоды, причем в масштабах, о которых Джегер и не догадывался.
Как в академии, так и в Центре боевой подготовки королевских морских пехотинцев, где он проходил программу обучения офицерского состава, Джегеру рассказывали о том, что войска антигитлеровской коалиции победили нацистов как в военном, так и в технологическом отношении. Но, судя по тому, что находилось на борту этого военного самолета, преподанная ему информация была бесконечно далека от истины.
Реактивная техника и управляемые ракеты, интеллектуальные бомбы, самолеты и подводные лодки-невидимки, приборы ночного видения, химическое, биологическое и даже лучевое оружие… Умопомрачительный технологический прогресс нацистов был очевиден, и доказательством служили ящики, которыми был забит огромный грузовой отсек этого военного самолета.
Глава 63
Грузовые люки «Ju-390» оказались типичными примерами монументального мышления немецких инженеров. По обе стороны находились открывающиеся внутрь двойные двери около шести футов в высоту. Они запирались двойными металлическими брусами, проходящими вдоль центров дверей и входящими в пазы в полу и потолке.
Петли и прочие запирающие механизмы выглядели отлично смазанными, и Джегеру показалось, что они откроются без всяких проблем. Он налег на один из брусов, и тот бесшумно скользнул вверх, освобождая двери. Джегер толкнул их плечом, и в следующее мгновение они распахнулись настежь. Не успели они отвориться, как густая взвесь «тумана», обволакивавшая внутренности самолета, начала просачиваться наружу.
Джегер с удивлением отметил, что он тяжелее воздуха. Выползая из самолета, он как будто стекал на землю, собираясь в лужи густого ядовитого супа. Когда на эти газовые облака падал свет, внутри их начиналось какое-то странное металлическое мерцание.
Это напомнило Джегеру о том, что ему необходимо взять пробы, чтобы установить характер исходящей от самолета угрозы. Он так увлекся осмотром, что чуть об этом не забыл.
А впрочем, он еще успеет это сделать.
Пока что все его тело горело, и он отчаянно нуждался в отдыхе и «свежем воздухе». Он присел с одной стороны открытой двери, Нарова расположилась напротив. Боковым зрением он видел Дейла, который снимал так увлеченно, как будто пытался поглотить объективом камеры все свидетельства их жуткого открытия. В люк проникал дневной свет, и на боку ближайшего к нему ящика Джегер заметил изображение чего-то, напоминающего ПЗРК. Он наклонился ближе и убедился в том, что перед ним действительно переносной ракетный комплекс – ракета типа «земля-воздух», запускаемая с плеча.
Нарова вслух прочитала надпись под рисунком:
– Fliegerfaust. Дословно это означает «летящий кулак». Первая в мире система подобного типа. Предназначалась для сбивания самолетов антигитлеровской коалиции. К счастью, Fliegerfaust тоже появился слишком поздно и на исход войны повлиять не успел.
– Это за гранью моего понимания… – пробормотал Джегер. – Столько новинок… Целая вечность уйдет только на то, чтобы составить каталог всех скрытых здесь тайн.
– Что именно тебя так удивляет? – поинтересовалась Нарова, не отводя глаз от белых костей мертвых джунглей. – То, что нацисты располагали подобными технологиями? У них было все это и многое другое. Кто знает, что еще можно тут обнаружить, если хорошенько поискать.
Она помолчала.
– Или ты удивляешься американским опознавательным знакам? Антигитлеровская коалиция поддержала усилия нацистов по передислокации вооружения – их Wunderwaffe – в самые отдаленные уголки земли. К концу войны мы уже видели перед собой нового врага – Советский Союз. Это был тот случай, когда враг моего врага – мой друг. Мы на самом высшем уровне дали свое благословение на эти нацистские передислокации. Вот почему на этом самолете символика Военно-воздушных сил США. Антигитлеровская коалиция в лице американцев к этому моменту господствовала в воздухе. Без их согласия это было бы невозможно. В конце войны шло состязание с русскими. Заполучив в свое распоряжение тайны нацистов – их технологии и ведущих ученых, – мы смогли выиграть холодную войну, не говоря уже о космической гонке. Именно так мы себя оправдывали в то время.
– Мы? – перебил ее Джегер. – Но ты ведь русская. Ты сама это сказала – к концу войны врагами были уже вы.
– Ты ничего обо мне не знаешь, – пробормотала Нарова. – Может, имя у меня и русское, но в моих жилах течет британская кровь, – добавила она после долгого молчания. – Я родилась в твоей стране. Мои предки и вовсе были немцами. А сейчас я живу в Нью-Йорке. Я гражданка свободного мира. Это делает меня врагом?
Джегер неловко пожал плечами:
– Откуда мне было знать? Ты ничего о себе не рассказывала.
– Сейчас тоже момент неподходящий.
Нарова кивнула на содержимое грузового отсека «Ju-390».
– Согласен. Но продолжай рассказывать – о самолете.
– Возьмем, к примеру, подземный комплекс «Миттельверк», – вернулась к своему рассказу Нарова. – В начале мая 1945 года его захватили американские войска. Уже тогда первые ракеты «Фау-2» были доставлены в США. Всего спустя несколько дней туда явились советские офицеры, потому что комплекс находился в советской зоне оккупации. Американцы использовали технологию «Фау-2» для осуществления программы «Аполлон» и высадки на Луну. Или вспомним Курта Бломе, руководителя программы Blitzableiter. Одна из причин того, что нацисты так далеко продвинулись в создании биологического оружия, заключалась в том, что они располагали тысячами узников концентрационных лагерей, на которых ставили опыты. В конце войны Бломе был арестован и предстал на Нюрнбергском процессе. Каким-то образом его оправдали, после чего он работал на химические войска армии США в рамках полностью засекреченной программы.
В голосе Наровой явственно слышалась горечь:
– Мы заключаем сделки. И да, мы заключаем сделки с теми, кто совершал немыслимые преступления, – с самыми страшными нацистами. – Она в упор смотрела на Джегера. – Ты никогда не слышал об операции «Скрепка»?
Джегер покачал головой.
– Это было кодовое название американской программы по доставке тысяч нацистских ученых в США. Там они получили новые имена, огромные полномочия и власть. Все что угодно, лишь бы они работали на своих новых хозяев. У вас была подобная программа, только с типично британской иронией вы назвали ее операция «Дарвин» – выживание сильнейших. Обе программы были полностью засекречены. Об операции «Скрепка» не доложили даже президенту США.
Она помолчала.
– Но были и еще более секретные программы. Aktion Adlerflug – операция «Полет Орла». Все ящики в грузовом отсеке этого самолета проштампованы этими словами. Aktion Adlerflug представляла собой план Гитлера по передислокации нацистской технологии в такие места, где ее можно будет использовать для возрождения рейха. И мы – антигитлеровская коалиция – поддержали этот план в обмен на то, что они станут сотрудничать с нами против Советов. Одним словом, ты сейчас сидишь в военном самолете, который находится в сердце самого темного заговора в истории человечества. Уровень окружающей его секретности был – да и до сих пор остается – таким, что большинство имеющих к нему отношение британских и американских файлов закрыты по сей день. И я сомневаюсь, что их когда-нибудь откроют.
Нарова пожала плечами:
– И пусть все это тебя не удивляет. Парни, которые считались хорошими, заключили сделку с дьяволом. Они сделали это во имя того, что считали необходимостью, – во имя блага свободного мира.
Джегер махнул рукой в сторону ящиков с оружием:
– Что только делает все это еще более невероятным. В этом самолете, наверное, собрана самая большая коллекция нацистских военных секретов. Тем более жизненно важно забрать его отсюда и доставить куда-то, где мы сможем…
– Где мы сможем что? – перебила его Нарова, холодно глядя на него из-за стекла противогаза. – Рассказать миру? Большую часть этих технологий мы уже усовершенствовали. Возьмем хотя бы Rontgenkanone – лучевую пушку. Совсем недавно американцы создали именно такую штуку, присвоив ей кодовое название «Хищник». Она стреляет сгустками плазмы в форме пончиков. Что-то вроде маленьких шаровых молний. Это глубоко засекреченная программа. Секретнее не бывает. Как и непосредственный предшественник «Хищника» – нацистская Rontgenkanone. Так что, мистер Уильям Эдвард Майкл Джегер, – нет, в обозримом будущем мы не сможем представить миру это открытие. Но это не означает, что мы не должны сделать все от нас зависящее для того, чтобы вытащить отсюда этот самолет, разумеется, с самыми благими намерениями.
Джегер молча смотрел на Нарову. Уильям Эдвард Майкл Джегер – зачем она назвала его полным именем?
– Знаешь, что я тебе скажу? У меня миллион вопросов. – Джегер повысил голос, пытаясь услышать себя за сипением собственного противогаза. – И большая их часть касается тебя. Может, все-таки скажешь мне, откуда ты столько знаешь? Может, хотя бы скажешь мне, кто ты такая? Откуда ты? На кого ты работаешь? Ах да, и еще я хотел бы знать историю твоего кинжала.
Когда Нарова снова заговорила, ее взгляд был устремлен на мертвый лес.
– Может, я и отвечу на часть твоих вопросов, когда мы отсюда выберемся. Когда мы будем в безопасности. Но пока что…
– Не забудь рассказать о сумке с документами, – перебил ее Джегер, – которую ты нашла в кабине пилотов. Ответь мне, что в ней такое? Полетный лист? Аэронавигационные карты? Конечный пункт назначения этого и других самолетов?
Нарова не стала отвечать на его вопросы.
– В настоящий момент, Уильям Эдвард Майкл Джегер, мне кажется, тебе достаточно знать только то, что я знала Эдварда Майкла Джегера, твоего деда. А если точнее, «дедушку Теда», как мы все его называли. Он был для нас всех и руководителем, и путеводной звездой. Я работала с твоим дедом. Или, если точнее, я работала в память о нем. Я работала с его наследием.
Нарова вытащила свой кинжал:
– Именно твой дед завещал мне вот это. Мне было очень любопытно познакомиться с его живым наследием – с тобой. Мне до сих пор любопытно. Я понятия не имею, представляешь ли ты собой все или хотя бы хоть что-нибудь из того, что я надеялась в тебе найти.
Джегер онемел от изумления. Прежде чем он нашелся, что ответить, Нарова заговорила снова:
– Он был дедом, которого у меня никогда не было. Которого у меня и не могло быть. – Впервые за все время их знакомства Нарова в упор смотрела на Джегера, не отводя глаз. – Я скажу тебе больше. Я всегда завидовала вашим с ним взаимоотношениям… а также тому, что ты мог самостоятельно избрать свой путь.
Джегер поднял ладони.
– Эй… это еще что такое?
Нарова отвернулась.
– Это долгая история. Я не знаю, готова ли я. Готов ли ты… Да и не время сейчас…
Ее слова прервал истошный вопль, раздавшийся в интеркоме и эхом разнесшийся по огромному брюху самолета:
– Ааааааа! Снимите с меня это! Снимите это!
Джегер резко развернулся и увидел, что Дейл забрел в самую гущу паучьих гнезд. Оператор так сосредоточился на своем объективе, что не смотрел, куда идет. И теперь он был весь опутан толстыми липкими нитями. Дейл одновременно пытался удержать камеру и избавиться от удушающих шелковых сетей с кишащими в них толпами арахнид.
Джегер бросился к нему на помощь.
Он сомневался, что фонетрия способна прокусить перчатки или противогаз Дейла, не говоря уже о защитном костюме. Но Дейл этого, скорее всего, не знал, и его ужас был вполне реален.
Толстыми резиновыми перчатками Джегер начал сбивать с груди оператора извивающуюся массу шипящих пауков, расшвыривая в стороны их мясистые тела. С помощью Наровой он освободил из паутины отчаянно прижимающего к себе камеру Дейла. И только после этого он понял настоящую причину его паники.
В куче оборванных шелковых нитей лежал скелет, одетый в полуистлевшую форму офицера СС. Его лишенное плоти лицо представляло собой застывшую маску ужаса. Джегер молча смотрел на мертвеца, вне всякого сомнения одного из пассажиров севшего в джунглях «Ju-390». В этот момент в его наушниках раздался голос Дейла.
– Меня испугали не эти чертовы пауки! – выдохнул оператор. – Я вдруг оказался в объятиях мертвого нацистского генерала!
– Я тоже его вижу, – подтвердил Джегер. – И знаешь, что я тебе скажу? На его фоне ты просто красавчик! Пошли, некогда тут рассиживаться.
Джегер осознавал, что они уже почти час находятся в этом жутком самолете. Пора было переходить к активным действиям. Но, уже шагая впереди Наровой и Дейла обратно к кабине пилотов, он вдруг похолодел от осенившей его мысли. Ему еще предстояло выяснить, как этот самолет может привести его к разгадке исчезновения жены и ребенка.
Каким-то образом судьба Руфи и Люка была неразрывно связана со всем, что они здесь обнаружили. Reichsadler – эта печать дьявола – имел отношение как к грузу военного самолета, так и к похищению семьи Джегера.
И ему каким-то образом было необходимо начать поиск улик и ответов.
Глава 64
Джегер стоял на самом краю все еще живых джунглей, беседуя со своей командой – Льюисом Алонсо, Хиро Камиши, Летисией Сантос, Джо Джеймсом, Ириной Наровой и снимающим их беседу Майком Дейлом. Пурууэха, Гвайхутига и остальные индейцы тоже были здесь. Он снял противогаз, но массивный костюм биохимической защиты по-прежнему был на нем.
